355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Завадский » День Победы. Гексалогия (СИ) » Текст книги (страница 162)
День Победы. Гексалогия (СИ)
  • Текст добавлен: 10 апреля 2017, 15:30

Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"


Автор книги: Андрей Завадский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 162 (всего у книги 176 страниц)

Отчаяние и страх, концентрировавшиеся над русскими позициями, были ощутимы физически. Никто из судорожно сжимавших сейчас оружие людей, измученных отступлением и почти не прекращавшимися стычками с наступавшим на пятки противником не думал о том, чтобы сдаться или бежать, но сидеть на месте и ждать неизбежной гибели становилось невыносимо. В отличие от них командир механизированного полка Второй пехотной дивизии Сил самообороны Японии был совершенно спокоен и в будущее глядел с надеждой – от полной и безоговорочной победы его отделяли считанные десятки минут.

Без малого тысяча японских бойцов уже заняла исходные позиции и ждала только приказа, чтобы обрушиться на горстку измотанных, растерянных «гайдзинов», лишенных связи, израсходовавших почти все припасы. По подлеску, порыкивая мощными двигателями, медленно ползли бронемашины. Им предстоит преодолеть чуть менее двух километров открытого пространства, отделяющего опушку леса от окраины поселка. Ничтожное расстояние, если не вспоминать, что проделать этот путь придется под ураганным огнем уже считающих себя мертвецами врагов, потому сражающихся с исступлением. Но и атакующие не собираются становиться мишенями. Расчеты минометов, позиции которых разместились за рощей, уже опустили в стволы мины, похожие на тяжелые свинцовые капли. Сложный организм полка, действующий, как одно целое, застыл в готовности, и тишина вот-вот могла разорваться грохотом канонады.

Командир полка, принимавший доклады своих офицеров, взглянул на замерших перед мониторами подчиненных:

– Противник деморализован, окружен, лишен возможности спастись. Им некуда бежать и не на что рассчитывать. Эти люди, как крысы, загнанные в угол. Но в этом кроется и опасность для нас. Лишенные выбора, они будут сражаться с яростью и отчаянием, и постараются нанести нам максимальный ущерб. Этого не должно случиться. Каждый солдат понадобится нам позже, под Петропавловском. Русских, по данным разведки, от трехсот до четырехсот человек, треть из них ранены, и все они смертельно устали. Они почти лишены тяжелого вооружения, и будут пытаться сойтись с нашими солдатами вплотную, лицо к лицу. Противника нужно уничтожать на расстоянии, не позволяя навязать себе ближний бой. Все уже заняли позиции, господа? Что ж, тогда – в атаку!

Люди, расположившиеся в окопе, конечно, не услышали звук выстрелов, и лишь расколовший небо над их головой протяжный вой на высокой ноте заставил бойцов дружно выругаться. Алексей Басов, падая на дно, успел крикнуть:

– Всем лечь! Мины!

Первый залп, сделанный японцами, накрыл окраину Усть-Камчатска. Заунывный вой, издаваемый стабилизаторами падавших мин, оборвался грохотом взрывов, и среди скопления разномастных домов взметнулись к небу фонтаны земли и пламени. Взвизгнули осколки, вторя им, закричали раненые, застигнутые минометным обстрелом на открытом пространстве. Басов видел катающиеся по земле фигурки людей в камуфляже и «гражданке» и лишь сжимал от бессильной злобы кулаки, понимая, что помочь не сможет ничем.

Снова взвыло над головами, и стена разрывов взметнулась уже в десятке метров перед линией окопов. Басову запорошило землей глаза, а один из корректировщиков вскрикнул, когда по его шее чиркнул осколок, крохотный кусочек металла.

– Лежать, лежать, – крикнул полковник, ползком подбираясь к раненому бойцу. – Ты как? Куда тебя?

Офицер осмотрел рану, убедившись, что ничего серьезного не произошло, и ободряюще хлопнул солдата по плечу:

– До свадьбы заживет!

– Так я женат, вообще-то!

Снова грохот взрывов, по каске что-то ударило, так что из глаз Басова посыпались искры. Японские минометы, позиции которых, судя по всему, находились у самой кромки леса, завывали на разные голоса, вышвыривая в небо все новые порции стали. Мины, описывая крутую дугу, сыпались отвесно на головы ютившихся в наскоро отрытых окопах солдат, рассыпая вокруг визжащие осколки, рвавшие в клочья ткань униформы и человеческую плоть.

– А пушек нет, – отчего-то радостно прокричал сквозь гул близких взрывов Сухов. – Стосемимиллиметровые бьют!

– Пушки сейчас понятно где, – скривился от злости Басов. – Под Петропавловском. А с нас хватит и этих «самоваров» с лихвой!

Минометы американского производства М30 калибра 106,7 миллиметра, принятые на вооружение в начале пятидесятых годов прошлого века, и впрямь было сложно считать современным оружием, но они могли забросить двенадцатикилограммовую осколочно-фугасную мину почти на шесть километров, делая до десяти выстрелов в минуту – до тех пор, пока не перегреется ствол. И сейчас батарея таких минометов, выпустив за несколько минут не меньше сотни мин, перемалывала оборону русским солдат, расчищая путь уже вышедшим на исходные позиции японским пехотинцам.

– Идут! – Сухов первым рассмотрел выползающие из зарослей бронетранспортеры, разрисованные кляксами камуфляжной окраски.

– К бою! – Басов рывком отвел назад рукоятку затвора, загоняя патрон в ствол АКС-74. Рядом лязгали предохранителями оба корректировщика, от лиц которых отхлынула кровь.

Десяток восьмиколесных БТР «Тип-96», каждый из которых нес под своей тонкой броней по восемь полностью снаряженных стрелков, выстроившись неровной цепью, двинулся по целине к Усть-Камчатску. Добравшись до середины нейтральной полосы, они разом открыли огонь из турельных «браунингов» пятидесятого калибра, и Алексей Басов, услышав жужжание пуль над головой, сжался за бруствером. Минометы противника дали еще залп, затем, наконец, умолкнув, и грохот взрывов уступил место злобному рыку двигателей.

– Гаси их, командир! – Сухов, осторожно выглядывая наружу, подтолкнул Басову гранатомет.

– Далеко! – Полковник обернулся к корректировщикам, приказа: – Вызывайте огневую поддержку!

Провернув рукоятку полевого телефона, солдат закричал в трубку настолько громко, что, пожалуй, расчеты самоходок его могли бы услышать и так:

– Гнездо, я – Сокол, прием! Ориентир шесть, ближе триста!

А майор Сухов, разглядев движение за шеренгой медленно ползущих по полю БТР, негромко, но так, что его услышал каждый, кто был рядом, промолвил:

– Вот нам и хана!

Один за другим из рощи выбирались окутанные сизым облаком выхлопных газов танки «Тип-90». Невозможно было не узнать их характерные рубленые очертания, придававшие боевым машинам двадцать первого века сходство со старинными фашистскими «Тиграми». Басов насчитал пять танков, уверенно двинувшихся к окраине Усть-Камчатска, переваливаясь по кочкам на широких гусеницах, медленно поводя при этом орудийными стволами, толстыми, точно телеграфные столы. От них веяло ужасом и несокрушимой силой, хотелось бросить все и бежать, куда угодно, лишь бы не слышать этот оглушительный лязг металла и рев мощных движков, от которого заныли зубы.

– Насмешка судьбы, – пробормотал Алексей Басов. – Все в этой жизни движется по кругу. Снова впереди – враг, а за спиной осажденный город, и никакой надежды на то, что помощь успеет, что она вообще придет. В прошлый раз нам повезло, умерли не все, хотя все уже попрощались с жизнью.

– Командир, шел бы ты в тыл, – предложил Сухов, снова проверявший свой пулемет. – Твое дело – управлять, а кому жать на спуск, найдется и так.

– Кем управлять? От всей бригады осталось людей меньше, чем на две роты. Вся тактика и стратегия кончились. Нет ни тыла, ни фронта. Каждый сам по себе, и мое место теперь не в штабе, а здесь. Так что заткнись, майор, и приготовься открыть огонь!

Стальная лавина, огрызаясь огнем, накатывала на позиции русских солдат, изготовившихся к бою. А за их спинами расчеты самоходных орудий «Нона-С» уже стащили со своих машин ворох маскировочных сетей, позволявший остаться незамеченными даже для наблюдения с мчащихся в безвоздушном пространстве разведывательных спутников. В каморы орудий легли первые стадвадцатимиллиметровые снаряды, короткие стволы запрокинулись вверх, затем разом выдохнув струи пламени.

Осколочно-фугасные снаряды 3ОФ49, описав параболу над головами русской пехоты, сжавшейся в своих окопах, ударили в землю перед цепью японских БТР, рассыпавшись множеством осколков. Кусочки металла, разогнанные до колоссальных скоростей, на расстоянии двадцати метров от места взрыва могли пробить восьмимиллиметровую броню, а на меньшей дистанции их могущество возрастало почти вдвое. Стальной дождь обрушился на корпус одного из бронетранспортеров, изрешетив его и превратив тела укрытых внутри пехотинцев в кровавое месиво. Но остальные БТР только увеличили скорость, проскакивая на полном ходу опасный участок, а танки, двигавшиеся следом, открыли огонь из орудий и спаренных пулеметов, и над нейтральной полосой повисли рубиновые нити трассеров.

Самоходки «Нона-С» открыли частый огонь, расходуя жалкие остатки боекомплекта. Один из снарядов по чистой случайности угодил в японскую бронемашину. Пяти килограммов начинявшего его взрывчатки хватило, чтобы разорвать в клочья тонкую броню, и Басов, увидев, как на месте БТР взметнулся стол огня, не смог сдержать восторженного крика:

– Жрите, суки!

Передний край русской линии обороны полыхнул пламенем. С шипением промчались над полем немногочисленные «Фаготы» и «Метисы». Одна из ПТУР вонзилась в борт японского танк, неуклюже замершего посреди ровного поля, исторгая из распахнувшихся люков клубы густого дыма. С правого фланга зарокотал могучий башенный КПВТ превращенного в неподвижную огневую точку бронетранспортера. Его пули прошили борт вражеского «Тип-96» от носа до кормы, вскрыв корпус, точно банку с кильками. А на левом фланге подал голос ПКТ, установленный на точно так же врытом в землю по самую башню МТ-ЛБ.

Алексей Басов, не обращая внимания на грохот выстрелов и свист пуль, раздвинул тубус гранатомета РПГ-18, уложив трубу на правое плечо и пытаясь поймать в прорезь прицела силуэт бронемашины противника. В тот миг, когда он сумел прицелиться, БТР затормозил, распахнулись люки, и наружу посыпались японские солдаты, быстро разворачиваясь в цепь. Последний из них еще не покинул машину, когда полковник нажал на спуск. Над ухом оглушительно грохнуло, и дымная полоса реактивной гранаты ткнулась в скошенный нос бронетранспортера. Вспыхнуло, во все стороны полетели какие-то клочья, а затем по брустверу защелкали пули, и Басов упал на дно окопчика, нашаривая свой автомат.

Майор Сухов, утробно зарычав, открыл огонь из пулемета, обдав приближающихся короткими перебежками японских пехотинцев струей свинца. В ответ трещали штурмовые винтовки. Один из солдат-корректировщиков, вскинув АК-74, высунулся из окопа, успев выпустить несколько пуль, а затем, захрипев, повалился вниз, к ногам полковника. Из развороченного малокалиберной скоростной пулей горла бил фонтан крови. Его напарник что-то прокричал, рванувшись вверх, но был сбит Басовым.

– Сиди, дурак, не высовывайся! – полковник прокричал в перекошенное лицо солдату, которого столкнул на дно окопа, для надежности всем своим весом наваливаясь сверху.

