Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 100 страниц)

   Анмай вдруг остро ощутил нереальность этой сцены, – перед ним стоит существо, родившееся миллиард лет назад, и спокойно излагает свои мысли. Вокруг собрались его потомки, – но они старше его на несколько тысячелетий. А он, без которого их всех просто не было бы, чувствует себя рядом с ними мальчишкой. Как всегда бывало в таких ситуациях, он словно смотрел сквозь толстое стекло. Ему что-то говорили, а он лишь рассеяно улыбался. Ещё никогда ему не было так хорошо...

   Объевшийся Айэт устроился поблизости, невинно привалившись к спине Хьютай. Он слегка склонил голову, искоса поглядывая на смущенного Вэру.

   – Знаешь, ты может и думаешь, что это самый счастливый день в моей жизни, но это не совсем так. Когда мне было четырнадцать – или пятнадцать? – лет, в свой день рождения я объелся точно так же, и потом до-о-олго сидел под деревом, на берегу реки, – босиком, в одних шортах, и в полном одиночестве. Я мечтал, что встречу красивую девушку, и мы будем любить друг друга. Больше мне ничего от жизни не хотелось. Именно в эти часы я и испытал самое безмятежное и глубокое счастье в своей...

   Хьютай вдруг резко поднялась, и Айэт с воплем опрокинулся на спину, взбрыкнув босыми ногами.

   .........................................................................................

   Когда остальные уже попрощались и вышли, направляясь к своим кораблям, Айэт вдруг остановил пару. Он в одиночестве замер посреди опустевшего зала, и лицо его было тревожно.

   – Прости, что я сразу не сказал этого, Анмай, – начал он. – Но Нэйс не из тех, кто умеет прощать. Невольное предательство и год пыток у ару он тебе, может, и простил, но его повело в иную крайность. Твоей войны на Уарке, всего, что ты сделал для спасения Акталы, он не простит тебе никогда. Я подозреваю, что именно он дал ару Йалис-корабли. Я могу сдержать его, но когда «Укавэйра» станет втягивать Эрайа в Туннель Дополнительности, вы останетесь снаружи, иначе вас убьют колебания размерности. Я знаю, «Товия», – надежная машина, но всё же – будьте осторожнее!

   С этими словами он вышел. Вокруг повисла недобрая тишина.

Глава 11.

Туннель Эрайа

   Когда мне было где-то лет четырнадцать, я думал, что квинтэссенция счастья, – это командовать космическим сражением и победить. Должно быть, для моего вразумления эта мечта исполнилась, – целых восемь раз. Но я не испытал никакой радости: должно быть, мои погибшие друзья мешали этому.

   Аннит Охэйо. Одинокие размышления.

   Когда «Товия» уже готовилась нырнуть внутрь «Укавэйры», Анмай всё ещё молчал. Разговор с Айэтом разбудил в нем недоброе предчувствие. Он понял, что возле Эрайа решится судьба не одного этого мира, а что-то, более важное, – будущее сойдется с прошлым. Ничего больше он представить не мог.

   А пока он с любопытством смотрел на приближавшуюся "Укавэйру", – путешествовать внутри Нэйристы ему ещё не доводилось. Попал он в неё в один миг, – могучее гравитационное поле втянуло "Товию", которая проскочила приемную воронку на трети скорости света, – и оно же её остановило, не дав пролететь и тридцати миль. В этот миг Анмай почувствовал, как множество невидимых рук пытается разорвать его на части, корпус затрещал, – но всё обошлось. Приливные силы не достигли опасного уровня. А ведь отклонись они от оси всего на метр...

   Он удивленно осмотрелся, не ожидая, что здесь будет так темно, – даже внутренняя поверхность Нэйристы была так раскалена, что светила лишь в рентгене. Основная масса "Укавэйры" выпадала даже из реального времени, – гравитация и почти световая скорость вращения замедляли его в несколько тысяч раз. Именно поэтому Йалис-привод и нервные центры размещались на узких концах эллипса, – там, где замедление было минимальным. Именно там Анмай, включив мультипланар, увидел широкие радужные воронки. В их глубине радужные переливы бледнели и переходили в пятна ровного белого сияния, – они выпускали навстречу друг другу по две блекнущих, краснеющих полосы, между которых мерцало застывшее радужное пламя. Слева и справа цвета спектра шли в разных направлениях, – сказывался эффект Допплера, вызванный быстрым вращением. Это зрелище было настолько чуждо всему его опыту, что он ощутил мгновенную растерянность и страх.

   Анмай видел, как плавно затянулось мерцавшее искаженной звездной пылью входное отверстие. Затем от полюсов протянулись две ослепительно сиявших иглы, – почти коснувшись "Товии", они вздулись огромными, большее её шарами. Этой конструкции предстояло удерживать её в центре, – иначе вращение и движение Нэйристы отбросило бы "Товию" на стены, и разбило в пыль.

   Она сама начала вращаться, увлеченная неодолимым пространственным вихрем. Гравитаторы отключились. Их заменила центробежная сила, направленная от оси корабля к краям. Поле "Укавэйры" начало тормозить "Товию", – при ста тысячах оборотов в минуту она бы разорвалась на куски. Впрочем, гораздо раньше её живой груз размазало бы по стенам.

   Анмай и Хьютай спрыгнули прямо на экраны главной рубки, превратившиеся в пол. Экраны прогнулись, по потолку пошли волны, – структура корабля приспосабливалась к изменившимся условиям. Но всё равно, доступной для пары осталась лишь рубка и находившиеся теперь над ней жилые помещения: на бывшем потолке открылся темный проем, ведущий в их каюту. Один из острых лучей Звезды Пространства указывал на него. Сама Звезда казалась бледным призраком, тлеющим в невероятной дали.

   Хотя они находились точно на оси вращения, гравитация всё же резко возросла, и к тому же, появилось новое, очень неприятное чувство, – словно неощутимый ветер, пронизывая каждую клеточку тела, давит, толкает, не ослабевая ни на секунду. Эффект увлечения пространства вращающейся массой был предсказан очень давно, ещё теорией относительности, но наяву он оказался неприятен.

   – У меня голова кружится, – просто сказала Хьютай.

   Анмай кивнул, глядя вниз, на вогнутую плиту экрана. Казалось, что острые огоньки звезд колют его босые ноги, в ушах шумело, – вроде бы, сильная пространственная кривизна не опасна, но кто знает... А гироскопическая рецессия, неизбежная при быстром вращении, мешала ещё больше, – стоило слишком резко повернуть голову, как она начинала гудеть, словно от хорошего удара. Конечно, если поднять жилую комнату на несколько метров, точно к оси вращения, всё это исчезнет, – вместе с тяжестью, и тогда взбунтуются мышцы, не получая необходимой нагрузки...

   Анмай вздохнул. Это путешествие не обещало быть легким.

   – Мы входим в Туннель Дополнительности, – сообщила "Укавэйра". – Временный Туннель, он будет схлопываться сразу за нами. Сначала мы пойдем в Р`Лайх, и от её Ворот потянем второй Туннель, уже постоянный, – для Эрайа.

   Машина смолкла. Анмай знал, что для внешних наблюдателей их полет займет трое суток, но для них, сидящих на дне гравитационной воронки, пройдет всего восемнадцать часов, – таково было замедление времени массой "Укавэйры", ещё один из эффектов относительности. А от Р`Лайх до Эрайа, – ещё четыре часа...

   Эти цифры, – пятнадцать миллиардов световых лет за двадцать два часа, – вызывали у него бессознательный протест, словно они унижали мироздание, превращали его в игрушку. Забавно, но мгновенные прыжки в не-пространстве не возмущали его, – их не с чем было сравнить, и, к тому же, тогда ему было не до этого...

   – Сейчас, Анмай, – сказала машина.

   Вэру напрягся. Пронизывающий его незримый ветер усилился, – он понял, что "Укавэйра" сжимается, готовясь соскользнуть в свое собственное пространство, – пространство Дополнительности. А потом...

   В непостижимый миг, когда пустота расщепилась, раскрылась, и "Укавэйра" повисла в своей собственной Вселенной, он, увы, ощутил то же, что и при входе в не-пространство, – твердый, как сталь, свет, бьющий по глазам, и боль взорванного изнутри тела, сильнее которой он никогда не испытывал. Сколько это длилось, – мгновение или вечность, он не знал.

   ..........................................................................................

   Опомнившись, Анмай ощутил себя онемевшим после долгого забытья, – словно мрак смахнул огромный кусок его памяти и время разорвалось. Впрочем, оно на самом деле разорвалось...

   Приподнявшись, он обнаружил, что весь взмок, – даже одежда прилипла к коже. Ощущение давления ещё усилилось, – он начал понемногу сползать к краю экрана, а в голове висел слабый, едва уловимый звук, словно бы пение, исходящее из бесконечной глубины... и сзади. Он невольно повернул голову. Ничего. А пение по-прежнему звучало сзади, и вновь хотелось обернуться...

   Анмай сжал зубы. Этот полет не продлится и суток, но вот следующий... впрочем, привыкнуть можно ко всему.

   – Мне неприятно, – Хьютай села. – Наверное, мы первыми из живых существ летим внутри Нэйристы. Раньше так не делали, и теперь я понимаю, – почему!

   – Откуда ты взяла, что мы первые за всю невообразимо долгую историю мироздания? – рассеянно заметил он, разглядывая зал.

   Экраны мерцали, забитые серой пустотой. Вблизи, – он скосил глаза вниз, – она распадалась на кипение серых узоров. Они переливались, строились, вновь рассыпались, их бурление завораживало, – помехи, просто помехи, никак не связанные с тем, что происходило снаружи. Там не было ничего, доступного взгляду. Внешний мир для них просто исчез, – как, впрочем, и они для него.

   Собственно, они не покинули реальное пространство, а просто изменились так, что его законы не имели над ними больше власти, – все их частицы стали "прозрачными" для монолита пустоты, не дающего обогнать свет, сохраняя, однако, все свои связи. Впрочем, Анмай понимал, что вступает тут в области, в которых его сознание, приспособленное для совершенно других условий, почти совсем беспомощно. Чтобы действительно понять, что произошло с ними, надо было стать "Укавэйрой".

   Он поднялся, потом помог встать Хьютай. Зал с ослепшими экранами стал странно чужим. В нем сделалось непривычно жарко, – впрочем, если учесть, что снаружи было десять миллионов градусов, и "Товия" плавала в море рентгеновского излучения, которое не поглощается силовыми экранами, это можно стерпеть. В каюте было прохладнее. Он всё же поднял её на несколько метров к оси вращения, – гравитация стала очень слабой, словно бы лунной. Ослабли и неприятные ощущения, – ослабли, но не исчезли. Глубинное пение затаилось у самой границы сознания.

   Анмай откинулся на силовую подушку и встряхнул волосами. Это привычное движение стоило ему жестокого, мучительного приступа головокружения и тошноты. Отныне ему придется рассчитывать каждое своё движение, словно он окружен ножами. И он заметил, – или ему показалось? – что его движения замедлились. Словно инерция его рук и ног возросла...

   – Что дальше? – спросила Хьютай. – С пустым окном наша комната выглядит не очень-то уютно!

   Она прикоснулась к браслету, и на экране появилось изображение Эрайа, – в записи.

   – Я совсем забыл, что Ир-Ими передают нам всю информацию о ней. Что происходит там сейчас, "Укавэйра"?

   ........................................................................................

   Когда Вэру покидал Первичный Мир, он надеялся, что на нем воцарится... ну, если и не золотой век, то, по крайней мере, какое-то спокойствие. На деле этого не случилось. В сущности, машинам удалось лишь очистить атмосферу от пыли и радиоактивных осадков, но даже это заняло четыре месяца. Остальное...

