Текст книги "Фатум (СИ)"
Автор книги: Miss_Windrunner
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 83 страниц)
Шатаясь, спотыкаясь почти на каждом шагу, Николь продолжала плестись вдоль стены бункера, рыдая теперь уже в голос. Она была одна. Совсем одна. Как потерявшийся ребенок, она звала на помощь, отчаянно озираясь по сторонам и встречая лишь пустоту и безразличие.
Его нигде не было. Зомби нигде не было, а это могло означать лишь одно – он мертв. Потому что будь он жив, он бы не стал так долго мучить ее ожиданием. Неужели он не слышал, как ей было больно? Неужели он не слышал, как ей было страшно? Так почему же он до сих пор не появился? Надменный, как индюк, с самоуверенной улыбкой, почему он до сих пор не показался на горизонте и не поспешил Николь навстречу? Он ведь прекрасно знал, что она его ждала; он ведь всегда приходил.
А сейчас не пришел.
– КЕЙ! – девушка в исступлении рухнула на колени и в немой мольбе устремила взгляд в небо: у нее внутри что-то сломалось. Ей было так больно, словно кто-то всадил дрель ей в грудную клетку, с каждой секундой проникая все глубже и глубже. Николь судорожно прижала ладонь к груди, к тому месту, где, как она чувствовала, должна была быть зиявшая пустотой рана, но кроме промокшей от крови и слез футболки, девушка ничего не могла нащупать. Невыносимая боль, она раздирала ее изнутри; затмевала рассудок, притупляя восприятие. Время словно остановилось. Вокруг не было ничего, кроме пустоты, холода и мрака.
Ничего.
Никого.
На этот раз, Николь действительно была одна. Больше у нее никого не осталось.
Задыхаясь от рыданий, девушка распласталась на траве, позволяя волне уныния и жалости к себе унести ее в свои владения. Может, если она полежит здесь какое-то время, вселенная сжалится над ней и заберет и ее душу за компанию? Может, она тоже станет холодной и бесчувственной, как тот камень странной формы, что упирался ей в спину… Николь распахнула глаза. Неловко поднявшись на четвереньки, она начала рыскать руками по рыхлой земле, пока не нащупала то, что искала: ее пальцы сомкнулись на холодном металле пистолета. Подняв оружие, девушка очистила его от прилипшей травы и грязи, и задумалась: что это – знак свыше? Быстрый билет в страну безмятежности?
– Николь? – девушка замерла, не смея повернуться на голос. До боли знакомый, встревоженный голос. – Николь!
Зомби. Он пришел. Он все-таки пришел.
Зарыдав еще сильнее, Никки обернулась и почувствовала, как сокрушительная волна облегчения захлестнула ее с головой. Потрепанный, измазанный в крови и грязи, он стремительно пересекал поляну с каким-то пугающе диким выражением лица. Живой. Почти невредимый. И, разумеется, чем-то недовольный. Николь рассмеялась, хотя с ее заплаканным лицом и хриплым голосом, Зомби вряд ли мог заметить разницу между смехом и рыданием.
– Николь! – девушка продолжала смеяться сквозь слезы, не в силах подняться с земли. Она чувствовала себя как комок оголенных нервов, не способных ни на что, кроме реакции на внешние раздражители. – Николь!
Никки нахмурилась: кажется, Зомби говорил что-то еще, но она не могла ничего разобрать. Губы мужчины шевелились, он уже со всех ног бежал ей навстречу, продолжая что-то кричать, но Николь была не в состоянии ничего понять. Правда, теперь, когда расстояние между ней и Арчером стремительно уменьшалось, девушка вдруг осознала, что неправильно истолковала выражение его лица. Зомби не был зол. Он был… напуган??? Нет, такого не могло быть: Зомби и страх – понятия несовместимые. За все то время, что девушка его знала, она никогда не видела его таким: даже если Арчер чего-то боялся, он никогда не подавал вида. Но сейчас… Сейчас хранитель был в ужасе и даже не пытался этого скрыть. Да что произошло? Что могло ввергнуть его в такой ужас, особенно после схватки с Демоном??
Ничего не понимая, Николь снова попыталась встать – ей было ужасно неудобно, она вечно заваливалась на бок – но стоило ей пошевелиться, как Зомби вдруг встал, как вкопанный. Он стал похож на загнанную собаку, у которой кончилась цепь: тяжело дыша, мужчина прожигал девушку диким взглядом, его лицо исказила гримаса ярости. Он свирепо топтался на одном месте, то и дело порываясь сделать шаг вперед, но в последний момент что-то его останавливало, точно невидимая рука оттягивала его назад.
– Кей, что ты…, – Николь запнулась, так как говорить ей тоже было неудобно. Что-то мешало ей, что-то холодное давило ей на горло, не давая нормально произносить слова. Что-то холодное, твердое и железное.
«Николь, опусти пистолет!» – вот что кричал ей Зомби.
Опустив глаза, Никки с изумлением поняла, что ствол пистолета настойчиво упирался ей в подбородок, и, что самое невероятное, пистолет направляла ее же рука! Николь сама приставила пистолет к своей же голове; на спусковом крючке был ее собственный палец! Но как? Почему? Какого черта творила ее рука? Расширившимися от изумления и ужаса глазами, ничего не понимающая девушка посмотрела на Арчера: тот практически зеркалил ее взгляд, разве что в его глазах отчетливо проступала ярость. Мужчина был готов взвыть от бессилия.
– Что п-происходит? – просипела Николь, чувствуя дуло пистолета у себя под подбородком. – П-почему?
– Я же просил идти сразу к машине, – сквозь зубы процедил Арчер, сокрушенно качая головой. – Почему, мать твою, ты меня не слушаешь?!
– Я..я…
– АБРАМС! – нечеловеческим голосом взревел Кей, сканируя глазами местность. Он знал, что невидимка был где-то рядом: Кристиан чувствовал его присутствие; ощущал волны торжества, которые излучал Демон, любуясь собственной постановкой, смакуя каждое ее мгновение. Причем источник излучения был очень близко: Демон мог быть в каких-то паре шагов от Арчера, скрывшись от чужих глаз с помощью своих способностей. – Хватит прятаться, Абрамс, – переведя дух, Кристиан говорил уже спокойнее. Пусть его распирало от бешенства, он понимал, что его вопли были музыкой для ушей невидимки и громом – для ушей Николь: драть глотку не имело смысла. – Я знаю, что ты здесь. Выходи.
– Я бы рад, – Николь вздрогнула, услышав позади себя желчный, булькающий голос. Хоть она и стояла к Дэвиду спиной, а потому не видела его, она могла с уверенностью сказать, что дела у ее друга детства были так себе. – Да вот только, как видишь, братец, вместо ножек у меня теперь гребанный фарш, так что выйти я при всем желании не смогу.
К горлу девушки подкатила тошнота, стоило ей визуализировать то, что сказал невидимка. Да и судя по отвращению, которое мелькнуло во взгляде Арчера, когда тот опустил глаза на материализовавшегося из ниоткуда собеседника, воображение девушки было на верном пути. Что бы сейчас не представлял собой Дэвид, это было зрелище не для слабонервных.
– А чего гадать, сестренка? – хмыкнул невидимка, прекрасно зная, о чем думала девушка, и сплюнул кровь. – Повернись, да посмотри на меня.
Внезапно неловкость, сковывавшая тело девушки, куда-то исчезла: пусть рука Николь все еще настойчиво прижимала оружие к ее шее, зато ноги обрели свободу. Никки тут же отшатнулась в сторону и повернулась к Абрамсу. Дэвид сидел в луже собственной крови, прислонившись спиной к одному из деревьев, и улыбался. Ноги мужчины безвольно лежали на побагровевшей траве, причем его правая нога была согнута под неестественным углом; из дыры на штанине торчала окровавленная кость. Черный пиджак также украшала парочка темных, блестящих пятен, которые с каждой минутой становились все больше и больше. Лоб Дэвида блестел от пота, его руки слегка подрагивали. Он умирал, медленно но верно истекал кровью – даже для Николь, которая была далека от медицины, это было очевидно. Демон снова стал похож на Дракулу: черты его лица заострились, кожа побледнела, взгляд постепенно терял осознанность. Изо рта и носа мужчины текла кровь, а из его горла то и дело доносился булькающий звук. Черт, да то, что он еще умудрялся говорить, было чудом!
– Отпусти ее, – процедил Кей, сверля противника тяжелым взглядом.
– Издеваешься?? – хохотнул тот, давясь кровью. – Думаешь, я выпущу из рук единственный рычаг воздействия на тебя? Вот уж вряд ли, – он перевел свои темные глаза на девушку. – Никки, солнце мое, если Дэни попытается тебе помочь, чем и как угодно, застрели его.
– Не смей…, – начал было Арчер, чуть ли не дымясь от ярости, но Дэвид и бровью не повел.
– А если я истеку кровью до того, как мы придем к соглашению, – продолжал Демон, – ты покончишь с собой. Поняла?
Девушка против воли кивнула, чувствуя, как предательские слезы снова начали прокладывать дорожки по ее щекам.
– Ублюдок, – выплюнул Арчер с такой ненавистью в голосе, что даже у Николь, которая явно не была адресатом этих слов, внутри все сжалось. В этот момент Зомби действительно был страшен.
– Оу, кажется, малыш Дэни не на шутку разозлился, – с притворным ужасом прохрипел невидимка и оскалился. – Я бы сказал, что уже трясусь от страха, но что-то мне подсказывает, что моя лихорадка связана, скорее, с тем, что литра два моей драгоценной гибридной кровушки благополучно покинула мой организм. Еще парочка литров – и мне крышка, а потому, братец, у меня к тебе вопрос: ты действительно хочешь провести последние минуты нашего общения, упражняясь в сквернословии? Сестренка, – Абрамс перевел мутные глаза на Николь, – а ты что скажешь? Порция отборных ругательств – это как раз то, что нужно перед тем, как выпустить себе мозги, да?
– Чего ты хочешь? – Никки перевела взгляд на Зомби: лицо мужчины превратилось в маску, единственным живым пятном на которой были глаза – потемневшие от злости льдинки.
– Ты прекрасно знаешь, чего я хочу, братец, – на этот раз серьезно, без тени улыбки, ответил Абрамс. – Я хочу попасть на Эстас.
Арчер ничего не ответил. Напряженный, как струна, со стиснутыми в кулаки руками он, точно каменное изваяние, неподвижно стоял, сверля брата ледяным взглядом.
– Я похож на джинна? Чего конкретно ты от меня хочешь, Абрамс?
– Доставь меня туда, – Демон отвечал брату не менее ненавидящим взглядом. – Забавно, не правда ли? С тех пор, как я узнал, кто я такой, кто мы с тобой такие, я только и жил тем, что представлял нашу встречу; представлял твое падение…
– Кажется, у кого-то в детстве было слишком много свободного времени, – тонко подметил Зомби.
– А ты, – невозмутимо продолжал невидимка, – ты наверняка и не думал, что когда-нибудь окажешься перед выбором между спасением одной жизни, жизни недочеловека, как ты раньше называл таких, как она, – мужчина кивнул на Николь, – и спасением миллионов жизней, жизней людей, которых ты поклялся защищать. И посмотри, где мы теперь, – Дэвид тяжело сглотнул и усмехнулся. – Мы оба понимаем, что я-то в безвыходном положении: у меня вместо ног фарш, и местная медицина мне уже не поможет – от твоей руки, или же от кровопотери, но на Земле я, в любом случае, сдохну. Поэтому мне приходится переступать через свою гордость и просить тебя, моего врага, о помощи. Спаси меня, Дэни, – внезапно Абрамс зашелся сиплым смехом. – Видишь, до чего я дошел?? Я даже не могу внушить тебе помочь мне, потому что, судя по всему, наше родство дает тебе иммунитет против моих способностей! Черт бы тебя побрал, Дэни, я вынужден просить тебя, умолять, если хочешь, – мужчина сплюнул очередную порцию крови. – Но ты, Дэни, ты у нас на коне: для того, чтобы поступить правильно, тебе нужно сейчас просто развернуться и уйти. Да, к сожалению, Николь придется умереть, но, я думаю, она и так понимала, чем вся эта история может для нее закончиться. Мы все – взрослые люди, а это – простая математика: одна жизнь против миллионов, – не сговариваясь, оба брата одновременно посмотрели на Никки, которая стиснув пистолет до боли в пальцах, сотрясалась от беззвучных рыданий. – Я знаю, о чем прошу, – вновь подал голос Абрамс, – доставить меня на Эстас означает, как минимум, не дать мне загнуться от кровопотери. Спасти мне жизнь, после того, как ты сам же пытался убить меня, установив эту чертову ловушку с турелями: чертовски глупо, не находишь? – оскалился Дэвид, обнажив кровавую улыбку. – И, что самое главное, спасти меня значит наплевать на пророчество и поставить существование целой цивилизации на кон. Разумеется, если ты веришь в эти бредни. Ах да, – Демон перевел взгляд на Никки. – А еще спасти меня значит спасти ее. Что скажешь, братец? Как по мне, выбор очевиден.
Очевиден он был и для Николь. Теперь, когда Дэвид расставил все по полочкам, разжевал все непрожёванное, девушка поняла, что, по сути, никакого выбора у мужчин не было: Демон вне сомнений умирал, а Зомби действительно был обязан позволить ему испустить дух. Это был его долг. Перед государством. Перед орденом. Перед той же Дафной Никс.
Жизнь бордовыми ручьями вытекала из тела Абрамса, приближая и саму девушку к неминуемой смерти. Ну и пусть. Дэвид был прав и кое в чем еще: изначально Николь и не рассчитывала на то, что сможет пережить весь этот кошмар. И слезы, что сейчас бороздили ее лицо, страх, что сковывал ее душу, и боль, что терзала ее сердце – все это Никки навлекла на себя сама в тот самый момент, когда посмела понадеяться на то, что все это могло закончиться хорошо. Дядя как-то сказал ей, что надежда дарит человеку крылья, освещает путь в кромешной тьме, не дает ступить в разверзшуюся у самых ног бездну отчаянья. Возможно, в каком-то смысле, Ричард Прайс был прав. Вот только это была не вся правда. Надежда могла быть спасеньем, несомненно. А еще она могла быть мощнейшим из всех известных ядов, ибо человек, смирившийся со своей гибелью, встречал смерть достойно и покорно; но тот, кто до последнего надеялся на чудо, был обречен на уход, полный муки и страданий. И потому ошибкой Николь было вовсе не то, что она пошла искать Кея, вместо того, чтобы спасаться бегством; ее ошибка заключалась в том, что на мгновенье, всего лишь на мгновенье, она поверила в то, что все будет хорошо. В тот самый момент, когда Зомби выкрал ее прямо из-под носа Демона; в тот миг, когда прижал ее, кричащую и брыкающуюся, к своему телу, Николь посмела понадеяться на то, что все еще можно было исправить. Что Зомби, с присущей ему самоотверженностью и решимостью, вновь сиганет за ней с обрыва и вытащит-таки ее из бездны.
Не вытащит.
Нет, конечно, чисто теоретически, он мог послать все коту под хвост и согласиться на сделку с Дьяволом. Практически же Николь понимала, что ни один человек, находящийся в здравом уме, не согласился бы на подобное. Черт, она даже не знала, согласилась ли она сама, а ведь ей, по сути, терять было нечего, не то, что Арчеру! И потому молчание хранителя еще больше ставило девушку в тупик: почему он тянул? Тут ведь и думать было нечего, так почему бы просто не развернуться и не уйти? Николь же все понимала. Она понимала, что выбор был уже сделан, и что ее смерть – лишь вопрос времени.
– В..все н-нормально, – сквозь слезы выдавила она, отвернувшись от Дэвида и сосредоточившись на Кристиане. Тот едва заметно вздрогнул, словно очнувшись от каких-то размышлений, и, нахмурившись, посмотрел на нее в ответ. В его глазах по-прежнему полыхала ярость, граничившая с безумием, но, поймав взгляд девушки, мужчина вдруг окаменел. Ярость отступила назад, уступая место изумлению и чему-то еще. Боли? Страху? Отчаянью? Ясно было одно: что бы ни прочитал Кристиан в глазах Николь, ему явно это не понравилось. Но почему? Она ведь изо всех сил старалась показать ему, что ни в чем его не винила. Она, как могла, старалась вложить в свой взгляд всю благодарность, что была в ней; всю…любовь? – Я…я все понимаю. Спасибо тебе, – Кей с шумом втянул в себя воздух и отшатнулся, словно ему только что влепили пощечину, а не поблагодарили. – С-спасибо тебе за все, я…
– Остановись, – выдавил он не своим голосом, продолжая пялиться на девушку так, словно увидел ее впервые в жизни. – Просто. Замолчи.
– Я… я правда, очень благодарна и…
– Николь, не смей…
– ..и прости меня…
– Я согласен.
– Я не думала…, – Никки осеклась, когда до нее дошли последние слова Зомби, и в растерянности покачала головой. – Что? Но я же ничего не…
– Я согласен, – тихо, но отчетливо повторил Арчер, переведя пустой взгляд на Дэвида. Кей выглядел слегка потерянным, и говорил заторможено, словно он сам не до конца верил в то, что творил. На Николь, что остекленевшими глазами прожигала его лицо, он больше не смотрел. – Доволен? А теперь отпусти ее.
– Нет! – сокрушенно воскликнула Николь, чувствуя, что еще немного – и она умрет не от пули, а от разрыва сердца.
– Я знал, что мы с тобой найдем общий язык, – довольно прохрипел Абрамс, не пытаясь скрыть ликования. – Спасибо тебе, Никки. Я знал, что ты меня не подведешь.
– Что?? – девушка лихорадочно переводила глаза с одного брата на другого, не веря в происходящее. – Нет, нет, нет! Нет! Я говорила это вовсе не для того, чтобы… Я не… Не делай этого, Зомби! Не соглашайся, – Никки не выдержала и вскрикнула: чем больше она говорила, тем сильнее пистолет вдавливался ей в шею. – Кей.. Не надо! Оно того не стоит! Слышишь?
– Дай ей уйти, – процедил Кей сквозь зубы, не обращая на воющую девушку никакого внимания. – Отмени приказ и отпусти ее.
– Всенепременно, – вкрадчиво пообещал Абрамс и обратился к Николь: – Заткнись и подойди сюда!
Николь послушно захлопнула рот и, все еще вдавливая в собственное горло оружие, поплелась к Демону. Она шла медленно и неохотно, отчаянно сопротивляясь, но что бы они ни делала или думала, что делала, ее тело было ей неподвластно.
Оказавшись перед своим поработителем, Николь рухнула на колени, чувствуя, как ее джинсы тут же стали влажными: земля была полностью пропитана кровью. У Дэвида почти не оставалось времени.
– Ты должен понимать, Дэни, – Абрамс перехватил у Николь пистолет, но так и не отвел его от головы девушки, – что мне нужны гарантии.
– Что ты несешь?! – рыкнул Кей, не сводя глаз с оружия. Его так и подмывало сорваться с места и вырвать девушку из лап ублюдка, но он не мог так рисковать: Абрамс был непредсказуем. Этот психопат, не задумываясь, свернет нисе шею. Кею даже казалось, что Абрамс только и ждал предлога. – Какие нахрен гарантии?!
– Ты не подумай, – оскалился Демон и, развернув Николь к себе спиной, зажал ее в удушающем захвате и приставил пистолет ей к виску. – Я знаю, что слово хранителя дорогого стоит и все такое, но, как мы все уже поняли, ты у нас теперь, скорее, телохранитель. Ее личный телохранитель, – он привлек девушку ближе так, что теперь и ее футболка пропиталась кровью. Для того, кто был практически обескровлен, Дэвид был невероятно силен. – Я не дурак, Дэни. Я отпущу ее, и ты грохнешь меня при первом удобном случае.
– И что ты предлагаешь? Составить договор и скрепить его кровью? – иронично осведомился Зомби, сверля брата убивающим взглядом.
– Какой ты древний, братец, – скривился Демон. – И совсем не оригинальный, – он обреченно вздохнул и развернул заложницу к себе лицом. Кей едва заметно дернулся в их сторону. – Спокойно, Дэни! Напоминаю, я еще не обнулил внушение: подойдешь к ней – и она тебя пристрелит. Я с радостью одолжу ей пистолет.
– Не играй со мной, Абрамс.
– С ней все будет в порядке, – Демон недобро улыбнулся брату и перевел взгляд на девушку. – Никки, ты ведь помнишь наш разговор в машине?
Девушка кивнула. Нехорошее предчувствие нахлынуло на нее, словно цунами. Что было не так. Даже по меркам того безумия, что творилось вокруг, что-то было явно не так.
– Никки, ты не станешь убивать Дэни, если он приблизится к тебе или попытается помочь, – чуть ли не ласково прохрипел Абрамс, впиваясь в глаза девушки своими темными глазищами. – Ты не станешь убивать себя, если я умру, – Демон перевел взгляд на Арчера, который тут же сорвался с места и рванул к ним. Вот только Николь почему-то не почувствовала облегчения. Она слышала шаги Зомби, которые звучали все ближе и ближе; чувствовала, как слабела хватка Дэвида на ее плечах, но это не приносило ей облегчения. Это был не конец. Демон и не думал заканчивать партию. Что бы он ни задумал, это наверняка было еще более жестоко, чем то, что он проделывал с ними до этого и… Глаза Николь в изумлении распахнулись, стоило ей поймать зловещий взгляд Дэвида: кажется, она поняла. Она поняла, что Абрамс собирался сделать.
– Нет! – взвилась девушка, лихорадочно замотав головой. – Не надо, Дэвид! Не делай этого, прошу тебя, – взмолилась она. – Пожалуйста не надо…
Николь попыталась вырваться из его хватки, и, более того, ей это почти удалось: Демон был слаб, а на помощь девушке подоспел Зомби – он схватил ее за плечи и изо всех сил рванул на себя, но было слишком поздно. Кею понадобилась всего-то пара секунд, чтобы пересечь разделявшее их расстояние и вырвать девушку из ослабевших вражеских когтей, но Дэвиду понадобилось и того меньше. Ему понадобилось лишь одно мгновенье, чтобы произнести одно-единственное слово.
Одно слово.
Семь букв.
«Рубикон».
Черт, как же он ненавидел это чувство – страх.
В этой жизни мало что могло заставить Кристиана Арчера бояться, но, если все же мужчина попадал в мерзкие щупальца этого противного чувства, он делал все возможное для того, чтобы раз и навсегда уничтожить его причину. Так было с водой, например: пересилив себя, Кей научился плавать. Так было с высотой: он несколько лет осваивал воздушные виды транспорта. Так было всегда. До того, как он встретил Николь Этель Кларк.
Невидимка был у его ног. Он истекал кровью, он был повержен. Угроза для целой планеты сжалась до размеров израненного человечка, букашки, которую даже давить было необязательно: она уже была одной ногой в могиле. И что же сделал он, Кристиан? Добил его? Оставил умирать долгой мучительной смертью? О, нет…. Он на собственных руках дотащил его кровавую тушу в медицинское крыло. Он согласился перелить ему свою кровь, несмотря на отвращение, которое этот ублюдок внушал ему.
Кей никого и никогда так не презирал. Он ненавидел невидимку больше, чем кого бы то ни было в своей жизни, но по иронии судьбы он теперь был вынужден встать на его защиту.
«Запомни, братец: никто, кроме меня, не сможет вернуть ей память и ее настоящую жизнь…»
Ублюдок. Как же Кей его ненавидел!
«…Если умру я, любая надежда вернуть Николь Кларк умрет вместе со мной...»
Когда все закончится, Кристиан убьет его. Не будет больше ни переговоров, ни правосудия. Только месть. Слепая и безжалостная месть.
«…Она навсегда останется Вороновой Вероникой Андреевной, русской девчонкой из провинции. Без семьи, без прошлого и, возможно, даже без будущего: ее мозг может не выдержать подобной нагрузки, и она умрет…»
Нет, Кей этого не допустит. Ни за что. Никогда.
«…Так что теперь мы на одной стороне…Брат»
Убрав руки от лица, мужчина встал и подошел к кровати. Кей не мог отрицать того, что невидимка действительно хорошо позаботился о том, чтобы Воронова Вероника Андреевна ни в чем не нуждалась: сейчас они находились в частной клинике, палаты которой – светлые, чистые и уютные – больше напоминали гостиничные номера. Персонал был очень любезным и немногословным: Арчер подозревал, что все сотрудники находились под внушением. Они уже состряпали пациентке липовую историю болезни и готовили документы к выписке. Если верить невидимке, то через сутки девушка очнется абсолютно здоровой, счастливой и отдохнувшей. Она не будет помнить ничего из того, что с ней произошло: ее настоящие воспоминания были запечатаны, заперты на замок, ключ от которого был только у Абрамса. Так же невидимка дал Кристиану слово, что у Николь в запасе было достаточно времени до того, когда изменения в ее памяти станут необратимыми. Кей хотел верить в это; хотел остаться с Николь еще на какое-то время, чтобы лично убедиться в том, что ее жизни ничего не угрожало, но это было невозможно: через пару часов на Землю приземлится корабль, и Кей с невидимкой сразу же отправится на Эстас.
Осторожно присев на край кровати, мужчина взял холодную руку девушки и легонько сжал. Ее бледная ладошка казалась неестественно крохотной в его руках, слабой и хрупкой, как и ее владелица. Как он мог допустить подобное? Как он мог позволить невидимке сделать это с ними? Черт! Какой смысл быть Избранным, какой смысл быть лучшим, сильнейшим и так далее, если он не мог защитить дорогих ему людей?! Сначала Ди, которая предпочла ему другого, потом Оливер, который, видимо, угодил в переделку, стараясь помочь ему, а теперь еще и Николь. Кристиан и не подозревал, что у него было столько уязвимых мест. Видимо, он вовсе не был супер солдатом, каким он себя считал прежде. Он был загнанным в угол зверем, балансировавшим на грани безумия… Но ничего, он все исправит. Всегда исправлял и в этот раз исправит. Чего бы ему это ни стоило, он вернет нису, Оливера и всех тех, кого потерял, пока бродил в лабиринтах прошлого и настоящего. Даже если для этого придется не просто терпеть Абрамса, но защищать и помогать ему, он это сделает. Даже если ради этого ему придется развалить весь орден к чертям – орден, который уже давно начал прогнивать – он пойдет и на это.
Он пойдет на все. И он вернет ее. Вернет, чтобы сказать то, что ему давно следовало сказать ей, потому как эта глупышка не понимала поступков.
– Я люблю тебя, Николь Этель Кларк, – прошептал мужчина и запечатлел на лбу девушки легкий поцелуй. – Я все исправлю. Я обещаю.
Оливер, услышав знакомый звон, встрепенулся и слез с лежака. Он уже почти полностью освоился на втором уровне Нокса и даже завел друзей. Точнее, одного: Таллия. Саммерс не знал, было ли то совпадение или же Граф нарочно сделал так, что соседом Уолли стал ученик Клементиуса, но ломать над этим голову у икса не осталось ни сил, ни желания. Для Оливера, вообще, мало что имело значение с тех пор, как он оказался здесь.
В Ноксе каждый день был похож на предыдущий, но, что самое страшное, никто не мог точно сказать, когда кончалось сегодня и наступало завтра. Сам Уолли ориентировался во времени исключительно благодаря двум вещам: посещениями Лоры Палмер и допросам Таллия, с которого, судя по звону, его и вели.
Двое хмурых иксов поддерживали бородатого коротышку под локти, пока тот безвольно перебирал ногами. При всем при этом Таллий был абсолютно невозмутим, словно его всю жизнь таскали, как мешок тряпья, бросая в любое понравившееся место. Казалось, он не видел никакой разницы между своим обиталищем в ордене и камерой в Ноксе: Оливер очень давно наблюдал за этим провидцем, и пришел к выводу, что вся его жизнь состояла исключительно из сидения на месте и почесывания бороды. И все же Уолли нравился этот чудак. А после того, как они обменялись своими историями, он понравился Оливеру еще больше.
Оказалось, Клементиус много лет назад отдал последнюю часть своего пророчества Таллию; ту самую, где называлось имя Избранного. Таллий предпочел скрыть это от совета и, вплоть до последних событий, эта тайна покоилась с миром на задворках его сознания. Однако потом провидец осуществил замысел, который вынашивал с того самого момента, когда камень памяти его наставника перешел к нему: он решил сыграть с судьбой. Оливер узнал, что именно Таллий сделал так, что Криса отправили на Землю: Графу нужен был любой предлог, чтобы отослать эрудита прочь из Эстаса, и Таллий предоставил ему оный. Вот только Валтер Морт не имел ни малейшего понятия о том, что предлог не был фикцией: провидец намеренно отправил Арчера на Землю, чтобы тот встретился со своим братом. Таллий полагал, что их встреча могла спасти планету и изменить судьбу, победить Фатум. Каким образом? Это Оливер и собирался выяснить.
– Как все прошло? – Саммерс подошел к решетке, разделявшей их с Таллием камеры, и взялся за прутья.
– Так же, как вчера, – отсутствующим голосом ответил тот, усаживаясь на лежак и запустив пальцы в любимую бороду. – И позавчера, и поза..
– Я понял, – рассмеялся айтишник. – О чем спрашивали на этот раз?
– О том же, о чем вчера, – завел свою пластинку тот. – И позавчера, и поза…
Оливер закатил глаза и повесил голову, ухмыляясь: иногда он сам не понимал, как ему удавалось разговорить этого провидца прежде.
– Тогда, пожалуй, и я спрошу тебя о том же, о чем я спрашивал вчера, и позавчера, – протянул икс, иронизируя. – Ты не против, Талл?
– Зачем? – мужчина поднял на собеседника свои темные печальные глаза. – Ты ведь получишь тот же самый ответ. Как сказал один мудрый землянин, самая большая глупость – это делать одно и то же, надеясь на разный результат.
– Ну, это, между прочим, спорное утверждение: ты когда-нибудь играл в волшебный шарик? – Оливер, взяв подушку со своей койки, вернулся обратно к решетке, разделявшей камеры, и уселся прямо на полу. – Это тоже, кстати, придумали земляне: ты задаешь шарику вопрос, трясешь его, и он выдает тебе ответ. Каждый раз – разный, хотя действия ты совершаешь одни и те же.
Таллий молча уставился на Уолли, продолжая теребить бороду. Такое тоже частенько бывало: провидец просто зависал, полностью теряя связь с реальностью. Как-то раз он провел в таком состоянии более суток, а потому, во избежание подобного, Оливер поспешил привлечь его внимание.
– Не бери в голову, Таллий, это все глупости. Ты мне вот что скажи: не проще было бы просто рассказать им все сразу? Тогда тебя перестали бы таскать на все эти допросы…
– Но как я могу рассказать того, чего не знаю?
– Не знаешь? – Оливер улыбнулся. – Но ведь тайна имени Избранного была передана тебе, и если, кто и знает его, то это ты, разве не так?
– Так, – кивнул тот, начав с преувеличенным интересом изучать потолок камеры. – Но имени еще нет.
– В смысле? Избранный есть, а имени нет?
– Да.
– Но, – Оливер рассмеялся, недоверчиво глядя на собеседника, – это же бессмыслица.
– Я тоже так считал, когда впервые открыл пророчество, – кивнул Таллий, улыбнувшись воспоминаниям. Он на время отвлекся от своей бороды и принялся теребить рваные края своей замызганной бурой робы. Нечистоплотность – еще одна черта, присущая многим провидцем. – Я думал, что наставник доверил мне самую сокровенную тайну, но… Это было самым большим разочарованием моей юности, – задумчиво протянул он. – Не считая отказа Мелани Рикс стать моей парой на балу в честь инициации.
Оливер пробурчал что-то сочувственное, хотя, с другой стороны, он мог понять эту женщину: если Таллий всегда был таким, каким был сейчас, то только очень смелая хранительница отважилась бы сопровождать его на балу.
– И все же, как это возможно?
– Думаю, меня опередили, и Мелани уже получила приглашение от другого…
– Да нет, – отмахнулся Уолли. – Я не об этом. Я про наличие безымянного Избранного.
– А в чем проблема? Все очень просто.
– И все-таки?
– Ты бывал в зале совета старейшин? – ни с того ни с сего спросил Таллий.
