Текст книги "Фатум (СИ)"
Автор книги: Miss_Windrunner
сообщить о нарушении
Текущая страница: 77 (всего у книги 83 страниц)
– Рация, – прохрипел у нее из-за спины Малик, который, судя по всему, ее все-таки слушал. – У них должна быть какая-то связь с штабом.
– Рация? – Николь бегло осмотрела тела, но ничего похожего не было. – Нет, раций нет, но…, – в руке одного из землян была зажат какой-то предмет. – Постой, кажется, я что-то нашла.
– Что?
– Я не уверена, что это.
– На что похоже?
– Вот, посмотри, – Николь разогнула одеревеневшие пальцы, отобрала у трупа что-то среднее, между пейджером и тетрисом и показала мужчине. Тот хрипло рассмеялся.
– Очень смешно, Никки, – приоткрыв здоровый глаз, Малик покачал головой. – Я нихрена не вижу. Опиши.
– Ну, – девушка повертела в руках находку и, найдя кнопку включения, нажала на нее. – Кажется… Не кажется, а так и есть! Это – схема здания! – не веря своему везению, Николь начала усиленно изучать карту.– Здесь есть медицинский пункт. В соседнем секторе, мы совсем ряд…
Внезапно Николь услышала шаги. Они приближались, и весьма стремительно, а потому девушка резко встала и заняла боевую позицию: направив бластер туда, откуда вот-вот должен был появиться гость, Никки обратилась в слух.
– Уходи, – пропыхтел Малик, сползая по стенке на пол. – Убери эту пукалку и вали отсюда, их слишком много.
– У меня хотя бы эта пукалка есть, – огрызнулась та, пытаясь успокоиться: сердце девушки неслось галопом. – А что будешь делать ты?
– Притворяться мертвым.
Николь прыснула. Однако потом, встретив взгляд Малика, она поняла, что тот говорил на полном серьезе.
– Уходи, – повторил Малик. – Одно дело – убить полоумного недо-телепата с манией величия, и совсем другое – идти против группы вооруженных до зубов убийц. Уходи, Николь. Бери карту и уходи.
– Но ты…
– Я уже мертв, – Дэвид, теперь уже полностью лежа на полу, закрыл глаза. – На войне, сестренка, по трупам ходят, а не присматриваются к ним. Уходи. И да, если встретишь Дэни, передай ему, что мы квиты.
– Что? – нехотя, девушка начала отступать, пряча бластер за поясом. Ей прежней хотелось забиться в угол и расплакаться, в надежде, что этот кошмар когда-нибудь закончится, и кто-нибудь ее спасет. Ей новой, Незабудке, претила же сама мысль о том, чтобы сбежать: она понимала, что Малик был прав, однако, в ее планах пункта «выжить» так-то не было, а потому она могла бы с радостью остаться и умереть в неравной схватке, попытавшись прихватить с собой как можно больше врагов. – В смысле – «квиты»?
– Он поймет, – усмехнулся Малик. – Иди.
И она пошла. Даже побежала, едва разбирая дорогу, что, в принципе, было легко, учитывая, что у коридора не было ни ответвлений, ни дверей. Карта гласила, что они были в служебном отсеке, из которого было два выхода: первый – на мостик, к одному из пультов управления; второй – на мост, тот самый «лифт», протянутый над колодцем смертников, с помощью которого охранники добирались до своих постов. Николь не имела ни малейшего понятия, что делать дальше – куда идти, кого искать – потому как Малик был прав: сейчас «своих» не было. Единственный «свой» сейчас лежал, полумертвый, в коридоре: брошенный всеми и обреченный на единственный возможный финал. Интересно, в какой момент Николь вдруг стало жаль его? В какой момент слезы, струящиеся по ее щекам были, вызваны не ее болью, а чужой?
Николь бежала, давясь рыданиями, во весь опор, пролетая один поворот за другим; больно врезаясь в стену, спотыкаясь и падая, а затем поднимаясь и снова двигаясь в никуда. Она бежала не столько от противников – она не слышала за собой погони – сколько от собственных мыслей: ей казалось, что если она будет бежать достаточно быстро, ветер унесет с собой все ее тревоги и непрошенные думы.
