355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Завадский » День Победы. Гексалогия (СИ) » Текст книги (страница 52)
День Победы. Гексалогия (СИ)
  • Текст добавлен: 10 апреля 2017, 15:30

Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"


Автор книги: Андрей Завадский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 176 страниц)

– Мы готовы к взлету, сэр! – доложил техник, вытянувшись по стойке смирно перед старшим группы, задумчиво наблюдавшим за тем, как операторы загружают свои компьютеры.

– Ждите приказа! Двухминутная готовность!

Тем временем на военной базе началась какая-то суета. По периметру летного поля выстроились вооруженные многоствольными пулеметами GECAL-50 пятидесятого калибра «Хаммеры», лязгали затворами карабинов М4 пехотинцы из Десятой легкой, а в воздух поднялась сразу пара «Апачей Лонгбоу» с полной боевой нагрузкой.

– Начинается, – усмехнулся сотрудник АНБ, глянув в сторону пропускного пункта.

Сопровождаемая взглядами десятков американских солдат, на территорию военной базы медленно втянулась небольшая колонна. Медленно – потому что на шоссе перед въездом были уложены, точнее, разбросаны в хаотичном порядке, бетонные блоки, между которыми машинам приходилось лавировать, сбрасывая скорость до минимума, причем путь этот проделывать под прицелами не менее, чем трех пулеметов.

Гостей остановили лишь на минуту, начальник караула на пропускном пункте бегло прочитал документы, махнув рукой в сторону летного поля и отступив с дороги. Первым в пределы военной базы въехал русский бронеавтомобиль «Тигр», похожий на подросший и набравший в весе «Хаммер», покрытый пятнами камуфляжа, тяжеловесный и угловатый. За ним следовал еще более массивный бронетранспортер БТР-ВВ «Медведь», и еще два «Тигра» замыкали колонну.

Пулеметные турели на крышах машин были сейчас пусты, хотя обычно несли самое разное вооружение, от ПКМ до «Утеса» или гранатомета АГС-30. Но те, кто прибыл в Раменское, решили, что не ходят в гости, вооружившись до зубов, тем более, четыре пулемета не казались бы чем-то серьезным на фоне всего того арсенала, который нацелился на русские бронемашины, едва они выкатились на летное поле.

Колонна остановилась, и из головного «Тигра» выбрался наружу плечистый мужчина в сером «городском» камуфляже и черном разгрузочном жилете полицейского образца. Он расслабленно держал за цевье новенький «Абакан», автомат АН-94, с восьмидесятых годов прошлого века приходивший на смену «калашниковым», да так и не пришедший, но осевший в арсеналах различных спецподразделений. Человек в камуфляже прошелся вдоль колонны, словно не замечая сомкнувшегося вокруг кольца американских солдат, направивших на «Тигры» и «Медведя» десятки штурмовых винтовок и, по меньшей мере, пять крупнокалиберных пулеметов. А где-то над головами стрекотали барражировавшие над авиабазой «Апачи», одного залпа которых хватило бы, чтоб превратить конвой в пепел.

К колонне подлетел «Хаммер», самый обыкновенный, без пулеметной турели, затормозил в десятке метров, выпустив из своего чрева генерала Мэтью Камински. Командующий Десятой пехотной подошел к русскому, и тот, став по стойке смирно, произнес на неплохом английском:

– Полковник Быстрицкий, Служба исполнения наказаний! Мы прибыли за Самойловым, господин генерал!

– Арестованного сейчас доставят прямо сюда. Придется подождать пару минут.

– Хорошо, что ваше правительство согласилось, наконец, выдать нам его, – заметил русский полковник. – Давно пора.

Генерал Камински на самом деле был несколько удивлен той поспешностью, с которой вдруг решился вопрос о выдаче Аркадия Самойлова. Долгое молчание из Вашингтона сменилось вдруг торопливым приказом, что выглядело странным. Но делиться своими соображениями с русским американец не стал, лишь безразлично пожав плечами:

– Это ваши дела, вам с ними и разбираться. Да и у нас хватает забот кроме как сторожить вашего бывшего министра. Теперь сами делайте с ним, что хотите.

Камински оценивающе оглядел русского офицера, могучего мужика лет сорока с обветренным лицом и мрачным взглядом внимательных глаз. Уделил внимание и оружию, как раз такому, которое предпочитали профессионалы, готовые мириться с некоторой капризностью механизма – если сравнивать в «неубиваемым» АК, разумеется – но нуждавшиеся в большей точности огня.

Тем временем Быстрицкий, чувствуя конечно, что его изучают, вернулся к своей колонне, хлопнув ладонью по борту командирского «Тигра» и зычно приказав:

– Бойцы, к машинам! Становись!

Из броневиков высыпали люди в таком же серо-синем камуфляже, бронежилетах и «разгрузках», большинство по давней привычке скрывали свои лица под черными вязаными шапочками-масками. На голове самого полковника была такая же, но тот ее закатал высоко на лоб, на манер подшлемника.

Бойцы Десятой легкой пехотной, увидев перед собой не меньше взвода вооруженных русских, напряглись, но гости просто выстроились возле машин, подчеркнуто держа свое оружие стволами вниз. Кто-то, отойдя в сторонку, закурил под хмурым взглядом своего командира, кто-то разговаривал с товарищами, не забывая посматривать по сторонам. Но вот от казарм показались несколько вооруженных «Хаммеров», и конвой, вновь становясь единым целым, напрягся, насторожился.

Миновав оцепление, внедорожники остановились, и из одного из них выбрался сопровождаемый парой плечистых пехотинцев Самойлов. На арестованного он сейчас не сильно походил, одетый не в тюремную робу, каких, вероятно, и не было на военной базе, а в обыкновенный спортивный костюм. Вообще бывший министр больше был похож на высокопоставленного пенсионера на отдыхе в каком-нибудь элитном санатории.

– Вот он, – Камински указал на министра, обращаясь к Быстрицкому. – Забирайте ваш «груз», полковник!

Русский офицер, ничего не ответив, лишь перехватив поудобнее за цевье свой «Абакан», шагнул навстречу бывшему главе Правительства России.

Лязг замка заставил вздрогнуть Аркадия Самойлова, погрузившегося в чтение так, что перестал замечать происходящее вокруг. Когда тяжелая стальная дверь камеры распахнулась, бывший глава российского правительства уже стоял возле своей койки, отложив в сторону открытый томик сочинений Макиавелли.

В камеру вошли трое, и от их присутствия помещение сразу стало невероятно тесным. Двое, обычные солдаты в камуфляже и бронежилетах, только вооруженные не винтовками, а резиновыми дубинками, замерли по обе стороны от входа, а третий, офицер, на боку которого висела, оттягивая пояс, пистолетная кобура, шагнул к Аркадию.

– Господин Самойлов, собирайтесь. У вас три минуты.

– Что происходит? Что за спешка?

Страх, чувство, казалось, давно забытое, уступившее место безразличию, вновь вцепился ледяными когтями в затрепетавшее сердце бывшего министра. Но американский офицер тотчас успокоил его, сообщив сухо:

– Вас передают русским властям. Конвой уже прибыл на базу, нас ждут. Поторопитесь!

Ничего не ответив, Аркадий принялся собирать вещи, которых, собственно, у него почти и не было. Бритвенные принадлежности, зубная паста и щетка в футляре легли в небольшую сумку. Туда же он на всякий случай бросил смену белья и пару рубашек, а затем, уже направившись было к выходу, вернулся, подобрав с заправленной койки недочитанную книгу.

– Следуйте за мной, – приказал американский офицер, выходя из камеры и увлекая с собой Самойлова. Солдаты двинулись следом, будто отсекая арестованному пути к бегству.

Снаружи тюремного блока их ждали два «Хаммера», вокруг которых переминались с ноги на ногу трое солдат, вооруженных уже по-настоящему, карабинами М4, у одного – даже с прицепленным под цевье раструбом подствольного гранатомета.

– В машину! – Провожатый указал на один из «Хаммеров».

Самойлова буквально запихнули на заднее сидение, рядом пристроился один из конвоиров, и машины, взревев моторами, помчались в сторону летного поля. Через пару минут они остановились, миновав цепочку вооруженных до зубов солдат, и Самойлов, которого вытащили из внедорожника едва не за шиворот, увидел несколько камуфлированных «Тигров», таких, которые в последнее время получал столичный ОМОН и другие подразделения правопорядка.

Возле машин собралось около двадцати человек в камуфляже, отличавшемся от американской формы, к тому же вооруженных автоматами Калашникова. А вокруг – десятки американцев, тоже вооруженных до зубов. Оказавшись снаружи, под открытым небом, Самойлов поежился – отовсюду на него были направлены штурмовые винтовки, а с турелей на крышах нескольких «Хамви» нацелились пулеметы.

К бывшему министру подошел плечистый мужик в полной экипировке, державший в руке черный автомат со сложенным на бок прикладом.

– Гражданин Самойлов, я полковник Быстрицкий, начальник вашего конвоя, – представился человек в сером камуфляже. – Мы доставим вас в изолятор Лефортово.

– Все, полковник, забирайте своего подопечного, – произнес, встревая в разговор, генерал Камински. – Мне, признаться, надоело возиться с ним.

– Прошу сюда, – Быстрицкий указал на массивный «Медведь», стоявший с распахнутыми задними дверцами. Возле бронемашины замерли четверо в полной амуниции и с укороченными автоматами АКС-74У в руках. – Забирайтесь!

Прежде, чем поставить ногу на подножку, Аркадий Самойлов все же обернулся, найдя взглядом не двинувшегося с месте Камински, крикнув тому по-английски:

– Спасибо за гостеприимство, генерал! Может быть, еще увидимся когда-нибудь!

Американец ничего не ответил, а вот русский полковник сильно толкнул министра в спину:

– Живее, прошу вас!

Из машины кто-то, чье лицо было скрыто под маской, протянул руку, помогая Самойлову забраться внутрь и подталкивая его к пустому сидению, протянувшемуся вдоль борта. Быстрицкий, забравшийся следом, разумеется, без посторонней уже помощи, достал из-под сидения обтянутый камуфляжем бронежилет, протянув его своему подопечному:

– Наденьте это!

– Зачем? Для чего он мне?

– Так безопаснее. Это армейский бронежилет 6Б23 с керамическими панелями, четвертый класс защиты по ГОСТ, – пояснил полковник. – С десяти метров «держит» пулю, выпущенную из АК-74. Надевайте, живее! Филиппов, помоги господину министру!

Тот самый безликий боец в маске подошел к Самойлову, помогая ему застегнуть надетый через голову тяжелый бронежилет, в котором Аркадий ощутил себя невероятно неповоротливым и неуклюжим.

– Все, выдвигаемся! – скомандовал Быстрицкий, спрыгивая на землю и снаружи закрывая двери. Тяжелые бронированные створки с глухим лязгом сомкнулись, в последний миг пропустив в десантное отделение бронемашины приказ полковника, разнесшийся над летным полем: – По машинам!

Работавший вхолостую двигатель «Медведя», урчавший где-то рядом, будто под ногами, поменял тональность, и Самойлов, даже не выглядывай в небольшое окошко-бойницу, забранное бронированным стеклом, ощутил, что они уже движутся. Попытавшись удобнее расположиться на жестком сидении, Аркадий посмотрел на двух бойцов в масках, положивших автоматы себе на колени. Те делали вид, что не замечают министра, и Самойлов не решился завязывать разговор.

«Медведь» затормозил лишь раз, перед пропускным пунктом, а затем с минуту ехал очень медленно, огибая разбросанные на шоссе бетонные блоки под прицелом американских пулеметов. Военная база Раменское осталась позади.

Агент АНБ, со стороны наблюдавший за тем, как аркадия Самойлова грузят в русский бронетранспортер, дождался, когда колонна тронется, и лишь тогда негромко скомандовал, обращаясь к своим подчиненным:

– Поднимайте «птичку» на крыло!

С гулом запустился четрехсотдвадцатисильный двигатель «Аллисон», отрывая от земли полуторатонный винтокрылы беспилотник. Набрав полсотни метров высоты, «Файрскаут» развернулся, уходя за пределы авиабазы и одновременно снижаясь до считанных метров, чтобы исчезнуть из поля зрения радаров, сканировавших воздушное пространство на десятки миль вокруг. Небо над военной базой никогда не было пустым, и потому на взлете беспилотного вертолета обратили внимание лишь диспетчеры, контролировавшие воздушное движение, но и они, предупрежденные о испытательных полетах, вскоре забыли об этом событии, сосредоточившись на заходившем на посадку «Гэлакси», прибывшем из британского Фэйрфорда.

– «Птичка» в квадрате Браво, – сообщил один из операторов, управлявших полетом MQ-8B прямо из грузового отсека «Глоубмастера» в ручном режиме. – Мы готовы, сэр!

Беспилотник, пользуясь огромным преимуществом в скорости, на бреющем прошел вдоль шоссе, намного опередив русский конвой. Затем отвернул в сторону, зависнув над узкой лентой то ли большого ручья, то ли мелкой речушки, что текла параллельно лента асфальта. Здесь, примерно в миле от дороги, он принялся терпеливо ждать, словно затаившийся хищник, чувствовавший приближение беспечной жертвы.

– Цель в зоне поражения, – сообщил один из операторов, не снимавший рук с рукоятки управления, напоминавшей джойстик компьютерной приставки.

– Набор высоты до тысячи футов! Оружие к бою!

«Файрскаут» неожиданно взмыл в небо, нависая над шоссе, по которому мчалась вереница камуфлированных броневиков. Люди внизу еще не подозревали, что сама смерть смотрит на них сквозь объективы бортовых камер беспилотного вертолета.

– Цель помечена! – сообщил оператор, когда лазерный луч, невидимый для невооруженного глаза, уткнулся в камуфлированный борт массивной русской бронемашины, той самой, внутри которой находился министр Самойлов. – Готов к атаке!

– Уничтожить цель!

Оператор вдавил кнопку пуска ракет, и управляемый снаряд AGM-114 «Хеллфайр» сорвался с пилона. Набрав скорость свыше трехсот метров в секунду, он летел параллельно подсвечивавшему цель лазерному лучу. Если даже с земли заметили атаку, предпринять там ничего не могли. Через несколько мгновений противотанковая ракета врезалась в борт «Медведя», контактный взрыватель подал команду на детонацию кумулятивной восьмикилограммовой боеголовки, и струя раскаленной плазмы пронзила тонкую броню, выжигая все, что находилось внутри.

– В десятку! – воскликнул оператор, наблюдая на экране последствия ракетной атаки. – Цель поражена! Прямое попадание!

– Огонь по головной машине!

«Медведь», получивший ракету в борт, перевернуло, развернув поперек дороги, так что горящий остов перекрыл движение. Один из замыкавших «Тигров» успел отвернуть, управляемый водителем-асом, но второй на скорости не меньше девяноста километров в час врезался в горящий бронетранспортер. Головная машина, вырвавшаяся вперед на несколько сотен метров, лишь теперь затормозила, поворачивая назад, и именно в этот миг по ее борту мазнул луч лазерного целеуказателя.

– Пуск! – скомандовал агент АНБ, и оператор, управлявший MQ-8, второй раз нажал на гашетку.

«Хеллфайр», выпущенный с большой высоты, буквально упал на «Тигр» в тот миг, когда из него выбрались несколько человек, бросившихся к горевшим бронемашинам. Ракета, точно брошенное с силой копье, вонзилась в широкую плоскую крышу, и кумулятивная боеголовка сдетонировала, выбросив огненную иглу, с легкостью пронзившую лист стальной брони, чтоб добраться до внутренностей машины и ее топливных баков. Пары топлива вспыхнули мгновенно, и взрыв сбил с ног тех, кто оказался возле «Тигра», ударив им в спину тугой волной горячего воздуха, раскидав людей по асфальту.

– Запускайте НАР[13] 13
  НАР – неуправляемая авиационная ракета. То же что НУРС.


[Закрыть]
! – приказал командир группы, видевший на большом мониторе суету уцелевших после первой атаки людей, тех, что находились в замыкающей машине и теперь бежали к «Медведю», будто надеясь кого-то спасти. – Там никто и ничто не должно уцелеть!

Там, внизу, на шоссе, так и не поняли, откуда пришла за ними смерть. Несколько русских солдат, оглушенных, испуганных, растерянно вертели головами, надеясь обнаружить угрозу, но когда они услышали шелест обрушившихся из поднебесья ракет, было слишком поздно. В последний миг один из русских, заметив темную точку возле горизонта, вскинул руку, указывая точно в объектив бортовой камеры MQ-8 и что-то крича своим товарищам. А через секунду на подмосковной автостраде разверзся ад.

Семь ракет FFAR с кассетными боеголовками М261 MPSM накрыли участок автострады, рассыпая над ним полсотни осколочно-кумулятивных суббоеприпасов М73 двойного назначения. Огненный вал поглотил все, что находилось на земле, чтобы, когда пламя спало, оставить лишь пылающие остовы машин и обугленные куски плоти.

– Как в тире, мать твою! – помотал головой оператор, управлявший беспилотником.

– Возвращайте «дрон» обратно, – приказал агент АНБ. – Сворачиваемся!

Израсходовавший весь боекомплект «Файр Скаут» лег на обратный курс, напоследок пройдя над шоссе, усеянным гоящими обломками и трупами. Сотрудник АНБ довольно потер ладони – приказ был выполнен, им удалось провернуть все под носом у русских. Он еще не знал, что дорогие «Хеллфайры» были истрачены напрасно – главной цели уже не было там, где ей полагалось находиться.

Колонна остановилась примерно через полчаса после того, как позади осталось Раменское. Самойлов, прикинув, с какой скоростью могут двигаться бронированные машины по приличной дороге, сразу понял, что даже до московских пригородов им ехать еще столько же, даже больше. И насторожился, гадая о причинах столь внезапной остановки.

Мотор «Медведя» вновь перешел на холосты обороты, и Аркадий услышал едва проникавший под броню снаружи новый звук, уже очень сильно отличавшийся от гула автомобильных двигателей. Что-то этот звук напоминал, но министр так и не сообразил, что именно – по броне снаружи хлопнули пару раз, и один из сопровождавших Самойлова конвоиров распахнул двери десантного отсека.

– Господин министр, выходите, – приказал Быстрицкий, глядя снизу вверх на недоуменно морщившегося Самойлова. – Побыстрее! Филиппов, помоги господину министру!

Прежде, чем дернувшийся боец хотя бы попытался вытолкнуть главу правительства из глубокого чрева «Медведя», тот сам, неуклюже ступая на узкие подножки, спрыгнул на асфальт, уже внизу аккуратно подхваченный под локоть самим полковником. Странный звук, который Самойлов расслышал еще сидя в бронемашине, окутал его со всех сторон, а, осмотревшись вокруг, Аркадий увидел и его источник. Перед колонной прямо на пустое шоссе приземлился разрисованный коричнево-зелеными пятнами камуфляжа вертолет Ми-8, молотивший широкими лопастями несущего винта наполненный выхлопными газами воздух.

– За мной! – Полковник потянул Самойлова к вертолету, возле которого стояло несколько человек в таком же, как у остальных, сером камуфляже, с оружием наизготовку. – Живее!

– Что происходит? Зачем это?

– Просто предосторожность, господин министр. Вы слишком ценны, чтоб рисковать, поэтому остаток пути проделаете по воздуху. Я буду с вами.

Чем ближе они подходили к вертолету, тем сильнее бил в лицо поток воздуха, взвихренного продолжавшим вращаться винтом. В глаза набилось немало пыли и песка, но Самойлов разглядел прицепленные на решетчатые пилоны по бортам Ми-8 обтекаемые гондолы, из которых грозно торчали ребристые пламегасители автоматических пушек. А в проеме одного из иллюминаторов по левому борту геликоптера был виден крупнокалиберный пулемет НСВ, нацеленный в сторону от шоссе.

– Прошу вас! – Быстрицкий посторонился, пропуская вперед, в салон вертолета, наполненный гулом и рокотом, своего подопечного. Тот неловко забрался внутрь по узкой металлической лесенке, опершись о протянутую изнутри руку какого-то бойца в маске и с висевшим поперек груди автоматом.

Полковник ловко забрался следом за Самойловым, и тот самый боец, встречавший их в проеме, втянул внутрь лесенку, рывком захлопнув сдвижную дверь пассажирского отсека.

– Располагайтесь, – предложил Быстрицкий. – Уж извините, не VIP-салон. Много времени полет не займет, так что комфортом решили пренебречь.

– И все же спрошу еще раз – зачем такие меры безопасности? – поинтересовался Самойлов, устраиваясь на сидении, кажется, еще более жестком, чем в «Медведе». Вертолет был в десантной модификации, два ряда сидений протянулись вдоль бортов, так что люди находились друг к другу лицом.

Вертолет медленно оторвался от земли, покачиваясь в восходящих воздушных потоках, и Самойлов, глянув в иллюминатор, увидел, как колонна бронемашин умчалась в сторону столицы на полной скорости, рассекая на удивление редкий поток транспорта.

– В Кремле не хотят рисковать, – сообщил полковник Быстрицкий. – А я выполняю приказы, и только. И сейчас мне приказано вас доставить в следственный изолятор в целости и сохранности. Вероятно, ваша смерть была бы на руку многим, и кто-то в Москве понимает это очень хорошо. Прошла информация о том, что так называемые «партизаны» что-то готовят, они наводили справки о времени и маршруте, которым должен был ехать конвой. Но не беспокойтесь, господин министр, сейчас вы в безопасности, пока я и мои ребята рядом с вами!

Вертолет шел на небольшой высоте, метров двести, наверное, и Самойлов в иллюминатор мог видеть квадраты городских кварталов и прямые ровные линии автострад, даже различал иногда ползущие по ним машины, похожие на муравьев, суетившихся вокруг своего муравейника. Чем ближе к самой Москве, тем интенсивнее становилась эта суета. Но город пилоты обошли стороной, словно не хотели пугать обывателей. В прочем, тех давно уже трудно было чем-то испугать.

– Почти прибыли, – сообщил полковник, указывая на серый прямоугольник летного поля. – Сейчас будем садиться.

– Это не похоже на Лефортово!

– Так и есть, – согласился Быстрицкий. – Это тренировочный центр батальона оперативного реагирования столичной полиции, раньше здесь проходил подготовку спецназ ФСИН. Здесь много вооруженных людей, и сюда очень сложно попасть чужаку. На ближайшее время это место станет вашим домом. А переселиться на нары никогда не поздно, – криво усмехнулся полковник.

Вертолет описал круг над военным городком, опустившись в центре посадочной площадки. Со стороны ближайших строений к нему двинулись два «Тигра», сопровождаемые приплюснутой тушей БТР-80, громыхавшего по бетону всеми своими восемью колесами.

Самойлов ощутил легкий толчок, когда вертолет опустился на землю. Еще выли над головой турбины, еще вращались винты, а Быстрицкий уже подталкивал своего подконвойного к выходу:

– Живее, шевелитесь!

Вокруг Ми-8 сомкнулся строй вооруженных до зубов спецназовцев, кажется, готовившихся прямо сейчас отражать массированную атаку врага разом со всех сторон. Небольшая круглая башенка бронетранспортера вращалась из стороны в сторону, поводя спаренными пулеметными стволами.

Сквозь цепь вооруженных бойцов протиснулись двое, которых Самойлов узнал сразу. С первым, облаченным в простой полевой камуфляж, да еще и пистолетную кобуру к поясу прицепившим, причем отнюдь не пустую, он был знаком постольку-поскольку, но уж в лицо главу московского УВД помнил. А вот второго, одетого в гражданское, знал куда лучше.

– Здравствуй, Николай!

Аркадий протянул руку бывшему министру внутренних дел, и сейчас занимавшему тот же, пусть чуть иначе названный, пост. Большими друзьями, они, возможно, и не были, но по долгу службы общались часто и подолгу, считаясь приятелями, как, в прочем, все, входившие в кабинет министров, сформированный Швецовым.

– Вот и свиделись снова, Аркадий. – Фалев, словно сомневаясь, не сразу ответил на рукопожатие. – И как оно, в американской тюрьме?

– Пока сравнивать не с чем, – усмехнулся Самойлов. – Это ты приказал везти меня с такими хитростями что ли? Зачем? Перестраховщиком ты вроде не был никогда.

– Предчувствие, если хочешь. И оно не подвело. Пока вы были в воздухе, решили ничего не сообщать. Наземный конвой попал в засаду между Жуковским и Люберцами. Все, кто там был, погибли, все до единого. А теперь сам решай, прав я был или это перестраховка?

Услышав слова министра, Быстрицкий, никого не стесняясь, зло выругался. Николай Фалев взглянул на него, промолвив:

– Мне жаль ваших людей, полковник!

– Я должен был быть вместе с ними!

– Тогда вы просто сгорели бы заживо в одной из машин. У них не было шансов, конвой расстреляли при помощи ПТУР, с гарантией сто процентов. А так вы остались живы и сможете еще отомстить тем, кто убил ваших бойцов, полковник! Мы этого не оставим, разыщем этих сволочей, кем бы они ни были и где бы ни скрывались теперь!

– Я должен был быть там!

Полковник так и остался стоять возле вертолета, когда несколько дюжих бойцов с масками на лицах окружили Самойлова, уводя его к одному из «Тигров». Бывший премьер лишь обернулся, крикнув через строй:

– Мне очень жаль, полковник! Из-за меня погибли ваши люди!

Быстрицкий не ответил ничего, вместо него сказал Фалев:

– Выходит, на твой счет, Аркадий, мы не ошиблись. Ты знаешь что-то настолько важное, что мертвый кому-то нужнее, чем живой.

– Из обвиняемого я превращаюсь в свидетеля?

– И не думай даже, – жестко возразил глава МВД. – За то, что сделал, ты ответишь по законам. По нашим российским законам, – веско добавил он. – Но если ты еще хоть чем-то способен помочь тому, что осталось от твоей страны, сделай это, смой грех предательства! Я не буду предлагать тебе никаких сделок, но взываю к твоей совести. Она у тебя, надеюсь, осталась?

Аркадий Самойлов ничего не ответил, лишь опустил глаза, стараясь не встречаться с взглядом мрачно сопевшего рядом милицейского полковника, единственного, перед кем сейчас бывший глава правительства России ощущал какую-то неловкость. Фалев, тоже помолчав полминуты, глянул на кого-то, стоявшего за спиной бывшего премьера, коротко приказав:

– Увозите!

Арестованного посадили в бронированный «Тигр», который укатил к серым коробкам казарм в сопровождении бронетранспортера, облепленного спецназовцами в полной экипировке. Фалев, оставшийся на летном поле в компании начальника московской полиции, произнес, уставившись в пустоту:

– Быстрицкого жалко. Мы его людей попросту подставили. Он хороший офицер, опытный, таких немного сейчас. В отряд к себе брал настоящих бойцов, гонял их до седьмого пота, зато всегда о них говорили, как о лучших из лучших.

– Возможно, и неплохо, что так случилось. Людей все же мы найдем и обучим, а Быстрицкий теперь будет служить не за оклад, а за совесть. А куда направить его жажду мести, мы всегда найдем!

Летное поле подмосковной части Внутренних войск опустело. Лишь несколько техников суетились вокруг вертолета, проводя его осмотр, заправляя, чтобы винтокрылая машина была готова к немедленному вылету по первой команде. Воцарившееся всюду затишье никого не обманывало, здесь, как и в других местах, были готовы к бою в любой миг.

Натан Бейл лениво щелкал компьютерной мышью, сидя в одиночестве в своем кабинете. Одно за другим он открывал окна российских новостных сайтов, с трудом вспоминая язык, который давно учил, и которым не пользовался всерьез уже много лет, с тех пор, как отошел от оперативной работы «в поле».

Запищал телефон, лежавший здесь же, на столе. Глянув на экран, на высветившийся номер, советник президента по национальной безопасности криво усмехнулся, подняв трубку:

– Хочешь поговорить о проблемах, Реджинальд? – поинтересовался он вместо приветствия.

– Если бы так, я звонил бы своему психоаналитику, – ответил в тон глава АНБ. – Хотя поговорить есть о чем. Например, откуда русские моли знать о нашей операции? одно из двух – или среди наших людей их агенты, или у меня паранойя в тяжелой стадии.

– Все может быть, Реджинальд, но, возможно, это лишь совпадение. Кстати, русские не предают огласке происшествие. О гибели их полицейских ничего не сказано, но по «ящику», нигде. Кажется, они не знают, что со всем этим делать. И уж наверняка не свяжут уничтожение конвоя с нами.

– Самойлову повезло, чертовски повезло! И хорошо бы, чтоб он понял намек и предпочел молчать на следствии и суде. Тем более, достать его сейчас будет в тысячу раз сложнее. Придется задействовать армию, посвящать Камински в наши замыслы. Тогда утечка неизбежна.

– Предлагаю просто подождать, – предложил рассудительный и хладнокровный Бейл. – И проработать новый план тщательнее. Чтобы, если Самойлов сглупит, не дарить ему второй шанс.

Бейкерс отключился, а Натан Бейл, выключив монитор, откинулся на спинку кресла, закрыв глаза, уставшие от мерцания экрана. Причин для волнения на самом деле не было, бывший глава ЦРУ привык к многоходовым комбинациям, результата которых приходилось ждать месяцы, годы. И был уверен сейчас, что добьется своего. Ну а такую досадную промашку с устранением Самойлова тоже можно использовать себе на пользу, если подать все в правильном свете.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю