Текст книги "Фатум (СИ)"
Автор книги: Miss_Windrunner
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 83 страниц)
– Мне жаль.
– Хватит! – прорычала девушка, ее кулачок врезался в его плечо. – Я сказала, замолчи. Тебе не жаль, ясно? Тебе не жаль, потому что…Это неправда. Этого не может быть. Это ложь! Это все – одна большая подстава, я знаю это! Я знаю, что ты заодно с тем придурком с девичника! Ты… ты…Почему, Дэвид? За что ты так со мной поступаешь??
– Никки…, – тот попытался прервать словесный поток девушки – тщетно.
– ЛОЖЬ! – плечо Дэвида получило еще один удар. – Ты врешь! Я..я..я не знаю, зачем тебе это, но ты врешь. Зачем? Это ведь жестоко, знаешь? – лицо девушки было покрыто уже целой сетью влажных дорожек, прочерченных слезами. – Почему ты врешь мне, Дэвид?
Он молчал и продолжал терпеливо сносить ее удары.
– Почему, Дэвид?
Удар.
– Почему?
Удар.
– ПОЧЕМУ?! – теперь девушка подключила вторую конечность, пытаясь оттолкнуть мужчину от себя, но тот не поддался и, в какой-то момент, перехватив руки Николь, прижал ее к себе. Неистово вырываясь, девушка все повторяла одно единственное слово – «почему». Силы быстро оставляли ее, но она продолжала бороться, царапаться, кричать, а Дэвид просто терпеливо ждал, пока буря уляжется, молча вынося ее удары. Ему было знакомо то отчаянье, которое бушевало в бедняжке, ведь он сам частенько испытывал нечто подобное. Он понимал, как важно иметь в такие моменты кого-то, кто поможет тебе встать; кто не даст тебе наломать дров; кто объяснит, что на самом деле мир вовсе не против тебя, просто такова жизнь. В свое время рядом с ним такого человека не оказалось, и потому он наделал много ошибок, о которых он….Нет, он о них не жалел, просто иногда задавался вопросом о том, кем бы он стал, сложись его судьба по-другому. В его жизни не было места привязанности, и порой его съедало любопытство: ему было интересно, какого это – любить кого-то или быть любимым. Однако в такие моменты, как этот, он был далек от зависти: разве стоила любовь таких страданий? На его глазах человека буквально ломало пополам, и спрашивается – почему? Все рано или поздно умирают, так какой смысл драматизировать?
Мужчина продолжал сжимать беснующуюся подругу в объятьях, пока та вконец не обессилела и не провалилась в беспокойный сон. Аккуратно уложив ее на кровать, Дэвид машинально глянул на приборы, что стояли рядом на тумбочке, хоть и ничерта не понимал во всех этих цифрах, кардиограммах и прочем: пикало – значит, все в порядке, пульс есть. Отдав распоряжения медсестрам, Абрамс удалился: пусть пришельцы вернулись восвояси, схватка была не окончена; то был лишь первый раунд, а потому мужчине следовало, как следует, подготовиться, прежде чем начнется второй.
Неделю спустя
Дэвид был приятно удивлен, когда, войдя в палату, он застал девушку на ногах. Николь, облаченная в пушистый банный халат и с завернутыми в розовое полотенце волосами, бодро расхаживала по палате, напевая какую-то мелодию себе под нос. Мужчину, стоявшего в дверях, она не замечала, а потому у него была возможность оценить обстановку и полюбоваться наступившими переменами в состоянии девушки. Подсчитав в уме, Дэвид понял, что за последние пять дней это был первый раз, когда он видел Николь, занятую чем-то еще, помимо рассматривания потолка и самобичевания. Он и не понимал, как сильно устал от упаднических настроений, царящих в палате, пока не окунулся в иную атмосферу.
– Доброе утро, Никки, – он улыбнулся, когда его наконец-то заметили, и прошел в палату. – Какие новости?
– Как ни странно, хорошие, – Николь продемонстрировала свои руки. – Повязки сняли. Наконец-то.
– Поздравляю.
– А ты что расскажешь?
– А ничего, – мужчина лукаво подмигнул и полез в карман джинсов. – Чем десять раз рассказывать, лучше один раз показать. Поздравляю, теперь ты официально стала гражданкой Российской Федерации.
С этими словами Дэвид торжественно протянул ей паспорт.
– Так быстро? – Николь с нетерпением взяла документ и открыла его. – Эм, а что тут написано?
– Смотри, здесь твои персональные данные, дальше прописка, потом…
– Ладно, ладно, шут с ним. Ты мне лучше скажи, как меня зовут.
– Воронова Вероника Андреевна.
– Как-как? – мужчина повторил, после чего Николь сама закрепила навык. – А почему именно так, а не по-другому?
– Ну, я подумал, что тебе будет гораздо проще освоиться. Смотри. Ника – это уменьшительный вариант от «Вероника», похоже на Никки, Николь. Ну а остальное – от фонаря, если честно.
– А себе ты что придумал?
– Ничего, – Дэвид осмотрел палату и, увидев спортивную сумку, наполовину наполненную вещами, нахмурился. – Меня как-то усыновила семья отсюда, так что у меня паспорт есть давно. Что это? Ты куда-то собираешься?
– Ага, – девушка стянула с волос полотенце и повесила его сушиться на спинку кровати. – Меня выписывают. Я возвращаюсь домой.
– Что?! – мужчина сжал кулаки: только этого не хватало! – Николь, мы уже сто раз обсуждали это с тобой…
– Но ты даже меня не дослушал! – девушка развернулась к мужчине и в упор посмотрела на него. – Я не собираюсь отсиживаться здесь, когда у меня дома творится такое! Это глупо и нелогично! И, – она выставила вперед руку, купируя поток ругани, готовый сорваться с губ Дэвида, – не говори мне ничего по поводу опасности! У меня было достаточно времени обдумать сложившуюся ситуацию, и… В общем, пусть я так и не вспомнила, что произошло в ночь пожара, мы оба с тобой знаем, кто за этим стоит – Зомби. Он, вероятно, тоже знает, что мы знаем, а потому попытается до нас добраться, так? Это твоя теория. А теперь послушай мою: какой у нас с тобой резон прятаться? Разве ты не хотел поймать его? Ну так и в чем проблема? Я вернусь домой, Зомби выйдет на меня, а ты, соответственно, выйдешь на него. Проблема решена! Мы избавимся от этого инопланетного кошмара, и…убийца моей тети будет наказан.
– Все не так пр…
– Не говори мне, что все не так просто! – Николь протиснулась мимо мужчины, и направилась в ванную, чтобы собрать гигиенические принадлежности. Дэвид с каменным лицом наблюдал за ее манипуляциями. – Я прекрасно знаю, что все сложно, именно поэтому я не собираюсь ждать, пока все рассосется само собой!
– Николь ты не понимаешь…
– Тебя, Дэвид, – девушка критически осмотрела палату, проверяя все ли взяла. – Я не понимаю тебя. Ты привозишь меня в другую страну, оплачиваешь мое лечение в частной клинике, делаешь мне документы… Но каждый раз, когда я пытаюсь помочь, – она развела руками, – отблагодарить, если хочешь, ты окорачиваешь меня. Почему? В этой стране я никто, а там у меня – дом и семья. Там я смогу сделать хоть что-то, а здесь… Черт, Дэвид, я даже языка не знаю, понимаешь? Вряд ли наличие русского паспорта введет кого бы то ни было в заблуждение, если я не смогу даже спросить «где здесь туалет?» на русском.
– Не все сразу, Николь. Найдем тебе жилье, потом ты переведешься в какой-нибудь университет – сейчас почти везде есть факультеты для иностранных студентов…
– Зачем? – Николь непонимающе посмотрела на собеседника. – Зачем ты планируешь мою жизнь здесь? У меня уже есть жилье, я числюсь в университете, который, кстати, входит в топ-100 лучших ВУЗов мира, так зачем мне что-то менять? Да, мой дом сгорел, моя тетя…, -девушка запнулась и, переведя дыхание, продолжила, – неважно, но это ничего не меняет! Дом отстроим, – она с энтузиазмом хлопнула в ладоши и переступила с носка на пятку, – кстати, дядя это уже делал раньше… Это то, чего бы хотела тетя. И все будет как раньше. Ну или почти.
– Никки, – Абрамс вздохнул и потер переносицу. – Как раньше уже не будет. Никогда. И миссис Прайс или ваш дом здесь ни при чем.
– И давно ты стал королевой драмы?
