Текст книги "Фатум (СИ)"
Автор книги: Miss_Windrunner
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 83 страниц)
– Все правильно, – кивнул тот, устроившись напротив и помешивая содержимое своей тарелки. – На это и был расчет. Смерть была единственным билетом из клиники. Адам ни за что не позволил бы мне выйти.
Николь нахмурилась: снова этот Адам. Дядя Фил уже который раз упоминал его в своем рассказе, но она все еще не могла понять, о ком речь.
– Адам?
– Адам, – кивнул тот. – Мой сын.
Рука девушки замерла на полпути к ложке. Ну да, а чему, собственно говоря, удивляться: Николь знала, что у Филиппа была семья. Ведь тот коп из клиники говорил, что сын Монро настаивал на расследовании, ибо не верил в суицидальные наклонности своего родителя.
– Что значит – не позволил бы Вам выйти? Вы так говорите, будто…
– Я был нужен ему в клинике. Раньше, – старик продолжал шумно хлебать уху. – Я должен был следить за Мэриан, но после того, как она попала в больницу… Сама понимаешь.
Нет, Николь понимала все меньше и меньше, что и отражалось у нее на лице.
– Мой Адам – хороший мальчик, Николь. Он просто запутался, у него была тяжелая жизнь. Он не хотел никому зла, он просто пытается…
– Уничтожить все, к чему прикасается, – Кристиан выхромал из полумрака соседней «комнаты», зубами стягивая наруч. Николь инстинктивно отшатнулась в сторону, разбрызгав содержимое своей миски. Мужчина невозмутимо продолжал: – Этот подонок засадил собственного отца в психушку, чтобы тот докладывал ему все, что происходит с Мэриан. Предварительно сведя его с ума, верно, Монро?
Старик лишь поджал губы и, неодобрительно покачав головой, продолжил трапезу. Этот парень был слишком горяч и зол – спорить с ним бесполезно. И еще он был слишком самоуверенным: теперь, когда он здесь, он расскажет свою версию развития событий, и подпишет им всем смертный приговор. Монро тяжело вздохнул: Николь не следовало возвращаться.
– Просто сын года, – Кей упал на стул рядом с Филиппом и притянул к себе свою тарелку. Николь же, искоса наблюдая за источником сарказма и опасности, наконец-то поняла, что с ним было не так: Зомби практически не пользовался правой рукой. Она безвольно висела вдоль тела, периодически дергаясь, как садовый шланг от напора воды. Подняв глаза, девушка встретилась взглядом с мужчиной и поспешила отвернуться. – Этот подонок использовал Монро и для слежки за тобой, ниса. Правда, я не знаю, была ли ты прописана в его игре изначально, или же ты появилась в сценарии позже…
– Он никогда не желал ей зла! – вскинулся старик. Николь вздрогнула от такой бурной реакции и перевела взгляд на экс-мертвеца.
– Ну, разумеется, – голос мужчины стал желчным. Девушка переключилась обратно на Зомби. – Он не желал ей зла, он просто оставил ее гореть заживо…
– Он вовсе…
– ХВАТИТ! – Николь, у которой уже болела голова от словесного пинг-понга, ударила кулаком по столу. – Я все еще здесь! Я все еще вас слышу! И я ни черта не понимаю! Хотите говорить обо мне, говорите со мной!
Спорщики молча уставились на нее, на время забыв друг о друге.
– Какого черта вообще происходит?! Какой Адам? Как…Какое Вашему сыну вообще до меня или до Мэриан дело? Я его даже не знаю!
– Знаешь, – хором ответили мужчины: Филипп радостно, Кристиан пренебрежительно, уткнувшись в тарелку. Николь, застигнутая врасплох внезапным перемирием сторон, взяла паузу. Небольшую, но продуктивную: догадка не заставила себя ждать:
– Я знаю, я знаю, что ты..Вы пытаетесь сделать, – она ткнула в Кея пальцем. – Вы мне мозги пытаетесь промыть! Это ведь так работает, да? Вы будете вешать мне лапшу на уши, пока я в нее не поверю! Вы и ему внушили, – теперь палец переметнулся к старику.
– Совершенно верно, – мужчина и не думал отвлекаться от тарелки. – Мне больше заняться нечем, кроме как похищать двух пришибленных землян и копаться в их голове. Старика я вытащил из больнички, чтоб он мне прислуживал, а тебя я просто так похитил, чтобы помучить. Так?
Этот Зомби просто издевался над ней! Утрировал, острил, всем своим видом показывал, как она его раздражала, и это при том, что сам же ее похитил!
– Идите к черту! – заявила девушка, потеряв терпение, и попыталась встать, но что-то ей помешало: словно невидимая рука схватила ее за шиворот и пригвоздила к стулу. От неожиданности Николь вскрикнула и обернулась, но сзади нее не было ничего, кроме деревянной спинки.
– Не смей так разговаривать со мной, – очень тихо отчеканил Кристиан. – Не забывай, кто сидит перед тобой, землянка.
– Эй, парень, не стоит так…
– Не лезьте, Монро, – Кей лишь слегка повысил голос, но эффект был такой, будто он кричал. – Я и так долго терпел. А терпение – не самая сильная моя сторона, как Вы знаете.
Мужчина со звоном отодвинул тарелку, едва ополовинив ее, встал и начал ходить взад вперед перед столом, вертя в руке нож. Николь сжалась, предчувствуя неладное: Зомби и так был не самым приятным собеседником, а теперь он и вовсе стал бомбой замедленного действия. Даже на Земле все знали, что голодный мужчина (ну или трезвый) – злой мужчина, а потому Арчер, который осилил лишь пару ложек похлебки, был очень далек от безмятежности и спокойствия. Он все еще хромал, но, несмотря на это, выглядел крайне опасным. Ни его раны, ни его синяки, ни даже его нерабочая рука не могли утешить перепугавшуюся девушку: он сможет убить ее даже с завязанными глазами.
– Ты знаешь Адама, – наконец произнес Кристиан, скользя по пещере безразличным взглядом. Имя он произнес с издевкой. Николь, продолжая сжиматься в комок, очень захотела посмотреть в глаза своим преподавателям из университета: Зомби не просто не смотрел ей в глаза (что ведь так важно при коммуникации!!!), он вообще не обращал на нее внимания. Как вообще это возможно: держать людей в напряжении и при этом полностью игнорировать факт их существования? Он даже не смотрел в сторону стола: он знал, что она и Фил ловили каждое его слово. – Просто тебе он представился иначе. Ты знаешь и доверяешь ему. Ты стала его пропуском к дневнику Мэриан, к Прайсам и даже ко мне. Ты – одна из его многочисленных марионеток, которая сама цепляется за путы своего кукловода, – мужчина разжал пальцы, но нож продолжал описывать круги в воздухе над его ладонью. – Он помог Мэриан оказаться в больнице. Он убил твою тетю. Он посадил твоего дядю. Вероятно, он убьет и тебя.
– Я смотрю, Вы любите говорить о себе в третьем лице, – не сводя глаз с парящего лезвия, подала голос Николь. Филипп предупреждающе покачал головой, но девушка не обратила на это внимания: ее нервы начинали потихоньку сдавать, уступая место истерике.
– Адам – это невидимка, – продолжал мужчина, игнорируя волнения в ряду слушателей.
– А-а-а-а, ну тогда Вы точно Адам, – протянула девушка, окончательно утратив контроль над своим языком. Она сидела неподвижно с идеально прямой спиной вовсе не из-за врожденной аристократичности: невидимая сила вдавливала ее в стул и вместе с тем натягивала ее тело, как струну. Внутри же у нее бушевал ураган.
– Нет, я не Адам, – Кристиан перестал маячить и медленно приблизился к жертве. Нож остался парить на том же месте, в то время как мужчина наклонился к Николь и упер здоровую руку в спинку ее стула. Его взгляд поймал ее испуганные глаза в ловушку. – Ты мне скажи, кто такой Адам.
– Ч-ч-что?
– Назови мне имя, Николь.
Девушка отвела голову назад, насколько только позволяла шея, и непонимающе взирала на мучителя. Возможно, помимо хромоты, непослушной руки у него нарисовались и проблемы с головой.
– Я не знаю, о ком речь. Я н-не знаю никакого имени. Я…, – она запнулась, заметив, что нож перестал кружиться и лезвием вперед поплыл в ее сторону.
