Текст книги "Фатум (СИ)"
Автор книги: Miss_Windrunner
сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 83 страниц)
Вошедшие выстроились напротив девушек по всей длине коридора. Точно каменные статуи, они безразлично взирали на студенток, не отвечая на робкие попытки некоторых их них заговорить. Николь, силясь остаться в сознании, с жадностью ловила каждую деталь образа стоявшего перед ней мутанта: он выглядел в точности, как на фото, которые показывали им на «Заре»: те же высокие и громоздкие на вид сапоги (которые, впрочем, не мешали мутантам двигаться бесшумно), заправленные в них черные брюки; модульный пояс с неоновыми вставками, которые едва заметно светились к темноте; темный жилет, обозначавший рельеф мускул и обнажавший руки, защищенные наплечниками и наручами. Некоторые из хранителей носили еще и длинные мантии или плащи – на свой вкус, видимо. Правда, как для Николь, некоторым из них следовало носить эти балахоны постоянно: среди воинов мелькали экземпляры, которые были больше похожи на роботов, а не на людей. У одного из хранителей, например, оба глаза были искусственными, и хоть выглядели они не так, как у пиратов из старых фильмов, легче от этого не становилось: точно высеченные из прозрачного стекла, они излучали мягкое свечение, от которого становилось не по себе, во-первых, потому что невозможно было понять, куда именно направлен их взгляд; во-вторых, потому что этот взгляд будто пронизывал тебя насквозь. Другие киборги могли похвастаться металлическими конечностями, которые даже не пытались замаскировать: просто из их человеческих плеч вырастала рука автобота, например.
– Добрый день, – в коридоре показалась девушка, миниатюрная брюнетка лет двадцати пяти, с очаровательной улыбкой. Она выглядела такой заразительно жизнерадостной, что никак не вязалась с окружающей ее обстановкой: точно бабочка в темнице. – Меня зовут Каролина Сандевал, и сегодня я буду вашим гидом, девушки, – произнесла она на великолепном вычищенном интеръязе. – Но, прежде чем мы приступим непосредственно к экскурсии, я проведу перекличку. К сожалению, некоторые девушки пострадали, но, уверяю вас, они присоединятся к нам позже. Итак, начнем: Аванесова Светлана!
Какая-то девушка, с противоположного конца шеренги вышла вперед: к ней тут же подошел один из мутантов (тот самый, с жуткими глазами) и они вместе покинули отсек. Николь тяжело сглотнула. Она не знала, что ужасало ее больше: необходимость беспомощно наблюдать за тем, как ничего не подозревающих девушек уводят в никуда, или же перспектива самой оказаться на их месте. Предположим, судьба им всем была уготована одна, но остальные девушки имели хотя бы больше времени для пребывания в благом неведении: они не знали, что их ведут на закланье, так что они все еще пребывали в приятном предвкушении; а вот Николь подобным похвастаться не могла – она-то прекрасно понимала, к чему все шло. Понимала, но помешать этому была не в силах. Конечно, она могла попытаться прикончить парочку другую хранителей: эффект неожиданности и все такое, но это ни к чему не приведет: они все равно ее скрутят. Финал останется прежним.
– Воронова Вероника!
Николь вздрогнула и чуть было не вышла вперед, по инерции. Будто бы почувствовав намерение своего прототипа, «копия» тут же выступила из шеренги с невинной улыбкой. Она не изменилась в лице даже тогда, когда один из мутантов подступил к ней и повел к выходу. С нарастающей паникой Николь провожала эту парочку взглядом, чувствуя, как внутри у нее что-то обрывалось. За мгновенье до того, как скрыться за дверью, Воронова обернулась и подмигнула напарнице: даже если «пиратка» и была напугана, то виду не подавала. Секунда – и девушка скрылась из вида.
Николь смутно помнила, что было дальше. Брюнетка продолжала называть имена, но «француженка» пропускала их мимо ушей. Более того, она и свое пропустила, и если бы не затянувшаяся пауза, Николь так бы и не поняла, из-за чего был переполох. И только когда брюнетка еще раз повторила имя пропажи – Адель Дюваль, – Никки пришла в себя и выступила вперед. Подавив желание наброситься на мутанта, который тут же оказался подлее ее, девушка послушно прошествовала в соседний отсек. Она не знала, что ожидало ее впереди – газовая камера, пыточная или просто банальный расстрел, да и ей было неважно. Все эти годы подготовки, промывание мозгов, планы – все это было прекрасно только в теории, на практике же Николь чувствовала себя слепым котенком, брошенным матерью: мех есть, а все равно холодно; коготки есть, но все равно страшно. Ну и что, что она знала, что происходило на самом деле? Что ей давало это знание? Да ничего, абсолютно ничего. Последние три года жизни она провела в потемках, бегая за призрачным огоньком, но теперь и этот погас; она осталась совершенно одна. Без цели, без соратников, без чувств… Да, да, именно без чувств. Потому что даже сейчас, идя по темному коридору за своим палачом, ей было вроде бы страшно, а вроде и нет; она, кажется, злилась, а, может, и нет. Николь все чаще приходило в голову, что она чувствовала разумом: будто бы ею управлял какая-то программа, какой-то алгоритм, который соотносил тип ситуации с эмоциями, которые, обычно, испытывали нормальные люди. Она знала, что должна чувствовать страх, например, или радость, и начинала вести себя соответственно, вот только в глубине души у нее была лишь пустота. Что бы ни случилось с ней три года назад, это сломало ее; убило какую-то ее часть.
Наконец, коридор кончился, и, о чудо, Николь оказалась в столовой – огромном помещении, пусть таком же мрачном и пропитанном милитаристской атмосферой, но все же куда более уютном, чем пассажирский отсек. Возможно, такое впечатление складывалось из-за того, что здесь в воздухе витали ароматы еды, слышался смех и звяканье столовых приборов. Плюс, кто бы ни отвечал за организацию обеда, он постарался сделать так, чтобы земляне чувствовали себя, как дома: столовые приборы были металлическими, посуда – стеклянной. Более того, на столах были скатерти, и вазы с цветами – атрибуты абсолютно нетипичные для людей Эстаса, уж Николь, которая на протяжении последних двух лет только и делала, что изучала пришельцев, это знала наверняка.
– Располагайтесь и чувствуйте себя, как дома, – мутант жестом пригласил девушку войти. – Вы можете выбрать любое блюдо, какое вам понравится. Если же у Вас возникнут какие-то специальные пожелания, просто выскажете их нашему кухонному дроиду. После того, как закончите, подойдите к стойке распределения и поднесите запястье с штрих-кодом к сканеру: как только информация будет считана, Вам вернут ваши вещи. Дальнейшие инструкции Вы получите позже. Хорошего дня.
Закончив свою речь, которая больше напоминала заезженную пластинку типичного портье, мутант развернулся и вышел, оставив девушку один на один со своим недоумением. Конечно, паранойя Николь не засыпала ни на секунду, но даже она не могла поспорить с тем, что на казнь сие действо не было похоже. Ни капельки. Помявшись на входе еще несколько минут, Никки осторожно вошла, сканируя помещение глазами: ей нужно было срочно увидеть Воронову. Однако сколько бы она не осматривалась, сколько столов она бы ни прочесывала придирчивым взглядом, напарницы нигде не было. Тогда «француженка» прибегла к иной, очень рискованной и, в какой-то степени, неприемлемой в данной ситуации тактике: она начала спрашивать у других девушек, не видели ли они здесь высокую, русскую шатенку. Разумеется, ее никто не видел. Потому что ее и не было в столовой. Этот вывод напрашивался сам собой, но Николь все же хотелось верить в чудо, особенно, учитывая , что, в последнее время, вокруг происходили, если не чудеса, так странности точно. Но, к сожалению, это был не тот случай. Побродив вокруг столовой еще немного, девушка направилась к стойке, где ей должны были выдать багаж. Помимо сканера для считывания кодов, на стойке стоял огромный полупрозрачный монитор (странно, но Николь никак не могла избавиться от ощущения, что уже видела нечто подобное раньше), на котором отображался список туристок. Так вот ни после первого, ни после второго, ни даже после третьего прочтения чуда не произошло: Вороновой Вероники в списке не было. Вот так просто: в списке этой Сандевал она была, а в этом – нет; в темный коридор она вошла, но не вышла.
– Эй, ты как? – Николь обернулась, почувствовав не плече легкое прикосновение: снова эта азиатка. Правда, после всего пережитого она решила переключиться на « ты». – Ты ведь ищешь свою знакомую, да?
Николь замешкалась, не зная, что ответить: скажет «да» – и тогда о пропаже русской студентки пойдут слухи; скажет «нет» – рискует попасться на лжи.
– Ну-у…
От разоблачения девушку спас громкоговоритель. Сначала раздался характерный скрип, будто бы кто-то проверял микрофон, но затем все заработало, и прохладный металлический голос заполнил столовую: «Дамы и господа, добро пожаловать на Эстас – первую и единственную обитаемую планету галактики Гелиодор! Вам выпала огромная честь – стать частью новой эры, присоединиться к новой, совершенной расе….»
Звон падающих на пол столовых приборов служил аккомпанементом инопланетной речи. Девушки, которые еще совсем недавно оживленно обсуждали мини-приключение при посадке, замерли и остекленевшими глазами смотрели друг на друга; с каждым новым словом, доносящимся из колонок, их лица становились все бледнее и бледнее, а улыбки стали все больше напоминать маски. Азиатка и вовсе оказалась крайне впечатлительной: ее ноги подкосились, и если бы Николь не подхватила ее сзади, она так бы и грохнулась на твердый металлический пол.
Правда, Никки вскоре тоже осела вниз, но только лишь под тяжестью бесчувственной коллеги. Воронова оказалась права: они действительно были на Эстасе. Но почему? Их перехватили по дороге, или все это – часть чьего-то плана? Знал ли об этом Стужев? У Николь не было ответов, но ее это и не очень волновало. Единственный вопрос, который никак не желал покидать ее разум, касался Вороновой: была ли ее пропажа связана со всем происходящим? Могло ли быть такое, что вся эта канитель произошла только лишь из-за нее, из-за Вороновой Вероники Андреевны? И если да, то, как скоро пришельцы заметят подмену? А они ее, вообще, заметят?
– Не знаю, – прошептала Никки собственным мыслям и прикрыла глаза. – Не знаю, но обязательно выясню.
====== Глава 44 Серые ======
– Вот гадство, – пробубнила Никки, теребя свой новый аксессуар – тоненький, как обыкновенная серебряная ниточка, но необычайно прочный браслет, украшавший ее правое запястье. Девушка не помнила, когда именно она обзавелась этой прелестью: во время медосмотра, или же когда ее вели в столовую: ее мысли тогда были очень далеко, ведь она, как-никак, готовилась встретить свою смерть, а потому ей абсолютно не было дела до того, что делали с ее физической оболочкой. Зря она так, конечно. Теперь, когда выяснилось, что убивать их никто не собирался, Николь очень пожалела о своей невнимательности, да вот только поздно спохватилась: ее, как и всех остальных туристок, уже заклеймили. Ей богу, девушка чувствовала себя свиньей на ферме, которой шлепали клипсу в ухо и кормили на убой. В принципе, реальность мало чем отличалась от данной ассоциации: все браслеты были пронумерованы и снабжены датчиками слежения, которые весьма оригинально реагировали на нарушение границ комплекса – они взрывались. И, к сожалению, студентки это усвоили не из вступительного слова, ради которого их и собрали в холле, а из опыта: одна из девушек, испанка, ведомая буйным темпераментом, решила поднять бунт и сбежать – стоило ей выйти из столовой, как вместо правого запястья у нее нарисовался кровавый фонтан. Причем, если бы не ее дикие вопли, никто бы ничего и не заметил: взорвалась эта штучка абсолютно бесшумно. Но это было не все: попытки снять браслет заканчивались тем же. И это также было выяснено экспериментальным путем.
Как только «испытания» браслетов закончились, всех девушек осмотрели (тех, кто потерял сознание от незапланированной мясорубки, привели в чувство) и отправили в холл для инструктажа. Предварительно, разумеется, они расширили зону действия датчиков. Так что теперь Николь и все остальные девушки стояли в ярко освещенном железном боксе, в котором не было ни иллюминаторов, ни скамеек – ничего, кроме дверей, через которые их ввели, и ждали приговора. Все туристки зеркалили друг друга: одинаковые напуганные лица, одинаковые, наполненные слезами глаза, одинаковые тоскливые всхлипы. Головой Никки понимала, что для непосвященных подобная ситуация была тем еще стрессом, но это знание никак не помогало ей побороть раздражение, которое эти землянки у нее вызывали: разве они не знали, на что шли? Не будь Николь жертвой одной из мутантов, не знай она, что происходило в мире, она бы ни за какие коврижки не отправилась бы к космос. Никогда. Она бы сидела дома и попивала кофе под какой-нибудь тупой сентиментальный сериальчик, переживая из-за разрыва с очередным парнем, потому что этим и должны, по идее, заниматься молодые и недалекие девушки. Но ей такого случая не предоставили. Она сама никогда бы не выбрала себе подобную жизнь. Конечно, Николь понимала, что, в каком-то смысле, ей повезло: у многих людей не было даже того, что было у нее, но вот только от этого понимания, опять же, ей легче не становилось. Да, у нее была не самая дерьмовая жизнь, но и до сказки ей было очень далеко.
– Жмет? – осведомился ехидный голос, отрывая Николь от мыслей. Обернувшись, девушка нахмурилась: рядом с ней материализовался какой-то здоровяк. Причем буквально материализовался: это была голограмма, которую, судя по всему, видела только Никки.
– Вы кто? – спросила девушка на интеръязе, сделав вид, что не поняла вопроса: голограмма говорила на ангорте.
– Твоя совесть, – хохотнул тот, почесав бороду. – Давненько не разговаривали, да?
Николь нахмурилась, но ничего не ответила: призрачный незнакомец продолжал говорить на ангорте. Видимо, он проверял ее. Проверял, потому что она себя выдала: она не тряслась и не хныкала, как остальные. Она была спокойна и сосредоточена; разве что, немного раздражена.
Поняв свою ошибку, Николь решила встать на пусть истинный и исправиться: состроив испуганную моську, она толкнула локтем рядом стоявшую девушку и указала на голограмму. – Ты это тоже видишь?
Да, она видела. Никки поняла это по душераздирающему воплю, который вырвался из глотки студентки. Поняла она и то, что отсутствие окон в отсеке было оправданным: от такой голосины все стекла треснули бы ко всем чертям. Ну да ладно, главное, что голограмма теперь была в центре внимания, а потому донимать Николь она больше не могла. Исчезнув на пару секунд, она материализовалась воздухе, прямо над толпой перепуганных девушек так, чтобы ее могли видеть абсолютно все. Криков в отсеке прибавилось, парочка особо нежных практиканток шлепнулись в обморок.
– Меня зовут Чарльз Морган, – пробасил незнакомец уже на интеръязе. – И с этого момента вы все находитесь под моей ответственностью. Для тех, кто еще не понял, объясняю: это не учебная тревога, ваша языковая практика отменяется. Теперь вы – граждане Танвита. Я бы сказал полноправные, но, к сожалению для вас, это не так. Отныне вы – «серые», рабочая сила, служащая на благо вашего нового дома; вы…
– Рабы, – выкрикнул кто-то из девушек, и Николь была готова разразиться аплодисментами: что же, хоть кто-то с мозгами среди этих землянок был. Плюс, эта бунтарка, кем бы она ни была, отвлекла от самой Никки внимание незнакомца, за что последняя была очень благодарна.
Морган же, проигнорировав ремарку, продолжил: – Предполагается, что я должен произнести целую речь, призванную утешить и ободрить вас; вдохновить вас на работу и нацелить вас на светлое будущее… Этого не будет. Вы больше не у себя дома. Здесь нет ни консульств, ни других официальных представителей вашей планеты. Здесь вы не имеете никаких прав, и чем быстрее вы это уясните, тем легче вам будет приспособиться. Здесь у вас есть только обязанности, о которых вам сообщат позже, после распределения. Сейчас же я хочу, чтобы вы уяснили только одно, хотя, судя по тому, что мне доложили, вы это и так уже поняли, – он усмехнулся и окинул землянок ехидным взглядом. – Эти чудесные браслеты, что вы приобрели здесь… Не стоит снимать их самостоятельно. Правда, не стоит. Конечно, это вас не убьет, но все же согласитесь, что работать двумя руками вместо одной значительно удобнее. Не ждите никаких уступок – их не будет. Добро пожаловать на Эстас.
И не сказав больше ни слова, Морган растворился. На какое-то время установилась гробовая тишина; прекратились даже всхлипы, но ненадолго. На смену молчанию пришел возмущенный гул, постепенно перераставший в громогласные стенания. Из режима оцепенения толпа перешла в состояние паники, а потому Николь, памятуя о том, в какое состояния впадают паникерши, решила побыстрее ретироваться в столовую, от греха подальше. Пережить нападение хранителей только ради того, чтобы быть затоптанной своими же? Нет, спасибо.
Вернувшись в опустевшую столовую, Никки плюхнулась на ближайшую скамейку, не обращая абсолютно никакого внимания на дроидов-официантов: железных человечков, у которых вместо ног было колесо, вместо левой руки – поднос, правой – механическая рука, похожая на ту, которая вылавливала игрушки из автоматов, там, на Земле. Подобное спокойствие тоже не вписывалось в образ перепуганной французской студенточки, но Николь было наплевать; тем более, если она и дальше будет вести себя подозрительно, пришельцы заинтересуются ей, схватят и сопроводят туда же, куда и Воронову, что было бы очень даже неплохо. Во всяком случае, это хотя бы отдаленно смахивало на план действий, которого у Никки пока не было: конверт с ее заданием остался в ее чемодане, который она, судя по всему, теперь уже никогда не увидит: серые не носят цветную одежду. Они носят робы, однотонные костюмы, похожие на те, что Николь носила на «Заре». В каком-то смысле ей даже привыкать особо не придется, что земная база, что инопланетная – один черт: военное предприятие, где выделяться – напрашиваться на неприятности.
– Bonjour*, – Николь обернулась, услышав знакомый голос: бунтарка. – Ça va**?
– Вообще не са ва, – ответила «француженка» на интеръязе и похлопала на скамейке рядом с собой. – Как тебя зовут?
– Анна, – бунтарка села, не отрывая заинтересованного взгляда с собеседницы. – Анна Стивенс, «Ньюз интернешнл». Ну а ты откуда?
– А? – Николь нахмурилась.
– Откуда ты? Из какого издания? – она откинула свои темные локоны за спину и приподняла бровь. – Брось, рыбак рыбака, как говорится: я своих за километр чувствую. Ты ведь никакая не студентка.
– Это так очевидно? – не стала отнекиваться «француженка».
– А ты как думаешь? – усмехнулась журналистка, кивая в сторону холла, откуда все еще доносились звуки паники. – Ну, так и откуда ты? Я тебя раньше тут не видела.
– Раньше?? – новая знакомая оказалась полна сюрпризов.
– Ну да, – та равнодушно пожала плечами. – На «Танвите -1» и «Танвите – 2» я уже была. Оставался «Танвит – 3», но на этот раз мне нереально фортануло.
– Боюсь, остальные с тобой не согласятся, – Николь изо всех сил старалась выиграть время, чтобы придумать себе нормальную легенду: к сожалению, проведя последние два года жизни в закрытой базе, теперь она не могла вспомнить хотя бы одно, более-менее известное издательство. Она вообще редко обращалась к СМИ, зная, через сколько фильтров там проходила информация. Правда, судя по всему, Стужев и сам был тем еще фильтром. – Неужели тебе совсем не страшно?
– Не-а, – бунтарка улыбнулась. – Как только запахнет жареным, меня вытащат отсюда.
– Как?
– Не мои проблемы: мое дело – собрать информацию и позвать на помощь, чтобы меня вытащили – старая схема. Остальное – их геморрой.
– Да, но…
– Может, ты уже ответишь на мой вопрос? – журналистка, все еще улыбаясь, прямо посмотрела на собеседницу, мол, я все помню, уйти от темы не удалось.
– Я из ОМБ, – Николь озвучила единственное, до чего смогла додуматься. Правда, она тут же пожалела об этом, заметив, как заблестели глаза собеседницы: акула пера учуяла упитанного серфера.
– Ну что же, тогда я тем более спокойна, – Анна, поборов искушение засыпать новую знакомую вопросами, перевела взгляд на дроидов, которые все еще сновали между длинными металлическими столами, собирая остатки пиршества. – Если мои орлы не смогут до нас добраться, то твои-то точно нас не бросят. А зачем ты здесь, если не секрет?
– Ищу кое-кого, – размыто ответила Никки, чувствуя небольшой укол совести: ее «орлы» их уже бросили; в тот самый момент, когда посадили на корабль.
– Кого? – тут же оживилась бунтарка и пояснила: – Нет, это не для печати, не волнуйся. Просто, мало ли, вдруг я смогу помочь. Хотя, этот кое-кто, видимо, остался на «Танвите – 3», так что…
– Нет, она здесь, – Николь решила пойти ва-банк. – Она была с нами на корабле, когда произошло нападение. И на построении она тоже была, но вот до столовой не дошла. Есть предположения?
– Высокая, с длинными русыми волосами. Русская, – кивнула журналистка, повергая собеседницу в шок. – Воронова, кажется. Я права?
– Да, – Никки заторможено кивнула. – Но откуда ты…
– Я изучила список пассажирок, прежде чем отправиться сюда: кто вы, откуда вы и так далее – профессиональная привычка. Так что я всех выучила наизусть, – девушка самодовольно улыбнулась. Имела право: чем больше они разговаривали, тем большим уважением к журналистке проникалась Никки. – С чего планируешь начать?
– В смысле?
– Ну, где искать будешь? – бунтарка вопросительно подняла брови. – Смотри: пока мы не прибыли на саму планету, шансов найти твою русскую гораздо больше: мы в замкнутом пространстве. Но, как только мы прибудем на место, ух, тогда я даже не представляю, как ты будешь ее искать.
– Мы еще не на Эстасе? – недоуменно спросила Николь, чувствуя себя идиоткой. – Разве нам не объявили, что мы уже прибыли?
– Это твоя первая поездка, да? – понимающе кивнула Стивенс. – Нет, мы еще не на самой планете. Мы состыковались с их перехватчиком, судя по всему. Что-то типа конвоя. Поверь, приземлись мы на Эстасе, ты бы почувствовала.
– Почему?
Журналистка рассмеялась и покачала головой.
– Слушай, кто из нас двоих тайный суперагент? Ты или я?
– У меня хреновый осведомитель, – Николь поняла, что сыпалась. Сыпалась на каждом вопросе, не говоря уже о том, что ее самоуверенность испарялась быстрее, чем разум у паникующих в соседнем отсеке студенток. Все тренировки, все наставления Стужева ничего ей не приносили: давно уже она не чувствовала себя такой беспомощной. – Фишка в том, что до недавнего времени я была уверена, что Эстаса нет. То есть, что планета-то осталась, но она необитаема. Только потом, практически перед самым отбытием мне намекнули, что, возможно, наша информация не соответствует действительности, но тогда уже было поздно что-то менять: я летела на «Танвит-3», а не на Эстас. И да, это мое первое задание.
Неизвестно, действительно ли журналистка купилась на эту историю или же просто сделала вид, но больше ничего спрашивать не стала.
– Сочувствую, – бунтарка усмехнулась. – В таком случае, эту вылазку ты запомнишь надолго: смотри в оба, держи ушки на макушке – здесь по-другому никак. И да, лучше не выделяйся, не привлекай к себе внимание.
– Забавно, что это ты мне говоришь, – усмехнулась, в свою очередь, Николь.
– Я – другое дело, мне нужно внимание: я только так и работаю. Буду мозолить им глаза, ездить по ушам, пока им все это не надоест, а там посмотрим, что будет дальше.
– Не боишься?
– Чего?
– Злить мутантов.
– А должна?
– А разве нет?
– А чего мне их бояться? Они от нас отличаются только тем, что у них костюмчики модные, – журналистка выдержала паузу; между ее бровей появилась складка: она что-то тщательно взвешивала в уме, прежде чем снова заговорить. Скорее всего, она пыталась понять, стоило ли доверять новой знакомой, и, на радость последней, пришла к положительному ответу. – Ладно, раз уж такая петрушка – мы с тобой по одну сторону баррикад и все такое – расскажу, что мне известно, – она придвинулась ближе, и только тогда Николь поняла, что в столовой, наверняка, были камеры, записывающее каждое их слово. «Француженка» дала себе ментального пинка. Секретный агент, блин. – Если в двух словах, то во время катастрофы был уничтожен не весь Танвит, а только та его часть, что построили люди: взрыв смел все под чистую. Вот только фишка в том, что был у них один объект, памятник архитектуры, так сказать, который выстоял, – журналистка намеренно выдержала паузу, подогревая интерес своей немногочисленной публики. – Есть предположения?
Николь отрицательно помотала головой, жадно ловя каждое слово.
– Нокс, подруга, это был Нокс, – улыбнулась бунтарка, прочитав изумление на лице собеседницы. – Ты ведь знаешь, что это такое?
– Тюрьма, – кивнула Никки. – Тюрьма для самых..
–… опасных преступников, да. Она самая. Так вот эта тюрьма была буквально вытесана в горной породе, в камне, и она выстояла. Как и те, кто находился внутри.
– То есть, те, кого мы видели – преступники??! – «француженка» вдруг захотела присоединиться к остальным паникершам и вдоволь повыть.
– Ну, это уж я не знаю: правосудие – вещь эфемерная, как по мне.
– Постой, постой! То есть ты хочешь сказать, что не боишься этих мутантов, даже зная о том, что они – беглые зеки??
– Это не все, – выставила вперед руку та. – Ноксом управляют иксы. Ну, точнее, управляли до катастрофы. Ты же знаешь, кто такие иксы?
– Мутанты, не имеющие способностей?
– Но имеющие мозги, – кивнула та. – Именно иксы изобрели сыворотку, подавляющую способности хранителей, а, значит, чисто теоретически, они могли применить ее к заключенным и остаться на коне: они могли сделать иксами всех.
– Ты это знаешь наверняка, или же это всего лишь твое предположение?
– Эта гипотеза, но я почти на сто процентов уверена, что я права. Сама подумай: если бы среди них были те же телепаты, стали бы они шлепать на нас эти браслеты? Запугивать? Угрожать? Вряд ли. Им было бы достаточно только попросить.
– Хорошо, пусть так. Но и иксы – воины. Они опасны, даже не имея способностей.
– Ну, знаешь ли, в этом мире опасно все, и что теперь? Не жить? Тем более, мы – ценный материал, как бы они не демонстрировали обратное.
– В смысле?
– В прямом. Ты же их слышала: мы теперь «серые». Сфера обслуживания, трудовые пчелки – мы им нужны, потому что сами они не справляются. Им нужно вновь встать на ноги, возродить общество из руин, и, судя по всему, им не хватает людей, – журналистка отстранилась и потянулась. – Ты же в курсе, что мы далеко не первые пропавшие в космосе, да?
Николь тупо посмотрела в ответ, что было красноречивее любых слов.
– Понятно, – хмыкнула бунтарка. – Короче, нет, не первые. Очень многие пропадают. На Земле, правда, это не афишируют: родственникам говорят, что, мол, народу так нравится на этих станциях, что они продлевают командировки, отпуска и так далее. А чтобы они поменьше паниковали, не поднимали тревогу, государство выплачивает им n-ное количество денег – типа зарплата из космоса, а те и рады.
– И это работает?
– Как видишь. Ведь сотрудничество между планетами не прекращается.
– Откуда ты все это знаешь?
– Это моя работа, – просто ответила та. – Зачем, по-твоему, я мотаюсь с одной станции на другую? Я тоже ищу: инфу, пропавших, что угодно. За это, между прочим, неплохо платят.
– А смысл? Если тебя здесь грохнут, твои бабки что-то исправят?
– Нет, конечно, но я все же предпочитаю рассуждать о материальных ценностях и из значимости, имея при этом пухленький кошелечек. Тем более, оно того стоит.
Николь на это ничего не ответила. Всего час назад она ломала голову над тем, что могло сподвигнуть тех студенток, что выли в соседнем отсеке, на подобную вылазку, но теперь они были забыты. Теперь перед Никки сидела настоящая загадка: что с этой бунтаркой было не так? Адреналиновая наркомания? Жажда приключений на собственный зад?
– Я тебя не понимаю, – призналась она.
– Почему? – бунтарка казалась искренне удивленной. – Ведь, по сути, мы с тобой занимаемся одним и тем же, просто работаем на разные инстанции.
– У меня контракт, – слукавила Николь. – При других обстоятельствах я бы никогда сюда не отправилась. Добровольно.
– И что? Какой смысл рассуждать о том, «что было бы, если бы не»? Мой тебе совет: заканчивай с жалостью к себе и думай не о том, что бы ты сделала в параллельной вселенной, а о том, что будешь делать сейчас. У тебя есть цель – а это уже немало. Посмотри хотя бы на них, – Анна кивнула на стенку, за которой бесновались землянки. – Вот у них реально проблемы: они даже не в курсе, что происходит. У них сейчас весь мир рушится, а они этого не понимают. Не понимают, что домой, скорее всего, они уже не вернутся. Не знают, что делать, а, самое главное, зачем. Зачем нам работать на пришельцев? Мы ведь им ничего не должны. Мы не заинтересованы в том, чтобы они встали на ноги. И нам за помощь ничем не отплатят. Ничем хорошим, по крайней мере. Сейчас этим бедняжкам просто страшно. А теперь представь, что будет, когда они осознают весь масштаб катастрофы. Так что, подруга, мы с тобой еще хорошо устроились.
Николь выслушала лекцию молча, но не без раздражения: в последнее время ее все норовили учить. Правда, другое дело, что она сама давала повод для очередной проповеди… Интересно, жизнь, вообще, даст ей передышку?
– Не знаешь, куда могли ее увести?
– А? – журналистка немного растерялась, не уловив связи между своими словами и заданным вопросом. – Кого?
– Русскую девушку, которую я ищу.
– Откуда ж мне знать? – задумчиво протянула Стивенс. – Зависит от того, что им от нее нужно, и, вообще, «им» – это кому? Ближайшая зацепка – это Сандевал, я полагаю. По крайней мере, я бы начала с нее.
– Эта та, что проводила перекличку?
– Она самая. Узнай, кто она такая, какую позицию занимает. С кем связана, кто стоит выше.
– Если бы это было так легко, – пробормотала Николь и тяжело вздохнула.
– А никто и не говорил, что будет просто, – улыбнулась бунтарка. – Но ничего, ты втянешься. У тебя, как бы, выбора другого нет: либо ты, либо тебя. Я бы помогла, но, видишь ли, я сама впервые на Эстасе, так что, сама понимаешь…Я не знаю, что здесь и как. Но, если вдруг понадобится помощь, обращайся, – девушка выпорхнула из-за скамейки и направилась к выходу.
– А почему ты мне помогаешь?
– Я помогаю, прежде всего, себе: на данный момент, у меня нет ничего интереснее твоей пропажи. Так что, пока не разнюхаю что-то еще, будем рыть вместе. До встречи!