   Он с интересом рассматривал переданные Защитниками и их посланцами изображения. Внешне Эрайа и её небеса почти не изменились. Всё так же сияла в них бриллиантово-голубая Нуита, всё так же неспешно проплывала Алейра, – остывая, она превратилась из бело-рыжего солнца в солнце багрово-красное. Но то ли что-то разладилось в механизмах восстановленных "Укавэйрой" Защитников, то ли она вообще сочла это бессмысленным, но рай земной на Эрайа так и не наступил, – может быть, и к лучшему.

   Как и следовало ожидать, люди заняли всю территорию файа, кроме их бывшей столицы. Никаких особенных погромов, к удивлению Вэру, не было: рутенцы оказались весьма хозяйственным народом и быстро нашли применение почти всему оставшемуся от пришельцев наследству. Но вместе с файа жило и немало людей, бывших рабов, перенявших их образ жизни, и, частично, язык. Когда файа не стало, всё их наследство перешло к ним. Их ничуть не затронула Эвакуация, но после неё их ждала крайне неприятная встреча с живущими по законам предков собратьями, – хорошо ещё, что рутенцы не страдали фанатизмом, и без долгих размышлений вешали тех, кто находил удовольствие в истреблении "предателей расы". Это, впрочем, не спасало последних от отправки в фильтационные лагеря, а многих, – и в места, ещё более отдаленные. Восемь миллионов таких "предателей" уже было переловлено, но вдвое больше пока что успешно избегало назначенной им участи.

   На Ламайа всё обошлось мирно, – население, большей частью никогда не видевшее живых файа, предпочло просто забыть о них. Имперское правительство Рутении торжественно высадило десанты на два чудовищно жарких экваториальных острова, оставшихся без силовых щитов после взрывов их Небесных Башен, – и этим ограничилось. Так что все последствия Эвакуации на Новой Земле свелись лишь к усиленному производству оружия, – на случай нового вторжения файа, – чему машины "Укавэйры", почему-то, совсем не мешали.

   На Куайа всё было иначе. Там рутенцы быстро заняли всю территорию файа, но она оставалась пустынной, – все уцелевшие города и поселки просто некому было заселять. Немногочисленные общины бывших рабов откатывались к югу, – пока почти все они не собрались в Тайлане. Вскоре войска рутенцев атаковали её, но захватить город не смогли, – "новым файа" как-то удалось отбиться. Сейчас в столице было даже больше жителей, чем до Эвакуации, – шестнадцать миллионов против одиннадцати. При Первой Культуре их было больше сорока...

   К счастью, на этом войну удалось прекратить. Построенные Ир-Ими собратья "Товии" зависли вокруг города через каждые десять миль. Созданная ими силовая сеть, пропускавшая воду и воздух, но непроницаемая для всего, крупнее бактерий, разделила рутенцев, не допуская их до взаимного истребления. Когда у осажденных кончилась пища, автоматические корабли стали доставлять её с орбитальных заводов.

   Всё произошло так, как и боялся Анмай. Удержаться над схваткой, не поддерживая ни одну из сторон, машины не смогли. Они пытались, и следы их колебаний были хорошо видны, – разрушения, причиненные столице первым яростным штурмом. Город был неприступен, но все его защитники скоро вымерли бы от голода, не приди к ним на помощь машины. Как разрешить этот конфликт, – никто не знал.

   Анмай видел множество людей на улицах Тайланы, – они восстанавливали всё, что только могли восстановить, и выглядели довольными, несмотря на чудовищную жару. Многие были в файской одежде...

   Так на смену исчезнувшему злу немедля явилось новое, – рутенцы разделились, и эта трещина прошла через души и семьи. Андрей и Светлана оказались в Тайлане, Ярослав – среди осаждавших её. Анмай видел подростка, – тот в полевой форме сидел на башне танка, и хмуро смотрел на весело резвящихся "новых файа". Вырядившись в одежды Ведущих, они бродили вдоль непробиваемой силовой стены. Их беззаботность казалась оправданной, но Вэру сам нахмурился, увидев, как много имперских войск собралось вокруг бывшей столицы планеты...

   Пару он видел лишь мельком. Вот они сидели перед экраном в информационном хранилище дворца, – машины убрали оттуда аннигиляционную сферу, а само помещение дезактивировали. Вот Светлана, в зеленом платье, на одной из бескрайних столичных площадей что-то говорила группе девушек, указывая рукой вверх. Вот Андрей, в белой тунике удивительно похожий на Айэта, со смехом выписывал дикие виражи на скиммере...

   Анмай тоже улыбнулся, глядя на него, но невесело. Именно в этом состояла главная проблема. Обе враждующих стороны сошлись в одном, – они жадно набросились на созданные файа технологии. Тотальный захват уцелевших машин и оружия сам по себе не был опасен. Но технологическое эмбарго соблюдалось на Эрайа не строго, и в руки рутенцев попали вещи, на тысячелетия обогнавшие их знания, – хотя бы этот вот скиммер или три почти целых космопорта. Входившие в их охранные силы боевые шагатели, термоядерные двигатели астроматов, как и остальные их системы, уже стали предметом тщательного изучения инженеров Рутенской Империи. Хуже всего было то, что файа успели завезти в Тайлану много современного оружия, и не всё оно было уничтожено Мроо, – часть его попала в руки бывших рабов и спасла их. А силовое поле бессильно против лазерных пушек...

   Уничтожить всё это, – значило опять вмешаться в развитие иной расы, и притом, самым грубым образом. К тому же, это не принесло бы пользы, ибо в руки рутенцев попала и техническая информация. Конечно, современная техника файа не поддавалась копированию, а барьеры Кунха не дадут им создать даже про-Эвергет. Но через несколько лет Рутения сделает колоссальный технологический рывок, – у неё появится термоядерная энергетика, космические корабли, суперкомпьютеры, шагатели и мультипланары. Появятся также ядерные бомбы и лазерные пушки.

   Анмай знал, что этим, в любом случае, придется заниматься уже не ему, но вряд ли симайа обрадуются такому подарку. Рутенцы уже и сейчас доставляли машинам немало хлопот. До полетов на захваченных астроматах дело пока не дошло, но уже они сами подвергались нападениям. Подбить собратьев «Товии» рутенцы не могли, но малые зонды и разведчики часто сбивались из захваченных лазеров, – особенно когда пытались предотвратить стычки с их использованием...

   ........................................................................................

   Пара ещё долго смотрела, что сейчас происходит на планете, которую они считали своей родиной, и которую хотели спасти. Потом усталость взяла своё. Они скинули одежду и уютно устроились в своей невидимой постели. Вэру привычно обнял Хьютай, чувствуя, как по телу расползается сонная истома. Через минуту они уже крепко спали.

   .........................................................................................

   Их разбудил дикий взрыв боли, пробивший все защитные барьеры, – "Укавэйра" достигла Р`Лайх, и погрузилась в неистовый огненный поток её Ворот, заряжаясь за счет исторгаемой ими энергии. Анмай поёжился, представив, какое смертоносное сияние бьется снаружи, всего в шести милях от них. Любой физический объект, не сжатый собственной сверхмощной гравитацией, был бы мгновенно тут испарен. А его руки так уютно лежали на теплом животе Хьютай и изгибах её талии...

   В это мгновение их настиг второй удар, ещё сильнее первого, – "Укавэйра" вошла в Ворота Соизмеримости Р`Лайх, и тянула от них уже постоянный Туннель. Теперь держать внутри неё "Товию" не было нужды. Её извергло наружу, но Анмай этого не заметил. Удары перехода ещё ни разу не заставали их так, вместе. Они ощутили боль друг друга, и это было вдвойне мучительно. Но через минуту они очень были рады тому, что лежат в объятиях, – нет ничего приятней, как чувствовать, что боль отступает, и не только от тебя, но и от твоей любимой. Может, поэтому они и пришли в себя гораздо быстрее, чем обычно...

   Они тотчас вскочили, судорожно одеваясь, – происшедшее всё же показалось им слишком сильным и запретным опытом, – но Анмай чувствовал себя отлично выспавшимся и бодрым, готовым ко всему, что им придется перенести в этот, несомненно, тяжелый день.

   Едва застегнув одежду, он кинулся к окну-экрану, – вид в нём заставил и его, и подошедшую Хьютай удивленно застыть. Теперь движение по Туннелю стало видимым. По серовато-черным туманным стенам из бездны навстречу им неслись размазанные полосы темно-лилового и сине-фиолетового света. "Укавэйра" сияла далеко впереди ослепительным солнцем, из которого с головокружительной скоростью вылетали огненные и темные струящиеся полотнища. Ощущение скорости было поразительно реальным, – "Товия" вздрагивала и колебалась в стремительном движении. Анмай невольно взялся за раму окна и расставил ноги. Хьютай встала рядом, держась за его талию.

   Этот фантастический светопад был настолько красив, что они почти не отрывались от окна все четыре часа полета, словно загипнотизированные несущимися навстречу полотнищами света и тьмы, – и мчащимся впереди дивным солнцем. Анмай смотрел на непрерывный взрыв мрака и пламени, одновременно чувствуя крепкую ладонь Хьютай на пояснице. Но они неслись уже не в обычной пустоте: вслед за "Укавэйрой" в пробитый ей Туннель вливался непрерывный поток минус-материи, сотворенной Воротами Р`Лайх. Не будь Туннель заполнен этой странной, обладавшей сверхмощной антигравитацией, и абсолютно несжимаемой субстанцией, – он бы мгновенно схлопнулся, а обе машины на его концах превратились бы в две черных дыры...

   Пару так зачаровало это стремительное движение, что до мига, когда "Укавэйра" достигла точки выхода, прошло всего несколько минут, – так им показалось.

   В ослепительном солнце вдруг открылось отверстие, – маленький черный круг, в котором дрожали звезды. Но полет в Туннеле Дополнительности лишь отчасти был физическим движением. Они мчались с прежней неистовой скоростью, – а звездный круг всё не приближался. Одновременно с этим в нижней части экрана появилось изображение точки их выхода, – передача с окружающих Эрайа Защитников. Звездная бездна там стягивалась, словно отражение на вдавленной воронкой зеркальной пленке.

   Вдруг недостижимое устье звездного колодца прыгнуло вперед, расширяясь на весь экран. Бесчисленные искры звезд сжались в шар, мгновенно вспыхнувший сверхсолнечно-ярким светом. Всё вспыхнуло и вокруг Вэру, боль сдавила его живот железным обручем. Но он всё же увидел, как по звездному небу, словно по его отражению в пруду, пошла волна, и в сиянии открылись Ворота из линий синего огня. Из них вырвался поток света, – тысячи, миллионы отдельных лучей. В их ореоле выскользнула ослепительная звезда. Она остановилась, стянула к корме и сбросила свою стрельчатую корону, – и он увидел "Товию".

   ........................................................................................

   Опомнившись, он с любопытством осмотрелся. Позади яростно сияли Ворота Соизмеримости, – икосадэр из идеально ровных, накаленных почти до невидимости линий, – таких жгучих, что даже самый твердый материал, коснувшись их, мгновенно распался бы в прах. Грани то переливались радужным пламенем, то проваливались в черную бездну. Лишь одна из них была прозрачной, – устье бездонного струящегося колодца, из которого нитями исторгался трассирующий свет. Эта возникшая за один миг конструкция уже достигла сорока тысяч миль в поперечнике, – планета легко могла пройти в ячейку любой из её граней. "Укавэйры" нигде видно не было, – она осталась с той стороны, за гранью реальности. Анмай едва мог поверить, что они прошли СКВОЗЬ неё. Напротив Ворот, словно огромная синяя луна, сияла Эрайа...

   Собственно, на этом спасение планеты и закончилось, – оставалось лишь ждать, когда притяжение Ворот втянет её внутрь. Как-то ускорить это было нельзя, – гравитационный прилив мог вызвать катастрофическое землетрясение. Столько же оставалось до подхода Стены Света. Надо было лишь прожить это время, – но Анмай быстро понял, что как раз это окажется не очень легко.

   Среди сиявших вокруг них мириад звезд разливалось дымчатое пятно молочно-серебристого света, – первые отблески того, что вскоре обрушится всесокрушающей Стеной. И на его фоне зиял черный провал, бесформенный, огромный, страшный – колония Мроо. Они ожидали подхода Стены, чтобы, насытившись её энергией, пойти дальше. Но тут Мроо заметили нечто более интересное...

   Анмай забыл, что свет пересекает космические расстояния не мгновенно. Поэтому, когда без вспышки, без малейших признаков не-перехода за Эрайа вспыхнуло огромное черное облако, он невольно отшатнулся в инстинктивном животном страхе.

   Вдруг напавшую черноту пронзила дюжина неистовых звезд. Мультипланар приблизил их, и Анмай узнал знакомые корабли-пирамиды симайа. Это были только маяки: определив, с их помощью, координаты, Вайэрси бросил в бой главные силы. Экран словно взорвался от множества яростных вспышек, и «Товия» содрогнулась в беззвучном потоке энергии. Анмай знал, что их десять тысяч, – лишь малая часть йэннимурского флота, имевшего полмиллиона кораблей. Они оказались рассеяны, подобно огромному облаку. Среди них выделялось девяносто шесть Защитников симайа, – зеркальных конструкций, похожих на плоскую розу с острыми, изогнутыми спиралью лепестками. В центре каждого сияла сине-огненная шахта, окруженная двойным венцом изогнутых игл-шпилей, сзади – сегментированное кольцо дюз. Диаметр каждого Сверх-Эвергета составлял сто пятьдесят миль, масса – 1880 триллионов тонн, в два с лишним раза больше файских Ир-Ими. По боевой эффективности они были на порядок выше.

   Вэру на миг показалось, что сражение начнется сейчас. Но Мроо не предприняли в ответ ничего, пассивно двигаясь вперед. Первой их мишенью стала Юэра. К ней немедля протянулся чудовищный черный протуберанец. Ещё прежде, чем он её коснулся, желтовато-белый диск планеты вдруг размазался, разбитый гравитационным ударом, расплылся огненно-бурой тучей вывернутых внутренностей, и исчез, выпитый мраком. Всё это произошло на удивление плавно и спокойно, – казалось, развеялось облако газа, а не планета, массивнее Эрайа в шесть раз, наделенная удивительной, хотя и бездумной жизнью.

   Черная туча, заполнив полнеба, медленно, незаметно для глаз надвигалась, гася одну за другой звезды. За ней, окаймляя её и постепенно наливаясь убийственной синевой, разгоралось струящееся жемчужно-белое сияние Стены Света. Этот свет тоже заполнил полнеба, и солнце Эрайа угасло в нём.

   Пара смотрела на это без страха, но с удивительно полным чувством конца. Это и в самом деле был конец, – всей этой части мироздания. А пока что Эрайа плавно, незаметно для глаз, плыла к струящейся светом бездне в многограннике Ворот. На её диске вспыхнули линии белого пламени, – Защитники освободились от привязи Небесных Башен. Геосинхронная система всё равно не прошла бы в портал, и её пришлось заранее взорвать. Вэру увидел, как Небесные Башни и само орбитальное кольцо, усыпанное бусинами городов-станций истаяли серебристым сиянием. Над экваториальными островами поднялись столбы пламени, как при вулканических взрывах. Их силовые генераторы и щиты обратились в пыль. Отныне все земли Эрайа навечно стали владениями людей.

   ......................................................................................