– Знаешь, – неумолимо констатировал Кей, наклонив голову набок. Его взгляд был пуст, голос – холоден и безразличен. – Так и быть, я дам тебе подсказку. Вы встретились в клинике, …
– Где? – черт, да она кого только там не встречала! Включая самого Зомби, между прочим.
– …в тот самый день, когда ты узнала про Мэриан,…
– Я не понима…, – девушка не могла отвести взгляда от ножа. Что этот фрик от нее хочет?! Она ни с кем не встречалась в тот день! Она только что узнала про няню, она была не в себе, а тут еще и Дэвид нарисовался спустя столько лет…
–… он подвез тебя до больницы. И ходил с тобой туда не раз, верно?
Николь переводила испуганный взгляд с Зомби на нож и обратно, чувствуя, как по телу побежали мурашки. Мужчина чуть отстранился, уступая позицию лезвию, которое абсолютно точно метило заложнице в глаз.
– Парень, это перебор…
– Не вмешивайся! – прогромыхал Кей, окоротив старика. – Итак, Николь, – он снова понизил голос, в нем зазвенела сталь. Он говорил тихо, спокойно, однако, это умиротворение, в сочетании с ледяным взглядом и выражением лица типичного маньяка, бросало девушку в дрожь. А нож все приближался. – Я уже задавал тебе этот вопрос, не так ли? Тогда ты предпочла выпрыгнуть из окна. Я предлагаю тебе более щадящую альтернативу, – лезвие сделало рывок и зависло в каких-то миллиметрах от правого глаза девушки. Николь, вскрикнув, втянула голову в плечи и зажмурилась. Эйфория, первая стадия истерики, испарилась, и пост принял панический страх. Собственно говоря, Никки уже привыкла постоянно бояться чего-то, однако, всему был предел. Последнее время девушку не оставляло чувство потерянности и отчаянья от осознания того, что ее собственная жизнь ей не принадлежала, и сейчас напряжение достигло апогея: она начала утрачивать контроль даже над собственным телом. Губы Николь задрожали, предвещая подступающие рыдания. Господи, почему бы ему просто не убить ее? Зачем он это делает с ней? Зачем?! – Николь, посмотри на меня.
Девушка лихорадочно замотала головой, всхлипывая. Плотину, сдерживающую все переживания последних дней, начинало сносить.
– Не заставляй меня применять силу, – угроза, произнесенная ровным и безразличным голосом, звучала еще страшнее, чем рык, обрушившийся на Филиппа. Николь продолжала упрямо трясти головой. Кристиан вздохнул, и через секунду девушка почувствовала, как в ее шею вцепились клещи: это произошло так внезапно, что Николь не сразу поняла, что случилось. По ее телу словно прошел электрический заряд, ее позвоночник снова натянулся, как струна, глаза распахнулись.
– Хватит! Перестань! Хватит! – с ее губ один за другим срывались истерические вопли.
– Кто был с тобой в больнице, Николь? Назови мне имя.
Девушка сквозь слезы смотрела на своего палача. Чертов псих. Фрик! Он наверняка ловил от этого кайф. Ему нравилось ломать ее. Вот только он не понимал, что она уже сломана. Она сломалась в тот момент, когда поняла, что ее семьи больше нет. В тот момент, когда в глазах Бекки она прочла ненависть. В тот момент, когда перешагнула порог родного дома, ставшего для нее чужим. Жизнь наносила ей удар за ударом, склоняя ее все ниже и ниже. И сейчас, когда Николь уже поверила в то, что хуже быть просто не могло, что ей больше нечего терять, она была вынуждена смотреть в глаза тому, кто стал причиной всех ее страданий. Вот гадство: она находилась так близко к этому монстру, и вместе с тем так далеко от мести. Она беспомощна. Она ничтожна. А Зомби… Он хочет, чтобы она предала Дэвида – единственного человека, который заботился о ней. Благодаря которому она все еще дышала. Который каждый раз протягивал ей руку, когда она уже отчаялась подняться.
– Иди к черту! – выплюнула Николь. – Иди к черту!
На лице мужчины заиграли желваки.
– Имя? – нож, который на время отступил, снова нацелился на ее глаз.
– Я тебя не боюсь, – заявила девушка, хоть ее испуганное, заплаканное лицо утверждало обратное. – Я уже говорила, делай со мной что хочешь! Я ни слова тебе не скажу! Ни единого слова! Никогда!
