Текст книги "Фатум (СИ)"
Автор книги: Miss_Windrunner
сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 83 страниц)
– Тогда поговори с Бергом, – девушка оживилась. – Кстати говоря, что с ним? Он выбрался?
– Еще бы, – в голосе Саммерса зазвучали новые, непривычные нотки. Кажется, икс недолюбливал своего хитрожопого коллегу. – Берг никогда ничего не делает без выгоды для себя: я уже пытался поговорить с ним, но мне нечего ему предложить в обмен на информацию, так что…
– Но он в курсе того, что… ну, ситуации с Арчером, верно?
– Разумеется, иначе он не был бы таким смелым.
– А что у них за сделка?
Оливер пристально посмотрел на собеседницу.
– Лучше спроси об этом Криса, – после достаточно долгой паузы ответил он. Девушка прыснула.
– У меня с ним не такие доверительные отношения.
– Шутишь? – настал черед икса усмехаться.
– В смысле?
– Ты жива, – озвучил очевидное тот, но потом, прочитав полнейшее недоумение на лице девушки, нахмурился. – Ты ведь не представляешь, как много это значит, правда?
– Ты о чем вообще?
Внезапно Оливер рассмеялся. И это был не тот грустный, вымученный смех, которым обычно сопровождались их предыдущие разговоры. В этом смехе чувствовалось веселое изумление и, возможно, впервые за все долгое время он действительно радовался, а не делал вид или не пытался разрядить обстановку.
– Ты жива, Николь, – повторил он, просмеявшись. – Когда ты только пропала из нашего логова, я не терял надежды. Я видел то, во что вы с Крисом превратили в лабораторию; видел ту кровавую баню, которую вы после себя оставили. Но все равно я ни на секунду не терял веру в то, что он оставил тебя в живых. Даже, когда он сказал, что убил тебя, я ему не поверил, – глаза Николь расширились: так вот почему Оливер был так удивлен, когда чуть ранее она присоединилась к нему в черной комнате. У него было такое лицо, будто бы он увидел привидение; оказывается, он его и увидел. – Шли недели, месяцы, от тебя не было ни весточки.
– Как я могла…
– Я понимаю, – кивнул тот. – Просто думал, что, раз уж ты зашла так далеко, то наверняка могла бы додуматься до чего-то еще… Вы, земляне, удивительный народ, должен сказать: так, как вы, выживать не умеет никто.
– Осторожнее, – Никки попыталась скрыть довольную улыбку. – Я ведь могу принять это за комплимент.
– Это он и был, – улыбнулся, в свою очередь, Оливер. – Я сам тоже не мог тебя найти: ни здесь, ни где бы то ни было еще.
– Ты был здесь??!
– Конечно, – нахмурился тот, не понимая причины столь бурной реакции. – С этого места я начал поиски. Я наведывался сюда по несколько раз в месяц в течение, минимум, полугода.
– Этого не может быть, – категорично заявила девушка. – Я бы знала. Я, как могла, отслеживала всех, кто приходил сюда. Райли и компания были первыми, кого я здесь встретила, помимо Первой и Эдди.
– Значит, мы разминулись, – пожал плечами тот. – То есть последние полгода ты провела здесь?
– Именно.
– А где ты была до этого?
– В смысле? – Никки потерла переносицу, теряя нить разговора. – Я же сказала, что все это время была здесь. Все шесть месяцев. Точнее, семь, если считать время, которое я пробыла серой, – девушка прикусила губу. – Кажется, я поняла. Видимо, я была в отключке, когда ты был здесь, поэтому я не помн…
– Сколько, ты сказала, ты провела здесь? – прервал ее Оливер, вмиг посерьезнев. Кажется, он, наоборот, перестал что-либо понимать.
– Шесть месяцев и три с половиной недели, – отрапортовала та. – А что?
– А все остальное время?
– Какое еще «остальное время»? – вскинулась девушка: ей не нравился взгляд хранителя. Совсем не нравился.
– Николь, – осторожно начал тот, и от его тона Никки и вовсе подурнело. – Николь, ты исчезла почти два года назад.
На минуту установилась гробовая тишина. Николь сверлила хранителя ну-и-в-чем-подвох взглядом, но тот лишь грустно смотрел в ответ. Так обычно смотрят родители на свое чадо, прежде чем объявить о смерти домашнего питомца.
– Это ваш тонкий инопланетный юмор? – заикающимся голосом, наконец, спросила девушка.
– Я искал тебя почти год, – Оливер помрачнел. – Пытался найти хоть какой-то след, но, черт, зная Криса… Если он не хочет, чтобы что-то нашли, ну или, в нашем случае, кого-то…
– Это бессмыслица какая-то, – Николь начала пятиться назад, пока не уперлась ногами в черный пуф. Она рухнула на него, продолжая отрицательно мотать головой. – Этого не может быть, ясно?! Я бы помнила, если бы смоталась в продолжительный отпуск! Я бы…, – девушка опустила взгляд на прядь своих пшеничных волос, которые доставали ей до талии. А ведь это многое объясняло. Она заснула медовой блондинкой с удлиненным каре, а проснулась собой: ее волосы не смогли бы отрасти настолько за полгода. Черт, да они бы и за два года вряд ли смогли это сделать – как назло, у нее быстро росли все волосы, кроме тех, что на голове – но за шесть долбанных месяцев?! Николь приняла это, как побочный эффект использования медицинской капсулы: а что, она же способна восстановить практически все, не так ли? Почему бы и не ускорить рост волос? Теперь-то девушка понимала, насколько притянутой за уши была эта версия.
– Сукин сын! – она вскочила на ноги и вперила разъяренный взгляд в Малика. Все, больше жалости к этому инопланетному мерзавцу у нее не осталось. Она убьет его, при первом удобном случае. Пусть только Саммерс отлучится… Только на минуточку… – Этот гад снова стер мне память! Он снова сделал это!
– Николь, – руки хранителя легли на ее плечи, и только тогда девушка поняла, что она каким-то образом оказалась рядом с кроватью. И в руке у нее снова оказалась шпага: откуда?? – Успокойся!
– Успокоиться??? – опешила та, вытаращив глаза на икса и задыхаясь от гнева. – Я потеряла еще два долбанных года своей гребанной жизни и даже не помню на что! Я… ты…ты понимаешь, что я все равно что мертва, потому что этот гад – она указала пальцем на кровать, – вытащил из моей руки мой единственный билет отсюда! Да еще и, как теперь оказалось, он сделал это ДВА ЧЕРТОВЫХ ГОДА НАЗАД! – Николь оттолкнула от себя Оливера и отбросила шпагу: она не собиралась драться с Саммерсом – не он был причиной ее несчастий. – Даже если кто-то на Земле еще и ждал меня, то теперь-то меня уже точно похоронили! И… Постой, – Никки прищурилась, смаргивая слезы обиды и отчаяния, – а меня есть, кому хоронить-то вообще, а?? Или Земли уже давно нет, а я, дура, еще пытаюсь ее спасти?! – вцепившись в волосы, девушка обескураженно уставилась в одну точку. – Два гребанных года! Два…гребанных…года…
Она без сил осела на пол, сжимая голову в ладонях.
– Николь, нам не нужна Земля, – Уолли присел рядом с ней. – И я не думаю, что Крис стирал тебе память…
– Я другого от тебя и не…
– Дай договорить, – тихо, но твердо настоял тот. – Я говорил, что не верил в то, что Крис убил тебя. Не верил, несмотря на то, что он не один раз утверждал обратное, – мужчина тяжело вздохнул. – Но я поверил ему, когда он показал мне твое тело.
Николь замерла. Нда. А она думала, что ее уже ничем не удивишь. Могла бы уже привыкнуть к тому, что такие заявления на Эстасе не работали.
– Так, значит, я все-таки в аду, – срывающимся голосом констатировала она.
– Ты жива, – в третий раз повторил Саммерс, и, кажется, Николь начала понимать, почему это утверждение несколько минут назад вызвало у мужчины смех. Она сама была в шаге от того, чтобы зайтись истерическим хохотом. – Думаю, Крис пошел на обман, чтобы избавиться от меня с моими поисками. Признаюсь, я допустил оплошность: я полагался только на свое зрение и чутье и даже не подумал элементарно проверить твой пульс. Ты выглядела мертвой, когда он показал мне тебя; он подтвердил твою смерть, и мне оказалось этого достаточно, чтобы поверить. Мне очень жаль.
– А мне-то как жаль, – хохотнула девушка.
– Но послушай, – Оливер вновь положил руку ей на плечо. – Ты здесь. И ты абсолютно здорова, насколько я могу судить. Возможно, ты не помнишь последние полтора года жизни, не потому что тебе стерли память, а потому что у тебя их и не было.
– Что, прости?
– В очень тяжелых случаях даже капсула может быть бессильна – вспомни настоящее тело Кристиана. На лечение некоторых травм даже с нашей медициной уходят года, так что…
– Ты хороший друг, Оливер Саммерс, – Николь усмехнулась и потянулась к своей лодыжке, той самой, которую когда-то чуть не оторвал Райли своей плетью: как девушка и думала, шрам исчез. – Жаль, не мой.
– Николь…
– Верни меня на Землю, – она прямо посмотрела на мужчину. Ее голос был спокоен, буря стихла. – Я знаю, ты можешь. Если не ради меня, то ради своего друга, потому что я убью его, Оливер. Я убью его при первой же возможности, я клянусь тебе. Надо будет, я подожду еще пару лет до очередного приступа и зарежу его, пока он будет спать. Черт, да я снова отключу эти долбанные экраны, если понадобится! Я не шучу.
– Ты не в себе, – Уолли поднялся на ноги и отошел в сторону.
– О, нет, я-то как раз очень даже в себе, – Николь тоже встала. – Скажу больше, даже он, – она указала на Малика, – и тот в себе, а вот ты – нет. Малик знает, чего ты от меня ждешь, Оливер: мы говорили об этом как-то за ужином, – Саммерс заинтригованно посмотрел на девушку. – И знаешь, что он мне сказал? Он сказал, что его не нужно спасать. Что его брат уже давно мертв и что все, что Малик делает сейчас, делает он сам. И знаешь, что: так оно и есть. Я провела с ним достаточно времени, чтобы заметить хоть какие-то признаки раздвоения личности. Так вот их нет, Оливер. Ты сам себя обманываешь, веря в то, что Кристиана Арчера можно вернуть, – Никки горько усмехнулась. – Вот он, твой друг, лежит перед тобой, такой, какой есть. И другим он уже не будет, как бы сильно ты этого ни хотел. Так что ты можешь либо смириться с этим, либо и дальше прятать голову в песок – мне плевать: просто дай мне уйти. Иначе кто-то из нас точно умрет. Я…
Мужчина рассмеялся. Николь, хлопая глазами, с молчаливым изумлением наблюдала, как он приблизился к ней, протянул руку к ее щеке и…поддел слезу. Осторожно, не давая ей скатиться и упасть на пол, он показал соленую каплю девушке со своей неизменной печальной улыбкой. Никки, которая даже не заметила, что плакала, резкими движениями стерла со своих щек мокрые дорожки.
– Кажется, не только я занимаюсь здесь самообманом, Николь Кларк, – мягко вымолвил он. – Я верю, что ты веришь в то, что сейчас сказала. Верю, что ты веришь в то, что ты хочешь смерти Криса. Но я ни за что не поверю, что твоя рука не дрогнет, уж прости. Ни за что, – он отошел в сторону, открывая ей путь к кровати с беззащитным мужчиной, лежавшим на ней. – Я также верю в то, что Крис верит в то, что его брат мертв; в то, что его разум свободен от вторжения извне. Но посмотри на него, Николь, – Оливер встал позади девушки, и положил руки ей на плечи. – Посмотри на него и скажи, что ты видишь?
Никки молчала. Ее трясло от ярости и от собственной слабости. Она ненавидела ту слабохарактерную кисейную барышню, долбанную Барби, которая все еще была жива где-то в закоулках ее разума. Она давала о себе знать в самые ответственные моменты, такие как этот, не давая ей, Николь нового поколения, делать свою работу.
– Не знаю, как ты, а я вижу ожоги, – продолжал Саммерс. – Жуткие, наверняка болезненные… Ты должна знать это, как никто другой, ведь совсем недавно похожие трофеи украшали и твою кожу, верно? Согласись, боль адская. Я сам как-то раз попал под такой лучик, и, скажу честно, повторять подобное мне очень не хочется.
– Чего ты добиваешься?! – прорычала Николь, чувствуя соленую влагу в уголках своих губ: слезы вновь текли по ее щекам.
– Он отправил тебя в капсулу, из которой ты выпорхнула, как бабочка из своего кокона: легкая и прекрасная…
– Чего ты хочешь?!!!
– Но сам он почему-то не торопится совершить трансформацию, – рассуждал вслух тот, игнорируя попытки Николь вырваться из его рук. Он продолжал держать ее за плечи, не давая отвернуться. – Интересно, почему?
– Потому что он долбанный мазохист, ясно? – Николь ненавидела Саммерса за его спокойствие, рассудительный тон. Как он мог быть таким…светлым? Добрым? Как он мог по-прежнему верить в людей – в Малика, в нее – когда они сами в себя не верили?! Она смотрела на себя и видела только черноту; смотрела на Малика – и видела еще большую тьму, поглощавшую ее собственную. Они были так похожи, и Николь ненавидела этого монстра за это! И Оливера она тоже начинала ненавидеть, но уже по противоположной причине: они с ним были абсолютно разными; рядом с ним она чувствовала себя еще хуже, чем обычно. На фоне его белизны, она казалась в сто крат черней, чем была на самом деле. – Потому что ему нравится боль во всех ее проявлениях! Он упивается ею как долбанный дементор*! И своей, и чужой, и…
– Он ненавидит огонь, – совсем тихо прошептал Оливер. – Еще бы ему его не ненавидеть: он уже два раза горел заживо…
– Отпусти меня!!
– ...но, тем не менее, он предпочел носить эти следы, вместо того, чтобы избавиться от них. От боли. Адской боли, Николь, не мне тебе рассказывать…
– ХВАТИТ!
– Так почему бы просто не воспользоваться медицинской капсулой? – внезапно Оливер резко развернул девушку к себе лицом и хорошенько встряхнул. – Почему просто не лечь и не дать своему телу восстановиться? Ведь капсуле это под силу! Эти ожоги серьезные, но все же не такие безнадежные, как предыдущие! Так почему, Николь, он все еще этого не сделал?!
– ОТКУДА, БЛ*ТЬ, Я ЗНАЮ?! – Николь со всей силы рванулась из рук хранителя, но тот был непреступен, как скала: да, Оливер Саммерс умел быть несгибаемым, когда оно было нужно.
– Думай, Николь!
– Отвали от меня, Саммерс!
– Что делает капсула?
– Лечит, – пропыхтела девушка, не оставляя попыток вывернуться из его рук.
– Что лечит? – настаивал тот.
– Черт, да ВСЕ!! Все, она лечит В-С-Ё! Все, что повреждено, она будет восстанав…, – Николь замолчала, когда до нее начало доходить то, что вот уже десять минут пытался сказать ей Саммерс. – Капсула восстанавливает все поврежденные ткани, – медленно повторила она, перестав вырываться. – Те, что еще можно спасти. Поврежденные, но не погибшие…
Оливер удовлетворенно кивнул и разжал руки.
– Итак, Николь, – менторским тоном начал он. – Почему Крис не пользуется медицинской капсулой?
– Потому что… потому что он не знает, кто из нее выйдет, – еле слышно прошептала девушка, поднимая на собеседника потерянный взгляд. Неужели это правда? Неужели вера Саммерса была не такой уж и слепой, как Николь думала? Мозг Дэвида Малика был поврежден, и именно это и позволило Арчеру обрести контроль над его телом. Однако мозг Малика все еще функционировал; он был поврежден, но не уничтожен – следовательно, его можно было восстановить. Вот только, что будет с «квартирантом», если это произойдет? А с владельцем «квартиры»? У Николь не было ответа. У Оливера не было ответа. И у Малика тоже. Или все-таки у Арчера? Черт, голова шла кругом! – Если бы Крис был уверен, в том, что Дэвид действительно мертв, он бы мог спокойно пользоваться капсулой, не опасаясь возвращения «плохого» брата.
– Но он не пользуется, – поддакнул икс.
– Значит, несмотря на всю свою браваду…, – Николь потерла переносицу. – Это…блин, это имеет смысл.
– Чертовски верно, – усмехнулся Уолли. – Но Крис никогда в этом не признается. Так что в нашем клубе самообманщиков гораздо больше резидентов, чем могло показаться не первый взгляд, не так ли?
– Черт, ты хочешь сказать, что за все это время он ни разу не пользовался медицинской капсулой?? Ни разу? Он что, мать его, бессмертный?!
– Раньше она ему была не нужна, – хмыкнул мужчина. – Ты вносишь разнообразие в его жизнь, согласись.
– Да ладно! Не говори, что до этого никто не пытался его свергнуть или убить!
– Не раз, – кивнул Оливер. – Но ты достигла больших успехов, чем все предыдущие мятежники, вместе взятые.
– Я вовсе не хотела его…, – девушка заткнулась, поняв, что только что чуть не сказала. Она не хотела его убивать?! Здрасьте, приехали! А для чего еще она здесь? Она здесь для того, чтобы: а – найти и уничтожить смертоносный для землян вирус; б – убить Малика; в – выдать координаты базы Стужеву и вызвать подмогу. И точка. А все эти сопли, слезы и прочее пусть разгребает кто-нибудь другой.
– А вот это спорное заявление, на самом деле, – в разговор вклинился третий голос. Слегка хрипловатый после сна, но все такой же насмешливо-самодовольный. Взгляд Оливера переместился куда-то за спину Николь, и в нем явно читалось облегчение. – Надеюсь, я не пропустил ничего важного?
– С возвращением, приятель! – девушка малость очумела от такого резкого перехода: секунду назад она разговаривала с жутко-серьезным и вечно-печальным хранителем о вещах практически судьбоносной важности, а теперь перед ней был обыкновенный молодой мужчина, улыбавшийся во все тридцать два и протягивавший «краба» своему лучшему другу. Да и слово «приятель», обращенное к Малику, резало-таки слух. – Как спалось?
– О, блестяще, – с ощутимой ноткой сарказма откликнулся тот и сел в постели. Николь, которая стояла к кровати спиной, поняла это по резкому вдоху мужчины: ожоги все еще причиняли ему боль. – Избушка-избушка, повернись к нам передом, а к лесу задом, сделай милость!
Сказать, что Николь была в шоке – ничего не сказать. Кажется, мутант был под кислотой, ибо другого объяснения его веселости у девушки не было.
– Я лишь проиллюстрировал тебе разницу между шуткой и сарказмом, – пояснил тот, явно давая понять, что он снова уютненько разместился в уголке ее сознания, почитывая ее мысли точно утреннюю газету. Николь, насупившись, развернулась. – Напомни-ка мне еще раз, какого черта ты здесь делаешь?
– Я тут живу.
– Я имел в виду мою спальню, – Малик свесил ноги с кровати и потер шею. – Или ты тоже? В принципе, учитывая, что ты убила мою Первую, ты вполне могла бы занять ее место. Я не против.
У Николь отвисла челюсть от подобного нахальства. Она посмотрела на Саммерса в поисках поддержки или хоть какого-то объяснения, но тот и не думал вмешиваться: с едва скрываемой улыбкой он переводил взгляд с приятеля на девушку и обратно с интересом футбольного болельщика.
– Расслабься, ниса, – усмехнулся Малик и встал на ноги. – Это тоже была шутка. Я не трахаю тех, кто трахает мой мозг.
Девушка, может, и отразила бы этот словесный выпад, вот только она пропустила его мимо ушей. Когда мутант принял вертикальное положение, простыня, прикрывавшая его самое интересное место, соскользнула со смуглых бедер и упала на пол: взгляд девушки непроизвольно опустился на неизведанную территорию еще до того, как она успела прийти в себя. А когда она все-таки опомнилась и подняла глаза, те тут же встретились с черными очами хранителя; в них явно читалось веселье. Поборов искушение отвернуться, Николь вздернула подбородок и попыталась стереть с лица смущение: в конце концов ей было…сколько? Черт, если учесть последние два года забвения, то ей было почти двадцать пять!!! Черт. Неважно. Ей было двадцать пять, а потому смущаться при виде мужских гениталий ей было не к лицу.
– Тебе по-прежнему двадцать два, ниса, – усмехнулся Малик, заставляя-таки девушку покраснеть до кончиков волос. Этот гад все еще читал ее мысли. – Во время восстановления в капсуле организм, как правило, не стареет: клетки тут же восстанавливаются. И кстати, если бы я только знал, что для того, чтобы сбить с тебя спесь, достаточно лишь прикинуться нудистом, я бы уже давно это сделал.
Николь начала мысленно транслировать цветистое послание (внушение мутанта все еще действовало, и она не могла грубить ему вслух), но тот прервал ее, не став, видимо, и слушать. Или читать. Или что он там делал с ее мыслями.
– А теперь пошла вон из моей спальни, пока я не передумал и не решил изменить своим принципам!
Повторять дважды не понадобилось: что-то во взгляде Малика изменилось. Хорошее настроение, с которым он встал, мгновенно улетучилось. Не сказав Оливеру на прощание и слова, Николь выбежала прочь из комнаты.
Комментарий к Глава 52 Клуб Самообманщиков * Дементоры – существа из вселенной “Гарри Поттера”, которые питаются радостью и счастьем, оставляя взамен боязнь и уныние. Страшны тем, что высасывают душу из всего живого.
====== Глава 53 Ничья ======
– Оливер ушел, – протянул Малик, заметив рыскающий по всей гостиной взгляд девушки. Николь, как могла, пыталась скрыть разочарование, но, учитывая, что компанию ей составлял телепат, это было бесполезно. Теперь, когда они остались одни, Малик вновь надел маску Мистера Абсолютное Зло: ни следа прежней легкомысленности или хорошего расположения духа – только молчаливое напряжение. – О чем вы с ним разговаривали?
– Много о чем, – Николь определенно не нравился тон хранителя. Не нравился больше, чем обычно, имеется в виду. Она чувствовала себя секретаршей, вылившей горячий кофе на белую сорочку шефа. – В основном, о том, чем я занималась последние два года своей жизни. Кстати об этом, не просветишь?
Малик вышел из тени, его лицо было каменно-серьезным. Вопреки обыкновению, он был одет в длинный балахонистый халат темно-синего цвета, с широкими, достававшими до пола рукавами. Никаких тяжелых сапог, брюк, жилетов и брони: только легкая ткань поверх обнаженного тела. А в последнем девушка не сомневалась, ибо прекрасно понимала, что обожженная кожа мужчины была сверхчувствительная, и любой лишний слой ткани причинял бы ему дискомфорт.
– Ты забываешься, малышка, – с едва скрытой угрозой произнес он. – Не думай, что тот факт, что ты все еще жива, повышает твой статус и дает тебе право разговаривать со мной, как с равным. Не повторяй ошибок Уолли: ему я могу их простить, тебе – нет.
– А чего ты от меня ожидал? – Никки было не по себе от подавляющей энергетики мужчины, но она старалась не показывать вида. – Благодарности? Не дождешься.
– Что ты о себе думаешь? – тоном, не сулящим ничего хорошего, осведомился тот. – Думаешь, что имеешь надо мной власть? – он начал медленно наступать на девушку, с каждым шагом становясь все мрачнее и мрачнее. – Думаешь, что я не могу быть по-настоящему плохим?
– Я ничего такого…
– Ты никто, – прорычал мужчина, и Николь тут же почувствовала невидимую хватку на своем горле. Кажется, он вспомнил о своем обещании задушить ее. – О чем, мать твою, ты говорила с Оливером?!
– О тебе! – выплюнула Николь, прыгая на носочках – невидимая рука тянула ее за шею вверх.
– Конкретнее! – хватка продолжала сжиматься.
– О твоем…спас…спасении, – когда перед глазами девушки поплыли черные точки, хранитель выпустил ее, и она рухнула на колени, судорожно хватая ртом воздух.
– Чертов идеалист, – процедил хранитель, отворачиваясь от Николь. – Как же меня все это задолбало!!
Девушка подняла на него глаза: широкая спина мужчины была напряжена, он всем своим видом источал ярость. Да что с ним такое произошло?! Еще пару часов назад он был вполне адекватным, но теперь он напоминал загнанного зверя.
– Кто такой Стужев?
Николь почувствовала, как ее сердце пропустило удар. Ее совсем не радовала такая резкая смена темы. И тем более ее не радовало то, что этот разговор завязался именно сейчас, когда она была вынуждена вести переговоры с кем-то средним между быком с корриды и медведем гризли.
– Мой начальник.
– Кто такой Стужев? – повторил он снова, словно не слыша то, что говорила Николь.
– Я же сказала, он мой…
– Кто, мать твою, такой Стужев?!! – голос хранителя эхом прогремел в голове девушки: вскрикнув, она прижала ладони к вискам и зажмурилась. Что бы мутант с ней ни делал, это было больно. Чертовски больно. Словно сотни фейерверков одновременно разорвались в ее черепе, отскакивая от стенок и впиваясь в серую мякоть мозга. – Отвечай немедленно!
Она не могла. Стоило ей только подумать о Крыше, как ее голову простреливала жуткая боль, лишая ее возможности даже дышать, не то, что говорить. Перед ее мысленным взором всплывали отрывки воспоминаний времен «Зари», но девушка не могла на них сфокусироваться: они ускользали от нее, точно рыба из рук – чем старательнее она пыталась ухватиться за склизкое тельце, тем быстрее оно выскальзывало из ее неуклюжих пальцев.
– Кто такой Стужев?! – бушевал рев в ее голове. Николь закричала. Ее череп грозился лопнуть, глаза – выскочить из глазниц. Ее голову сдавливало невидимыми тисками, но, в то же время, что-то внутри тоже не оставалось в долгу и давило на стенки черепа изнутри, точно каша, что упиралась в крышку кастрюли. Какого черта этот мутант делал с ней?! Зачем?! Что это – месть за ожоги? Или ему просто снова стало скучно?
Боль ушла. Так же внезапно, как и появилась. Николь с шумом втянула воздух и растянулась на холодном полу. Из ее носа хлестала кровь. И еще какие-то липкие дорожки спускались по ее щекам. Дрожащими пальцами девушка дотронулась до ушей, а затем поднесла их к глазам – из ее ушей тоже текла кровь.
– Мразь, – злобно прошипел Малик у нее над головой. Перекатившись на бок, Николь взглянула на своего мучителя и с каким-то запоздалым удивлением поняла, что лицо хранителя тоже было испещрено алыми дорожками: из носа, из глаз, из ушей и… Николь нахмурилась: рядом с бровью мужчины она заметила какой-то блеск. Что бы это ни было, оно выглядело как круглая металлическая пробка, вставленная прямо в висок хранителя; и по ободку этой пробки тоже сочилась кровь. Видимо, это и был тот самый передатчик, который вживила Малику Сандевал. Теперь Николь поняла, почему мужчина предпочитал носить длинные волосы, несмотря на жару: черные пряди скрывали железную «заплатку». – Вот же живучая тварь, а!
Никки закрыла глаза и прижалась лбом к холодному полу: ее голова раскалывалась на части, в ушах отдавался стук сердца, в носу и горле свербело. Она не знала, к кому обращался Малик, да ей было наплевать: теперь Николь поняла, что мутант-то даже и не начинал ее пытать: все его угрозы, все его придирки и испытания – все это было такой фигней, что девушка была готова рассмеяться. Вот он, вот настоящий Мистер Вселенское Зло. Шутки кончились. Черт, надо было убить его, пока была возможность.
– Вставай, – послышался приказ сверху. Николь лишь промычала что-то невразумительно в ответ.
– Вставай! – повторил он снова уже своим «другим» голосом, голосом которого невозможно было ослушаться. Девушка послушно встала (со второго раза) и сосредоточилась на том, чтобы не упасть: ее колени тряслись.
– Сядь на диван и приведи себя в порядок, – последовала новая команда, влажное полотенце упало девушке в руки. Она незамедлительно приступила к исполнению. Малик сел в кресло напротив, покрасневшими глазами наблюдая за неловкими манипуляциями девушки. Белок его глаз почти полностью исчез, приобретя пурпурный оттенок – жуткое зрелище.
– Лора Палмер, – через некоторое время заговорил он. – Тебе о чем-то говорит это имя?
– Нет, – Николь больше не думала сопротивляться внушению. Она ненавидела себя за эту слабость, но, черт, она скорее позволит Райли вновь отстегать ее своей шипастой плетью, чем добровольно подпишется на муки, что она испытала минутами ранее. Это было больнее, чем гореть на солнце Эстаса и ломать себе позвоночник вкупе.
– Заткнись! – прошипел хранитель, помрачнев еще сильнее. – Хватит. Нахрен. Думать.
Ах да, он же слышал ее мысли.
– Именно, – отчеканил он. – Кто сказал Райли искать амэл здесь?
– Маска дал им наводку, – устало прохрипела Николь. Слова сами лились из ее рта, не неся с собой никаких болезненных ощущений. Если не сопротивляться, боли не будет; это она уяснила. – Еще они упоминали какую-то женщину, – эта деталь всплыла неожиданно. Когда Оливер спрашивал ее о мятежниках, Николь даже не подумала об этом. – Все, что она говорит, сбывается. И она сказала им искать амэл здесь. Это то, что сказал Райли.
– Что тебе здесь нужно, Николь?
– Я не знаю, – казалось, девушка сама удивилась тому, что выпорхнуло из ее уст. – Мое задание было в моем чемодане, я не успела его открыть, потому что на нас напали. Но перед вылетом Крыша сказал, что у пришельцев есть какой-то вирус, способный истребить все население нашей планеты. Оставшись без задания, я решила найти эту смертоносную хрень, а дальше – действовать по обстоятельствам.
Малик удовлетворенно кивнул и выдохнул, давая девушке передышку. Та продолжала прижимать полотенце к левому уху: кровь все еще не останавливалась.
– Что важного сказал тебе Оливер? То, чего ты не знала?
– Он сказал, что ты не пользуешься капсулой, потому что боишься, что твой брат снова подчинит свое тело. Что ты обманываешь сам себя, говоря о том, что тобой никто не управляет. Ты не один. Вас двое.
– Что думаешь ты?
– Я думаю, что Оливер прав, – Малик с шумом втянул в себя воздух.
– И что ты собираешься делать?
– Я попытаюсь убить тебя при первой же возможности.
Он рассмеялся и потер переносицу. Разумеется, угроза его не впечатлила, но, возможно, Николь была первой, кто сообщил о своих планах ему в лицо. Правда, у нее и выбора-то не было…
– Ты работаешь одна? Или с напарником?
– Ты убил мою напарницу, – Ники набрала воздуха, чтобы продолжить, но потом нашла в себе силы, чтобы вовремя замолчать. Она не сдаст Стивенс; журналистка была ее последним билетом на Землю. Это было неприятно – умалчивать. Но не так болезненно, как Николь ожидала. Видимо, все зависело от того, что сама Никки вкладывала в вопросы, которые задавал ей Малик: он спрашивал про напарницу, но Стивенс ею не была. Пусть они работали в команде, этот союз появился позднее, и Малику было не обязательно об этом знать. Плюс, Стивенс была журналисткой и к Стужеву не имела никакого отношения. Формально, Анна Стивенс не была ее напарницей, а значит, Никки могла и не упоминать ее. Логично?
– Почему ты хочешь вернуться на Землю?
– Потому что я трусиха, – и снова Николь не верила в то, что выдало ее подсознание. Секундочку, разве она не хотела вернуться домой для того, чтобы рассказать все, что она узнала, Стужеву??? Разве она рвется на Землю не для того, чтобы помочь своим подготовиться к войне?? Получалось, что нет.– Здесь я каждый день должна выбирать, и на моем выборе завязаны жизни других людей, а я не хочу брать на себя такую ответственность. Здесь я сталкиваюсь с моим прошлым, которого я не хочу знать и, на самом деле, никогда не хотела. Здесь я живу в постоянном страхе и полнейшей неизвестности... Здесь ты.
Малик вслушивался в каждое ее слово, и на последней фразе он напрягся. В испытующем взгляде мужчины явно читалось сомнение: с его губ был готов слететь следующий вопрос, но он не давал ему сорваться. Хранитель пытался решить, готов ли он услышать ответ.
Не готов, и Николь была благодарна ему за это: она сама была к этому не готова. Правда, они опасались разных вещей: он не хотел услышать ответ, который она бы никогда не дала; она же боялась озвучить то, что он хотел услышать.