   Анмай очень хотел знать, как рутенцы реагируют на фантасмагорическое сражение, развернувшееся в небесах, но выяснить это он не успел. Освободившиеся Защитники выстроились в кольцо между планетой и надвигавшейся на неё тучей Мроо. Затем и их, и диск Эрайа скрыло ртутно-белое сияние силового щита, – тепловое излучение Стены Света превысило безопасный предел. Отныне и до входа в Ворота люди окажутся в полном неведении относительно происходящего, – но не во мраке. Направленные Ир-Ими рассеянные лазерные лучи обратили ночь в день, – но лишь на половине планеты, и, вдобавок, не той, которую только что освещало солнце...

   Пара дорого бы дала, чтобы увидеть, что сейчас творится в городах. Впрочем, машины уже приучили рутенцев к таким зрелищам, – когда пытались остановить войну, без особого, надо сказать, успеха.

   Анмай заметил, что "Товия" далеко отошла от зловещего мерцания Ворот. Конечно, чтобы войти в не-пространство ей нужна будет лишь пара секунд, – но в битве, где всё решают их миллиардные доли, этого времени у них не будет. Они разделят общую участь, – какой бы она ни была.

   .........................................................................................

   Вэру вздохнул и потянулся, – стоять неподвижно он не мог. Хьютай взглянула на него. Почему-то им вновь стало весело, – ждать осталось недолго... а потом всё решится за минуту. И они уже сделали всё, что должны были сделать. По сравнению с перенесенным раньше предстоящее казалось им уже не столь страшным.

   – Очень скоро мы будем свободны или мертвы, – сказал Анмай.

   Хьютай кивнула. Вэру стал ходить вдоль стен каюты, словно попавший в ловушку зверь, – ему хотелось помочь симайа драться, причем, не за пультом, а по-простому, руками и ногами, – глупое, инстинктивное желание его сильного тела. Вот если бы матоиды Мроо были величиной в кулак, и поддавались прибиванию палкой... Анмай усмехнулся, но всё равно, ощущать себя бессильным наблюдателем было противно. Он не мог оторваться от экрана, то и дело поглядывая на него. Время шло...

   Вскоре они увидели гибель Уртары, давно обратившейся в склеп. Диск обреченной планеты уже стал ослепительно-белым, – жар Стены Света заставил кипеть воду в океанах. Под ослепительно сияющей пеленой пара температура поднялась до нескольких сотен градусов. Затем к белой сфере, окруженной венцом нестерпимо сверкавших нейтридных зеркал, протянулся чёрный протуберанец, и всё повторилось в точности. Белый диск вытянулся и расплылся бурой тучей. Среди праха крутился неразрушимый обруч солектора, – так, сверкающим калейдоскопом, он и канул во мрак. Через секунду в нем погасла и серебристая искра луны Уртары.

   Туча превратилась в стену непроглядной черноты, и её приближение стало уже почти незаметным, – казалось, она на расстоянии вытянутой руки. Вокруг "Товии" и Эрайа начало понемногу разгораться сияние защитной аннигиляции, – уровень чуждой физики Мроо возрастал с каждой секундой. Рассеянные корабли симайа отступали перед ними, одновременно перестраиваясь. Наконец, между Эрайа и тучей возникла десятилучевая Звезда Пространства. Составившие её крейсеры замерли как бы в узлах невидимой кристаллической решетки.

   Такое построение имело отнюдь не символический смысл, и Вэру уже понимал, в чем он. Тысячи звезд-кораблей составили точный контур гигантского Ир-Ими, очерченный точками серебристого света.

   Небо окончательно утратило привычный вид. Со всех сторон разливалось мертвенно-синее сияние Стены. На фоне зиявшего в ней бесформенного черного провала, словно вытканный, горел силуэт Звезды Пространства с серебряным шаром Эрайа в центре. Всё это выглядело совершенно нереально, – казалось, "Товия" зависла над устьем бездонной черной шахты, со стен которой срывались ветвящиеся струи света. Ребра Ворот напротив сияли так остро, что, казалось, не имели толщины. Их грани переливались черно-радужными изгибами, словно затянутые мыльной пленкой.