Текст книги ""Фантастика 2024-100". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Сергей Бадей

Соавторы: Михаил Усачев,Дэйв Макара
сообщить о нарушении

Текущая страница: 247 (всего у книги 347 страниц)

Воспитатели подбадривали зареванных "Сталкеров" и грозили страшными карами, тому, кто заварил всю эту кашу.

Генерал от медицины, прохаживался и с умным видом и пытал детишек, подозревая, что "аномалию" породили они сами – детская фантазия такая буйная…

А взрослые – такие скучные!

Я наблюдал за всеми собравшимися и мысленно, поражался недалекости и зашоренности, педагогического коллектива. Прямолинейное движение, плоское мышление и ни намека – на фантазию!

Ау, вы куда смотрите – все болты, после броска, возвращаются к качели!

Дав себе зарок, что если к четырем часам, никто не догадается – подкину эту идею… Кому-нибудь из своей группы. Например, Эрике Ляйне, "унику", чьи "конструкты" уже дважды занимали первые места академических соревнований. И все время – не за ее авторством!

– Сайд! – Легка на помине, госпожа Ляйне. – Почему… Почему Вы, никогда, не ругаете власть?

Только что, своим вопросом, девочка заслужила высший бал моего одобрения.

Еще бы знать, как можно ответить… Без матов и очень спокойно.

Группа внимательно уставилась на меня, ожидая моего ответа. Я внимательно смотрел на их заинтересованные лица и радовался – эти обещают вырасти чуточку иными. Чуть лучше, чуть терпеливее, чуть совершенней.

Надеюсь, годика через три, кое-кто будет работать у нас и может быть, даже со мной.

– Для начала… Я ругаю власть. – Признался я, вызывая улыбки на их лицах. – Только так, там и при тех, кто, услышав мою ругань, может меня выслушать и предпринять хоть что-то, для изменения ситуации. Во всех остальных случаях… Приходится изменять ситуацию самому. А когда делаешь что-то сам, то и ругать приходится самого себя.

– Хочешь сделать "хорошо" – делай сам. – Мрачно констатировал Уран. – Так я и знал!

– Или найди того, кто сделает еще лучше. – Подмигнула ему Аша и показала язык – одновременно.

Вот, как их, таких, не любить? Хоть и напрашиваются на порку, а мозгами ворочают…

– Сайд. А правда, что все школы с подобными нам (в академии был не принят термин "мертвые"), комплектуются складами с вооружением? На всякий случай?

– Да. Правда. – За эти два слова, меня можно было подвести сразу под десяток статей и упечь в такие дали, что упоминание Макара, негра и прочих иже с ними, описывало бы лишь начальный этап моего "упекания".

– Но… Зачем? – Изумлению их не было пределов.

– Каждый из Вас, – я обвел взглядом своих учащихся и снова сел на стол, приготовившись к долгой беседе. – Каждый из вас – угроза. Угроза обычным людям. Угроза чиновникам. Угроза государствам. На мгновение, задумайтесь, что Вы можете уже прямо сейчас.

– Но мы находимся под защитой надгосударственной организации! – Пискнула Нэт и прикрыла ротик, словно испугавшись своего выкрика с места.

– А еще, под надзором "Фемиды", "Интерпола", некоторых религиозных, организаций. – Усмехнулся я. – Представляете, сколько на вас уже накрутили? В вас вложили средства. А средства, которые не защищены – по человеческой сущности – становятся нужны сразу всем. Кто-то из Вас, уже рассматривал предложения от вербовщиков? Во всех предложениях – гарантированная защита Вас и Ваших родных. Там, за стенами академии, реальный мир. Мир, наполненный людьми, которыми управляют и манипулируют десятилетиями. Начнись сейчас Ваша травля, они будут считать, что Вы – демоны. Скажут им, что Вы ангелы – будут просить у Вас благословения.

Снова и снова, звонок с урока спасает меня от срыва. От открывания тайн, за которыми только тьма бездны.

Собрав работы и забросив их в стол, подошел к окну.

Малолетние сталкеры обступили качель и что-то с ней делали, сморкаясь и шмыгая носами.

Через десять минут, детали качели сложились в замысловатую конструкцию, ничего общего с качелью не имеющую.

Рассматривая произведение искусства, тихо смеялся – "не взлетит – тяги не хватит!"

Не смотрите на меня, как на извращенца, ибо я – Изверг!

А, лучше всего доходит до человека через…

Работу руками.

До четырех оставалось пятнадцать минут. Мои занятия окончены. Впереди у меня еще месяц с моей группой, за который надо так много им сказать.

Конструкция оторвалась от земли на полметра и рассыпалась на запчасти – "аномалия" сама реагирует на поведение. Задана ей в качестве ключа сборка объекта, хоть тресни, но объект собери!

Все остальное – всего лишь неверное решение.

Четверо сталкеров, встретив задницами почву, снова сердито насупились.

Время слез прошло. Наступило время голода.

Если они, за девять часов не догадались, что надо сделать…

Я – пас.

А вот то, что такое простое решение не пришло в голову взрослым, говорит для меня о многом.

Мы дали нашим деткам очень много прав, забывая спрашивать с них обязанности.

Ведь это так просто: намусорил – убери. Сломал – почини!

Если 12-ти летние детеныши смогли раздобыть инструмент и разобрать качель, то наверняка смогут ее собрать…

Словно прочтя мои мысли, кто-то из воспитателей, уже сорванным за девять часов постоянного говорения, голосом, потребовал собрать качель.

В половине пятого, когда мы с Маршей топали подручку домой, последний болт оказался на своем месте и квест сложился.

"Аномалия", отыграв несколько тактов из "Электроника", трижды вспыхнула зеленым светом и с тихим звоном лопнула, выпуская героев.

– Бедные дети! – Вздохнула Марша, умиленно разглядывая "сталкеров", принимаемых в теплые объятия воспитателей. – Глядя на них, сердце кровью обливалось…

"Оно облилось бы еще больше, если бы ты знала, куда они хотели залезть"! – Я не вовремя "хрюкнул", представляя, что бы стало со всеми, залезь эти четыре орла снова в подвал нашего, пока еще будущего, тира…

– Сайд! – Насторожилась Марша, что-то почувствовав. – Поклянись, что ты здесь ни при чем!

– Я здесь ни при чем! – Честно признался я, ни на йоту не соврав: она же не уточнила, при чем именно я "здесь"…

Глава 19

***

Тесть «отчалил» по-английски, пока мы были на работе.

Свадебный подарок, для нас обоих, он оставил на столе, на кухне.

Кажется, моя "шутка" испугала его… Иначе, с чего он так стремительно поменял билет?

Через пару дней, Марша связалась с ним и поблагодарила – старинные кольца, которые в ее семье переходили из поколения в поколение, были чудо как хороши.

Золотое – женское и серебряное – мужское, тяжелые и дышащие теплом и заботой уже не первого брачного союза, крепкого и надежного, как скала.

Я одел свое всего один раз – полюбоваться. Ну, не могу таскать я безделушки – мешаются.

Марша свое кольцо одела и со вздохом сняла – велико…

В результате, мы пришли к компромиссу – на выходных съездили в город и купили две цепочки, на которые и повесили кольца.

И не видит никто, и не мешает, и всегда рядом.

Меня такой вариант устраивал.

Апрель, хитрый месяц, успел и теплом побаловать, и снега натрясти, и холодом стукнуть.

Малышня успела промочить ноги, поиграть в снежки и, с осторожностью, вновь начать посещать детскую площадку.

За пакости, еще трижды, детки играли в "сталкера".

После третьего раза, в детских головах отложилась верная мысль – наказание неотвратимо.

На площадке стало чисто и безопасно – первый же начавшийся скрип и дети толпой бежали к техникам, за масленкой.

Старшие вполне освоились с младшими, младшие приняли старших.

Маршу осаждали 12-14 –ти летние, с просьбами пострелять, подарить гильзу, разобрать и собрать…

Тир, начал функционировать – сперва подвальные помещения растянули на дюжину дорожек, от 20 до 150 метров, а вчера "запустили" первый и второй, этажи, решив, что на третьем откроется стрелковый клуб "Академия", куда смогут попасть все желающие ученики и преподаватели.

Вход сделали отдельно.

Здание нам досталось на "вырост", так что…

В случае чего – на крыше можно будет сделать летнюю кафешку, варианты я уже прикинул и пока припрятал.

На чертежах получается здорово, но…

Совсем не дешево.

Мои студни, зная, что скоро конец нашим занятиям, пытали меня каждый урок – что их ждет.

Да, наши беседы давно не имели отношения ни к этике, ни к поведению в кризисных ситуациях.

И именно сейчас, в этих простых разговорах, я понял, насколько я к ним привязался.

Очень странные существа – дети. Сложные и непонятные.

Подростки еще странее и непонятнее, но, в то же время – уже готовые взорваться фонтаном идей, эмоций, впечатлений. Рядом с ними, "отбежали" мои года и стало легче дышать.

Глаз любовался и душа отдыхала – это еще только первые ростки. Они могут стать, какими угодно. Может быть, у меня на первой парте первого ряда сидит будущий Гитлер или Нерон?

Но сейчас, сию минуту, это мальчишки и девчонки с азартом слушающие, спорящие, доказывающие.

Жаль, что вместе со своим мировоззрением: все проверять, пробовать на зуб и посылать авторитеты в пешее путешествие, я заразил их и еще одной страшной болезнью – цинизмом.

Пока, это малозаметно. Но через год, два или пять… Кто знает.

Вот уже и майские праздники постучали в дверь, и к весеннему солнцу в гости пришла первая гроза, раскатистая и яркая.

Марша зачаровано следила за разрядами молний, раскидывающиеся на километры, переплетающиеся и складывающиеся в причудливые узоры.

– В городе такого не увидишь! – Вырвалось у нее, когда особо яркая вспышка осветила крыши домов и залила холодным светом дорожки и переходы академии. – Красота!

Пока она любовалась грозой, я, исподтишка, достал фотоаппарат и теперь старался поймать такой момент, чтобы не стыдно было и ей показать и просто так, в коллекцию добавить.

Несколько раз успел нажать на затвор ровнехонько в тот момент, когда за окном сверкали разряды, освещая лицо моей любимой женщины призрачно-белым, "электронным", светом.

Наконец, Марша оторвалась от окна и покачала головой, видя фотоаппарат на столе, среди работ студентов, которые надо проверить еще вчера.

Открывшийся тир загонял ее, она даже скинула пару-тройку килограмм, от всей этой беготни и суеты, пока не набрали еще пятерых инструкторов мужчин и троих – женщин.

Уметь стрелять – стало модно.

Боюсь только признаться, что мода эта случилась в аккурат после нашего с группой разговора о том, что их расценивают как угрозу.

За пару недель, запись на дорожки и инструкторов растянулась с семи утра и до десяти вечера!

Нашлись и чудики, что потребовали научить их… Стрелять из лука!

В срочном порядке пришлось устраивать еще один зал – под крышей, а потом, ругаясь, переносить его на территорию академгородка – вид спорта оказался увлекателен и зрелищен, затягивая в свои сети даже младших, восьми-, десятилетних…

Воспитатели ругались, жаловались, а потом – привыкли. Скоро до них дойдет, что подобные тренировки очень резкий способ влиять на воспитанников.

Нет, не шантажом – примером.

Конечно, до этого не так быстро, но, тем не менее – стрельба из лука это не только мясо и мех, но и умение концентрироваться, координировать свои движения и самое главное – видеть цель!

Представляю, на что будут похожи их "конструкты", если они привыкнут сразу оценивать поставленную задачу!

– Сайд? – Марша устроилась на полу, у моих ног и положила голову мне на колени. – Когда?

– 27-го. Сразу после экзамена. – О чем был наш разговор?

О дате моего отъезда.

Шеф прислал полный пакет документов – меня возвращают в штат, все серьезно и грустно – "Фемида" продолжает разрастаться, народа не хватает, а тут – "халявщик" и не маленькой, уже 7 категории!

Очень опасался, что шеф меня зашлет к белым медведям, гонять массивы снега, архивировать рыбу и удалять тюленей, но и тут обошлось – как человека женатого, оставили в радиусе тысячи километров, от места проживания супруги.

По особой договоренности, Марша входит в штат наблюдателей от "Фемиды", при академгородке.

Именно на этом, почему-то настоял шеф, словно что-то знает, но помалкивает.

Мне же только в плюс – пользоваться "проходом" теперь могу по статье "связь с наблюдателем", хоть и не каждый день, но, зато, не тратя собственные силы, а случись что – Марша окажется у меня под крылышком раньше, чем успеет испугаться!

Да я меркантильный и расчетливый!

И буду пользоваться служебным положением в личных целях!

Рассказывая все это Марше, вызвал у нее тихую улыбку, за которую не жалко убить.

Наша квартирка претерпела изменения – кровать мы так и не купили, зато обзавелись шикарным диваном и старинным столом, за которым оказалось неожиданно много места.

Так много, что вполне хватало обоим – мне проверять тетради, а Марше – "отбивать" отчеты и сводить "дебет с кредитом", а еще, очень удобно на нем оказалось… Обедать, как это ни странно звучит…

Компания давно "спившихся вместе личностей", стол также оценила и на первый месяц нашей свадьбы, приперла откуда-то, тонкой работы, под старину, дизайнерские стулья, очень органично вписавшиеся в комнату, но…

Мне не понравились – занимают очень много места, отъедая его у меня.

Марша сердилась, пару дней дергалась, а потом остыла и перестала обращать внимание, на то, что я продолжаю сидеть на обычном табурете, ободранном и "посаженном" на столярный клей, по причине выпадения из пазов всех рассохшихся частей.

Надо будет его убрать, с глаз долой – пусть квартира примет тот вид, что так ей хочется. А я, по появлении, буду его доставать и пользоваться в свое удовольствие!

Лелея свои "подлые планы", проверял работы.

Марша осторожно вздохнула и снова замерла, приложившись к моим ногам.

Звонок в дверь, нарушивший нашу идиллию, стал очередным свидетельством для Марши, что она плохо представляет, что же за работа у меня на самом деле.

Стоящий на пороге Усян и мнущийся за его спиной Артур, хмурые и напряженные, тяжело сопящие и глядящие как-то сбоку, словно персонажи, сошедшие с картинки под названием "Тревога!"

– Сайд. – Усян замер и тяжело вздохнул. – Привет, Марша! Ты, прости, мы твоего мужа, "похитим"… Дело есть…

– Кто? – Поинтересовался, разглядывая их лица.

– Шеф. – Артур сразу сдался, честь ему и хвала. – Часы, "выстрелили"!

Загнав обоих на кухню, на чашку чая, быстро собрался, покидав шмотки в легкий рюкзак, что прошел со мной и Крым и Рым и Колыму с Фудзиямой.

Марша расстаралась – быстро накрыв на стол, за те 15 минут, что я паковался, успела обоих "гонцов" накормить – напоить, да еще и расспросить.

Оба гонца, ничего скрывать от нее не стали – просто сами много не знали, если говорить откровенно.

Но у Марши, как у любой женщины, интуиция ого-го, не обманешь.

Быстро поцеловав меня в коридоре, она шепнула на ухо свое видение проблемы.

Видение ее мне не понравилось – слишком сильно похоже на правду.

У подъезда меня уже ждала служебная "Марта", белоснежная и без спецсимволов, с частными номерами и, вот и смех и грех-то – с за тонированными стеклами.

Ага, соображения безопасности, секретности и высшего проявления бреда – те, кому надо, наши машины знает все, как свои пять пальцев – везде один и тот же косяк – тонировка на пару с частными номерами!

"Марта" это автомобиль напоминающий чем-то "Ситроен S-2000", аккуратный миниавтобус повышенной комфортабельности. Если у вас есть деньги и вы хотите вышвырнуть их в воздух – покупка самое оно!

Как говорили раньше: "Статусная вещь"!

Очень удобная, комфортная и симпатичная, машинка.

А еще – ад для водителя и страшный сон автомехаников.

Их и в столице берутся делать всего пара мастерских, остальные молчком тычут пальцем в список не обслуживаемых автомобилей, в котором "Марта" на первом месте.

Не понимаю я любви к местному автопрому, но еще больше не понимаю любви к забугрянному и фанатичного преклонения.

Не довели бы моего "Ската" в "Фемиде" – откатался бы по заданию и вернул, честно и благородно на склад, прикупив себе хорошенькую япошку, тем более что и выбор был.

Наши "Марты" – "Марты" только снаружи.

Двигатели, подвеска, коробка – уже давно стоит от других моделей, зачастую еще и оптимизированно под наши требования.

Стандартная "Марта" укладывается на бок на 80 кмч, с трудом развивая 140.

Наши "подделки" легко набирают 240 и на бок их можно положить лишь при особом стечении обстоятельств.

Забравшись в салон, повертел головой, ожидая увидеть водителя и едва не сорвался на пошлый свист – за рулем никого не было.

Усян залез следом за мной, а Артур – на пассажирское сиденье, справа от "фантом-водителя".

– Рассказывайте! – Потребовал я, усаживаясь на сиденье и укладывая рюкзак себе под ноги.

Артур развернулся, прижав к губам указательный палец.

Усян, шмыгнув носом, достал из подлокотника здоровенный пакет и по-хозяйски впихнул в него мой рюкзак, отжав его у меня возмущенного.

"Марта" отъехала от тротуара, плавно набрала ход и, в три прискока перемахнув через бордюр, оказалась на задворках академии.

Открывшийся проход перепугал меня сильнее некуда.

По всем канонам и расчетам, такое просто не возможно – связать воедино пару сотен мгновенно изменяющихся параметров, пока еще никому не удалось.

А программу еще только писали.

Также молча, сперва в проходе исчез Усян, потом в него нырнул я, а в спину меня подтолкнул Артур, быстрый, где не надо!

Из прохода мы вышли в залитом ярким электрическим светом вестибюле, с серыми полами и коричневыми стенами, богато декорированными драгоценными сортами дерева.

С потолка свисала тяжелая хрустальная люстра, свечей эдак на сто…

При всей своей неповторимости, чистоте и яркости, вестибюль выглядел архаизмом – все, словно выставлено на всеобщее обозрение с выставки достижений американской цивилизации с 1890 по 1929 годы.

– Зал гильдии вольных плотников. Коннектикут. – Пояснил мне Артур и перехватив у Усяна пакет, перекинул его мне. – Это не конечная, не переживай…

– И вообще – может быть и не Коннектикут! – Подмигнул мне Усян и шагнул во второй открывшийся проход.

Судя по цветам и искрам – проход был полной копией шефовского.

Полной, да не совсем – к моему изумлению проход оказался стационарным!

Ну, все, всех порву – один останусь!

Что они еще успели здесь наворотить, пока я в академии прохлаждался?

Сходя с "проходного" круга, под прицелом десятка автоматических турелей, стало очень не по себе – еще год назад таких сложностей не было.

Вернув мне пакет с рюкзаком, Усян сделал ручкой и скрылся в угловом аппендиксе, за которым начинался проход в его вотчину.

Артур, почесав затылок и буркнув, "что, мол, ты здесь не потеряешься", метнулся в комнату с нарисованным мальчиком.

"Ну, здравствуй, отдел "Н"!" – Хмыкнул я себе под нос и поплелся по знакомой до боли серо-голубой дорожке к дальней двери, без табличек и ручек.

Всего девяносто четыре метра, по прямой.

По пустому коридору, что означало, что все вокруг заняты.

По пустому коридору шириной в пять метров, богатому, коридору.

Каждые три, четыре метра – "Проходная" площадка, для внутреннего "перескока", напротив площадок – лёгонькие диванчики и аппараты с газировкой и сладостями – пополнить запас сил…

На стометровый коридор – десяток дверей, из них две – ведущих в туалет, две в комнаты отдыха и две – конференц-залы, по обе стороны коридора.

За фальшпотолком – по две турели на семь метров, в шахматном порядке и четыре люка – три эвакуационных и один – технический, в который все уже и забыли, когда последний раз лазили.

Полы у нас тоже с секретами, из которых, самый простой – превращение покрытия в клейкую массу.

Пустяк, мелочь…

"Гуухум"! – С таким звуком "финиширует" только один человек – Толик Спица.

Спица – это фамилия, если что…

– О-о-о-о! – Спица, обвешанный аппаратурой и с фингалом, под левым глазом, ярким, все наливающимся и закрывающим глаз просто "на лету". – О-о-о-о!

– О-о-о-обломали? – Рискнул я предположить. – Или – о-о-о-ограбили?

Развернувшись в сторону ближайшей мусорки, Толик засунул в рот два пальца, что-то в нем поискал и явил на свет выбитый зуб.

– О-о-о-опять зуб выбили! – Со вздохом констатировал факт Спица. – А ты, чего здесь?

– Вернулся! – Подмигнул я с широкой улыбкой. – Примите?

– Вот ты и пойдешь! – Спица решительно подхватил меня под локоть и потащил к двери без указателей.

– Амина! – Заорал он с самого порога, снимая с шеи весь свой "обвес". – Смотри, кто у порога топчется!

Амина Аль Амер, истинная восточная красавица, тонкая, изящная и властная, как шахиня, сперва отмахнулась, стоя у экрана, а потом – замерла.

Развернулась.

Уставилась на меня.

Вся жизнь промелькнула у меня перед глазами.

Особенно тщательно промелькнул последний год.

Начальник отдела "Н" совершенно не желала мне смерти – только вот ее дар, очень сильно отпугивает от нее людей.

Особенно мужчин.

Врать ей бесполезно – она видит человека насквозь.

– Прибыл. Хорошо. – Амина облегченно вздохнула. – Бросай шмотки и вали, работать… Генри принесет Твои дела, а стол бери любой свободный.

– А мой – свободный? – Поинтересовался я наобум, просто так.

– И твой – свободный. – Толик сладко потянулся. – Реорганизация и расширение – 60% процентов коллектива перекинули на новое место, а мы тут, как угри на сковородке, вертимся!

– Сайд! – Я развернулся: если начальство тебя окликает, значит, жаждет видеть твою рожу, как минимум. – Мои поздравления, молодожен!

– Полку женатиков прибыло… – Скривился Спица. – Скучные вы… Уйду я от вас…

– В монастырь?

– В женский!

Дежурная шутка нашего коллектива. Одна из немногих, цензурных, шуток.

Пройдя за "свой" стол – предпоследний в ряду, полуспрятавшийся за странным выступом стены, родной, обжитой и уютный, помянул недобрым словом последнего его владельца – только недоумок может приклеить жвачку к внутренней стороне столешницы и отломать оба замка, на выдвижных полках.

По штатному расписанию нас должно быть сорок три человека.

Ни разу, за всю мою память, нас столько не собиралось – три десятка лиц разной степени усталости, вот апогей нашего отдела, в пиковые дела.

Теперь, судя по пустым столам, на своих местах было человек десять.

"Ага, ты – десятый!" – Обрадовала меня по лайну, Амина. – "Добро пожаловать, и помоги Спице снять разговор. Пожалуйста. Да и, чуть не забыла – мы на "круглосуточном"!"

Пришлось снимать куртку и одевать всю свою "сбрую", распихивая по карманам положенные две обоймы, на каждую единицу оружия.

Генри Волл де Марр – наш бессменный архивист, архивариус, библиотекарь и прочий книжный червь, материализовался у моего стола тихой тенью.

Пользуясь своим служебным положением и допуском к секретным материалам, Волл пробил себе разрешение создавать проходы внутри отдела, чем теперь и пользовался, пугая новичков.

Пугая очень сильно, если принимать во внимание, что Генри Волл де Марр – гот. Гот, до мозга костей!

А это и соответствующий внешний вид, и боевой раскрас. Добавьте к этому, что его проход открывается совершенно бесшумно, но с ярко-красными всполохами…

– Сэр де Марр, рад Вас приветствовать! – Я протянул руку за документами.

– Сайд! Здорово! Рад тебя видеть! А то все твердят: новенький, новенький! Даже "подставу" в КО сделали… – Сдав с потрохами всех, Генри радостно мне подмигнул и получив роспись на планшете, довольный, испарился в кровавой вспышке.

Первое, что я сделал, набрал внутренний номер службы ремонта и поведал о своей печальке – поломанных замках.

Сонный голос послал меня перекусить и попить кофе, минут на двадцать, гарантируя, что за это время все починят.

"Вот и пришло время посмотреть, что же за "подставу" мне приготовили!" – Я мысленно собрался и принялся вспоминать, что же мы делали такого, за последние лет семь, с вновь приходящими.

Спице мы подменили стакан, от температуры превращающийся в подобие… Мужского органа.

Леське – нашей девице-красавице – смазали донышко чашки термоклеем – пока горячее, держит насмерть!

Меня встретили смесью трех лекарств, так что целые сутки потом кашлянуть боялся…

Оставив дело на столе – без моего разрешения его ни открыть, ни забрать со стола никто не сможет – это вам не магия, это – наука, точнее сразу две науки – физика и химия! – Подхватил свой кружак и пошел за первой порцией ночного кофе.

Навстречу мне прошелестел зевающий мужчина с инструментальной сумкой на плече – вызванный мастер.

Тоже местный уникум, кстати.

Ни грамма дара, зато все чинит и ремонтирует, на раз.

Не было еще, чтобы дядя Сема спасовал перед поломкой.

Вот воистину – "золотые руки"!

А еще, дядя Сема женат и у него восемь детей!

Старшую, зовут Амина…

В комнате отдыха, нашей, внутренней, а не "дальше по коридору", никого не было. Шипела и плевалась кофе машина. Чайник все еще пыхал паром из носика.

– Сайд! – На пороге КО появилась Амина. – Ты о моей просьбе не забыл? Помнишь?

Пришлось помотать головой, а потом покивать: Нет, не забыл. Да – помню!

В руках моего босса тоже светилась кружка – время на часах давно мелькнуло за полночь, а значит самое время заправиться…

Кружка у Амины такая же редкость, как и ее хозяйка – ослепительно белая керамика, без единого следа рисунка. Но, стоит налить в нее горячую воду, все, начинаются чудеса: По бокам кружки начинают появляться узоры, каждый раз, разных цветов и ни разу не повторившиеся – мы три года "держали" кружку под пристальным наблюдением высокоточной видеокамеры, создав совершенно потрясающий каталог рисунков – от "морозных узоров" и до совершенно гипнотического "нечто", забив ими пару террабайт, но так и не найдя двух, хоть немного похожих.

– Ау! Сайд! Ты чего на меня уставился? – В голосе Амины проскользнула тень тревоги и озабоченности происходящим.

– Простите, Амина Семеновна – задумался. – Я отошел в сторону кофе машины и спросил. – Как всегда? Черный, как ночь; сладкий, как грех; крепкий, как проклятье?

Протянув мне кружку, Амина лишь кивнула головой.

Красивая у меня босс, ей-ей красивая!

Марша будет ревновать, когда увидит – однозначно.

С такими мыслями, поставил кружку под носик и нажал на кнопку.

Кофе машина снова издала странный вздох, заиграла огоньками на панели и задрожала, словно приготовившись прыгнуть.

Черный, как ночь кофе полился из носика в чашку Амины, обжигая мою руку горячими брызгами.

Если я не ошибаюсь, такие брызги верный признак давно не чищеной системы.

Отдав белоснежную керамику, поставил под струю свою чашку.

Кофемат выплюнул кофейную жижу и задрожал еще сильнее.

Вторую порцию гущи машина попыталась выплюнуть через верх, мне в лицо.

Успев отпрыгнуть и спасти свою чашку, почувствовал, как поднимается наружу злость.

– Совсем техника распоясалась… – Я потянулся выключить машину из розетки и замер.

Вместо резинового кабеля, в розетку, от кофе машины, тянулось два голых, розовых, поросячьих, хвоста, завернутых "винтом".

Стоило мне к ним прикоснуться, как аппарат соскочил со стола и кинулся под ноги Амине, вереща, как розовенький поросеночек, за которым гоняются, дабы украсить его тушкой праздничный стол.

– Убью! – Взревела Амина, разглядывая отвратительные коричневые пятна, растекающиеся по белоснежной блузке и нежно-бежевой юбке.

Кофе машина хлопнула люком загрузки, рассыпая вокруг себя ароматные крупинки кофе, и кинулась теперь в мою сторону, обдав кипятком левую ногу.

Пнув и промахнувшись, испугал "поросеночка" до еще более истеричного визга.

Амина, сделав глоток кофе, скривилась и принялась отплевываться.

Аппарат метался по полу, уже изрядно нас достав, испортив одежду и оставляя ожоги, которые так не приятны, особенно когда тебе надо сосредоточится на деле.

Обдав моего босса горячей жижей в очередной раз, кофе машина подписала себе смертный приговор.

– Вали ее, Сайд! – Рявкнула Амина, отодвигаясь с прохода и доставая свое оружие.

Вот ни за что не догадаетесь, где у нее кобура!

А я – не скажу!

Через секунду мы азартно палили по "свинье", исходящей визгом, паром и брызгами кофе, озаряя комнату вспышками, заполняя ее синими клубами сгоревшего пороха и ревом выстрелов.

За стеклянной дверью комнаты промелькнуло испуганное лицо дяди Семы и удивленное – Толика.

Кофе машина, как истинная свинья, пыталась забиться под столики, под стулья, пронырнуть между ног, нанося как можно больше вреда и создавая как можно больше визга и переполоха.

Ну, визгом нас не напугать, а переполох – это обычное состояние нашего "высшего" руководства, которое мы уже привыкли игнорировать.

Во всей этой суматохе мне удалось отстрелить один из розовых "хвостиков", грустно теперь лежащий у ног Амины.

Лязгнула стреляная обойма, упав на пол и азартный вопль: "Перезаряжаю!", как нас и учили на стрельбище, возвестил, что восемь это все-таки меньше, чем шестнадцать. И намного меньше, чем по шестнадцать – дважды!

Точку в нашей охоте на "свинью" поставила все-таки Амина Семеновна, дважды всадив пулю точно в "макушку" кафе машины.

Да, калибр 45, он и в Африке – калибр 45!

Снова перезарядив своего "Орла", Амина легко наклонилась, подхватив с пола две стреляные обоймы и розовый хвостик.

– Думаю, ты не будешь возражать? – Она помахала хвостиком, как флажком, развернулась как профи-фотомодель и сделала шаг к двери, за которой виднелось два бледных лица.

– Я это убирать не буду! – С места в карьер заявил дядя Сема и технично ретировался, оставляя отдуваться за всех меня и Толика.

Комната отдыха превратилась в комнату отходов: 32 выстрела моих, 17 – моего драгоценного босса, это без единички полсотни!

Из полусотни, в сошедший с ума аппарат попало, в самом лучшем случае – десятка полтора, два – "крыша"!

Остальное досталось всему, что находилось в комнате. На уровне пола…

Как мы с ней друг другу ноги не постреляли?

И рикошет нас не побил!

– Ну, вы монстры! – Толик оторопело чесал макушку. – Отчаянные кофеманы…

Основная привилегия начальства – насвинячить вместе с подчиненными, но не убирать!

– Веник и совок на старом месте? – Поинтересовался я у чешущего репу Толика.

– Сейчас принесу… – Судя по взгляду моего коллеги, давненько они тут не отдыхали так душевно.

Собрав останки кофе машины в кучку, принялся сортировать целое от разбитого.

Не так уж много мы и "подстрелили" – пара стульев стала колченогими, в столешнице одного из пяти столов – входные отверстия от трех сорок пуль сорок пятого и семи, ой нет – восьми! – моего, девяти миллиметрового. Одноразовая посуда – вдребезги, в смысле в "дырочку".

Причем, точно не моего калибра!

А вот паркет – точно моя работа, отверстия аккуратненькие и ровненькие. Обожаю девять миллиметров, особенно – спецбоеприпас, способный вынести средний броник с полста метров. И ранения после них, такие же – ровненькие… Ну, если в мясо попало, разумеется…

Засучив рукава, взялся за принесенную Толиком метлу, быстро сметая все от стен, в центр.

– А, чего стреляли-то? – Осторожно переступая через кучку "рваного и стреляного", Спица помогал мне, как умел.

То есть – развлекал.

– Не, ну то, что кофе машину мы "закомплектовали" – понятно… – Толик перешел на другое место, демонстрируя, что под ним неметено. – Но стрелять-то, зачем?!

– Амина в светлом. – Я покрутился вокруг себя в поисках совка, обнаружившегося в руках у Спицы. – А ее – кофе уделали… И мешок, мусорный, где?