355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Завадский » День Победы. Гексалогия (СИ) » Текст книги (страница 71)
День Победы. Гексалогия (СИ)
  • Текст добавлен: 10 апреля 2017, 15:30

Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"


Автор книги: Андрей Завадский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 176 страниц)

Но было уже поздно. Глобальная компьютерная сеть уже была переполнена чеченским видео. Ролики копировались с сайта на сайт, став доступными пользователям всего мира, и тысячи пар глаз по всей планете впивались в мерцающие мониторы, вслушивались в крики умирающих и злой рык их убийц. Этому шествию из страны в страну, с континента на континент, не могло уже помешать ничто, не запреты, не окрики из Вашингтона, не попытки АНБ заблокировать серверы и отключить линии связи.

Полковник русской полиции Тарас Беркут был, возможно, одним из первых, увидевших записи. Сидя в своем кабинете, предельно скромно обставленной каморке на базе батальона оперативного реагирования, офицер с каменным выражением лица уставился в монитор. Казалось, он смотрит куда-то в бесконечность, сквозь экран, не замечая мелькающие кадры. На мониторе снова и снова умирал сельский священник, пытавшийся встать на пути и двуногой нелюди, вновь вспыхивала изрешеченная сотнями пуль церквушка, и гул пламени заглушал истошные крики сгоравших заживо людей, моливших о пощаде.

Осторожный стук в дверь заставил Беркута отвлечься от монитора. Обернувшись к входу, полковник грозно рыкнул:

– Кто?

– Господин полковник, – раздался из-за двери голос дежурного, – прибыл командующий бригадой! Требует вас!

– Мать его, – недовольно буркнул Беркут. – Иду, лейтенант!

Командир бригады ждал полковника возле вертолета. Гордо расправив плечи, на которых красовались полевые генеральские погоны, он бродил взад вперед, грозно хмурясь и морща лоб.

– Господин генерал… – Беркут остановился в нескольких шагах перед своим командиром, приложив ладонь к козырьку.

– Какого хрена ты тут творишь, полковник?! Что все это значит?! почему меня среди ночи будят американцы и жалуются, что ты со своими дуболомами взял в плен их солдат?! Ты что, рехнулся?! Погоны долой, мать твою!!!

– Господин генерал, я следовал инструкциям! Американцы без предупреждения пересекли границу зоны ответственности, нанесли удар по нашей территории!

– Что?! Молчать, полковник!!! Твои люди убили американских солдат!!! Ты это понимаешь?!

Бывший полковник службы исполнения наказаний, высоко вскарабкавшийся по карьерной лестнице после капитуляции российского правительства, казалось, мог в любой миг лопнуть от переполнявшего его гнева. Сжимая кулаки и брызжа слюной, он грозно надвигался на Беркута, несмотря на то, что был на голову ниже своего подчиненного.

– Я приказал американцам сложить оружие, в ответ они открыли огонь, – спокойно произнес Тарас. – Были ранены двое моих людей. Один сейчас в санчасти. А инцидент с американцами, кажется, уже исчерпан. Пленных мы отпустили, передали лично в руки их командованию. Даже извинились.

Тарас Беркут вспомнил, как его бойцы выталкивали из вертолета американских десантников. Грязные, в порванном камуфляже, многие со свежими повязками, американцы были растеряны и напуганы. После того, как их обыскали и отобрали оружие, доблестные бойцы Сто первой дивизии, явно не такого приема ожидавшие на русской земле, окончательно впали в уныние. Кто-то пытался жаловаться, что-то требовать, но все слова наталкивались на молчание русских полицейских.

Американцев заперли в пустой казарме, не забыв выставить охрану, но пленные даже не думали о побеге. Так, взаперти, они провели несколько часов, пока на рассвете с американской стороны не прибыл вертолет, доставивший на базу батальона хмурого и злого американского генерала. На летное поле под конвоем вывели пленных, не тратя время на формальности, и несколько самых трудных часов для бойцов десантных войск Армии США закончились. Во всяком случае, им повезло больше, чем многим другим, чьи тела видел сам Беркут на месте боя.

– Инцидент с американцами может и исчерпан, но не с тобой, полковник! Ты открыл огонь по нашим союзникам!

Командующий бригадой продолжал напирать на Тараса Беркута, сотрясая кулаками и свирепея се больше с каждой секундой.

– Эти союзники покрывали и покрывают чеченских бандитов, якобы охраняющих нефтепровод, а на самом деле вырезающих наши, русские деревни! Вы видели, что появилось в Сети? С каждым часом роликов все больше! Я был в той деревне, Некрасовке, видел, что от нее осталось. Ни одной живой души! Всех жителей согнали в церковь, заперли там и сожгли заживо! Всех – детей, стариков, женщин! А янки пытались меня убедить, что это партизаны!

– Нет никаких партизан, есть террористы, и точка! Это тебе понятно, полковник?!

– Если и есть террористы, то только по другую сторону демаркационной линии! И прибыли они сюда прямиком с чеченских гор! Вы хотите, господин генерал, чтоб я и мои люди терпели все это дерьмо?! Чтобы делали вид, будто ничего не происходит, пока рядом режут беззащитных женщин и стариков?! Мне предложили вернуться в строй, сказали, что нужно защищать Россию! Но кого я должен защищать на самом деле?

– Отставить, полковник! Тебе вернули погоны, чтобы ты обеспечивал порядок на вверенной территории, боролся с террористами и бандитами, теми, кто прячется по лесам, а не с американцами! Они пытались сделать твою работу, полковник! Готовь дела к передаче, ты будешь отстранен от командования! Жди приказа!

– Есть, господин генерал!

Появившийся со стороны здания штаба дежурный офицер, бежавший со всех ног к своим командирам, придерживая на голове норовившую свалиться под ноги фуражку, отвлек и генерала и Беркута, несмотря на угрозы и брань, остававшегося спокойным, как скала. Лишь желваки, вздувшиеся на скулах, выдавали напряжение, разрывавшее полковника изнутри.

– Господин полковник, нарушение воздушной границы! Три минуты назад на радаре появился неопознанный вертолет, движется из американской зоны!

– Связь установили?

– Попытались, но без толку! На запросы не отвечает, курс не меняет!

– Что, мать твою, здесь вообще происходит? – нахмурился командир бригады. – Что у тебя творится, полковник?!

– Скоро выясню, господин генерал, – усмехнулся Беркут, и, взглянув на дежурного, приказал: – Капитан, вертолет к вылету, немедленно! Полные баки, пушки, НУРСы! Тревожную группу на летное поле! Построение через десять минут в полной экипировке! Выполнять!!!

Дежурный, развернувшись на каблуках, бросился обратно к штабу, подстегиваемый командой полковника. Через пару минут несколько человек в летных комбинезонах метнулись к одному из стоявших у кромки летного поля Ми-8МТВ-5, следом за ними двинулся тяжеловесный заправщик АЦ-4,3-131 на базе полноприводного грузовика ЗИЛ.

– Ты что надумал, полковник? Решил продолжить охоту на американцев?! Приказываю остаться в расположении!

– Господин генерал, – Беркут с усмешкой взглянул на своего командира. – Господин генерал, с чего вы взяли, что это американцы? Кому-то захотелось полетать в нашем воздушном пространстве, и я хочу взглянуть на них! Но даже если это и янки, какого черта они летают вне своей зоны ответственности? Зачем вообще было устанавливать границы? Они сами придумали эти правила, но нарушают их при первой необходимости, ни с кем не считаясь! Чья это земля, генерал, наша или американцев?!

– Полковник, приказываю ничего не предпринимать! Только шаг сделай, и можешь распрощаться с погонами!

– Пошел ты… господин генерал!

Тарас Беркут, оставив беззвучно открывавшего и закрывавшего рот командующего на взлетной полосе, уже бежал обратно к штабу.

– Сгною, полковник!! Вернешься – пойдешь под трибунал!!!

Беркут как будто не слышал угроз пришедшего в себя командующего бригадой. Для того чтобы натянуть разгрузочный жилет и повесить на плечо стоявший в шкафу АН-94 «Абакан», полковнику потребовалась ровно минута, и когда он покинул штаб, над летным полем уже стоял гул прогреваемых турбин вертолета, заглушивший даже дробный топот поднятого по тревоге взвода.

Глава 9. Законы гор
Архангельская область, Россия 26 октября

Гул турбин зависшего над посадочной площадкой UH-60 «Блэк Хок» показался оглушительным, и Хусейн Шарипов закрыл уши ладонями. Стоя в почтительном отдалении, чеченский полевой командир наблюдал за тем, как из приземлившегося вертолета вытаскивают облаченные в камуфляже тела, укладывая их в неровный ряд. Затем к вертолету подкатил громоздкий «Хаммер» с красными крестами на бортах, и выбравшиеся из него двое американских солдат помогли выбраться из вертолета своим товарищам, едва не на руках донеся тех до машины. После того, как были погружены раненые, санитарный джип, развернувшись на месте, с ревом умчался куда-то, скрывшись из виду. Возле вертолета остались лишь трупы да еще трое десантников, бледных, трясущихся от страха и волнения. Один нервно закурил, двое других просто опустились на корточки, отводя взгляды от прикрытых кусками брезента трупов.

– Кажется, все прошло совсем не так, как задумывали американцы, – мрачно произнес стоящий рядом с Шариповым Ахмед Дагоев, державший у бедра за цевье АКМС с «подствольником». – Это уже не первый вертолет, доставивший мертвецов.

– Неверные шакалы не умеют воевать, тем более, с русскими! Думали, что те так просто дадут себя убить?! Спросили бы хотя бы нас, чего стоят в бою русские солдаты! Эта ночь отобьет у американцев всякую охоту воевать очень надолго!

Чеченцы наблюдали за тем, как возвращаются из рейда на территорию партизан бойцы Сто первой воздушно-штурмовой дивизии. Ночной рейд, к которому американцы так старательно готовились, завершился настоящей резней. Десантники попали в засаду, и те, кому посчастливилось вырваться из ловушки живыми, пусть даже и ранеными, еще не могил никак придти в себя, не могли поверить, что вернулись из жуткого русского леса. Позже придет скорбь по павшим товарищам, тем, кому повезло гораздо меньше, но сейчас американские парни просто радовались жизни, кажется, не вполне понимая, что происходит вокруг.

– Они привыкли к слабому противнику, и не могли поверить, что встретят врага, равного себе и готового к смерти! – воскликнул Ахмед.

– Зато мы точно знаем, чего стоят русские солдаты, и не допустим такой ошибки. Идем, надеюсь, все наши люди уже собрались!

Никто даже не взглянул на чеченских боевиков, даже генерал Альберт Костас. К диким горцам уже привыкли, по-своему даже научились ценить их, хотя и продолжали считать жестокими грязными дикарями. Но сейчас командующий Сто первой дивизией даже е думал о чеченцах. Вместе с майором Гровером и Джимом Уоллесом, старавшимся держаться подальше от кадровых военных, генерал встречал тех, кто вернулся из рейда – и живыми и мертвыми.

– Русские окунули нас с головой в дерьмо! – зло бросил Гровер, сплюнув себе под ноги. – Это позор для десантных войск!

Вертолеты, возвращавшиеся из-за демаркационной линии, доставляли трупы. Тела убитых в ночном бою солдат Сто первой воздушно-штурмовой дивизии, укладывали на краю летного поля, раненых тотчас увозили в полевой госпиталь. В штабе еще подсчитывали потери, но генерал Костас был полностью согласен со словами своего командира батальона.

– Наши парни угодили в засаду, – выдавил из себя мрачный командир дивизии. – Их ждали, были готовы. Авиация отбомбилась в пустоту, а десант, только оказавшись на земле, попал в клещи. Русских предупредили. Уоллес, – Костас отыскал взглядом державшегося в стороне агента ЦРУ. – Кажется, это по вашей части? Откуда террористы могли узнать о нашей операции?

– Вряд ли кто-то из ваших людей работает на террористов, генерал. Скорее всего, они прослушивают наши переговоры, ведут радиоперехват. В последнее время все чаще у террористов обнаруживают современные средства связи, в основном китайского производства. Радиостанции со сменой рабочих частот, с шифрующими приставками, спутниковые радиостанции. У партизан хватает техники, они вполне могут вести радиоэлектронную борьбу. Перед высадкой была отмечена потеря связи с беспилотными разведчиками, которые вели наблюдение за лагерем русских террористов. В течение примерно двадцати минут отсутствовала картинка, получаемая от «Дронов». После того, как связь восстановилась, оказалось, что база русских пуста. Полагаю, это не было случайным совпадением. Кто-то «забил» помехами канал связи, кто-то, работающий с террористами в одной связке.

– А до этого один раз произошел сбой в системе управления «Предейтора», и беспилотник открыл огонь по нашим вертолетам, преследовавшим русских, – припомнил Гровер. – Погибло несколько парней, и нам так и не удалось захлопнуть ловушку. Системная ошибка проявилась очень кстати для русских, успевших выскользнуть из кольца облавы. Террористам удалось сделать то, что считалось невозможным – перехватить управление RQ-1.

– Черт возьми, это секретная информация! – раздраженно воскликнул Уоллес. – Не стоит об этом упоминать на каждом шагу, майор!

– При помощи ноутбука и «уоки-токи» такое не сделать, – хмыкнул Костас. – Потребуется много аппаратуры, которую не будешь постоянно перетаскивать с собой с места на место, а это значит, должна быть постоянная база, и не на Урале, а где-то здесь, рядом. Выродки у нас под носом! Уоллес, вы здесь представляете разведывательные службы, так займитесь делом! Пока террористы просто прослушивают наши переговоры, но могут перейти и к большему, например, заглушить связь. Или взять на себя управление нашими беспилотными разведчиками «Предейтор» и «Рипер» и направить их оружие на нас же. Один раз русским удалось такое, хотя это и считалось невозможным в принципе. Умники в Вашингтоне до сих пор гадают, как это получилось у террористов, и не гарантируют, что подобное не повторится впредь, они сами так прямо и сказали. Найдите ублюдков, черт возьми! Никто не может безнаказанно убивать моих солдат!

– Генерал, сэр, это будет не просто, – растерялся разведчик. – Нужно время, нужны люди. Логово террористов может быть буквально где угодно! Придется прочесывать огромную территорию, тысячи домов, прослушивать эфир на всех частотах, отслеживать переписку в Интернете!

– Проклятье, Уоллес, не говорите мне о трудностях! Скажите, когда вы сможете найти этих ублюдков! Больше я ничего не хочу слушать!

Альберт Костас буквально взорвался, и Джим Уоллес вздрогнул, отшатнувшись назад. сейчас генерал жаждал крови, хотел отомстить за смерть своих солдат, но, скорее, за свой собственный позор, оправдаться перед собственным командованием за непростительную ошибку.

– В дивизии есть батальон радиоэлектронной борьбы, – сказал Костас, выпустив пар и немного успокоившись. – У этих парней имеется нужна техника, и необходимый опыт. Поставьте им задачу, и они ее выполнят. Я передам в ваше распоряжение все, что нужно, Уоллес, но найдите террористов! Позвольте мне поверить, что вы здесь для дела, а не для идиотских авантюр!

На летном поле тем временем появился грузовик. Выбравшиеся из кузова солдаты принялись укладывать тела своих товарищей в черные пластиковые мешки. Десантники работали молча, злые, хмурые. Прибывший с бойцами сержант не отдавал команды, его люди все делали сами. Мешки с мертвецами, один за другим, подняли в кузов, уложив штабелем, и грузовик, напоследок рыкнув дизелем и выплюнув из выхлопной трубы облако едкого дыма, уехал. Рейд во вражеский тыл, наконец, был закончен и для тех, кому не удалось вернуться обратно живыми.

Чеченцы, на которых никто не обращал внимания, двинулись к рядам длинных, похожих на бараки строений, собранных буквально за считанные часы из готовых частей, доставленных сюда на вертолетах несколько недель назад. В этих зданиях, назначение которых не могло вызывать сомнений, с некоторых пор размещались чеченские боевики, официально все еще числившиеся сотрудниками службы безопасности «Юнайтед Петролеум».

Войдя в казарму, Хусейн Шарипов брезгливо поморщился. Даже ему, привыкшему, вроде бы, ко всему, было тяжело дышать спертым воздухом, наполненным запахом пота, оружейной смазки и табачного дыма. В небольшом помещении, рассчитанном человек на двадцать, находилось сейчас вдвое больше крупных мужчин, причем находились они здесь почти безвылазно уже несколько суток, за этим бдительно следили американцы. Чеченские боевики здесь, в городке строителей нефтепровода, оказались на положении пленников, и от этого еще больше злились, а потому сильнее потели.

– Умар, Ширвани! – С порога Шарипов окликнул своих заместителей, торопливо подбежавших к амиру, став перед ним по стойке смирно. Да и остальные чеченцы притихли, заметив присутствие своего вожака.

– Мы собрали всех, – сообщил бритый наголо Ширвани. – Люди готовы, амир!

– Хорошо, – кивнул Хусейн, и, обведя взглядом своих бойцов, сидевших или лежавших на расставленных вдоль стен койках, громко произнес: – Братья, русские шакалы убивают наших товарищей и безнаказанными уходят от погони. Американцы запретили нам мстить, приказали сидеть здесь и чего-то ждать! Они обращаются с нами, как с цепными псами, запрещают наказывать убийц наших братьев, но и сами ничего не могут сделать! Они отправились воевать с русскими, но обратно привезли лишь трупы своих солдат, а русские до сих пор живы! Я не собираюсь больше подчиняться приказам неверных! Как мы можем считать себя мужчинами, горцами, если наши братья, погибшие от русских пуль, остаются неотомщенными?! Разве может так поступать джигит?!

Толпа взорвалась гневными криками, кто-то поминал аллаха, кто-то – шайтана, и через одного чеченцы проклинали неверных псов, разом и русских и американцев. Несколько дней, проведенных фактически взаперти, озлобили их до предела, как и надменные приказы американцев, с презрением смотревших на немытую толпу горцев.

– Американцам не победить русских, но и нам они запрещают воевать! Нам платят деньги, но за доллары они не купят нашу честь. Мы – волки, а не цепные псы! У горцев хозяина нет! Я собираюсь вылететь туда, где сейчас русские, и убить их всех, отомстив за погибших братьев! Я знаю, где найти нашего врага! Кто готов отправиться со мной, кто готов отмыть свою честь кровью неверных собак?

Толпа вновь взорвалась яростными воплями, качнувшись вперед, со всех сторон напирая на Шарипова. А тот, взмахнув рукой, направился к выходу, увлекая за собой своих бойцов. Остаться не захотел никто. Бряцая оружием, на бегу затягивая ремни разгрузочных жилетов, несколько десятков чеченских боевиков покинули казарму, перепугав до смерти оказавшихся рядом русских рабочих и нескольких американских инженеров.

Путь чеченцев лежал на аэродром, занимавший большую часть рабочего городка. С одного края вытоптанной поляны располагались склады с топливом и ангары, а вдоль другого выстроилась техника. Огромный, как дом, Ми-26, в грузовой отсек которого запросто помещался бронетранспортер, не интересовал Шарипова, равно как и пара легких, юрких Ми-2, использовавшихся для патрульных облетов нефтепровода. Эти машины имели слишком маленькую дальность полета и ничтожную для исполнения задуманного чеченским командиром вместимость. Но когда полевой командир увидел транспортный вертолет Ми-8, глаза его загорелись.

– Найдите пилотов, – приказал Хусейн. – Живее, притащите сюда того, кто может управлять вертолетом!

Полдюжины боевиков направились к приземистому строению, в котором находился диспетчер, руководивший полетами, и там же была комната отдыха для экипажей вертолетов. Через минуту с той стороны прозвучало несколько выстрелов, заставивших Шарипова поморщиться, а чуть позже вновь появились посланные за летчиками чеченцы. Перед собой они вели двух человек в летных комбинезонах, подгоняя тех ударами прикладов и тычками автоматных стволов в спины.

– Эй, что это значит? – один из пилотов, русский, раздраженно подскочил к Хусейну Шарипову. – Какого черта вы творите? Что происходит?!

– Этот вертолет может подняться в небо? Нужно лететь, немедленно!

– Что? Нас не предупреждали ни о каких полетах сегодня!

Чеченец без замаха ударил летчика кулаком в живот, и тот согнулся пополам, шумно выдохнув. Шарипов ударом ноги свалил русского на землю и принялся избивать его. Летчик лишь пытался прикрыть голову руками, содрогаясь всем телом под ударами.

– Еще раз спрашиваю, – Хусейн взглянул на второго пилота, выглядевшего гораздо моложе и явно перепуганного до ужаса. – Вертолет может взлететь сейчас?

– Нужно проверить, сколько топлива, – затараторил летчик, со всех сторон окруженный вооруженными чеченцами. На своего товарища, стонавшего от боли, скорчившись у ног боевиков, он старался даже не смотреть. – Машина должна быть исправна.

– Это хорошо, – оскалился чеченский командир. – Я собираюсь лететь сюда, – он достал из кармана карту, ткнув в нее пальцем. – Здесь русская деревня. Там должны быть партизаны. Если их там нет, проверим вот эту деревню, соседнюю. – Палец Шарипова переместился в другой угол сложенной вчетверо карты, скользя точно вдоль границы американской зоны ответственности. – Потом следующую, пока не найдем этих шакалов. Облетим всю границу американской зоны!

– Большое расстояние, – дрогнувшим голосом произнес летчик, перепуганный до смерти. – Нужно залить баки по самую горловину, если хотите еще и вернуться обратно. И всем разом лететь нельзя, вас слишком много, слишком большая нагрузка. Чем легче вертолет, тем дальше он улетит.

– Хорошо! Полетит двадцать человек, считая меня, с оружием. Столько ваш вертолет поднимет?

– Да, конечно! Двадцать это нормально, двадцать потянем, доберемся, куда хотите!

– Тогда бегом заправлять вертолет! Умар, проследи за этим шакалом! Пусть пошевеливается!

– Слушаюсь, амир! – чеченец кивнул, перевешивая из-за спины на плечо свой АКС-74.

– И эту падаль возьмите с собой, пусть работает, – приказал Шарипов, ткнув носком ботинка в бок так и лежавшего на земле избитого летчика.

Для Федора Смирнова первый после ранения рабочий день начался так, что бывший командир ракетоносного полка морской авиации Северного флота не хотел даже гадать, как он может завершиться. Еще минуту назад летчик сидел в комнате для пилотов, играя со смутно знакомым командиром экипажа обслуживавшего нефтяников Ми-26Т в домино, и вот его уже гонят на летное поле зло кричащие чеченцы, поторапливая тычками автоматных стволов в спину.

На бетонке Федора, вместе с которым боевики прихватили еще одного летчика, совсем молодого парня, ждала целая толпа вооруженных бородачей. Один из них, с зеленой повязкой на лбу, испещренной арабской вязью, требовательно произнес по-русски с тем самым жутковатым акцентом, который так пугал непривычных людей:

– Нам нужен вертолет! Сейчас!

– Вы, что, охренели?! Какой вертолет? Я ничего не знаю!

Вместо ответа чеченец ударил Смирнова в живот без замаха, так, что воздух разом вышибло из легких, а затем, когда пилот повалился на землю, принялся избивать его ногами, что-то злобно рыча. Федор лишь пытался закрыть руками голову. А когда он пришел в себя, то увидел, как к горловинам топливных баков Ми-8Т присоединяют заправочные шланги, а рядом бегает тот самый молодой летчик.

– Очнулся? – над Смирновым раздался голос с чеченским акцентом. – Хватит лежать, свинья! Вставай! Работать, если не хочешь, чтоб я тебе глотку прямо сейчас перерезал!

Вертолет готовили к вылету, и рядом переминались с ноги на ногу человек двадцать боевиков, увешанных оружием. Пока несколько чеченцев заправляли винтокрылую машину, другие грузили внутрь цинки с патронами, забросив в грузовую кабину и тяжелый пулемет «Утес».

Приблизившись к своему товарищу, Федор Смирнов, морщась от боли в разбитых губах, спросил:

– Что это значит? Чего они хотят?

– Хотят найти партизан! Они сказали, что перережут мне горло, если не буду выполнять приказы!

– Все будет путем! – Смирнов хлопнул парня по плечу. – Мы им нужны, только попугают, но ничего не сделают! Ты вертолетом то умеешь управлять?

– У меня налет десять часов, – растерянно произнес молодой пилот. Смирнов понял, что ему лет двадцать всего.

– Ладно, прорвемся! Я Федор, а тебя как звать?

– Леха. Алексей.

– Вот что, Алексей, давай в кабину, будешь вторым пилотом. Придется пока слушаться этих чурок!

Смирнов уселся в пилотское кресло, кривясь от боли и ломоты в избитом теле. Болело все и сразу, тяжелые ботинки чеченского боевика основательно прошлись по ребрам, так что каждый вдох сопровождался жуткой болью. Стараясь двигаться медленно и плавно, летчик надел наушники, покосился на занявшего соседнее кресло напарника:

– Готов?

– Так точно!

Сзади, из грузовой кабины, доносилась возня, лязг металла и гортанные возгласы. Двадцать вооруженных до зубов чеченцев рассаживались на скамьях, установленных вдоль бортов Ми-8. Из проемов иллюминаторов наружу уже уставились раструбами пламегасителей пулеметы – справа ПКМ, а слева тяжелый «Утес» калибра 12,7 миллиметра.

– Запуск турбин!

Пальцы Федора Смирнова легко, словно пальцы пианиста, пробежались по приборной панели, касаясь тумблеров и клавишей. Над головами пилотов с гулом ожили спаренные турбовальные двигатели ТВЗ-117, и широкие лопасти несущего винта медленно начали разгон, взвихривая воздух и заставляя закручиваться миниатюрными смерчами пыль, покрывавшую бетонку.

– Взлетаем!

Тяжелый вертолет медленно оторвался от земли, взмывая над аэродромными строениями. Развернувшись по дуге, винтокрылая машина направилась на юг, к той призрачной линии, за которую сами американцы не рисковали заходить, если не были уверены в своих силах.

– Десятый, я земля, приказываю вернуться! Немедленно садитесь!

– Эй, – Смирнов высунулся в проем двери кабины пилотов, окликнув чеченцев: – Нас запрашивает контрольная вышка! Требуют, чтоб приземлились!

– Делай, что я говорю! – рыкнул вожак чеченцев, злой, резко пахнущий потом и оружейной смазкой, нависнув над пилотами. – Не вздумай садиться, или выпущу кишки!

Вертолет по кругу прошел над аэродромом, и летчики видели воцарившуюся там суету. Кто-то выскочил на летное поле, размахивая руками, а эфир пронзали истеричные приказы диспетчера, буравчиком ввинчивавшиеся в мозг Смирнова. Вдруг в рокот турбин вплелся новый звук, отрывистый и резкий, и пилот увидел протянувшиеся к земле пулеметные трассы. Чеченцы разом ударили с обоих бортов, обдав летное поле свинцовой волной. Было видно, как тяжелые пули сбивают с ног метавшихся по земле людей, рвут в клочья обшивку стоявших вдоль взлетной полосы вертолетов.

Пулеметы рычали в два голоса примерно минуту, выпустив несколько сотен пуль, прошедшихся по аэродрому свинцовым шквалом. Длинная очередь, выпущенная из «Утеса», вспорола покатый бок цистерны топливозаправщика, и над аэродромом вспух черно-рыжий шар взрыва. Несколько чеченцев добавили из автоматов, не слишком надеясь во что-то попасть, но добавив суеты и неразберихи.

– Летим, – приказал чеченец, занявший половину кабины пилотов и не выпускавший из рук массивную девятимиллиметровую «Берету-92». – Вперед!

Оставляя за собой разгромленный аэродром, усеянное телами летное поле, над которым медленно поднимался черный столб дыма, Ми-8, сопровождаемый стрекотом винтов, исчез за горизонтом, направляясь в сторону демаркационной линии, за которой чеченцев ждал еще один бой.

Когда полковник Басов скомандовал привал, Олег Бурцев едва не рухнул, как подкошенный, туда, где его застал оклик командира. Бывший десантник опустился на холодную землю, чувствуя, что снова встать уже не сможет. Все тело одеревенело, ноги от пятки до бедра сводило судорогой, ступни, будто огнем горели. Последний переход дался Олегу с трудом, силы уже были на исходе, и лишь упрямство, желание сделать что-то назло уверенному в своей победе врагу, заставляло сержанта шагать вперед сквозь предрассветный сумрак, которому уже уступила место ночная тьма.

– Двадцать минут привал, – негромко произнес Басов, единственный из отряда, кто оставался на ногах и сейчас озирался по сторонам, не выпуская из рук тяжелую винтовку СВД, с которой не расставался все эти часы. – Не курить, громко не разговаривать! По сторонам смотреть!

Для полковника тех, кто был с ним сейчас, время превратилось в замкнутую петлю, словно пьяных киномеханик поставил закольцованную пленку. Снова бег через глухую чащу, по своей земле. Вновь за спиной – поле выигранной битвы, но цена победы оказалась непомерно высока, и горстке уцелевших предстоит скрываться от идущих по следу охотников, отстреливаясь последними патронами, отбиваясь из последних сил, пытаясь подороже продать свои жизни. Они выиграли бой, но война была уже, кажется, проиграна без права на реванш.

Партизаны, из которых после приказа полковника словно вынули какой-то невидимый стержень, безвольно расселись на холодной земле, приходя в себя после стремительного броска. Несколько минут над прогалиной, стиснутой со всех сторон давно уже потерявшим листву кустарником, стояло лишь тяжелое дыхание уставших людей. Восемь мужчин и одна женщина приходили в себя после стремительного, из последних сил, броска через заросли. Разговаривать и не хотелось, лишь бы унять бешено колотившееся в груди сердце, да и курить, учитывая, что впереди был столь же долгий и изнурительный переход, не стоило, это понимал каждый. К тому же запах дыма в этом девственном лесу разнесся бы далеко, достигнув того, кому вовсе не стоило знать о присутствии рядом горстки измотанных бегом партизан, почти безоружных и едва ли способных долго обороняться.

Сам Басов, заставлявший себя быть примером для бойцов, подошел к самодельным носилкам, на которых неподвижно лежало укрытое бушлатом тело, казавшееся необычно грузным, большим.

– Как Слава? – Полковник взглянул на двух бойцов, сидевших на земле возле носилок.

– Жив. Пока дышит. Командир, не протянет он долго! Врач нужен, больница нормальная!

Алексей Басов лишь кивнул в ответ. Раненого товарища несли по очереди, лишь единственная в отряде женщина была от этого освобождена. Пока кто-то тащил носилки, другие забирали его оружие, потом, через километр или меньше, менялись местами. Партизаны торопились, хотя уже не верили, что раненого удастся донести туда, где ему помогут. Но бросить товарища, еще живого, никто не мог, кажется, даже думать об этом люди боялись.

Неожиданно партизан пошевелился, и, открыв глаза, мутным от переполнивших его организм наркотиков взглядом уставился на склонившегося над ним полковника.

– Командир, пить дай, пожалуйста, – едва слышно прохрипел, с силой выталкивая из себя каждое слово, Слава. – Пить хочется!

– Потерпи, брат. Тебя ранило в живот, нельзя тебе пить.

Партизан закрыл глаза, вновь проваливаясь в забытье, но когда Басов уже хотел отойти, вновь пришел в себя, произнеся с неожиданной твердостью:

– Оставьте меня здесь. Я свое отвоевал.

– Ерунду не говори, – отрезал полковник. – Мы своих не бросаем! Прихватят, то всех разом, а если выберемся, тоже вместе!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю