355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Завадский » День Победы. Гексалогия (СИ) » Текст книги (страница 175)
День Победы. Гексалогия (СИ)
  • Текст добавлен: 10 апреля 2017, 15:30

Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"


Автор книги: Андрей Завадский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 175 (всего у книги 176 страниц)

– До цели три тысячи восемьсот!

– Пуск! Батарея, огонь!

– Десять орудий разом рявкнули, и из стволов выскользнули противотанковые ракеты 9М119М, направляясь к подсвеченным протянувшимися над полем невидимыми лазерными лучами целям. Одновременно расчеты «Корнетов» выпустили вслед им полудюжины тяжелых ПТУР 9М133. Волна ракет, мчавшихся со скоростью звука, накрыла японские танки. Перед их тандемными кумулятивными боеголовками была бессильна даже многослойная лобовая броня японских «Тип-90». Полдюжины машин разом вспыхнули, пораженные, каждая двумя-тремя ракетами. У одного из танков сдетонировал боекомплект, и башню разнесло изнутри на куски чудовищной силы взрывом.

– Заряжай! Ракетой! – Командир противотанковой батареи в панораму наблюдал за тем, как на месте японских танков полыхают факелы. – Сжечь их всех! Огонь!

Наводчик командирской САУ в два касания пульта автомата заряжания выбрал тип снаряда, и еще одна ракета вместе с метательным устройством легла в орудийную камору. Громовой раскат выстрела – и она устремилась к цели. Японские танкисты мгновением ранее отстрелили дымовые гранаты, и выпущенные русскими ПТУР пронзили колышущуюся пелену. Наводчики «Спрутов» мазали, теряя цели из виду, но расчеты «Корнетов», имевшие в своем распоряжении тепловизионные прицелы 1ПН79 «Метис-2», были более точны. Еще три танка взорвались, когда ракеты проломили броню. Чудом уцелевший танк с сорванной гусеницей открыл огонь, посылая к горизонту снаряд за снарядом, бессильно падавшие в нескольких сотнях метров от позиций русских САУ, находившихся вне пределов досягаемости. А командир эскадрона, видевший, как за считанные секунды было уничтожено все его подразделение, крикнул срывающимся голосом:

– Вперед!

Механик-водитель дернул рычаги, и тяжелый танк сорвался с места, сокращая дистанцию, отделявшую его от противника. Взревел дизель, толкая вперед боевую машину, грозно лязгнули траки. Под гусеницами бессильно хлопали противопехотные «лепестки», и танк продолжал двигаться вперед, а его наводчик уже поймал в прицел русский «Спрут». Рявкнуло орудие, и «игла» подкалиберного снаряда ударила его в башню. Разогнавшийся до полутора тысяч метров в секунду сердечник проткнул броню, защищавшую лишь от осколков и пуль, будто бумагу, и самоходка вспыхнула.

– Вот, суки! – Командир батареи ткнул кулаком в броню, увидев, как погибли в одно мгновение три его бойца. – Батарея, отход! А, черт, связь дерьмо!

«Забившие» эфир помехи сделали установленные на всех машинах рации бесполезным хламом, но две красные ракеты, взлетевшие над позициями батареи, были видны всем. «Спруты», отстреливая дымовые гранаты, сдали назад, разрывая дистанцию с японским танком, который, будто заговоренный, шел напролом по минному полю, уже почти преодолев его. Из орудийного ствола снова вырвался язык пламени, и сердечник летевшего быстрее звука подкалиберного снаряда вспорол броню еще одной САУ.

– Подкалиберный! – Зарычал командир противотанковой батареи. – Огонь!

Рыкнула пушка «Спрута», к которому присоединились и другие самоходки, и несколько снарядов калибра сто двадцать пять миллиметров вонзились в броню японского «Тип-90», прогрызая преграду и добираясь до жизненно важных агрегатов. Танк замер, над ним поднялся столб черного плотного дыма.

