Текст книги ""Фантастика 2024-100". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Сергей Бадей

Соавторы: Михаил Усачев,Дэйв Макара
сообщить о нарушении

Текущая страница: 238 (всего у книги 347 страниц)

Ничего не поделаешь – преподаватель я не профессиональный, а выговориться детям надо в первую очередь. А они, как ни крути – дети.

На перемене, оставил группу без своего присутствия – они дошли до тем, слышать которые, мне не хотелось – пусть сами решают, кто с кем и когда. Тем более что наше горе заключается в том, что браки между "мертвыми" – бесплодны. Ну не выдерживает женский организм такое количество энергии, заключенное в маленьком сгустке протоплазмы. Может быть – позже… А пока, пусть девчонки начинают думать – чем быстрее дойдет до них, тем быстрее они все растолкуют своим обалдуям… Тем более, что я точно знаю, что уже кое-кто, задумывается съезжаться, после академии…

В столовой, быстро "захватил" кружку кофе и вырвался в курилку, унося добычу в цепких лапах – поварихи были в курсе моих предпочтений, посуду я возвращал, так что и "визгов" не было.

Курилка у нас знатная, с фильтрами и щадящим режимом вентиляции – вроде и есть дым, а вроде и нет его. Правда, окна не открывались, заделанные намертво, зато вид был – на две стороны. Курилку догадались устроить в самом углу, так что – "курите и радуйтесь, уважаемые курящие!", как говорил наш президент, делая официальное открытие сего богоугодного заведения.

Сам Вадим Петрович относился к числу "бывших" курильщиков, но признавал, что аналитика и сигареты, вещи, странным образом взаимосвязанные. Так что нашей курилке завидовали даже математики, у которых все – по высшему разряду.

С удобством устроившись на деревянной лавочке, со вздохом вытянул ноги и сделав первый глоток кофе, сделал первую затяжку.

"Хорошо!"

Жаль только, перемена десять минут – самая длинная – только одна.

Через пару минут, на скамейках было уже "яблочно", а гул голосов, обсуждающих все, кроме занятий – не гласное правило нашей курилки – стал равен гулу работающей вытяжки в кабинете химии, после лабораторной…

"Интересно, до чего договорятся мои красавцы и красавицы, пока я тут сижу, курю?!" – Кофе приказал долго жить, сигарета уже полетела в пепельницу, а я собрался вставать, как в распахнувшуюся дверь ворвался наш "подкрашенный" президент и "сопровождающие его лица" и тут же кинулись к окну, выходящему на дорогу.

– О, нет... – Взвыл дурниной Артанский. – Только не эта сука климаксная… Только – не сегодня, а лучше – вообще никогда! Кто-нибудь, убейте ее – я заплачу и даже сам сяду…

Схватившись за голову, Артанский отошел от окна и плюхнулся на лавочку.

– Тут не то, что курить – "ширяться" начнешь! – Профессор почесал затылок и потребовал сигарету.

Пока "сопровождающей его лица" суматошно рылись по карманам, перед бледным лицом президента возникла черно-желтая пачка, с гостеприимно выдвинутой сигаретой.

Кивком поблагодарив Георга, Вадим Петрович помял сигарету, высыпая из нее табак и сунул в зубы, с протяжным выдохом – мол чему быть – того не миновать!

Щелкнула зажигалка и на лице президента появилось такое выражение, что проще пристрелить, чем видеть.

Выдохнув первую затяжку, президент встал, передернул плечами и зашвырнул тлеющую сигарету в пепельницу.

– Никто. Ничего. Не видел. И не слышал! – Потребовал Артанский и, поправив галстук, вышел из курилки с улыбкой на лице.

– А звонок уже был, господа учителя! – Ехидно подопнула нас, наша бессменная уборщица Серафима Самойловна. – Геть до классив, гайдамаки!

– А ты, – поймала она меня, – сперва кружку занеси…

Класс встретил меня потрясающей тишиной, точнее – ужасающей. Ведь известно каждому родителю – если ребенок молчит – жди беды!

– До чего договорились, группа? – Потребовал я отчета. – Впечатлениями не поделитесь?

– А правда, что работающий на "Фемиду", никогда не злоупотребляет служебным положением? – Выскочила вперед Нэт.

– Неправда. – Отрезал я. – Мы постоянно им злоупотребляем. Мы вершим справедливость, а служебное положение – наш якорь и груз на ногах.

Группа зашумела, обсуждая услышанное, пока не заметила моей ехидной улыбки.

– Сайд! Ну мы же серьезно! – Нэт сморщила носик. – Так не честно!

Поперхнувшись своими же словами, Нэт обвела класс таким взглядом, что улыбаться мне расхотелось.

Эта маленькая, миленькая, второкурсница, с полпинка смогла понять самую главную правду нашего подразделения: "Есть работа. Есть справедливость. Все остальное – пыль".

– Э-э-э-э… Сайд… Вас вызывает декан Стелла Нихх… – В открытую дверь, без стука, ввалился странный паренек, в кричаще безвкусной синей рубашке, с желтым горохом и галстуком в тон глазам – красным.

На кафедре я такого чуда не видел, но не факт, что это "нечто" не новенькое.

Ну да и пусть на него, лишь бы к моим не лез – опустят ниже плинтуса и раскатают – за одну только рубашку, не считая галстука…

– Группа! Сидим тихо, пожалуйста. – Попросил я. – Молодой человек, вы останетесь или?

– Или… – Мотнул головой молодой человек и вымелся за дверь.

Ну да, я бы тоже вымелся, под такими-то взглядами, девичьей части группы!

Погрозив пальцем, вышел в коридор и потопал по переходам – деканат у нас расположен ближе к Богу – под самой крышей, на четвертом этаже.

У нас даже лифт есть, точнее – два, грузовых. Ни разу не видел, чтобы они работали…

В кабинете Стеллы не оказалось – "вышла вот только прямо сейчас будет прямо через минуточку!" – Заверила меня Наша секретарь Алиса, своей очаровательной скороговоркой, понимать которую я научился только через два месяца общения.

От ее "прямо", хотелось стукнуть головой прямо в стенку.

Но Стелла запретила бить Алису – словно чувствовала – сразу, вот прямо в первый же день и запретила…

А свою голову – жалко…

Появилась Стелла через несколько минут, задумчивая и настороженная.

– Ты чего здесь? – Уставилась она на меня, взглядом удава Каа на бандарлогов. – Заблудился?

– Вот, прямо по твоему вызову и явился! – Выпалил я и с любовью посмотрел на Алисочку – может быть, ее в декрет отправить…

Повертев пальцем у виска, Стелла прошла мимо меня.

– Стелла…

– Сайд, сейчас правда, не до тебя… Гароева прибыла, с инспекцией… Кто-то ей уже успел настучать, что у нас тут ЧП за ЧП и преподаватель новый…

Мы переглянулись и пулей вылетели из кабинета.

Я впервые увидел, каким вихрем может стать женщина на каблуках…

По лестнице мы скатились быстрее шариков, миг, мгновение и мы у входа в мой кабинет.

Стоявших у дверей бугаев я положил носом в землю раньше, чем понял, что делаю – тренировки, вбивавшие движение в подсознание, даром не прошли.

Все равно мы не успели…

Госпожа Гароева вжималась в стенку, белая как простыня.

Ее черный, крашеный парик – стоял дыбом, а глаза…

В зеркале ее души бился ужас.

– Гадоева Сульмира, 47 лет, инспектор отдела высшего образования. Дочь Рафика Гадоева и Тахмины Суладзе, осужденных на 15 лет за махинации с лекарственными средствами, повлекшими человеческие жертвы. Трижды находилась под следствием. Дважды прошла как свидетель, в третий раз, запугав свидетелей, была признана невиновной.

– Я – Гароева Гульмира! – Попыталась вклиниться инспектор, но Сантана, стоящая перед ней с закрытыми глазами просто улыбнулась.

– Документы вы исправили в 1998 году, просто подчистив и дописав пару штрихов в паспорте. После чего вы его намочили и поменяли, уехав для этого из Тулы, где Вы проживали на тот момент, в Омск. После этого, вы дважды попытались поступить на заочное отделение Омского института – в первый раз на грант, второй – платно. Оба раза – безуспешно. Оклеветав директора института, привлекли к себе внимание отдела образования. "Горизонтальным" методом смогли окончить Барнаульский медицинский. Через полгода – первая афера с медикаментами.

Стелла сползла по стеночке, наградив меня таким взглядом, что температура в классе понизилась, махом, градусов на десять.

– Пять лет назад, по истечении брачного контракта, получили в собственность недвижимость за рубежом. – Продолжала Сантана. – Сдавали ее в аренду…

Один из бугаев, придя в себя, решил вмешаться, но получил в лоб каблуком изящной женской туфельки и снова прилег отдохнуть.

Гадоева – Гароева пыталась ретироваться, но не тут-то было – на шум и вопли, в кабинете собралось уже достаточно народа, а умничка Алиска – вот раз в месяц теперь ей буду носить шоколад! – "вызвонила" президента, сразу после нашего лихорадочного исчезновения из деканата.

И все, как на подбор, держали в руках свои смартфоны, записывая происходящее.

– Это – грязные инсинуации! – Гадоева развернулась и замерла – Сантана вновь стояло прямо напротив нее. – "Грязные инсинуации" – это ваше письмо, в отношении заслуженного учителя. "Грязные инсинуации" – это оскорбление школьников и принуждение их…

Гадоева рванула к двери.

– Я Вас научу… Отучу… – Задыхаясь, она перла через весь класс, к открытой двери.

В лаборантскую…

Дождавшись, когда разъярённая женщина туда войдет, Георг закрыл за ней дверь и повернул ключ в дверном замке.

– Ну… "Как-то так", как говорит наш препод… – Сообщил собравшимся парень и пожал плечами, ославив меня на всю академию…

– Блин… Что делать-то будем? – Аша, подхватила свою подругу и усадила на стул.

– Ничего. Обвинения "ментата" являются неоспоримыми. – Скривился я и обернулся к Артанскому. – Вот и сбылась Ваша мечта, Вадим Петрович… Вызывайте, полицию.

– Лучше – "Фемиду"! – Профессор Артанский широко улыбнулся и расправил плечи. – Только – "Фемиду"!

В дверь лаборантской что-то стукнуло, потом еще и еще, раз.

– На сегодня – все свободны! – Президент академии набрал полную грудь воздуха и рявкнул. – От лица академии, благодарю за… Всё! Спасибо!

Аудитория, в которой я остался сейчас один, небольшая – квадратов 60 – 65. Столы, исписанные бесчисленными поколениями студентов, истертый паркет, магнитная доска, проектор на всю стену за спиной лектора, да развешанные по стенам знаменитые люди. Точнее – их портреты, разумеется. Средняя университетская аудитория. Не хуже и не лучше других.

Пустой стол, пульт управления и больше ничего.

Хотя и этого слишком много для умного человека. Или – ленивого.

– Итак, что там, впереди? – Задал я самому себе вопрос и сам же на него ответил – Ничего, кроме длинной дороги из ниоткуда в никуда. Дороги, в которую, веришь ты или нет, а идти надо…

Вот и поговорил, с умным человеком…

Хлопнув себя по карманам, проверяя, ничего ли я не забыл, я вышел из аудитории.

Пустой коридор академического корпуса кафедры психологии и аналитики.

Пустой, на прострел.

От острого укола боли в висок хочется выть и кидаться на стенку.

Огромные окна.

Скоро станет еще больнее…

Прямой солнечный свет.

Скоро все пойдет наперекосяк…

Солнечные зайчики на стенах.

Идиллия, наверное.

"Сайд" – Тоненькая нить мыслеречи. – "Ответь, пожалуйста…"

"Ну да…"

"Не будь Букой, все что было – давно прошло!"

"Да ну?!"

"Так и будешь на меня злится?"

"Ну – да…"

"Послушай, ну будь нормальным человеком!"

"Не хочу. Никогда им не был. И, надеюсь – не стану!"

Тихий писк вызова "лайна" выбил неприятный голос из головы. Попрощавшись с давно ненужным человеком, я ответил на вызов.

– Привет, Сайд.

– Добрый день, шеф. Что опят на мою голову?

– Чума сгодится? – "Вот так-так, у шефа тоже есть чувство юмора! Замечательная новость…"

– А еще? Дело?

– Дело… – Шеф словно готовился прыгнуть в прорубь. – Дела в общем такие – преподаватель ваш, физик, вот уже четыре года занимался ТЛСП. После появления в его группе двух, тоже пропавших, студенток, добился весьма впечатляющих успехов. Оборудование, исчезнувшее вместе с ними, мы нашли в городке, на другом краю нашей прекрасной планеты, в состоянии, близком к дауну.

– "Поматросил" и бросил?

– Не похоже. Активация подобного оборудования, незаметной не бывает. А тут – ни малейших следов. Действия не отслежено. По заверениям экспертов… Оно просто состарилось.

– Я видел дату изготовления.

– Тем не менее. По оценке экспертов, это оборудование валялось на помойке не меньше десяти лет. И, что самое неприятное – на станинах обнаружены следы одного, очень редкоземельного вещества, используемого, между прочим, в очень узкоспециализированных отраслях.

– Отлично. От меня, что требуется?

– Ничего. Учи детишек – они наша смена. Ведь мы все – не вечны…

– Весело и ласково. Спасибо.

– Как там Твои студенты? Набрал группу?

– Спасибо, Вашими молитвами. Есть пяток "редких"…

– Даже так… Это хорошо! Это – замечательно! Только, что-то ты не радостный. Боишься конкуренции?

– Нет. Боюсь внутренней грызни. Коллектив здесь… Взрывоопасный…

– Голова болит? – Голос шефа дрогнул.

Вот и стало понятно, что весь этот разговор он завел только ради этого, одного-единственного, вопроса.

– Пожалел волк кобылу… Отчего такая забота, осмелюсь спросить?

– Примета ходит такая… Если у Сайда болит голова…

– Быть беде?

Вместо ответа шеф вздохнул.

За всеми этими разговорами, я успел дойти до курилки и теперь мрачно вертел в руках сигареты.

– Нет, шеф, голова у меня не болит. Уже давно. Спасибо врачам, старым знакомым и вашей опеке. Просто нечему болеть. Так что и проблем – не ждите. Гарантирую!

– Вот и славно. Шел бы ты спать, Сайд… А то вид у тебя… Дерьмовастый. На редкость. – Шеф всегда меня удивлял – он действительно видел человека по лайну!

– Обязательно, Шеф.

Окурок полетел в пепельницу, стоящую в дальнем углу. Я проводил его взглядом, приготовившись к чуду…

– Опять мимо?

– Стелла… Просто проходила мимо?

– Да нет. Искала тебя. Есть разговор.

– Пошли в деканат.

– Нет, лучше на улице.

Я пожал плечами и скрипнул зубами – надеюсь незаметно: головная боль уже не пульсировала, а била отбойным молотком.

Мы вышли из здания, прошли по тенистой аллее, свернули на тропинку, ведущую к беседке, увитой диким виноградом, с огромными, красными листьями.

– Стелла, что случилось?

– Не случилось, а случится. Когда ты здесь появился, я не зря тебя встречала. За день до твоего прибытия, Энрикс приснилось, что человек, приехавший к нам, получит три вещи: Любовь студентов, ненависть преподавателей и… – Стелла набрала полную грудь воздуха. – И мою душу. Альба поспорила, что тот, кто приедет, станет ее любовником, и пророчество не исполнится.

– С Альбой мы на "штыках", так что… – Прищурился, любуясь солнечными бликами на виноградных листьях. – Ваше пророчество…

– Ненависть ты уже заработал. А твоя группа – тебя боготворит… Уезжай, Сайд. Пожалуйста. Не разрушай наш мирок… – Стелла отвернулась. Ее тонкие руки перебирали сохнущие лозы, выламывая ярко-красные листья. – Уезжай. Ты и так – притча во языцех всей Академии. Ты перетянул в свою группу, прямо скажем, не совсем честным методом, студентов, которых очень многие жаждали видеть своими. Твои дела, твои лекции – обмусоливают все, кому не лень. Ты не преподаватель – ты ходячее приключение!

– Стелла. Ты начиталась моего досье. Все очень просто – из 23-х студентов в моей группе – пять "редких". Остальные – "уник". Покажешь мне, хоть одного препода, который "потянет" их? Оставь их на обычном курсе и ты получишь – ничто. – Голова просила топора, а приходилось разговаривать. Связно разговаривать, а не скрипеть зубами.

– Душа, душа, душа… Да не нужна мне ни твоя душа, ни чья бы то вообще – я не знаю, что мне со своей-то делать!

– Ты страшный человек, Сайд…

– Нет. Ученый.

Я сорвал виноградный лист и свернул его в трубочку. Закатное солнышко пробивалось сквозь листву, играло с тенями на полу беседки, золотило листья.

Впереди бесконечно долгий вечер.

И головная боль.

Кивнув на прощанье, вышел из беседки и пошел по тропинке в сторону дома. Я чувствовал, что Стелла смотрит мне вслед. А то, что она думала…

Глава 9

***

Из хороших новостей, что сыпались на мою голову всё чаще и чаще, складывалось ощущение, что все это «з-з-з-з» очень даже неспроста. Не люблю я, когда все идет очень хорошо: значит, что-то я просмотрел и вот-вот меня стукнет по голове. Даже не будучи пессимистом по натуре, жизнь приучила радоваться хорошему, но готовиться – к худшему.

Стелла больше меня не беспокоила, Альба старалась держаться как можно дальше, от "Фемиды" ни звонка, ни весточки – ой и вправду все очень плохо!

Радовало только одно – моя группа.

Вот уж угораздило меня, так угораздило…

Уж не знаю, каким образом, но подлый Георг подбил девушек заниматься самообороной. Псих. Мало мне девушек, способных взглядом скрутить две арматурины, так теперь они еще и рукомашествами занялись, отжав в свое распоряжение вечернее время в спортзале.

После первой же тренировки, физрук вызвал меня на ковер и долго демонстрировал плохо замытые следы крови, по всему залу.

А Георг ушел на больничный, на целую неделю.

Стелла прислала мне целую петицию, о "недопущении повторения подобных ЧП"!

Сама явиться не соизволила и вмешиваться не стала.

На второе занятие пришло уже две трети группы, а "возглавить" этот бедлам, предложил наивный физрук.

Хорошо, у меня хватило мозгов остаться и посмотреть, чему он их учит…

Смесь боевого самбо, бокса и крав-маги…

Пока я щелкал клювом, пролилась первая кровь.

Да и как ей не пролиться, если Уран, красавчик, не скрою, но… Наносить удар из-под потолка, оттолкнувшись от него ногой, это, по-моему, слишком. И что с того, что это его дар – высоко прыгать?!

Кто-нибудь, попытайтесь представить себе, какой силы будет удар, если 110-ти килограммовый мальчик, обрушится на вас с высоты пяти метров… Предварительно оттолкнувшись от потолка!

Да и это, не самое страшное…

Кто теперь будет потолок белить – красить?!

Кровавые отпечатки босых ступней, четко виднеющиеся на белоснежном потолке, это не кровь на черных матах!

Я снова сидел на краешке своего учительского стола и копил в себе злость, дабы вылить ее, холодным ушатом, на моих драгоценных заср… Студентов…

Получалось очень даже "не очень".

Только сейчас я понял фразу, прочитанную в детстве – "Чтобы учить чужих, надо забыть о своих"…

– Грм… – Прокашлялся я. – На прошлом занятии, Вы получили задание написать работу на тему "Этичность в ведении войн". Очень рад, Вашим мировоззрением и пониманием важности вопроса. Георгу передадите, что его юношеский максимализм, конечно очень впечатляющ, но… Средний балл по группе – единица. Нэт, Сантана и Аша – Георгу я не могу поставить и этого – ниже просто не существует оценки. Работы пересдать через четыре дня.

Дружный вой и стон были сладкой музыкой, что открывала райские ворота.

Да! Я это сделал!

О-о-о-о! Какое это оказывается сладкое слово "пересдача"!

Просто симфония! Особенно, если ты – преподаватель!

– Сайд! Ну, пожалуйста! Мы Вас очень-очень любим! А можно – после нового года? – Заканючила Мэдди Литвинова, складывая ладошки и строя самую свою ангельскую мор… Тьфу, ты, ангельское личико, разумеется!

Пришлось обламывать – иначе точно сядут на шею, как и говорила в свои времена, супруга капитана Персва.

– Группа! – Я укоризненно покачал головой. – Я – сказал. Вы – услышали. Остальное – пустой треп. Вопросы есть?

– Нет. – Дружно выдохнула группа.

Вот такими я их обожаю.

Три месяца сплотили их так, как иным коллективам требуются годы.

Каюсь, я поступил не очень хорошо и правильно – взял яркие индивидуальности и заставил их работать в команде, тесно, плечом к плечу, превращая в единый коллектив.

Даже на тренировки ходят они все, вместе.

И тренеров, ищут себе, тоже, вместе.

За месяц, сменили уже пятерых.

Видите ли, скучные они и методики обучения – для даунов…

– А… Вы что-то задумали? – Уран, сидящий на первом ряду начал нервно ерзать и оглядываться по сторонам, словно двери внезапно оказались замурованными.

В аудитории стало тихо.

Группа, услышав вопрос, замерла в ожидании.

– Да, Уран, задумал. – Признался я. – Через пару минут, с кабинет войдет человек, которому я обязан своей жизнью. Причем – неоднократно. За любое его оскорбление… Даже мысленное – догадаетесь, что я сделаю?

Я обвел своих детей самым внимательным и любящим своим взглядом.

– Отчисление? – Осторожно предположила Мэдди и передернула плечами, когда я, едва заметно, кивнул головой.

– Впрочем, в моей защите этот человек не нуждается – распустить вас на нитки, этот человек сможет минуты за полторы… – Я представил это вполне даже ярко и мне самому стало не по себе. – На вашем месте, дражайшие господа ученики, я бы вел себя тише воды, ниже травы… Ведь, возможно, это будет Ваш тренер… По рукомашествам и дрыгоножествам…

Знаю, что я зря так сгущаю краски и у моих, уже сейчас, начал просыпаться азарт, попробовать на зуб, неведомого им человека.

А когда у ребенка горит и чешется азарт – тушите свет и бегите за помощью.

Стук в дверь, заставил самых впечатлительных подпрыгнуть.

Я сделал себе отметочку – с этими надо работать в первую очередь и пошел открывать, с ядовитой улыбкой на губах.

В полной тишине, я открыл дверь, подмигнул входящему человеку и провел его к своему столу.

– Группа! – Мои замерли, пожирая человека глазами. – Позвольте представить Вам, Анну Кройц, "Интерпол".

Я горжусь своими студентами!

Впрочем, кажется, я об этом уже говорил, но повториться не грех.

Ни у одного, в голове не промелькнуло: "Отродье"!

– А сейчас, я оставляю вас, мальчики и девочки, для приватной беседы с этой прекрасной леди. – Меня занесло, что и было заметно по глазам Анны, но…

Поздняк метаться…

– Анна, надеюсь, эти красавцы и красавицы, тебя не разочаруют… А я… Буду ждать в курилке, окончания вашего разговора…

– Сайд… – Выдохнула Анна.

"Ну, ты и скотина!" – Читалось в ее взгляде.

– Здравствуйте! – Услышал я, уже двигаясь по проходу в сторону дверей. – Меня зовут Анна Кройц, я – гормональный модификант. Работаю на "Интерпол" уже два десятка лет. И, по мнению Вашего преподавателя, являюсь типичным представителем третьей новой расы, появившейся на планете земля за последние годы.

От неожиданного признания, я запнулся за порог и едва не разбил себе нос, вылетев за дверь.

Которая, тут же, за моей спиной, закрылась, и было слышно, как повернулся ключ, отрезая меня от группы.

То, что Анна знает о моем мнении – новость хорошая.

О том, что она с ним согласна – просто замечательная!

Но вот то, что теперь о существовании третьей расы знают мои…

Это – жопа!

Да, все новости не могут быть хорошими!

Запустив вытяжку, засмолил сигарету – "мысля появилась – придется думать".

В голову, кроме того, что все не так уж и плохо, других мыслей и не лезло – не откуда им взяться, в вымороченной голове.

И сигареты, эти, уже надоели… Может маркусорт, поменять?!

Анна Кройц, на мой взгляд, действительно была представителем третьего вида. Вот бы скрестить "наш" и "их"! Жаль, Анна на это не подпишется, а ее супруг свернет мне верхний отросток, даже за одну мысль, об этом. Впрочем, думаю, Аннушка не так просто смылась по моему первому вызову – что-то у них в "Интерполе" не чисто. А если она еще и согласится поработать у нас в академии – вообще будет полный…

Сигарета кончилась, а мысли только начались.

Курилка, пустая во время занятий, благодарно гоняла воздух вытяжкой, ласково шумела вентилятором и приятно поскрипывала добротной лавочкой.

"Зря я сказал, что жду в курилке…" – Повинился я, любуясь снегу за окном.

Снег, огромные белые хлопья, словно перья, сыпались с неба, засыпая дорожки, газоны и машины, что нерадивые водители поленились загнать под навес.

Голые ветки деревьев лиственных и пробивающиеся через белую пелену – зеленые ветки деревьев хвойных, создавали композицию, еще не подсмотренную ни одним художником.

А жаль.

Что такое -37 при наших технологиях?

Лишь на пару миллиметров более толстая куртка, да лишняя батарейка на поясе в термобелье.

Шапка и перчатки – вот и все прелести да тяготы.

Толи дело – мое детство!

Шуба – Во! Варежки – Во! А о валенках я вообще молчу – в моем климате, зимой, самая первейшая обувь, между прочим!

Шапку завязать под подбородком и айда на улицу…

Что-то я забыл…

Шарф!

Специальный, "некусачий"!

Лопатка детская, металлическая и мордой в снег – рыть тоннели…

От воспоминаний аж мурашки по коже побежали, длинными вереницами трудолюбивых граждан.

Знаю, что в мои годы небо было выше, трава – зеленее, а вода – мокрее, но ничего с собой поделать не могу – детство, это всегда – детство!

Пока улыбаясь, как последний дебил, пялился в окошко, в курилке набилось полно народа…

Ага, правильно – моя группа.

Все восемнадцать парней, включая Георга – лаборанта бестолкового и абсолютно не нужного, в моем предмете…

Рассевшись вдоль стен, в полной тишине, группа смотрела друг на друга.

– Девчонки где? – Поинтересовался, развернувшись от окна. – Потеряли или выгнали?

– А правда, что… – Уран отмахнулся от Георга. – Вы – полевой агент, а не аналитик?

– Агентом я оказался, от слова – "никаким" – Признался я. – А вот аналитик… Давайте проверим… Судя по вашему пришибленному молчанию, госпожа Кройц выставила вас за дверь, пожелав пообщаться с девушками, тет-а-тет. То, что первый вопрос касался моей личности – она что-то рассказала обо мне. Скорее всего – с подробностями – как меня зашивала…

– Правда, на живую? – Марк Оганнэсс, веселый подросток, сейчас слегка бледный, смотрел мне в глаза, ожидая ответа.

– Я бы так не сказал… – Честно открестился я, не уточняя, что был ближе к состоянию "дохлого" куска мяса и говорить о том, что Анна зашивала меня на живую, было просто нелепо.

– И в лабораторию вы их не пустили?

Я почесал затылок – по моим воспоминаниям, ничего подобного не было.

– А, трейлер?!

– Правда, моя работа! – В этом я признался с чистой совестью – обнаружить колесящий по дорогам "домик на колесах", действительно удалось мне, без вариантов.

– И что, правда, прямо с вертолета, на крышу? – Глаза моего ученика стали квадратными.

Надеюсь от восхищения…

– Так, группа… – Я понял, что Анна рассказала "байку" и путаться во вранье… Да еще и чужом…

– За основу примем тот факт, что я уже много не помню – раз. – Начал выкручиваться я. – Подписку я тоже давал – два. Да и хвастаться не хорошо – три! Так что – услышали? И не болтайте!

Самому себе я пообещал пообщаться с госпожой Кройц, как можно скорее – иначе меня ждал позор…

Студенты, получив мой ответ, переглянулись и вновь, молчком, засопели носами.

– Сайд… А правда… – Уран развернул плечи и оттолкнул руку, останавливающего его Георга. – Правда, что вы – азиат?

– Да. Из самой, что ни на есть – Средней Азии. "Среднее" – только камень на полигоне.

– Я же говорил! – Выпалил Марк и получив под ребра, охнул.

Да.

Европа продолжает бояться Азии.

Я, из "странного" человека, превратился в "страшного".

Сколько "Фемида" не борется с этим бредом, он растет, ширится и захватывает все новые и новые территории и проникает в "умы" граждан.

– Марк. Объясни мне, как так получилось, что вы бросили своих одногруппниц – одних? – Поинтересовался я.

– Госпожа Кройц попросила оставить их… – Пожал плечами Георг.

– Ага. И восемнадцать парней, ретировались в курилку, под крылышко своего учителя, бросив девчонок? Что-то я не понял… Или так и было?

Парни, переглянувшись, синхронно кивнули головами.

Потом еще раз и замерли.

Я по глазам видел, как начала работать мысль, со скрипом, скрежетом и звоном, разгоняя мозги и пинками поторапливая извилины.

– Госпожа Кройц – в вашем случае – частное лицо. – Начал я, подстегивая мыслительный процесс отстающих. – А вы…

– А мы – олухи! – Хлопнул себя по колену, Жан, точнее – Евгений Жан. – Мы покинули кабинет, во время занятий. Без разрешения преподавателя.

– Но… Госпожа Кройц… – Георг еще не понял, что Анна их развела.

– Госпожа Кройц – очень красивая женщина. – Со вздохом, подписал себе "смертный приговор" Игорь Воронин. – А мы – дети против них…

– Анна Кройц – мало того что женщина – специально обученный оперативник, сопротивляться которому, могут считанные единицы. – Я растер лицо руками, достал сигарету и принялся крутить ее в руках. – Вот вам и маленький пример, подтверждающий старую пословицу о том, что женщина, это шея, которая вертит головой – мужчиной, в любую сторону. Это была тема нашего прошлого урока, мальчики. Теперь, у кого-нибудь, есть возражения по оценкам, которые я вам поставил?

Группа притихла, переваривая, все с ними случившееся.

Еще на прошлом занятии они "рвали рубашки", что заставить их сделать нечто, против их воли…

Побежали, как миленькие, стоило Анне улыбнуться…

– Парни, а теперь Вам, вот еще о чем надо подумать… – Я ехидно улыбнулся и парни напряглись. – Представьте, о чем ОНИ сейчас могут разговаривать и как это отразится на ВАС! Это же, какой обмен опытом, то…

У меня в нагрудном кармане завибрировал телефон – обычный и не смарт вовсе. Без камеры и интернета. Обычная звонилка, что прошла со мной все передряги и осталась нежно любимой, исцарапанной "Сонечкой цмд джей 7", вызывающей у окружающих смешанные чувства.

– Сайд. Говорите. – По привычке бросил я в трубу, не глядя на номер звонившего.

– Мистер Сайд. Это по поводу Вашего автомобиля… – Мужской голос, на неплохом английском, попытался начать очередной развод.

– У меня нет автомобиля. – Отрезал я и со вздохом продолжил. – И не будет…

– Но… Ваш "Корвет-Стингрей", стоит на штрафстоянке… – Мужчина опешил и перешел на немецкий. – По закону, если вы не оплатите штраф, то в следующем месяце…

– Так! – Остановил я своего собеседника. – Сколько штраф. Где можно оплатить и где, эта самая, штрафстоянка?

Кивнув сидящему рядом Алексу Зоннэ, чтобы записал адрес и координаты стоянки, пообещал, что оплачу штраф, как можно скорее.

Пока мы с немцем раскланивались и благодарили за взаимопонимание, Алекс уже успел набить координаты в своем смарте и теперь, с присвистом, изучал содержимое штрафстоянки, общей площадью двадцать квадратных километров.

В три ряда.

Штраф накапал не особо так – чуть больше трех тысяч.

Странно, конечно, я думал "контора" уже отогнала "корвета" к себе в гараж.

Ну, раз нет – значит, будет моё!

Осталось только добраться…

– У-у-у! Туда добираться – двое суток… Да и на сегодня – самолета уже не будет, только через 35 часов, следующий… – Алекс, словно нож вонзил, язва…

В курилке стало грустно – студенты, словно маленькие дети, расстроились, что их препод не сможет забрать машину вот прямо сейчас, сию минуту!

Препод тоже – между прочим…

Хотя…

– И проход пробросить – напрямую – не выйдет… – Вздохнул Марк. – Далеко, очень. 7034 километра.

– Почему? Почему не выйдет? – Замер я, поймав нежданную мысль. – У одного – не выйдет. Но нас, здесь – девятнадцать!

– А что… 400 км… В легкую! – Согласился Алекс. – Координаты – есть. Камеры – онлайн. Проблем не вижу!

Я малость офигел от такого заявления – для меня 400 км – порядочное расстояние.

– Взялись! – Рявкнул Уран, делая первый "надрез".

Проход открылся ровнехонько посреди курилки. Причем, в отличии от виденных мной ранее, этот был ослепительно белый.

– Сайд! Вы идете? – Поторопил меня Алекс.

"Стелла…" – Обратился я к нашему декану. – "Вернусь через неделю. Пока, не скучайте!"