– Я не шучу.
– Я тоже.
Дэвид подошел к тумбочке и налил себе воды: на вкус – мерзость полнейшая (видимо, воду не меняли со вчерашнего утра; черт, и за что он отваливал такие деньги?!). Николь встала рядом и, со скрещенными на груди руками, наблюдала за ним в ожидании продолжения. Ей было немного неловко, ведь она понимала, как много хлопот она доставляла мужчине, но иногда его отношение просто выводило ее из себя. Она не ребенок, неужели он не понимал этого? Сначала его забота была единственным, что помогало ей держаться на плаву после всего того ужаса, через который прошла ее семья, но потом… Его опека стала чрезмерной, порой граничащей с абсурдом: он не позволял ей выходить на прогулки, отобрал мобильник, даже уговаривал перекрасить волосы, чтобы хоть как-то изменить внешность. Что это – паранойя? Но Дэвид не был похож на психопата, скорее наоборот, он был спокоен и доброжелателен, несмотря на все ее истерики. Значит, было что-то еще. Что-то, что он знал и не хотел, чтобы знала она.
– Ты не можешь вернуться, – после третьего стакана кислой воды заговорил мужчина. – Тебе просто некуда и не к кому возвращаться.
Тишина. Николь, хлопая глазами, пыталась решить, смеяться ей или что?
– И как это понимать?
– Куда, вот скажи мне, куда ты собираешься возвращаться? – мужчина с грохотом поставил стакан обратно на поднос и развернулся к ней. – От дома осталось одно пепелище. Там круглосуточно кружит полиция и журналисты. Оно тебе надо? Тебе только что сняли бинты, твое лечение еще не закончено… Черт, Никки, ты уже большая девочка, почему я должен объяснять тебе все это?
Николь прищурилась.
– Меня больше интересует та часть, про «не к кому возвращаться». Что ты имел в виду?
– Никоооль, – простонал мужчина.
– Что ты имел в виду?– девушка повторила вопрос, чеканя каждое слово. Господи, этот кошмар когда-нибудь закончится?! – Что еще не так с моей семьей?
– Слушай, – Дэвид попытался обхватить Никки за плечи, но она вывернулась, продолжая сверлить его требовательным взглядом. – Черт возьми, Николь, не заставляй меня делать это!
– Делать что?! – терпение девушки начинало ей изменять. – Так, ладно, не хочешь говорить – не говори, я сама все узнаю. Вот поеду домой, – она схватила приготовленную одежду и закрылась в ванной, – там, на месте все выясню. Наши, наверняка, переехали в зимний дом, да? Там, конечно, места меньше, зато тихо и спокойно.
– Они не в зимнем доме.
– Нет? – Николь высунулась из-за двери, взяла с тумбочки фен и шмыгнула обратно. – Почему?
– Потому что никакого зимнего дома у вас нет.
– Дай угадаю, сейчас ты скажешь, что и он сгорел?
– Нет, его конфисковали.
Из ванной донесся приглушенный смех, затем заработал фен. Дэвид успел досчитать до пяти, прежде чем дверь распахнулась и ураган «Николь» снова начал бушевать.
– Ты же пошутил, да?
– А похоже?
Они молча смотрели друг на друга: он – устало, она – подозрительно.
– Николь, твой дядя в тюрьме, – Дэвид со вздохом произвел контрольный выстрел.
– В тюрьме? – деловито осведомилась Николь, подняв брови.
– Да.
– Мой дядя? – ее голос зазвучал на октаву выше.
– Да.
– Ты ничего не путаешь? – еще на пол октавы вверх.
– Нет.
– С первым апреля?
– На дворе лето.
– Тааак, – Николь кивнула собственным мыслям, а затем снова подняла глаза на Дэвида. – Что-то еще? – ее голос звучал неестественно высоко и дрожал. – Может, я не знаю, на Эмбер упал метеорит? Или, может, я зря переживаю, потому что выяснилось, что меня подменили в роддоме, и на самом деле я какая-нибудь Джессика Смит из Огайо? Ты не стесняйся, говори все, как есть, – она схватила первую попавшуюся бумажку – свою выписку – и начала методично рвать ее на полосочки, игнорируя немые сигналы мужчины о том, что конкретно эту бумаженцию лучше оставить в живых. – И говори сразу, ибо еще одну серию откровений я просто не выдержу!
