Текст книги "Фатум (СИ)"
Автор книги: Miss_Windrunner
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 83 страниц)
Жизнь полна парадоксов: Никки мечтала о свободе, мечтала получить шанс повлиять на происходящее – она это и получила, вот только кто мог подумать, что все будет так сложно. До сих пор жизнь Николь держалась лишь на слепой удаче: несмотря на свою подготовку, девушка понимала, что худшего шпиона еще поискать. Она лажала с тех пор, как покинула «Зарю», и что-то ей подсказывало, что это было только начало. Вот только у нее не было прав на ошибку, ни тогда, ни, тем более, сейчас. Помощи ждать неоткуда. Она была одна.
План у Николь родился молниеносно. Она понимала, что глупее поступка и вообразить невозможно, но за неимением других вариантов… Панель управления камерой «разговаривала» на ангорте: когда Николь инструктировали по поводу ее новых обязанностей, с ней обращались, как с альтернативно одаренной – «будешь нажимать вот эту синюю кнопочку каждые два часа». Собственно говоря, это и была вся инструкция, и для среднестатистической землянки даже это могло показаться архисложным, потому что помимо нужной кнопки там было куча других, однако, Николь знала ангорт. И она прекрасно понимала все подписи, она прекрасно знала, какие команды можно было давать через панель управления – она могла отключить изолирующие экраны камеры. Это, собственно говоря, и был ее план: через несколько минут ей снова нужно будет нажать «вон ту синюю кнопочку», но, на этот раз, она «случайно» заденет парочку-троечку других. Глупо. Отчаянно. Опасно. Если удача по-прежнему была с Николь, то ей могло все сойти с рук: кому придет в голову следить за тюрьмой с единственным пленником, который, насколько было известно девушке, ни разу не пытался бежать? Это был самый идеальный, а потому нереальный сценарий. Другой предполагал, что Николь удастся включить дурочку и убедить мутантов в том, что она чисто случайно набрала сложную, многоуровневую команду и, ничего не заметив, начала миленько беседовать с заключенным, мол, все, как обычно. Подобное было так же вероятно, как и то, что солнце начнет заходить на востоке. Николь это прекрасно понимала и потому рассчитывала на третий вариант: своим поступком она раскроет себя, вне сомнений, но это и так был вопрос времени, а потому, по сути, девушка ничего не теряла. Пусть несколько минут, пусть она успеет задать Маске все один вопрос – это уже было что-то. Потом ее схватят – совершенно точно, однако, убьют ли? Сразу? Этого не знал никто. Так почему бы не выяснить?
Николь понадобилось каких-то пару мгновений на осуществление замысла. Когда последняя команда была введена, и индикатор экранов потух, девушка замерла, точно гончая перед дичью – ничего. Ни сигнала тревоги, ни блокировки системы. Но, не успела Никки прийти в себя от содеянного, тишина была нарушена изумленным голосом Маски:
– Браво, мой друг, – он поднялся на ноги и захлопал в ладоши. – Если ты еще и маску деактивируешь…
– Кто такой Малик? – перебила девушка, выпалив вопрос на одном дыхании. Ее колотило изнутри, ибо она все еще не могла примириться с тем, что только что сделала. – Отвечай, немедленно!
– Девушка, – констатировал тот, продолжая подступать ближе, туда, где стояла Николь. – Очень смелая девушка или же очень глупая девушка.
– Отвечай! – Никки, отсекая все пути к отступлению, заблокировала двери в отсек изнутри и отключила камеры: видимо, быстрого разговора не получится, а ей нужно было продержаться наедине с Маской так долго, как было возможно. – Кто такой Малик??!
– Я знаю тебя, – неуверенно вымолвил Маска, стоя вплотную к стеклянной стене и слегка наклонив голову на бок. – Твой голос, я… слышал его раньше. Кто ты?
– Здесь я задаю вопросы, – девушка прилагала неимоверные усилия, чтобы не сорваться на крик. Ей вдруг стало жутко. Жутко, потому что ей казалось, что, несмотря на маску, заключенный мог видеть ее насквозь; говорить то, что она надеялась услышать. Черт, его голос тоже был знаком ей! – Кто такой Малик?
