Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 155 (всего у книги 176 страниц)

– Но русские предлагают открыть для нас свое воздушное пространство… – вымолвил ошеломленный Сноу.

– И публично признаться в том, что США проводят тайные операции по всему миру, – закончил фразу Натан Бейл. – Это будет чудовищный удар по нашей репутации, и без того изрядно пошатнувшейся, и желанный подарок всем врагам Америки! Русские провоцируют нас, добиваясь именно такого исхода, чего мы допустить никак не вправе!

– Так что же делать?

– Ничего, – решительно заявил Бейл. – Этих людей никто и ничто не сможет связать с вооруженными силами США. Их не существует – и точка! Безопасность нации стоит нескольких жизней!

– Но там американцы ждут помощи, надеются на нас! Нельзя просто дать им погибнуть! Чем буду отличаться я от тех русских, что нажмут на курок? Это все равно, что убить этих людей собственными руками!

– Но именно так мы и сделаем, – настойчиво произнес советник по безопасности, взиравший с экрана мрачным взглядом на растерянного и едва не плакавшего вице-президента. – Мы не при чем, и будем отрицать все, любые обвинения. Это политика, сэр, и подчас требуется проявить жестокость не только к врагу, но и к своим. «Морские котики» знали, на что шли, знали, что однажды придется отдать свои жизни во имя будущего Америки.

– О, Боже! – Ричард Сноу поднес к лицу ладони, тяжко вздохнув. – Жизни этих парней будут на моей совести. Энтони, – вице-президент обратился к главе Госдепартамента. – Энтони, свяжитесь с русскими и сообщите им, что на территории России нет американских военнослужащих. Заверьте Москву в нашей полной непричастности. И да прости нас всех Господь за эту ложь!

Далеко от безопасного бункера, залитого спокойным ровным светом и наполненного приглушенным гулом мощных кондиционеров, над продуваемой злым северным ветром тундрой снова и снова рвали эфир короткие, полные отчаяния радиограммы. Лейтенант Эмерсон слал сообщения вновь и вновь, слыша в ответ лишь тишину.

– Может, русские глушат нас? – уточнил коммандер Чоу, наблюдая сквозь прицел своей винтовки за действиями русских, взявших скалу, на которой укрылись «тюлени», в плотное кольцо.

– Помех нет, сэр, – отрицательно помотал головой Эмерсон. – Эфир чист. Выходит, за нами никто не прилетит?

– Слишком опасно, лейтенант. Русские или собьют спасателей, или захватят их, пока те пытаются подобрать нас. Командование никогда не пойдет на такой риск. – Американский офицер вздохнул, глухо выдавив: – Но, Боже, как не хочется умирать!

Неожиданно над тундрой раздался усиленный мегафоном голос:

– Американские солдаты, сдавайтесь! Предлагаем вам сложить оружие и выйти с поднятыми руками, тогда никто не пострадает! Вы вернетесь домой, живые, к своим родным и близким!

Лейтенант Эмерсон растеряно взглянул на занявшего позицию слева от него коммандера Чоу, нервно тискавшего свою винтовку:

– Что делать, сэр? Если не подчинимся, они нас убьют!

– Ты ненамного меньше меня в игре, сынок, и знаешь правила. Нас здесь не должно быть, и Вашингтон никогда не признает наше существование. Дороги назад для нас больше нет, раз уж оказались настолько глупы, чтобы попасться!

– Но ведь сейчас мы с русскими не воюем! Можно объяснить все случайностью, ведь бывает и не такое!

– Если хоть один из нас попадет в их руки живым и заговорит, а русские сумеют развязать язык даже такому упрямцу, как ты, поверь, то это даст Москве повод обвинить США в агрессии, и тогда они могут нанести ответный удар всей своей мощью. Да, русские сейчас слабы, но у них хватит ракет, чтобы испепелить половину Америки, и их ничто не остановит. И нам придется умереть здесь, чтобы те, кто остался дома, могли жить дальше. Для нас нет плена, только смерть – покойники уже ничего не расскажут! Ты можешь остаться в живых, но тогда все те, кто тебе дорог, умрут. Ты готов заплатить такую цену, сынок?

Ничего не ответив, стиснувший зубы Эмерсон отложил в сторону бесполезную радиостанцию, передернув затвор своего пулемета.

А у подножья скалы русский лейтенант, потуже затянув под подбородком ремешок, удерживавший на голове тяжелую каску, дослал патрон в ствол висевшего на плече АК-74М, и, обернувшись к гранатометчикам, скомандовал:

– Огонь!

Стрелок нажал на клавишу спуска АГС-17, и рой тридцатимиллиметровых гранат, выпущенных почти в зенит, отвесно посыпался на вершину скалы, накрывая ее свинцовым дождем. Лейтенант, не колеблясь, высокичл из-за валуна, вскидывая к плечу «калашников» и громко крикнул:

– В атаку, вперед! За мной!

Редкая цепь русских морпехов двинулась вверх меж гранитных глыб, слыша, как со свистом пролетают над головами гранаты. С вершины ударил пулемет, сметая людей свинцовой косой, но удачная очередь из АГС накрыла позицию лейтенант Эмерсона. Разорвавшиеся в паре футов от него осколочные гранаты иссекли тело осколками, и пулемет умолк, заставив бессильно ругаться коммандера Чоу. Несколько раз сухо треснули выстрелы из снайперской винтовки, после каждого из которых еще одна зеленая фигурка вражеского солдата падала на камни, чтобы больше уже не встать. Но вот один из русских, выскочив из-за валуна, вскинул толстую трубу огнемета «Шмель», и реактивный снаряд, с воем промчавшись над склоном, ударил в позицию энсина Смита. На камнях словно распустился гигантский пламенный цветок, в огне которого тело американского «морского котика» рассыпалось прахом.

Коммандер Джереми Чоу одной очередью выпустил по карабкавшимся наверх русским полный магазин, ощущая даже сковзь плотную такнь «тактических» перчаток, как раскалилось пластиковое цевье его FN SCAR. Послав вдогон сорокамиллиметровую гранату из подствольного гранатомета, «морской котик» увидел, как взрыв сбил сразу двух врагов. А затем с неба на него посыпался свинцовый град. Спину пронзила боль от впившихся в плоть осколков, и оружие выпало из рук боевого пловца. Снизу вверх нескончаемым потоком летели пули, щелкая по камням, с визгом отлетая рикошетом от гранитных глыб, заставляя беззвучно кричавшего от боли американца сжаться на дне сотворенного самой природой окопа. Вдалеке снова застучал АГС, выпуская очередную серию снарядов. Один из ВОГ-17 ударился о камни на расстоянии вытянутой руки от Чоу, легкие осколки пронзили черепную кость, добираясь до мозга, и американский диверсант, до последней секунды сражавшийся за свою страну, умер.

Сержант Бэббидж, заботливо уложенный своими товарищами в нише скалы, слышал, как перестал стрелять автомат его командира. А затем рядом раздался звук шагов и чужие голоса на незнакомом языке. Балансируя на грани обморока, морской котик немеющей рукой вытащил из кармашка на разгрузочном жилете ручную гранату. Чтобы выдернуть проволочное колечко чеки, у истекавшего кровью сержанта ушли последние силы, и, уже теряя сознание, он почувствовал, как гладкий шар осколочной М67 выскальзывает из разжавшихся пальцев. Рядом, над самой головой, раздался остерегающий возглас, подошедшие вплотную русские морские пехотинцы бросились на землю, и только тогда громыхнул взрыв. Оглушенные, трясущие головами, они встали на ноги, уставившись на изуродованное взрывом человеческое тело. Последний из их врагов, которым суждено было остаться навеки безымянными, предпочел плену смерть.

– Тела вниз, грузите их в вертолет, – приказал поднявшийся на вершину скалы лейтенант, осматривая поле боя. Две трети его людей не сумели проделать этот путь, оставшись где-то внизу, убитые и раненые, и сейчас взводный санинструктор пытался помочь тем, кого еще можно было спасти.

Разведывательный спутник «Ки Хоул-11» поймал в фокус своих камер скалу на севере Кольского полуострова, и находившея в десятках тысяч километров от этого сурового края люди видел бродящие по вершине темные фигурки, и другие, лежащие неподвижно среди камне в причудливых неестественных позах. Отвернувшись, вице-президент Сноу сжал кулаки, глухо прорычав:

– Они ответят! Русские ответят за все, за каждую пролитую каплю американской крови! Мы их раздавим!

Глава государства взглянул на взиравшего на него с экрана главу АНБ. Заметив внимание вице-президента, Реджинальд Бейкерс, вопросительно уставился в ответ, всем своим видом изображая готовность к действию.

– Господин Бейкерс, вы, кажется, недавно упоминали о своих связях с руководством Японии?

– Да, сэр. Несмотря на общее ухудшение отношений, мы продолжаем взаимодействовать с их антитеррористическими ведомствами, в основном на уровне обмена информацией. Но через руководителей спецслужб возможно выйти и на высшее руководство Японии.

– Отлично! – Сноу довольно кивнул. – Японцы пытаются выдавить русских с камчатки, нуждаясь в помощи. Свяжитесь со своими друзьями, Реджинальд, и дайте им понять, что США окажут любую возможную поддержку в их борьбе с Россией!

Довольный блеск в глазах директора АНБ не заметил никто, кроме Натана Бейла. Давно запущенный в действие план продолжал воплощаться, как по нотам, и уже почти ничто не давало повода сомневаться в скором успехе.

Глава 9

Приморский край, Россия – Амурская область, Россия – Японское море, территориальные воды России

21 июня

Майор Народно-освободительной армии Китая Ци Юдао мог видеть сквозь ночную тьму так же четко, как ясным днем. Это стало возможным благодаря бортовому тепловизору и низкоуровневой телевизионной камере, установленным на стабилизированной турели в носу ударного вертолета Z-10. Штурмовой геликоптер, настоящий «летающий танк», описывал широкие круги над мрачной российской тайгой. Окрашенный в черный цвет обтекаемый корпус, сильно сжатый с боков, так что два члена экипажа размещались тандемом, один за другим, сливался с ночным небом. А малошумные турбовинтовые двигатели, приводившие в движение тринадцатиметровый пятилопастный несущий винт, позволяли узнать о приближении вертолета тому, кто мог находиться внизу, в дремучей чаще, не раньше, чем боевой геликоптер промчится над его головой.

Несмотря на то, что вертолет находился в дружественном небе России и бой, с воздушным ли, или же с наземным противником не ожидался, Z-10 не солидный набор оружия, и превращавший винтокрылую машину в «убийцу танков». Длинный ствол тридцатимиллиметровой автоматической пушки был направлен вперед, строго по курсу, но мог развернуться в любую сторону, подчиняясь нашлемной системе целеуказания. Под короткими прямыми крыльями были подвешены по две пусковые установки неуправляемых реактивных снарядов – брать в патрульный вылет мощные ПТУР HJ-10 майор Ци все же не посчитал необходимым, но и поднимать в воздух безоружную, а значит и беззащитную машину, не решился.

Вообще нахождение в воздухе тяжеловооруженного ударного вертолета, по заявлениям его китайских создателей, не уступавшему таким машинам, как состоявший на вооружении в США АН-64 «Апач» или русский Ка-52 «Аллигатор» по своим боевым возможностям, было излишним. Для патрулирования с воздуха нескольких десятков гектаров тайги, вдруг ставшей стратегически важной для Китайской народной республики, лучше подошел бы беспилотный самолет.

Легкий «дрон» мог нести тот же набор оборудования, что и весивший семь с половиной тонн вертолет, при этом будучи более экономичным и обладая куда большей продолжительностью полета – в отличие от управлявших с земли БПЛА операторов, экипаж Z-10 не мог перекусить или сходить в туалет в любой момент времени. Вот только беспилотников в арсенале НОАК, претендовавшей на звание «самой технологичной» армии, было ничтожно мало. И потому майор Ци Юдао вместе со своим напарником, бортовым стрелком, поднял боевой вертолет в небо, послушно исполняя приказ.

Под плоским бронированным брюхом вертолета, державшегося не ниже полутора сотен метров над землей, промелькнула широкая просека, уходившая за горизонт. Она вела с севера, из русского Заполярья, на юг, в родной Китай, и по этой прорубленной в сердце непроходимой тайги аллее змеилась, исчезая во тьме, огромная труба. Новый нефтепровод, по которому русская нефть, извлеченная из вечной мерзлоты, должна была могучим потоком течь в КНР, и был той причиной, по которой в воздухе оказался экипаж майора Ци, и не только он один.

– Обнаружена цель в северо-западном секторе, – вдруг сообщил стрелок, сидевший в передней части кабины, опущенной вниз, чтобы открывать расположившемуся позади командиру экипажа, также бывшему и пилотом, наилучший обзор. – Движется к запретной зоне!

Тепловизор, отлично работавший днем и попросту незаменимый ночью, уловил испускаемое чем-то или кем-то, движущимся сквозь чащу, укрываясь в темноте, инфракрасное излучение на внушительной дистанции.

– Цель опознана?

– Метки нет, – отозвался стрелок. – Это противник!

– Вести наблюдение, – приказал майор, и, щелкнув переключателем радиостанции на приборной панели, произнес в наполненный слабыми помехами эфир: – «Тигр-два», я «Дракон-один». Нарушитель в северо-западном секторе!

– «Дракон-один», вас понял! Выдвигаюсь!

В нескольких километрах от продолжавшего полет прежним маршрутом ударного вертолета резко изменил курс геликоптер Z-9A. В отличие от своего собрата, эта легкая многоцелевая машина не несла практически никакого вооружения, на зато в ее десантном отсеке с относительным комфортом расположилось целое отделение полностью вооруженных солдат.

Командир экипажа пошедшего на снижение Z-9 обернулся к сидевшим вдоль бортов в не слишком просторном отсеке бойцам. Его голова утопала в глубоком шлеме, а лицо почти полностью было скрыто очками ночного видения, что делало летчика похожим на какого-то фантастического киборга. Окинув взглядом непроницаемые лица десантников, которые словно дремали с открытыми глазами, он сообщил:

– В нашем квадрате обнаружены нарушители. Приказано задержать. Высажу вас за километр, чтобы не спугнуть.

Командир отделения только кивнул в ответ, передернув затвор лежавшей у него на коленях компактной штурмовой винтовки QBZ-95. Остальные солдаты тоже одновременно зарядили свое оружие – винтовки и легкие ручные пулеметы. Вертолет снизился, зависая над лесной прогалиной, окруженной со всех стороны древними елями, пронзавшими небо своими заостренными вершинами. Шасси Z-9 остались втянутыми в фюзеляж, лишь сдвинулся в сторону широкий люк в его камуфлированном борту, и девять бойцов Сорок третьей воздушно-десантной дивизии один за другим плавно спрыгнули вниз. Тотчас откатываясь в стороны, десантники заняли круговую оборону, направив стволы автоматов и пулеметов в сторону зловещего леса, пока вертолет не набрал вновь высоту, растворяясь в ночном небе.

– Рядовой Лю, – командир отделения подозвал одного из своих бойцов, и тот, прежде неподвижный, будто враз окаменели все мышцы в его теле, бесшумно скользнул к офицеру. – Рядовой Лю, в головной дозор! Вести наблюдение по ходу движения! Остальным – прикрывать фланги! Направление движения – запад!

– Есть!

Китайские десантники построились, сдвинули на лица очки ночного видения, мгновенно рассеявшие ночной сумрак, и, держа оружие наизготовку, двинулись вглубь чащи. Рядовой Лю двигался первым. Он шел бесшумно, не касаясь ни одной веточки, пробираясь сквозь встававшие на пути заросли, словно бесплотный дух. Ступни, сдавленные десантными ботинками, перекатывались с пятки на носок по устилавшему землю ковру опавшей хвои, листвы, обычного лесного мусора. Китайский солдат вел наблюдение посредством тепловизионного прицела, установленного на его полуавтоматической снайперской винтовке QBU-88, затыльник которой был плотно вжат в плечо бойца, готового открыть огонь.

Китайские солдаты из элитной десантной дивизии уверенно шли сквозь лес, с каждым шагом приближаясь к цели. Они были отлично подготовлены и действовали слаженно и четко, как части единого механизма, идеально пригнанные друг к другу. Но те, вокруг кого медленно, но верно смыкалось кольцо облавы, тоже не были новичками в дремучей тайге.

Двое мужчин, пробиравшихся по зарослям, тоже ступали беззвучно, по въевшейся в кровь и не раз спасавшей их жизни привычке стараясь не выдать своего присутствия. Тот, что шел первым, был бородат, кряжист, одет в затертую «горку». Его выглядевший моложе напарник, такой же крепко сбитый, оделся в старую армейскую «флору». Из-за плеч обоих торчали ружейные стволы. В какой-то миг бородач застыл, и второй тоже замер, будто вкопанный, шепотом окликнув спутника:

– Митрич, что чуешь?

– Вертолет, Потап, – выдохнул бородатый, касаясь ремня своей винтовки. – Где-то рядом кружит. Кажись, егеря!

Парень во «флоре» от души выругался, принявшись вертеть головой по сторонам. Едва слышный стрекот вертолетного винта, звук, который браконьер ни с чем бы в жизни не спутал, откатился куда-то за горизонт и затих, но что-то мешало расслабиться. Потап стащил с плеча свой верный, надежный и мощный карабин «Архар», охотничью версию знаменитого СКС, лишенную штыка, но снабженную креплением для оптического прицела, на оружии молодого таежника ныне отсутствовавшего. Оттянув назад рукоятку заряжания, он дослал патрон в ствол, испугавшись лязга затвора, прозвучавшего в лесной тишине настоящим набатом.

Покосившись на своего напарника, бородатый Митрич тоже стянул с плеча оружие, старый немецкий «маузер» калибра 7,92 миллиметра, доставший от давно покойного отца, прошедшего давнюю войну от Волги до Эльбы. Хорошо смазанный затвор бесшумно отошел назад и вернулся в исходное положение, запирая в стволе патрон, один из пяти, набитых в магазин. Охотники переглянулись, и именно в этот момент их увидел в окуляре своего прицела рядовой Лю из Народно-освободительной армии Китая.

– Двое мужчин с оружием, – произнес он в укрепленный возле уголка рта проводок-микрофон. – По виду – гражданские!

– Окружить! Открывать огонь при малейшей угрозе!

Десантники двинулись вперед, готовые обрушить на противника шквал пуль. Оружие их давно было взведено и снято с предохранителей, и оставалось только нажать на спуск, посылая во врагов свинцовую смерть.

– Чу! – Митрич, для которого жуткий лес был привычнее и роднее собственного дома в дальней деревне, вскинул карабин, услышав что-то, что заставило сердце замереть на мгновение. – Рядом есть кто-то!

– Охотнадзор, что ли?

– Эти красться бы не стали, – буркнул в бороду браконьер, а затем, резко развернувшись на пятках и вбив каблуки добротных кирзачей в землю, выстрелил. Он бил на звук, как умел еще с юности. Митрич, выбравшийся на охоту незаконно, без путевки, даже не имея охотбилета, не колебался, спуская курок. Неважно, кто укрывался в чаще, но добрый человек подкрадываться по-воровски не стал бы точно.

Громовым раскатом грянул выстрел. Пуля весом двадцать семь граммов пробила листву, ударив в верхнюю часть груди стоявшего за ней китайского десантника. Бронежилет частично принял на себя энергию, заключенную в небольшом кусочке металла, вылетевшего из ствола на скорости восемьсот метров в секунду, но спасти своего владельца не смог. Солдата чудовищным ударом сбило с ног, швыряя назад, в заросли пихты.

– Огонь! – прошипел в микрофон командир отделения и вдавил до упора показавшийся непривычно тугим спусковой крючок, привычно «поймав» плечом отдачу.

Семь стволов разом изрыгнули свинец, накрыв полянку стальной пургой. Несколько летевших намного быстрее звука «ос» калибра 5,8 миллиметра, выпущенных из китайских автоматов QBZ-95, впились в живот Митричу, а одна, расщепив приклад вскинутого к плечу «маузера», пробила шею. Браконьер, хрипя и захлебываясь в собственной крови, хлеставшей из разорванных артерий, повалился на землю.

Потап, услышав стрекот выстрелов, упал там, где стоял, и только поэтому уцелел под кинжальным огнем скрывавшихся в чаще противников. Откатившись в сторону и крепко прижав к груди карабин, высшую ценность, какую только можно было представить в подобной ситуации, охотник слышал, как пули с хрустом и визгом терзают древесину послужившей ему укрытием старой лиственницы. Ему не впервые приходилось оказываться под обстрелом, но никогда прежде – ночью, с трудом представляя, сколько рядом может быть врагов и вовсе не зная, где они находятся.

Стрельба прекратилась, и из кустов, что росли метрах в ста, послушался треск, сопровождавший чьи-то шаги. Не колеблясь, Потап вскинул карабин, открыв огонь в сторону источника звука. «Архар» в его руках норовисто дернулся раз, другой, третий, выплевывая под бок охотнику горячие гильзы. Он не мог видеть результаты стрельбы и не знал, что одна из выпущенных 9,7-граммовых экспансивных пуль калибра 7,62 снесла половину лица командиру китайских десантников, под подошвой ботинка которого предательски хрустнула мгновение назад сухая веточка.

Снова застрекотали автоматы, наполняя лесной воздух визжащим свинцом и пороховой гарью. Радиоэфир наполнился звуками команд.

– Хао, прижми его к земле, – приказал принявший руководство боем заместитель командира взвода. – Не дай шевельнуться! Лю, видишь его?

Пулеметчик сержант Хао лег на землю, уткнув в кочку сошки своего легкого QBB-95, и открыл огонь длинными очередями, срезая траву у самой земли и заставляя Потапа вжиматься в высохший мох, боясь шелохнуться лишний раз. Барабанный магазин, вмещавший восемьдесят патронов, опустел очень быстро, но этого хватило, чтобы оставшиеся десантники продвинулись почти на сотню метров, вплотную подбираясь к противнику, тоже периодически постреливая в пустоту.

Потап, чувствуя, как каждая выпущенная неведомом врагом пуля ложится все ближе, догадался, что противник, в отличие от него самого, видит и во тьме. Нашарив в кармане лежавшего рядом ранца рубчатую рукоять ракетницы, он выпустил ярко светящийся и рассыпающий искры шар в сторону, откуда, не переставая, бил пулемет. Вспышка, многократно усиленная электронно-оптическими преобразователями использовавшихся китайцами приборов ночного видения, ослепила их, на несколько мгновений лишив зрения полностью. Подхватив карабин, Потап вскочил, кинувшись вглубь чащи.

Мечущийся из стороны в сторону человеческий силуэт был отлично виден рядовому Лю в нечувствительный даже к самым ярким вспышкам тепловизор. Его губы свело в оскале, и солдат нажал на спуск. Винтовка QBU-88 дернулась, выпуская вслед беглецу пулю, через мгновение ударившую русского браконьера в правую часть спины, под лопатку. Закричав от боли, Потап оступился, упал и покатился кубарем. Пытаясь ползти, и мертвой хваткой вцепившись в цевье карабина, с которым так и не расстался, охотник услышал сперва звук бегущего человека позади, а затем – шлепок, прозвучавший буквально на расстоянии вытянутой руки. Что-то покатилось по земле, и Потап увидел лежащий рядом шар ручной гранаты «Тип-59», копии знакомой до боли отечественной РГД-5. Браконьер не успел ни отбросить гранату от себя, ни, тем более, добраться до укрытия. Запал догорел за положенные четыре секунды, и ночную мглу рассеяла неяркая вспышка, сопровождаемая совсем не впечатляющим хлопком взрыва.

Китайские солдаты, убедившись, что противник мертв, вышли из своих укрытий, став в кружок над телом русского охотника, у которого взрывом полностью разворотило лицо. Кто-то, увидев такую картину, не смог сдержать рвотные позывы, согнувшись рядом в приступе тошноты.

Вадим Захаров прибыл на место боя, когда над приморской тайгой уже брезжил рассвет. Вертолет Ми-8 с грохотом и треском промчался над бескрайним зеленым морем. Приникший к иллюминатору министр энергетики России увидел мелькнувший внизу проселок, на котором уже стоял, лениво вращая винтами, легкий вертолет Z-11, китайская копия разработанного во Франции AS-530 «Экюрейль». Возле изящного геликоптера, разрисованного бесформенными камуфляжными пятнами и украшенного нанесенными на борта красными звездами, столпилось около десяти человек, большинство также в ставшем уже привычным китайском камуфляже.

Ми-8 завис над дорогой и начал снижаться, пока шасси не коснулись земли. Один из членов экипажа в промасленном комбинезоне спустил короткую приставную лестницу, и Захаров сошел на землю. Невысокого даже по меркам китайской расы офицера в безликом камуфляже, двинувшегося навстречу российскому министру, Вадим знал, и очень хорошо. Правда, на церемонии запуска нового нефтепровода оба они выглядели иначе. Пошитые по фигуре из отличной ткани деловые костюмы и парадные мундиры, золотое шитье, от которого рябило в глазах и сияние наград, густо обсыпавших кители. И не было на поясе генерала НОАК Бао Тэнчжэ кобуры, из которой торчала, как сейчас, обтянутая рифленой резиной, чтоб в ладони не скользить, рукоятка полуавтоматического пистолета QSZ-92.

Оцепившие поляну, ставшую импровизированной взлетно-посадочной площадкой, десантники из Сорок третьей дивизии вытянулись по стойке смирно, ловя на себе одобряющий взгляд проходившего мимо генерала. С тех пор, как Шестая танковая дивизия Народно-освободительной армии Китая под его командованием опрокинула заслон американской морской пехоты, ворвавшись на улицы оккупированного Владивостока, популярность генерала Бао в войсках возросла до небес. Возросло и доверие, оказываемое ему партией и правительством. В конце концов, танки и бронемашины героической Шестой вернулись на исходные позиции, а командующий остался в России в статусе военного атташе. Правда, Вадим Захаров предпочел бы встретиться с овеянным славой военачальником по иному поводу.

Они встали друг напротив друга в нескольких десятках метров от толстой, диаметром едва не в человеческий рост, трубы, протянувшейся по тайге. Захаров точно знал, что начало ее – на далеком Таймыре, и тянется эта труба, прихотливо извиваясь по тайге и степям, под самый Шэньян, выплескивая там мощный поток русской нефти. «Восточный мост», масштабный проект, кому-то казавшийся еще совсем недавно фантастикой, но успешно реализованный и работающий, принося всем сплошные блага. Всем, кроме тех четверых, что лежали у ног китайских десантников недвижимо, кое-как укрытые грязным брезентом.

– Не думал, господин генерал, что встретимся так скоро, – подавив вздох, произнес Вадим Захаров, взглянув в ничего не выражающие глаза китайского высшего офицера. – Что стряслось?

Министр энергетики взглянул под ноги, где были уложены четыре тела. По безмолвному приказу генерала стоявший рядом десантник в полной боевой экипировке – каска, обтянутая маскировочным чехлом, бронежилет, компактный 5,8-миллиметровый автомат поперек груди – отбросил брезент, закрывавший лица мертвецов. Захаров в тот же миг пожалел, что солдат это сделал. У того из убитых, что лежал ближе всех, лица попросту не было, вместо него – жуткое месиво, из которого торчали осколки костей. К горлу подкатил липкий комок, желудок сжался в спазме, но все же глава Минэнерго сдержался, и не такое видел.

Второй погибший выглядел не настолько отвратительно, если такое вообще можно сказать про свежий человеческий труп. Немолодой крепкий мужик, борода лопатой, как у Льва Толстого. Двое оставшихся оказались китайцами, судя по камуфляжу и лежавшим рядом автоматам – товарищи тех десантников, что сейчас расположились по обочинам проселка.

– Патруль обнаружил посторонних в запретной зоне, – по-русски, хотя и с явным акцентом, пояснил генерал Бао. – Они двигались в сторону трубопровода. Нарушители имели оружие. Они открыли огонь первыми и были уничтожены.

– Почему ваши солдаты стреляли по гражданским? Это все же подданные России, и мне не нравится, когда их отстреливают по лесам!

– У них не было метки. – Китаец задрал рукав, продемонстрировав охватывающий запястью браслет из темно-зеленой резины. Машинально Захаров коснулся точно такого же «украшения» на своей левой руке. – Каждый, работающий в запретной зоне, имеет радиомаяк автоматической системы опознавания «свой-чужой». Те, у кого есть радиометка, охрану не интересуют. У этих людей не было маячка, но было оружие.

Бао Тэнчже указал на лежавшие рядом с телами карабин «маузер» и СКС. У немецкого карабина вместо приклада торчали какие-то щепки, испачканные кровью.

– Местные жители были предупреждены о невозможности нахождения в зоне нефтепровода, – бесстрастно произнес китайский генерал. – Но, как это принято в России, они игнорировали требования. В моей стране каждый гражданин почитает и соблюдает законы, потому что знает – за их нарушение последует суровое и неотвратимое наказание. На этом должно строиться любое государство!

– Ну, да, если к этим двоим добавить еще пару миллионов русских, то, оставшиеся, возможно, перевоспитаются, – мрачно процедил Захаров. – Генерал, эти люди живут тут не одно поколение, на своей земле. Для них никогда не было и не будет границ в тайге.

– Отныне – будут!

Вадим Захаров посмотрел на уложенных у самых его ног ровной шеренгой мертвецов, и, снова переведя взгляд на Бао Тэнчже, спросил:

– Генерал, как долго китайские войска останутся на территории России? И что вообще здесь делают ваши солдаты?

– Солдаты китайской армии охраняют нефтепровод, снабжающий топливом их родину. Это почетная миссия, для которой годится далеко не каждый воин НОАК. Этот нефтепровод – совместный проект России и Китайской народной республики, в него вложены деньги китайского народа, он очень важен для нас и китайские солдаты обеспечивают сохранность этих вложений. Мне кажется, это разумно. Мы покинем вашу страну, как только вы сможете сами сохранять порядок на своей земле.

– Мне кажется, для этой миссии полнокровная воздушно-десантная дивизия, усиленная несколькими вертолетными эскадрильями – это уже излишне. Вы словно собираетесь вести полномасштабные боевые действия!

– Вы должны быть нам благодарны, ведь китайские солдаты выполняют работу ваших бойцов, и это вовсе не плохо, что их много.

– Думаю, их служба не продлится долго, – хмыкнул Захаров. – Острый период нашей болезни уже прошел. Мы уже встали на ноги и сделали первый самостоятельный шаг.

Генерал Бао недоуменно нахмурился:

– Не понимаю!

– Даже самый сильный и крепкий человек, например, тренированный спортсмен, чемпион, может тяжело заболеть. Представьте, вот он лежит в коме, живой труп, и никто не может сказать, очнется ли он, придет в себя или его сердце остановится, а мозг окончательно отомрет. Кто послабже, тот уже не жилец, но наш больной силен и духом и телом. И вот он открыл глаза, узнавая собравшихся вокруг родственников и близких, вот он встал на ноги, и, пока еще держась за стенки палаты, делает первые шаги. Его мышцы одрябли, он пока беспомощнее новорожденного ребенка, но всем ясно, что окончательное выздоровление уже не за горами. Так и моя страна после долгой агонии очнулась, стряхнула с себя сонную одурь и уже сделала первый шаг в будущее.

– Вы очень убедительно объяснили, – вежливо улыбнулся генерал Бао. – Что ж, я надеюсь, этот трагический инцидент больше не нуждается в нашем присутствии?