– Твоему дяде предъявили обвинение в…в общем, у обвинения очень длинная и непонятная формулировка, включающая множество статей и подстатей, но если предельно упростить, – Дэвид продолжал наблюдать за тем, как справка превращалась в горстку клочков, – то его обвинили в государственной измене. В том, что он вступил в сговор с Танвитом с целью свержения существующей власти и реорганизации всей системы управления в стране. И…
– Что. За. Бред? – Николь взяла следующую справку. – Это же смешно!
– У них есть показания свидетеля, который описал всю схему, состав делегации… В этот же день, в тот самый, когда была получена наводка, полиция прибыла с офис с проверкой…
– Они не могли там ничего найти! Это же все чушь собачья!
– Да, прямых улик найдено не было, но то, что им удалось нарыть, вполне вписывается в картинку.
– В какую, к черту, картинку?!
– Были изъяты записи с камер наблюдения, – мужчина предусмотрительно забрал с тумбочки все остальные справки и спрятал в карман пиджака, – просмотрены протоколы совещаний… Твой дядя утверждает, что целью сотрудничества была разработка некоего экологического проекта…
– Так и было!
– Но в офисе не было найдено ничего, что могло бы это подтвердить. Никаких договоренностей, утвержденных смет, бизнес-плана или еще чего-то…Черт, Никки, я не бюрократ, я в этом не разбираюсь! Знаю только, что никаких документальных подтверждений тому, что этот проект вообще когда-либо существовал, найдено не было. Да и то, что делегация так поспешно скрылась, тоже говорит не в вашу пользу.
– Они скрылись, потому что…
– Заболели, – закончил Дэвид и усмехнулся. – Ну да, они были так больны, что не смогли продолжать дела, однако, это не помешало им веселиться на вечеринке, которую устроила твоя сестра?
– Ты же знаешь, как все было, – мотая головой, девушка попятилась к стене в поисках опоры. – Как ты можешь так рассуждать?
– Я говорю то, что говорят они, Никки. То, что знаешь ты или я, не имеет значения.
– Тогда я тем более должна ехать обратно! Я дам показания, и тогда они будут вынуждены искать дальше!
– Едва ли показания родственницы обвиняемого что-то решат. Не говоря уже о том, – он запнулся, прежде чем продолжить. – Не говоря о том, что тебя разыскивают как соучастницу.
– Чего?! – у девушки вырвался нервный смешок. – Как соучастницу?
– Под подозрение попали многие, включая Эмбер, но она, в отличие от тебя, не работала на Прайса. Все в доме подтвердили легенду об американцах, кроме тебя.
– Неудивительно, учитывая, где я находилась и все еще нахожусь. Погоди, – глаза девушки расширились, и она вперила в вестника озлобленный взгляд. – Зная, что там творится, ты все же ничего мне не говорил! Блин, да ты и сейчас бы мне ничего не сказал, не закати я очередную истерику! Ты! – она наставила на него палец. – Ты не привез меня на дачу показаний, – Николь начала наступать на мужчину, входя в раж. – Ты собирался прописать меня здесь, пока моя семья разваливается на части! Как ты мог так поступать со мной?
– Никки…
– Кто дал тебе право распоряжаться чужими жизнями?!
– …я ничего не делаю…
– Кем ты себя возомнил?!
– …без причины!
– Иди к черту! – подступив вплотную к Дэвиду, который и не думал отступать, она со всей силы толкнула его в грудь. – Причины?! Да назови мне хотя бы одну! Скажи мне, почему увез меня из дома в момент, когда моя семья больше всего нуждалась во мне?! Какого хрена ты держишь меня здесь в заточении?! Почему я не могу вернуться? Почему, черт возьми?!!
– ПОТОМУ ЧТО ТЕБЯ ОБВИНЯЮТ В УБИЙСТВЕ ЭБИГЕЙЛ ПРАЙС! – не выдержав, Дэвид схватит ее за плечи и хорошенько встряхнул. – Потому что твое лицо крутят двадцать четыре часа в сутки по всем новостным каналам! – каждое «потому» сопровождалось очередной встряской. – Потому что тебя разыскивает вся долбанная полиция в стране! Потому что тебя схватят сразу же, как ты пересечешь границу! Потому что тебе светит пожизненное! – наконец Дэвид выдохнул и чуть ослабил хватку, понизил голос практически до шепота. – Теперь ты довольна? Причин достаточно? Или мне продолжать?
Николь же просто продолжала смотреть на него остекленевшими глазами. По-хорошему, ей хватило уже первой причины, чтобы полностью утратить связь с реальностью. То, что он говорил потом, она не очень-то и понимала: какая разница сколько снега выпадет после того, как тебя уже накрыло лавиной? Никки вроде бы смотрела на Дэвида, но не видела ничего; она слушала его, но не слышала. А вскоре у нее в глазах и вовсе начало темнеть.
– Николь? – мужчина, увидев, как свет разума в ее глазах начал гаснуть, не на шутку испугался. – Николь, что с тобой? – Черт, кажется, он напугал ее. Идиот, он ведь дал себе слово, что научится сдерживаться! – Николь, прости, я не должен был так реагировать, просто… Никки? Никки!! – но девушка не ответила на его зов, и обмякла у него на руках.
====== Глава 22 Живой Мертвец ======
– Ты что это, совсем плохой стал?! – негодующе заголосил старик и выплеснул кувшин воды на огонь. – Ты что, не чуешь, что мясом паленым уже завоняло?!
Кристиан, полностью игнорируя причитания Филиппа, со смесью интереса и злости рассматривал опаленную руку, но не чувствовал ничего, кроме неприятного запаха, о котором и толковал старик. Опыт номер черт-знает-какой провалился, так что можно было приступать к опыту номер черт-знает-какой-следующий: мужчина взял нож и начал наносить мелкие порезы на пальцы правой руки – ничего. Следующий сет состоял из более глубоких порезов, но только когда лезвие почти добралось до кости, Кей испытал некоторое покалывание в большом, указательном и среднем пальцах, в то время как два оставшихся оставались мертвым грузом.
Филипп, следивший за ухой, сидел в сторонке и качал головой: парень, кажется, свихнулся. Конечно, старик понимал, что после того, что произошло с этим несчастным, сохранять рассудок трудновато (да и раньше этот чудак был не из смирных), но сейчас Кей бил все рекорды.
– Парень, раз уж на то пошло, ты это, как пальцы оттяпаешь, их не выбрасывай – на бульон пойдут.
– Как скажете, Монро, – все же нарушил молчание Кристиан, отложил нож в сторону и, пока подошедший старик колдовал над его рукой, перебинтовывая раны, мысленно подвел итог. Прошло почти десять дней, а чувствительность так и не вернулась. Черт! Он убьет этого сопляка!
– Знаешь, был у меня один знакомый, – Филипп продолжал усиленно дуть на порезы, смазывая их антисептиком, что не могло не умилять Кристиана: вот ведь упрямый старик, ведь знал же, что Кей ничего не чувствовал, а все равно старался. – Ну как знакомый, сосед по палате. Как-то раз он полез на дерево за котом и упал – там было не больше трех метров, но ногу он все-таки умудрился сломать… Только через полгода вставать с кровати смог.
– Это Вы к чему?
– Да так, к слову пришлось, – старик приступил к самому многострадальному пальцу – мизинцу. – Я просто прикинул, сколько времени у него ушло бы на восстановление, если бы он упал не с трех метров, а скажем, с тридцати трех. И не с воображаемым котом, а с пятью пулями в теле…
– Значит, кот был воображаемым? – осведомился мужчина, пропуская наитончайший намек старика мимо ушей.
– А то каким же? Запрет на домашних питомцев ввели еще лет семь назад, когда…
– Благодарю, – перебил его Кристиан, когда повязка была наложена, и, хромая, ушел в другую часть пещеры под сочувствующим взглядом старика. Головой Кей понимал, что Филипп прав и что десять дней – не срок, учитывая серьезность его травм. Но, черт возьми, когда старик обнаружил его, мужчина был больше похож на кусок мяса, обтянутый кожей, однако, несмотря на это, за два дня к нему вернулось зрение, способность ходить и разговаривать, а вот рука как не слушалась его, так и не слушается до сих пор. Возможно, причиной тому была его небрежность во время изъятия пули, а может и то, что Дин, этот неблагодарный сукин сын, впервые в жизни не промазал.
