Текст книги "Фатум (СИ)"
Автор книги: Miss_Windrunner
сообщить о нарушении
Текущая страница: 73 (всего у книги 83 страниц)
– Два…
– И да, кстати: на этот раз не забудь выключить передатчик. Когда за спиной реактивный ранец, летать самому не научиться…
Вот это было неплохим напоминанием. На самом деле, отключить передатчик Каролины было чистейшим самоубийством для Малика, ведь только он и спасал разум Дэвида от полного разрушения. Оливер и Сандевал были уверены, что эта штука, торчавшая у Кристиана из виска, не давала ему сойти с ума, но они же понятия не имели о том, что спасать нужно было Малика, а не Арчера. Передатчик мешал подсознанию Кея поглотить сознание Малика, которое было слишком слабым, чтобы отстаивать свои права на существование, однако, как только Кей сделает то, что собирался, передатчик вместо щита станет для Дэвида стеной; стеной, которая не позволит Малику пробиться и обрести то, что принадлежало ему изначально.
С включенным передатчиком и в отсутствии Кристиана Малик был обречен. Вот только, кто знает, что будет с ним, если его отключить?
– До встречи на той стороне, брат.
– Прощай, чертов оптимист.
Это было больно. Хотя нет, слово «больно» для этого не очень подходило: это было все равно, что назвать китовую акулу «рыбкой». Кей не был уверен, что в его лексиконе, вообще, имелись слова, способные передать то, что он чувствовал. Возможно, конечно, рождение всегда несло с собой подобные муки, будь оно первым или вторым – не важно. Но суть в том, что если ребенок еще слишком мал, чтоб хоть что-то помнить о начале своего пути, то взрослый человек, к сожалению, подобным похвастаться не мог – вероятно, Кей никогда не сможет забыть того, что ему пришлось пережить при возвращении « домой». Мужчина чувствовал себя так, будто его заставили натянуть на себя водолазный костюм, который не просто оказался на два размера меньше, но еще и был выстлан иголками изнутри; иголками, которые тут же вонзились в его тело, в каждую его клеточку.
Кристиан бы закричал, если бы смог: толстая трубка, что торчала у него из горла, не позволяла ему это сделать. Задыхаясь, мужчина распахнул глаза и снова чуть не взвыл: свет вокруг был слепяще ярким, глаза мужчины начало жечь так сильно, что окружающие предметы вдруг начали окрашиваться в красные цвета, а затем и вовсе сливаться, превращаясь в огромные черные кляксы. Он слеп. С каждой секундной зрение Кристиана становилось все хуже; с каждой секундой воздуха в его легких становилось все меньше: эта проклятая трубка не давала ему вдохнуть… Он умирал. Он умирал в еще больших муках, чем, вероятно, где-то там умирал его брат. Черт! Видимо, Малик ошибся, когда говорил, что Кей облажается в самый последний момент: он уже облажался в самый первый. Он так долго планировал возрождение ордена, так сильно увлекся идеей всеобщего преобразования, что совершенно забыл о собственном. Судя по агонии, которую сейчас испытывал мужчина, его родное тело, может, и было «обитаемо» пять лет назад, но сейчас это был самый, что ни на есть, саркофаг, «железная дева», в которую Кристиан, по глупости своей, залез сам, добровольно. Вот только…
Клон. У него был клон.
Эта мысль стала для мужчины светом в конце туннеля. Буквально. Абстрагировавшись от ощущений, Кей попытался сконцентрироваться на самом важном – на выживании. Если жизнь в одной голове с Маликом его чему и научила, так это способности игнорировать чувственное восприятие вещей, в пользу рационального. Он терял слишком много времени на то, чтобы привыкнуть к новым обстоятельствам, вместо того, чтобы подстроить их под себя. В конце концов, Кристиан предполагал подобное развитие событий, а потому настоял на том, чтобы его капсула была сделана по принципу «безопасного гроба»; чтобы он мог в любой момент подать сигнал и синхронизировать оба своих тела самостоятельно. Ему нужно было лишь нажать кнопку на пульте под его правой рукой… Сконцентрироваться и нажать кнопку. Нажать. чертову. кнопку…
И снова Кристиан почувствовал себя так, словно ему кто-то очень сильно врезал под дых. Он инстинктивно сделал вдох… и ощутил, как кислород наполнил его легкие, неся с собой невероятное облегчение, силу, жизнь. Словно толстенные стены, что сковывали его грудь, вдруг лопнули, исчезли. Кристиан сделал еще один робкий вдох, словно боясь, что избавление – это иллюзия, и что через мгновенье он снова вернется в свое собственное покалеченное, абсолютно нежизнеспособное тело, но ничего не произошло. Тогда он сделал второй, более смелый вдох, но и после этого все осталось по-прежнему.
Арчер открыл глаза. И почувствовал, как его сердце ушло в пятки: теперь света не было, вообще. Однако испугаться, как следует, он не успел: буквально через несколько секунд после того, как мужчина открыл глаза, металлические створки, защищавшие его капсулу, исчезли, оставив стены абсолютно прозрачными.
Кей сощурился, готовясь к очередной вспышке боли, но свет больше не был слепящим. Наоборот, он был тусклым и мигающим, отчего у мужчины сложилось впечатление, что его зрительный аппарат оказался в таком плачевном состоянии, что даже смена тел не спасла его от полной дисфункции. Кристиан зажмурился и вновь резко открыл глаза, но все стало только хуже: мало того, что из-за мерцающего света было трудно разобрать окружающие предметы, так они еще и начали плавать, в буквальном смысле этого слова. Они просто расплывались и искривлялись перед затуманенным взором хранителя, словно он оказался в комнате, облицованной кривыми зеркалами. Кей чувствовал себя так, как будто он находился внутри машины, дворники которой перестали работать: сквозь лобовое стекло едва ли можно было видеть дальше собственного носа. И только когда мужчина решительно поднес к лицу руки, чтобы хоть как-то протереть «стекло», он понял, в чем было дело: он ведь действительно был в воде. Он был в аквариуме, в теле клона, которое прохлаждалось в этой стеклянной тюрьме почти шесть лет. На секунду мужчина завис, поглощенный противоречивыми эмоциями.
У него получилось. Он сделал это – он выжил.
Кристиан согнул и разогнул каждый палец своих новых, безупречных рук; сжал и разжал кулаки, не веря в происходящее. Это было его тело, абсолютно, на все сто процентов его. Малика не было. Не было того подспудного ощущения присутствия, грозового облака на чистейшем небосводе. И это оказалось так непривычно, что в первые мгновенья своего перерождения Кей вдруг почувствовал себя одиноким, потерянным. Словно его только что выплюнуло на необитаемый остров где-то посреди бескрайнего океана.
После эйфории, однако, наступила трезвость: Кей выбрал не самое лучшее время для самоанализа. Осмотревшись, мужчина осторожно отцепил несколько трубок от своих рук, чтобы дотянуться до заветной кнопки разблокировки. Вообще-то, хранитель был несколько удивлен тому, что его «запасное» тело спрятали в кладовке, не оставив даже дежурного дроида на случай, если Кристиан очнется. Все это было очень и очень странно. Наконец, мужчина нащупал то, что искал – маленький рычаг, встроенный в основание капсулы – и потянул за него. Последовал небольшой толчок. Кей замер в ожидании, однако, время шло, и больше ничего не менялось. Уровень воды оставался прежним, прозрачные стены были по-прежнему неподвижны – капсула не открывалась. Кристиан потянул за рычаг снова, но это ничего не дало: «аквариум» оставался прежним. Выждав еще какое-то время, хранитель потянул за рукоятку еще раз, уже в полную силу, и… и не смог вдохнуть. Кислородная маска, что все еще была на мужчине, перестала быть кислородной: воздух больше не подавался.
Беззвучно выругавшись, Кристиан сорвал бесполезную маску с лица, и обеими руками уперся в крышку «аквариума» – она не поддавалась. Если бы не обстоятельства и нарастающее чувство тревоги, Кей бы даже поиронизировал над сложившейся ситуацией: даже в самом извращенном сне, мужчина не мог представить, что он умрет вот так, замурованный в гигантский стеклянный гроб. Однако усиливающееся жжение в легких и внезапно потухший свет явно не способствовали созданию благоприятной для размышлений обстановки. Напротив, Крис подозревал, что его бешено колотящееся сердце и спутанные мысли были явным признаком паники – состояния, к которому, как наивно полагал мужчина, у него выработался иммунитет.
Неизвестно сколько Кей пробарахтался в стеклянной клетке – пару секунд или же несколько минут – но удача все-таки соблаговолила ему: «аквариум» дал трещину. Кристиан сбил костяшки пальцев в кровь, всаживая в прозрачную стену один удар за другим, когда, наконец, с еле слышным треском стекло пошло сеткой. Еще пара сокрушительных ударов – и вот капсула уже низвергла свое содержимое вниз. Подавшись к образовавшейся бреши, Кристиан жадно вдохнул. Его лицо что-то кольнуло: видимо, он прижался к бреши слишком тесно, и осколки ранили его новую, нежную кожу. Кею было наплевать. Он уже привык к увечьям, сроднился с ними. Отдышавшись и окончательно придя в себя, мужчина «добил» капсулу и сел. Он, действительно, был в подсобке. Черт, ему даже одежды не оставили!
Дождавшись, пока лампа загорится снова, Кристиан спрыгнул на пол, стараясь не наступить на осколки, и доковылял до двери. Так же, как и капсула, дверь открылась не сразу, и даже когда железные створки распахнулись, они сделали это с нехорошим шипением и захлопнулись с не меньшим потрескивающим протестом – что-то явно было не так.
Лаборатория выглядела так, словно кто-то решил устроить рок-концерт по случаю возвращения Кристиана, в конце которого музыканты, вместо того, чтобы разбить в хлам гитары, разнесли к чертям всю «сцену». Кей даже не знал, что огорчало его больше: то, что техника, собранная буквально по запчастям после катастрофы, была уничтожена, или то, что все это произошло без него: что бы тут ни приключилось, на это явно стоило посмотреть.
Не в силах больше терпеть назойливый зуд в ногах, хранитель оторвался от созерцания погрома и опустил взгляд к своим ступням: они были все в крови. Видимо, нервные окончания его нового тела работали несколько заторможено, ибо мужчина практически не ощущал боли по мере того, как стекла превращали его ступни в фарш. Наклонившись, чтобы вытащить хотя бы самые крупные осколки из ранок, Кристиан замер, поняв, что перед ним разливалось еще одно красное озеро, даже целая река, берущая исток из другого тела. Тела. Тела???
– Кэри? – оторопело прошептал Кей, со смесью шока и неприятия узнав лежавшую на полу девушку. – Кэри!
Забыв про свои изрезанные ноги, мужчина бросился к брюнетке и, рухнув на колени, перевернул ее лицом вверх. Вся в крови, Каролина была бледна, как полотно и холодна, как мраморная статуя, однако, в ответ на прикосновение веки девушки затрепетали.
– Кэри, – чуть громче позвал Кей, понимая, правда, что все было кончено. Девушка умирала. Она была не то, что одной ногой в могиле, она была всего одной рукой вне оной. Он нашел ее слишком поздно. – Черт возьми, Кэри, как же так??!
Хранитель обвел сокрушенным взглядом живот и грудь девушки: на Сандевал буквально не осталось живого места. Только при беглом взгляде Кей насчитал не меньше пяти ранений, два из которых были, вне сомнений, смертельными. Кто бы ни сотворил это с ней, они знали, что делали; они не оставили ей шансов.
– К-ке…, – посиневшие губы девушки дрожали, ее глаза, в которых каким-то чудом еще оставалась осознанность, чуть приоткрылись. – П..прос..сти…
– Тш-ш-ш, – мужчина вновь перевел взгляд на окровавленное лицо умирающей и, сделав над собой усилие, улыбнулся. Даже на пороге смерти Сандевал оставалась собой: она не проклинала его за то, что он навлек на ее столько неприятностей; не просила о помощи и не плакала. Она извинялась!! Черт возьми, последние секунды своей жизни она тратила на извинения перед человеком, который меньше всего их заслуживал!
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Кристиан притянул мемосканер – напоминающий фонарик размером с пальчиковую батарейку девайс, который использовался для чтения и записи воспоминаний – и поднес его к глазам Сандевал. Хранитель знал, что брюнетке это не понравится, но стоило его пальцам сомкнуться на прохладной поверхности заветного аппарата, уцелевшего среди всего этого хаоса, он убедился, что поступал правильно. Если у него был второй шанс, то почему у Сандевал его не должно было быть? Как только девушка вновь приоткрыла глаза, Кей активировал сканер: теперь, во-первых, он сможет узнать, что же произошло; а, во-вторых, он сможет вернуть девушку к жизни. Так же, как он вернул нису.
– Кэри, кто это сделал? – мягко спросил хранитель, до того, как брюнетка успела предпринять очередную попытку извиниться. – Назови мне имя. Прошу, попытайся.
Она попыталась, вот только Кей ничего не понял. Жизнь покидала девушку с каждой секундой, и Кристиан ничего не мог с этим поделать. В первые же минуты своей новой жизни он терпел одно поражение за другим. При всей своей силе сейчас он был абсолютно беспомощен. И сейчас он, как никогда, нуждался в телепатических способностях своего брата.
– Р-ри…ерс, – надрывно прошептала Сандевал и тут же зашлась хриплым, не предвещавшим ничего хорошего кашлем. Кристиан приобнял девушку чуть крепче, чувствуя как ее слабое тельце начало дрожать. – Ди…Ри..вер…
– Риверс? – наконец мужчине удалось разобрать знакомое имя. – Кэри?
Уголок губ девушки чуть изогнулся, и она еле заметно кивнула. Хотя, возможно, Кристиану это показалось, ведь Сандевал лихорадило, но после того, как Кей озвучил злополучную фамилию, Каролина успокоилась и оставила свои попытки что-то сказать. Да оно и не требовалось, потому что хранитель навряд ли был в состоянии воспринять что-то еще. Он будто завис, пытаясь переварить услышанное: как Риверс оказался здесь? Разве Кей не убил его? Он должен был убить его сразу же, как обнаружил! Он и собирался это сделать, так почему…
Секундочку. Это Малик собирался убить этого гаденыша. Это Малик предлагал ему, Кристиану, сделать это. Он предупреждал, что оставлять Риверса в живых глупо и опасно; что этот мальчишка – бомба с часовым механизмом, которая рано или поздно взорвется, как бы хорошо ее ни спрятали. А что сделал Кристиан? Он посадил Риверса под замок, ведь именно так и поступали хранители: без расследования и суда о смертной казни не могло быть и речи, а так как ни совета старейшин, ни сената больше не было, то и суд был невозможен. Кей сохранил гаду жизнь, следуя кодексу хранителей, то есть сделав то, что он делал всю жизнь, и теперь на его руках его друг умирал от последствий этого решения. Если бы только Кристиан послушал Малика, ничего этого не случилось.
– Мне очень жаль, Кэри, – прошептал хранитель уже мертвой девушке. Безвольная, как тряпичная кукла, Сандевал больше не дрожала и не хмурилась: ее лицо выглядело удивительно умиротворенным, не запечатлев на себе ни следа предсмертных мук.
Аккуратно положив девушку обратно на пол, хранитель направился к капсуле. Она напоминала, скорее, стол мясника, чем что-либо еще: кровавые струйки тут и там стекали с краев металлического стола, над которым возвышалась кучка почерневшего, обгорелого мяса. Именно мяса, а не тела, потому как, Риверс очень и очень ответственно подошел к убийству своего бывшего наставника: с Сандевал он ограничился лишь тем, что нанес ей несколько смертельных ранений и оставил умирать, но с Арчером…Нет, он не мог так сильно рисковать; только не после опыта прошлых лет. В этот раз, он решил перестраховаться и буквально искромсать тело своего наставника в клочья. Погорелец выглядел, как выпотрошенная рыба, и при взгляде на него даже самому Кристиану сделалось дурно – а он много чего успел повидать. Не испытывая ничего, кроме брезгливости и отвращения, мужчина запустил очищение капсулы.
Одежда, приготовленная для клона, лежала там же, где и должна была: оставалось только гадать, как сам «аквариум» перекочевал в подсобку – было ли это сделано специально или Кею просто повезло? Одевшись, Кристиан с мрачным облегчением понял, что его дефиле в стиле «ню» не стало достоянием общественности, потому как все камеры на этаже были сломаны. Риверс здесь неплохо похозяйничал, и Кею было ужасно любопытно, как Оливер мог допустить подобное и чем он был занят в данный момент. Вернувшись к истерзанному телу Каролины, Кристиан подхватил ее на руки и пошел прочь из разгромленной лаборатории. Беспокойство росло в хранителе с каждой секундой, а его воображение уже рисовало ему наиярчайшие картины с истерзанным и истекшим кровью Саммерсом. Разумеется, мужчина тут же отбрасывал подобные мысли, но нехорошее предчувствие с каждой минутой становилось все сильнее и сильнее.
Добравшись до служебного коридора, Кристиан перехватил тело Сандевал так, чтобы дотянуться рукой до сканера: ему повезло – его данные все еще были в системе и дверь открылась.
– Оливер! – с порога позвал Арчер, врываясь в штаб. Это было не самое лучшее приветствие, особенно, после столь долгой разлуки, но ни на что другое у Кея просто не было времени. Где-то снаружи резвился маньяк с телепатическими способностями, на руках у мужчины был окровавленный труп его подруги, а в открытом космосе умирал его брат – встроить в этот график еще и вечеринку по случаю возвращения на родину не представлялось возможным.
Не получив на свой призыв ответа, хранитель вышел в соседний отсек, где должна была оставаться еще одна медицинская капсула. То, что Кристиан сделал дальше, могло показаться диким, однако, заморозить тело Сандевал было единственным способом сохранить его и сделать пригодным для клонирования. Оливер должен был понять.
Закончив с девушкой, хранитель вернулся к пульту. Он уже собирался созвать экстренное собрание, когда его взгляд зацепился за ботинки, торчавшие по ту сторону стола.
– Саммерс?? – Кристиан обошел пульт управления и со смесью настороженности и абсолютно неуместного веселья обнаружил своего друга: в ужасно неестественной напряженной позе, икс ничком лежал на полу, сверля изумленным взглядом окровавленного визитера. – Саммерс, какого хрена ты тут разлегся??
Кей попытался поднять товарища, но тот продолжал лежать мертвым грузом, никак не реагируя на потуги Арчера.
– Что за…?? – сдавшись – его тело все еще не обрело полную силу после многолетних «плавательных процедур», хранитель упал на ближайший стул, чувствуя себя крайне неуютно под тяжелым взглядом друга: Кей ожидал увидеть радость и облегчение, но никак не настороженность и враждебность. Хотя, с другой стороны, все было объяснимо: если Оливер видел Сандевал, то он мог все неправильно истолковать. – Уолли, какого хрена ты наширялся паралитиком?
Разумеется, не имело никакого смысла ждать от икса ответа.
– Бардак, – констатировал Кей, развернувшись к экранам. Оказалось, что штаб был абсолютно «слеп»: Риверс вывел из строя семьдесят процентов камер, а потому отследить его местоположение было чертовски трудно. Трудно, но не невозможно: Гладиус был оснащен сетью инфракрасных датчиков движения на случай, если в вентиляционных системах появится какая-то живность: может, Риверс и был хладнокровным убийцей, но датчикам на это было наплевать; для них он все еще оставался тепленьким.
Запустив перезагрузку системы, Арчер попытался выйти на связь с Маликом, но, оказалось, что Эстас был полностью отрезан от внешних коммуникаций: Кей не мог ни вычислить местоположение брата, ни связаться с «Танвитом – 2», где у него был еще один союзник – Дафна Никс. Однако он все еще мог связаться с своими людьми, которые были на самой планете. Кристиан уже собирался созвать новое собрание, когда заметил мигающий красный огонек на одной из панелей. Зашифрованный канал связи. Активный канал связи.
– Оливер, это еще что…, – хранитель осекся на полуслове, вспомнив о временной недееспособности коллеги. – Черт. Ладно, сам разберусь, – на экраны, тем временем , стали выводиться инфракрасные картинки из поврежденных отсеков: правда, из-за большого количества приборов и тепла, которое они испускали, было очень трудно понять, где была техника, а где – живые существа. Недолго думая, Кей отключил лишнюю электронику. И снова замигал красный огонек на панели связи. Нахмурившись, Кристиан подключил динамик.
–….мерс, скажи, что это ты вырубил свет, а? – рука мужчины замерла на кнопке включения микрофона. Кей окаменел и уставился в одну точку, чувствуя, как почва снова уходит у него из-под ног. Ее голос затих так же внезапно, как и появился; огонек потух. Но так не должно быть. Не должно, потому что Николь не могла здесь быть. Она сейчас в пентхаусе, ждет его возвращения, как он и просил.
Она не может быть в Гладиусе.
Она не должна быть в Гладиусе.
Как в замедленной съемке, Кей повернулся к Оливеру в поисках ответа. Иксу, который все еще не мог говорить, только и оставалось, что сверлить воскресшего друга горящими глазами, однако, и этого оказалось достаточно: всего на мгновенье, на одно несчастное мгновенье в зеленых глазах айтишника промелькнуло чувство вины. Другого ответа Кристиану и не понадобилось.
– Николь! – Арчер тут же включил микрофон, одновременно пытаясь связаться с лабораторией в своей квартире. Мужчина все еще надеялся, что все это – одно большое совпадение и что в его квартире тоже отключили свет. – Николь, ты слышишь меня?!
Ответа не было: ни из квартиры, ни из динамика.
– Твою мать, ответь мне! – вызов в пентхаус был сброшен, а на мониторе появилось уведомление об ошибке: не веря собственным глазам, Кей читал оповещение о том, что в его квартире снова была активирована система безопасности. Кто-то снова спалил его квартиру. И Кей догадывался, кем был этот «кто-то».
С губ мужчины сорвался нервный смешок. И вот снова: всесильный, великий и ужасный, как называла его ниса, он был абсолютно беспомощен. Он больше не умирал от ожогов, не сходил с ума от раздвоения личности и даже не задыхался в закрытом аквариуме – но несмотря на все это, таким беспомощным, как сейчас, Кристиан не чувствовал себя никогда. Николь не отвечала. Вероятно, она не слышала его, потому что канал связи был зашифрован, и Кей не мог в него вклиниться. Единственный, кто мог это сделать, сейчас лежал немой и обездвиженный – еще один абсолютно бесполезный хранитель.
Черт! Какого дьявола она здесь забыла? Неужели было так сложно просто отсидеться в безопасности и дождаться его? Почему, ну почему она снова и снова наступает на одни и те же грабли?!
– Передатчик здесь? – мужчина подлетел к парализованному иксу, смотр прямо ему в глаза. – Моргни, если он у тебя!
Саммерс моргнул, а затем принялся бешено косить глазами так, что Кею ненароком стало страшно, как бы глаза айтишника и вовсе не выпрыгнули из глазниц от такой натуги.
Путем нехитрых логических рассуждений, мужчина понял, что икс от него хотел: под безвольной ладонью хранителя поблескивал какой-то предмет.
– П-пол?
И снова ее голос нарушил тишину: испуганный, дрожащий голос. Внутри у Кристиана все похолодело. Пол? Какой еще к черту Пол?! Кей знал только одного Пола, да и тот был мертв, так что…
Но ниса не могла помнить его. Было еще слишком рано. Конечно, Кей рассчитывал на то, что способности хранителя-икс помогут сломать ментальный блок, поставленный Маликом, но все происходило слишком быстро. Ее сознанию требовалось больше времени на восстановление: Николь еще не была готова…
– …Нет, нет, нет, только не сейчас… пожалуйста, т-только не с-сейчас….
Кей вырвал передатчик из рук Саммерса как раз в тот момент, когда отсек заполнил душераздирающий вопль.
– Николь! – хранитель сжимал передатчик так сильно, что рисковал раздавить его, но ничего не мог с собой поделать. – Николь!
Она все еще кричала. Она не слышала его. Черт!
Продолжая кричать что-то в передатчик, пытаясь достучаться до девушки, Кристиан вернулся к столу и начал лихорадочно всматриваться в экраны: все камеры, как назло, показывали одно и то же – отключение основного питания мало что дало. Одни и те же расплывчатые оранжево-красные пятна на темно-синем фоне, да и только. Черт! Черт! Черт!
Крики девушки перешли в жалобный скулеж, а вскоре и вовсе стихли; если бы не ее тяжелое дыхание, Кей бы подумал самое худшее. Она не должна была проходить через все это в одиночку. Он должен был быть рядом, и, что самое главное, он должен был быть в теле Малика, использовать его телепатию, чтобы проследить за тем, чтобы возвращение памяти не убило нису. Он так долго все планировал; он так долго этого ждал, но теперь все стремительно летело в тартарары.
– Николь, скажи мне, где ты?! – в отчаянии воскликнул Кей, прижимая передатчик к губам. Он не мог найти ее. Он должен был найти ее, но не мог. Камеры были бесполезны. – Где ты, Николь?!
Она была совсем одна, беспомощная и разбитая, угодившая прямиком в лапы Риверса. Одна мысль об этом сводила Кея с ума. Забористо выругавшись, хранитель вновь подошел к Оливеру и снял с его ремня бластер. Кончено, этого было недостаточно, однако, Кристиан не собирался тратить время на поход в арсенал.
– Я не знаю, какого черта здесь произошло, Уолли, – проверяя заряд оружия, приговаривал Арчер, – но после того, как все это закончится, ты за этот бедлам ответишь. Неужели я много прос.., – мужчина осекся на полуслове, заметив на камерах стремительно двигающееся пятно. Облегчение хранителя было мимолетным, оно длилось ровно столько, сколько было нужно мозгу Кристиана для того, чтобы трезво оценить имеющиеся данные и понять, что ниса так быстро двигаться не могла. Это был Риверс. И он, в отличие от Кея, кажется, прекрасно знал, где находилась Николь.
Забыв о головомойке для приятеля, мужчина тут же бросился на помощь.
Он опоздал. Снова. Эта мысль была просто невыносима, она сводила его с ума, бесила. Когда Кей думал об этом, ему хотелось начать крушить все подряд, рвать и метать, кричать до тех пор, пока его легкие не разорвутся. Возможно, он бы даже убил кого-нибудь в приступе гнева. Несколько часов назад, еще будучи Маликом, он бы так и поступил. И эта маленькая тайна осталась бы только между ним и Дэвидом; тайна, заключавшаяся в том, что все, что творил Кристиан до сих пор, творил именно он, а не Малик. Всех, кого он убил, всех, кого он пытал, пытал именно Кей, а не его брат, хоть и последний всецело одобрял подобные методы. А причина для сего была только одна: Кей совершил все эти вещи, на подсознательном уровне оправдывая себя тем, что все это – следствие пребывания в теле Малика. В какой-то степени он даже в это верил, но теперь, когда он был в своем собственном теле, а желание убивать никуда не исчезло, мужчина понял, как сильно он заблуждался.
Прошло уже больше часа с тех пор, как Риверс покинул планету, унеся с собой Николь и оставив код для связи с «Андромедой». Целых восемьдесят три минуты Николь была в руках Графа, а, зная его методы, Кристиан не мог быть уверенным, что девушка была еще жива.
«Хорошие новости» одна за другой прилетали с разных сторон, и Кей уже и не знал, как ему не помереть от подобного счастья. Очевидно, Эстас потерял связь с внешним миром не из-за активации системы безопасности, а из-за киберталантов Берга: именно он позаботился о том, чтобы контроль над внешней связью перешел к Графу. Бунт Кристиану удалось подавить: одной онлайн-трансляции оказалось достаточно для того, чтобы убедить «неверующих» в том, что магистр Арчер был жив и здоров; тех же, кому Риверс успел промыть мозги, отправили в тюремный отсек, благо, таких было немного. Вообще-то, сажать их за решетку не имело смысла: снять внушение мог только тот, кто его наложил, или другой более сильный телепат; первый вариант был невозможен, потому что Кристиан не собирался церемониться с Риверсом: прошлый акт его милосердия не оправдал себя и стоил Каролине жизни; второй вариант был практически невозможен: из двух оставшихся телепатов, Граф и не подумает помочь Кристиану, а Малик, даже если он все еще был жив, едва ли мог оставаться в трезвом рассудке – использование же способностей, наверняка, добьет его. А потому разумнее, да и гуманнее, было бы устранить предателей, вместо того, чтобы всю жизнь держать их взаперти и тратить на них ресурсы, вот только, озвучь Кристиан подобное, Оливер только укрепится в своей вере в то, что тот, кто вернулся в теле Арчера, не был его лучшим другом. Хотя на это у икса и без того были причины: нос Саммерса все еще кровоточил после столкновения с кулаком Арчера. В остальном же, выглядел айтишник нормально. Двигательные функции восстановились, правда, более разговорчивым Оливер от этого не стал: он не проявлял своих чувств так же открыто, как Кристиан, что, вероятно, делало его гораздо лучшим хранителем, однако, от Кея вовсе не укрылось то, с какой частотой зеленые глаза айтишника возвращались к капсуле с телом Сандевал. Да, Саммерсу было ничуть не легче, чем Кристиану, мужчина понимал это, но, с другой стороны, Каролина была мертва; для нее все закончилось, а потому тратить время на скорбь по ней было неразумно: когда все закончится, они просто-напросто клонируют ее, и все будет по-старому, почему Саммерс не мог понять этого?!
«Андромеда» все еще не выходила на связь. Кей был готов взвыть от бессилия.
– Перестань, – Оливер угрюмо уставился на приятеля. – Я знаю, что это – не самый лучший расклад, но это вовсе не повод ломать нашу технику.
Кей вопросительно вскинул брови, на что получил кивок в сторону одного из испорченных компьютеров – следствие еще одного побочного эффекта перехода в новое тело. Когда Кристиан решил клонировать себя, он модифицировал и свою собственную ДНК. Но если из Николь он намеревался сделать икса, то себя же, наоборот, мужчина захотел «обнулить»: как оказалось, Кей вовсе не был «бэшкой»; так же, как и Дэвид, Кристиан оказался гибридом с той лишь разницей, что вместо телепатии природа наградила его даром провидца. Сомнительный дар, особенно если учесть то, что работал он только тогда, когда нужно было показать, как именно Кристиан умрет. Конечно, при должном усердии, Кей мог бы развить и этот свой талант, но если жизнь его чему и научила, так это тому, что знание будущего – это самое страшное из всех проклятий. Если раньше Кристиан верил, что его судьба зависела только от него, то теперь, после всей этой истории с пророчеством, сделанном чуть ли не пятьдесят лет назад, мужчина понял, что и тут он ошибался. Фатум, в конечном итоге, настиг его, как бы Кей этому ни сопротивлялся. Именно поэтому, создавая свой клон, он изменил свою ДНК так, чтобы подавить проскопические способности: Кристиан не хотел знать, что с ним будет в будущем, ибо только так он мог сохранить иллюзию контроля над своей жизнью.
Сейчас, пробыв в своем новом теле меньше суток, Кей не мог знать наверняка, удался ли его трюк с ДНК или нет, однако одно было очевидным: его телекинетические способности выросли в несколько раз; словно, та часть его «силы», которая отвечала за видение будущего, теперь была направлена на телекинетику. В результате, в моменты сильного эмоционального напряжения мужчины, предметы вокруг него…взрывались, ломались, лопались, сжимались, искривлялись и так далее. Именно это и имел в виду Саммерс, прося друга быть более осторожным: они уже лишились одного компьютера.