Малик умрет. Возможно, он уже был мертв, и у Николь больше не будет возможность поговорить с ним, увидеть его, понять его. А ведь она хотела этого, хоть и не знала, откуда вдруг взялось это стремление. Ей бы ненавидеть его, презирать или, на худой конец, бояться его, но вместо этого она чувствовала лишь тоску. Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Страшно оттого, что человек умирал прямо у нее на глазах, а она ничего не могла сделать: не могла помочь, не могла утешить, не могла спасти; она просто бросила его. Бросила точно так же, как его бросали все на протяжении всей его жизни. Ей было так легко ненавидеть его раньше, когда он был полон сил и могущества! Она с такой легкостью увидела в нем чудовище… И лишь теперь, за миг до конца, она наконец-то узнала в нем своего друга. Того самого мальчишку, которого с самого детства пинали, как заблудшую дворнягу; мальчишку, который был чужим везде, где находился; неприкаянного, израненного изгоя.
Люди не рождаются чудовищами. Чудовищами они становятся, пожив среди других.
Дэвид всю жизнь был один. Непохожий на других, он наверняка и сам считал себя уродом, монстром; считал себя таковым так долго, что вскоре и сам в это поверил. Никто не объяснил ему, кто он такой. Никто не объяснил ему, как пользоваться своим даром. Он внушал другим ужас, но только теперь Николь поняла, что больший ужас испытывал он сам. Ужас от самого себя, от окружающих, от мира в целом. Судьба повернулась к нему спиной, и он лишь ответил ей тем же: Никки не стремилась оправдать его поступки, однако, теперь она хотя бы начала понимать их. И, как всегда, понимание пришло лишь тогда, когда стало слишком поздно.
Наконец, коридор закончился, приведя девушку к развилке: дверь справа, если верить надписи, вела к мостику, лестница вниз слева – к мосту. Недолго думая, Николь повернула направо: какой ей смысл был идти дальше, вслепую? С таким же успехом она могла бы просто продолжать бежать, пока не встретит очередную группу прихвостней Графа и не умрет в неравной схватке, как она и хотела несколько минут назад.
Двери автоматически раскрылись перед девушкой, так что она даже не успела толком попереживать из-за того, что не догадалась забрать у своих мертвых «приятелей» пропуск или ключ карту. Внутри ее ждали еще три трупа с перерезанными глотками: троих хранителей, а это были именно они, судя по одежде, прирезали, как свиней, вспоров им горло. Они сидели в креслах, каждый напротив своих пультов, и пялились пустыми покрасневшими глазами в потолок. Под ними разливалось море крови, в воздухе пахло ржавчиной. Техника же, наоборот, выглядела совершенно нормально: ничего не дымилось, не искрилось, не пищало. Более того, рука одного из операторов замерла на каком-то ключе. Подписи к нему не было, однако, у Николь вдруг возникло нехорошее предчувствие: хранителей определенно убили земляне, ведь только земное оружие оставляло столько крови. Вместе с тем следов борьбы девушка не наблюдала, отчего создавалось впечатление, что хранители просто сидели и выполняли свою работу, а потом спокойно приняли свою участь. Но кто в здравом уме позволил бы убить себя, да еще и так безропотно? И что это был за ключ?
Обойдя одного из безмолвных «часовых», того, который, видимо, отвечал за камеры наблюдения, Николь просканировала взглядом все экранчики, однако, нужного не нашла: Малик, в отличие от нее, выводил все встречные камеры из строя, а потому нужной картинки девушка не могла найти. Камера, под которой она оставила Дэвида не работала. Манипулируя джойстиком, Николь начала «прочесывать» остальные коридоры и после пары минут подобного занятия не выдержала и невесело рассмеялась: буквенные обозначения на записях менялись, но изображение – нет. На каком бы уровне Никки ни находилась, он представлял собой один нескончаемый серый коридорище. Преследователей своих она тоже не обнаружила, что невольно наталкивало на мысль: либо Малику удалось каким-то чудом их остановить, либо они до сих пор были с ним, пытали или добивали его.
Отогнав ненавистную картину из головы, Николь начала перемещаться все ниже и ниже, исследуя каждый доступный ей уголок. Центр управления, который она обнаружила, явно был не единственным: если представить Нокс не в виде карандаша или дерева, как ее учили, а в виде тортика, то ей был доступен лишь один его кусочек, четвертинка, в то время, как оставшиеся три сектора управлялись из идентичных центров. Она была где-то наверху, ближе к «глазури», в то время как все самое интересное было на самом дне, в «яме» – Николь поняла это, стоило ей добраться до камер последних уровней. Сначала девушка не совсем поняла, что происходило на экране: огромное количество людей, грязные, в рванье, беспорядочно метались по коридорам, круша все и всех на своем пути. В ход шло все: железные прутья, камни (ведь нижние уровни, по сути, были сырыми пещерами, вытесанными в камне), провода… Словно бешенные животные, «серые» нападали на каждого встречного, без разбору – друг или враг – стремясь к одной цели: убраться, выйти на свободу. Кажется, Николь поняла, что делал ключ: он открывал двери. Причем, судя по всему, все двери: ведь это объясняло, как Никки смогла беспрепятственно проникнуть внутрь самой защищенной тюрьмы Эстаса.
Другой вопрос: зачем Граф сделал это? Николь нисколько не сомневалась, что за всем стоял именно он, потому как только он мог внушить хранителям выполнить нужные команды, а затем приказать своим избавиться от них. Да уж, видимо, ни Малик, ни Арчер – без разницы, ведь они делили одно тело на двоих – даже не рассматривали возможность возвращения Графа на родину: стали бы они лишать оставшихся в живых хранителей способностей, оставив их абсолютно беспомощными перед лицом Морта?
– Косяк, мальчики, – покачала головой Никки в такт собственным мыслям, продолжая переключаться с одной камеры на другую. Точно вода в тонущем судне, пленники медленно, но верно продвигались вверх, уровень за уровнем, устраняя любого, кто вставал у них на пути. Толпа, безумная, но неистовая, она была неимоверно разрушительной: охранников она затоптала, словно траву, и если бы не поблескивающие в тусклом свете наручи, Николь бы даже не заметила, что среди пленников «ямы» были и хранители. Особо упрямые никак не желали сдаваться и пытались сдержать толпу, остальные же просто бежали в одном с ней направлении.
Но вопрос оставался неизменным: зачем Граф сделал это? Лучшего способа заявить о своем присутствии – не придумать! Для того, кто так любил подпольную деятельность, подобный шаг был крайне нелогичен.
Закончив с камерами, девушка перешла к следующему «часовому» – связисту. Николь не особо разбиралась в коммуникациях, однако, вполне здраво рассудила, что если индикаторы с подписью «каналы связи» мигали, это очень могло означать, что их использовали. Изучив приборную доску, девушка нашла искомую кнопку.
– Что за херня творится на третьем уровне?! Прием, – пронзил тишину недовольный грубый женский голос. Николь навострила уши.
– Побег. Прием, – ответил ей другой, на этот раз мужской голос.
– Какой нахер побег?! Кто и куда бежит?! Прием.
– Твой дружок Морган организовал тут петушиные бои. Кажется, кто-то открыл курятник. Прием.
– Объя…
Внезапно, с шипением, в беседу вклинился третий голос. Голос, заставивший Николь вздрогнуть и затаить дыхание.
– Отставить, – рявкнул Арчер, прерывая не самый конструктивный разговор. – Всем оставаться на позициях. Побег – отвлекающий маневр. Конец связи.
Индикатор потух, и комната снова погрузилась в тишину. Николь еще с пару минут молча сверлила глазами приборную панель в глупой надежде на то, что она сжалится и «даст послушать» Зомби еще немного. Значит, он тоже был здесь. Совпадение или же сигнал Моргана дошел до адресата?