Маска продолжал молчать, слепо пялясь на Николь.
– Который из них? – наконец ответил он.
– Что?
– Который из них тебя интересует? Я знаю, как минимум, двух. Точнее, знал.
– Тот, кто занял место Арчера, – девушка постаралась говорить твердо и уверенно, чтобы пленник не догадался о том, что она абсолютно не владела информацией. Никакой. Она не знала ни одного из Маликов; она даже не знала, что их было двое. – Кто он?
– Дэвид, – кивнул Маска. – Дэвид Малик.
– Кто он такой?
– Редкостная сволочь, – хмыкнул заключенный. – И по совместительству сильнейший из хранителей, известных на сегодняшний день. Гибрид, психопат. Что-то еще?
– Как он пришел к власти? Откуда он? И что связывает с ним тебя? – Николь нетерпеливо переминалась с ноги на ногу: Маска развлекался, в то время как ее драгоценное время продолжало утекать.
– А как обычно приходят к власти? Силой. Кровью. Арчер сдох, трон освободился, Малик занял его – все до омерзения тривиально.
– Так это Малик убил Арчера?
– Это как посмотреть, – было очевидно, что Маска наслаждался происходящим: пусть он не мог видеть собеседницу, но ее нетерпение и отчаянье он, наверняка, чувствовал. – Считается ли бездействие убийством? Если человек сам загнал себя в пропасть, а ты – лишь свидетель, который, конечно, мог бы ему помочь, но предпочел просто наблюдать, делает ли это тебя убийцей? Если да, то тогда, можно сказать, что его убили мы оба – и я, и Малик, – пленник рассмеялся. – Но я не имел в виду Арчера, говоря о крови на руках Малика. Я имел в виду Эйдена Малика.
– Дэвид убил собственного отца?! – вымолвила Николь до того, как осознала, что именно она сказала. Ее слова опередили ее мысли: конечно, у обоих мужчин была фамилия Малик, так что, очевидно, они являлись родственниками. Но, с чего Николь взяла, что они были отцом и сыном? И почему она абсолютно уверена в том, что права?
– И глазом не моргнул, – подтвердил Маска. – По сути, старик сам виноват, сам подставился. Была дуэль: Арчер против Малика. Дуэль, исход которой априори был известен. Нет, надо отдать должное Арчеру – он держался неплохо, лично я думал, что он сдуется гораздо раньше, но против Малика у него не было шансов. Когда стало очевидно, что Арчеру конец, в поединок вклинился Малик-старший, но… Да, он выиграл Арчеру несколько минут, но не более того. Малик всадил клинок прямо старику в грудь, проткнул его насквозь, не колеблясь ни секунды.
– Но тебя он не тронул, – Николь постаралась прогнать чудовищную картинку из головы.
– Нет, – подтвердил Маска и хохотнул. – Вообще-то, на тот момент он не знал, что я жив. Да и потом, он был мне должен.
– Почему?
– Когда-то я был ему полезен. Я стал его пропуском на Эстас, снабдил его необходимыми знаниями. Не по собственной воле, но все же.
– Пропуском? Что это значит?
– То, что значит, – Маска выдержал паузу, и Николь была уверенна, что он улыбался, упиваясь происходящим. – Это самая абсурдная и самая невероятная деталь истории: Дэвид Малик – землянин.
Николь потеряла дар речи.
– Он был рожден и вырос на Земле, – продолжил Маска. – И именно через меня, с моей помощью он попал сюда. Я не горжусь этим, но, как я сказал, у меня выбора не было.
– К-как, как это возможно? – Николь приблизилась к стеклу, сверля пленника неверящим взглядом. – Как может землянин быть сильнейшим из вас, хранителей? И как он… зачем ему уничтожать Землю? Зачем похищать нас? Это не имеет смысла!
– Малик – чудовище, и таким, как он, не нужны причины: сумасшествие – их сущность, – пофилософствовал Маска. – Неконтролируемая злость, безудержная жажда власти – все это вкупе с его способностями уже причина. Он совершает поступки, на которые способен только он, потому что только он на это способен. Его слова.
– Так вы друзья или враги?! – воскликнула сбитая с толку девушка: то, что Маска говорил, и то, как он это говорил, противоречило друг другу. Его слова были пропитаны ядом ненависти, но в его голосе отчетливо слышалось восхищение, благоговение.
– А вы? – озадачил ее тот еще больше.
– Что??
– Ты друг ему или враг? Зачем ты здесь? – пауза. – Зачем, Николь?
Девушка, которая уже открыла рот, чтобы ответить, замерла, чувствуя, как сердце пустилось в галоп.
– Кто…кто такая Николь? – наконец нашлась она, но Маска и не думал отступаться от своего.
– Оставь это, у нас не так много времени, – и, словно по волшебству, включился сигнал тревоги. Еще через мгновенье донесся характерный скрежет: кто-то пытался взломать заблокированную дверь снаружи. – Зря, очень зря ты в это ввязалась, Кларк: тебе выпала исключительная возможность оставить всю эту историю позади, а ты профукала ее.
– Откуда ты меня знаешь?! – вскрыла карты девушка, стараясь перекричать звук сирены.
– Я Дин, – представился Маска, будто Николь могло что-то сказать его имя. – Дин Риверс.
– И что?! – Николь повернулась к пленнику спиной, уткнувшись в панель управления: кто-то с той стороны уже вошел в систему – дверь могла открыться в любую минуту. Как девушка ни пыталась остановить хакера, ее поверхностных знаний было не достаточно, для того, чтобы поспевать за своим оппонентом, который взламывал один уровень блокировки, за другим. – Кто ты такой??? И откуда ты знаешь…
Внезапно железные створки разъехались в стороны, и три хранителя вломились внутрь. Все в черном, с одинаковыми каменными лицами они окружили девушку, прижимавшуюся всем телом к стене камеры, и ждали дальнейших указаний. Следом вошел еще один хранитель: огромный, со спутанной бородой с проседью, он выглядел точно так же, как и неделю назад, только, на это раз, он почтил девушку своим личным присутствием, вместо того чтобы проецировать голограмму. Чарльз Морган встал позади своих коллег и скрестил руки на груди: на правой руке хранителя отсутствовала кисть, о чем свидетельствовал блестящий, металлический протез, незамаскированный искусственной плотью.
– Совесть, – поздоровалась Николь на ангорте и кивнула. Маска за ее спиной хохотнул. – Давненько не разговаривали?
Морган не шевельнулся, однако, его кустистые брови поползли вверх: он не ожидал подобного приема. Никки и сама немного обалдела от своей смелости: в ней говорил исключительно адреналин. Она, вообще, была немного не в себе, и единственной ее мыслью было то, что она не позволит четверым мутантам прервать ее разговор с Маской. Их было всего четверо, и они были безоружными: конечно, Крыша упоминал о том, что доспехи хранителей сами по себе были оружием, но он не потрудился пояснить, что это означало, а потому девушка тут же выкинула это предупреждение из головы. Да, противников было больше, но они не знали, с чем столкнулись; они не ждали нападения, и девушка этим воспользовалась. Морган не успел договорить команду, когда Николь сорвалась с места и бросилась на ближнего к ней хранителя. Удар под колено – и он оказался на земле, захватив с собой рядом стоящего товарища; девушка тут же бросилась к последнему. Запрыгнув на него сзади, она зажала его шею между бедер и опрокинула его назад. Ухнув от боли, ведь она и сама шмякнулась на металлический пол, девушка тут же вскочила, бросив задыхающегося хранителя на полу, и сделала это очень вовремя: через мгновенье в пол, в то самое место, где была ее голова, вонзился клинок. Николь сначала не обратила на это внимания: она была занята парированием удара другого мутанта, но потом до не все-таки дошло, что, во-первых, клинок действительно пронзил и вошел в металл; во-вторых, тонкий, полупрозрачный, излучающий мягкий неоновый свет, клинок, казалось, вырос прямо из руки хранителя, с внутренней стороны ладони. Он вырос из доспехов.
Вновь увернувшись от удара клинком с одной стороны, девушка пропустила другой – кулаком под дых – и тут же отлетела к стенке. Голову и левое плечо пронзила боль, и Николь со стоном сползла на пол, на котором откуда-то взялись алые капли. Кажется, она разбила губу. Тем не менее, на жалость к себе у нее времени не было: превозмогая боль, Николь вскочила на ноги и бросилась в зону кухни. Рывок – и микроволновка полетела в хранителя, который одним движением рассек железную коробку пополам. Два оставшихся мутанта не спешили активировать свои доспехи, а лишь продолжали наступать разных сторон. Николь лихорадочно осмотрелась по сторонам: швырять больше нечего. Был лишь ее складной металлический стульчик, но от него ее отрезал один из мутантов.
– Не стоит этого делать, Морган, – подал вдруг голос Маска. – Поверь, она тебе пригодится.
– Заткнись, щенок, – рявкнул бородач, который все это время лишь наблюдал за схваткой, но не спешил принимать в ней участие. Пока его коллеги теснили девушку в угол, он подошел к панели управления и включил звукоизоляцию камеры.
Николь, воспользовавшись отвлекающим маневром, которым послужил Маска, рванула в сторону и с разбега подсекла одного из безоружных мутантов. Повалив его на землю, не теряя ни секунды, девушка схватила стул и запустила его во второго безоружного, и тут же бросилась на «самурая». Запрыгнув на него спереди, она обхватила его торс ногами и откинулась назад, перекидывая его через себя и оказываясь сверху. Хранителю пришлось убрать меч – в настолько ближнем бою он был бесполезен – и теперь они оба бились врукопашную. Придавив коленом горло мутанта, Николь из всех сил вдавливала его в пол, но тут кто-то сзади схватил ее за волосы и рванул назад. Не обращая внимания на боль, девушка рывком выставила локоть назад, выбивая из сзади стоящего врага воздух – уда пришелся прямо в живот – и, оттолкнувшись, спиной впечатала его в стену; хватка ослабла и Николь вырвалась, но ненадолго. Жгучая, острая, невыносимая боль пронзила ее ногу: взвыв, девушка грохнулась на пол, инстинктивно протягивая руки к ноге. Ее пальцы вдруг встали влажными и липкими, но из-за шока и слез, что тут же набежали на глаза, Николь не сразу поняла, что произошло. Мутант снова активировал оружие, но на этот раз это была плеть: светящаяся, с огромными железными шипами, она обвилась вокруг лодыжки девушки, впиваясь железными зубьями в плоть. Но одной подсечкой хранитель не ограничился: со всей силы дернув плеть на себя, он протащил Николь по полу, исторгая из ее груди еще один отчаянный вопль; шипы вонзились еще глубже.
– Морган, – словно чувствуя происходящее, оживился Маска: пусть он сам ничего не слышал, зато его слышали все. – Оставь девчонку в покое.
Хранитель же продолжал тащить сопротивляющуюся, бьющуюся в конвульсиях девушку к Моргану. Кровь рекой хлестала из раны, но никто не обращал на это внимания.
– Морган, – не унимался пленник. Подойдя вплотную к стеклу, он уперся в него руками и продолжал настойчиво говорить. – Морган, сам подумай: ну убьешь ты ее, и что дальше? Тебе поставят галочку в личном деле, за поимку очередной земной крысы, увеличат паек на неделю, а дальше что?
Мутант остановился и убрал плеть; еще одна вспышка боли, и лодыжка девушки безвольно повисла под каким-то диким углом по отношению к голени. Николь не могла ей пошевелить; казалось, лодыжка держалась на каких-то жилках, которые вот-вот порвутся. Морган, меж тем, сделал шаг вперед, снял с пояса пистолет и нацелил его на голову девушки.
– Кто ты такая?
Николь подняла на него лицо, мокрое от слез, но ничего не сказала. Они сломали лишь ее ногу, но не ее саму, и пусть она не могла ничего сделать со слезами боли, язык свой она по-прежнему контролировала.
– Да брось, Морган, – не сдавался Маска. – Ты только подумай, как тебе повезло! К тебе в руки попала серая, владеющая приемами рукопашного боя. Я, конечно, не видел сей битвы титанов, но слышал достаточно: она почти отделала твоих ребят! Только представь, что будет, если выставить ее в яме!
Между бровей Моргана залегла складка, но пистолет он не убрал. Николь продолжала сжимать ногу ослабевшими пальцами, переводя затуманенный взор с Маски на Моргана и обратно. Она не знала, насколько еще ее хватит: сознание ускользало от нее с каждой каплей крови, хлещущей из раны.
– Зная тебя, Морган, – продолжал заключенный, – я больше, чем уверен, что ты никому не сообщил о том, что обнаружил шпионку: делиться лаврами, пусть за такую сомнительную заслугу, ты не станешь. Так в чем проблема? Она будет тебе полезна. В яме она уделает всех, а ты срубишь двойную выгоду. Допросить ее ты всегда успеешь.
– Морган, – один из хранителей вышел вперед. – Ты так и будешь стоять? – он достал свой пистолет и нацелил его на девушку. – Какого черта ты с церемонишься с этой земной швалью? Или возраст берет свое, и ты становишься сентиментальным?
Амбал усмехнулся и опустил пистолет.
– Она твоя, Райли, – он кивнул на ногу Николь. – В конце концов, это вы ее скрутили.
– Так бы сразу, – усмехнулся Райли и повернулся к Николь. – Последний шанс, землянка. Будешь говорить?
– Арчер знает ее, – на этот раз абсолютно серьезным тоном вмешался Маска. Морган, который уже уходил, замер и медленно развернулся. Остальные хранители все, как один, нахмурились и переглянулись. Николь из последних сил пыталась остаться в сознании – тщетно: окружающие звуки вдруг показались ей такими далекими, несущественными. Через мгновенье она провалилась в забвенье. – И, что-то мне подсказывает, что ему не очень понравится, если вы вот так убьете эту девчонку. Надеюсь, мне не стоит напоминать, что обычно случается, когда Его Величество всемогущий Арчер-освободитель недоволен?
Райли вопросительно посмотрел на Моргана, который, в свою очередь, сверлил глазами Маску. Затем он повернулся к Николь, но та была уже без сознания: неподвижная и бледная в море собственной крови.
– Что тебе известно? – бородач отключил экраны, чтобы заключенный мог его слышать. – Что ты знаешь, Риверс?
– Не что, а кого – ее, – Маска чуть расслабился, поняв, что ему удалось заинтересовать бывших братьев. – Ее имя Николь Кларк. Мы познакомились на Земле. Если не верите, можете связаться с сенатором Никс: она тоже ее знает, она все подтвердит.
– Предположим, это правда, – Морган жестом приказал Райли убрать пистолет. – Почему она сама ничего не сказала?
– Возможно, она ничего не помнит. Я не знаю всех обстоятельств.
– И что ей нужно?
– Я как раз собирался это выяснить, но пришли вы и испоганили всю доверительную атмосферу.
– Эта шваль – шпионка, – подал голос Райли. – Мы не можем оставить ее в живых и позволить и дальше совать свой нос в наши дела.
– Сдай ее Арчеру, Морган, – Маска пропустил его слова мимо ушей. – Если кому ее и убивать, то только ему. Поверь, он оценит этот шаг. Перешагнешь через него…
– Довольно, – амбал вновь включил экран и повернулся к собратьям. – Немедленно пошлите за медицинской капсулой!
– Черт, Морган, – Райли не сдвинулся с места, хотя остальные двое, не колеблясь ,пошли исполнять приказ, – ты что, веришь этому предателю? Мы не можем…
– Девчонку не трогать, – отрезал бородач.
– Дьявол, Морган! Ты же не собираешься делать то, о чем говорил Риверс? Если тревога окажется ложной, нам всем…
– Мои приказы не обсуждаются, Райли! – амбал посторонился, пропуская носилки. Райли продолжал гнуть свою линию, абсолютно не стесняясь в выражениях, но Морган его не слушал. Пусть ему решительно не нравилось происходящее, решение он уже принял.
– Бросьте ее в яму, – приказал он и вышел из отсека.
====== Глава 46 Первый раунд ======
Николь с каким-то необъяснимым удовольствием нанесла очередную пометку на каменную стену и усмехнулась: первая неделя ее пребывания в месте под названием «Яма» подошла к концу. Семь дней жизни в голоде, грязи и драках. Просто прелесть.
Отвернувшись от стены, девушка прохромала к металлической решетке и, свесив локти меж прутьев, выглянула в тусклый коридор: скоро должны были прийти «хозяева» и назначить кандидатов на следующий поединок. Подумать только, эти хранители кичились своим превосходством, но на деле оказалось, что они не просто не ушли от низменной человеческой природы, но и шагали ей навстречу: если Николь не изменяла память, то на Земле такие мероприятия, как гладиаторские бои, были популярны более тысячи лет назад, в то время как на Эстасе они по-прежнему были хитом сезона. Правда, это было не столько увеселительное зрелище, сколько средство продвижения по социальной иерархии: точно как в петушиных боях, хозяева выставляли своих серых на арену, делали ставки и так далее; но, что характерно, на кон ставились не деньги, ценность которых была для местных ничтожна, а года службы, посты, форма, оружие – все, что так или иначе обозначало статус того или иного хранителя.
Николь за последнюю неделю участвовала в трех таких боях и, несмотря на свою ногу, которая все еще не восстановилась полностью после тесного знакомства с плетью, вышла победителем во всех. На самом деле, гордиться девушке было нечем, ибо это были даже не схватки, а избиение младенцев: за плечами Николь были годы жестких тренировок, в то время как ее соперниками были лишь изголодавшиеся рабы. Изначально девушка не собиралась вступать в бой, пыталась договориться со своими товарищами по несчастью и поднять бунт – какая могла быть драка, если бойцы заключили мир? – однако, все было тщетно: если те серые, которые работали на хранителей на воле, потеряли всякий интерес к жизни, то серые в «яме» потеряли человеческий облик вовсе. За порцию еды или воды, за новую одежду они были готовы на все. Грязные, тощие, дикие, они, казалось, не понимали никакого другого языка, кроме языка кнута и плети. Николь оставалось только ужасаться.
Морган навещал ее всего пару раз, играя в старую добрую игру «хороший коп-плохой коп». Всеми правдами и неправдами он пытался убедить пленницу в том, что если она будет с ним сотрудничать и расскажет, на кого работала, то он позволит ей вернуться наверх – к жизни обыкновенного рядового серого. Оказалось, что здоровяк с самого начала знал, что Николь была не той, за кого себя выдавала, и именно поэтому он являлся к ней в виде голограммы, шпионил за каждым ее шагом. Морган твердо вознамерился вывести девушку на чистую воду, и вот этого Николь просто не могла понять: почему бы им просто не убить ее? Конечно, она была очень сильным бойцом в «яме», но ведь и это ни о чем не говорило; Никки интересовала мутантов не в качестве бойца: поединки проходили каждый день, по пять шесть раз, но Морган девушку выставлял не так часто; более того, к ней регулярно наведывался санитар и следил за состоянием ее ноги. Зачем? Какую пользу Николь могла принести этому амбалу? Этот вопрос не давал девушке покоя ни днем, ни ночью. Она была уверена, что ко всему происходящему приложил руку Маска: видимо, он поведал своим бывшим собратьям нечто такое, что сделало Николь в каком-то смысле неприкосновенной.
– Не терпится кого-нибудь отделать? – осведомился ехидный голос из темноты.
– А то, – подыграла девушка, игнорируя зловония, которые сопровождали ее сокамерника всегда и везде. Николь делила клетку с еще двумя серыми – бойцами Моргана. Девушка не имела ни малейшего понятия, как их звали, и что-то ей подсказывало, что и сами «гладиаторы» не помнили своих имен. Оба чумазые, тощие и вонючие, они были похищены одними из первых – ветераны, так сказать. Николь отличала их только по волосам – у одного они были, у второго – нет. Она их так и звала: Шар и Колос. – Руки так и чешутся.
– Думаешь, тебя поставят против Али?
– Надеюсь, – кивнула девушка, переводя взгляд на Колоса, который повис на соседних прутьях. – Ты когда-нибудь встречался с ней?
– Разумеется, нет, – рассмеялся пленник. – Встретиться мы можем только на ринге, и если бы это произошло, меня бы уже вынесли отсюда вперед ногами.
– Она так страшна?
– Она профессионалка, – Колос обнажил кривые зубы в улыбке. – Как и ты. И, кстати, прибыла она сюда совсем недавно: за несколько дней до тебя. Знакомая?
– Это я и хочу узнать, – Николь, не в силах больше вдыхать зловонию своего сокамерника, отошла от решетки и вернулась к своему лежаку. Колос был неплохим малым, но какая же от него исходила вонь! Но, несмотря на условия жизни, ему удалось сохранить остатки разума, этого у него не отнять. Плюс он был куда более разговорчивей, чем Шар, которому во время очередного поединка откусили язык (Николь оставалось только гадать, каким образом), так что его молчание было вполне закономерным. – Что о ней говорят?
– Ничего, – Колос усмехнулся. – Говорить-то некому: мало кто возвращался с арены после схватки с ней, а те, кто все же выжил, вряд ли смогут разговаривать.
Девушка кивнула и, закусив губу, задумалась. Когда она впервые услышала об Али, что с ангорта переводилось, как «солнце», Николь почему-то сразу подумала про Воронову: девушка, профессиональный борец, появилась в «яме» сравнительно недавно, как раз тогда, когда пропала Вероника – сходилось все, кроме одного: Али была машиной для убийства. Конечно, Никки знала, что у «пиратки» был тот еще нрав, но чтобы убивать, да еще и в таких количествах – нет, на Воронову это было не похоже. Однако чем дольше Николь находилась в «яме», тем сильнее разгорался ее интерес к этой Али; она ничего не могла с собой поделать.
– Говорят, она свихнулась, – к разговору подключился еще один раб, тот, что жил по соседству. – То ли из-за радиации, то ли ей просто кто-то мозги промыл.
Колос лишь пожал плечами и усмехнулся: – Дело не в радиации; если бы проблема была только в этом, то нам всем бы давно настала хана.
– Почему? – устало осведомилась Николь, разглядывая палочки, которые она собственноручно нанесла на стену.
– Потому что мы все в одинаковых условиях. Мы все живем здесь, так что если уж Нокс входит в зону радиационного заражения, то тогда нам всем рано или поздно снесло бы крышу. А я здесь почти два года – и ничего, – ответил тот, что был в соседней камере.
– Может, у тебя просто облучать нечего, – предположил Колос, за что получил точные и не самые деликатные указания относительно того, куда ему стоило пойти. Николь знала, что это был первый знак назревающих дебатов, а потому поспешила ментально абстрагироваться от происходящего и немного подумать. Подумать о том, каким же образом ей выбраться из этого места. Как найти Воронову и, самое главное, как узнать, что же произошло три года назад в жизни Николь Этель Кларк, после чего она вдруг лишилась памяти, но при этом сохранила связи с представителями инопланетной власти.
Хорошая новость заключалась в том, что с Николь сняли браслет: вместо этого девушку, как и всех рабов, посадили на невидимую привязь – тончайшая, невидимая и невероятно прочная нить обхватывала ее больную лодыжку, позволяя пленнице передвигаться в радиусе пяти метров. Николь не имела понятия, как работала эта чудо цепь, но почему-то ей и в голову не приходило попытаться сорвать или снять ее: какое-то глубинное знание, интуиция, подсказывали ей, что это было бесполезно. Плохая новость заключалась в том, что даже если бы Никки и удалось сбежать, скажем, во время массового поединка, податься ей было некуда: Нокс – это огромная тюрьма, вытесанная в скале, вокруг которой не было ничего кроме вечной мглы и неизвестности. Для того, чтобы выбраться из здания, девушке нужен был транспорт, разжиться которым не было возможности; только если бы кто-то извне помог ей. Под этим «кто-то» Николь, прежде всего, подразумевала Анну Стивенс, хотя и понимала, что эта надежда была совершенно абсурдной, отчаянной. Но самая плохая новость пришла с другой стороны: Морган забрал ее талисман. Когда Никки только пришла в себя, уже в камере, и обнаружила пропажу, она чуть было не прикончила всех своих сокамерников: она не могла объяснить подобную жажду крови, однако, при одной мысли что кто-то посмел отобрать у нее ее камень – последнюю связующую ниточку с прошлым, часть ее души, она впадала в слепую ярость. Потом же, когда Морган явился навестить ее (в образе плохого копа), Николь увидела, что ее талисман украшал мясистое запястье амбала, поблескивая в тусклом свете темницы. Никогда в жизни ей еще так не хотелось убивать. Ее-таки подмывало желание отсечь Моргану вторую руку, чтобы впредь он даже смотреть в сторону ее талисмана не смел.
Размышления девушки прервал металлический скрежет: пленники резко замолчали и отошли от решеток в самые темные уголки камер. Наконец-то, явились хозяева. Николь, в отличие от своих товарищей, вздохнула с облегчением и поднялась с лежака. Заняв свою привычную позицию – у решетки – она лениво наблюдала за тем, как двое хранителей волочили за собой некое тело; у девушки язык не поворачивался назвать это тело человеком, ибо израненное и безжизненное, оно напоминало сломанную ростовую куклу, безвольно тащившуюся за своими конвоирами. По рядам пленников прошелся шепот, в котором безошибочно угадывалось всего одно слово «Али». Николь нахмурилась, но от решетки не отступила: в одном из хранителей она узнала Райли, того самого головореза, который чуть было не лишил ее ноги; того самого, кому так не терпелось прикончить ее.
– Райли, – нарочито приветливым тоном позвала Николь. Ее звонкий голос отдавался эхом в каменных стенах. – Давно не виделись! Как жизнь?
Тот, одарив девушку презрительным взглядом, продолжил волочить тушу к одной из камер.
– Знаешь, Райли, я все хотела тебя спросить, ты – из белых или из темных? – будучи в заточении девушка многое узнала, например, то, что хранители негласно делились на белых и темных: белые до Эпокрона были работниками в Ноксе, служили ордену; темные – заключенными. – Просто, вот я смотрю на тебя и, что-то мне кажется, не из белых ты: рожей не вышел, – Николь прекрасно знала, что Райли ее слышал. Как и все на этаже. – Ну ведь я права, не так ли? Это же многое объясняет! Например, то, почему ты такой злобный говнюк: я бы тоже злилась, на самом деле! Вот сидел ты за решеткой, сидел и тихо ненавидел весь мир, а потом – бац! – переворот грянул. И, казалось бы, все хорошо, все довольны, все свободны – милота! Вот только и здесь тебе нагадили, да? Вроде как из тюрьмы вышел, а шестеркой как был, так и остался; как подчинялся белым, типа Моргана, так и подчиняешься… Обидно, – протянула девушка, игнорируя предупреждающий шепот Колоса. – Как ты это выдерживаешь, а? Серьезно, вот взять хотя бы меня: это ведь ты меня скрутил, а деньги я выбиваю для Моргана. Вот оно – равенство и братство, да?
Райли швырнул тело в одну из камер и, жестом отпустив своего напарника, двинулся к камере, откуда голосила Николь. Колос, заскулив, отступил в дальний угол, где Шар уже во всю пытался слиться со стенкой.
– Как нога? – ехидно осведомился хранитель, вплотную встав к решетке. Видимо, он рассчитывал на то, что девушка отпрянет, но не тут-то было: Никки и не думала двигаться с места.
