Текст книги "Фатум (СИ)"
Автор книги: Miss_Windrunner
сообщить о нарушении
Текущая страница: 72 (всего у книги 83 страниц)
– Понятно. А эти пятна – радиационные зоны?
« А Лора Палмер? Это имя тебе знакомо?»
Селена нахмурилась. Вопрос явно поставил девушку в некий тупик.
– Да, – наконец ответила она, выразительно посмотрев на Николь. – Да, совершенно верно.
«Она – личная ассистентка Крыши. Не знаю, как это возможно, учитывая, что на «Заре» я ее никогда не встречала. Но почему ты спрашиваешь?»
– Получается, что высадиться можно только в двух местах? – Николь изо всех сил старалась придумать новые вопросы: тяжело было расспрашивать о том, что ты и так прекрасно знаешь.
«Думаю, Анна Стивенс и Лора Палмер – один и тот же человек. Палмер – хранитель, провидица. И она снабжала одного из мутантов информацией, там, на Эстасе».
– В трех, – поправила Селена, жадно вчитываясь в послание. – В Гладиусе тоже есть площадка. Оттуда мы тебя и забрали.
«Как она выглядит?»
– Понятно.
«Палмер? Не знаю. Скорее всего, она изменила внешность, чтобы остаться незамеченной на Эстасе»
Судя по выражению ее лица, у Селены вопросов только прибавилось. Она уже потянулась к экрану, чтобы написать следующее послание, когда громкоговоритель ожил:
– Мисс Уайт и Мисс Кларк, жду вас в конференц-зале, – проскрипел Граф. Николь украдкой глянула на подругу, но та лишь встрепенулась от неожиданности и поспешила удалить переписку. Да уж, если она так волновалась из-за Стужева, то что бы с ней было, узнай она, кто скрывался под личиной Крыши на самом деле?
Они шли в молчании, каждая думая о своем. Сзади них раздавались гулкие шаги сопровождающих, вот только они больше смахивали на конвой, а не на охрану. Да и зачем Николь охрана, если она, вроде как, находилась дома? От кого ее защищать? Другое дело, что защищать нужно было от нее. Видимо, Никки была не слишком убедительна, и граф Стужев не купился на ее маленькое представление. Или же он просто решил перестраховаться и не допустить побега: что если он знал про то, что Селена собиралась предупредить Николь? Может, он специально позволил этому случиться, может, это все – часть его плана.
А, может, их, вообще, вели на расстрел.
– Проходите, – Стужев указал на два свободных места за полукруглым столом, напротив которого был огромный иллюминатор. В отличие от своих маленьких круглых коллег, это окно было огромным, во всю стену корабля – энергетический экран, как те, что были в апартаментах Малика, да и везде на Эстасе.
Девушки, переглянувшись, направились к своим местам. Николь тут же встретилась глазами с Риверсом: тот, подмигнув ей, криво усмехнулся. Продвигаясь дальше, Никки встречала все больше и больше «новых» лиц: какой-то клуб неанонимных алкоголиков получался. Точнее, сходка перебежчиков.
Два места рядом с Маской пустовали, и Николь почему-то была больше, чем уверена, что они предназначались Бергу и Райли. Дальше – больше сюрпризов: следующая по списку была Анна Стивенс, собственной персоной. Или Лора Палмер, кому как угодно. Завидев Николь, она тут же озарилась радостной улыбкой и, как только их с Никки взгляды встретились, помахала рукой. Этакий живчик на позитивных батарейках! И ведь не скажешь, что это была та еще змеюка. Николь оставалось только гадать, к чему «журналистка» продолжала ломать комедию, да еще и перед Графом. Однако когда девушка рассмотрела последнего «заседателя», мысли о двуличности Лоры Палмер тут же испарились: Морган. Чарльз Морган со своей вечно спутанной бородой и необъятным брюхом восседал на своем стуле, как на троне, и в своей обычной скучающе-оценивающей манере рассматривал вошедших.
Николь замерла, чувствуя, как в ней закипал гнев: несмотря на то, что их с Морганом знакомство было не самым приятным, Никки и подумать не могла, что он и станет той самой первой крысой, спасающейся с тонущего корабля. Пусть манеры здоровяка оставляли желать лучшего, пусть он был завсегдатаем в яме, но предательство? Черт, да он же совсем недавно сидел за подобным столом с Оливером! Оливер доверял ему!
Никки почувствовала на плече холодные пальцы и обернулась: Селена едва заметно покачала головой. Видимо, намерения Николь – оторвать бородатую башку нахрен – отразились у нее на лице. Взяв себя в руки, Николь села на самое крайнее сидение и обратила взор на Графа.
– Итак, теперь, когда мы все в сборе, можно начинать, – Стужев занял свое место – в середине серповидного стола. – Для вновь прибывших объясню: мы собрались здесь для того, чтобы попробовать решить наш конфликт мирным способом, – Николь еле удержалась от того, чтобы не прыснуть: видимо, Граф сварил отдельную порцию лапши для нее и Селены, чтобы хоть как-то объяснить мотивы своих действий. Ведь не мог же он в открытую сказать о том, что пришел вернуть себе пост, который некогда занимал, а весь тот бред про спасение Земли – антураж, призванный привлечь больше союзников. – Тот, кто стоит сейчас у власти на Эстасе, мутант по имени Дэвид Малик, занимает свое место незаконно. Он же держит в своих руках формулу вируса, который способен уничтожить все население Земли, – Никки оставалось только поражаться избирательности Морта и собственной глупости: подумать только, а ведь совсем недавно она верила каждому слову этого человека! Точнее, этого не-человека. – Это – беспрецедентная ситуация, а потому она требует беспрецедентных мер. Отчаянных мер, – торжественно вещал лже-Стужев, и с каждым словом его голос звучал все мощнее и мощнее. Видимо, он мог быть внушительным и грозным, вселяющим трепет и благоговение главой, когда было кем управлять. – Наш альянс – это шаг вперед, господа. Мы все – представители разных видов и планет, но, тем не менее, мы смогли побороть свои разногласия и сплотиться против общего врага. Надеюсь, что это сотрудничество оправдает себя сейчас и в дальнейшем…
– При всем уважении, магистр, – без намека на уважение в голосе вклинился Риверс, – но это не предвыборная речь, а переговоры, разве нет?
Пожалуй, впервые в жизни, Николь была с ним согласна.
– Переговоры? – подала голос Селена, недоверчиво осмотрев всех присутствующих. – С кем и о чем мы договариваемся? – теперь она обращалась исключительно к Графу. Николь навострила уши: ей было любопытно, что наплетет Морт на этот раз, ведь Селена была не в курсе происходящего. Да и Николь, в теории, не должна была ничего знать: девушка очень надеялась, что Граф думал именно так.
– Нам нужна формула вируса, – «несуществующего вируса», мысленно поправила Никки. – Мистеру Риверсу и Мистеру Моргану нужна помощь в свержении самозванца. Вместе мы планируем добиться желаемого.
– Так а с кем, в таком случае, мы собираемся договариваться? – бодро осведомилась Стивенс, явно получая удовольствие от всего происходящего. Николь снова впала в недоумение: уж кто-кто, а Палмер-то должна была понимать, что происходит. К чему весь этот цирк??
– С Дэвидом Маликом, разумеется, – спокойно ответил Морт. – Суть в том, что планету окружает силовое поле, пересечь которое мы не в силах. Нам нужно, чтобы нас впустили, и для этого мы здесь и собрались.
– Неужели вы думаете, что Малик вас впустит? – искренне удивилась «журналистка». Николь следовало отдать ей должное: актриса из Палмер была первоклассная. Не раскололась ни на секунду.
– В этом можете не сомневаться, – Граф перевел свои кровавые глаза на Николь. – Благодаря Мистеру Риверсу у нас теперь есть козырь.
Все присутствующие, проследив взгляд Морта, уставились на Никки.
– Мисс Кларк, – Николь стойко встретила взгляд лже-Стужева, – я хочу попросить Вас сохранять спокойствие, что бы Вы ни услышали, – мурашки пробежали по спине девушки, а ее виски начало покалывать: Граф использовал внушение. Этот гад использовал внушение у всех на глазах, но никто этого даже не понимал! Николь стоило огромных усилий оставаться спокойной. Если бы не необходимость и дальше притворяться «своей», девушка не выдержала бы и плюнула в это бледное, омерзительное лицо. – Это необходимо ради успеха общего дела.
– Я понимаю, сэр, – Никки могла бы собой гордиться: ни капли той желчи, которая бурлила в ней, не просочилась в ее голос: она говорила кротко и вежливо. Пусть Морт и все остальные и дальше пребывают в уверенности, что Николь поддавалась внушению.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул тот. – Тогда приступим.
В этот же миг окно потемнело, превратившись в огромный экран, как в кинотеатре. На пару минут зал погрузился в полнейший мрак, и Николь снова испытала соблазн наброситься на первого попавшегося «союзника» и под покровом тьмы снести ему башку. Возможно, она бы так и поступила, но внезапно монитор ожил.
И ожил не только он.
Николь сначала не поняла, что произошло: секунду назад она мысленно проигрывала самые кровожадные сценарии своей мести, однако, стоило ей перевести глаза на экран… На какой-то миг ей показалось, что ее настиг очередной приступ; что ее подсознание решило сыграть с ней очередную шутку и в самый ответственный момент выдернуть ее из реальности в бескрайние просторы грез. С губ девушки сорвался вздох изумления. Вздох, которому вторило еще пять таких же. Никки, возможно, и повернулась бы, чтобы убедиться в том, что все остальные за столом видели то же, что и она, но девушка не смела этого сделать: она боялась, что если она хоть на секундочку отведет взгляд, то эта иллюзия, этот прекрасный мираж, что явился ей, исчезнет.
Николь во все глаза смотрела на экран, и не верила в увиденное: она все ждала, когда же изображение начнет расплываться у нее перед глазами, и она, наконец, поймет, кто, на самом деле, смотрел на нее с экрана, но ничего не происходило. И чем дольше длилась эта греза, тем отчаяннее Никки не хотела ее отпускать. Это было даже лучше, чем слышать его голос у порога смерти; эта иллюзия была самой правдоподобной из всех.
А, может, она все-таки умерла?
Одинокая слеза скатилась по ее щеке.
«…Я ждала тебя, Зомби. Я знала, что ты придешь…»
– Добрый вечер, – сухо поприветствовал Кристиан Арчер, обведя всех сидящих ледяным взглядом. – Вы заставили меня очень долго ждать. Надеюсь, оно того стоило? Комментарий к Глава 60 Козырь *Зеркало Гезелла – стекло, выглядящее как зеркало с одной стороны, и как затемнённое стекло с другой.
====== Глава 61 Возвращение блудного сына ======
Он не смотрел на нее. Вообще. Он лишь на мгновенье скользнул по ней равнодушным взглядом, каким одарил всех сидящих по очереди, а затем вернулся к Стужеву и криво усмехнулся.
– Давно не виделись, магистр, – Арчер склонил голову в приветствии, однако в этом жесте не было ни намека на вежливость или уважение. Это была, скорее, издевка; напоминание о том, что звание Морта было лишь номинальным, в то время как реальной власти у альбиноса не было. Больше нет. – Хорошо выглядите. Видимо, пребывание на Земле пошло вам на пользу. Так стоило ли возвращаться?
Никто мужчине не ответил. Все «заседатели» с одинаково неверяще шокированным выражением лица смотрели на экран, каждый по-своему стараясь справиться со стрессом. Риверс, побледнев как полотно, больше не улыбался, а лишь слегка покачивал в отрицании головой. Морт и вовсе превратился в каменное изваяние: бледный и неподвижный, он вперил свои кровавые очи в Арчера, силясь, видимо, прожечь в нем дырку. У впавшей в ступор Селены подрагивали губы, и тяжело вздымалась грудь: Николь осторожно накрыла руку подруги своей и тихонько сжала ее. Никки не могла себе представить, каково было девушке, ведь она была единственной, кто не знал, что происходит, в принципе. А вот Морган, как ни странно, даже не изменился в лице. Хотя, возможно, дело было в том, что его лица и не было видно из-за кустистой бороды.
– Это же Арчер, – первой обрела дар речи Стивенс, приковав к себе внимание всех присутствующих. – Это – Кристиан Арчер, – она повторила очевидное чуть ли не по слогам, словно только что выучила данную комбинацию слов и была в шоке от того, что только что сказала. – Тот самый Кристиан Арчер, который был убит во время Эпокрона, так? Я ничего не упускаю???
Николь, едва справляясь с шоком, посмотрела на журналистку: играла девушка отменно. Если бы парень Никии воскрес из мертвых (хотя, возможно, только что это и произошло), то она вряд ли смогла бы продолжать этот моноспектакль и послала бы все гореть синим пламенем: она не смогла бы ни о чем думать; не смогла бы ничего сказать. Вот как сейчас. Палмер же, как ни в чем ни бывало, продолжала свой цирк, эпатируя публику всеми возможными способами.
– Сейчас это модно, – Кристиан тоже не обделил свою бывшую(а может, и не бывшую) девушку вниманием, – воскресать из мертвых, я имею в виду. И ваша компашка – лишнее тому подтверждение. Если не ошибаюсь, каждого из вас какое-то время считали мертвым, но, посмотрите, что мы имеем сейчас – вы все здесь! – это наблюдение звучало, скорее, как обвинение. Обвинение и угроза. – За исключением, разве что, Райли и Берга. Насколько мне известно, они оба мертвы. Очень надеюсь, что они таковыми и останутся.
Почему он на нее не смотрел? Арчер медленно скользил взглядом по всем присутствующим, кроме Николь и, возможно, Селены. Будто бы их, вообще, не было за столом. Какого черта, вообще?! Чем больше мужчина говорил, тем больше у Никки складывалось впечатление, что он ее просто не видел; но это было невозможно, потому что он удостоил «первым» взглядом их всех и лишь потом завел «черный список». Но как Никки могла оказаться в нем? Он же, в самом деле, не думал, что она примкнула к Стужеву, правда? Или думал? Или это, вообще, был не Арчер?
Никки украдкой посмотрела на Маску, но тот был обескуражен не меньше, чем все остальные: кто бы ни вселился в тело Арчера, Риверс был ни при чем.
– Ну и? – мужчина вновь вернулся к Графу. – Чего мы ждем, магистр? Может, уже перейдем к той части, где Вы начинаете перечислять вразумительные причины, по которым я не должен убивать Вас? Или к нам присоединится кто-то еще?
– Ты всегда любил покрасоваться, сопляк, – наконец нарушил молчание Морт. – Всегда любил пустить пыли в глаза, привлечь к себе внимание. Тщеславный ублюдок.
– У Вас очень необычный способ молить о пощаде, – улыбнулся Арчер, обнажив белоснежные зубы. У Николь защемило сердце: Зомби редко улыбался, очень редко. А жаль, ведь у него очень красивая улыбка…Черт, откуда она это знала? И почему именно «Зомби»??? Откуда взялось это слово-паразит в ее голове?? – Возможно, это оттого, что Вы не совсем понимаете, что происходит. Но ничего, я сейчас объясню, – мужчина по ту сторону экрана откинулся на спинку кресла, явно чувствуя себя вполне комфортно и уверено: совсем не так, как, по идее, должны чувствовать себя те, кто находился в осаде или под блокадой. – Я полагаю, магистр, что Вы все еще пребываете в полной уверенности, что от долгожданной мести вас отделяет всего-навсего энергетический заслон, не дающий вернуться на Эстас; что здесь, дома, вас ждет целая армия, созданная не без помощи моего бывшего ученика, – Арчер едва заметно кивнул в сторону Риверса. – Думается мне, что Вы серьезно считаете, что Вам удалось загнать меня в угол, что Ваше положение дает Вам право диктовать условия и шантажировать меня, – мужчина и не пытался скрыть сарказм. – Вот только, боюсь, мне придется Вас расстроить, магистр Морт. Все Ваши люди сейчас находятся вместе с Вами на этой жестянке, которую, в свою очередь, держит на мушке оборонная система Эстаса. Одна команда – и Ваше судно будет уничтожено. И, говоря это, я вовсе не пускаю пыль в глаза и не красуюсь: я излагаю факты. Более того, я бы и не стал тратить на это время, если бы не тот факт, что на борту… «Андромеды»? – уточнил Арчер, нахмурившись. – Да, «Андромеды». Так вот ее экипаж составляют преимущественно земляне, которым даже невдомек, куда их завел их предводитель и на что они подписались, пойдя за ним. В этом нет их вины, ведь они так-то не знают, с кем связались, не так ли магистр? – синие глаза «оратора» недобро сверкнули. – Они не имеют ни малейшего понятия о том, что Вам не впервой жертвовать своими людьми ради власти и собственной гордости. Они не знают о том, что однажды Вы уже подписали смертный приговор целой планете. Родной планете, магистр, на которой находились Ваши же люди…
– Постойте, – вновь не смогла смолчать Стивенс, – что все это значит?! – «журналистка» развернулась к Стужеву. Ее голос звучал уже не так бодро и жизнерадостно. – Что он имеет в виду? И почему он продолжает называть Вас «магистром»??? – девушка вскочила на ноги, переводя горящий взгляд с одного коллеги на другого, явно ожидая ответа. Эта игра начала порядком надоедать Николь. Как и все, что происходило в данный момент: все это было сплошным фарсом, призванным запудрить мозги непосвященным и оттянуть решающее столкновение; столкновение, к которому обе стороны целенаправленно шли столько лет. Абсурд и полнейшая неразбериха.
– Вы обещали мне эксклюзив! – поняв, что никто не собирается отвечать на ее вопросы, продолжила Стивенс. – Вы обещали мне раскрыть личность самозванца, позволить сделать репортаж на самой планете и дать интервью…
– Самозванец, о котором идет речь, это Дэвид Малик, я полагаю, – любезно ответил Арчер. – Мой брат. И моя правая рука, по совместительству, – у Николь отвисла челюсть. – Сейчас, к сожалению, он не может к нам присоединиться, но это не так уж и важно: если, мисс, вы хотите настоящую сенсацию, возьмите интервью у своего начальника. Узнайте, сколько времени у него ушло на то, чтобы подписать приговор собственной планете, направив ТФ-1 прямо в центр Танвита. Спросите у него, каким образом ему удалось скрыться с полуразрушенной планеты. И еще спросите, что он пообещал своим новым союзникам и как те могли купиться на это. Я думаю, эксклюзив Вам будет обеспечен.
Стивенс зависла. Как и Николь. Как и все присутствующие, кроме, разве что, самого Графа.
– Я лишь сделал то, что было необходимо, – Морт и не подумал защищаться. Только что он в своей невозмутимой манере подтвердил все, сказанное Арчером. – Гниль следует удалять до того, как она распространится: если ради спасения жизни нужно ампутировать руку, ее ампутируют, Арчер. Ты и твои реформистские идеи, ты и тот вздор, что ты нес – о мире с Землей, о других необитаемых планетах – все это вселяло разлад и сеяло хаос среди наших братьев. Ты расколол нас, уничтожил единство и гармонию, в которой мы жили на протяжении столетий, и после этого ты смеешь обвинять меня? То, что сделал я, это следствие того, что совершил ты. Ты создал проблему, я ее решил.
– Уничтожив тех, кто осмелился поставить под сомнение Ваши действия? – все присутствующие переводили озадаченный взгляд с одного хранителя на другого, теряя суть происходящего. – Так и какого дьявола Вы вернулись, Морт? Что вы хотите здесь найти? Единомышленников? Соратников? Давайте уже отбросим формальности и поговорим начистоту: Вы хотите власти. Положения, которое Вы занимали раньше. Признания. На Земле Вы были вынуждены скрываться под личиной списанного солдафона и руководить горсткой сбрендивших землян; быть в тени, скрываться. И Вам, судя по всему, это не понравилось, – Арчер подался вперед, сцепив руки в замок. От взгляда Николь не укрылись ссадины, алевшие на костяшках пальцев мужчины. Как и свежие царапины на до боли знакомом лице. – И вот Вы здесь. Предъявляете права на то, на что Вы лишились права посягать в тот момент, когда перестали видеть разницу между своими интересами и интересами ордена. Я повторяю, магистр: если Вы думаете, что Ваше положение позволяет Вам диктовать условия, то Вы заблуждаетесь – единственная причина, по которой я согласился на эти, так называемые, переговоры состоит в том, что я хочу дать Вам шанс поступить как настоящий лидер: прикажите своим людям отступать. Разворачивайте свою посудину и убирайтесь к черту с орбиты Эстаса. Спасите своих людей, магистр.
– Это я и собираюсь сделать, – Морт усмехнулся, отчего его лицо приняло еще более отталкивающее выражение. – Я здесь для того, чтобы спасти своих людей. Спасти от тебя и твоего брата.
Арчер тихо рассмеялся.
– У Вас есть полчаса на то, чтобы развернуть корабль и уйти, – мужчина проигнорировал предыдущий выпад соперника. – Если Вы этого не сделаете, я прикажу открыть по вашему судну огонь. Это мое последнее предупреждение, магистр Морт.
– Мы оба прекрасно понимаем, что ты этого не сделаешь, – ответил Граф, когда Арчер уже протянул руку к кнопке отбоя. – Признаю, ты неплохо держался, но весь этот фарс был априори обречен на провал, – Морт тоже подался вперед. – Твои угрозы не имеют смысла, сопляк, потому что мы оба с тобой знаем, что пока твоя беременная шлюха у нас на борту, ты никогда не отдашь нужный приказ.
Вот и все. Игра окончена. Если Николь до этого еще сомневалась, то теперь она была абсолютно уверена, что Граф раскусил ее игру: он знал, что она все знала, и сохранял видимость лишь оттого, что никакой необходимости раскрывать карты раньше времени у него не было. А сейчас он просто…
На то, чтобы полностью переварить услышанное у Николь ушло несколько секунд; на то, чтобы понять не то, зачем Граф сказал то, что сказал, а то, ЧТО именно он сказал. Беременная? Да они что, сговорились, что ли, все?! Сначала Сандевал, потом Оливер, теперь еще и Граф – коллективное сумасшествие какое-то!
Подняв глаза, девушка поняла, что взоры всех присутствующих теперь были обращены к ней: недоверие и недоумение, шок и даже веселая заинтересованность (в глазах Моргана) – вот что Николь читала в этих взглядах.
– Это не…., – начала было девушка, но осеклась, встретившись глазами с Селеной: вот чей взгляд действительно пугал. Такого коктейля эмоций в одном взгляде Никки еще не видела – страх, смятение, боль, неверие и… гнев? Лицо шпионки побледнело, а дрожащие губы сжались в одну тоненькую линию: Селена могла с одинаковым успехом разреветься или же убить кого-нибудь, настолько безумным был ее взгляд.
Николь отпрянула, почувствовав, что ее рука оказалась в тисках: девушки поменялись ролями, и теперь уже Селена мертвой хваткой вцепилась в кисть Никки.
– Это…неправда, – Николь, стиснув зубы, пыталась вырвать свою руку, испуганно глядя на подругу. – Это неправда, слышишь?! – она обращалась преимущественно к Селене, на время забыв обо всех остальных. Видимо, то, что сказал Граф, стало для Селены последней каплей. Мало того, что она, вообще, не понимала, что происходит, так теперь еще она и чувствовала себя преданной. Преданной единственным человеком в этой комнате, которому она могла доверять; ради которого она рисковала жизнью, чтобы предупредить об опасности. Она-то думала, что они были на одной стороне, а оказалось, что…
– Селена, я не знаю, с чего они это взяли, но…, – и снова Николь осеклась, допустив еще одну ошибку: она оглянулась на Арчера.
Он смотрел прямо на нее. Впервые за все это время он, наконец-то, задержал на ней взгляд… И, черт возьми, лучше бы он этого не делал.
Глаза хранителя были абсолютно пустыми. Его взгляд не выражал абсолютно ничего, кроме смертельной скуки. Незнакомец, он наблюдал за происходящим безо всякого интереса, в ожидании развязки.
Николь словно парализовало: она НЕ ЗНАЛА человека, на которого смотрела. Это был не Арчер. Нет, это не мог быть Арчер, потому что… Просто потому что это был не он. Зомби не мог остаться безучастным в подобной ситуации. Он… Он не мог, вообще, ничего к ней не чувствовать! Совсем ничего – ни злости, ни ненависти, ни раздражения… Он смотрел на нее, как на пустое место, которое чисто случайно привлекло его внимание.
– Кто ты такой? – сокрушенно прошептала Николь, чувствуя, как в горле образовывался ком. – Кто ты такой, черт возьми???
– Хорошая попытка, – Арчер, задержавшись на девушке взглядом еще на пару мгновений, вновь переключился на Графа. – Вот только Вы ошиблись, магистр: эта девчонка путается с моим братом. С тем самым, которого Вы приказали Бергу устранить, – губы хранителя искривились в усмешке. – Николь Кларк, как и ее ребенок, принадлежит Малику, но он сейчас очень далеко отсюда. Вашими стараниями, магистр, – Арчер, перестав улыбаться, посмотрел на Николь. – Она – никто…
Внутри девушки что-то оборвалось.
–…она для меня ничего не значит.
Николь вдруг перестало хватать воздуха. Как он мог говорить такое? Почему?!
– У Вас полчаса, Морт. Время пошло.
И не сказав больше ни слова, Арчер отключился.
– Дело дрянь, Дэни. Дело дрянь.
Насмешливый голос Малика звучал близко, но тихо. Тише, чем обычно. Словно ослабевающее в горах эхо. Кристиану приходилось прилагать гораздо больше усилий, чтобы абстрагироваться от окружающего шума – сигнала тревоги от испускающего дух истребителя, писка приборов – и дотянуться до нужного уголка собственного сознания. Хотя, его ли это сознание? Кей уже давно перестал чувствовать, где заканчивался он и начинался Дэвид.
Несмотря на то, что он просуществовал в подобном состоянии уже много лет, Кристиан никак не мог привыкнуть к этому ощущению: он словно стоял в комнате, погруженной в непроглядный мрак; стоял и разговаривал с человеком, которого никак не мог увидеть, но был уверен, что он там есть. Правда, так было не всегда. Изначально Кей еще мог разглядеть силуэт Малика, маячивший где-то вдалеке; невесомую тень, едва выступавшую из мрака. Теперь же и это видение исчезло: Малик слабел, хоть и не был готов признать это.
– Признаться, братец, ты меня поражаешь: каждый раз, когда я говорю себе, что хуже быть не может, ты доказываешь мне обратное, оказываясь в еще большей заднице!
– Либо ты будешь говорить то, чего я не знаю, либо ты заткнешься – выбирать тебе, – усмехнулся Кристиан, тщетно вглядываясь в темноту. Он знал, что все это – иллюзия, визуализация его подсознания и не более, но почему-то именно сейчас ему ужасно захотелось увидеть брата. Может, потому что это был их последний разговор?
– Какой тогда был смысл разговаривать со мной, если хочешь, чтобы я молчал? Как я могу знать больше тебя, если мы, так сказать, одно целое?
– Если ты знаешь то же, что и я, ты знаешь, зачем я позвал тебя.
– Знаю.
– И? Ничего не скажешь?
– А что я могу сказать, Дэни? Ты уже принял решение. Более того, ты уже знаешь, чем это для меня обернется. Так к чему все эти вопросы? – хохотнул невидимый Малик. – Странный ты ублюдок, братец: ты не спрашивал меня, когда подставил МОЕ тело под лучи Гелиодора, чтобы спасти Никки; не спрашивал меня, когда спал с ней, что, технически, равносильно тому, что я с ней спал, потому что тело-то мое, а это, Дэни, попахивает инцестом: Никки мне как сестра….
– Да пошел ты!
–…а сейчас ты спрашиваешь у меня, скажу ли я что-то? Так вот, братец, мой ответ – «нет». Я ничего не скажу. Делай то, что считаешь нужным.
– Это убьет тебя с вероятностью девяносто девять процентов.
– Жизнь с тобой в одном теле убьет меня с вероятностью девяносто девять процентов! Черт, Дэни, какой же ты зануда! Поверить не могу, что мы родственники…
– Ты, вообще, слушаешь меня?
– А оно мне надо? Я же знаю, что ты все равно сделаешь то, что хочешь. А меня ты просто ставишь в известность для очистки совести. Ку-ку, Дэни, у нас с тобой одна голова на двоих. Я знаю, о чем ты думаешь.
– Раз так, тогда ты знаешь, о чем я хочу попросить тебя.
– Знаю.
– И?
– Серьезно?? После всего этого, ты думаешь, я стану помогать тебе?
– Да, если помощь мне станет твоей местью.
– Если я выживу.
– Ты должен выжить.
– Ты же понимаешь, что в моем списке смертников твое имя идет сразу за именем Морта? – не мог не уточнить Малик.
– Разумеется.
– Больной ублюдок.
– У нас это семейное.
Они рассмеялись. В унисон, неосознанно копируя манеру друг друга – возможно, так обычно и случалось с близнецами. Забавно, через что им пришлось пройти, чтобы ощутить подобную близость.
– Мне очень жаль, Дэвид.
– Забей. Мы оба знали, что этот момент когда-нибудь наступит. Отец не мог ожидать, что мы оставим все вот так навсегда. Пять лет – большой срок. Это больше того, на что я смел надеяться.
Это было больше того, на что рассчитывал сам Кристиан. Он помнил, с какой ненавистью в душе возвращался на Эстас шесть лет назад. Помнил, как его изнутри сжигало желание уничтожить, разорвать Малика на части, упиваясь его болью и отчаянием. Он ненавидел его. Правда, ненавидел. Ненавидел за то, что тот сделал с нисой, за то, на что обрек ее и самого Кея ради собственной выгоды. Но больше всего, Кристиан ненавидел брата за то, что он видел в нем самого себя: идеи и мотивы Дэвида мало чем отличались от тех, что когда-то владели и самим Арчером с той лишь разницей, что служение ордену выстроило вокруг Кея рамки и ограничения, в то время, как у Малика их никогда не было. Точнее, которых у него не было до Эпокрона – дня, когда он стал заложником собственного разума.
Вот чего Кей не помнил, так это того, в какой момент ненависть к брату вдруг исчезла; испарилась, будто ее никогда и не было. Было ли все дело в том, что он приложил немало усилий на то, чтобы помочь Малику встать на ноги после столь тяжелых ранений? Или в том времени, что они проводили в подземельях Нокса, разрабатывая план свержения Морта с поста главы ордена? Или же в этом была заслуга их отца, который и вдохновил своих сыновей на сотрудничество и борьбу во имя общей цели? У Кристиана на это ответа не было. Наверняка он знал лишь то, что ему не стоило позволять Малику бороться с Графом в одиночку. Если бы тогда они не разделились, если бы они послушались отца и вместе встретили удар Морта, все могло бы быть иначе. Возможно, тогда бы их обоих не было в живых, а, может, в живых остались бы тысячи жителей, не успевших покинуть планету до катастрофы. Этого никто не знал. И не узнает.
– На счет три.
– Кстати, пока не забыл: зная тебя, я больше чем уверен, что ты облажаешься в самый последний момент, так что запомни – Морт знает, куда бить, так что не подставляйся, Дэни.
Этот урок они оба усвоили раз и навсегда: если бы тогда, шесть лет назад, они не недооценили врага, Малик и Арчер сейчас существовали бы в собственных, отдельных телах.
– Раз…
– И еще одно: перед тем как двинуть кони, расскажи кому-нибудь правду. Я про Эпокрон. А то это народное творчество меня, если честно, задолбало. Вечно из тебя спасителя делают, а из меня… А про меня, вообще, только единицы знают.
То была правда: из Кристиана сделали героя, хотя он сам никогда не заблуждался на сей счет – он не был героем. В тот злополучный день он сделал, пожалуй, всего одну правильную вещь, да и то, с подачи отца – он позволил Эйдану Малику перебросить свой разум в тело Дэвида, чтобы спасти последнего от безумия, ниспосланного Графом. То же, о чем говорили выжившие, было плодом коллективного разума – искаженная тысячами пересказов история, которая не имела почти ничего общего с реальными фактами. Единственной крупицей правды в этих пересудах было лишь то, что Эйдан Малик погиб, спасая своих сыновей – и только. Остальное – отборный бред, сделавший из Малика дьявола во плоти, а из Кристиана – святого мученика. Да еще и это пророчество… Фатум заключался в том, что Кей станет последним главой ордена; тем, кто уничтожит Танвит, орден и планету. На деле же все пошло совсем не так: Эстас был уничтожен алчностью Графа, не пожелавшего отдавать свою власть в чужие руки, а Кей так и не стал главой ордена, потому что, во-первых, после Эпокрона он и не был собой, а во-вторых, возглавлять было уже нечего. Получалось, что провидцы ошибались и все жертвы, принесенные во славу этого заблуждения, были напрасными.
