Текст книги "Фатум (СИ)"

Автор книги: Miss_Windrunner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 83 страниц)

– Тормози!!! – над головой девушки ожила рация. – Тормози, Дэвид! – вопил с той стороны моста Арчер. – На счет три! Раз..

Внезапно тяжесть, придавливающая девушку сверху, исчезла.

– Два…

Николь, наконец-то сбросила капюшон, и бросилась к едва стоявшему на ногах Дэвиду. Но стоило ей подойти, как мужчина оттолкнул ее назад.

– Три!

Малик резко дернул за рычаг и взвыл. Его кожа, стоило ей соприкоснуться с металлом, моментально стала красной, а затем бордовой: она начала трескаться, и из трещин сразу же начала сочиться кровь. Мост, тем временем, мощно тряхнуло, и Николь, которая снова торопилась на помощь Дэвиду, опрокинуло назад. Искры начали сыпаться там, где скользили рельсы, по мере того, как лифт тормозил. Все вокруг было в огне: там, где раньше были решетки камер, полыхало пламя; там, где была диспетчерская, был лишь голый камень, по которому стекала самая, что ни на есть лава. Только потом до Николь дошло, что эта лава – все, что осталось от этой самой диспетчерской. Металл, как совершенно точно описал Оливер, таял, словно мороженое; плавился, точно воск зажженной свечи.

Это был самый настоящий ад. И они находились в самом его эпицентре.

Накинув капюшон обратно, девушка бросилась к рухнувшему на колени Дэвиду, и накрыла их обоих плащом. Видимо, инопланетная ткань, хоть и пропускала тепло, но была огнеупорной: Николь была вся в поту, она задыхалась от духоты, но ее лицо, руки, ноги – все было цело, чего нельзя было сказать о Малике. Мужчину била дрожь. Кожа лоскутами слезала с его рук, и шеи, и лица – отовсюду, что не было защищено одеждой. Он продолжал стонать, мертвой хваткой сжимая рычаг, и что-то подсказывало Николь, что мужчина просто-напросто не мог от него отцепиться – он «прижарился» к нему. Намертво.

– Малик, ответь! – ожила рация. Николь вздрогнула от неожиданности. Облегчение всего на мгновение накрыло девушку – Кей был жив!– однако ужас от того, что она видела прямо перед собой, был в сто раз сильнее.

– О..от-тветь, – процедил сквозь зубы Малик, содрогаясь всем телом.

– Кей! – прорыдала девушка, завладев «трубой». – Боже, Кей…, – слезы потоком хлынули из ее глаз, моментально высыхая на ее щеках. Задыхаясь, точно рыба, выброшенная на берег, девушка судорожно сжимала рацию в руках, но не могла связно произнести и двух слов. Истерика, рыдания душили ее. – Кей! Умоляю, пом-м-моги ему…Он…он…он пришкварился к э-этой ч-чертовой штуке, Кей! Он…он…Ему больно! Боже, что мне делать… Что м-мне д-делать? Кей?? КЕЙ?!

Рация не работала. Николь начала, как ненормальная, трясти ее, нажимать на кнопку, но та так и не ожила.

– Боже…да что же это?!

Внезапно девушку схватили сзади и бесцеремонно оттащили в сторону. Протиснувшись мимо Николь, Кристиан присел перед братом, оценивая масштаб катастрофы. Арчера и самого поджарило, но его «корочка» не шла ни в какой сравнение с той, коей обзавелся Малик. Руки Кристиана тоже покраснели и покрылись волдырями, но он, видимо, догадался прикрыться плащом во время подъема.

– Уводи ее, – процедил Малик, встретившись глазами с братом. – Эта штука долго не протянет.

Арчер перевел взгляд на рычаг и сжал челюсти: то же самое было и с другой стороны. Так же как и другого конца моста, здесь рельсы тоже начали плавиться, прихватив с собой буксирующий механизм. Кристиан перевел взгляд обратно на Малика, без слов понимая, что тот хотел сказать: единственное, что не давало мосту рухнуть обратно вниз, это тот самый рычаг, который Дэвид, несмотря на адскую боль, продолжал сжимать. И если Кей мог зафиксировать рычаг со своей стороны моста с помощью телекинеза, Малик – нет.

– Уводи ее, пока она не задохнулась, – прорычал Малик, кивая на задыхающуюся девушку, выглядывавшую из-за спины Кристиана.

– Я..я… его тут не..брошу, – выдавила та, зажимая руками рот, чтобы хоть как-то защититься от ядовитых паров. – Мы не можем его тут бросить!

– Никто никого не бросает, – подхватив Малика под мышки, Арчер помог брату подняться. – Отпускай эту хренотень, Дэвид. Николь, – крикнул он через плечо, – набрось на него плащ.

– Дэни, какого хера ты творишь?! – рявкнул Дэвид, выходя из себя. – Ты, мать твою, склеротик?! Или глухой?! Забыл, что я говорил тебе?!

– Я держу рычаг, – тихо, но твердо ответил Кей. – А теперь мы уходим. Вместе. Или же умрем, надышавшись дымом, пока ты решишься. Выбирай.

– Зануда сентиментальный, – процедил Малик и, выругавшись, начал разжимать пальцы. И тут Николь вспомнила тот день, когда она впервые провела «солнечную казнь». В тот раз ее тоже задело, и она очень отчетливо запомнила, как ее облученная кожа стала напоминать потекший плавленый сыр. Точно так же выглядела и кисть Малика. Отдирая пальцы от металлической рукояти, мужчина вскоре не выдержал и закричал: его кожа, лоскутами слезавшая с плоти, не желала так просто отрываться. Она тянулась от окровавленных пальцев к раскаленному металлу, отказываясь отпускать хоть что-то из этого. У Николь снова полились слезы: ей было больно просто стоять и смотреть на страдания мужчины и осознавать собственную никчемность и беспомощность.

– ЧЕЕЕРТ! – взревел Малик и резко отдернул руку. Никки не выдержала и зажмурилась.

– Уходим! – гаркнул Арчер, таща на себе полуживого брата. – Вперед, Николь! Быстро, быстро, быстро!

Девушка кивнула и побежала вперед. Ее ноги странно пружинили, словно она бежала по желе. Поначалу Николь списала это на усталость и отравление ядовитыми газами, однако, когда ее нога в буквальном смысле утонула в «желе», она поняла, что дело было не в галлюцинации. Споткнувшись, Николь полетела вперед, но перед самым столкновением с решеткой, невидимая рука будто вытолкнула ее обратно.

– Осторожнее! – раздался сзади звенящий от натуги голос Кея. – Мост плавится!

Лучше бы он этого не говорил. Замерев на секунду, Николь опустила взгляд под ноги и увидела, как решетка провисала под ее весом. Черт!

– НЕ СТОЙ! – голос Арчера, словно хлыст, подстегнул девушку, и она снова ломанулась вперед.

– Николь! – раздался приглушенный крик сверху. Девушка задрала голову в поисках источника голоса и увидела Дафну: сенатор выглядывала из люка небольшого истребителя, зависшего над мостом, и размахивала руками. – Сюда!

Из люка тянулось несколько тросов с креплениями, напоминающие альпинистские, на концах. Добежав до них, Николь попыталась дотянуться до одного, но не смогла. Однако стоило Арчеру и Малику нагнать ее, как трос сам потянулся к девушке.

– Хорош выпендриваться, Дэни, – выдавил Малик, наблюдая за тем, как неоновые тросы, сами обматывались вокруг его тела. Из горла мужчины доносилось нехорошее бульканье. Все его лицо было в крови, и на ногах он уже не стоял, в принципе.

– Николь, помоги мне, – позвал Кей, фиксируя крепления на поясе Дэвида. – Нужен еще один трос.

Николь с готовностью протянула Арчеру канат.

– Закрепи его с той стороны, вот как здесь, – продолжал инструктировать Арчер, ни на секунду не теряя самообладание. Словно они были на кухне и готовили новое блюдо, а не варились сами. – Хорошо, – одобрил он, когда Николь закончила. – А теперь…

Николь, закутывая Дэвида в плащ, почувствовала, как вокруг ее талии и бедер заскользил трос.

– Держись, – одними губами прошептал Кей и, задрав голову вверх, крикнул: – ТЯНИ!

Трос моментально натянулся, заставив Николь крякнуть от неожиданности: веревка весьма болезненно впивалась ей в кожу, стоило ногам девушки лишиться опоры. Ухватившись двумя руками за трос, чтобы удержать вертикальное положение, а не болтаться, как колбаска на веревочку, Никки не сводила обеспокоенного взгляда с Малика, который безвольно висел на соседнем тросе. Внезапно снизу раздался оглушительный грохот: вскрикнув и чуть не потеряв баланс, девушка посмотрела вниз и в изумлении ахнула: мост сорвался вниз, исчезнув в огненной бездне. Казалось, будто они зависли над жерлом вулкана, извержение которого было лишь вопросом времени. Николь была уверена, что единственная причина, по которой они втроем еще не поджарились, словно картошка в костре, заключалась в том, что турбины истребителя рассеивали удушливую гарь и охлаждали воздух. Однако чем ближе они поднимались к кораблю, тем отчетливее до девушки доносилось нехорошее потрескивание двигателей; и если снизу и казалось, что «птичка» уверенно держала высоту, то по приближении становилось понятно, что этой «птичке» и самой грозило стать курочкой гриль в самом ближайшем будущем. Судно трясло так сильно, что вибрация от корпуса чувствовалась и через тросы, на которых поднимали несчастную троицу, и Николь была больше, чем уверена, что их подъем был более или менее ровным не благодаря чудесам технологий, а благодаря Арчеру, который дистанционно поддерживал и девушку, и Малика.

– Николь, дай руку! – Дафна, высунувшись из люка, протягивала девушке руку. – Давай, быстрее!

Никки не нужно было повторять дважды: крепко схватившись за сенатора, девушка из последних сил подтянулась и взобралась на борт. Не потрудившись отцепить трос, она тут же развернулась и стала затаскивать Малика, не без помощи подталкивающего снизу Кея. Скрипя сердце, Николь крепко обхватила Дэвида за плечи, безмолвно прося у того прощения за адскую боль, что доставляла ему своим захватом: на руках Малика не было живого места. И хоть лицо мужчины и было скрыто капюшоном плаща, Никки была уверена, что на нем была гримаса жгучей боли. Дафна Никс уже держала в руках аптечку, готовясь оказывать первую помощь.

– Закрывай люк, Уолли! – крикнул Арчер, запрыгивая на борт и спеша к брату. Последнее, правда, было проблематично, потому что кабина корабля вибрировала так, что все, кто находился на борту, чуть ли не подпрыгивали в такт работы двигателей.

– Нам нужно улетать отсюда! – пытаясь перекричать шум мотора, подала голос Дафна, с едва скрываемым ужасом выглядывая вниз на бушующий пожар. – Немедленно!

– Мы не можем, пока открыт люк, – Кей, оказавшись рядом с Николь, варварски разорвал аптечку и вытряхнул на пол содержимое: как он и ожидал, медикаменты были представлены, в основном, обезболивающими. Ничего удивительного, учитывая, что они были на борту военного истребителя: на таких «птичках» воевали, а не лечились, а потому бойцам позволялось лишь купировать боль, чтобы они могли продолжать сражаться. – Уолли, закрывай чертов люк, пока мы не рухнули вниз!!

– Может, что-то заело? – предположила Дафна, продолжая разглядывать преисподнюю, что разверзлась прямо под ними. Двигатели истребителя гудели все громче, а вибрация корпуса только усиливалась. – Кажется, я что-то вижу…

– Николь, – разбрызгивая какой-то спрей на самые обожженные участки кожи Дэвида, Кей поднял глаза на девушку, – иди к пилоту и посмотри, что там такое. Может, ему нужна помощь или еще что.

– Но, как же…, – девушка растерянно посмотрела на Малика, голова которого покоилась на ее коленях. Дэвид прерывисто дышал, сжав челюсти: ему было невыносимо больно, однако, Николь бы не сказала, что он был при смерти. Да, ему крепко досталось, но он был жив. И теперь, когда они покинули самую, что ни на есть преисподнюю, и вот-вот должны были улететь, шансы Малика на выживание росли в геометрической прогрессии. Но, несмотря на все это, Никки категорически не хотела оставлять хранителя; что-то подсказывало ей, что это – ошибка. И не только это.

– Здесь мы ему не поможем, максимум – уменьшим боль. Ему нужна медицинская помощь, а здесь есть только анальгетики, – максимально спокойно объяснял хранитель, продолжая обрабатывать раны брата. – Нам нужно скорее убираться отсюда, но пока люк открыт, защитное поле корабля не активируется, и мы сгорим точно так же, как и все здесь. Николь, ты понимаешь меня?

Та отрывисто закивала, пытаясь, по примеру Зомби, отбросить панику и мыслить здраво.

– Иди посмотри, что там такое.

– Д-да, хорошо, – аккуратно уложив Малика на пол, девушка кое-как поднялась на ноги – удерживать равновесие становилось все труднее – и поспешила в кабину пилота. На ходу она краем глаза заметила, как Дафна склонилась над лебедкой, которая затаскивала спасательные тросы, и на мгновенье задержалась. Николь вдруг почувствовала, что что-то было не так; сам вид сенатора или же ее действия на секунду показались девушке неправильными. Но тут за ее спиной вдруг послышалась отборная ругань Малика: Кей начал снимать с него плащ, который, как оказался, шел в комплекте с расплавленной кожей, и Николь, выкинув непонятные предчувствия из головы, поспешила дальше.

– Оливер! – девушка ворвалась в кабину, стоило дверям разъехаться в стороны, и осмотрелась: прямо перед ней было два больших кресла, повернутых ко входу спинкой. Николь тут же кинулась к ним. – Оливер, почему мы еще не…

Слова застряли у нее в горле, стоило ей поравняться с креслом пилота. Открыв в немом крике рот, девушка отпрянула назад, спиной налетев на второе кресло и повалившись от внезапного столкновения на пол. Забыв, как дышать, Николь таращилась на пилота и в безмолвном отрицании качала головой.

Ей понадобилась доля секунды, чтобы все понять. Понять, откуда вдруг взялось это плохое предчувствие; понять, почему ее преследовало ощущение того, что они что-то упустили… Этого мгновенья, этой несчастной доли секунды Николь вполне хватило для того, чтобы рассмотреть окровавленный металлический штырь, торчавший из груди Оливера Саммерса; но этого мгновенья оказалось недостаточно, чтобы успеть предупредить остальных.

====== Глава 66 Конец ======

– Давай начистоту, Дэни, – пропыхтел Малик на ухо брату, пока они петляли в потемках пещер. – Мы оба понимаем, что мне конец. Ведь понимаем, правда?

– Лучше не языком работай, а ногами, – так же тихо ответил Кристиан, чтобы идущие впереди девушки их не услышали.

– Ты – мягкосердечный ублюдок, Дэни, и я, если честно, удивляюсь, как ты до сих пор еще жив.

Кей проигнорировал данное замечание, продолжая тащить на себе брата.

– Не сказать бы, что мне моя жестокость сильно помогла, – продолжал тот, – однако, если подумать, я и наполовину не так жесток, как ты: хуже, чем быть привязанным к кому-то, только привязать кого-то к себе. Когда ты один, ты принадлежишь самому себе. Твоя жизнь, равно как и твоя смерть, принадлежат только тебе и никому больше. Когда ты один, тебя некому оплакивать, братец, вот в чем фишка.

– Да ты философ.

– Ты, Дэни, чертов эгоист. Думаешь только о себе. Всегда думал только о себе. Даже когда на Землю прилетел искать меня, думал не обо мне, а о продвижении по службе. Когда Никки втягивал во все это дерьмо, тоже думал только о себе: на кой черт ты возвращал ей память, а? Думаешь, ей бы плохо жилось со своими ложными, но куда более счастливыми воспоминаниями? Нет, братец, – протянул он, смеясь, – дело не в том, как жилось бы ей, а в том, как бы жилось тебе, – щедро сдабривая сарказмом каждое слово, продолжал Малик. – Ты, безнадежный эгоистичный ублюдок, думал, что я вырезал нас обоих из памяти Николь, чтобы насолить тебе, хотя, на самом деле, я сделал все это, в первую очередь, ради нее. Я видел, Дэни, что случается с теми, кто знает больше, чем положено. Я наблюдал это всю свою жизнь, ведь человек, который прошел через все это, моя мать!

– С такой заботой и яд не нужен, – начинал злиться Кей. – Благодетель хренов. Твоими стараниями Николь и оказалась в дурке.

– Ничего из этого не произошло бы, если бы мы не упустили Графа шесть лет назад. Если бы кое-кто до последнего не играл в благородство и милосердие, и грохнул бы Морта, когда была возможность, он бы не сбежал на Землю и не добрался бы до девчонки!

– К чему сейчас об этом говорить?

– К тому, что ты так ничему и не научился. Зачем ты тащишь меня за собой? Зачем спасаешь? Разве я просил об этом? Скажи, Дэни, ради кого ты это делаешь: ради меня или ради себя?

– Какая мне выгода с того, что ты будешь жить?

– Вот и мне интересно, – иронично подметил Малик, сглотнув очередной кровавый ком, застрявший в горле. – Признайся, сама мысль о том, что я постоянно буду где-то рядом, сводит тебя с ума. Признайся, что те зачатки братских чувств, которые ты внезапно у себя обнаружил, вянут, как только на горизонте появляется Никки. Нелегко, наверное, ломать голову над тем, в ком из нас двоих она видит отца своего будущего ребенка, правда?

– Лучше заткнись, – предупредил Арчер. Даже без своих способностей Малик прекрасно знал, куда бить. – Просто заткнись.

– Так и на кой черт я тебе сдался? Думаешь, пребывание с тобой в одном теле сделало из меня человека? Так вот ты ошибаешься, Дэни, оно почти сделало человека из тебя, я же как был чудовищем, так им и остался, с той лишь разницей, что мне обломали когти. И, поверь, не одного тебя сводит с ума одна только мысль о том, что я выживу. Разберись в себе и пойми уже, что это не я хочу жить, а ты хочешь, чтобы я жил. А все потому, что, как я уже сказал, ты – мягкосердечный эгоистичный ублюдок.

– А ты трус, – не остался в долгу Арчер, останавливаясь, чтобы дать задыхающемуся Малику отдохнуть. – Самый обыкновенный трусливый подонок, которому проще сдохнуть, чем отказаться от своих способностей. Самовлюбленный идиот, свято верящий в то, что только сила в этой жизни имеет значение, что только она делает тебя кем-то. Извращенец, которому доставляет удовольствие настраивать людей против себя и которому проще сделать себя монстром в глазах окружающих, чем признаться в том, что ему тупо одиноко и больно. Так что, может, Ди и права, и мы с тобой похожи даже больше, чем нам обоим кажется. По крайней мере, мы друг друга стоим!

Впереди образовался затор, и Кей вытянул шею, чтобы посмотреть, что случилось.

– Цела? – спросил он, увидев поднимающуюся с земли Николь. Что-то в этой жизни менялось, а что-то – нет: ниса, как всегда, была исключительна в своей способности падать на ровном месте.

– И это не в последний раз, – отметил Малик, когда они снова возобновили путь и словили от девушки замечание по поводу их братского перешептывания. – Она так и будет падать, пока не расшибется окончательно, и мы оба это знаем, Дэни. Так и кому следует быть рядом? Мне, неспособному защитить даже самого себя, но поверившего в то, что даже без своих сил, я все еще человечище с большой буквой «Ч»? Или тебе, благородному идиоту, который, даже являясь редкостным эгоистом, расшибется в лепешку ради тех, кто ему дорог? Кто ей нужен больше: бесполезный старший брат-развалюха или парень-супермен с одной извилиной?

– Чего ты добиваешься? Ты прямо можешь сказать? Без вот этих своих закидонов?! – прорычал Кей, борясь с искушением вырубить Малика, чтобы хоть немного пройти в тишине. – Чего ты хочешь?!

– Отдохнуть, – просипел Дэвид, прочистив горло. – Я устал, Дэни. Устал от всего этого дерьма, и просто хочу, чтобы все побыстрее закончилось. Мне не удалось найти свое место в мире, но у меня еще есть немного времени, чтобы обрести мир с самим собой. Возможно, это – моя последняя возможность сделать это. Но чтобы все получилось, мне нужно быть уверенным в том, что ты, братец, как обычно, не налажаешь в самый последний момент, – тихо рассмеялся Малик. – А потому я прошу тебя об услуге: раз в жизни, всего раз в жизни, Дэни, поступи по-моему. Засунь свое «я» и свои принципы себе в жопу, и, когда наступит нужный момент, ты поймешь какой, сделай правильный выбор…

– Что ты…, – нахмурился Арчер, прямо посмотрев на Малика: если бы он не знал Дэвида, он бы подумал, что тот прощается.

– Просто запомни мои слова, Дэни. Просто запомни.

– Признай, братец, – пропыхтел Малик, пока Кристиан стаскивал с его обгоревшей руки плащ, – ты же кайфуешь сейчас, да? Смакуешь каждый момент, радуясь легальному предлогу причинить мне как можно больше страданий…

– Ди, помоги мне, – проигнорировал Арчер, подзывая сенатора, которая все еще возилась с лебедкой. Хранитель знал, что Малик болтал исключительно для того, чтобы отвлечься от всепоглощающей боли, с которой даже самые сильные анальгетики не могли справиться. Кей знал это не понаслышке, ведь и сам когда-то оказался в похожей ситуации. Удивительно, с какой точностью события шестилетней давности, с одной стороны, повторялись, но с другой – меняли полюса. Шесть лет назад они тоже угодили в пожар, только вместо Оливера к ним на помощь пришел их отец (и это стоило ему жизни), а вместо Дэвида обгорел Кристиан. Шесть лет назад тоже разразилась настоящая гражданская война, с той лишь разницей, что тогда люди пытались покинуть планету, а не вернуться на нее. Слишком много совпадений, слишком много параллелей. Но на этот раз они должны были изменить финал. – Ди, подойди сюда!

– Иду! – раздался сзади оглушительный крик Никс, отчего оба хранителя вздрогнули и обернулись: люк за их спинами с щелчком закрылся, над входом загорелся фиолетовый индикатор, оповещавший о том, что герметичность восстановлена и поле активировано; крик сенатора казался просто оглушительным после внезапно наступившей тишины.

– Как тебе это удалось? – с одобрением, но не без удивления спросил Арчер, наблюдая за довольно потирающей руки Дафной. Та лишь пожала плечами и загадочно улыбнулась, напомнив Кею прежнюю себя: кокетливо-скромную и неисправимо оптимистичную. – Ладно, проехали. Иди сюда и помоги мне, – он указал на ногу Малика, – там что-то мешается.

– Сейчас, – Никс тут же подошла и склонилась над «проблемной» конечностью хранителя, после чего выудила из его сапога какой-то предмет. – Это что?

Кристиан обернулся и, поняв, что сенатор держала в руках, не смог сдержать улыбки.

– Да уж, их техника действительно слишком совершенна, – ухмыляясь, пробурчал он, обменивая находку на спрей от ожогов. – Это – пистолет, Ди. Обычный земной пистолет, – вертя в руках оружие, качал головой Кей. – Пистолет, который, судя по всему, был отлит в огне Роковой горы*…

– А? – не поняла Дафна.

– Оу, Дэни, да ты шаришь, – а вот Малик был «в теме». – Может, из тебя еще можно сделать нормального человека…

– О чем вы говорите? – все еще не понимала сенатор, переводя недоуменный взгляд с одного брата на другого и параллельно разбрызгивая спрей на поврежденную кожу.

– Потом, – пообещал Кей, засунув пистолет за пояс. – Так как ты закрыла люк?

– Элементарно, – хмыкнула та. – Мы просто не убрали последний трос.

– Ясно, – кивнул Кей, помогая брату сесть. – Постой… – внезапно он нахмурился, поймав настороженный взгляд Малика. Чувство дежа вю снова завладело хранителем, – постой, Ди, какой еще трос?

– В смысле-какой? Спасательный, – удивилась подобному вопросу та. – Ну, знаешь, те длинные светящиеся штуки, которые подняли вас…

– Я серьезно, – Арчер был далек от того, чтобы разделить веселье подруги. – Ди, я лично убрал все тросы.

– Ну, значит, один пропустил, – невозмутимо гнула свою линию сенатор. – Крис, мы все измотаны и изранены: нет ничего удивительного в том, что ты не заметил…

– Исключено.

– Что за трос ты убрала? – вдруг подал голос Малик.

– Что?!

– Откуда он там взялся?

– В смысле?? – Дафна нахмурилась и смерила обоих братьев сердитым взглядом. – Вы что, смеетесь надо мной?? Что значит – откуда он там взялся?? Это – спасательный трос!

– Да, но кто спустил его?

– Я, кто же еще?! – нервно усмехнулась сенатор, вскакивая на ноги. – Да что с вами двоими не так?? О чем вы, вообще, сейчас думаете? Нам нужно, как можно скорее убираться отсю…

– Зачем ты спустила трос? – Кристиан тоже поднялся. Подойдя к Никс, он схватил ее за плечи и, внимательно всматриваясь ей в глаза, мягко спросил: – Ди, зачем ты спустила трос?

– Я не понимаю, Крис, – она высвободилась из хватки и отступила от мужчины прочь. – Я не понимаю вас обоих! Зачем спрашивать очевидные вещи?!

– Просто ответь.

– Крис! – да как он мог так поступать с ней?! Как он мог занять сторону Малика?! Как он мог обвинять ее в чем-то, после всего, через что она прошла?? Он должен был понимать и защищать ее, а не критиковать и допрашивать!

– Пожалуйста, Ди! – настаивал Кристиан.

– Вам обоим припекло! – негодующе воскликнула Никс, нервно посмеиваясь. Удивление сменилось обидой, а затем и вовсе перешло в злость. У нее не было слов. А от вопиющей несправедливости обвинений ей и вовсе хотелось что-нибудь сломать или разбить. Видя, однако, что ни Арчер, ни Малик не собирались так просто отступать, она сдалась и развела руки. – Хорошо, будь по-вашему. Хотите знать, зачем я спустила трос? – не веря, что ей приходилось озвучивать такие элементарные вещи, запальчиво продолжала сенатор. – Хотите?! Отлично! Я спустила его за тем, чтобы…, – внезапно она запнулась. Ее язык словно онемел, а из головы вылетели все мысли. Дафна растерянно покачала головой и оступилась, чуть не упав.

А действительно, зачем она это сделала? Мгновенье назад она была полностью уверена, что у нее были веские основания поступить так; она точно знала, что ей было необходимо сбросить трос; это было очевидно, но… За этим «очевидно» не было никакой определенной, четкой и понятной причины. Сенатор снова и снова спрашивала себя, пыталась восстановить цепочку собственных рассуждений, но всякий раз натыкалась на одно единственное «надо». Ей надо было спустить еще один трос. Зачем? – Надо.

– Крис, я…, – она подняла испуганные глаза на хранителя. Он по-прежнему впивался в нее пронзительным взглядом, с каждой минутой становясь мрачнее. Дафна вдруг поняла, что больше не злилась на мужчину; она…боялась. Боялась, потому что в его взгляде она прочитала приговор. – Крис, почему я не могу ничего….

До того, как кто-то из них успел хоть что-то сделать, дверь в кабину пилота открылась, и Дафну отшвырнуло в сторону. Врезавшись в противоположную стену кабины, сенатор ничком рухнула на пол: ее рука все еще сжимала спрей от ожогов, ее глаза, распахнутые в изумлении, пустым взглядом смотрели в одну точку; ее шея была повернута под неестественным углом.

Дафна Никс была мертва.

– Кастеру не следовало предавать меня, – с псевдо-сочувствием поведал Морт, показываясь в поле зрения братьев. Полупрозрачный, неоново-желтый меч его наруча был приставлен к горлу Николь, которая стояла за спиной альбиноса. Девушка была натянута, как струна, словно вокруг ее шеи была обмотана петля, и ей приходилось стоять на носочках, чтобы не задохнуться. С ужасом в глазах она смотрела на бесчувственное тело сенатора, распластавшееся на полу. – Не повторяйте его ошибок.

Одна секунда. Этому чудовищу понадобилась лишь одна секунда, чтобы сломать Дафне шею. Вот так просто, не моргнув и глазом, он остановил еще одно сердце, одно из многих, не чувствуя за собой ни капли вины, ни капли сожаления.

– Дэни! – предостерегающе прохрипел с пола Малик, чувствуя, что терял брата. Видимо, между близнецами действительно существовала некая связь: даже не прибегая к своим способностям, Дэвид понял, что Арчер был на грани. Вот только, если раньше в такие моменты Малик мог помочь ему сохранить рассудок – как-никак они делили одно сознание на двоих – теперь он был бессилен. И если Дэвида убивала его собственная сила, если его мозг закипал от слишком частого использования способностей, то Арчера убивал его же гнев. Чувство, которому он не давал волю почти всю свою жизнь, стало его ахиллесовой пятой, потому как, вырвавшись наружу, оно полностью затмевало хранителю рассудок, лишало его способности мыслить здраво. Арчер подавлял его слишком долго, а потому так и не научился управлять им – и в этом была его главная слабость. Не дружба, не любовь, не привязанность – гнев. И Граф знал это. Знал и умело использовал.

Кристиан, активировав свой меч, уже сделал шаг навстречу Морту, не сводя с него полного ненависти взгляда, когда Малик здоровой рукой схватил его за ногу. Николь, продолжая наблюдать за происходящим из-за спины Морта, тихонько всхлипнула, с подступающим к горлу ужасом поняв, что уже видела Арчера в подобном состоянии; поняв, что уже видела этот взгляд. В тот самый день, когда Малик убил ее; по-настоящему убил, там, в лаборатории, прикинувшись Сандевал. Поняла она и то, что Малик тогда говорил правду, точнее, что Арчер говорил правду: и на мосту, в тот день, когда погибла Воронова, и в лаборатории, когда в первый раз умерла сама Николь, и сейчас стоявшим перед ней человеком, чье лицо превратилось в безжизненную маску, а глаза – в холодные черные дыры, был Кристиан Арчер. Не Дэвид Малик, а именно Кристиан Арчер. И мощные, удушающие волны гнева, от которых по коже девушки пробежали мурашки, исходили от Зомби, а не от Малика. Невероятно, но из двоих братьев именно Дэвид оставался вменяемым; тот самый «плохой» брат стал единственным, что не давало Арчеру, «хорошему» брату, сорваться.

– Тебе следует послушать брата, – снова подал голос Морт, оскалившись. – В конце концов, список жертв может увеличиться. Мы же не хотим этого, правда?

Альбинос вытолкнул Николь перед собой, укрывшись за ней, словно за щитом.

– История повторяется, не так ли? – продолжал он, проходя вперед. – Правда, меня не совсем устраивает финал. Как насчет того, чтобы переписать его?

Кей едва ли слышал его. Его черные глаза лишь на мгновенье скользнули по побледневшему лицу девушки, после чего снова вернулись к Графу. Мужчина был похож на загнанного в угол зверя, готовившегося нанести смертельный удар.

– Я за, – прокряхтел Малик с пола, продолжая цепляться за ногу брата. – Меня тоже предыдущий финал не устраивает. Я сто раз говорил Дэни, что нам тогда следовало убедиться в том, что ты мертв, а не просто закрывать глаза на твое исчезновение. Рад, что мы мыслим в одном направлении.

– Мне нужен пилот, – Граф по-прежнему обращался к Арчеру. – Предыдущий…сломался. У него были определенные проблемы с управляемостью, – намекнул он на категорию Саммерса, с улыбкой наблюдая за тем, как глаза Арчера становились еще чернее. Видеть его беспомощным, видеть, как он терял последние капли рассудка от собственной ярости, было даже приятнее, чем видеть его мертвым. Тем более что последнее было лишь вопросом времени. – Мне все равно, кто из вас сядет за штурвал, однако, судя по тому, что я вижу, – Морт послал Малику красноречивый взгляд, задержавшись на его искалеченной руке, – выбор невелик. Нам нужен кто-то очень умелый и опытный, чтобы выбраться отсюда живыми. К счастью, с нами на борту находится один из лучших пилотов Эстаса, – Граф снова вернулся к Кею. – Решать тебе, ублюдок: ты можешь и дальше убивать меня взглядом, пока двигатели истребителя окончательно не сломаются, и мы все не рухнем вниз; ты можешь даже попытаться убить меня, – Морт кивнул на меч Арчера, – но финал останется прежним, с той лишь разницей, что, прежде чем сдохнуть самому, ты сперва увидишь, как умрут все, кто тебе дорог. Или же ты уберешь оружие, займешь место второго пилота и вытащишь нас всех отсюда. А потом, кто знает, может я даже отпущу кого-то из них, – альбинос кивнул на Николь, а затем на Малика.