Безумная идея постучалась в голову девушки. Глупая, опрометчивая, опасная. С другой стороны, какие у нее были альтернативы? Бегать кругами в надежде, что ее не грохнут на ближайшем «пит-стопе»? Оставаться на месте и надеяться на чудо? Не говоря уже о том, что Морган мог очередной раз оказаться прав, намекая на второй Эпокрон: в прошлый раз уцелели единицы, в этот раз может выпасть «страйк», и настанет конец им всем. Так и что, в таком случае, она потеряет?
Плевать. Раз уж косячить, так по-крупному.
Медленно, дрожащей рукой девушка потянулась к микрофону. Ее горло моментально пересохло, сердце ушло в пятки.
– Зомби, это ниса. Прием, – на одном дыхании произнесла девушка, боясь, что в случае промедления, она струсит и передумает. Убрав руку от микрофона, она стала ждать, продолжая гипнотизировать заветную лампочку индикатора.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем последовал ответ.
– Это Зомби. Прием.
А теперь что? Ну вышла она на связь, а дальше-то что?! Что сказать? Как сказать? Черт, зачем она, вообще, это сделала??
– Местоположение. Прием.
– Первый уровень, сектор С, пульт управления. Прием, – выложила та после минутного молчания. Если подумать, у нее не было выбора: у них не было своего шифра, не было специально оговоренного места встреч. Единственное, что ей оставалось – уповать на то, что Арчер придет за ней до того, как это сделает Граф. Если ею, вообще, кто-то интересовался, разумеется.
– Принято. Конец связи.
И как это понимать? «Конец связи» – в смысле «жди, я иду», или же «хорошо, счастливо оставаться»? Николь нахмурилась и обернулась к диспетчеру, но тот навряд ли смог бы ей чем-то помочь, если только она не интересовалась внутренним строением глотки. Черт!
Вдруг внимание девушки привлекло движение на записи с камер видеонаблюдения. Итак, началось: к ней стремительно приближались два человека: два хранителя, судя по темным одеждам и развивающимся сзади мантиям. Обоих гостей девушка видела впервые в жизни: тот, кто шел позади, был в капюшоне, второй же уверенно шагал к диспетчерской, и не думая избегать камер наблюдения. Невысокий, коренастый, с бородой «короб» он выглядел лет на пятьдесят, плюс минус, и всем своим видом источал спокойствие и рассудительность. И все же Николь не спешила торопиться с выводами. Отойдя от камер, девушка осмотрела помещение на предмет оружия, и ее взгляд наткнулся на заветную коробочку. Два небольших кейса были предусмотрительно закреплены под сидениями диспетчеров, хоть тем так и не довелось ими воспользоваться. На одном из кейсов красовалась эмблема медпункта, на втором – арсенала. Именно второй чемоданчик и заинтересовал Николь. На нем не было ни кодового замка, ни какой-либо иной защиты – да и к чему, ведь оружие могли использовать только хранители. Открыв «сундук с сокровищами», Никки победно улыбнулась, достала наручи, надела их и, проверив, работали ли они на ней – работали – спрятала экипировку под одежду. Весьма вовремя, учитывая, что гости, если верить камерам, вышли на «финишную прямую». Достав из-за пояса бластер, девушка заблокировала дверь, предварительно активировав «прозрачный режим», и стала ждать. Буквально через несколько секунд хранители появились в зоне видимости.
– Ближе не подходите, – предупредила она, завидев гостей. – Кто вы?
Хранители послушно остановились. Затем тот, что был без капюшона, вероятно, лидер, сделал шаг вперед.
– Меня зовут Кастер Тропворт, – представился мужчина и склонил в приветствии голову. Николь стало немного неловко, ведь мужчина был гораздо старше нее, плюс, нашивка на его груди – вышитая синими неоновыми нитками римская цифра «пять»– свидетельствовала о том, что он был магистром. Магистром категории А. – Это – Игнавус Дингл, – указал он на своего спутника и знаком попросил того снять капюшон. Тщедушный коротышка, лысеющий и лопоухий, откинул капюшон и тут же потупил взор своих маленьких темных глазок. В отличие от своего товарища он не стал надевать на себя никаких опознавательных знаков: Николь не могла понять ни уровень Дингла, ни его специализацию. Да и в целом эта парочка смотрелась странно: очень уж они были разномастны.
– При всем уважении, магистр, ваши имена мне ни о чем не говорят, – ответила Николь, не став представляться в ответ. Да оно и не нужно было: хранители явно не просто так к ней пришли.
– Все верно, – с неизменным спокойствием ответил тот. – Иначе и быть не может. Я прибыл на Эстас со станции «Танвит-2» по распоряжению сената.
– По распоряжению сената? – говоря, мужчина потихоньку приближался: от Николь это не укрылось, но акцентировать на этом внимание она не стала. В конце концов, этот Тропворт был телепатом, а, следовательно, ей он был не страшен. – Странно, я думала, он был расформирован много лет назад.
– Политические тонкости сейчас не важны, мисс Кларк, важно лишь то, что сейчас я здесь по поручению Кристиана Арчера: я и мистер Дингл проводим вас к нему.
– Я бы предпочла пойти с ним лично, – не сдавалась Николь, все еще не торопясь расширять лимит своего доверия.
– Это будет проблематично, учитывая, что сейчас Кристиан находится в противоположной части тюрьмы. Наша позиция находилась ближе всего к Вашей, потому он направил именно нас.
– Я Вам не верю, – в лоб заявила девушка, глядя хранителю прямо в глаза: она не знала, было ли дело в двери или же в том, что Тропворт просто не желал лезть к ней в голову, но факт оставался фактом: пока что никто не применял внушение.
– Справедливо, – снова согласился тот, делая еще один шаг вперед. – На Вашем месте я бы думал точно также. Однако я все же попрошу Вас рассмотреть ситуацию трезво. Мы – хранители, мисс Кларк. А среди последователей Валтера Морта числятся, главным образом, земляне, – хранитель продолжал подходить ближе. – Вы совершенно точно отметили, что мы не встречались прежде, следовательно, на «Заре» меня не было…
– Ближе подходить не стоит, – окоротила его Николь, и тот послушно остановился.
– И, последнее: вероятность того, что наши переговоры доступны Валтеру Морту, равна девяносто процентам. Если это так, он наверняка уже в пути: Вы – идеальная приманка. С Вашей помощью он сможет выйти на Кристиана Арчера, чего допускать ни в коем случае нельзя: напоминаю, Морт – телепат, а потому каким бы могущественным хранителем ни был Арчер, он – не икс, а потому подвержен внушению. Если Морту удастся установить контроль над разумом Арчера, он, скорее всего, выиграет войну. Это – еще одна причина, по которой Вам лучше пойти с нами: я – телепат, по силе почти не уступающий Валтеру Морту, мой друг – икс. С нами Вы будете в безопасности.
Игнавус Дингл едва заметно кивнул, впервые за все время подав признаки жизни. Что ни говори, но Тропворт говорил разумные вещи, и если бы не его сколький товарищ, из-за которого доверие Николь и было таким шатким – уж слишком тот был нервным – она бы уже открыла дверь.
Видя, что девушка колеблется, Кастер добавил:
– Ваши сомнения беспочвенны, мисс Кларк: если Вы не пойдете с нами, уверяю Вас, Кристиан Арчер придет за Вами лично. Можете не сомневаться в этом, – он многозначительно посмотрел на Николь, не озвучив очевидное: это именно то, что нужно Графу. Придя за ней, Зомби подставится. Его уже будут ждать.
– Хорошо, – сдалась Николь после некоторых раздумий. – Снимите наручи и отбросьте их в сторону.
Дингл снова встрепенулся, явно желая высказать свой протест, но Тропворт поднял руку и послал товарищу предупреждающий взгляд, мол, делай, как велено. Оба хранителя исполнили приказ. Николь кивнула, хоть прекрасно понимала, что у мужчин еще осталось оружие. Она не стала продлевать «стриптиз», потому как в случае нападения им всем нужно будет как-то защищаться.
– Вы пойдете вперед, – предупредила девушка и открыла дверь. Как только барьер исчез, она тут же вскинула бластер, но Тропворт был все так же невозмутим. Он даже не моргнул, когда оружие заплясало прямо перед его носом, но улыбнулся и жестом попросил следовать за ним. Аура спокойствия и безмятежности волнами исходила от хранителя, а потому Николь чуть расслабилась и опустила оружие. Опустила, но все еще крепко сжимала его.
Троица, не спеша, пошла по коридору и, дойдя до развилки, повернула налево, к мостику, куда Николь изначально не хотела идти. Дингл периодически оглядывался на девушку, в его бегающих глазках явно читалось недоверие; Тропворт же шел, как ни в чем не бывало, и казалось, будто его совсем не беспокоило то, что в его спину в любой момент мог прилететь выстрел. Завидная выдержка, Николь оставалось только восхищаться.
Они спустились на несколько уровней ниже и двигались по направлению к центру. К колодцу смертников – неустанно напоминала пессимистичная часть сознания девушки. К Зомби – не унывая, твердила оптимистичная.
Наконец, после долгих минут молчаливой прогулки Николь услышала голоса. Куда бы они ни направлялись, они пришли, и теперь Никки, наконец-то, сможет понять, кем были эти мистические «свои», которых она так отчаянно искала и в существовании которых она уже начала сомневаться. Да, подспудно она опасалась, что ее ожидания не оправдаются; боялась, что вместо вечно сердитого, постоянно орущего на нее Зомби, ее будет ждать тот равнодушный незнакомец, которого она увидела за столом переговоров и с которым она общалась по рации. Но, в любом случае, даже это было лучше неизвестности. Даже когда тонешь, полезно знать, где дно – чтобы понять, в какую сторону плыть; определенность, какой бы она ни была, всегда лучше неизвестности.
Так Николь и думала, послушно шагая за проводниками. Она даже не отдавала себе отчета в том, как сильно она доверилась своим новым знакомым до тех пор, пока не поняла, куда именно ее привели и кому принадлежали те самые голоса. У девушки ушло буквально мгновение на то, чтобы понять, что перед ней были явно не «свои». Однако и этого оказалось много, потому как, прежде чем она успела выстрелить, кто-то набросил ей на голову мешок, и последним, что она увидела перед тем, как погрузиться во тьму, стал зловеще-торжествующий оскал Валтера Морта.
Комментарий к Глава 63 Свои *строчка из песни группы “Queen” – “The Show Must Go On”
Ссылка на картину М. Врубеля “Поверженный Демон”
====== Глава 64 Колодец Смертников ======
Шаги приближались. На самом деле, гостей было немного: человека три, не больше, а потому, возможно, ему не следовало отсылать девушку прочь. С ее «везением» она наверняка уже вляпалась в историю похуже, и на этот раз помочь он ей вряд ли сможет. Троих он еще осилит, но его силы были на исходе: ему не следовало прибегать к своим способностям без крайней на то нужды – это убивало его. Конечно, он знал, что так будет. Знал с самого начала, но, черт, нелегко отказаться от могущества, коим обладал всю жизнь. Оно того стоило. Ужас и благоговение, которые он читал в глазах врагов перед их смертью, были бесценны. Особенно после презрения, которые были обращены к нему с самого рождения. Жаль только, что он не мог поглощать энергию убитых врагов, как, если верить архивам, это делали самые первые хранители. Будь у него больше времени, он бы вплотную занялся исследованием подобной возможности, но время стало для него непозволительной роскошью. Шесть лет почти полного забытья, стороннего наблюдения не принесли ему ничего, кроме разочарования. Сам Эстас стал для него разочарованием.
Вскоре к шагам присоединились голоса. Смутно знакомые голоса, но на то, чтобы открыть глаза и воочию увидеть гостей, у Малика не было сил. Он чувствовал, как его мозг плавился внутри черепа. Превращался в густую нефункционирующую субстанцию, неспособную связно мыслить. Да, при столкновении с «Андромедой» его телу досталось, но это были цветочки по сравнению с тем, что творилось с его мозгом.
– Стойте! – раздалось откуда-то сверху. Превозмогая боль, Малик все же повернул голову на голос и открыл глаза.
Вот так встреча, однако. Сегодня явно был его день.
– Саммерс? – Дэвид еле ворочал заплетающимся языком.
– Малик, – Оливер выглядел не менее удивленным. Оторвавшись от созерцания полуживого хранителя, он обратился к своим спутникам. – Что с остальными?
– Мертвы, сэр.
– Саммерс, – отчетливее произнес Дэвид, пытаясь привстать. Черт, ему точно не следовало отсылать Николь прочь.
– Заберите оружие, – Оливер упрямо игнорировал попытки Малика заговорить с ним. Не нужно было читать мысли, чтобы понять, что икс едва ли мог побороть искушение оставить Дэвида умирать.
– Саммерс!
– Крис, это я, – Оливер продолжал игнорировать хранителя. – Малик здесь, – икс хмурился все сильнее, слушая ответ Арчера, а затем перевел оценивающий взгляд на Дэвида. – Скорее да, чем нет. По крайней мере, если выглядит он так же дерьмово, как и чувствует себя, тогда он точно не жилец.
Вообще-то, он чувствовал себя в сто крат хуже.
– Что сделать?! – теперь икс начинал злиться. – Крис, у нас нет на это времени. Граф уже взломал три пульта управления из четырех, если он получит контроль над последним…, – и снова из передатчика раздался не менее гневный голос Арчера.
Дэвид хотел было протянуть руку и отобрать у Саммерса гаджет, но, кажется, телом своим он больше не управлял.
– Принято, – тем временем процедил Оливер и завершил разговор. – Джексон, иди в ближайший медпункт и приготовь медицинскую капсулу. Уиллоу, помоги мне поднять его.
Через минуту Дэвид почувствовал, как его поднимают на ноги и волокут в направлении, противоположном тому, куда умчалась Николь. Он неустанно предпринимал попытки достучаться до хранителей, которым не меньше его самого хотелось бросить это все и заниматься более важными делами, но тщетно. А жаль, ведь у мужчины было, что сказать своим «костылям по неволе»: например то, что Николь была совсем рядом; или что капсула ему не поможет, только, разве что, продлит его организму жизнь еще на несколько часов, которые иссякнут за одну секунду, если он снова воспользуется своими способностями. Все впустую. Они шли не туда, куда им действительно следовало бы идти, тем самым растягивая финальную гонку на очередной штрафной круг.
С непреодолимым чувством дежа вю Николь открыла глаза, чувствуя, как каждая клеточка ее тела протестует против вопиющей твердости и холода камня и жутко неудобной позы. Который раз она уже оказывается в незнакомом месте, в окружении почти незнакомых лиц и в полном, отборном дерьме? Серьезно, если бы каждый раз за подобную ситуацию ей отстегивали деньги, ей бы даже работать не нужно было бы: она на одном своем «везении» сколотила бы состояние.
Осмотревшись, но так и не поняв, где она находилась, девушка села и беззвучно выругалась. Вокруг было сыро и темно. Твердый камень больно впивался в ее тело, лишая девушку всякой возможности абстрагироваться от происходящего. Где-то вдалеке капала вода: кажется, Николь была в пещере.
Пещера в Ноксе? Третий уровень, не иначе.
– Есть тут кто? – без особой надежды спросила Николь. Ее хриплый голос легким эхом отскочил от камней и затих во мраке. – Эй! Меня кто-нибудь слышит?!
Девушка прищурилась: она видела очертания скал, неровную поверхность каменных стен, однако, источника света нигде не было. Что бы ни испускало свечение, это было что-то невидимое с первого взгляда. Кое-как поднявшись на ноги, Николь пошла вдоль стены своей камеры, пока не врезалась во что-то твердое. Ухнув и потерев ушибленный лоб, Никки присмотрелась внимательней, но никакой преграды не увидела. Тогда она осторожно протянула вперед руку, и та вскоре уперлась во что-то прохладное и твердое, но не камень. Надавив на это нечто сильнее, Николь почувствовала, что преграда самую малость поддалась, но потом вернулась в исходное положение: в том же месте, где кожа девушки соприкасалась с барьером, появилось свечение. Все ясно – силовое поле. Расклад не самый лучший, конечно: если обыкновенную решетку можно было сломать простым физическим воздействием, то с экраном все было куда сложнее – он отключался откуда-то извне, а учитывая, что Николь выделили «номер класса люкс», для особо опасных преступников, чтобы деактивировать защиту ей придется очень и очень постараться.
Девушка усмехнулась и отошла от барьера. Как ни странно, ей не было страшно. Нет, местечко было жуткое, да и неизвестность напрягала, но факт оставался фактом: Крыша не убил ее и, возможно, не собирался. Так, если подумать, опасность, в основном, исходила от его прихвостней, от той же Палмер, например, которой приказы были вовсе ни к чему, когда дело касалось убийства девушки своего бывшего. С другой стороны, Морт мог придумать кое-что похуже, ведь фантазии ему не занимать, но и в этом случае ломать голову не имело смысла: пойди разбери этих фанатиков.
Выбрав себе местечко поровнее, Николь стянула с себя толстовку, чтобы постелить ее на пол, когда обнаружила, что наручи все еще были на ней! Ощупав свои предплечья несколько раз, на случай, если у нее вдруг начались галлюцинации, девушка натянула толстовку обратно, пока тюремщики не заметили доказательства собственной оплошности. Интересно, как они могли проигнорировать такую очевидную процедуру, как обыск? С каждой минутой ситуация становилась все более странной.
– Эй, а у вас матрасика не найдется, а? – выкрикнула в пустоту девушка, лишившись возможности присесть: пол был слишком холодный.
– Кто здесь?
Николь замерла и обернулась на голос.
– Кто здесь? – повторил взволнованный женский голос, в котором отчетливо слышались нотки подступающих рыданий. – Эй! Не молчи, умоляю!
– Дафна?!! – глаза Николь округлились, стоило ей узнать говорившую. – Дафна Никс?!
– Откуда…Кто ты? – судя по всему, сенатор была совсем рядом: через пару камер, не дальше. Какого черта происходило?!
– Николь Кларк, – представилась Никки, прильнув к экрану и всматриваясь в темноту. – Помнишь меня?
– Николь Кларк? – теперь к истерике прибавилось недоверие. – Но…ты же… Мне говорили, что ты умерла.
– И не единожды, – хмыкнула та в ответ. – Что ты здесь делаешь? Тоже пришла Эпокрон отметить?
– Откуда ты… Впрочем, неважно. Скажи мне, как ты здесь оказалась?
– Без понятия. Я только помню, как мне мешок на голову напялили, а потом…
– Я имею в виду на Эстасе.
– Ах это, – протянула Николь, оперевшись спиной на невидимый барьер и устремив взгляд в потолок. – Долгая история.
– Я ничего не понимаю, – совсем тихо всхлипнула Дафна и замолчала. Через какое-то время всхлипов стало больше, и с каждой секундой они становились все громче.
– Ты ревешь там что ли?!! – удивилась Николь, прислушавшись. Если уж кому из них и следовало бы пореветь, так это ей, а не сенатору бальзаковского возраста. А ведь получалось, что Дафне Никс было под сорок…
– Нет, – солгала та осипшим голосом.
– Ну, припыли, – протянула Николь, не желая поддаваться упадническим настроениям. Теперь, когда она знала, что была не одна, ей даже легче стало. Оружие у нее было, союзник какой-никакой – тоже, дело оставалось за малым: понять, как можно выбраться из клетки. – Сенатор, а ты случайно не знаешь, как отсюда выбраться?
– Никак, – хлюпнула носом та.
– Ну, это «де-юре»*, – кивнула Николь, не желая сдаваться. – Я в курсе, что мы сейчас находимся в самой защищенной тюрьме Эстаса, с идеальной статистикой и бла-бла-бла… Но мы с тобой ведь не рекламу пишем, правда? В любой тюрьме должен быть, я не знаю, план пожарной эвакуации, кнопка экстренного отключения питания… – Николь вспомнила про «волшебный ключик» открывший в «яме» все камеры разом. Но вот странное дело, «яма» же тоже была на третьем уровне, но никого из пленных Никки не видела и даже не слышала. – Вы же не замуровывали насовсем заключенных, даже отпетых мудаков, в камерах? Значит, чисто теоретически, выйти можно…