– Эй, парень, – проскрипел Филипп из импровизированной кухни, – твой кубик опять взбесился!
Машинально Кристиан притянул планшет к себе, но поймать не смог: вот ведь парадокс – его почти парализованная правая рука не давала покоя его мыслям ни днем, ни ночью, но, несмотря на это, он каждый раз забывал о своем дефекте, когда дело касалось рутинных вещей. К примеру, он каждый раз по инерции хотел взять ложку или побриться правой рукой. Вот и сейчас, он хотел было протянуть правую руку, чтобы перехватить гаджет и не смог. Выругавшись, он поднял «взбесившийся» кубик здоровой рукой и развернул его.
– Уолли? Что-то случилось?
– Добрый день, мой живой мертвый друг!
– Здесь ночь, – Кристиана немного раздражала вечная жизнерадостность его приятеля.
– Не придирайся к словам. У меня хорошие новости.
– Я весь внимание.
– Во-первых, сенат устраивает очередную сессию конгресса, а это значит, что у тебя появляется еще, как минимум, пара дней, чтобы уладить дела, – Оливер отчитывался будничным, деловым тоном, каким обычно читают прогноз погоды, что явно свидетельствовало о том, что он не имел представления о том, о чем говорил. Чтобы уладить дела, Кристиану нужно было, как минимум, понять, в чем эти дела состояли. После происшествия на плато мужчина пребывал в подвешенном состоянии, балансируя между паранойей и объективной реальностью. Было ли покушение на его жизнь изначально в плане ордена, или же к этому приложил руку невидимка? – Эх, Крис, видел бы ты Дафну… Она просто рвет и мечет! Кстати говоря, все эти заседания – ее заслуга. Они собирались решить с чего начать: с терроформирования, а уже после распылить вирус или же наоборот – а это решение – дело пары дней, не больше. Но тут в игру включилась сенатор Никс, – он засмеялся. – Ты знал, что в нашем кодексе, оказывается, есть пункт, согласно которому нельзя считать хранителя погибшим, пока не было найдено тело или же амел? – и, не дожидаясь ответа, Оливер хлопнул в ладоши и выдал: – Вот и я не знал. Ну, нам говорили, конечно, что обычно все амелы собирают в зале славы, но я не думал, что без них нельзя признавать кого-то погибшим…
– Это, конечно, интересно, но мне от этого какая выгода?
– А ты не понимаешь? Вот представь, как только Дафна с Дином вернулись, Граф сделал заявление на весь Танвит, сообщая о твоей кончине и о том, какой это удар для всего нашего общества… О, ты, небось, и не знал, как все тебя любят…
– Ближе к делу, Уолли.
– Так ближе некуда! Я же говорю, Дафна рвет и мечет. Буквально на следующий день она созвала пресс-конференцию, на которой заявила, что пока твое тело не будет найдено и доставлено на родину, ни о каком терроформировании и речи быть не может. Это практически цитата, кстати. Если хочешь, перешлю тебе запись трансляции, – Оливер хлебнул из своей неизменной исполинской кружки. – И, напоминаю, она заявила это в прямом эфире, так что все жители Танвита без исключения слышали это. Теперь понятно?
– Не очень.
– Сильно ты, видать, головой приложился, пока падал… Одним выстрелом она убила трех зайцев: первое, она на всю страну заявила о секретном протоколе по завоеванию Земли, именно поэтому всю последнюю неделю сенат был занят только тем, что пытался замять этот скандал, следовательно, у них просто не было времени решать вопросы о дальнейшей судьбе Земли; второе – она устранила временные рамки, которыми ты до сих пор был скован. Крис, они ничего не станут предпринимать ровно до тех пор, пока не найдут твой труп или амел, а, учитывая, что ты жив, а амела у тебя больше нет, искать им придется долго. И третье, им придется выслать еще одну команду на Землю, а это – твой билет домой.
– Это как посмотреть, – Кристиан нахмурился. – Отсрочка терроформирования, пожалуй, единственный плюс во всем этом. Если они начнут меня искать, мне придется скрываться не только от землян, но и от своих – это раз. Два – думаешь, у меня есть резон возвращаться к людям, которые пытались меня убить?
– Мы сейчас говорим о Графе, так? Ну, возможно, еще о парочке магистров – максимум три человека. Трое, Крис, против тысяч твоих почитателей и фанатов. Ты мертвый стал самой обсуждаемой персоной в Танвите, так представь, что будет, когда ты вернешься в царство живых!