Четыре японских БТР и уже два танка горели, над ними поднимались столбы жирного черного дыма. Но остальные машины вели огонь из всех стволов, а цепи пехотинцев приближались к позициям защитников Усть-Камчатска. Откуда-то сзади время от времени прилетали стадвадцатимиллиметровые снаряды, разрываясь в массе вражеской пехоты, сбивая с ног сразу по десятку японцев, но залпы следовали все реже и реже. В ответ часто рявкали гладкоствольные пушки танков «Тип-90», наводчикам которых удалось нащупать сперва БТР-80, заткнув подкалиберным снарядом его мощный КПВТ, а затем настал черед и МТ-ЛБ. Одна за другой, огневые точки были уничтожены, и противник продолжил наступление, с каждой минутой приближаясь к крайним зданиям.

– Отходим, или нас прижмут окончательно, – решил Басов, усевший расстрелять по японцам один автоматный рожок. Сухов в это время как раз заправил в свой ПКМ новую ленту. – Пошли, мужики!

Все трое выскочили из окопа, припустив к поселку. Полковник Басов пробежал метров десять, прежде чем залег, ткнувшись лицам в перепаханную взрывами землю и беззвучно скалясь от боли, пронзающей бедро, развороченное лишь несколько дней назад вражеской пулей. А воздух над головой стонал он наполнившего его свинца, летевшего в обе стороны. Полноценной фортификации с ходами сообщения и несколькими линиями обороны создать так и не успели, и теперь бойцы оказались в чистом поле под ураганным огнем. Пули впивались в землю все ближе, но в какой-то миг все будто оборвалось, и Басов, приподнявшись на локтях, увидел выползающий из-за какого-то строения танк Т-72Б. Над башней его бился на ветру российский триколор, а орудие которого было направлено в сторону цепей наступающих японцев.

– Подкалиберный! – прокричал сквозь грохот металла и вой дизеля командир экипажа, поймав в окуляр прицела силуэт вражеского «Тип-90». – Заряжай!

Боевая машина мчалась навстречу японцам на полной скорости, змейкой, сбивая противнику прицел. Наводчик коснулся клавишей на панели автомата заряжания, и оперенная игла подкалиберного бронебойного снаряда 3БМ9 легла в камору танковой пушки 2А46М, а следом отправился цилиндрический картуз заряда, и командир экипажа рявкнул:

– Огонь!

На конце ствола сверкнула вспышка, снаряд, покинув орудие, бесшумно промчался над головами вжавшихся в землю людей со сверхзвуковой скоростью, прошив корпус вражеского танка. А башня другого уже поворачивалась, обращая орудийное жерло к русскому Т-72, командир которого, чувствуя, что уже не успевает, истошно крикнул:

– Заряжай!!!

Из ствола пушки японского танка вырвалось пламя, но удара по броне русские танкисты так и не дождались, разом выдохнув с облегчением, а затем наводчик нажал на спуск, и теснота боевого отделения наполнилась ревом выстрела. Орудие русского Т-72, оснащенного автоматом заряжания, открыло огонь со скоростью пулемета, выплевывая один снаряд за другим. При этом танк маневрировал, будто танцуя на месте, сбивая прицел противнику. Выпущенные японскими танкистами снаряды пролетали все ближе и ближе, но пока даже не поцарапали краску на броне русского танка. Со стороны вражеской пехоты мерцающей звездочкой к Т-72 устремилась ПТУР. Взрыв элементов динамической защиты на лобовом листе корпуса, куда ударила ракета, разрушил кумулятивную струю, бессильно лизнувшую броню танка, оставив на ней лишь оплавленную борозду.

– Огонь из спаренного! – приказал командир.

Бешено замолотил пулемет ПКТ, сметая свинцовым вихрем вражеских солдат. Снова рявкнуло орудие, и танкисты увидели, как над еще одним «Тип-90», пораженным прямым попаданием, взвился фонтан огненных брызг.

– Готов, сука! – радостно заулюлюкал командир Т-72. – Наводчик, давай осколочный! По БТР противника – огонь!

Следующий выстрел тоже оказался точным, и угловатую коробку бронетранспортера «Тип-96» просто разорвало на куски. В ответ на русский танк обрушился шквал огня. По нему вели огонь японские пехотинцы из штурмовых винтовок и крупнокалиберных «браунингов», снова и снова выплевывали «иглы» БПС пушки японских танков, которых осталось лишь два. В какой-то момент умолкло орудие Т-72, и наводчик сквозь рокот двигателя сообщил:

– Командир, снарядов нет! Мы пусты!

– Черт! – танкист ударил кулаком по броне. – Все равно не возьмут, суки! Механик, тарань их! Вперед!!!

Взвыл дизель В-84, швыряя вперед многотонную боевую машину. Танк промчался в нескольких шагах от вжавшегося в землю полковника Басова, обдав того едкой горячей струей выхлопных газов и чудом не намотав на гусеницы лежавших рядом бойцов. Водитель, стиснутый со всех сторон броней, ничего не слышавший, сжал рычаги до боли в ладонях, видя перед собой только коробообразный силуэт японского танка, до которого было метров пятьсот, ничтожная дистанция. Ни он, и никто из экипажа не испытывал страха, просто не задумывался о том, что они делают. Кровь в их жилах уже заменил адреналин, под черепной коробкой у всех троих метались отзвуки выстрелов. Это было коллективное безумие, ярость берсерков, перед которой ничто не могло устоять.

– За Родину, вперед! – утробно прорычал командир экипажа, буравя взглядом сквозь призму прибора наблюдения приближавшийся вражеский танк. – Дави их! Давай!!!

Сразу две реактивные гранаты впились в лоб мчавшегося, подскакивая на кочках, Т-72Б. Одна разорвалась, срывая элементы динамической защиты, вторая отскочила в сторону рикошетом. Японский танк выстрелил, но перепугавшийся наводчик, понявший, что задумал противник, промазал. Он еще успел перезарядить орудие, как и у русского танка, оснащенное механизмом заряжания, но когда новый снаряд уже лежал в каморе, боевые машины столкнулись. Над полем прокатился чудовищный лязг, когда весивший сорок две тонный российский Т-72 врезался всей своей массой в борт японского «Тип-90», вминая внутрь броню, перемоловшую доверившихся ей людей. Затем в одном из танков сдетонировали снаряды и остатки топлива, и к небу поднялся столб пламени, а земля на сотни метров вокруг конвульсивно вздрогнула.

На какое-то время бой будто угас, внимание всех оказалось приковано к дуэли стальных машин, и полковник Басов, несмотря на риск поймать шальную пулю или осколок, смотревший на это во все глаза, решился, скомандовав:

– Побежали, мужики! Живо! Вперед!!!

Они вскочили, и, пригибаясь пониже, спотыкаясь о кочки, огибая воронки, вырытые минами и снарядами, своими и чужими, побежали к домам. Позади надсадно ревели двигатели мчавшихся через поле БТР, на ходу плевавшихся пулеметными очередями. Где-то неподалеку снова взвыли минометы, и на пути бежавших солдат во главе с Басовым взметнулась стена огня. Что-то ударило полковника в грудь, не пробив титановую кирасу тяжелого бронежилета, но вышибив воздух из легких до последнего грамма. А впереди заполошно затрещали автоматы, словно загавкала стая собак. В их трескотню вплетался солидный «рык» крупнокалиберных пулеметов – пехота Сил самообороны, потеряв до трети бойцов, ворвалась на окраины Усть-Камчатска.

– Командир, вставай, – Сухов, склонившись над ничего не соображавшим Басовым, тормошил того за плечо. – «Косые»!

Вскинув увесистый ПКМ, майор открыл огонь с рук, срезав длинной очередью выскочивших откуда-то японских солдат. Нелепо взмахивая руками, те падали друг на друга. Грохот выстрелов сменился тишиной – закончилась лента. И тогда майор, отбросив в сторону бесполезный пулемет, вытащил из подсумка шар ручной гранаты РГД-5, и, выдернув одним движением проволочное колечко чеки, швырнул ее изо всех сил под ноги японцам. Взрыв смахнул их, точно сбитые точным броском кегли в боулинге.

– Оборона прорвана, – прокричал майор, тащивший за рукав полковника. – Нужно отходить к штабу!

– Черт, – Басов встал, неуверенно качаясь, точно моряк во время шторма. – Идем!

Они пробежали еще метров пятьдесят, повалив хлипкий деревянный забор, не выдержавший веса пытавшихся его перемахнуть трех здоровых мужчин, добравшись до двухэтажного барака с провалившейся крышей, покрытой расколотыми кусками шифера, и выбитыми окнами. Басов нырнул в оконный проем, вдавив внутрь раму с торчавшими из нее осколками, а следом запрыгнули, переваливаясь через низкий подоконник, его спутники.

Солдаты оказались в комнате, заваленной каким-то хламом. Алексей Басов успел рассмотреть железную кровать в углу и россыпь пустых бутылок всех цветов и размеров. В этот момент из коридора донеслись шаги, хруст стекла под подошвами тяжелых ботинок, а затем кто-то громко, отрывисто заговорил – по-японски. Не сговариваясь, полковник и уцелевший солдат-корректировщик – Басов так и не узнал его имя – вскинули оружие, открыв огонь сквозь стену из тонкой фанеры. Злобно зарычали «калашниковы», звук выстрелов которых в тесном помещении показался вовсе оглушающим. Пули прошили хлипкую преграду, изрешетив бежавших по узкому коридору японских солдат.

– Мясо! – Выглянув из наполненной едкой пороховой гарью комнаты, Басов, державший наготове оружие, выругался, вступив в лужу крови, натекшей из-под лежавшего поперек коридорчика солдата в японской форме. Дальше громоздились еще два трупа. – Убираемся отсюда!

Еще два темных силуэта возникли в дальнем конце коридора. Полковник Басов не успел принять стрелковую стойку, выпустив длинную очередь от живота. Автомат вздрогнул, отхаркивая свинец, а затем затих. Один из японцев, отброшенный назад ударами пуль, медленно сползал по стене, оставляя кровавые мазки. Второй же уже целился в Басова из своей винтовки «Тип-89». Полковник словно впал в ступор, понимая, что не успеет ни уклониться, ни, тем более, воспользоваться другим оружием. Но вместо вспышки и грохота выстрела ничего не произошло. Японец, глаза которого округлились от удивления, отшатнулся назад. В этот момент майор Сухов, взревев, бросился вперед, вскидывая пехотную лопатку, грани которой хищно блеснули в полумраке. Сталь с чавканьем врезалась в шею взвизгнувшего от боли японца, самую малость не отделив его голову от тела. А Сухов бил снова и снова, ухватив лопатку за черенок обеими руками и орудуя ею, точно секирой. К запаху сгоревшего пороха добавился запах крови, хлеставшей во все стороны при каждом ударе.

Басов, подбежав к своему офицеру, ухватил того за локоть, закричав:

– Майор, оставить! Хватит его кромсать! Валим отсюда!

Сухов, тяжело дыша, посмотрел куда-то сквозь стоявшего перед ним полковника, затем все-таки сумев сфокусировать взгляд. Убедившись, что майор воспринимает реальность, Басов сказал:

– Возьми у этого «косого» автомат и патроны. И ходу, ходу!

Майор Сухов поднял с пола штурмовую винтовку, выщелкнув опустевший магазин и вогнав в горловину снаряженный, вынутый из подсумка на теле мертвого японца. Еще один «рожок» отправился в карман штанов. Все трое выбрались из дома, оставив за собой тела полудюжины убитых врагов. Над поселком звучали выстрелы – трещали автоматы, гулко ухали крупнокалиберные КПВТ, где-то рядом раздался хлопок гранатного взрыва. Поселок еще сопротивлялся, и каждый шаг, пройденный японскими солдатами по русской земле, был отмечен трупами врагов и щедро полит их кровью. Но оборона рухнула, это полковник понял без труда. Пробегая по улице, бойцы видели лежащие повсюду тела в камуфляже «флора», на перекрестке им попался горящий БТР-80, все люки которого были распахнуты, а под колесами лежали обгоревшие останки членов экипажа.

– Похоже, все, майор, – прохрипел Алексей Басов, оглянувшись на Сухова, лицо которого исказила гримаса безумной злобы. – Это есть наш последний и решительный…!

Из-за угла ближайшей панельной пятиэтажки выскочило с полдюжины человек в камуфляже, и полковник, не закончив фразу, развернулся к ним, вскидывая АКС-74. Он помедлил секунду, опасаясь открыть огонь по своим – в горячке боя случалось всякое. Но те, кто бежал нестройной толпой по улице, не колебались. Раздался уже ставший знакомым сухой треск японских штурмовых винтовок «Тип-89» и вокруг засвистели пули. Басов упал на грязный асфальт, ударившись локтями, а рядом повалился, захлебываясь собственной кровью, так и оставшийся безымянным боец-корректировщик.

Полковник открыл огонь, зашипев от боли, когда ему за шиворот посыпались раскаленные гильзы – майор Сухов открыл огонь из положения стоя, выпрямившись в полный рост, широко расставив ноги, точно моряк на палубе застигнутого штормом корабля. Несколько японцев упали, убитые или раненые, остальные же, крича что-то и стреляя на бегу, рванули вперед. Магазин «калашникова» Басова опустел и полковник, не теряя времени, вытащил из набедренной кобуры ПМ. Патрон уже был в стволе, в нарушение всех инструкций по технике безопасности, и осталось только опустить вниз рычажок предохранителя и нажать на спуск. Пистолет в руках полковника задергался, отплевываясь свинцом. Тупоголовые пули впивались в грудную пластину бронежилета бежавшего прямо на него японца, отскакивая от непроницаемой преграды, и лишь последняя прошла чуть выше, пробив вражескому солдату горло. Он упал в двух шагах от судорожно сжавшего разряженный «Макаров» полковника, содрогаясь в конвульсиях.

– Командир, вставай! – Сухов протянул Алексею руку, рывком поставив того на ноги. – Надо бежать! Тут кругом «косые» уже!

Рык двигателя заставил обоих обернуться, увидев, как из-за поворота выкатывается бронетранспортер. Корпус БТР-80 был покрыт копотью, можно было рассмотреть блестящие сколы в тех местах, где с металлом соприкоснулись осколки или пули, остановленные броней. Бронемашина остановилась, и из распахнувшегося люка в борту выскочили трое в камуфляже и с АК-74 в руках. На голове одного из них вместо положенной по уставу каски красовался черный берет.

– Товарищ командир, – морпех узнал Басова, направившись прямиком к нему. – Товарищ командир, оборона прорвана. Противник силами до роты углубился в жилую застройку. Их минометы бьют непрерывно, не позволяя перебросить подкрепление с других участков обороны.

– Всем, с кем есть связь, передай приказ – отходить к порту! Там создадим новую линию обороны. Это еще не конец, солдат!

– Есть! – Морпех козырнул. – Мы будем сражаться, пока останутся силы поднять оружие!

Что-то с шелестом пролетело над головами стоявших посреди затянутой дымом улицы, и рядом, буквально в нескольких метрах от Басова, раздался взрыв. Горячая волна ударила полковника в грудь, сбивая на землю. Рядом повалились тела его спутников. Судя по звучавшему мату и стонам, они были, по меньшей мере, живы, хотя Алексей не мог бы утверждать, что и здоровы. А над поселком с шипением пролетел еще один снаряд, разорвавшись как раз там, где находился штаб защитников Усть-Камчатска. Земля задрожала от обрушившихся на нее ударов.

Полковник Басов не мог в этот момент догадываться, что едва не погиб от снаряда калибром 127 миллиметров, выпущенного из корабельной артиллерийской установки «Марк-45» с борта эсминца Морских сил самообороны Японии «Атаго». Вражеский флот вступил в игру, нанося внезапный, и, как считали на борту боевого корабля все, от капитана до последнего юнги, решающий удар, сокрушая оборону поселка.

Эскадренный миноносец водоизмещением свыше десяти тысяч тонн, бороздивший прибрежные воды близ Камчатки, был одним из тех кирпичиков, из которых складывалась почти непроницаемая в последние дни стена блокады. Фактически вахта корабля не нарушалась никакими неожиданностями – русская авиация и флот, что здесь, на полуострове, что на материке, бездействовали, и экраны корабельных РЛС и ГАС оставались пустыми. И пришедший из штаба Второй пехотной дивизии запрос капитан корабля воспринял с облегчением – наконец-то для них нашлась работа, пусть и не так, которой все ждали.

Принадлежавший к самой современной серии кораблей своего типа в составе японского флота, DDG-177 «Атаго» был высокотехнологичным кораблем, предназначенным для войн двадцать первого века. Он нес десятки управляемых ракет различных типов, способных уничтожать воздушные и надводные цели за полторы сотни километров, но, в отличие от тех эсминцев и крейсеров, что сходились в яростных схватках на Тихом океане семьдесят лет назад, нес, на первый взгляд, ничтожное артиллерийское вооружение. Единственная универсальная пятидюймовая артустановка не производила серьезного впечатления, но это автоматизированное орудие могло выпускать по два десятка снарядов в минуту на тридцать с лишним километров – не менее существенно, чем батарея сухопутных гаубиц, обслуживаемых живыми людьми.

«Атаго» изменил курс сразу же, как на борту была принята радиограмма из штаба пехотной дивизии. Эсминец еще резал форштевнем волны, приближаясь к берегу, а техники уже выкатили из ангара на корме на взлетную площадку странный вертолет, не имевший никаких признаков кабины. Беспилотник RQ-8A, лишь недавно полученный от американских союзников, должен был стать глазами и ушами артиллерийского офицера «Атаго». Вертолет оторвался от палубы, направившись к неразличимому еще невооруженным взглядом берегу, где кипел бой и русские, окруженные, обреченные, продолжали сопротивляться с упорством, достойным настоящих самураев.

– Господин капитан, «дрон» у цели, – наконец, доложил находившемуся в боевом информационном посту командиру эсминца один из офицеров. – Получаем изображение с ботовых камер без помех.

– Вывести на монитор, – распорядился бесстрастный капитан «Атаго».

Круживший над Усть-Камчатском RQ-8A передавал на борт миноносца изображение по защищенной радиолинии, и моряки смогли увидеть сквозь пелену дыма улицы, заставленные разбитой техникой, буквально усыпанные телами солдат обеих сторон. Несколько десятков секунд японский капитан явно наслаждался этим зрелищем, затем все так же бесстрастно, сухим, лишенным намека на эмоции голосом скомандовав:

– Открыть огонь!

Орудийная башня на носу эсминца развернулась, ствол качнулся, запрокидываясь вверх, а в камору орудия лег увесистый конус снаряда, первого из шестисот восьмидесяти, ждавших своего часа в арсеналах «Атаго». Командир расчета нажал клавишу на приборной панели, и из жерла вырвался язык пламени. Осколочно-фугасный снаряд Mark 80 HE-PD, разогнавшийся в стволе до восьмисот тридцати метров в секунду, взмыл к небу. Описав пологую дугу над морем, он поразил первую намеченную цель на расстоянии почти тридцать километров, превратившись в стремительно расширяющее облако раскаленных газов, которые разорвали броню оказавшегося на их пути БТР-80, своим корпусом заслонившего от неизбежной смерти нескольких человек. Техника продолжала служить своим создателям до последней секунды.

– Сметите их, – спокойно, с ощутимой ленцой в голосе, распорядился командир «Атаго», уверенный, что здесь, в океане, противник ничем не сможет помешать их расправе. – Покончим с этим!

Универсальная артустановка открыла беглый огонь, посылая за горизонт один снаряд за другим. На головы отступавшим под натиском японской пехоты защитникам русского поселка обрушился град свинца. Японским канонирам потребовалось восемь снарядов, чтобы уничтожить одно из продолжавших вести огонь по наступавшей пехоте Сил самообороны самоходных орудий «Нона-С». Отсутствие в погребах эсминца управляемых снарядов типа новейшего американского ERGM вынуждало расходовать боезапас для пристрелки. Но дальше дело пошло на лад, и вторая – и последняя – САУ, из последних сил сдерживавшая противника огнем прямой наводкой, была поражена прямым попаданием фугаса уже с четвертого залпа. Боевые порядки лишившихся огневой поддержки, избиваемых со всех сторон защитников Усть-Камчатска дрогнули. Но русские, гибнущие под артогнем с моря, будто попав между молотом и наковальней, не были так беспомощны, как казалось с мостика японского эскадренного миноносца.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю