Текст книги "Фатум (СИ)"

Автор книги: Miss_Windrunner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 83 страниц)

– Если так, – настроение Николь вдруг бухнулось к самому плинтусу. В тот самый момент, когда из уст Сандевал прозвучало слово «влюбился», – то, получается, я бесполезна: я не помню ничего из того, что произошло на Земле.

– Вот именно, – торжествующе подтвердила Каролина и громко отхлебнула из своей кружки. – Теперь ты понимаешь, почему я изначально была против того, чтобы Уолли вводил тебя в курс дела?

Николь ничего не ответила. Да, в действиях этой инопланетянки было куда больше логики, чем в действиях Саммерса.

– Но ты все еще здесь, – то ли спросила, то ли констатировала Никки. – Ты не веришь в Арчера, но, тем не менее, продолжаешь помогать Оливеру. Почему?

– Я помогаю Оливеру, – повторила та, устремив на собеседницу выразительный взгляд. Николь кивнула: она, в принципе, ожидала чего-то подобного.

– Ну а ты? – Сандевал отставила свою кружку. – Какого черта здесь делаешь ты?

– Откуда ж мне знать: последнее, что я помню, это то, как ваш психованный товарищ сбросил меня с…

– Хорош придуриваться, – хмыкнула брюнетка. – Ты меня поняла.

Николь улыбнулась, продолжая сохранять молчание. Она знала, что рано или поздно подобный вопрос возникнет, вот только фишка была в том, что Никки сама не знала на него ответ: не только в Малике-Арчере боролись два начала, но и в ней. Разум подсказывал девушке, что остаться с Оливером и согласиться помочь – это верный путь к цели: Воронова сделала то же самое. Саммерс станет ее пропуском к Малику; в теории, Николь сможет подобраться к гибриду достаточно близко, чтобы сначала разузнать у него все про смертоносный вирус, о котором говорил Стужев, а затем убить его. С другой стороны, Никки все еще не пришла в себя, после того срыва, что случился с ней в комнате с аквариумами: то, что она испытала в тот момент, когда Саммерс вернул ей камень, было ужасно и прекрасно, одновременно. Ужасно потому что Николь поняла, что абсолютно собой не владела; потому что осознала, что не имела над собой контроля, которым так гордилась, будучи на «Заре». А прекрасно потому что девушка и подумать не могла, что все еще была способна на подобные чувства. Даже смерть Вороновой не затронула глубинных струн ее души: головой Никки понимала, что должен чувствовать человек, когда у него на глазах погибал товарищ, вот только это знание ничего ей не дало: Николь оплакала Воронову за считанные минуты, смирилась с этой потерей и пошла дальше. Девушка была уверена, что с ее воспоминаниями исчезла и ее способность что-то чувствовать, однако, теперь она поняла, что ошибалась. И теперь каждый раз, прикасаясь к кулону, камню, который был для нее якорем и не давал уплыть в пучину безумия, Николь приходила в смятение: она-то считала амулет своим. Ниточкой, что связывала ее с ее родителями и ее прошлым. Никки сама вложила в этот несчастный камень часть своей души, а теперь оказалось, что ее якорь был вовсе не ее. Оказалось, что он принадлежал и, возможно, до сих пор принадлежит человеку, которого Николь считает своим врагом; которого она собирается убить. А отсюда вопрос: сможет ли она убить Малика-Арчера, когда настанет нужный момент? Никки этого не знала. Именно поэтому, изначально, она не собиралась помогать Саммерсу; именно поэтому она согласилась на возвращение домой, на это трусливое бегство: она понимала, что если ее рука дрогнет, то все ее старания, все старания Стужева окажутся напрасными.

– Я не знаю, – после долгих раздумий ответила Николь. – Я не знаю, почему я все еще здесь.

– Честно, – не могла не оценить Сандевал. Из ее взгляда не исчезла подозрительность, но в голосе зазвучало что-то отдаленно напоминавшее уважение. Хотя, возможно, Николь это просто послышалось. – Я не представляю, что сейчас творится в твоей голове, но зато я знаю, как помочь тебе определиться. Пойдем, – она встала из-за стола и направилась к выходу. Заинтригованная, Никки пошла следом. Ходила она все еще медленно: боль в спине уменьшилась, но не настолько, чтобы можно было порхать как бабочка. И уж тем более, как сама Каролина: облаченная в мешковатый, усеянный многочисленными карманами, песочного цвета комбинезон, перетянутый ремнем на талии, и в тяжелые высокие боты, Каролина умудрялась передвигаться очень резво и бесшумно. Николь постоянно задавалась вопросом, как эта брюнетка умудрялась щеголять в этой достаточно теплой, тяжелой военной форме круглые сутки и выглядеть при этом свежей и отдохнувшей. Сама Никки, которая только и делала, что спала, ела и шерстила архивные записи, выглядела такой же бодрой, как сова в шесть утра, и такой же свежей, как шахтер после очередной смены. Радовало хотя бы то, что теперь у Никки была привычная одежда (чемодан Вороновой по-прежнему был у Оливера), и то, что в подземелье Гладиуса, как ни странно, было гораздо прохладнее, чем на базе, где Николь обитала в качестве серой.

– Куда мы идем? – насторожилась Никки, начиная узнавать маршрут.

– На свидание с Крисом, разумеется, – ответила через плечо инопланетянка, подтвердив худшие опасения собеседницы. – Не думай, что ты отделаешься обзорной экскурсией: если ты хочешь разобраться в себе и понять, с чем имеешь дело, тебе нужно хорошенько усвоить, с чем столкнешься. Крис – это не просто незнакомец в капюшоне; он не безликий злодей, в котором тебе нужно будет искать хоть что-то знакомое. Кей – реальный человек, – Каролина, прислонив большой палец к сканеру, открыла последнюю дверь, разделявшую девушек и «океанариум», ну или мавзолей – зависело от того, в качестве чего воспринимать капсулы с телами Арчера. – И этот человек очень кстати находится у тебя под носом. Хочешь понять, зачем ты здесь – спроси у него, – брюнетка кивнула на подиум с двумя капсулами и поспешила к пульту управления: пара команд – и обе капсулы стали прозрачными: и гроб, и аквариум.

– Что это значит? – Николь не спешила проходить вглубь отсека, намереваясь, в случае чего, тут же выскользнуть за дверь.

– Только то, что борьба с внутренними демонами не поможет в борьбе с настоящими, – Сандевал, вновь удивив Николь, улыбнулась. И Никки не могла не признать, что улыбка преображала девушку. – Уолли верит, что только Николь Кларк сможет достучаться до Криса, вот только фигня в том, что, судя по всему, только Крис может достучаться до Николь Кларк…

– Что ты имеешь в…

– Уолли рассказал, как тебя накрыло, когда он вернул тебе амэл, – объяснила та. – Может, воспоминания к тебе и не вернулись, но вот ощущения – очень даже. Так что если ты реально хочешь подготовиться к встрече с Кеем, советую тебе пялиться не на монитор, а на самого Криса: глядишь, что-то всплывет, – Сандевал посмотрела на капсулы. – Если хочешь, я могу оставить только клона: не думаю, что ты сможешь хоть что-то вспомнить, глядя на нашего погорельца – он неузнаваем в таком виде.

– Нет, – откликнулась Николь, когда Каролина уже потянулась к панели. – Лучше убери клона.

Брюнетка в недоумении посмотрела на девушку, на случай, если ослышалась.

– Если честно, – Никки медленно прошествовала к подиуму, – клон пугает меня гораздо больше, чем «оригинал».

– Почему??

– Не знаю, – пожала плечами та, поднимаясь по лестнице. Каролина, все еще удивленная, все же активировала железный панцирь на аквариуме, оставив на всеобщее обозрение только поджаренного Арчера. Мужчина, точнее, то, что от него осталось, выглядел все так же плачевно: та же поза, те же почерневшие, полуодеревенелые конечности… Вот только, странное дело, его глаза почти не двигались. Николь прекрасно помнила тот контраст между клоном и погорельцем: глазные яблоки последнего были в постоянном движении, будто за закрытыми веками он смотрел фильм. Теперь же его глаза были неподвижны.

– С ним все в порядке? – Николь понимала, насколько абсурден был ее вопрос, учитывая то, что речь шла об обгоревшем коматознике, но ничего не смогла с собой поделать. Каролина же, как ни странно, воздержалась от сарказма, и, нахмурившись, спросила: – Почему ты спрашиваешь?

– Его глаза, – Николь склонилась над «гробом» совсем низко, так, что даже ее, теперь уже не такие длинные волосы, разметались по невидимой преграде, словно по стеклянной витрине, – они…не двигаются, – Никки разогнулась и повернулась к Сандевал. – Что с ним?

– У него очередной припадок, – вот теперь в голосе брюнетки явно чувствовалось уважение. Может, эта землянка и была вражеским агентом, но в наблюдательности ей было не отказать. – Такое иногда бывает от сильного перенапряжения. Когда он начинает злоупотреблять своими способностями, его мозг, как бы, перегревается.

– И часто с ним бывает такое?

– В последнее время все чаще, – девушки переглянулись, думая об одном и том же: времени у Арчера оставалось катастрофически мало. – Тот передатчик, что я вживила ему, служит, ну... как бы это сказать…

– Якорем, – подсказала Никки. Ее рука непроизвольно потянулась к кулону.

– Да, – согласилась Каролина. – Что-то типа того. Грубо говоря, когда башку Малика припекает слишком сильно, Крис возвращается к себе «домой». В такие моменты, связь его сознания с его собственным телом гораздо прочнее, чем с телом Малика.

– Он может слышать нас сейчас? – догадка пронзила Николь, и она вновь повернулась к телу Арчера.

– Не думаю, – покачала головой Сандевал и склонилась над пультом. Через мгновенье над «гробом» возник еще один полупрозрачный экран с изображением человеческого мозга. Его отделы светились разными цветами, но все они были тусклыми. – Видишь, его мозг не реагирует на наши голоса. Активность почти на нуле, – комментировала инопланетянка. – Он почти что в коме, – экран исчез так же внезапно, как и появился. – Мы уже думали о том, чтобы связаться с ним во время приступа, но ничего не получилось: его сознание как бы пережидает неблагоприятное время, впадая в, своего рода, анабиоз. Как только кризис проходит, мозговая активность возобновляется, но возвращается Крис исключительно в тело Малика.

– Да, но Оливер сказал, что тело Арчера может не выдержать…

– Тогда да, но сейчас все изменилось. Разумеется, настоящее тело Кея не сможет функционировать долго, однако, с помощью аппаратов мы сможем поддерживать его до тех пор, пока мы не перенесем сознание Криса в тело клона.

Николь передернуло: она понимала, что на Эстасе подобная процедура была нормальной, но все же какая-то толика неприятия со стороны девушки присутствовала.

– То есть, моя задача заключается в том, чтобы Арчер захотел вернуться в свое тело, так? – Николь продолжала гипнотизировать взглядом неподвижные глаза погорельца.

– Да.

– А что, в таком случае, будет с телом Малика? Если его влияние на Арчера так сильно возросло, где гарантия, что после того, как Кей вернется к себе «домой», Малик не вернется к себе?

– Никакой гарантии нет, но, учитывая, как сильно ослаб организм Малика, не думаю, что устранить его будет так сложно.

– Ну да, – усмехнулась Николь, вновь склонившись над «гробом». – Вот только, кажется, вы забыли о том, что, если я правильно помню, Дэвид Малик уже был болен, к тому времени, когда пришел завоевывать Эстас. И это не помешало ему грохнуть этого вашего Графа, собственного папаш..., – тирада девушки прервалась. До того, как ее воспаленный мозг успел предложить хоть какое-то объяснение увиденному, Николь с леденящим душу воплем отскочила от капсулы и повалилась назад, больно приземлившись на металлическую поверхность подиума. Каролина, которая в этот момент что-то тщательно изучала на экране, подпрыгнула от неожиданности и подняла на землянку глаза: – Ты совсем что ли сду… Николь? – увидев выражение лица девушки, Сандевал передумала скандалить. Вместо этого она пулей рванула на мостик на помощь к Николь, которая тяжело дыша, продолжала смотреть в одну точку стеклянными глазами. – Николь, что с тобой?! Что случилось?! – присев рядом с землянкой на корточки, брюнетка легонько встряхнула ее. Затем еще раз. И снова – никакого эффекта. – Николь?!

Но девушка ее не слышала. Крики инопланетянки едва доносились до нее, превращаясь в гул, точно Николь была под водой, а Каролина – на суше. Никки не чувствовала, как Сандевал ее трясла, почти не ощущала пощечин, которые последовали после. Даже боль в спине, которая вспыхнула с новой силой после падения, не могла отвлечь Николь от одной-единственной мысли.

Она была права: у Арчера действительно были пронзительно-синие глаза.

Вот только осознание собственной правоты пришло к Николь вовсе не после просмотра личного дела хранителя, и даже не после просмотров его фото; оно пришло именно сейчас; пару мгновений назад – когда погорелец открыл глаза.

– Николь, черт тебя дери! – инопланетянка занесла ладонь для очередной пощечины, но Никки перехватила ее руку в паре миллиметров от собственного лица. Вздохнув с облегчением, Каролина плюхнулась рядышком и, не сводя настороженного взгляда в побледневшей землянки, спросила: – И что это сейчас было?? Ты что-то вспомнила? – последний вопрос был задан с нескрываемой надеждой.

Николь лишь заторможено помотала головой, подняв остекленевшие глаза к «гробу». Ее губы дрожали, не давая говорить внятно.

– Он…он видел..меня.

– Что??

– Арчер, – сглотнув ком, Николь продолжила говорить. Она произносила слова очень медленно, словно ребенок, который учится читать букварь. – Он открыл глаза. Он видел меня.

– Что? – Каролина недоверчиво покосилась на девушку, борясь с соблазном проверить, не было ли у той жара. – Это невозможно.

– Он открыл глаза! – уже уверенней, с нотками истерики воскликнула Николь. Превозмогая боль, она неуклюже поднялась на ноги и, несмотря на весь свой страх и ужас, подбежала к «гробу». – Я видела, он…, – Никки, указывая пальцем на капсулу, сверлила Каролину горящими глазами, пока та поднималась с пола. – Я говорю тебе он.., – однако когда Николь перевела глаза на погорельца, тот по-прежнему спал. Та же поза, те же неподвижные глаза. Проморгавшись, Никки на свой страх и риск подошла ближе, но ничего не произошло. Арчер по-прежнему лежал мертвым почерневшим грузом.

– Мне кажется, ты переутомилась, – осторожно подметила инопланетянка, легонько оттесняя Николь от капсулы. – Тебе нужно немного отдохнуть.

– Я не свихнулась, ясно?! – Никки вырвала локоть и подошла к «гробу». – Я знаю, что я видела! Каролина, – ей было непривычно называть инопланетянку по имени, – он открыл глаза. Он открыл их. Не веришь мне, посмотри на приборы: они должны были это зафиксировать!

– Ладно-ладно, – спокойно согласилась та, впервые наблюдая землянку в таком возбужденном состоянии. Может, приводить ее к капсулам было не самой удачной идеей. Не сводя с Николь внимательного взгляда, Каролина спустилась вниз и подошла к одному из компьютеров. Ей было не сложно проверить показатели, так что, если это поможет землянке успокоиться, да будет так.

– Ну вот, – констатировала Сандевал нарочито бодрым голосом, – как я и говорила, все в нор…, – она запнулась, увидев кое-что странное. Невероятно, но приборы действительно зафиксировали всплеск активности пару минут назад.

– Что? – от Николь не укрылось смятение Каролины. – Что там?

– Н-ничего, – брюнетка нахмурилась и подняла глаза на землянку. – Видимо, Крис приходит в себя. В себя, в смысле, в Малика. Я свяжусь с Оливером, спрошу, все ли нормально.

– Он сейчас с ним? – сердце Николь пустилось в родео.

– Да, в такие моменты он всегда с ним, – Сандевал, раскрыв ладонный монитор, начала набирать какие-то символы. – Следит, чтобы никто не попытался его убить, пока он в таком состоянии.

– А могут?

– Кто знает, – инопланетянка нахмурилась и свернула монитор. – Сигнал слишком плохой, наверное, это из-за приборов, – она кивнула на выход. – Я отойду, свяжусь с уровня повыше. Ты как: со мной или побудешь здесь?

– Здесь, – Николь перевела дух, пытаясь усмирить собственный кровяной насос.

– Я быстро, – кивнула та и в подтверждение своих слов рванула прочь из отсека.

Оставшись одна, не считая двух тел, Никки опустилась на пол и прижалась спиной к холодным металлическим перилам. Девушка никак не могла унять дрожь. Все о чем она могла думать, это те пронзительно-синие глаза; они словно пронизывали ее насквозь. То ли это было из-за такого контраста между мертвой, черной плотью и живым огнем глаз, то ли дело было в том, что Николь реально перетрудилась, но девушка никак не могла стряхнуть с себя ощущение того, что этот взгляд по-прежнему за ней следил. Снова эта неопределенность, снова это сосущее и тянущее чувство внутри, когда голова отказывалась интерпретировать происходящее за неимением нужных воспоминаний, в то время как в душе зарождались стенания. Что с ней происходит? Почему это происходит? Почему она просто не отказалась от всего этого и не улетела домой, когда была такая возможность?

– Николь? – никогда еще голос Каролины не звучал так сладко. Николь открыла глаза, выныривая из собственных мыслей, гадая, как долго она вот так просидела. Может пару минут, а может – пару часов.

– Я здесь, – подала голос Никки, не торопясь подниматься с холодного пола: ее спина не хотела расставаться с прохладой металлических поручней, которая так хорошо унимала боль в позвоночнике. – Все в порядке?

– Да, – подтвердила брюнетка, и Николь вздохнула с облегчением. – А у тебя?

– Я в норме, – откликнулась та, снова прикрыв глаза: судя по голосу, Каролина была где-то внизу, у пульта управления, а Никки было лень вставать или выкручивать шею, чтобы разговаривать лицом к лицу.

– Так что ты решила?

– Ты о чем? – Николь нахмурилась, не разлепляя веки. Ей было лень даже думать: на нее вдруг навалилась нечеловеческая усталость. Видимо, ей действительно было пора на боковую.

– О том, что ты будешь делать. С Арчером.

– А что мне с ним делать? – ухмыльнулась та. – Если даже вы с Оливером не знаете, что делать, чего ты хочешь от меня?

– Не может быть, чтобы у тебя совсем не было никакого плана. Даже у твоего двойника он был.

Николь все-таки распахнула глаза: неужели Сандевал знала, что произошло между Вороновой и Маликом?! Сморщившись от боли, Никки, опираясь на перила, поднялась на ноги и вперила взгляд в Каролину: та что-то сосредоточенно изучала напротив одного из компьютеров.

– И в чем же заключался ее план?

– А ты не знаешь? – Сандевал подняла на Николь глаза и как-то странно на нее посмотрела. Никки даже стало не по себе. – Она притворилась тобой, чтобы приблизиться к Арчеру, а затем, при личной встрече, она напала на него. Попыталась убить.

Николь, в принципе, так и думала: история была похожа на правду. Однако девушку все равно не покидало странное ощущение, будто что-то было нет так.

– Почему ты рассказываешь мне об этом именно сейчас?

– А почему нет? – брюнетка улыбнулась, отчего нехорошее предчувствие Николь стало только сильнее. – Просто, я считаю, что ты должна это знать, раз уж тебе предстоит похожая миссия. А вот Оливер вряд ли рассказал бы это тебе, потому что он неисправимый идеалист: он во всем предпочитает видеть хорошее. В преступлениях – следы раскаянья и сожаления, в преступниках – страдальцев, в жертвах – избранников судьбы. Он и в Вороновой видел заблудшую, перепуганную овечку, но мы-то с тобой прекрасно знаем, что это не так, верно? – Каролина встала из-за компьютера и медленно направилась к подиуму. Николь следила за ее движениями, пытаясь наконец-таки понять, что было не так; что изменилось в инопланетянке. – Мы с тобой прекрасно понимаем, зачем прислали Воронову; зачем ее сделали похожей на тебя. Она попыталась устранить Арчера вовсе не из страха и отчаянья, верно?

– Я устала, – Николь начала медленно смещаться назад, к центру подиума, по мере того, как Сандевал поднималась вверх. – Я, пожалуй, пойду к себе, отдохну.

– Воронову прислали сюда с определенной целью, – будто бы не слыша Никки, продолжила брюнетка. – Как и тебя. Ты здесь не для того, чтобы помочь Арчеру, а для того, чтобы его убить. Верно? – преодолев лестницу, инопланетянка двинулась к Николь, которой уже некуда было отступать: она уже упиралась спиной в полупрозрачный «гроб». – Ну же, Николь, скажи что-нибудь.

– Я не собираюсь обсуждать это с тобой, – Никки непроизвольно начала сканировать местность на наличие каких-нибудь предметов, которые можно было бы использовать в качестве оружия: как назло кроме капсул на подиуме ничего не было. – Без обид, но Оливеру я доверяю больше, чем тебе.

– Отчего же? – Каролина вздернула бровь и криво усмехнулась. – Ты, наверное, меня не так поняла: я вовсе не обвиняю тебя. Я хочу помочь, – Николь вылупилась на брюнетку, перестав понимать, что происходит, в принципе. – Я уже говорила, Николь, что не верю в то, что Арчера можно спасти; что я здесь, только потому, что в это верит Оливер. А он, бесхитростная душа, не остановится, пока не Арчер в порыве гнева не убьет его, понимаешь? Я не хочу потерять его так же, как мы потеряли Криса.

– Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, – Николь продолжала сверлить собеседницу взглядом; ее внутренний голос уже во всю вопил, что что-то было не так, но как Никки ни пыталась понять, что именно, у нее ничего не выходило. Поэтому ей приходилось просто стоять, все сильнее вжимаясь в прозрачный гроб, по мере того, как сладкоречивая инопланетянка подходила все ближе и ближе.

– Все просто: ты хочешь убить Арчера, я хочу спасти Оливера, так поможем же друг другу? – и как только она договорила, Николь почувствовала, как ее тело лишилось опоры: невидимый барьер, окружавший «гроб» исчез, и девушка повалилась назад. Лишь в последний момент Никки удалось сделать шаг в сторону, чтобы упасть не прямо на погорельца, придавив его своей массой, а на пол.

– Упс, аккуратнее! – улыбнулась брюнетка.

– Что ты сделала? – Николь поднялась на четвереньки и незаметно сдернула с шеи кулон: алмаз тоже мог быть неплохим оружием. – Как это понимать?

– А что тут понимать? – удивилась Каролина. – Я убрала защитный экран, – она кивнула на погорельца. – Все, что тебе осталось сделать, это задушить его, – жизнерадостно сообщила она. – Ну или проткнуть чем-нибудь, если не хочешь к нему прикасаться.

– А самой слабо что ли? – выдала Николь свой самый взрослый аргумент, поднимаясь на ноги и обматывая костяшки пальцев платиновой цепочкой – импровизированный кастет.

– Я не могу этого сделать, – Каролина не сводила напряженного взгляда с землянки. – Оливер никогда меня не простит, а вот ты… Тебе-то плевать. Я скажу, что ты воспользовалась тем, что меня не было, и убила Арчера.

Николь, поравнявшись с Сандевал, наконец-то поняла, что было не так. Как бы ни отнекивался ее мозг от данного открытия, какие бы логические доводы он ни приводил, он не мог объяснить того, каким образом Каролина Сандевал, метр с кепкой, вдруг оказалась на пару голов выше Николь. Теперь, когда Никки стояла с ней лицом к лицу, это было очевидно: Николь приходилось смотреть вверх при разговоре с инопланетянкой. И пусть глаза Никки упрямо видели перед собой смуглое красивое личико Каролины, разум подсказывал девушке, что перед ней был кто-то другой. Скорее всего, это был какой-то фокус, голограмма, галлюциногенный газ – что угодно, что смогло затуманить глаза Николь.

– Это нелогично, – повинуясь какому-то непонятному инстинкту, Никки сделала шаг в сторону, встав между лже-Сандвевал и телом Арчера: если этот хамелеон хотя бы дернется в сторону «гроба», Николь перережет ему глотку. – Сознание Арчера не связано с телом: если я убью эту головешку, он не умрет.

– Не умрет, – согласилась брюнетка. – До первого приступа.

– В чем подвох? – вновь удивляя саму себя, Никки начала наступать на хамелеона, вынуждая его отступать все дальше от «гроба». – Ты тысячу раз могла сама это все подстроить; выставить все, как несчастный случай и все такое. Так какого черта ты ждала меня?

Лже-Сандевал, продолжая сверлить Николь напряженным взглядом, вдруг остановилась. Перестала отступать у самого края подиума, а жаль: Никки как раз собиралась нанести удар так, чтобы пустить самозванку вниз с лестницы.

– Неплохо, – произнес знакомый бархатистый голос. Та же хрипотца, те же интонации. Мгновенье – и черты лица Сандевал преобразились: теперь Николь стояла лицом к лицу с высоким, смуглым мужчиной. Его черные, как смоль, волосы темными волнами обрамляли узкое лицо и шею. Темные, как черные дыры глаза, небольшой шрам на щеке, полные, скривившиеся в усмешке губы – наконец-то Никки поняла, кто же скрывался за капюшоном на мосту. – Очень неплохо. Но цвет все-таки не тот, – совсем тихо произнес он, протягивая руку к волосам девушки, но не тут-то было: Николь знала, что он так сделает. Молниеносно увернувшись от его руки, она пнула его в живот и-таки сбросила его с подиума. Затем, не мешкая ни секунды, девушка сама перемахнула через поручни и бросилась к компьютерам: то ли это адреналин, то ли она просто была компьютерным гением, но кнопку блокировки «гроба» она вычислила сразу же: через пару секунд силовое поле вокруг погорельца было восстановлено, а затем капсула вновь была заблокирована железным щитом.

Николь бы, возможно, и гордилась собой за подобную сообразительность, однако все ее желание праздновать улетучилось, когда она, бросив взгляд к подножию лестницы, не обнаружила тела. Ни у лестницы, ни на мостике – Малика нигде не было.

– Ну и что дальше? – девушка вздрогнула, прижав ладони к вискам: голос Малика звучал у нее в голове. – Что дальше ты намерена делать?

– Выходи и увидишь, – прошипела Николь, уверенная, что хранитель ее услышал.

– Ты же понимаешь, что я могу свернуть тебе шею в любой момент, правда? – на этот раз Малик говорил вслух, избавив Никки от лишних голосов в голове.

– Разумеется, – девушка лихорадочно оглядывалась по сторонам, топчась на одном месте, пытаясь понять, откуда доносился голос. – Собственно говоря, только это ты и можешь, потому что в честном поединке, шансов у тебя ничуть не больше, чем у того красавчика в капсуле.

По отсеку прокатился низкий смех.

– Ты забавная.

– Мне это уже говорили, – кивнула Николь, перестав озираться и обратившись в слух: если этот гад мог заставить Никки видеть его в образе Каролины, то он наверняка, мог сделать себя невидимым.

– Но это тебя не спасет.

– И это уже было, – девушка закрыла глаза и поправила цепь на пальцах: у нее будет лишь одна возможность для удара, ей нельзя промахиваться.

– Хотя, – продолжал разглагольствовать тот, – с другой стороны, убивать тебя было бы нечестно: ведь твою предшественницу я пощадил. Кстати говоря, тебе, наверное, интересно, как она оказалась в «яме»?

Николь молчала, молясь, чтобы мутант продолжил разговаривать: только так она могла вычислить его местоположение.

– Все до омерзения просто: она так хотела меня убить, что я решил сжалиться над ней и дать ей легальный повод заниматься своим призванием, – Николь сжала кулаки: мутант был прямо у нее за спиной и, судя по всему, он описывал вокруг нее круги. – Но с тобой, малышка, все сложнее: у нас нет соревнований между клоунами, вот в чем проблема. Мне некуда тебя отправить.

– Зато мне есть куда, – прорычала Николь и сделала выпад в сторону: ее расчет оказался верен – она налетела прямо на мутанта. Более того, он повалила его на землю и даже умудрилась придавить его сверху: однако, каких бы успехов она ни добивалась, интуиция не давала ей восторжествовать – что-то было не так. Слишком все было просто. Малик, мутант, внушавший ужас всем и каждому на этой гребанной планете, действительно мог уже сотню раз прикончить ее, но не делал этого. Николь уже пять минут, вроде как, сражалась с ним, но по сути, это была даже не потасовка: она била, он уворачивался. Она нападала, он отступал. Даже сейчас, придавленный к земле, он не пытался отбиться: он продолжал сверлить ее своими зияющими пустотой черными глазами, только и всего. Рука, которую Николь уже занесла для удара, замерла в воздухе.

– Чего ты добиваешься? – она тяжело дышала, не смея ни ослабить захват, ни нанести следующий удар.

– Мне скучно, – ответил Малик, без тени улыбки. – Ты и представить себе не можешь, как мне скучно. Ты не оправдала моих надежд.

Николь не успела полностью осмыслить то, что он сказал, когда невидимая рука сжала ее горло и одним мощным рывком подбросила вверх. Вот так просто, точно перьевую подушку. Подбросила так высоко, что через секунду спина девушки с глухим ударом встретилась с потолком. Вскрикнув, Николь только и успела, что подставить под голову руки, прежде чем грохнуться мертвым грузом на пол. Еще один глухой удар, еще одна вспышка боли, и Николь, отплевываясь кровью, поняла, что не чувствовала своих ног. Совсем.

– А знаешь, почему, на самом деле, я не сразу убил твою подружку? – Малик пинком развернул девушку на спину, исторгнув, тем самым, из нее еще один пронзительный вопль. – Почему я позволил ей уйти?

Николь могла лишь только стонать и захлебываться собственной кровью.

– Будем считать, что это значит «нет», – заметив, что девушка пыталась до чего-то дотянуться, мутант шагнул ближе и наступил на ее ладонь. Николь взвыла. – Так вот я оставил ее в живых, потому что она реально хотела жить: поняв, что со мной ей не сладить, она только при попытке убежать от меня убила троих здоровенных хранителей. Это при том, что я к тому времени уже сломал ей руку, – мужчина придавил ладонь Николь сильнее, вызвав у нее еще одну порцию хриплого крика.– Она так отчаянно боролась за свою жалкую шкуру, что я был бы просто последней тварью, если бы убил ее: в конце концов, ее вины в произошедшем не было – она была не виновата в том, что я непобедим. Я сохранил ей жизнь, потому что жить достойны только те, кто реально этого хочет. Кто ради собственной шкуры наплюет на все на свете, кто будет спасать себя, а не станет на защиту слабых. Это, малышка, называется естественным отбором, – он убрал ногу, когда Николь прекратила свои попытки дотянуться до некоего таинственного предмета. – А знаешь, почему я все же убил ее там, в Ноксе? – и, не дожидаясь ответа, мужчина продолжил. – Потому что вместо того, чтобы убежать и спасать собственную жизнь, она захотела помочь тебе, – Малик присел на корточки, сверля своими пустыми глазами лицо Николь. – Пусть, потом она передумала, но само сомнение, секундное колебание – вот что убило ее. А жаль, ведь она была поистине великолепна в своей трусости и шкурном интересе, но потом, видимо, поддалась твоему влиянию и решила погеройствовать, – хранитель усмехнулся. – Только вот это не героизм, это самая настоящая тупость: в этом мире нужно думать только о себе; и бороться нужно только за себя. Другие люди этого не достойны, а те, кто считает иначе – такие, как ты – дураки. А от дураков, малышка, нужно избавляться, потому что глупость – вещь заразная, и если вовремя не пресечь ее, нам всем придет конец. Так что, в каком-то смысле, я сейчас оказываю тебе услугу. Убив тебя, я, одновременно, спасу тебя от дальнейших разочарований, которые, поверь мне, обрушатся на тебя, одно за другим, по мере того, как люди, за которых ты боролась, будут предавать тебя, – Малик подцепил прядку волос Николь, теперь уже темных от крови, что хлестала из рассеченной брови. – Цвет все-таки не тот. Не тот, – он покачал головой и разжал пальцы. – Жаль, конечно, что так получилось. Правда, жаль. Я ведь дал тебе аж две попытки нанести мне смертельный удар – у Вороновой не было ни одной – но ты предпочла спасти тот живой труп, а не саму себя – верх идиотизма, – внезапно он невесело рассмеялся. – Как ни крути, ты – полная дура, малышка. Тебя прислали убить меня, а ты… Черт, я знал лишь одного человека, который был способен поставить меня в тупик, подобный этому. Тебе есть, чем гордиться, – он усмехнулся и встал. – Прощай, малышка.