– Популярность – тоже минус, – возразил Кей, противореча стремлениям собственной юности. – Если за каждым моим шагом будут следить, я не смогу по-тихому грохнуть Риверса, а сгнить в Ноксе из-за этой гниды в мои планы не входит.
– Вот это поворот! – присвистнул Оливер, гадая, пошутил ли его друг или говорил всерьез. – Ты же говорил, что Дин – шестерка, исполнитель, а потому не стоит внимания.
– Я передумал, – Кристиан чуть повернулся, демонстрируя забинтованную руку.
– Ох, – Саммерс немного смутился, и его жизнерадостность чуть угасла. – Все еще…не работает?
– Ну почему же, – Кей грустно усмехнулся. – Если очень постараюсь, я даже смогу показать фак.
– Что показать? – не понял айтишник.
– Фак. Это такой жест, который используют земляне, чтобы нарваться на неприятности.
– А зачем им это?
– А черт их знает, – вздохнул Кристиан и взлохматил волосы. Левой рукой. До чего же непривычно! – Ладно, что-нибудь еще? Что с Маликом? Тебе удалось с ним поговорить?
– Нет. Знаешь, кажется, с Железным Клавдием проще связаться, чем с Эйденом Маликом.
– Железный Клавдий? Это тот, который возглавил экспедицию к…
– Он самый.
– Разве он еще жив?
– В том-то и дело, что нет.
Тут Кристиан все же невесело рассмеялся.
– Все так плохо?
– У нас границы с пустошью так не охраняют, как камеру Малика. Без специального пропуска, заверенного советом, Авалоном и управлением Нокса, туда не попасть.
– Быть такого не может, – Кею так хотелось встать и пройтись, но теперь он был лишен и этой возможности: его колено все еще не забыло падения со скалы – каждый шаг сопровождался острой колющей болью. – Вспомни, мы же еще эфебусами ходили в Нокс на экскурсию. Хочешь сказать, толпу сопляков просто так могли пустить в такое охраняемое место?
– Ты прав, – Оливер кивнул. – И вот тут-то начинается самое интересное. Я тоже вспомнил про этот поход и решил попытать счастья и попроситься в сопровождающие на ближайшую экскурсию… Знаешь, что мне сказали? Нет никаких экскурсий. Наш поток был первым и единственным, кто побывал в Ноксе.
– Ничего не понимаю.
– Это не все. Угадай, по чьему личному распоряжению была одобрена эта вылазка?
– Графа, – наугад брякнул Кей. У них в студенческие годы было такое негласное правило: если не знаешь ответа на вопрос, говори Валтер Морт. Однако Саммерс, судя по всему, шутку Арчера не оценил: он так и остался молча сидеть по ту сторону экрана с хмурым лицом. – Что? Почему ты замолчал?
– Ты знал? Но откуда?
– Что я знал?
– Что экскурсию санкционировал Морт.
– Я не…Что, прости? – Кристиан подался вперед, подперев подбородок рукой. Левой. – Морт был инициатором? Какого черта? Когда это он интересовался процессом обучения?
– Вопрос не по адресу.
– Чертовщина какая-то. То есть к Малику никак не подобраться?
– Ну почему же? Можно поселиться по соседству, но не думаю, что один разговор стоит пожизненного.
Кристиан задумался. История становилась все запутаннее.
– А что если подойти с другой стороны? – наконец спросил он. – Что если выйти на того, кто сделал пророчество. Как его там, Клим.. Кле..
– Клементиус, – подсказал Оливер.
– Ну да. Он еще жив?
– Да, – усмехнулся айтишник. – Но разницы никакой. Он поселился по соседству с Маликом. Обвинение такое же – измена.
– Черт.
– Это еще мягко сказано. Но, – Оливер почесал затылок, – может, если мы введем Дафну в курс дела…
– Исключено, – отрезал Кристиан.
– Крис, она не последний человек в сенате, – рассудил айтишник. – Да и в любом случае у нее гораздо больше шансов получить пропуск, чем у беллатора, которого на днях взяли за взлом базы данных Нокса.
– Кстати об этом, как ты выкрутился?
– Так, – он небрежно махнул рукой, – отболтался. Наплел что-то про плановую проверку, апгрейд системы безопасности…
– И они купились? – хмыкнул Кей, его брови подскочили вверх.
– А почему нет? Вы, крутые ашки и бэшки, на нас, иксов, не обращаете внимания. Считаете нас дармоедами, случайно затесавшимися в орден… А уж икса-айтишника…
– Отключай «режим обиженного и обделенного», Уолли.
– Зря ты смеешься, ведь так оно и есть. О нас судят по нашей специализации, так? Ашки – мегакрутые, Бэшки – мегасильные, Дэшки – мегакрутые и мегасильные, а Иксы – предметы насмешек всех вышеперечисленных. Рабы вечной дедовщины, так сказать. Ты – исключение. Ты хоть и высокомерный засранец, но у тебя есть на то право. Ты же наш будущий вождь, как-никак.
– Если доживу, – Кристиану уже самому в это не верилось. Да и вообще, вся привлекательность поста, который был ему негласно предназначен с раннего детства, куда-то делась. Интересно, это близость смерти так меняет приоритеты, или сам Кей очень изменился?
– И все же я считаю, что иметь Дафну на нашей стороне, было бы неплохим преимуществом.
– Я не хочу впутывать ее во все это еще больше, – Кристиан был категоричен. – Ее задача – восстановить здоровье и оставаться единственным вменяемым человеком в сенате.
– Она переживает, Крис. В какой-то степени она считает себя виноватой в твоей смерти.
– Это пройдет.
– Это жестоко.
– Жестокость – понятие относительное, – буркнул Кей. Фишка была в том, что если он откроется Ди, та живьем с него не слезет, пока не узнает всех подробностей его исчезновения. Тогда ему придется рассказать ей о Дине, и о том, какой приказ отдал парню совет. Все бы ничего, если бы не одно «но»: это Кастер Тропворт настаивал на том, чтобы Кей взял Риверса в ученики, что невольно толкало на мысль: а мог ли Тропворт НЕ знать о задании Дина? Ответ был очевиден – не мог. Так и что ему делать? Если Кей откроется Дафне, она снова обретет своего друга, вот только ее страдания не закончатся: обретя Кристиана, она потеряет мужа, его светлый и незапятнанный образ. Разве это – не жестокость? – Нет, Уолли, Дафна должна держаться подальше от всего этого. Это мое последнее слово.
– Хорошо, закрыли тему, – Оливер поднял руки в жесте «сдаюсь». – Тогда у меня все.
– А Риверс?
– Как ты и просил, я не спускаю с него глаз, но пока что ничего подозрительного я не заметил. Кстати, он рвется возглавить поход за твоим трупом.
– Никак не может насытить свое эго? – хмыкнул Кей. – Пусть прилетает. Преподам ему последний урок. Секундочку, – он нахмурился, – как может эфебус возглавить поход?
– А-а-а, это, – Уолли виновато улыбнулся. – Он теперь беллатор.
– Вот как! – Кристиан хлопнул рукой по коленке и рассмеялся. – А что так мелко? Эх, Риверс, Риверс, просил бы сразу эрудита…, – наплевав на боль в колене, мужчина вскочил и начал метаться по пещере. Больная нога пришлась даже кстати: она служила сдерживающим фактором, иначе, чего доброго, он бы что-нибудь сломал. Или кого-нибудь.
– Крис, – Оливер забеспокоился. – Не стоит так остро реагировать. Да, ситуация неприятная, но…
– Неприятная? – Кей резко повернулся к приятелю. – Это не то слово. Не то слово…Ты вдумайся, Уолли, как мы себя называем! Хранители! – Арчер невесело рассмеялся. – А наш девиз? «Мир, честь, справедливость»! Это же…это же просто смешно. Кого мы пытаемся обмануть? Деспот, задержавшийся на своем посту дольше положенного, приказывает одному собрату убить другого ради собственной выгоды. Этот же так называемый хранитель собирается уничтожить почти все население другой планеты, чтобы спасти собственный зад. Действительно, это самый честный и справедливый способ поддержать мир, – он потер переносицу и покачал головой. – Мы не хранители, Оливер, нет… Мы разрушители, – чуть успокоившись, Кристиан снова сел, сморщившись от очередного «выстрела» в колене. – Черт, никогда бы не подумал, что скажу такое.