– Вот как, – Кристиан ухмыльнулся. Зло. Кровожадно. – Думаешь, тебе больше нечего терять, да?
– Иди к чер…
– А вот Эмбер, мне кажется, будет иного мнения, – продолжал рассуждать Зомби, игнорируя поток брани в свой адрес. Хотя, как только прозвучало имя Эмбер, Николь онемела, обмерла. – Возможно, мне стоит нанести визит ей… Наверняка ты была куда более разговорчивой со своей сестрой…
– Не смей трогать мою сестру!
– А даже если и нет, – Арчер почесал подбородок, глядя куда-то в сторону, – даже если и Эмбер не сможет мне помочь, тогда я просто устрою ей встречу с ее матерью…
– Ты… ты… ты…
– Я, – он посмотрел на жертву с издевкой в глазах. – Можешь не сомневаться, ниса, я сделаю это. Но, – он улыбнулся, и у Николь все похолодело от ужаса, – все зависит только от тебя. Назови мне имя, и я не трону Эмбер. Я не трону никого, кто был бы тебе дорог. Кроме, разве что, Адама.
– Ты псих, – прорыдала Николь, заходясь в кашле. Зомби ведь знал про Дэвида! Не мог не знать. – Ты з-знаешь как его зо-в-вут! Ты же знаешь…
– Знаю, – подтвердил Кей, с маниакальной сосредоточенностью наблюдая за девушкой. – Но я хочу, чтобы ты произнесла его имя вслух.
Вот оно! Она была права: он специально мучил ее. Не имело значения, что она скажет, или чего она не скажет – он все равно ее убьет. Как и Эмбер или кого-нибудь еще. Он делает то, что хочет. Его слова, обещания – пустой звук. Монстр. Безжалостное, инопланетное чудовище. Его заботит только его собственное существование, его собственная шкура, потому он и ищет Дэвида. Он боится его. Он не оставит попыток его уничтожить. Но она, Николь, не станет ему помогать в этом. Никогда.
– Иди к черту, Зомби.
Девушка мысленно попросила у сестры прощения: смерть Эмбер будет на ее совести. Но сейчас ничего не изменить: Зомби уже вынес им всем смертный приговор – слишком поздно что-то менять. Утешением девушке служила лишь трусливая и жалкая мысль о том, что к тому времени как Арчер уничтожит все, что осталось от ее семьи, она будет мертва. Ей будет все равно.
– А ты упрямая, – хмыкнул мужчина и отошел на пару шагов назад. – Вот только не там, где надо. Сама подумай, кого ты защищаешь?
– Иди к черту, – прошептала Николь.
– Думаешь, ты ведешь себя храбро? Бесстрашная, принципиальная, да? Ничего подобного.
Нож, вплотную приблизившийся к ее глазу, исчез. Девушка дернулась, ища глазами источник опасности и, обнаружив его, вскрикнула: полированный металл впивался в морщинистую шею Филиппа. Сам старик выглядел удивленным, однако, страха в его глазах Николь не увидела.
– Имя, Николь.
– Ты псих! – девушка попыталась встать со стула, но тщетно. – Отпусти его!
– Я его не держу, – Кристиан снова улыбнулся. – Его держишь ты: твое молчание будет стоить Монро жизни, – он подошел ближе и присел перед девушкой на корточки, чтобы лучше видеть ее лицо. – Но ты всегда можешь переступить через себя и свою псевдо гордыню и назвать имя, которое нам обоим прекрасно известно. Выбор за тобой.
– Зачем тебе это???
– А тебе? Николь, – он подался вперед, сморщившись от боли в ноге. На какой-то момент девушка увидела в его глазах что-то знакомое, – ты хоть осознаешь всю абсурдность ситуации? Я ведь убью старика, ты знаешь это. И твою сестру. А ради чего? За что? За то, что ты по никому не понятной причине отказываешься назвать имя. Одно имя. Известное всем присутствующим. Даже Монро. Что ты теряешь? – Кей пристально всматривался в девушку. – Разве есть в твоем поведении логика? Героизм? Ты готова пожертвовать собственной жизнью, ради человека, которого знаешь сколько? Месяц? Ладно, пусть, тебе плевать на себя; это твоя жизнь – хочешь погубить себя, имеешь право. Но а Филиппа-то за что? Эмбер? Почему они должны погибать из-за твоих закидонов, Николь?
– Они погибнут из-за тебя, – просипела та, с ненавистью глядя на мучителя. – Ты убийца. Убивать – это все, на что ты способен. Пытать и убивать. И все.
Мужчина опустил голову, и отросшие локоны скрыли его лицо. Его плечи вздымались в такт его дыханию: тяжелому, разъяренному. Но когда он снова посмотрел на девушку, его взгляд был решительным и пустым.
– Я досчитаю до трех, – он тяжело встал и потер шею. – Если ты не назовешь мне имя, старик умрет. А ты, – Николь вскрикнула, вновь ощутив на шее невидимую хватку. На этот раз ее голову развернули к Филиппу, – ты будешь смотреть. Больше чем уверен, ты никогда не видела предсмертной агонии, правда? Невероятное зрелище, ниса. Особенно, когда знаешь, что эта кровь на твоих руках.
– Хватит! – ужасные, хриплые стоны вырывались из глотки девушки. Ужас парализовывал ее ничуть не хуже невидимых пут. А ведь Николь думала, что теперь-то уж точно хуже быть не может. Еще одно заблуждение! Она поняла это, когда встретилась глазами со стариком. Его тощенькая фигурка, прижатая к камню, казалась еще более жалкой и сморщенной, чем раньше. Его лицо выражало немую обреченность, а в глазах стояли слезы. Но то были не слезы страха и отчаяния, как те, что рекой проливались на щеки Николь, то были слезы сожаления. Монро не боялся такого исхода. Ему было жаль ее. Он вот-вот умрет из-за того, что Николь отказывалась уступить, но все равно жалел ее. В его взгляде не было даже намека на укор. Филипп уже простил ее и смирился со своей судьбой.
– Один, – голос Кристиана привел девушку в чувство.
– Стой! – взмолилась Николь. Она попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть на мужчину, но не смогла пошевелиться. – СТОЙ! – Николь снова послала мысленные извинения, на этот раз Дэвиду.
– Два…
– Я НАЗОВУ ИМЯ! ЭТО…, – но как только она открыла рот, чтобы произнести два спасительных слова, ее горло резко сдавило. Точно пинком под дых, из ее легких выбили воздух, и она начала задыхаться. Что за черт?! – Это…., – нет, нет, нет, нет, нет…Что происходит?! Она должна произнести имя! Фил не погибнет из-за нее! – Это…, – глаза Николь расширились от ужаса: она не могла произнести его. Она физически не могла сделать это. – СТОЙ! Я НЕ МОГУ…
– Три!
– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! – отчаянный вопль разнесся по всей пещере, отскакивая от стен, оставляя за собой оглушительное эхо. Тело девушки, еще совсем недавно прикованное к стулу, обмякло и упало на пол: Николь в самый последний момент успела выставить вперед руки, чтобы не расквасить лицо о камень. Хотя лучше бы она этого не делала: лучше бы она размозжила голову об эту чертову мозаику и присоединилась к дяде Филу. Может, тогда она смогла бы вымолить у него прощение. Дура! Упрямая идиотка, что же она сделала? Что она наделала??! Скорчившись на полу, Николь рыдала так, как пожалуй никогда в жизни еще не рыдала. Даже когда Дэвид рассказал ей о тете, ей не было так плохо. Сейчас все было в сотни раз реальнее. Ничего не видя из-за пелены слез, девушка лупила каменный пол кулаками, разбивая их в кровь: пусть, чем больнее, тем лучше! Пусть она сломает себе все пальцы, пусть ей будет так больно, что она не сможет больше ни о чем думать! Ни о том, что стало с Филиппом, было ли ему больно… Она убила его. Она убила дядю Фила. Не своими руками, конечно, но… Зомби был прав: он был лишь пистолетом; прицеливалась сама Николь.
– Прости…прости меня…, – сквозь рыдания молила девушка. – Я не смогла…не с-смог-г-гла…не смо…
– Я знаю, – раздался откуда-то сверху знакомый скрипучий голос. Жесткая ладонь погладила Николь по голове. – Я знаю, девочка.
С диким чувством дежа вю девушка подняла голову и зарыдала еще сильнее: Филипп, целый и невредимый, сидел рядом и смотрел на нее тем же жалостливым взглядом.
– Ш-ш-ш-ш, – он придвинул содрогающуюся девушку ближе и положил ее голову к себе на колени. Николь со стоном вцепилась в его ноги и уткнулась в грубую джинсовую ткань его брюк. – Все хорошо, все хорошо… Это было жестоко, парень.
– Она не оставила мне выбора, – голос Зомби звучал глухо и устало. – Как еще я мог заставить ее понять?
– Что понять? – Николь подняла заплаканное лицо и посмотрела на мужчину. – Ты – больной ублюдок! Ты…
– Николь, – старик сжал ее руку чуть ниже локтя – на ее запястьях не было живого места – прежде чем она успела наговорить что-то еще. – Не надо. Ты не понимаешь…
– Как Вы можете его защищать?! – Николь вырвала руку и отползла прочь от старика. От них обоих. – Он только что приставил нож к Вашей шее! Он мог убить Вас! А Вы…Вы..
– Он не собрался убивать меня, девочка, – примирительным тоном возразил Монро. – Он никого не собирался убивать. Он…
– Назови имя, Николь, – перебил его Кристиан, не сводя с девушки усталого взгляда. – Просто назови имя того, кто подвозил тебя в больницу в тот день. Два слова: Дэвид Абрамс. Это ведь так просто.
– Ты больной, – просипела Николь, глядя на него безумными глазами. – Кристиан Арчер, ты долбанный псих. Ты же только что назвал его имя. Только что, – отползать было некуда, ее спина уперлась в холодный камень. – Только что, ты сам назвал его имя, так что тебе еще нужно? Зачем ты делаешь это? – мужчина сделал шаг навстречу, но увидев, как изменилось лицо Николь при его приближении, остановился. – Зачем???
– Почему ты не назвала имя, когда я начал считать, Николь? Ты не верила, что я убью Монро? – и сам же ответил. – Да нет, ты поверила, иначе бы не убивалась так сейчас. Может, тебе было все равно? Опять же, ты бы так не убивалась, будь это так. Так почему же? Почему ты так упрямо отказывалась произнести два словечка? Почему ты предпочитала мучиться самой и мучить других, но не говорить мне то, что я хотел узнать? Наверняка ты находила множество причин молчать, правда? Ведь я инопланетный ублюдок, псих – убийца, а ты скорее умрешь, чем позволишь мне командовать тобой…
Николь, баюкавшая свои окровавленные руки, замерла и подняла на говорящего глаза.
– Да и ты же не предашь своего друга, Дэвида…
Девушка не верила своим ушам: неужели Зомби умел читать мысли? Но ведь не все телепаты были способны на такое: буквально читать каждую твою мысль, слово в слово! Даже дядя Фил говорил, что только сильнейшие хранители могли проделывать подобное, да и то, при наличии длительного зрительного контакта. А лучше зрительного и телесного. Нет, Арчер не мог быть настолько сильным! Иначе даже Дэвиду со своей командой с ним не сладить.
– Наверняка ты даже обещала ему молчать, а обещание – это святое. Тем более, я и так знал про Дэвида. Я просто наслаждался пытками, ведь пытать и убивать – это все, на что я способен. Я прав?
Николь продолжала хранить молчание, но Кею не требовались вербальные подтверждения: глаза девушки говорили без слов.
– Но ты же поняла, как смехотворны все эти причины, когда я начал обратный отсчет, не так ли? И все же ты промолчала. Почему, Николь?
– Я не смогла, – еле слышно прошептала девушка. Какой смысл утаивать то, что ему и без того известно?
– Странно, не находишь? – Кристиан больше не предпринимал попыток подойти, а лишь пристально смотрел на собеседницу. – Когда ты хочешь что-то сказать, но не можешь. Физически.
В пещере воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь треском веток в очаге. Николь начала понимать, к чему клонил мужчина. В поисках поддержки девушка посмотрела на старика, но тот лишь печально покачал головой. И тогда, когда отрицать очевидное было невозможно, а напряжение достигло пика, Кей произнес три заветных слова, которые Николь так ждала и, в то же время, так боялась услышать:
– Ты под внушением. Теперь ясно, как это работает?
====== Глава 26 Дура ======
Узенькая полоска света, проникавшего через брешь импровизированной двери – куска парусины, натянутой в проходе – была единственным источником света. Нет, Николь вовсе не была наказана или под арестом: ее изгнание было добровольным. На стене висело несколько керосиновых ламп, да и Филипп заботливо оставил подсвечник на столе, однако, девушка предпочитала и дальше пребывать во мраке. Обхватив колени руками, она раскачивалась взад-вперед на импровизированной кровати, не сводя глаз с луча и вздрагивая каждый раз, когда его пересекала тень: в любой момент мог появиться Зомби и начать новый допрос. Хоть Филипп и уверял ее, что Арчер не станет больше мучить ее, что он не опасен и не хочет причинять ей зла, девушка не верила: просто этот мерзавец запудрил мозги и старику тоже. Глаза Николь скользнули в угол, где располагался стол: она его не видела, но знала, что он там. Она и не подозревала, насколько цепкий у нее глаз, пока не осталась в темноте: казалось бы, пока старик перебинтовывал ей руки, она абсолютно ничего не соображала и не чувствовала, кроме, разве что, жжения в конечностях. Ей не было дела до того, где она находится. Однако как только погас свет, ее зрительная память услужливо воссоздала скудный интерьер, включавший кровать – матрас на каменном выступе; и стол. Более того, девушка узнала мебель: этот стол, как и тот, за которым они обедали, был взят из чулана в доме дяди: вся старая мебель отправлялась туда, а потом шла либо на дрова для камина, либо на переработку. Видимо, Зомби очень давно обосновался в этом месте, раз умудрился перетащить столько вещей в пещеру. Мерзавец.
Николь вновь посмотрела в угол, где во мраке прятался стол, и в задумчивости прикусила щеку: помимо подсвечника на столешнице было кое-что еще, оставленное специально для нее. И не кем-нибудь, а самим Зомби. До этого он пытался лично поговорить с ней, но Николь не стала слушать. Удивительно, но после произошедшего за обедом, девушке в каком-то смысле стало легче противостоять ему: может, просто у нее кончились слезы, а может – сама жизнь. В любом случае, несмотря на животный страх, который Зомби продолжал внушать ей, внешне девушка умудрялась оставаться совершенно спокойной и равнодушной ко всему, что происходило вокруг: вскоре мужчина прекратил свои попытки наладить контакт и просто оставил целую кипу бумаг в ее комнате. Точнее, в ее камере. Филипп и здесь пытался оправдать Арчера: мол, Николь вовсе не пленница, нет. Просто здесь ей будет безопаснее. Она гостья, только и всего. Ага, конечно. Гостья, которая не могла уйти.
Когда девушке надоело играть в неваляшку, она откинулась назад и растянулась на кровати. Вот черт! Больная лодыжка постоянно чесалась, а Николь не могла унять этот зуд, так как вместо рук у нее были клешни: неуклюжие, перебинтованные глыбы. Лодыжка, кисти – и все за один день! Такими темпами к концу недели она рисковала стать мумией. Сама виновата, конечно: если уж она хотела пробить камень, биться надо было головой, ведь в ее случае, это была всего лишь кость. Если бы у нее были мозги, она послушалась бы Дэвида и осталась в России. А даже если бы и не осталась, то после столкновения с Ребеккой, она должна была вернуться в гостиницу! Вместо этого она поперлась на пепелище, которое ранее называла домом, да еще и без мобильника. Да, она не могла знать, что столкнется здесь с Зомби, но такси-то ей в любом случае надо было бы вызывать. И чем она бы это сделала? Волшебной палочкой?!
Лежать Николь вскоре тоже надоело: сон не шел, в голове роились мысли. Как бы ей не хотелось это признавать, но Арчер сумел-таки посеять в девушке сомнения. Дэвид Абрамс. Два слова. Она повторяла их, как ненормальная, пока не натерла на языке мозоль. Филипп перевязывал ей руки, а она завела эту пластинку, упоминая Дэвида в различных контекстах, и все получалось. Голос не пропадал, она не задыхалась – так почему же тогда она не смогла произнести эти злополучные слова там, когда Зомби приставил нож к горлу старика? Она ломала над этим голову не один час, зато у дяди Фила, как всегда, имелся ответ:
– Внушение – штука необычная, – рассуждал он. – Идею, пришедшую в твою голову извне, очень сложно определить: она очень хорошо маскируется, сливается с другими. Но вместе с тем, она весьма конкретна. Взять, к примеру, тебя: когда Кристиан задал тебе вопрос, ты находила тысячи отговорок, чтобы избежать ответа, и все они казались тебе очень логичными, твоими личными мотивами. Ты верила в то, что утаить имя – твое решение и ничье больше. Это – маскировка. Конкретность же в том, что тебе вовсе не запрещали произносить имя Адама, девочка. Так, если я спрошу тебя, как зовут сына Мэриан, ты без труда ответишь мне. Но если я спрошу, кто был с тобой в больнице, ты снова станешь нема, как рыба…
Николь снова и снова прокручивала эти слова в голове, чувствуя, как ее накрывает волна противоречий. То, что сказал Филипп, имело смысл. Более того, это объяснение абсолютно точно подходило к тому, что она чувствовала. С другой стороны, эта версия подтверждала то, во что Николь наотрез отказывалась верить: Дэвид действительно был телепатом. Девушка отчетливо помнила день, когда друг детства снова вошел в ее жизнь. Помнила смятение, которое ее охватило в тот момент: радость от встречи и, вместе с тем, некоторое напряжение и опасение. Но самое главное, она помнила, как мужчина настойчиво просил ее не говорить никому, что она с ним виделась. Даже не один раз. Следовательно, Зомби говорил правду. Конечно, то, что он не солгал насчет телепатии, вовсе не значило, что он не врал насчет остального, однако… С таким же успехом он мог быть прав во всем. Что если все обвинения Арчера имели основания? Что если у него были доказательства? Глаза Николь снова устремились к столу: возможно, все ответы лежали там, у нее под носом. Господи, как же она ненавидела себя за такие мысли! Как она могла подозревать Дэвида в подобном? После всего того, что он сделал для нее. Да сам факт сомнения в нем – уже предательство. Девушка со стоном повернулась на другой бок и уткнулась лбом в прохладную стену. Сосредоточившись на капающем звуке, раздающемся откуда-то из глубины, Николь наконец-то смогла уснуть.
Проснулась девушка от чудесного аромата, заполнившего ее обиталище: она и подумать не могла, что яичница могла так вкусно пахнуть. До того, как Николь разлепила глаза, она пребывала в полнейшей уверенности, что это Бекки пронесла в ее комнату завтрак, который девушка, как обычно, проспала. Николь сладко потянулась, блаженная улыбка только-только расцвела на ее лице, но затем реальность безжалостно вторглась в ее негу: лодыжку и руки пронзила боль, спина врезалась в холодный камень. Открыв глаза, девушка уперлась взглядом не в белоснежный потолок своей комнаты, а в неровные своды темницы. Кошмар вернулся. Николь села, убрала волосы с лица и только потом поняла, что еще изменилось в ее, так называемой, комнате: все лампы были зажжены, а у противоположной стены появился тазик и кувшин, как полагала девушка, с водой. Библейский быт, что называется: спальная, столовая, ванная – все в одном помещении. И после этого дядя Фил будет утверждать, что она не пленница?! Николь вздохнула и уронила голову на руки. Ладно, она была несправедлива к старику: в конце концов, не он был виноват в ее проблемах. Да и она не ругать его должна, а благодарить – он все же заботился о ней. Девушка передвинулась к изголовью кровати и притянула к себе тарелку. Изначально, она планировала устроить голодовку, чтобы поскорее избавиться от мучений, но потом она поняла, что это было бы не очень умно. Да она на зло Зомби будет жить. Будет есть, пить и набираться сил, чтобы потом забрать с собой Филиппа и сбежать. Она найдет Дэвида и отомстит Арчеру за все. Николь понятия не имела, как она все это сделает, поэтому решила перейти к самой простой части ее плана – поесть. То ли она была такой голодной, то ли Филипп умел вкусно готовить, а та уха, что была на обед, просто не удалась (а может и то, и другое), но яичницу девушка смела в одно мгновенье. Даже ее неуклюжие руки-клешни не стали помехой. Теперь, когда внутренняя пустота заполнилась, жизнь уже не казалась такой безнадежной. Спустив с кровати ноги, девушка обратила внимание на то, что повязку на ее лодыжке сменили, и она почувствовала новый прилив благодарности к старику. Все же присутствие Филиппа поднимало ее боевой дух.
