355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Завадский » День Победы. Гексалогия (СИ) » Текст книги (страница 13)
День Победы. Гексалогия (СИ)
  • Текст добавлен: 10 апреля 2017, 15:30

Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"


Автор книги: Андрей Завадский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 176 страниц)

– Вы говорите об арабах, рахбар? – догадался президент Салехи. – Но как стравить их с американцами?

– Нужно нанести удар по нефтяным месторождениям Саудовской Аравии, сорвать поставки нефти в Америку. Но сделать это так, чтобы виноватыми выглядели сами арабы. Король пообещал американцам, что проблем не будет, и если он не сможет выполнить свои обещания, неверным захотят сами все контролировать. Они уже на саудовской земле, и их придет еще больше, и даже если король Абдалла согласится, его народ не признает оккупацию своей страны. Начнется война, и о нас забудут.

– Эта война не будет длиться дольше, чем война с Россией, – помотал головой главнокомандующий иранской армией. – Простите, уважаемый, но саудовцы – скверные солдаты. Они вооружены лучшим американским оружием, иногда даже лучшим, чем есть у израильских собак, но они не умеют пользоваться этим оружием, и у них нет решимости сражаться. Я больше верю в наших солдат на старых танках и самолетах – они готовы умирать за свою страну и свою веру!

– Как бы то ни было, американцы забудут о нас, решая намного более важные проблемы. Нет нефти – значит все их современные, начиненные электроникой самолеты никуда не взлетят, останутся в портах их корабли, встанут, застыв грудами мертвого металла, танки, эти «Абрамсы», как будто бы неуязвимые для любого оружия.

– Провести серьезные диверсии на территории Саудовской Аравии не так просто, – заметил Бахрам Салехи. – Нефтяные промыслы тщательно охраняются, возможно, что теперь – еще и американцами.

– У нас есть там свои агенты, – встрял в беседу главнокомандующий Корпусом Стражей исламской революции. – Они пока не проявляют себя, чтобы не быть уничтоженными или схваченными саудовскими спецслужбами, но готовы выполнить приказ. И, кроме того, наверняка среди самих саудовцев есть недовольные тем, что по их земле расхаживают, как хозяева, явившиеся из-за океана неверные. Я уверен, мы отыщем там себе союзников.

– У короля Абдаллы немало противников, – согласился глава Министерства информации, действительно, один из наиболее информированных людей среди собравшихся в резиденции аятоллы. – Его власти многие завидуют, и мы найдем, на кого опереться.

– Америка должна забыть о нашем существовании, пока мы не будем готовы вести с ней войну на-равных, – жестко произнес духовный лидер, и глаза его сверкнули ненавистью при одном упоминании давнего врага, затаившегося за океаном. – Скоро наши ученые милостью Аллаха создадут ядерные заряды, которые мы сможем доставлять к цели нашими ракетами, и тогда на нас никто не осмелится нападать. Пока же пусть наши враги будут заняты защитой того, что считают самым ценным для себя, пусть растрачивают свои силы в войнах с кем-нибудь другим, и потом, когда они ослабнут, мы о себе напомним, и вынудим их считаться с собой!

– Америка погрязнет в войне, захлебнется в крови своих солдат! – В глазах президента Ирана сверкнули молнии. Он хотел смерти своим врагам, хотел увидеть их унижение, и ради этого был готов рискнуть многим – даже своей страной, и уж тем более своей властью.

– Генерал Сафар, – аятолла взглянул на командующего Корпусом Стражей исламской революции. На него и его бойцов духовный лидер мог полагаться больше, чем на кого-либо иного, хотя мало кто в Иране был бы против того, чтобы унизить ненавистного врага, увидеть его страх. – Генерал, вы должны представить мне план операции и выбрать ее исполнителей. Это должны быть не тупые фанатики, годные только на роль смертников, а преданные, опытные люди. Придется проникнуть на территорию врага, пробраться туда, где готовы к любым неожиданностям – и при этом постараться остаться в живых, чтобы и дальше продолжить борьбу. Мы нанесем удар не только в Саудовской Аравии, но, если понадобится, по всему миру, заставив американцев содрогнуться от страха! используйте все, все наши ресурсы для этого!

– Будет исполнено, рахбар! План будет разработан в ближайшие дни! Я подберу лучших из лучших для этой миссии!

Призрак войны отступил в эти минуты. Президент Ирана не сомневался, что воля аятоллы будет исполнена. Совсем скоро могущество Америки окажется под ударом. весь мир увидит, что она не так сильна, какой пытается казаться. И тогда настанет их время – время тех, с кем пребывает благословение Всевышнего, кто не отринул веру ради богатства и роскоши. Бахрам Салехи еще не подозревал, что в стане врага у них уже появился первый союзник.

Генерал королевской армии Саудовской Аравии Исмаил бин-Зубейд не давал обещаний, и потому в день казни он был там, где собралась добрая треть населения Эр-Рияда. Солнце только поднялось над крышами домов, удушливая жара еще не накрыла испепеляющей волной огромный город, а на площади перед королевским дворцом бурлила огромная толпа. За спинами тройной цепи королевских гвардейцев, облаченных в полное снаряжение, грозно выставивших перед собой штурмовые винтовки, возвышалась мрачная громада эшафота. На ней терпеливо прогуливался единственный человек – палач.

Давно уже в столице королевства не видели публичных казней, тем более – на дворцовой площади. Но сегодня был особенный случай – смерти должны были предать заговорщиков, предателей, нарушивших присягу и посмевших угрожать королю. Им не повезло остаться в живых после провала мятежа, и теперь, после недолгого суда и нескольких недель ожидания, приговор предстояло привести в исполнение.

Генерал осторожно пробирался чрез толпу, мягко, но уверенно отодвигая со своего пути людей, собравшихся поглазеть на необычное зрелище. Кто-то в ответ на крепкие тычки и толчки бранился, но, увидев его погоны, испуганно умолкал, уступая дорогу. Бин-Зубейд не хотел выделяться, но все же надел форму – повседневную, не парадную, и оружие не взял, чтобы не привлекать слишком много внимания.

Исмаил почти добрался до первой линии оцепления, когда все началось. Гудевшая, бурлившая, неразборчиво что-то бормотавшая толпа вдруг притихла, замерев на несколько секунд – на эшафот вывели приговоренных. Генерал видел их – он стоял достаточно близко. Окруженные караулом из гвардейцев, на помосте, поднятом выше голов тысяч зевак, стоили три человека, сейчас ничем не отличавшихся между собой. Одинаковые белые рубища, неухоженные бороды, бледные, несмотря на зной и палящее солнце лица. Принц Хафиз Аль Джебри. Самир Аль Зейдин, глава Службы общей разведки. И генерал Ахмед Аль Шаури, жизнью расплатившийся за личную преданность своему патрону.

– Волей Его Величества и во славу Всевышнего Господа нашего, да свершится правосудие над предателями и изменниками, – раскатился над толпой зычный голос. – Нечестивцы, посмевшие умышлять против государя, признаны виновными, и наказание им – смерть!

Последние слова эхом разнеслись по толпе. Тысячи зрителей, жаждавших крови, в едином порыве устремились к эшафоту, со всех сторон напирая на Исмаила бин-Зубейда. Поглазеть на казнь пришли многие – но самого короля не было. Неверное, наблюдает за всем из дворца, решил генерал. Не было, к их собственному счастью, и американцев – неверные тоже попрятались по своим норам, хотя, наверняка, радовались сейчас.

– Взывайте к Господу, – обратился к приговоренным «распорядитель» казни. – Помолитесь в последний раз, прежде, чем предстанете перед Ним!

Все трое разом опустились на колени, коснувшись лбами деревянного настила. Исмаил бин-Зубейд даже видел, как беззвучно шевелятся их губы. Отрешенные лица, остекленевшие глаза, в которых не было ни раскаяния, ни сожаления – только страх перед небытием, на пороге которого стояли они, зная, что назад пути нет. Наверное, на этот раз, впервые, быть может, за свою жизнь, все трое молились искренне, зная, что с них вскоре будет спрошено за любую ложь.

Генерал Исмаил бин-Зубейд старался запомнить все, каждый жест, каждую деталь, потому что хотел знать, за что будет мстить. Он вдруг поймал себя на том, что вместе с приговоренными шепчет слова молитвы. Те, кто стоял рядом с генералом, тоже заметили это, отступая, отшатываясь от человека, что-то беззвучно говорившего, устало опустив веки.

– Довольно! – Резкий злой крик вырвал бин-Зубейда из забытья. – Пора приступать!

Палач, безучастно стоявший на краю эшафота, сделал шаг, приближаясь к тяжелой колоде, к которой два гвардейца уже подтолкнули первого из приговоренных – Хафиза Аль Джебри. Солнечные лучи разбились мириадом брызг о сталь широкого, плавно изгибавшегося и чуть расширявшегося к острию клинка, специально утяжеленного – чтобы одним ударом отсечь голову преступника, не доставляя ему излишних мучений.

Принц Аль-Джебри не пытался сопротивляться, следуя туда, куда тащили его дюжие бородачи-гвардейцы. Вот его пригнули к колоде, палач встал сбоку, обеими руками вздымая над головой свой жуткий скимитар. Замах, удар, воздух стонет, рассекаемый оточенным не хуже бритвы лезвием – и клинок с глухим стуком вонзается в отполированное дерево, а голова, от которой отлетают брызги крови, катится по помосту.

Толпа замерла – все собрались здесь в ожидании зрелища, но увидев то, чего хотели, почувствовали страх и омерзение, уже почти безмолвно, без движения наблюдая за тем, что происходит далее. А гвардейцы между тем подняли с колен Самира Аль-Зейдина, ухватив его за локти и потащив к колоде, уже впитывавшей в себя первую пролитую сегодня кровь.

– Нет!!! – пронзительный вопль заставил вздрогнуть тысячи зевак. – Нет!!! Прости!!! Пощады!!!

Вырвавшись из рук гвардейцев, бывший глава королевской разведки на коленях пополз по эшафоту, простирая руки ко дворцу государя, каменной громаде, возвышавшейся над площадью. Он кричал что-то неразборчивое, рыдая и вырываясь из рук стражников. Но те, легко поборов сопротивление, схватили приговоренного, швырнув его на все ту же колоду. Аль-Зейдин еще что-то кричал, захлебываясь слезами, когда вновь свистнул, опускаясь, скимитар палача – и крик оборвался невнятным воплем, а потом вновь наступила тишина.

Генерал Ахмед Аль-Шаури не дожидался, когда гвардейцы толкнут его к палачу – он сам сделал первый шаг, пройдя весь путь, всего несколько шагов, последних шагов в его жизни, без посторонней помощи. Он шел навстречу неизбежному, как когда-то шагнул под огонь врага, вынося своего раненого бойца, хотя знал, что сам может лечь рядом с ним. Исмаил бин-Зубейд замер, широко открыв глаза – он должен был видеть все.

Аль-Шаури сам, отстранив не посмевших касаться его гвардейцев, опустился на колени, положив голову на колоду, небритой щекой коснувшись пропитавшегося кровью дерева. Палач снова, в третий раз, занес над головой ослепительно сверкнувший в солнечных лучах скимитар. Он был настоящим мастером, этот человек, с одного удара отсекавший голову, срезавший ее своим страшным мечом, словно бритвой. И сейчас он тоже сделал все, как надо.

Клинок, дойдя до верхней точки, резко пошел вниз, прочертив сияющую дугу, и со стуков вонзившись в дерево. Отрубленная голова покатилась по помосту, а тело мешком сползло под ноги палачу. Безупречно!

Исмаил бин-Зубейд не видел, как уносили тела, как расходилась напряженно гудевшая толпа – никто не осмеливался почему-то говорить в полный голос. Командир Первой бригады специального назначения не стал задерживаться на площади дольше, чем было нужно – его уже ждали.

Они собрались на окраине Эр-Рияда, на чьей-то квартире, в тихом спокойном районе. Когда появился генерал, все остальные уже были на месте. Десяток офицеров из его бригады, те, с кем Исмаил бин-Зубейд нес службу плечо к плечу много лет, кого знал, как самого себя – и кому мог доверять больше, чем себе.

– Король расплатился с неверными кровью своих самых преданных слуг, – произнес генерал, обведя взглядом своих братьев, товарищей по оружию, тех, кого он выбрал из многих сотен, в ком был уверен. – Те, кто хотел блага для нашей страны, закончились свой путь на плахе. Ахмед Аль-Шаури искренне верил, что спасает королевство от войны с Америкой, и именно для того, чтобы сохранить мир, он, обманутый хитрыми интриганами, повернул оружие против того, кому присягал на верность. Его обманом заставили совершить предательство, а потом назвали преступником, опозорив его имя на всю страну. И это лишь начало. Неверные, сами и создавшие заговор, явились вовремя, как будто бы спасая нашего короля – еще бы, они точно знали, что и когда должно произойти, и ждали в полной готовности! И теперь они хотят хозяйничать на нашей земле, а король Абдалла им верно служит, возвращая долг, оплачивая его кровью своих братьев! Этого не должно быть!

Слова рвались из груди, а в ней клокотала ярость. Перед глазами генерала еще стояла жуткая картина – оседающее на выщербленные доски эшафота обезглавленное тело того, кому он до сих пор остался должен самое ценное, свою жизнь. Никто не смел прерывать бин-Зубейда, слушавшие его, кажется, даже старались не дышать.

– Я собрал вас, тех, кому верю, как себе, на кого могу полагаться в любом деле даже больше, чем на себя, чтобы сказать – я желаю отомстить королю, который так легко отправляет на смерть своих слуг, предаваясь неверным, явившимся из-за океана. и с вами, или без вас, но я сделаю это!

– Мы с тобой, господин, – произнесли разом несколько офицеров. – Ты верил нам прежде, можешь верить и сейчас!

– Неверные пришли сюда, чтобы получить нашу нефть, то, что приносит богатство нам и будет приносить нашим детям и детям наших детей – если американцы и их прихвостни не выкачают из наших недр черное золото все до капли. Пока у них есть наша нефть – король Абдалла будет их другом и союзником. Но если поток нефти иссякнет… Я заставлю короля понять, почувствовать, что значит, быть преданным тем, кому ты веришь. Мы – элита королевской армии, и нам по силам сделать то, что я хочу. Мы уничтожим нефтяные промыслы, лишим неверных нашего сокровища, и рассорим их с королем. И тогда он поймет, кто настоящий его друг!

– Если сделать то, что ты предлагаешь, господин, американцы явятся сюда в полной силе, и в королевстве начнется война, – покачал головой с явным сомнением один из офицеров – командир батальона «коммандос». – А неверные могут нас победить!

– Войны не будет! Американцам нужна наша нефть, а если они будут бомбить все подряд, то промыслы окажутся уничтожены окончательно, ни о какой добыче не будет и речи тогда – так получилось в Ираке, так будет и здесь. Они не смогут разгуляться в полную силу. Да и вообще вторжения не будет – если они ступят на нашу землю, если приблизятся хотя бы к святыням Медины и Мекки, все правоверные поднимутся против американцев по всему миру, начнется джихад, которого так боятся в самой Америке. Нет, войны не будет – эти неверные не дураки рисковать всем. Но наказать короля они попытаются, а мы будем готовы к этому, и, позволив ему вдоволь натерпеться страха, вмешаемся, вышвырнув американских собак прочь из королевства!

Ахмед Аль-Шаури продумал все до мелочей – у приговоренного к казни смертника было достаточно времени для этого. И пусть его тело скоро уложат в могилу, Исмаил бин-Зубейд выполнит посмертную волю своего брата, и план, рожденный в тиши одиночной камеры, воплотится в реальность. Но прежде следует решить несколько проблем.

– Для предстоящей акции нам потребуется много людей, не десять и не двадцать, – сообщил бин-Зубейд. – Нужны и опытные бойцы, и «пушечное мясо», возможно, даже смертники – иначе оборону нефтяных месторождений не прорвать. Пока этот план известен только вам, тем, кому я доверяю. Я прошу каждого из вас подобрать по несколько человек, три-четыре, не больше, из тех, что лично преданы вам самим. Если хоть несколько слов из сказанного достигнут ушей контрразведки, палач придет уже за нами. Но люди нам нужны – ударить нужно одновременно всюду, чтобы король и его неверные покровители испытали настоящий ужас! Ступайте, и помните – мы делаем то, что угодно Аллаху!

Офицеры расходились по одному, возвращаясь к месту службы разными путями, чтобы никто и ничего не смог сейчас заподозрить. Исмаил бин-Зубейд был намерен покинуть место встречи последним. Но прежде, чем он переступил через порог, к нему подошел юный лейтенант Ибрагим Аль-Джуни, один из тех, кого генерал считал самыми многообещающими своими людьми, оказывая им заметное покровительство.

– Господин, прошу простить меня, – молодой офицер говорил неуверенно, словно в чем-то сомневаясь. – Наших сил может не хватить для того, что вы задумали. Но я знаю, кто может помочь нам. Король Абдалла предал не только вашего друга, но и многих за пределами королевства. И есть те, кто готов на все, чтобы отомстить нечестивому правителю. Такие же мусульмане, как мы, они помогут, если будут знать, что мы делаем общее дело.

Что-то шевельнулось в сознании бин-Зубейда. Не надо гадать слишком долго, что понять, кого своей сделкой с американцами предал их король. И потому генерал спросил, почти наверняка зная ответ:

– Иран?

– Они наши братья, правоверные, а ссорят нас политики в угоды неверным собакам! Но нам нечего делить на самом деле!

Новость о том, что один из самых перспективных молоды офицеров его подразделения связан с иностранной разведкой – а с кем же еще! – фактически с врагами государства, была не из числа приятных. И все же это шанс сделать грязную работу чужими руками – отомстить королю и уцелеть, ведь на месте преступления найдут иранцев, а не саудовских солдат из элитной бригады.

О том, что спецслужбы соседней страны ведут работу среди военных, Исмаил бин-Зубейд знал и раньше, он хорошо помнил историю, в том числе и случаи, когда контрразведка раскрывала целые заговоры, ниточка от которых неизменно тянулась через вод Персидского залива на восток. Просто осознавать, что один из тех, кого обычно называют предателями, был с тобой рядом столь долго время, и ты сам благоволил ему, это… неприятно, наверное. Но терпимо, особенно сейчас.

– Твои… друзья, – генерал немного замялся. – Они серьезно готовы помочь нам?

– Более чем, господин! И кроме желания у них еще есть немалые возможности! Я не могу что-либо обещать или всерьез обсуждать, но можно организовать встречу с тем, кто сможет давать такие обещания, принимать и отклонять предложения. И это стоит сделать, не откладывая.

– Хочешь организовать встречу с резидентом?

– Через три дня, – не отвечая на вопрос, сообщил Аль-Джуни. – На границе с Оманом, точное место сообщат позже. Только вы и я, больше никого. С их стороны тоже двое. Вы не должны опасаться провокаций, господин! Все честно!

Исмаил бин-Зубейд внимательно посмотрел на своего офицера, словно испытывая того, пытаясь отыскать слабину. А затем молча кивнул – он уже принял решение, и не сможет называть себя мужчиной, если повернет вспять. Три дня – это же не так много. Придется лишь немного потерпеть.

Вызов в штаб застал полковника Нагиза Хашеми на огневой полосе. Нет, сам офицер Корпуса Стражей исламской революции не проходил все эти препятствия – на этот раз он с безопасного расстояния наблюдал за тем, как его бойцы ползут под низко натянутыми нитями колючей проволоки, переваливаются через стены, палят из автоматов по появляющимся на несколько секунд мишеням, метают ручные гранаты, пытаясь уложить их в отверстие размером с ветровое стекло автомобиля. А рядом стояли их командиры с секундомерами в руках, и каждый солдат знал – каждое мгновение промедления обернется не меньше, чем километровым марш-броском в полном снаряжении.

Пасдараны из отдельной бригады «коммандос» в который раз штурмовали эту полосу препятствий, в ожидании начала священной войны оттачивая свое мастерство. С исступлением фанатиков они снова и снова шли вперед, порываясь сквозь стену огня, до крови царапая спины о шипы колючей проволоки. Каждый знал, что час решающей битвы близок, и каждый хотел встретить ее в полной готовности.

– Господин полковник, – рядом с Нагизом Хашеми вырос, как из-под земли, молодой сержант – даже борода еще не росла, так, щетина. А на заднем плане полковник заметил джип с водителем. – Господин полковник, вас приказано срочно доставить в штаб! Идемте!

Над полигоном, расположенным под Керманшахом, и принадлежавшем Семнадцатой пехотной дивизии, стоял страшный грохот – трещали автоматы, раскалившиеся от интенсивной стрельбы, рвались ручные гранаты, хлопали взрывпакеты. Но полковник Хашеми привык ко всему этому, как привык и посыльный, и потому они отлично слышали друг друга сейчас.

– Что за спешка, сержант? – сурово спросил полковник.

– Прибыл генерал Сафар! Это его приказ!

Имя командующего Корпусом Стражей исламской революции заставило Хашеми поторопиться. Никогда прежде столь высокий чин не настаивал на личной встрече с обычным офицером, а, значит, сейчас должно было произойти нечто необычное. Быть может, именно то, к чему Нагиз Хашеми готовился всю свою сознательную жизнь.

Генерал Омид Сафар ничем не выказал своего нетерпения, когда полковник Хашеми, по-уставному отдав честь, вошел в кабинет командующего дивизией, временно выдворенного вон – уже одно это значило очень многое. Командир бригады «коммандос» замер на пороге, вытянувшись по струнке и уставившись куда-то в потолок, поверх головы главнокомандующего. А тот, не спеша, подошел к столу, за которым обычно располагался командир дивизии. Сейчас полковник заметил, как сильно хромает на левую ногу генерал Сафар – командующий успел побывать на настоящей войне, подбивая иракские танки из ручного гранатомета.

Нагиз Хашеми достаточно знал о своем командире, чтобы утверждать – сейчас он видит перед собой настоящего героя, выжившего в жуткой бойне. Солдаты Хусейна тогда немало натерпелись от летучих отрядов иранских «коммандос»-мотоциклистов, носившихся по пустыне, как ветер, появляясь там, где их никто не ждал. Двое пацанов с РПГ-7 едва ли не на мопеде – против сорокатонной махины танка, и Омид Сафар не раз выходил победителем из такой неравной схватки. Но однажды ему не повезло – пулеметная очередь с иракского Т-72 накрыла тарахтящую маломощным движком «боевую машину», уходившую за барханы после очередной удачной атаки.

Продолжая хромать, Омид Сафар, будто не замечая присутствия полковника, остановился возле стола, что-то взял оттуда, неторопливо вернулся к широкому окну – сквозь толстое стекло доносились отзвуки взрывов и стрельбы с полигона – вновь развернулся, и, приблизившись на три шага к полковнику, заговорил.

– Нагиз Хашеми, – произнес генерал, раскрыв тонкую папку, но почти не глядя в нее, словно выучил содержимое наизусть. – Родился в Исфахане, в семье священника. Военное училище, затем – десять лет безупречной службы, сперва в Тридцать первой пехотной дивизии, затем – в подразделениях специального назначения. Ваша бригада считается одной из лучших, вы гоняете своих людей до полного изнеможения, но это лишь заставляет все больше добровольцев просить о переводе именно в вашу часть. Все знают, что «коммандос», служащие под вашим началом, подготовлены лучше многих других. Они способны действовать на суше, на море и в воздухе, любым оружием, в наступлении и обороне. У вас есть боевой опыт, полковник?

Вопрос едва ли требовал ответа, и все же Нагиз Хашеми послушно сообщил:

– Я занимался подготовкой боевиков «Хезболлы» в Ливане, вместе с ними совершил несколько рейдов на территорию Израиля. Один раз наша группа попала в засаду, устроенную неверными. Половина моих людей осталась там, прикрывая наш отход – они все погибли, выиграв для нас время, еврейские собаки, оказывается, неплохо умеют воевать. Я хотел остаться со своими людьми, я с радостью принял бы смерть во имя Аллаха, но не мог нарушить приказ.

– Вы поступили верно, полковник, – кивнул генерал Сафар. – Одно дело, когда еврейским собакам достаются тела ливанцев или сирийцев, и совсем другое – если это будет иранский офицер, пусть даже мертвый. То, что вы здесь, означает, что вы не только храбрый боец, но еще и дисциплинированный, а именно это мне и нужно. Скажу стразу – на вас мой выбор пал не сразу. Я изучил несколько кандидатур, довольно-таки много, ознакомился с личными делами, выслушал рекомендации командиров и просто сослуживцев. И в итоге выбрал именно вас!

– Для чего, господин генерал?

– Вы на протяжении десяти лет готовились защищать свою страну, свой народ и вою веру, полковник. Вы преданы своей родине, дисциплинированы, у вас есть опыт диверсионной деятельности – вы тот, кто нужен. И сейчас вам выпал шанс нанести удар в самое сердце нашего самого сильного врага. Вам предстоит воевать с американцами!

Полковник Хашеми почувствовал, как заломило в груди – не от страха, от предвкушения. Он выбрал путь воина, и делал все, чтобы быть одним из лучших, вовсе не из тщеславия, а просто потому, что иначе не выстоять в схватках с многочисленными врагами его великой родины. И вот оказалось, что все его усилия, лишения, испытания, которым полковник сам себя подвергал, были не напрасны. Тело вдруг охватила непривычная дрожь, сладостное волнение – он, Нагиз Хашеми, простой паренек с бедной окраины Исфахана, оказался достоин, он будет сражаться во имя своей родины с самым ненавистным врагом Ирана!

– Страна на пороге войны, – говорил, как рубил, генерал Сафар. – Американцы у наших границ, и корабли – возле нашего берега. Мы готовы встретить их, но наши силы не равны. Никому не нужна победа, ради которой всему народу придется стать смертниками! И потому нужно ударить первыми, но так, чтобы в ответном ударе вся мощь неверных обратилась не на нас, а на других, а сами они оказались ослаблены и не могли бы воевать в полную силу. Скажите, полковник, что нужно от нас американским собакам, ради чего они готовы посылать на смерть своих солдат?

– Нефть!

Нагиз Хашеми не колебался с ответом. Ради густой маслянистой черной жижи, которой так богаты недра его страны и соседних государств, американцы и их прихвостни готовы на многое. Ирак уже пал, и теперь его гниющее тело опутали нити нефтепроводов, питающих врага, позволяющих ездить его автомобилям, летать его самолетам и даже космическим ракетам.

– Вы правы, полковник, – кивнул Сафар. – Нефть важна для нашего врага. Привыкнув полагаться на техническое превосходство в любой войне, американцы нуждаются в огромном количестве топлива для своих кораблей, самолетов, танков. Если на бензоколонках иссякнет бензин, в Америке начнется паника, их народ свергнет президента, все их нечестивое правительство, и никто уже не будет думать о том, чтобы идти за океан и воевать с нами. И вам, полковник, предстоит разработать и осуществить операцию, в результате которой снабжение нефтью Америки будет нарушено, при этом все должно выглядеть так, чтобы гнев ввергнутого в ужас врага обрушился не на нас, а на других, тех, кого сейчас американцы считают своими союзниками. На Саудовскую Аравию.

– Я готов, господин генерал! Я ждал этого часа всю жизнь и не подведу вас! Не сомневайтесь во мне! Вам никогда не придется жалеть о своем выборе!

Полковник, как и многие иранские офицеры, учился военному искусству на примерах долгой войны с западным соседом, и знал, что стало с Ираком после восьмилетней бойни, никому ничего не принесшей, кроме разрушения и потерь – а воспользовались этим неверные. Саддам Хусейн, отвергнувший веру предков, не нашел в себе силы сражаться до конца, согласившись на перемирие, и его страна задохнулась в тисках блокады. Он встречал врага на своей земле, лишь отвечая ударом на удар, когда нужно было наступать, перенести войну за океан, ударив неверных в самое сердце, использовав все самой разрушительное оружие, какое у него было. Миллионы персов видели, как пала сильная страна – Ирак вышел победителем из долгой войны с Ираном, но в схватке с неверными не выстоял. Конечно, и родина Нагиза Хашеми стала сильнее с той поры, но все же ждать, пока враг нападет, и готовиться только к обороне – это прямая дорога в небытие.

– Это воля аятоллы, – жестко произнес генерал Сафар. – И вам предстоит претворить ее в жизнь, полковник! Вы должны воплотить самые страшные комары неверных, навсегда селить ужас в их сердца! В вашем распоряжении будет все, что вы пожелаете, вы можете подбирать людей из других подразделений – не только пасдаранов, но и армейских «коммандос», всех, кого сочтете достаточно подготовленными. План операции должен быть представлен мне – и самому рахбару! – как можно скорее!

– Самым надежным способом был бы ракетный удар по нефтяным промыслам Саудовской Аравии, – предложил Нагиз Хашеми. – Их месторождения находятся в пределах досягаемости наших ракет «Шихаб-3», и здесь не потребуются никакие ядерные боеголовки. Мы могли бы стереть их с лица земли за несколько минут. Но, как я понимаю, этот путь, самый простой и легкий – не для нас, господин генерал?

– Это так! Вы должны нанести удар так, чтобы подозрения не сразу пали на нас, полковник! Иначе вы только приблизите гибель своей страны!

Полковник Хашеми не мешкал, получив приказ. В его распоряжении было немало источников информации – справочники, журналы, бездна Интернета – вполне достаточно, чтобы составить представление о своей цели и о том, как уничтожить ее быстро, с минимумом усилий и наибольшим эффектом. Даже вполне открытые материалы могут оказаться настоящей кладезью знаний для того, кто точно знает, что ищет. А генерал Сафар не солгал – в распоряжении Хашеми было все, что только могло потребоваться. Пусть Иран не имеет разведывательных спутников, пусть нет у него беспилотных разведчиков вроде американских RQ-4 «Глобал Хок», летающего так высоко, что до него нее «дотягивается» большинство зенитных ракет и перехватчиков, или «невидимого» RQ-3 «Дарк Стар» – разведка работала. Миллионы правоверных, живущих по всему миру, за которыми не в силах уследить никакая контрразведка, поставляли столько информации, что в ней впору было захлебнуться.

Боевая подготовка была позабыта – часами полковник просиживал перед монитором, порой полностью утрачивая контакт с реальностью, прерываясь лишь для того, чтобы принять немного пищи, или совершить намаз. И если первым еще можно было пренебречь, то отказаться от второго Нагиз Хашеми не посмел бы даже под страхом смерти.

Нефть для Америки оказалась действительно важна, жизненно необходима. На самом деле у неверных были и иные источники энергии – уголь, гидроэлектростанции, наконец, ядерная энергия – они запрещали иранцам создавать свои реакторы, мешали делать это русским, но сами и не думали уничтожать собственные атомные электростанции. Но нефть была очень важна. Ни один нормальные американец не представляет жизни без личного авто – а машинам нужен бензин. Иссякнет он на бензозаправках – и встанет транспорт, прекратится торговля, ведь товары развозят по магазинам тоже на грузовиках. Скорая помощь, полиция, пожарные не приедут вовремя, ведь и для их машин тоже нужен бензин, эта резко пахнущая жидкость, которая умеет так ярко гореть.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю