Текст книги "Фатум (СИ)"

Автор книги: Miss_Windrunner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 83 страниц)

– Ошибка, – вкрадчиво изрек икс, тщетно пытаясь скрыть свое разочарование и злость. – Не думаю, что он, вообще, появится на поле.

– Времени у нас вагон, – сонно потянулась девушка, откидываясь на подушки. – Я подожду.

– Граф будет здесь гораздо раньше, – пообещал Берг. – На самом деле, я думаю, он уже здесь. И как только малыш Уолли отключит силовое поле, чтобы перезагрузить систему, Морт беспрепятственно войдет в атмосферу. Когда же Малик доберется сюда, все его союзники закончатся, это я тебе гарантирую.

– Да мне плевать, – усмехнулась девушка, вертя в руках передатчик-бусинку. – Я-то здесь, в безопасности, и могу ждать Малика хоть целую вечность.

Тут она слукавила: желание убивать росло в ней с каждой секундной, но этого было недостаточно для того, чтобы помогать Бергу. Да, она вполне могла покончить с Арчером самостоятельно, однако, в этом не будет ни чести (что, в принципе, Николь не особо волновало), ни удовольствия: ну убьет она беззащитного калеку, ну и что дальше? Нет, если уж с кем и драться, то только с кем-то дееспособным.

– Я дам тебе время подумать, – великодушно пообещал Берг, чуть ли не скрипя зубами от досады. Нет, конечно, отказ девушки был не смертелен, но крайне неудобен. Ему не хотелось отказываться от намеченного плана, ведь тот был практически беспроигрышным: хакер никак не ожидал подставы со стороны Николь.

Никки же пожала плечами и, дабы не мозолить рентгено-глаз хранителя, покинула черную спальню. Пути было всего два: в чудо-ванную или в лабораторию. В ванную-бассейн девушке не хотелось, ведь она не могла гарантировать того, что ей вдруг не захочется утопиться; в лабораторию, в компанию собственного трупа, ей тоже не хотелось. Кстати, этот самый труп не давал Николь покоя: какого черта Малик не избавился от него? Это же всем уликам улика.

– А что я голову-то ломаю? – спросила девушка сама у себя, по-новому взглянув на передатчик, который продолжала вертеть в руках. И почему она раньше этого не сделала? Посмеявшись над собственной глупостью, девушка включила девайс. – Оливер, я хочу поговорить с Маликом. Ты можешь это устроить?

– Сейчас не самое подходящее время, – с готовностью откликнулся тот.

– Другого может и не представиться, – загадочно и не без нотки угрозы заметила девушка. – Кстати, по поводу силового поля: Берг не очень прозрачно мне намекнул, что ваш Граф уже занял позицию и теперь ждет, когда путь будет открыт: как только ты уберешь барьер, Морт перейдет в наступление.

Оливер с той стороны тяжело вздохнул, и Никки так и видела, как он устало снимает очки и потирает переносицу. Саммерс всегда так делал, когда что-то шло не так.

– Ты об этом хотела поговорить с Крисом? – наконец ответил он.

– Не только.

– А подождать это не может? Пойми, он сейчас не в том положении, чтобы…

– Мне плевать, в каком он положении, – отрезала девушка, усевшись прямо на черные каменные ступени. – Но он окажется в еще худшем положении, если я с ним не поговорю.

– Что ты имеешь в виду?

– Берг ищет тело Арчера. Я думаю, мы оба понимаем зачем.

И снова Саммерс взял паузу.

– Только не с этим передатчиком, – тяжело вздохнул икс. – Это – игрушка Берга, и он наверняка сможет подключиться к нашему каналу и подслушать. Скажи, у тебя есть доступ в кабинет Криса?

– Нет.

– В лабораторию?

Никки так и подмывало ответить отрицательно, ибо лаборатория была последним местом, куда ей хотелось идти, однако, с Маликом поговорить ей хотелось больше.

– Да, в лабораторию у меня доступ есть.

– Иди туда и жди.

– Чего ждать? Чуда?

– И его тоже, – Саммерс был предельно немногословен.

– Чуда так чуда, – ответила Николь уже немому передатчику и поплелась в комнату Синей Бороды. А что, это название было вполне уместно, разве что Никки не была Малику женой: в остальном же – запретная комната, трупы любопытных девиц… Все это, на самом деле, попахивало извращением: на кой черт Малику сдалось ее тело? Зачем было хранить его два года, да еще и в неизменном состоянии. Он мог бы хотя бы сделать косметический ремонт: убрать синяки и кровоподтеки, вылечить ей спину – судя по позе трупа, позвоночник настоящей Николь Кларк так и остался сломанным – переодеть, в конце концов. Но нет, девушка в «аквариуме» выглядела так, словно испустила дух буквально пару секунд назад.

Извращенец. Вот ведь реальный псих.

С каким-то нездоровым интересом Николь начала нарезать круги вокруг собственного прототипа, подмечая какие-то мелкие и не очень детали, которые вполне могли бы открыть ей глаза на происходящее раньше. Могли, но не открыли, потому что Николь с завидной твердолобостью игнорировала факты. Взять, к примеру, тот шрам, который «украшал» ее лодыжку после знакомства с плетью Райли: Николь же почти сразу заметила, что он исчез, но не придала этому значения. И Оливер чуть позже тоже обратил на это внимание, но Никки лишь отмахнулась, списав все на то, что у Малика, якобы, медицинская капсула мощнее. Бред. Это же смешно! Но ей тогда это казалось логичным. Именно поэтому она не стала копать глубже, не обратила внимания на то, как недоверчиво поджал губы Саммерс, услышав такое невразумительное объяснение. Николь просто радовалась тому, что ее тело больше не носило этот уродливый след поражения на своей коже. Она радовалась тому, что ее шикарные волосы снова были с ней, ибо, как бы ей ни нравилось ее «французское преображение», свою оболочку она любила больше. И ни разу, ни разу она, как следует, не подумала о том, как подобное было возможно: как она могла заснуть одним человеком, а проснуться (это спустя два года-то) совершенно другим. Другим, и не человеком.

Жестоко, Малик, это было очень жестоко.

Он ведь знал, как она относилась к клонам. Знал, что она никогда бы не согласилась на подобное добровольно. Знал, и все равно сотворил с ней подобное. Хотя нет, этот монстр сделал еще хуже: он позволил ей жить в неведении; позволил ей поверить в то, что она, на самом деле, жива… Зачем? Вот что не давало Николь покоя. Зачем он это сделал и, самое главное, когда он собирался ей рассказать? Чего он добивался? Что, вообще, творится в его инопланетной облученной…

– Наконец-то созрела для извинений? – знакомый самодовольный голос вдруг наполнил всю лабораторию, заставив девушку отшатнуться от «хрустального гроба». – Кажется, у вас, на Земле, говорят: «Лучше поздно, чем никогда», но не думаю, что в данной ситуации подобное уместно.

Николь инстинктивно развернулась, но в лаборатории не было никого, кроме нее и остывшей «Белоснежки».

– Включи монитор, хочу тебя видеть, – невозмутимо продолжал Малик, пока Никки приходила в себя. – Самая крайняя кнопка на экране.

– Иди к черту, Малик, – было ему ответом. Видеть он ее хотел? Да, судя по всему, он два года подряд любовался на ее искалеченное тело, так что ничего, потерпит.

– У тебя весьма своеобразная манера просить прощения, – хохотнул тот.

– Я не собираюсь перед тобой извиняться, – озвучила очевидное девушка. – Не за что.

– Значит, ты просто соскучилась?

– Для того, кто рискует сдохнуть в открытом космосе, ты слишком беззаботен.

– Для той, кто всаживает мне ножи в спину, ты слишком бесстрашна, – парировал мужчина. – Ты перегнула палку, ниса. На этот раз, ты, действительно, перегнула палку.

– Допустим, – согласилась девушка, чувствуя, как обида и злость медленно заполняли ее до краев. – Но что ты сделаешь? А? Покалечишь? Убьешь?

– Возможно.

– Не убедил, – хмыкнула девушка, сглатывая ком в горле. – Мой тебе совет, Малик: если хочешь, чтобы твои угрозы действительно внушали страх, перестань воскрешать собственных жертв! Потому что, знаешь ли, перспективка сдохнуть пугает уже не так сильно, когда знаешь, что через пару-тройку лет тебя клонируют, и все вновь вернется на круги своя, – Николь рассмеялась, вот только этот смех подозрительно смахивал на рыдание. – Хотя нет, такая перспектива не пугает вообще!

Хорошо, что Малик не видел ее, ведь ее затея предстать перед ним в праведном гневе с треском провалилась: девушку била мелкая дрожь, по щекам струились слезы, и ей оставалось только гадать, каким чудом ее голос все еще звучал твердо.

– Так вот я хочу знать, – продолжила Николь, не дождавшись от мужчины никакого едкого комментария, – зачем? Зачем ты сделал это со мной? Или просто убить меня тебе показалось мало? Слишком просто, да? Куда интересней, воскрешать меня каждый раз после очередного срыва, чтобы убить снова! И воскресить. И убить. И так по кругу! – Малик молчал, и это злило Николь еще больше. – Ты ведь поэтому не избавился от моего тела, да? Чтобы было с чего снимать копию, я угадала? Чтобы каждый раз делать из меня что-то новенькое? Сейчас я наполовину икс, а в следующей реинкарнации? Сделаешь меня провидцем? Телепатом??? – молчание хранителя лишь подливало масла в огонь. – Кем ты себя возомнил?! Кто дал тебе право принимать такие решения? Убить меня тебе было недостаточно? Решил поиграть в Бога? Ты…, – немые рыдания душили девушку, не позволяя ей закончить. – Ты от скуки… Ты и Берг… Вы чудовища, Малик. И дело даже не в ваших способностях, и не в том, с какой вы планеты, а в том, что вы творите. Если ты считаешь, что это нормально, решать кому и сколько жить, если ты считаешь, что имеешь на подобное право, только потому что тебе хватает для этого сил и власти…, – Николь схватила первое, что попалось под руку – какой-то инструмент с медицинской капсулы – и запустила его в стену. Тот со звоном отскочил и укатился в угол. – У меня не было ничего, кроме двух лет дерьмовой жизни: у меня не было прошлого, которое могло бы мне сказать, кто я такая; у меня не было будущего, в которое я могла бы смотреть с надеждой. У меня было только настоящее и куча вопросов, ответы на которые мне, я думаю, не суждено было найти. Теперь же у меня нет и этого, – Никки подошла к «стеклянному гробу» и нашла панель управления. Индикатор заморозки и «поддержания текущего состояния» горел синим цветом, то есть был активен. Два года эти огоньки не давали телу Николь Этель Кларк исчезнуть; два года эти огоньки отсрочивали естественный ход вещей. Два года – большой срок. Слишком большой срок. К счастью, рядом темнел другой индикатор, надпись на котором гласила «очищение». Точнее, это был самый близкий перевод с ангорта. То, что нужно. – У меня к тебе всего один вопрос, Малик: зачем? Зачем ты сделал это? Согласись, у меня есть право знать. Я больше не человек; у меня больше нет имени и вопросов тоже больше нет. Только один, и ты мне на него ответишь, – Николь включила монитор. Включила, и чуть было не отключила обратно: так сильно ее поразил вид хранителя по ту сторону экрана. Малика тоже била дрожь. Но если девушку разрывал на части гнев, то мужчина был под властью иного недуга: его лицо было покрыто испариной, по вискам стекали струйки пота, руки, сцепленные в замок на приборной панели, подрагивали. Он не видел, что Никки включила камеру: вряд ли бы он позволил кому бы то ни было видеть его в подобном состоянии. – Надеюсь, это муки совести так мучают тебя?

Малик поднял на девушку налитые кровью глаза и выругался: она действительно застала его врасплох. Одним резким движением он выключил камеру со своей стороны.

– Мы поговорим, когда я вернусь, – донесся из динамиков его сиплый голос. Что-то явно было не так. Он выглядел, а теперь уже и звучал, как наркоман, у которого началась ломка.

– Нет, мы поговорим сейчас, – безжалостно отрезала Николь, глядя прямо в камеру: она-то не отключала видеосвязь, а значит, Малик все еще ее видел. – Ибо что-то мне подсказывает, что вернешься ты нескоро – не думаю, что дождусь тебя.

– И как это понимать? – было слышно, что Малик буквально выдавливал из себя каждое слово: что бы с ним ни происходило, это было серьезно и очень болезненно.

– Если верить Бергу, Морт на границе и только и ждет отключения барьера, – Никки с изумлением поняла, что в ней начало расти беспокойство за собеседника. – Так что если твои муки никак не связаны с внезапно открывшейся способностью к телепортации, ты вряд ли успеешь вернуться раньше него. Отсюда у нас два варианта: первый – повременить с деактивацией протокола безопасности и попытаться выдворить отсюда Графа до того, как он приземлится. Но в этом случае ты рискуешь не вернуться сюда, в принципе. И если раньше я думала, что Уолли сгущал краски, говоря, что твои дела хуже некуда, одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, что Оливер, можно сказать, даже приукрасил действительность, – забавно, но чем сильнее девушка беспокоилась за Малика (как бы ни ненавистно ей было признавать подобное), тем больше сарказма вливалось в поток ее речи. – Второй вариант – мы впускаем Графа сюда и попытаемся сдержать его до твоего возвращения. Шансы на твое выживание увеличатся, но ненамного, если учесть, что в прошлый раз вы вдвоем – Малик и Арчер, я имею в виду – не смогли справиться с Мортом. Сейчас же ты один и не в самом лучшем состоянии, – а в ответ девушке доносилось лишь неровное дыхание мужчины. – Может, отреагируешь? Кстати, это еще не все: твое возвращение, в любом случае, под угрозой, потому что Берг всерьез заинтересовался твоим телом. Обгорелым останками Арчера, то есть. И что-то мне подсказывает, это не просто праздное любопытство, – теперь и дыхание Малика оборвалось. – Малик?

– Что?

Что ж, по крайней мере, он еще был жив.

– Что будет с тобой, если с телом Арчера что-то случится?

Тишину, установившуюся в лаборатории, можно было резать ножом.

– Малик, я с тобой разговариваю, – напомнила Николь.

– Я не знаю, – наконец ответил хранитель. Черт, лучше бы он молчал: тон, которым он произнес эти слова, не предвещал ничего хорошего. – Заодно и проверим.

Он шутит? Кажется, не только в Николь просыпается ирония в стрессовых ситуациях.

– И, отвечая на твой вопрос…, – пропыхтел хранитель под аккомпанемент какого-то металлического скрежета.

– Малик, что у тебя там происходит?!

–…я сделал это…, – голос мужчины был едва слышен из-за оглушительного грохота на заднем плане.

– Малик! – Николь подалась вперед, пялясь в черный экран, как обезумевшая гадалка в стеклянный шар.

– Я сделал это для себя, – шум исчез так же внезапно, как и появился. Теперь тишину нарушало только неровное дыхание мужчины. – Я эгоист, если ты помнишь. И если мне что-то нужно, я добиваюсь этого любой ценой. Если мне нужно, чтобы кто-то умер, я убиваю его, – связь снова начала прерываться. – Если мне нужно, чтобы кто-то жил, он будет жить. Может, я и чудовище, – помехи нарастали с каждой секундой, и Николь это совсем не нравилось. – Но, хочешь ты того или нет, этому чудовищу нужно, чтобы ты жила.

– Малик, что происходит?!

– И потому ты будешь жить, – голос хранителя стих почти до шепота: каждое слово давалось ему с трудом. – Если надо будет, я клонирую тебя еще хоть сотни раз, можешь не сомневаться. Если надо будет, я сделаю тебя и провидцем, и телепатом – кем угодно, но уйти тебе я не дам. Уясни это раз и навсегда. А все свои проповеди и гуманистически-этические речи оставь для Уолли…

«В н и м а н и е! К р и т и ч е с к и й у р о в е н ь э н е р г и и. К р и т и ч е с к и й у р о в е н ь э н е р г и и…»

Теперь Николь поняла, что это был за звук: это были предсмертные потуги космического корабля хранителя. Черт, неужели этот ненормальный тратил последнюю энергию на то, чтобы поговорить с ней?! Да о чем он, вообще, думает?!

– Магнитное поле Земли убивает серых, – продолжал Малик, не обращая внимания на предупреждение собственного корабля, – ты не была серой, когда прибыла сюда, но я убил тебя: твой организм, способный пережить магнитное поле Земли, погиб. Твое новое тело было выращено здесь, и потому, хоть оно и является точной генетической копией предыдущего, оно серое, – Никки чувствовала, как ее мозг буквально плавился от услышанного. – Зная тебя, я был уверен, что ты никогда не оставишь попыток вернуться домой, а потому сделать тебя хранителем было единственным выходом: носители генных аномалий могут адаптироваться к жизни на Земле; серые – нет, – из-за помехов Малика было почти не слышно, но оно и было не нужно: картинка потихоньку складывалась. Невероятная, абсурдная до невозможности, но все-таки складывалась.

Он хотел помочь ей? Все это время, что она провела с ним, он прямым текстом говорил ей об этом. Пусть его методы были сомнительны, пусть иногда он был жесток, но, по сути, он не причинял ей вреда.

Ну да, кроме того раза, когда он ее убил.

Но потом все изменилось. Николь постоянно ломала голову над тем, зачем Малик держал ее при себе. Поначалу ей и вовсе казалось, что он изучал ее. Или ей не показалось? Этот пристальный взгляд, наводящие вопросы – возможно, Малик сам не знал, что сотворил; не знал, кто был перед ним – Николь или кто-то другой; человек или бездушный клон.

Он изучал ее, учил ее, охранял ее – не очень типичное поведение для маньяка-убийцы, каким Николь его считала. Хотя… странностей у Малика было немало.

– Почему ты не избавился от тела? – Николь прервала Малика на том месте, где он объяснял, как именно ему удалось изменить ее ДНК. – Зачем тебе мой труп?

– Страховка. Ты – единственная в своем роде, подобных тебе больше не существует. Мне было нужно твое тело на случай, если что-то пойдет не так, и…, – Николь заметила, что за все время Малик ни разу не назвал ее клоном. Ни разу, – …если твое новое тело окажется нежизнеспособным, я смог бы создать новое, без генетических модификаций.

– Но это означало бы, что я не смогла бы вернуться домой.

– Я знаю. Если бы все получилось именно так, я бы рассказал тебе правду: это был бы единственный способ остановить тебя от попыток вернуться домой.

– Постой, – нахмурилась девушка, – а когда ты собирался рассказать обо всем мне? Мне, я имею в виду, клону третьего поколения.

– Я не собирался.

Николь застыла с открытым ртом, не зная, что сказать. Правда, говорить ничего не пришлось, потому что Малик пояснил сам.

– Способности хранителя категории икс никак себя не выдают. Ты могла бы спокойно прожить всю жизнь, не зная о том, кем стала. Таков и был план.

– Почему ты говоришь мне все это? Почему сейчас?

Малик рассмеялся: тихий и хриплый, его смех был абсолютно неуместен – мужчина же, вроде как, был в нескольких часах от полного отключения системы жизнеобеспечения.

– Разве не ты настаивала на этом разговоре?

– Ты сказал, что мы погорим позже.

– А ты сказала, что этого «позже» не будет, – урезонил мужчина, все еще смеясь.

– Ты там что, собрался ласты склеить?! – не выдержала Николь. Его тон, его слова – все это слишком смахивало на прощание. А она не собиралась с ним прощаться. Еще рано.

– Я даже отсюда слышал нотки надежды в твоем голосе. Признайся, ты же только и живешь ради этого момента.

– Я живу, потому что один шизофреник меня клонировал, – и, в шоке от самой себя, девушка рассмеялась. Десять минут назад, когда она поняла, что с ней сделали, ей не хотелось жить, сейчас же она уже начала шутить по этому поводу; десять минут назад она была готова придушить Малика голыми руками, теперь же она содрогалась от одной мысли о том, что Оливер не успеет вовремя убрать силовое поле. Что с ней творилось? Гормональный сбой? Слабоумие? Бракованное тело? – Малик, что нам делать?

– Нам?

– Пока тебя нет, – Николь выключила свою камеру. – Что делать с Бергом? Графом?

– Ничего не делайте. Если бы Берг знал, где мое тело, он бы не пришел к тебе. Раз уж ты здесь и говоришь со мной, я полагаю, ты отказала ему, так?

– Да.

– Тогда просто сиди и жди. Там, где ты сейчас, никто тебя не достанет. Мое тело находится под надежной охраной, и Бергу туда не пробраться. Сейчас его единственная надежда – ты: если бы я был на его месте, я бы начал следить за тобой в надежде, что ты приведешь меня к телу. Так что не делай этого, ниса.

– А Граф?

– А Граф неопасен, пока он снаружи: ваша задача – не впускать его внутрь.

– Но, – девушка нахмурилась, – если мы оставим поле, то…

– Не забивай голову. Мне пора, – мужчина тут же отключился.

– Эй! Малик! Малик!!

– Николь? – на экране появилось уставшее лицо Оливера. – Что он сказал?

– Ждать, – девушка тяжело уселась на стул и уронила лицо на ладони. – А тебе?

– То же самое.

– Мне кажется, с ним что-то не так. Ну, помимо того, что он у него вот-вот кончится кислород или что там случится с его кораблем.

– У него приступ, – «утешил» айтишник.

– Что?!!

– Приступ, – тупо повторил икс. – Хотя, это странно: после последнего припадка прошло слишком мало времени. Даже если его состояние действительно ухудшается, прошло меньше двух недель с тех пор, как…

– Постой, – идея, немного безумная и невероятная – как раз в стиле Малика, посетила голову девушки, – ну-ка еще раз: что происходит с Маликом во время таких припадков?

– А? – Оливер выглядел, мягко говоря, удивленным. – Ну, он теряет сознание и…

– Ты говорил, что во время таких припадков он, как бы, сбегает в собственное тело, так? – и прежде чем Уолли успел разнести ее мысль в пух и прах, Никки выдала: – Скажи, он может специально спровоцировать такой приступ с тем, чтобы вернуться в собственное тело? Это возможно? Даже на большом расстоянии?

– С моим передатчиком – да, – на экране заплясало лицо Сандевал, которая бесцеремонно оттеснила Оливера с половины стула и уселась рядом. – Но ты же не думаешь, что он решится на такое?

– Это имеет смысл, – признал Саммерс, пытаясь угнездиться на оставшемся клочке сидения. – Так он сможет оказаться здесь, и нам не придется снимать силовое поле, но…

– Но что?

– Это же безумие! – Оливер издал нечто, отдаленно напоминающее смешок, и обежал помещение растерянным взглядом: он уже взвесил все «за» и «против», все плюсы и минусы, однако, все еще не мог поверить в то, что он, вообще, об этом задумался. – Он уже пытался вернуться в тело пару раз, но оба эксперимента были неудачными.

– Зато теперь у него есть стимул, – точно подметила брюнетка.

– Это безумие, – оторопело повторил айтишник. – Нам нужно немедленно все подготовить!

– Осторожнее, – по телу Николь пробежали мурашки, она вся была, как на иголках, и какая-то мысль или же нехорошее предчувствие, не давало ей покоя. – Проследите, чтобы за вами не было хвоста.

– Не было хвоста? – в унисон повторили собеседники, вперив в экран недоуменные взгляды.

– Ну, так говорят у нас на Земле, имея в виду слежку, – нетерпеливо пояснила Никки.

– Да кто за нами может следить?

– Не знаю, но Берг, например, очень живо интересовался тем, где сейчас находится настоящее тело Арчера. Возможно, не он один.

– Ладно, принято, – кивнул Оливер. – Кэри, ты знаешь, что делать.

Брюнетка кивнула и, вскочив с места, тут же исчезла с экрана. Икс перевел взгляд на Николь.

– Что собираешься предпринять?

– Малик просил никуда не выходить, – нехотя призналась девушка. – Думаю, так я и сделаю. Если Берг еще здесь, постараюсь отвлечь его, чтобы дать нам время.

– Это уже похоже на план, – улыбнулся икс, и от сердца девушки чуть отлегло: Оливер не улыбался Николь с тех пор, как узнал о том, что она была заодно с Бергом. Никки даже не осознавала, как тяжело ей было в «черном списке» Саммерса, пока он вот так ей не улыбнулся: возможно, его доверие удастся вернуть. – Ладно, держи меня в курсе. Если что, используй передатчик Берга.

– Хорошо, – Николь похлопала по карману джинсов, где лежал стеклянный шарик, и улыбнулась. – Удачи.

Саммерс кивнул напоследок и отключился.

И вот Николь снова осталась один-на-один со своим трупом. Непередаваемые ощущения. Если раньше при взгляде на останки Кларк-человека Николь испытывала чувство вины, вины за то, что присвоила чужую жизнь, что посмела чувствовать и исследовать то, что ей не принадлежало, то после разговора с Маликом, Никки увидела все в немного ином свете; теперь эта мертвая девушка, которая покоилась в стеклянном гробу, олицетворяла собой лишь сорванные оковы. Прошлое, такое неприглядное, но родное. Это – часть ее жизни, и от этого никуда не деться. Но ей нужно идти дальше. Без сожалений, ибо если она и дальше продолжит оглядываться назад, если она и дальше будет пленницей своего прошлого, она рискует упустить шанс построить себе будущее.

Малик убил ее.

Малик вернул ее. И сделал сильнее – глупо будет не воспользоваться этим.

– Прощай, – произнесла девушка одними губами, подойдя вплотную к стеклянному гробу. Пробежавшись по прохладному стеклу пальцами, Николь улыбнулась и сглотнула ком, подступивший к горлу. – С тобой было весело.

И, не испытывая больше никаких сожалений, девушка нажала кнопку. Ту самую, которая гласила «очищение».

Ей всегда было немного не по себе в этом месте. Нет, ну серьезно, как можно чувствовать себя уютно в компании обгоревшего калеки и его ослепительно прекрасного клона? Первый поражал своим безобразием и-таки являлся наглядным подтверждением того, что эвтаназия могла быть самым оптимальным выходом из положения. Второй же был, одновременно, и прекрасен и чудовищен: прекрасен просто потому что внешность у Кристиана Арчера была действительно ангельской; чудовищен, потому что понимаешь, что за этой внешностью нет ничего, абсолютно ничего – пустота, не принадлежащая ни одному из известных миров. Может, Оливер был прав, и виной всему косность мышления, но Каролина Сандевал не могла воспринимать клонов, как людей. Не люди они. И точка.

Кивнув собственным мыслям, девушка без зазрений совести активировала «сплошной режим», и аквариум, в котором плавал клон Арчера скрылся за металлическими пластинами. Сейчас девушку интересовал исключительно настоящий Арчер, ведь если Кларк была права, то он мог в любой момент вернуться в свое родное тело, и тогда ему понадобится помощь. И Каролина будет тут как тут. Может, тогда он, наконец, ее заметит? Хотя, чего это она? Нет, она уже сто лет назад переболела Кристианом Арчером, так что какая ей разница, заметит он ее или нет? Нет, она здесь исключительно ради Оливера. Если он верил в то, что все получится, значит, и она поверит.

– Не завидую я тебе, магистр Арчер, – со знанием дела приговаривала брюнетка, пристально следя за индикаторами, что плясали на многочисленных мониторах. – Как бы ты не пожалел о своем возвращении, – хохотнула она, подключив еще несколько проводков к голове и груди погорельца. – Нет, я ничего не имею против, просто, – девушка отложила винтовку, которая то и дело спадала с плеча, в сторону, – ты только представь, что будет, если он родится черноволосым! Серьезно, ведь это же будет просто атас! Каждый раз глядя на него, ты будешь вспоминать весь этот кошмар: своего чокнутого братца, всю эту эпопею с подменой тел… Да и тогда ты уже никуда не денешься от этой землянки! Не пойми меня неправильно, Кларк не так плоха, – Сандевал занялась проверкой температуры и состава воздуха в капсуле. – Но Ди, на мой взгляд, подходит тебе куда больше. Она спокойная, тихая, рациональная – с ней ты бы мог просто отдохнуть, – убедившись, что со всеми показателями все в порядке, Каролина немного расслабилась. – Не, самый идеальный вариант для тебя, конечно, это я, но, уж прости, я тебя ждать устала.

Окинув подопечного беглым взглядом, Сандевал переключилась на капсулу с клоном, и ее передернуло. Нет, все же хорошо, что она избавилась от одержимости Арчером: она бы не пережила, если бы объект ее страсти превратился в бездушного клона.

– Прости, приятель, но погуляй, – с этими словами брюнетка откатила капсулу с клоном в соседний отсек и закрыла дверь. Вот, теперь можно и отчитаться.

– Уолли, – Каролина раскрыла свой ладонный монитор и бодро сообщила: – я все сделала. Пока все тихо, конечно, но если что-то вдруг изменится, я тебе… Уолли? – нахмурившись, брюнетка поднесла монитор ближе и присмотрелась. – Уолли, ты меня слышишь?

Она видела лохматую макушку икса, торчавшую слева, вот только эта макушка почему-то не двигалась. Нет, Саммерс частенько засыпал на рабочем месте, однако, сейчас явно было не самое лучшее для этого время. И место. И, вообще, все это было очень и очень странно.

– Оливер, ответь мне! – не позволяя панике взять над разумом верх, брюнетка тут же подняла с пола винтовку и опустила на глаза линзы-радар: пока что все было спокойно, никакого движения за стенами лаборатории не было. Девушка убрала линзы. – Оливер, прием, ты слышишь меня?

Мужчина на экране не шевелился. Зато вот монитор, напротив которого он развалился, пестрил-таки какими-то символами и всплывающими окнами. Прищурившись, девушка приблизила картинку и, поняв, о чем именно оповещал компьютер, почувствовала дурноту. Барьер был отключен. Эстас лишился последнего рубежа защиты.

– Оливер!! – он бы никогда не сделал это сам, по собственной воле. Никогда. – Оливер, ответь мне!!

Икс даже не пошевелился.

– Черт! Черт! Черт! – Каролина с видом загнанного зверя повернулась к капсуле: показатели были в норме. Все было спокойно. – Черт, что мне делать?! – она вновь посмотрела на экран: там тоже не было изменений. И почему они не позвали еще несколько дежурных?! Почему они не завербовали больше людей?! Она не могла бросить Оливера. Она не могла оставить Арчера. Черт!

Какая-то невидимая сила призывала Каролину немедленно покинуть лабораторию и мчаться на помощь Саммерсу. Здравый смысл подсказывал, что это было бы ошибкой: все, что они делали последние несколько лет, они делали ради этого момента; все, чего так сильно хотел Оливер, сейчас стояло на кону. Арчер мог вернуться в любой момент. Уолли просил ее быть рядом с ним. Черт, что ей делать?! Ей оставалось, разве что, разорваться, чтобы…

– Кларк! – в исступлении взвыла брюнетка и тут же набрала новый вызов. – Николь, ответь!

Землянка подключилась после первого же гудка.

– Что случилось?

– Оливеру нужна помощь! – прямо в лоб выдала Каролина. – Я думаю, на него напали и заставили отключить барьер! Я…я не могу связаться с ним!

– О чем ты говоришь? – недоуменно вопрошала та. В глазах землянки читалось беспокойство, вот только оно явно было направлено на нее, на Каролину, а не на то, о чем та говорила. – Где ты сейчас?

– Я в лаборатории, вместе с телом Арчера! Но сейчас не это важно, – тараторила брюнетка, стараясь сохранить спокойствие и побороть желание бросить все и бежать в центр управления. – Ты можешь помочь ему? Ты можешь найти Уолли и помочь ему??!

Она не верила в то, что попросила о подобном. От одной мысли, что ей хватило ума просить беременную девушку, которая, вполне возможно, даже не знала, что беременна, броситься в самое пекло схватки, Каролине становилось плохо. Если Арчер об этом узнает, он никогда ей этого не простит. Но простит ли она саму себя, если Оливер погибнет?

– Прошу тебя, Николь! – ненавидя себя за подобную слабость, продолжала брюнетка. – Найди его! Я не могу бросить Арчера!