Десяток шестидюймовых снарядов, выпущенных из-за горизонта японскими гаубицами, упал на позиции русской батареи. В отсутствии «дронов» точность стрельбы оставляла желать лучшего, а броня, пусть даже легкая, надежно защищала экипажи «Спрутов» от близких взрывов. Лишь одна машина, пораженная, по трагической случайности, прямым попаданием, была уничтожена, превратившись в груду полыхающего железа. Но остальные САУ уже вышли из сектора обстрела, выполнив свою задачу.

Лишившись прикрытия, японская пехота остановилась. Бронетранспортеры замерли, не доезжая несколько десятков метров до первого горящего танка. Над рощей, тянувшейся вдоль берегов реки Начилова, ограничивавшей поле боя с севера, вспыхнула изумрудно-зеленая искорка сигнальной ракеты, и из зарослей, одна за другой, стали выползать русские БМП. Ловя в прицелы борта японских бронетранспортеров «Тип-96», наводчики боевых машин нажимали рычаги спуска, и из орудийных стволов вылетали управляемые ракеты 9М117М «Аркан», с ювелирной точностью поражая подсвеченные лазером цели. БТР вспыхивали, один за другим, беспощадно избиваемые с безопасного расстояния.

Японская пехота, покидая бронемашины, разворачивалась навстречу новой угрозе. Редкая цепь бойцов, вооруженных гранатометами «Карл Густав», встретила русскую атаку. БМП обрушили на противника град стамиллиметровых фугасных снарядов, поливая противника шквалом пулеметного огня. В ответ летели дымные стрелы реактивных гранат, но хладнокровия и выдержки прицелиться и выстрелить, дождавшись, когда пышущая свинцом и пламенем вражеская бронемашина приблизится на двести-триста метров, хватало не всем. Большинство японских гранатометчиков погибли задолго до того, как противник оказался на расстоянии выстрела, но некоторые успели открыть огонь, и две БМП почти одновременно вспыхнули, пораженные кумулятивными гранатами в уязвимые борта.

Артиллеристы Сил самообороны, у которых проблем со связью, в отличие от их противника, не было вовсе, получили панический призыв о помощи от истребляемой пехоты, немедленно открыв огонь. Гаубицы FH-70 метали к горизонту снаряд за снарядом, и по полю боя прокатилась волна взрывов. Каждый из снарядов М483А1 был начинен восьмьюдесятью восьмью кумулятивно-осколочными боевыми элементами М42. Ухищрения вроде дымовой завесы или маскировочных сетей были бесполезны – суббоеприпасы не имели систем наведения, стрельба велась «по площадям». Но сотен боевых элементов, зависших на стабилизаторах над полем боя, медленно опускаясь под воздействием собственного веса, было достаточно, чтобы засеять смертью огромное пространство. Одна за другой, пораженные сверху, в слабо защищенную крышу, русские БМП-3 вспыхивали. Досталось и успевшим покинуть машины десантникам, очутившимся под огненным дождем, от которого не было спасения.

Русская контратака захлебнулась, и избиваемые укрытым за горизонтом противником морские пехотинцы метались под огненным дождем, пытаясь спастись. Досталось и самим японцам. Снаряд, выпущенный за двадцать пять верст – не пуля снайпера, и отклонение может достигать десятков метров под влиянием ветра, температуры и влажности воздуха, изношенности орудийного ствола и еще десятков факторов, ничего не значащих по отдельности, но в сумме дающих огромную погрешность. Пара японских БТР, уцелевших под огнем русских орудий, вспыхнули, ковер взрывов накрыл позиции пехотного взвода, сметая его до единого человека.

Три БМП-3Ф не участвовали в сражении до определенного момента, избежав гибели под огнем вражеских орудий. Боевые машины пехоты, к которым присоединилась пара БТР-80, двигались на юг, прочь от противника, но это не было проявлением трусости или нерешительности. Достигнув болотистых берегов реки Большой, несущей свои воды по извилистому, распадавшемуся на множество протоков руслу прямиком в Охотское море, они продолжили движение, со всплеском входя в воду. Включившиеся водометы вспенили речные волны, и бронемашины, разработанные специально для нужд морской пехоты, отличаясь повышенной мореходностью, покачиваясь на плаву, двинулись на восток, с легкостью преодолевая течение.

Двадцать километров остались позади. В то время как их товарищи гибли под огнем японской артиллерии, морские пехотинцы, уже оказавшиеся в тылу противника, вновь выбрались на берег. Им, воевавшим на своей земле, не было нужды проводить разведку, имея на руках предельно точные карты, дополненные спутниковыми снимками, сделанными считанные часы назад. Оказавшись на суше, небольшая колонна выбралась на шоссе, полным ходов двинувшись в сторону Кавалерского, туда, где на окраине поселка развернулись японские батареи.

Японские артиллеристы, заметив приближающуюся технику, продолжили свою работы, забрасывая в каморы вытянувших к горизонту длинные стволы орудий снаряд за снарядом. И лишь когда расстояние сократилось до считанных десятков метров, и силуэт русской БМП-3 стало невозможно принять за японские «Тип-89», японцы подняли тревогу. Но в этот момент рявкнули стамиллиметровые орудия, вслед им полетели тридцатимиллиметровые снаряды. БТР поддержали атаку огнем своих мощных КПВТ, выпущенные из которых пули насквозь прошивали человеческое тело, даже защищенное бронежилетом. Орудийная прислуга была уничтожена за пару минут шквалом огня, сметавшего ее с земли. В ответ не прозвучало ни одного выстрела.

Продолжая движение по вражеским тылам, отряд ворвался на улицы поселка, провожаемый взглядами укрывшихся в своих домах немногочисленных жителей, чьи надежды на то, что война обойдет их стороной, рухнули сегодняшним утром. Наводчик головной БМП увидел впереди группу грузовиков, над которыми топорщился настоящий лес антенн самых причудливых форм и различных размеров, и, не колеблясь, послал в их сторону очередь из автоматической пушки 2А72. Машины, одна за другой, загорелись, а радиоэфир над полем боя вдруг очистился от помех, и вновь получивший возможность полноценно управлять своими бойцами Виктор Иволгин приказал:

– Второй, Третий – отход! Пятый, атаковать противника с правого фланга! Стрельцы, оказать поддержку!

Три чудом уцелевшие БМП, все, что осталось от двух рот, вступивших в бой с японской пехотой, пятясь, скрылись в роще, а в это время еще одна рота уже разворачивалась цепью, заходя с юга. Позади медленно ползущих по целине боевых машин пехоты двигались уцелевшие «Спруты». Их орудия время от времени отрывисто рявкали, выплевывая в сторону противника сгустки раскаленного металла. Японской пехоте, встретившей атаку в чистом поле, нечего было противопоставить подавляющей огневой мощи наступавших русских морпехов.

– Пятый докладывает – бегут! – Начштаба батальона светящимися от радости лазами уставился на Иволгина. – Бегут японцы! Все, сломались самураи!

– Пятому приказ, гнать их без остановки, ни секунды не давать! Давить всех!

Эфир дрожал от переполнивших его панических донесений отступавшей, а вернее, уже бежавшей японской пехоты, расстреливаемой в спину кинжальным огнем русских БМП. Немногие пытавшиеся сопротивляться японские солдаты гибли, так и не сумев причинить хоть какой-то ущерб рвущемуся вперед по их телам противнику. Командир полка Сил самообороны, развернувший свой штаб на северной окраине поселка Кавалерское, до некоторых пор чувствовал себя в безопасности, пока водитель его КШМ, глаза которого округлились от ужаса, не закричал:

– Русские здесь!

Башня показавшейся из-за домов БМП-3 развернулась. Увидев в прицел характерный ступенчатый корпус командно-штабной машины «Тип-82», над которой вздымались стальной щетиной многочисленные антенны, наводчик не сомневался. Он уже коснулся кнопки спуска, когда услышал крик командира:

– Внимание! Слева двадцать, БРМ!

Японская бронемашина «Тип-87» уже поворачивала башню, и тонкий, похожий на жало ствол ее «эрликона» опустился параллельно земле, но русский наводчик опередил противника, выиграв лишь доли мгновения, но хватило и этого. От прямого попадания осколочно-фугасного калибра сто миллиметров снаряда вражескую БРМ буквально разорвало на куски. А затем поток тридцатимиллиметровых снарядов, покинувших ствол спаренной автоматической пушки, вскрыл корпус огрызнувшейся пулеметным огнем КШМ от носа до кормы, убивая всех, кто находился внутри.

Из проулка выскочила группа японских пехотинцев, и командир БМП, увидев на плече одного из них толстую темно-зеленую трубу, закричал, что было сил:

– Справа гранатомет!

Боевая машина развернулась на месте, и три пулемета ПКТМ одновременно открыли огонь. Пулеметные очереди свинцовыми косами срезали вражеских солдат. Еще несколько японцев появились сзади, но двигавшиеся за бронемашиной, используя ее корпус в качестве укрытия от летевших со всех сторон осколков и пуль, русские морпехи встретили их автоматным огнем, перебив всех за считанные секунды. Поливая все вокруг себя раскаленным свинцом, БМП принялась кружить по поселку, истребляя охваченных паникой японских тыловиков. А с запада в поселок уже втягивалась колонна разномастных бронемашин, над которыми реяли российские триколоры.

Откинув тяжелую крышку люка, Владимир Иволгин выбрался из тесного нутра БТР наружу, с наслаждением выпрямляясь в полный рост и вдыхая полной грудью. Наполненный пороховой гарью и выхлопными газами воздух кружил голову. Только сейчас майор, за минувшие часы не сделавший лично ни одного выстрела, видевший врага уже мертвым, почувствовал, что весь взмок, и пропитавшийся потом камуфляж облепил тело, сковывая движения.

– Товарищ командир! – Перед майором возник командир роты морпехов, первой вошедшей в Кавалерское. – Противник разгромлен и большей частью уничтожен. Поселок наш! Это победа!

– Еще одна такая победа – и воевать будет некому!

Иволгин осмотрелся по сторонам. Мимо двигались боевые машины, на броне которых сидели морские пехотинцы, те, кому повезло уцелеть в мясорубке боя. Они махали руками выбиравшимся из своих домов жителям, что-то кричали им. А те, не веря своим глазам, смотрели вслед тянущейся на восток колонне, и тоже махали руками. Многие, и женщины, и мужчины, ничуть не смущаясь, плакали.

– Дозаправиться, – приказал Иволгин. – Ищите японскую горючку, они же не с пустыми баками сюда явились! С поврежденных машин слить топливо, снять боекомплект. Раненых оставим в этом поселке. Никаких задержек, только вперед, покуда хоть один из нас способен двигаться и держать оружие в руках!

В тот момент, когда очередной беспилотник MQ-1C, взлетевший с японского аэродрома в поселке Палана, появился над полем боя, все уже было кончено. Операторы, к которым присоединились американские офицеры, с высоты птичьего полета наблюдали за русской колонной, стальной стрелой летящей по шоссе на восток.

– Русские в тылу японцев и могут нанести удар в любой точке, – произнес полковник Никсон, понижая голос, чтобы не быть услышанным суетившимися поблизости японцами. – Они полностью овладели инициативой и диктуют правила игры.

Лейтенант Адамс с сомнением хмыкнул:

– Потери русских огромны! Они лишились трети своей техники. Наступать с тем, что осталось – безумие пополам с самоубийством!

– Поверь, русским больше не придется сделать ни одного выстрела. Оглянись вокруг, парень! Наши узкоглазые «партнеры» растеряны, они утратили всякую волю к сопротивлению и просто разбегутся, побросав оружие, стоит увидеть хоть одного русского солдата. Русские – бешеные звери, в одиночку готовые броситься хоть на десять, хоть на сто противников. И даже в этой ситуации они способны победить. Эти люди сражаются до последнего вздоха, если лишатся оружия, то бьются голыми руками, зубами рвут глотки своих врагов. А на Камчатке высадились их отборные бойцы, прошедшие множество конфликтов. И их уже ничто не остановит. А это значит, у нас с тобой времени почти не осталось.

Действительно, находившиеся вокруг японские офицеры были подавлены, с трудом избегая откровенной паники. Прорвав спешно организованную оборону, русские, остановить которых сейчас было попросту некому, рвались на восток, к осажденному Петропавловску. И хотя оттуда до Паланы были сотни километров, японцы, суетившиеся в штабе, не могли скрывать свой страх. Противник, казавшийся слабым и нерешительным, так и напрашивавшийся, чтобы его завоевали, показал свою мощь и безумную храбрость своих бойцов. И все же штаб продолжал работать, пытаясь управлять разбросанными на огромном пространстве подразделениями, делая все, чтобы те не оказались на пути идущих напролом русских, пополнив список потерь. И потому никто не обратил внимания, как полковник Роберт Никсон встал со своего места, делая знак располагавшимся в стороне от японцев американским «советникам» и одновременно расстегивая кобуру.

Наличие оружия здесь, посреди сотен вооруженных людей, не было чем-то необычным. И потому никто из японцев не обращал внимания на висевший на поясе полковника полуавтоматический девятимиллиметровый пистолет М9, в «девичестве» итальянскую «Беретту» модели 92FS, надежную и мощную систему, магазин которой вмещал полтора десятка патронов «парабеллум». В вооруженных силах подавляющего большинства государств, если не считать различные подразделения «коммандос», пистолет давно превратился в атрибут офицерской власти, и мало кто из профессиональных военных умел по-настоящему эффективно применять его в бою. Но это правило не распространялось на армию США. И сейчас Никсон уверенным движением извлек оружие, досылая патрон. То же самое проделали его подчиненные, и шесть стволов, готовых огрызнуться огнем, нацелились на опешивших японцев.

– Никому не шевелиться, – громко произнес полковник по-японски. – Кто двинется, будет убит. Мы просто уйдем, не нужно пытаться нас задержать. Лейтенант, за дело!

Адамс, услышав приказ, кинулся к компьютерам, доставленным американцами с собой, прилепляя к системным блокам похожие на куски пластилина брикеты пластиковой взрывчатки С-4, извлеченной из багажа, который и в голову никому не пришло досмотреть. Американец ловко воткнул в податливую взрывчатку детонаторы. Один из японцев, молча наблюдавших за этим процессом, вдруг вскочил, метнувшись к выходу. Пистолет в руках Роберта Никсона трижды дернулся, и японского офицера сбило с ног, а его камуфляж потемнел от крови.

– Живее, лейтенант! – прикрикнул полковник, не выпуская из поля зрения своих притихших «союзников».

Звук выстрелов не могли не услышать. Двое японских пехотинцев в полной экипировке ворвались в штаб, держа наизготовку оружие и вращая головами в поисках неведомо как прокравшихся мимо них русских диверсантов. Пять пистолетных стволов харкнули раскаленным металлом, и японцев буквально смело с ног.

– Уходим!

На бегу Никсон подхватил с пола оружие убитого им японского солдата. Со штурмовой винтовкой «Тип-89» в руках, по устройству практически не отличавшейся от привычной М4, он почувствовал себя несравнимо более уверенно. Оказавшись снаружи, американцы открыли шквальный огонь по японским солдатам, суетившимся вокруг занятых штабом построек. Опустошив магазин за несколько мгновений, Роберт Никсон отшвырнул бесполезное оружие, бросившись к стоявшему поблизости автомобилю «Тойота» HMV, внешне выглядевшему как чуточку «подросший» американский «Хамви». Выскочивший навстречу водитель был убит одним из спутников полковника, занявшего место за рулем.

Растерявшиеся японцы приходили в себя, и в сторону американцев полетели пули. Один из людей Никсона, настигнутый автоматной очередью, упал, заливая своей кровью вытоптанную землю. Полковник, уже дергая рычаг переключения передач, успел крикнуть:

– В машину его! Прижмите «джапов» огнем!

Треск пистолетных выстрелов заглушил рокот двигателя. Автомобиль, по корпусу которого стучали пули, сорвался с места, направляясь к взлетно-посадочной полосе. Единственная надежная связь японского экспедиционного корпуса с внешним миром, она была и единственной надеждой американских «советников».

Никсон, вцепившийся в «баранку» мертвой хваткой, направил автомобиль к видневшемуся из-за здания терминала транспортному самолету «Кавасаки» С-1А. Крылатая машина, доставившая из метрополии груз боеприпасов и провизии для отделенных от своих баз и транспортных маршрутов тысячами километров пространства японских войск, и сейчас, судя по стоявшему рядом топливозаправщику, готовилась отправиться в обратный путь.

Единственный принадлежавший японцам на Камчатке аэродром изначально был предназначен для приема машин легкого класса типа русского Ан-26 или Як-40. Новые хозяева укрепили взлетную полосу, но вот удлинить ее для приема более грузоподъемных машин, например, С-130 «Геркулес», уже не смогли. И все равно транспортные «борта» из Японии прибывали, загруженные едва на треть, так что каждый килограмм припасов, доставляемых на полуостров, обходился буквально на вес золота, но лишь благодаря этому «воздушному мосту» экспедиционный корпус еще сражался, пока напуганные отчаянными атаками русских подводников команды десантных кораблей укрывались в безопасных гаванях.

Экипаж транспортного самолета уже занимал места в кабине, готовясь поднять машину в воздух, когда на летное поле выскочил мчавшийся на полном ходу автомобиль. Летчики видели, как оказавшийся на его пути замешкавшийся техник переломился пополам, когда толстая балка бампера врезалась ему в живот. Скрежеща тормозами, HMV замер в нескольких метрах от самолета, и американцы попрыгали на старый, местами подернутый сеткой трещин бетон. Двое подхватили раненого, которой кое-как успели перевязать в пути, а остальные, держав наизготовку оружие, прикрывали их. От терминала уже бежали, беспорядочно стреляя, японские солдаты. Вскрикнул от боли лейтенант Адамс, выронив из пробитой высокоскоростной 5,56-миллиметровой пулей руки оружие. Роберт Никсон, остановившись, вскинул «беретту», удерживая ее двумя руками, по-полицейски, и четырежды нажал на спуск, увидев, как по бетону покатились две затянутые в камуфляж фигуры.

– Живее, все на борт, – рыкнул полковник, нажимая защелку магазина и слыша, как опустевшая обойма его М9 с бряцаньем упала под ноги. – Помогите лейтенанту!

Один из американцев подхватил под руку раненого Адамса, втаскивая его в самолет. Полковник Никсон, грохоча подошвами ботинок по опущенной на бетон кормовой аппарели, последним забежал в грузовой отсек С-1, погруженный в полумрак. Выскочивших навстречу японцев в летной форме поставили к стенке, тыча им в затылки пистолетными стволами, и Никсон приказал:

– Занимайте места и взлетайте немедленно! Самолет заправлен?

– Баки полны, – растерянно пробормотал один из японских пилотов. – Но нам не давали разрешения на взлет!

– Я вам его даю! Живо, выполняйте приказ, мать вашу!

– Вы не можете нам приказывать, – крикнул щуплый японец в больших круглых очках, вырвавшись из рук державшего его американского офицера. – У нас свои командиры!

– Какая твоя должность в экипаже?

– Бортинженер!

Никсон, обернувшись к одному из своих спутников, спросил:

– Нам нужен бортинженер, Грэг?

– Думаю, справимся и без него, полковник, сэр!

Больше ничего не говоря, Никсон ткнул ствол «беретты» в лоб возмущавшемуся японцу, нажав на спуск. В ограниченном пространстве грузового отсека звук выстрела прозвучал раскатом грома, брызнула кровь, и безжизненное тело шумно упало на рифленый металлический пол кабины.

– Вопросы остались, господа? По местам – на взлет!

Взвыли за бортом, набирая обороты, турбины, и сорокатонная крылатая машина сперва медленно, а затем все быстрее и быстрее, покатилась по взлетной полосе. Со стуком поднялась аппарель, по которой тотчас снаружи забарабанили пули – пришедшие в себя японцы, преследовавшие набиравший скорость самолет, стреляли ему вслед из винтовок и пулеметов. Не обращая на это внимания, Никсон обратился к своему подчиненному, усевшемуся в кресло второго пилота:

– Насколько хватит горючего, Мэтт?

– Сэр, думаю, сможем добраться до Аляски!

– Великолепно! Давно мечтал убраться из этого медвежьего угла!

Развив максимальную тягу, турбореактивные двигатели «Мицубиси» JT8D-M-9A оторвали самолет от взлетной полосы, и земля начала удаляться, подергиваясь полупрозрачной дымкой. Американцы облегченно вздохнули, наконец, выпуская из рук оружие. А оставшийся на земле генерал Такаги Тодзио, прожигая взглядом доложившего ему о захвате самолета адъютанта, приказал:

– Уничтожить их!

Транспортный самолет медленно набирал высоту, поравнявшись с вершинами сопок, господствовавших над поселком. Протянувшийся с земли луч РЛС обнаружения целей зенитной установки «Тип-87» уперся в его фюзеляж, и массивная башня, по бокам которой торчали длинные стволы автоматических пушек, развернулась, сопровождая цель.

Входящий по штату в состав Второй пехотной дивизии зенитный дивизион был переброшен на Камчатку в полном составе еще в самом начале оккупации, но достойного дела для зенитчиков так и не нашлось. В то время как их товарищи сражались с упорно не желавшими признать очевидное поражение русскими гайдзинами, расчеты ЗСУ и ЗРК несли рутинную службу, прикрывая единственный аэродром. В прочем, часть зенитных самоходок все же была переброшена на фронт, где они оказались незаменимы в качестве машин огневой поддержки пехоты, как применялись еще много лет назад в далеком Афганистане самими же русскими их смертоносные «Шилки». И теперь для единственного оставшегося в тылу зенитного взвода нашлась работа.

– Цель захвачена, – бесстрастно сообщил уставившийся в монитор оператор РЛС, на лице которого играли отблики мертвенно-синего света. – Дальность три километра, высота две тысячи метров!

– Цель уничтожить! Огонь!

Две пушки «Эрликон Контраверс» KDA выплюнули в небо поток тридцатипятимиллиметровых снарядов, настигнувший набиравший высоту самолет спустя несколько мгновений. От удара С-1А содрогнулся, а затем, словно споткнувшись в воздухе, начал снижаться, заваливаясь на правый борт.

– Нас подбили! – Сидевший в пилотском кресле американец увидел, как из подвешенной под высокорасположенным крылом мотогондолы вырывается струя густого черного дыма. – Двигатель горит!

– Гребанные узкоглазые ублюдки! – Полковник Никсон ударил кулаками по переборке. – Давай, Мэтт, попробуй посадить эту «пташку»! Спасай наши задницы!

Вцепившись в рычаг штурвала, американец изо всех сил потянул его на себя, пытаясь выровнять в воздухе «охромевший» самолет. Усевшийся в кресло бортинженера Роберт Никсон стиснул кулаки, ощущая сем телом дрожь не слушавшегося управления самолета. Пилот в последние мгновения увидел мерцающую вспышку на земле и потянувшиеся к самолету трассеры. Несколько снарядов, пройдя мимо цели, вспыхнули возле борта С-1А, а затем очередь ударила в кабину, разрывая дюраль обшивки и добираясь до укрывавшихся под ней людей. Горящий транспортник, которым больше некому было управлять, клюнул носом вниз, через несколько секунд на полной скорости врезавшись в склон сопки.

Все происходящее видел экипаж русского перехватчика МиГ-31БМ, барражировавшего вдоль восточного побережья Камчатки в готовности атаковать любую воздушную цель, приближающуюся к полуострову, или, напротив, пытающуюся покинуть его. Мощная РЛС «Заслон-АМ» позволяла контролировать огромное пространство, и пилоты, едва на радаре появился японский самолет, приготовились к бою. Но задолго до того, как противник оказался в пределах досягаемости дальнобойных ракет «воздух-воздух» Р-33С, цель вдруг исчезла с радаров. Перехватчик, круживший над нейтральными водами, продолжил свое патрулирование, которое, больше ничем не запомнилось пилотам, завершившись спустя два часа, когда истребитель совершил посадку на своем аэродроме.

А через четыре дня в воздушное пространство над Камчаткой вошел еще один самолет. Огромный аэробус Ил-96 вылетел из аэропорта Владивостока. Большую часть пути его сопровождали целых два звена истребителей Су-27. Перед их пилотами была поставлена предельно простая задача – пассажирский «борт» должен совершить мягкую посадку на полуострове, даже если ради этого пилоты истребителей вынуждены будут погибнуть в таившем опасность небе. Но перелет, длившийся чуть более трех часов, прошел спокойно, и экраны радаров «сушек» оставались пустыми до последней минуты.

Лайнер, на котором могло с комфортом разместиться три сотни человек, нес всего лишь около сорока пассажиров, но главным из них был только один человек. Валерий Лыков, занявший просторную роскошно отделанную каюту «президентского» Ил-96, не отрываясь, смотрел в иллюминатор, надеясь рассмотреть очертания полуострова, за возвращение которого в состав России столь многим людям, как никто достойным зваться патриотами, пришлось отдать свои жизни. Но под крылом идущего на большой высоте аэробуса по-прежнему лишь клубились облака, и глава правительства перенес свое внимание на единственного допущенного в роскошную каюту пассажира:

– Итак, Иван Алексеевич, информация надежная?

Иван Слюсаренко, бывший полковник ФСБ, после ухода оккупантов возглавивший разведывательные службы, в основе которых лежала нелегальная сеть «партизан», сухо кивнул в знак согласия:

– Американцы пытались покинуть Камчатку на борту японского самолета, который захватили с боем. Сами же японцы и сбили его зенитным огнем. Место падения – в десяти километрах восточнее поселка Палана. Мои парни там все обшарили, под каждую травинку заглянули. Возможно, по останкам тел удастся установить личности, но я не это не рассчитывал бы, господин премьер-министр – там мало что уцелело. Баки упавшего «борта» были полны под завязку, все сгорело дотла. Но хватит и косвенных улик – ударные беспилотники, управляемые снаряды «Экскалибур», только-только прошедшие проверку боем в Ираке и Саудовской Аравии.

– Американцы приняли участие в боевых действиях против нас! Они снабжали нашего противника оружием в разгар войны, ясно показав, чью сторону заняли. Это уже не подлодки, тайком пробирающиеся в территориальные воды, это – прямая агрессия. И мы на нее ответим! Приказываю начать подготовку к операции «Закат»!

Слюсаренко вновь кивнул. Только что, произнеся несколько слов, Лыков объявил приговор десятка миллионов людей, прямо или косвенно участвовавших в агрессии против его страны – и даже сейчас, потерпев поражение, не оставивших мыслей о продолжении войны. Они были одинаково виноваты в гибели десятков тысяч русских, и те, кто нажимал на спусковой крючок, и те, кто давал на это свое согласие, приходя на избирательный участок.

– Идет война, Иван, – негромко произнес Лыков, заглядывая в глаза своего помощника. – Пусть никто не объявлял ее, но кровь продолжает литься. Нас не оставят в покое, я уверен. Не получилось здесь и сейчас – попытаются вновь, в другом месте, в другое время, но с той ж целью. Уничтожить нас, истребить. Я надеюсь, что никогда мне не придется отдать приказ о проведении «Рассвета», но сделают это без колебаний – ради будущего моего народа, ради самого его существования. И ответственность на то, что случится потом, упадет на меня целиком, а ты и все остальные, по долгу службы обязаны мне подчиняться.

Тем временем огромный Ил-96 с огромной надписью «РОССИЯ» на широком борту приземлился в Елизово. Бои на Камчатке закончились лишь чуть более суток назад, но аэропорт уже жил обычной жизнью. И лишь множество военных «бортов», тяжеловесные воздушные извозчики Ил-76 и стремительные небесные бойцы Су-27 напоминали о недавней войне, да еще выстроившиеся вдоль кромки летного поля бронемашины, над которыми трепетали на верху российские триколоры.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю