Текст книги "Фатум (СИ)"
Автор книги: Miss_Windrunner
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 83 страниц)
– Что за бред? – буркнула девушка и, отбрасывая параноидальные идеи, схватила сумку и перевернула ее вверх дном. Потрясла. И еще раз. С каждым новым толчком сумка извергала из себя что-нибудь новенькое: студенческий билет, зачетку, блеск для губ, наушники (а Николь, между прочим, была уверена, что забыла их в универе)…Девушка не удивилась бы, если бы оттуда и белый кролик выпрыгнул, но кое-чего все еще не хватало. Выпотрошив тряпочного монстра, Никки отбросила его в сторону и провела руками по кровати, разглаживая складки на темно-красном покрывале: можно подумать, что пропажа скрылась где-то между ними! Нехорошее предчувствие медленно возвращалось, обволакивая своими противными щупальцами испуганную девушку. Нет, рано сдаваться! Возможно, пока она спала, приходила Бекки и навела порядок у нее в комнате?
– Ну да, убрать – убрала, а белье для стирки не забрала, – пробормотала девушка себе под нос, рванув к платяному шкафу. Перешерстив все вешалки и просмотрев все полки, Николь приступила к своему письменному столу…и тут же отступила, ибо в тот день, когда она сможет хоть что-то найти в собственном бардаке, Земля остановится… Так, стоп! Это плохая шутка. Очень плохая. Уж слишком она была похожа на реальность. – Ну где же ты? – скулила девушка, в последней попытке найти пропажу шарившая на книжных полках. Ничего. Напрочь забыв про корзину с грязным бельем и про ужин, Николь побежала вниз, к Ребекке.
– Николь?! – экономка назвала ее по имени, что бывало только в двух случаях: первый – когда поблизости был дядя; второй – когда девушка где-то накосячила. Так как Ричард Прайс был в столовой (его звучный голос был слышен на весь первый этаж), было очевидно, что Николь что-то сделала не так, но девушке сейчас было не до того.
– Бекки, ты убирала мою комнату?
– Ну, если ты смогла открыть дверь и войти внутрь, не утонув при этом в куче мусора и разбросанных вещей…
– Я серьезно! – обычно Никки забавляли нравоучения Ребекки (в конце концов, она была права), но сейчас смеяться ей совершенно не хотелось.
– Я тоже! – женщина подозвала к себе одну из домработниц и знаком попросила ее присмотреть за плитой. – Что стряслось?
– Ты просто скажи, убирала или нет, – нетерпеливо повторила девушка.
– Разумеется, – Бекки нахмурилась и окинула Никки обеспокоенным взглядом: мокрые спутанные волосы облепили раскрасневшееся лицо девушки; серые глаза лихорадочно блестели. Губы Николь все еще отдавали синевой, свидетельствуя о том, что ей хватило ума мыться ледяной водой. – Или ты думаешь, что твоя комната овладела искусством самоочищения? Я еще в пятницу все там…
– В пятницу?! – Николь, которая с потерянным видом пялилась куда-то в одну точку, снова подняла глаза на экономку. – А сегодня?
– Вот еще чего удумала! Я тебе робот что ли? – женщина мягко взяла девушку под локоть и притянула к столу. – Только не говори, что ты уже успела там насвинячить!
– Нет, я просто… – Никки как-то странно смотрела на руку Ребекки, которая все еще лежала на ее локте. Мгновеньем позже до девушки дошло, что она все еще была в своем белом махровом халате (с мордой Пумбы*, вышитой на спине) и без тапок. – Ты не видела у меня в комнате тетрадку?
– Тетрадку?
– Ну да, знаешь, такую толстую, типа ежедневника. В кожаном переплете… Из нее еще листы торчат в разные стороны, и она шнурочком перевязана…
– Нет, – экономка удивленно посмотрела на девушку, подавив желание пощупать ее лоб на наличие температуры. – И хорошо, что не видела! Нашла бы – выбросила! Ты как себя чувствуешь, девочка?
– Н-нормально, – соврала Николь, аккуратно освобождаясь от рук Ребекки. – Знаешь, я, наверное, у себя поем, ладно? Попозже.
– Как скажешь, – женщина все еще с тревогой смотрела на удаляющуюся девушку.
– Это все, мэм? – одна из служанок (Ребекка никак не могла запомнить ее имя: все ее помощницы были на одно лицо, как инкубаторские; особенно в рабочей форме), продемонстрировала поднос, на котором был выставлен ужин. Экономка профессиональным взглядом окинула сервировку и кивнула.
– Хотя постой, – женщина взяла еще одну мини-шоколадку и положила к тем двум, что уже были на подносе. – Так лучше. Запомни, всегда нужно быть наблюдательной. Внимательная хозяйка должна уметь угадывать желания гостя еще до того, как он их озвучит. Вот, например, мистер Арчер у нас сладкоежка, но сам он никогда не попросит…
– Что? – Николь, которая краем уха услышала инструктаж, развернулась у самого выхода. – Мистер Арчер? Он здесь?
Что за глупый вопрос? Конечно, он здесь, где еще ему быть? Это у нее, у Николь, прошел только час – потом она вырубилась, – а у нормальных людей уже день подходил к концу, они ужинали.
До того, как экономка успела ответить, девушка рванула к служанке и забрала поднос: – Я отнесу. Я все равно наверх иду, – категоричным, не допускающим возражения тоном заявила она и покинула кухню, оставив Ребекку смотреть ей вслед с открытым от удивления ртом.
Конечно, сноровки Николь не хватало – она поняла это, как только дошла до лестницы. Кто бы мог подумать, что носить поднос – это так трудно? Каждый шаг девушки отдавался звоном приборов на серебряной поверхности, каждая ступенька могла стать фатальной: сок то и дело норовил вылиться из графина. Вот это да! А Ребекка проделывала такое почти каждый день. Ей следовало бы поставить памятник, ну или хотя бы повысить зарплату.
Преодолев полосу препятствий, которая раньше для Николь была простой лестницей, девушка столкнулась с новым испытанием: дверь. Ну вот и как она постучит, если обе ее руки заняты подносом? Девушка попыталась освободить одну из рук, но вишневый сок тут же возобновил свои попытки покинуть стеклянную тюрьму графина. Черт! Ну и ладно, в конце концов, с какого перепугу она должна стучаться, правильно? Она в своем доме, если что. Зомби вообще должен быть польщен от того, что Николь лично принесла ему ужин. Да, да, именно так.
С грацией беременного носорога девушка толкнула дверь пятой точкой и протиснулась в комнату спиной вперед, не сводя глаз с графина. Она не спешила поворачиваться лицом, зная, что Зомби не упустит случая отпустить парочку острот по поводу ее эффектного появления. Однако их не последовало, и она развернулась. В спальне никого не было. Все окна были наглухо закрыты и зашторены: вот ведь варвар инопланетный! Ему предоставили комнату с лучшим видом на море, а он даже не оценил этого! Расслабившись, девушка совсем по-хозяйски прошествовала на середину комнаты, напрочь забыв про поднос. Зомби был в ванной – она слышала шум воды, доносящийся из соседней комнаты. И снова чувство зависти кольнуло ее изнутри: а ведь у него была горячая вода! Он там не мерзнет под ледяными струями, лихорадочно промывая волосы и… Хватит! Вот уж чего она делать не будет, так это думать о том, чем Зомби занимался в ванной. Николь поставила поднос на письменный стол, на котором был ничуть не меньший срач, чем на ее собственном, и подошла к окнам. Полная злорадства, она расшторила каждое и улыбнулась проделанной работе – совсем другое дело! Теперь спальня не была окутана пыльным полумраком, а засияла красками заходящего солнца. По сути, окна этой комнаты были дверьми, выходившими на маленький балкончик, куда и прошла Николь. Она с любовью провела ладонью по каменным балюстрадам, наслаждаясь контрастом между теплыми лучами солнца и прохладой гладкого камня. До того, как она нашла выход на крышу, Николь часто приходила сюда, чтобы полюбоваться ночным небом. Когда выдавались особо теплые деньки, она даже ночевала на этом балконе. Тогда еще здесь были каменные вазы с цветами, названия которых она уже не помнила.
Легкий ветерок заставил девушку поежиться – ее волосы все еще были сырыми – и она вернулась в комнату. И стоило ей только взглянуть на письменный стол, как все ее умиротворение испарилось.
– Ах ты ж…, – Николь рванула к столу в поисках пресс-папье: пока она наслаждалась видом, ветер навел свои порядки в комнате, в результате чего, почти половина бумаг оказалась на полу. Опустившись на колени, девушка начала методично собирать документы, отправляя их на место. Она вовсе не собиралась подглядывать: имея опыт работы в офисе, Николь прекрасно понимала, что совать нос в чужую документацию – дурной тон, однако, порой глаз непроизвольно цепляется за что-то, и это что-то вполне может оставить тебя неравнодушным. Вот и девушка, совершенно случайно наткнулась на какую-то схему, которая почему-то показалась ей очень знакомой. Все еще сидя на полу, она поднесла рисунок ближе и начала его рассматривать: остальные бумаги были забыты. У Николь ушло несколько минут на то, чтобы понять, что именно она держала в руках – план дома! Точно-точно! Это был схематичный рисунок-план третьего этажа дома дяди! Девушка на секунду оторвалась от находки и просмотрела остальные бумаги, лежавшие на полу. Ну да, первые два этажа тоже присутствовали. “Собрав” весь дом, Николь, нахмурившись, начала изучать самодельную карту. Хоть она и не понимала подписей, планировка и грамотное отображение мебели помогали ей ориентироваться в рисунках. Единственное, что ей было не понятно – почему Зомби все несущие стены рисовал двойной линией, между которыми тоже было что-то написано. И еще крестики, которыми были отмечены почти все комнаты, включая, кстати, и ее спальню. Зачем он «окрестил» ее шкаф?
Вот как раз в такие моменты, как этот, девушка жалела, что вечно забывала брать с собой мобильник: она бы сфотографировала это, а потом бы разобралась во всем в своей комнате, не боясь, что из ванной кто-нибудь выйдет и застукает ее. Вспомнив о ванной, Николь прислушалась, а затем немного расслабилась: Зомби все еще наслаждался душем. Теплым…
Николь сложила рисунки в стопочку и отправила их на стол, приступая к остальным документам. Особо настырные бумажки проскользнули прямо под стол и упрямо не давали себя вытащить. Выругавшись себе под нос, девушка полезла за ними, по дороге больно ударившись головой об столешницу. Более не заботясь о том, что может порвать или помять бумаги, девушка грубо выдергивала их одну за другой, когда вдруг увидела это. Все внутри Николь полоходело. Документы, которые она уже успела вытащить, выпали из ослабевших пальцев, но девушке было все равно. Все, о чем она могла думать, был маленький, потрепанный клочок желтой бумаги, смотревший на нее из-под ножки стула. Конечно, Николь никогда прежде не видела этого рисунка, но, тем не менее, она ничуть не сомневалась в том, откуда он был взят: дневник Мэриан. Дрожащей рукой она подняла находку, чувствуя, как ее сердце пустилось в галоп. Нет, она не ошиблась: потертая бумага с обтрепанными краями – из дневника няни постоянно торчали подобные клочки. Поэтому женщина и перевязывала дневник шнурком – чтобы тетрадь не рассыпалась. Николь поднесла картинку к самым глазам, и, увидев две крохотные буковки «М.А.» в нижнем правом углу, тяжело сглотнула. Ошибки быть не могло – это была страница из дневника Мэриан. Дневника, в поисках которого Николь перевернула собственную комнату вверх дном; из-за которого она поставила на уши Ребекку; который, как она думала, забрал невидимка…Дура! Какая же она все-таки дура! Да Зомби просто вешал ей лапшу на уши! Если бы этот невидимка существовал и отирался вблизи клиники и Мэриан, неужели Николь не заметила бы его? Если бы он якобы вломился в квартиру, разве он успел бы сбежать так быстро? Никки закрыла глаза и прислонилась лбом к ножке стола: это все он, Зомби. Он ведь первым вошел в квартиру, так? Он был в ее комнате, когда девушка провожала мисс Нэг, верно? Никки могла поклясться, что видела, как он клал что-то в карман, когда она вошла. Почему она вспомнила это только сейчас? Почему тогда она не придала этому значения? Все последние сутки девушка от собственной тени шарахалась, боялась каждого незнакомца, а теперь получалось, что враг-то был у нее под носом. Он совсем рядом, а она, овечка глупая, думала, что с ним ей будет безопаснее… Смешно даже, а ведь она пришла к нему, чтобы рассказать о пропаже! Как же, должно быть, глупо она выглядела бы при этом. Корова пришла просить помощи на скотобойне. Какая же она все-таки идиотка! Глупая, наивная…
– Твой портрет? – насмешливый голос Кристиана раздался откуда-то сзади и сверху. Николь инстинктивно попыталась выпрямиться, что вылилось в очередной удар об столешницу. Выругавшись, она зажала рисунок в кулаке и на карачках выползла из-под стола. Ее сердце скакало по направлению к пяткам, тело била мелкая дрожь, а мозги лихорадочно соображали по поводу того, что делать дальше. – Неплохо получилось.
– Что? – Николь выдала самый гениальный ответ, на который была способна.
– У тебя на спине, – Кей кивнул на халат. Девушка вдруг вспомнила, в чем была одета, и плотнее запахнула одеяние, под самое горло. – Я сразу заметил сходство.
– Нет…я… то есть…это..Пумба, – промямлила та, изо всех сил стараясь остаться в сознании.
– Ты это Пумба? – мужчина скрестил руки на груди и, слегка наклонив голову, рассматривал собеседницу. – Странно, я думал, тебя зовут Николь.
– Что? – еще одна гениальная реплика.
– Что ты здесь делаешь, Пумба?
– Ужин принесла.
– Откликаешься? Значит, все-таки Пумба, – констатировал Кей, обходя стол и подбирая оставшиеся бумаги. Делал он это еще более небрежно, чем сама Николь: он не только не заботился о том, что мнет документы – с его волос капала вода, превращая написанное в кляксы, а ему – хоть бы хны. – Ну что, нашла, что искала?
– Я не искала, – выпалила девушка, продолжая рассматривать собственные ступни. – Это ветер.
– Ветер искал? – мужчина приподнял крышку с блюда, заглянул в графин с соком, но в итоге остановил свой выбор на шоколадке. Ребекка бы растаяла от умиленья.
– Что?
– У тебя пластинка заела? – Кристиан снова встал напротив девушки, вперив в нее пронзительно-синие глаза. – Это я у тебя спрашиваю – что? Что ты здесь делаешь? Может, просто скажешь, что тебе нужно, вместо того, чтобы ходить сюда тайком и копаться в моих вещах?
– Что?! – вскинулась девушка.
– Да она издевается, – пробубнил Кей и возвел глаза к потолку.
– Я не трогала Ваши вещи! – Николь выпрямилась и все-таки посмотрела в глаза мужчине. – Я принесла ужин! Здесь было темно, и я открыла окна, ветер смахнул бумаги, и мне пришлось их собирать! – ледяным тоном отчеканила Пумба, указывая рукой в такт словам сначала на окна, потом на стол, потом на пол.
– Неплохо придумано. А что насчет прошлых твоих вылазок?
На этот раз Николь удалось закрыть рот до того, как очередное «что?» вылетит из ее уст. Какого черта? Какие еще прошлые вылазки? Да она первый раз к нему пришла. Как он смеет обвинять ее в… Дин! Ну конечно! Видимо, Дин не в первый раз обыскивал комнату Зомби!
Кей видел, как менялись выражения на ее испуганном лице. От страха к недоумению, от гнева к озарению. Хотел бы он знать, что творилось в ее маленькой головке: что на этот раз затеяла эта сумасшедшая? Неужели она думала, что он настолько глуп, что не заметит, что его комнату постоянно кто-то обыскивал? Конечно, он не был уверен в том, кто за этим стоял, но теперь он поймал ее с поличным. Плюс ко всему, он знал и то, что эта девчонка была не так проста, как казалось. Это невинное лицо было лишь маской, в которую он почти было поверил. К счастью, его визит в клинику расставил все на свои места. Партия подходила к концу, и девчонка поможет ему ее выиграть, хотела она того или нет.
– Убирайся, – бросил мужчина и принялся закрывать окна. Николь вздрогнула от неприкрытой ненависти, которой сочился его голос. Она все еще медлила, не понимая причины такой перемены. Конечно, она предстала перед ним не в самом выгодном свете, но… А что «но», собственно говоря? Ведь все правильно. Не было никакой перемены, перед ней стоял настоящий Зомби. Тот самый, который унизил ее тогда, яхте ее дяди. Враг. Не человек.
– Ты все еще здесь?
Николь ничего не ответила. Вскинув подбородок и выпрямив спину, она круто развернулась и гордо прошествовала к двери. Теперь, когда все маски были вскрыты, не было нужды притворяться союзниками. Девушка продолжала сжимать рисунок Мэриан в руке, чувствуя, как на смену страху приходила злость. Это он, Зомби, отправил няню в больницу. Невидимка? Неплохо придумано, мистер Арчер. Очень неплохо, учитывая, что она, Николь, поверила в эту безумную историю. Но теперь, когда девушка знала правду, все сразу же встало на свои места: его появление в клинике, затем в больнице, пропажа дневника… При всем своем самомнении Зомби сплоховал: так глупо попасться с рисунком – мог бы и получше спрятать.
Девушка на ходу расправила листок и перевернула его: на глаза попалась надпись, которую она раньше не замечала. На первый взгляд – каракули каракулями, будто кто-то ручку расписать пытался. Но, во-первых, это был карандаш, а во-вторых, надпись была свежая. Николь остановилась и поднесла листок к свету, проникавшему через огромные окна коридора. Девушка никогда прежде не видела подобных символов, а потому она не сомневалась в том, кому они принадлежали. Вот только, как ей узнать, что означали эти каракули? Ответ пришел сам собой. Буквально.
– Николь? – Дин, запустив пятерню в волосы, осторожно подошел к девушке. – Ты в порядке?
– Да, – Николь задержала задумчивый взгляд на парне, прикидывая, стоила ли игра свеч. Она знала, почему он так нервничал: еще бы, ведь она застала его на месте преступления, в котором, кстати говоря, пару минут назад обвинили ее саму. Ему было интересно, сдала ли он его или нет. Нет, не сдала: получалось, он был ее должником. – Да, я в норме. Дин, – парень тут же вскинул на ее карие настороженные глаза, – у меня к тебе просьба. Можешь сказать, что здесь написано?
Девушка развернула к нему листок, не выпуская его из рук. Дин, еще больше насторожившись, посмотрел на надпись, затем обратно на девушку. Какое-то время он колебался, но все же ответил: – Полная бессмыслица, вообще-то.
– Ну а все-таки?
– Старик. Флаг, – парень пожал плечами. – Говорю же, бессмыслица.
Кому как. Девушка осела на подоконник, растерянно разглядывая бумажку, чувствуя, как земля уходила у нее из-под ног; все внутри у нее похолодело: был один человек, с которыми ассоциировались оба слова. Человек, который очень кстати дружил с Мэриан. Человек, который сейчас находился в клинике. В той самой, куда сегодня днем ездил Зомби.
Комментарий к Глава 16 Маски Пумба – персонаж мультфильма “Король Лев”
====== Глава 17 Альянс ======
– Ты с ума сошла?! – прошипела Эмбер, отведя сестру в сторону так, чтобы их не было видно из столовой. – Ты на часы смотрела???
– Я туда и обратно, – Николь перекинула сумку через плечо и проверила ее содержимое: деньги, телефон – все на месте. Было бы неплохо высушить волосы, но ее грива отняла бы слишком много времени, которого у девушки не было: приемные часы в клинике подходили к концу. – Вернусь максимум через час-полтора.
– Что я матери скажу? – этот аргумент был уже из разряда тяжелой артиллерии, но Никки к нему подготовилась.
– Вот, – она впихнула сестре ключ от своей комнаты. – Скажешь, что я заперлась и сплю. Ребекка в курсе, так что если что, подтвердит.
– Ты ненормальная, – Эмбер подтвердила сказанное характерным жестом у виска. – И почему тебя так тянет в эту богадельню – не понимаю. Нормальные люди обычно сторонятся подобных мест.
– Ну, ты же только что сказала, что я ненормальная, – Николь чмокнула кузину в щеку и перебежками, от одной колонны к другой, направилась к выходу. Вообще-то Никки обожала дядин дом: толстые каменные стены, высокие сводчатые потолки, поддерживаемые огромными колоннами – это был самый настоящий замок. На первом этаже, вообще, не было дверей, не считая входных. Комнаты отделялись друг от друга либо колоннами, либо просто переходили друг в друга через огромные арочные проходы. И обычно девушке нравилось бродить среди этих мраморных стен, чувствуя, как ветер играет с ее волосами; нравилось ощущать прохладу каменных поверхностей; нравился свет, исходивший от старомодных светильников… Но сейчас она бы многое отдала за то, чтобы коридор, ведущий к выходу, был окружен сплошными стенами, а не колоннами, сквозь которые великолепно просматривалась столовая – с одной стороны, большая гостиная – с другой.
Не без труда Николь удалось проскользнуть незамеченной, и теперь она во всю мчалась по пыльной дороге, выжимая из велосипеда все, что могла. Ее трясло и периодически мотало из стороны в сторону: гравийная поверхность и велосипед – не самое лучшее сочетание. Плюс, Никки ужасно нервничала: облегчение от того, что она с каждой секундой отдалялась от инопланетного маньяка, уравновешивалось гаденьким чувством собственной трусливости: ведь Зомби сейчас остался наедине с ее, ничего не подозревающей семьей. Сидит с ними за одним столом и поглощает шоколадные запасы Ребекки, параллельно планируя очередную инопланетную выходку. Волк в овечьей шкуре. И весьма обаятельный и талантливый волк, ведь даже Николь, та, которая с самого начала предвзято относилась к не нему, и та почти поддалась на его чары, на его человечность. Не покажи он чисто случайно клыки, она продолжала бы играть с ним в сыщика, бегая от мифического «невидимки» и страшась собственной тени.
Очередной раз отбросив влажные волосы со лба, девушка с тоской подумала о теплом и уютном салоне такси: на машине было бы проще добраться, бесспорно, но тогда тайно ускользнуть бы не получилось – шум подъезжающего автомобиля не мог остаться незамеченным. Да и в такое время никто бы не приехал: город засыпал и просыпался комендантский час. Николь не знала, что она собиралась искать в клинике, что спрашивать у Фила: ею двигал не столько здравый смысл, сколько беспокойство за старика. Она вспомнила, как странно вел себя Филипп в то утро, когда увезли Мэриан. Помнила его беспокойство и неприкаянный взгляд. Зомби говорил ей, что в клинике встретил одного пациента, который что-то видел. Так вот теперь у девушки не оставалось сомнений в том, что этим пациентом был Филипп, и что видел он не что-то, а кого-то – Зомби. Старик был свидетелем, а значит, он рисковал присоединиться к Мэриан в больнице, в лучшем случае. В худшем – он рисковал присоединиться к своим предкам и уже в более высокой инстанции. Но об этом девушка даже не хотела думать. У нее не было никакого плана по разоблачению пришельца, но одно она знала точно: молчание приравнивалось к самоубийству. Она была обязана рассказать все дяде, ибо в одиночку ей ни за что не справиться с вражеским нашествием. Но, прежде чем идти к дяде, Николь для себя решила, что с пустыми руками она в главе семьи не явится: в конце концов, она уже взрослая девушка, и решать проблемы она будет по-взрослому – со свидетелями, с доказательствами и прочим.
Еще до того, как само здание показалось из-за поворота, Никки поняла, что что-то произошло. Пронзительный вой сирен, свет мигалок, танцующий в вечернем небе, не оставляли никаких сомнений: здание клиники было окружено полицией. Конечно, там не было целой армии служебных машин, как было бы при ограблении банка и взятии заложников, но, учитывая, что в их глухомань дежурный патруль приезжал едва ли раз в полгода, даже тех четырех машин было достаточно. Две из них стояли прямо перед главными воротами, остальные – справа и слева от здания. По двое полицейских ходили туда-сюда вдоль обрыва, пытаясь разглядеть что-то внизу, а потому приближения Никки они даже не заметили. Лихо соскочив с велосипеда, девушка отбросила железного коня в сторону и припустила к воротам. Внутри ее встретила настоящая какофония: на памяти Николь клиника никогда еще не была в таком взбудораженном состоянии. Со всех сторон раздавались беспокойные голоса: самые истеричные и беспокойные принадлежали пациентам, низкие и рявкающие – санитарам, пытающимся их успокоить. На ресепшене стояло несколько человек в форме, еще двое ходили по коридорам, периодически переговариваясь по рации. И у всех было одинаковое выражение лица: непроницаемо-отсутствующее. На девушку никто не обращал внимания, пока та протискивалась между представителями правопорядка. Наконец, дотянувшись до стола регистрации, Николь вцепилась в лакированную поверхность стойки, как утопающий за соломинку, и нетерпеливо посмотрела по сторонам. Жаль, что там не было колокольчика, как в отелях: дзинь – и все; а потому приходилось ждать, посылая ментальные сигналы вахтерше, и молиться, что та их примет. Как ни странно, приняла: солидных габаритов женщина выплыла из подсобного помещения, обмахиваясь стопкой каких-то бумаг.
– Часы приема закончились, – механическим голосом прогнусавила она, не глядя на девушку.
– Еще нет, – Никки подалась вперед, облокотившись на стойку. – У меня есть еще целых…
– Сегодня короткий день, – на этот раз женщина подняла свои выпуклые мутные глаза на посетительницу и оглядела ее снизу-вверх из-за стекол очков; видимо, ей нечасто приходилось отговаривать кого-то от посещения психбольницы.
– Пожалуйста, я на минутку, – Николь послала самый умоляющий свой взгляд, понимая, что если она потеряет контакт с привратницей сейчас, то она упустит свой и без того призрачный шанс повидаться с Филиппом. – Мне просто надо навестить одного дедушку… Вы знаете, его никто кроме меня не навещает. Он меня очень-очень ждет.
Вахтерша, которая уже развернулась, чтобы уйти, резко остановилась.
– А как зовут этого твоего деда? – ее голос звучал уже не так сухо и неприязненно, хоть до радушия и теплоты было еще далеко. По крайней мере, женщина все же удостоила посетительницу своим вниманием, и последняя не могла этим не воспользоваться.
– Эм, ну… – только тут до девушки дошло, что она не знала полного имени Фила. – Филипп…
– Монро?
– Да, – с готовностью выпалила та, надеясь, что в клинике был всего один дедок по имени Филипп, и она вовсе не наврала должностному лицу. Однако когда лицо этого лица начало меняться от устало-пофигистического к пренебрежительно-жалостливому, Николь тут же пожалела об этой мысли. – Что?? Что случилось?
– Нет больше твоего деда, – женщина устало вздохнула и достала журнал посещений. – Сиганул сегодня с обрыва, – она протянула девушке тетрадь. – Впишешь имя, время и подпись поставишь. Некогда мне этим заниматься. Полиция не все вещи забрала, в палате кое-то осталось, можешь взять на память, если разрешат.
С этими словами она шлепнула печать на незаполненный пропуск и скрылась в подсобке, предоставив Николь честь заняться заполнением документации. Та остекленевшими глазами проводила женщину, чувствуя, как ее мозг превращался в желе. Слова вахтерши эхом отдавались у нее в голове, но их смысл никак не мог устаканиться. Этого не могло быть. Дядя Филл? С обрыва? Да не смешите! Он бы никогда не сделал этого. Суицид – удел слабых, а Филипп не был таковым. Безумным – да, вспыльчивым – возможно, но слабым???
Журнал, на который Николь опустила глаза, начал расплываться, превращаясь в светлое размытое пятно.
– Девушка, с Вами все в порядке? – один из полицейских подошел ближе. Молодой парень, немногим старше Никки, он, видимо, еще не научился у своих коллег умению в упор не замечать гражданских, не имевших отношения к преступлению. Положив одну руку на кобуру с пистолетом, мол, все под контролем, он участливо смотрел на девушку в ожидании ответа.
– Да, – Николь вытерла слезы и притянула к себе журнал. – А что здесь случилось?
– Не беспокойтесь, ничего серьезного. Один из пациентов покончил с собой. Обычное дело в подобных заведениях.
– Ничего особенного, да. Именно поэтому здесь столько полиции, – иронично хмыкнула Никки.
– Да это так, – отмахнулся тот. – Объявился какой-то родственник и требует разбирательств. Тоже явление обычное: не верит, что его отец мог покончить с собой. Дескать, записку он написал под диктовку, со скалы его толкнули…
– Отец? – тут Николь совершила ошибку: она не смогла скрыть интереса, который тут же почувствовал полицейский. Почувствовал и понял, что взболтнул лишнего: участия в его взгляде убавилось, лицо приняло хмурое выражение. Умей Никки пользоваться своими женскими чарами лучше (как Эмбер, например), она смогла бы вытянуть из мужчины гораздо больше, но увы: если у нее и были эти самые чары, то они были сокрыты где-то ну очень уж глубоко и спали так крепко, как Белоснежке и не снилось.
– Да, да, отец. В общем, не волнуйтесь, девушка. Мы со всем разберемся, – с этими словами полицейский кивнул и вернулся обратно на пост.
На этом интервью завершилось, однако и этого беглого разговора было достаточно для того, чтобы выведать новую информацию. Конечно, Николь знала, что у Филиппа были родственники – кто-то же оплачивал его пребывание в клинике, правильно? Но до сих пор эти родственники казались девушке чем-то из разряда НЛО: вроде кто-то их видел или же догадывался об их существовании, но больше ничего сказать про них не мог.
Сделав пару глубоких вдохов, девушка открыла журнал и взяла ручку. Сейчас не время расклеиваться: она успеет оплакать Фила после того, как разберется в том, что произошло. Для начала она собиралась просмотреть вещи старика на случай, если он оставил что-то еще, кроме записки. Потом, она как можно больше разузнает про его родственников: будь то скорбь или что-то еще, но она была с ними согласна – Фил не мог ни с того ни с его покончить с собой. Его заставили, убили, внушили… Внушили ему??? Рука девушки замерла на второй букве собственного имени, чернеющем на фоне белой бумаги. Невероятная чудовищная догадка пронзила ее, словно молния ночное небо: Зомби! Он ведь приходил сегодня в клинику. Сегодня утром. Совпадение ли?
Николь отбросила ручку и начала просматривать имена посетителей. И чем меньше фамилий оставалось до вчерашнего числа, тем больше крепла хватка подозрения на ее сердце. Имени Арчера не было в списке. Но ведь он был здесь, в клинике. Она сама, собственными глазами видела, как он заходил внутрь! Трясущимися руками, девушка продолжила листать тетрадку, в надежде, что вахтерша записала его не туда. Перепутала день, страницу – с кем не бывает? Тем более, Никки помнила, какие толстенные линзы были в очках у вахтерши – она ж ничего не видела, небось. Мысль бредовая, но Николь надо было за что-то уцепиться. Наконец, ее поиски дали результат, и она нашла искомое имя. Вот только вместо облегчения, на нее обрушилась волна осознания и ужаса. О да, Зомби был здесь. Три дня назад, как он и говорил. Когда он якобы искал ее, Николь, чтобы спросить о невидимке. Вот только он снова просчитался и допустил ошибку: он ведь не рассчитывал, что Николь доберется до журнала, правда? Он не думал, что она узнает, что Зомби приходил в пятницу утром. Рано утром. Именно тогда, когда у Мэриан случился сердечный приступ.
