Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 160 (всего у книги 176 страниц)

«Сухие», большая часть узлов подвески которых была занята подвесными баками, серьезно увеличивавшими дальность действия, вынуждены были вплотную подлетать к обнаруженной цели, поскольку единственным средством разведки были глаза самих пилотов. Визг систем предупреждения об облучении СПО-15 наполнил кабины, оглушая летчиков, но те, даже зная, что оказались на прицеле, не изменяли курс, упрямо идя на сближение. Корабли, за кормой которых протянулись пенные полосы кильватерных следов, стремительно вырастали в размерах, по мере того, как русские самолеты снижались, пронизывая обтекателями клубившиеся над океаном облака.

С грохотом и ревом истребители на бреющем полете промчались над волнами, направляясь к горизонту. Палуба японского эсминца озарилась яркой вспышкой, и вслед самолетам взмыли одна за другой, две зенитные ракеты RIM-7.

– «Седьмой», внимание! – Командир пары вышел в эфир, остерегая своего ведомого. – Ракетная атака! Разворот девяносто градусов! Сбросить ложные цели! Форсаж!!!

Пилоты одновременно рванули на себя рукоятки управления, и их истребители, задрав заостренные носы в зенит, легли в крутой вираж, так что от перегрузки потемнело в глазах, а тела налились свинцом, и каждое движение требовало колоссальных усилий. Позади Су-27 в небе рассеялись мерцающие облака дипольных отражателей – полосок фольги, о которые разбились импульсы РЛС управления огнем японского корабля, подсвечивавшие цели ракетам «воздух-воздух». Лишенные целеуказания, обе ракеты, продолжая полет по прямой, промчались далеко в стороне от русских истребителей, из сопел турбин которых вырвались длинные языки огня. С легкостью преодолевая звуковой барьер, Су-27 легли на обратный курс. За несколько десятков секунд, проведенных вблизи противника, русские летчики успели увидеть достаточно, и теперь спешили передать добытую немалым риском информацию своему командованию, которое точно знало, как ею распорядиться.

Принятое в штабе сообщение было немедленно транслировано на рыскавшие у берегов Камчатки «варшавянки», и через несколько часов их акустики обнаружили цель. Шум винтов японских кораблей проникал в самую глубь океана, приманивая рукотворных хищников, замыкавших вражеский ордер в кольцо. В главном командном посту «Краснокаменска», первым встретившего противника, кипела напряженная работа.

– Три цели по пеленгу семьдесят пять, – доложил акустик, «глаза и уши» выходившей в атаку подлодки.

– Рулевой, на курс семьдесят пять, – тотчас скомандовал Шварц. – БЧ-3, доложить о готовности!

– Торпедные аппараты готовы к залпу! – немедленно сообщил командир минно-торпедной боевой части, которого, как и самого капитана, отхватило едва сдерживаемое волнение.

Работавший в режиме шумопеленгования гидролокатор не позволял точно определить расстояние до цели, и сейчас «Краснокаменск» буквально на ощупь сближался с противником, уже держа его на прицеле. В этот момент новый источник звука привлек внимание акустика, громко вскрикнувшего:

– Подводная цель по пеленгу сто сорок!

– Черт, японцы не могли послать свои подлодки для сопровождения конвоя! Они бы просто не угнались за транспортами! – Капитан Шварц в замешательстве помотал головой. – Неужели они перебросили свои субмарины к Камчатке заранее? Акустик, цель опознана?

– Это не японская лодка, товарищ командир! Акустический портрет соответствует АПЛ типа «Лос-Андежелес»!

Новое сообщение заставило командира русской «варшавянки» негромко выругаться, но в охватившей отсек тишине каждое его слово звучало раскатом грома. Непонятно откуда взявшаяся американская субмарина, превосходившая «Краснокаменск» по всем параметрам, находилась совсем рядом, возможно, уже нацелив свои торпеды на русскую подлодку.

– Самый малый ход, – скомандовал Шварц. – Тишина в отсеках!

«Краснокаменск» сбавил скорость до минимума, растворяясь в шумах океана и заставив ругаться от досады акустика ударной АПЛ ВМС США SSN-724 «Луисвилл» и ее командира, уже готовившегося отдать приказ о пуске торпед. Приказ, полученный несколькими днями ранее, и исходивший, о чем командир АПЛ знать, конечно, не мог, от самого вице-президента США, не вызвал у офицера радости, но был исполнен беспрекословно. Оставив свои позиции, «Лос-Анджелес» промчался через половину Тихого океана, присоединившись к японскому конвою, следовавшему на Камчатку. Держась за пределами дальности действия корабельных сонаров, чтобы не искушать японских моряков лишний раз, «Луисвилл» нарезал круги в поисках любого противника. Собственный ГАК американской подлодки, в состав которого кроме традиционной носовой сферической антенны входили конформные антенны по обоим бортам и целых две буксируемые антенны, используемые только на малом ходу, позволял контролировать подводную обстановку на большой акватории, обеспечивая гарантированное превосходство над любым противником, какой только мог встретиться в этих водах.

– Цель на ноль-три-пять, – доложил акустик, когда шум, производимый механизмами чужой подлодки, пробился сквозь «голос» никогда не смолкавшего океана, коснувшись усеивавших покатые борта «Лос-Анджелеса» батарей гидрофонов. – Это «Кило», сэр!

– Русские, – лицо командира «Луисвилла» исказилось от злости. – Чертовы русские! Наконец-то настоящее дело, не то, что пасти гребаных джапов. К бою! Прикончим их! Курс на цель!

Американская подлодка развернулась, всеми своими семью тысячами тонн подводного водоизмещения надвигаясь на «Краснокаменск», а через несколько секунд акустик «Луисвилла» растерянно сообщил о потере контакта.

– Они не могли исчезнуть, – горячо воскликнул американский капитан. – Это не фантом! Русские где-то рядом! Мощность реактора снизить до минимума! Лечь в дрейф!

«Луисвилл», снижая скорость, буквально повис в толще воды, выпростав за собой гибкую антенну ГАС ТВ-23. В отличие от американского атомохода русская подлодка под аккумуляторами была практически бесшумной, и только случайность могла выдать ее. Противники замерли, разделенные считанными десятками кабельтовых, будто сильные, но при этом совершенно слепые боксеры, выжидая, кто первым раскроет себя, чтобы нанести сокрушительный удар по любому источнику звука. Сажень за саженью они осторожно двигались вперед в кромешной тьме, рискуя протаранить чужую подлодку, только тогда и узнав о ее присутствии. А шум винтов японского конвоя, продолжавшего безмятежно двигаться на север, слабел, заставив командира «Краснокаменска» скрипеть зубами от досады – добыча, которая была уже в его руках, ускользала.

– Чертов «лось»! – Шварц стукнул кулаком по переборке. – Он где-то близко, нутром чую!

Приводимый в движение электричеством гребной винт, венчавший каплеобразный корпус «варшавянки», вращался бесшумно, медленно проталкивая подлодку вперед. Лопасти сложной формы беззвучно вспарывали толщу воды. Люди в отсеках замерли, боясь даже вздохнуть лишний раз, словно это могло выдать противнику их присутствие.

– Первый торпедный аппарат зарядить «Корундом», – скомандовал Шварц. – В пятый и шестой загрузить противолодочные торпеды!

Система автоматической перезарядки «Мурена» вогнала в торпедные трубы, похожие на патронные каморы огромного револьвера, полуторатонные сигары электроторпед ТЭСТ-71М и самоходный прибор гидроакустического противодействия МГ-74, один из четырех, уложенных на стеллажи торпедного отсека. Плавно отошла в сторону наружная крышка, и «Корунд» выскользнул наружу, разгоняясь и испуская шумы, в точности повторяющие «акустический портрет» самого «Краснокаменска». Акустик на борту «Луисвилла» тотчас доложил о контакте, и американский капитан, не колеблясь, скомандовал:

– Торпедные аппараты – пуск!

Две тяжелые торпеды МК-48 ADCAP вырвались из сдвинутых к средней части корпуса «Лос-Анджелеса» торпедных труб, устремляясь вслед за ложной целью, и одновременно в рубке «Краснокаменска» прозвучал приказ капитана второго ранга Шварца:

– Пятый и шестой аппараты – пли!

Шум турбин американских торпед, легко разогнавшихся до пятидесяти узлов, выдал положение вражеской подлодки, и в ее сторону направились русские универсальные ТЭСТ-71М. приводимые в движение электродвигателями, они двигались почти бесшумно, и только в тот момент, когда акустические ГСН русских торпед с километровой дистанции захватили цель, на борту «Луисвилла» узнали об атаке.

– Срочное всплытие, – приказал американский кэптен, чувствуя, как истекают последние отпущенные ему секунды. – Продуть балласт! Торпедные аппараты – пуск!

«Лос-Анджелес», избавляясь от балласта, начал всплывать, в последнем усилии рванувшись к поверхности, но перед этим произвел залп. Пронзив толщу воды, тяжелые американские торпеды ударили в корпус «Краснокаменска». Взрывы трехсотпятидесятикилограммовых боевых частей проломили прочную сталь, прежде стойко сдерживавшую чудовищное давление воды, и ледяной поток, сметавший все на своем пути, ворвался в отсеки. Русская «варшавянка» камнем пошла ко дну. Пятьдесят семь русских моряков погибли быстро, упокоившись на океанском дне и так и не покинув свои посты даже после смерти. И в то же мгновение выпущенные погибшей подлодкой торпеды настигли «Луисвилл», почти добравшийся до поверхности. Глубины океана огласили раскаты взрывов, а затем – скрежет металла. Жадно вбирая забортную воду огромной рваной дырой в левом борту, американская подлодка вынырнула на поверхность, и по отсекам разнеслась брань и бессвязные возгласы людей, уже успевших попрощаться с жизнями, приготовившись к мучительной гибели от удушья на океанском дне.

Эфир наполнился паническими сообщениями с бортом чудом уцелевшей субмарины, настигшими уже успевшую удалиться довольно далеко от места боя японскую эскадру. Командир конвоя, прочитав сообщение, обратился к капитану эсминца «Сетоюки», на котором и держал свой флаг:

– Наш эскорт вступил в бой с русской подлодкой! Похоже, нас здесь ждут. Объявите боевую тревогу, капитан, и поднимайте в воздух вертолет – эта русская субмарина наверняка не единственная!

Высокие створки ангара на корме эсминца разошлись в стороны, а техники выкатили на пятачок ВПП вертолет. Лопасти с треском раскрутились, и противолодочный SH-60 «Си Хок» оторвался от мерно раскачивающейся палубы, направляясь в открытый океан. Винтокрылый дозорный японского конвоя промчался над волнами на малой высоте. Из подвешенного с левого борта контейнера высыпалось полдюжины гидроакустических буев. Ничем не выдававшие своего присутствия, они создали надежный заслон на пути подводного противника.

За несколько минут до этого акустик подводной лодки Тихоокеанского флота Росси Б-260 «Чита» доложил о контакте с целью. Находившиеся в ГКП подводники замерли, словно боясь спугнуть удачу, и капитан, охваченный азартом охотника, приказал:

– Рассчитать параметры для атаки! У нас будет лишь несколько минут и лишь один залп, и он должен достигнуть цели! Сблизимся с противником вплотную и выстрелим в упор!

Опустошая аккумуляторные батареи, подлодка помчалась наперерез вражескому конвою, оказавшемуся в створе. В отличие от подлодок проекта 877, в последние годы строившихся на экспорт для флотов Китая, Индии или Вьетнама, изначально оснащенных противокорабельными ракетами «Калибр», позволявшими наносить удары с нескольких сотен верст, однотипные субмарины, несущие службу под Андреевским флагом по злой иронии судьбы были лишены таких возможностей. И хотя часть «варшавянок» за минувшие год модернизировали, основным оружием «Читы» оставались торпеды, как семьдесят лет назад, и русским подводникам предстояло приблизиться к отнюдь не беззащитному противнику вплотную, чтобы нанести удар наверняка.

Офицер-торпедист замер в готовности нажать кнопку пуска. Крышки торпедных аппаратов открылись, обнажая округлые обтекатели готовых к пуску торпед, и этот шум достиг одного из дрейфовавших на поверхности, качаясь на волнах, буев, щедро рассыпаемых кружившим над океаном японским вертолетом. Сигнал достиг геликоптера, зависшего над гребнями волна исполинской металлической стрекозой, и командир экипажа SH-60J, висевшего над волнами, скомандовал:

– Сбросить торпеды!

Одна за другой, от плоского днища вертолета отделились легкие торпеды «Тип-80», исчезая в брызгах морской воды. Одновременно радиограмма с борта вертолета заставила капитанов японских кораблей изменить курс, отворачивая в сторону от опасности.

– Торпедным аппаратам – пли! – Приказал командир «Читы», уже знавший, что его подлодка стала целью торпедной атаки, обреченно простонав: – Слишком рано, нам их не достать!

Одна за другой, из торпедных труб выскользнули полдюжины массивных восьмиметровых сигар противокорабельных торпед 53-65К, устремляясь вслед вражескому конвою, а русские моряки делали все возможное, спасая свои жизни. Сброшенные с японского вертолета торпеды настигали «Читу», расстояние сократилось до нескольких кабельтовых, и командир субмарины приказал:

– Срочное погружение! Полный вперед!!!

Разгоняясь, и стремительно при этом опустошая аккумуляторы, «варшавянка» буквально провалилась в пучину, с легкостью преодолевая стометровую отметку. А на хвосте ее висели торпеды, словно взявшие след обученные гончие.

– Поставить газовую завесу, – скомандовал капитан «Читы», чувствовавший, как сердце вот-вот проломит грудную клетку, будто рвущаяся на свободу птица. – Укроемся под слоем «скачка»!

За кормой продолжавшей погружаться «Читы» развернулась стена из мириадов пузырьков воздуха, стравленного из балластных цистерн, о которую разбились импульсы акустических ГСН преследовавших субмарину торпед. А когда завеса рассеялась, русская подлодка уже оказалась ниже термоклина, границы между поверхностным, более теплым, и глубинными слоями воды, отражавшей импульсы сонаров, точно зеркало, и запиравшей внутри шумы, производимые «варшавянкой». Торпеды, потеряв цель, прошли в полутора сотнях метров над ней, после чего, израсходовав запас топлива, погрузились в пучину. А на поверхности японским морякам и летчикам, неожиданно атакованным посреди открытого океана, было не до того, чтобы оценивать результаты атаки.

Морские глубины наполнились визгом кислородных турбин, разогнавших запущенные с «Читы» торпеды до сорока узлов за считанные секунды. Шесть торпед, разошедшиеся широким веером, мчались к целям, пожирая мили. Японские корабли, набирая полный ход, развернулись к ним кормой, пытаясь убежать. С борта эсминца «Сетоюки» сбросили за борт буксируемую противоторпедную ловушку SLQ-25 «Никси». Действуя в режиме постановки помех, она буквально «ослепила» преследовавшую миноносец торпеду, и та прошла мимо цели, заставив разом выдохнуть с облегчением сто семьдесят японских моряков.

Две торпеды навелись на фрегат «Сендаи», тоже выжимавший из своих машин максимум возможного. Уступая торпедам в скорости почти двадцать узлов, он имел немного шансов, успев в последний момент дать залп противолодочными торпедами, уничтожившими одну из русских 53-65К, но вторая спустя несколько минут настигла цель, ударив в корму фрегату. Мощный взрыв сотряс стадесятиметровый корабль, повредив валы гребных винтов, из-за чего «Сендаи» мгновенно лишился хода, превратившись в беспомощную мишень. После этого настал черед «Кунисаки».

Два мощных шестнадцатицилиндровых дизеля «Semt-Pielstick» разогнали десантный корабль до двадцати двух узлов, а расстояние, отделявшее его от русской подлодки, сделавшей залп слишком рано, почти позволило выйти из-под удара. Одна торпеда прошла мимо цели, вторая, после того как остановилась ее турбина, просто ушла ко дну, чтобы там взорваться, будучи буквально расплющенной чудовищным давлением воды. Рубка «Кунисаки» наполнилась ликующими возгласами, и в этот момент третья торпеда, дотянувшись до атакованного корабля уже на пределе дальности, скользнула вдоль правого борта.

Когда торпеда приблизилась к цели на полторы сажени, сработал неконтактный электромагнитный детонатор, и взрыв трехсот килограммов мощной взрывчатки обрушился на корпус «Кунисаки» ударом гигантского молота. Японских пехотинцев сбросило с многоярусных коек в тесных кубриках, образовав кучу малу из человеческих тел. Листы обшивки разошлись, и в образовавшуюся брешь хлынула вода. Тотчас включились трюмные помпы, но один из дизелей уже заглох, и десантный корабль, сбавляя ход, начал вращаться на месте.

– Полный вперед! – Командир эсминца «Сетоюки», видевший, как у борта «Кунисаки» поднялся и опал пенный столб, не колебался. – Нужно оказать им помощь! Передайте на борт вертолета, пусть направляются к «Сендаи»!

Разворачиваясь, эсминец направился прямиком к медленно ползущему по волнам десантному кораблю, и в этот момент импульсы продолжавшего работать подкильного сонара OQS-4A, натолкнулись на препятствие в нескольких десятках кабельтовых от эсминца.

– Подводная цель на один-один-ноль, – закричал акустик, заставив капитана «Сетоюки» вздрогнуть. – Еще одна на ноль-восемь-пять! Дистанция сорок два кабельтова!

Подводные лодки Б-187 и Б-345 подоспели к месту боя последними, почти одновременно выйдя на дистанцию залпа. Эскадренный миноносец, единственный корабль, еще не получивший никаких повреждений и сохранявший боеспособность, огрызнулся огнем, пытаясь хотя бы отогнать противника. Торпедный аппарат левого борта выпустил сразу три противолодочные торпеды «Марк-46», и одновременно с направляющих пусковой установки «Марк-112» сорвались, взмывая ввысь, две противолодочные ракеты RUR-5A комплекса ASROC.

Ракеты достигли наивысшей точки траектории, после чего их двигатели и обтекатели отделились, и боевые части, в качестве которых использовались противолодочные торпеды «Марк-46», зависли над волнами, удерживаемые в воздухе куполами тормозных парашютов. Погрузившись, они ринулись к одной из русских «варшавянок», Б-345, быстро набирая скорость. Но из ее торпедных труб уже выскальзывали черные сигары тяжелых 53-65К, нацеленных в беспомощно болтавшийся на поверхности десантный корабль японцев. И одновременно вторая подлодка произвела четырехторпедный залп по той же цели.

Пилоты кружившего над океаном вертолета «Сихок», израсходовавшего свой невеликий боезапас и превратившиеся теперь в безучастных наблюдателей, видели прочертившие водную поверхность белые полосы, отмечавшие путь русских торпед. Три из них нацелились на эсминец, быстро сокращая дистанцию.

Командир «Сетоюки», пытаясь сделать хоть что-то, приказал дать полный ход, и в трюме голодными демонами яростно взвыли турбины. Японским морякам удалось выиграть несколько минут, но разница в скорости была слишком высока, и две торпеды – третья прошла в стороне, потеряв цель из-за сбоя в систему самонаведения – настигли его, вонзаясь в борт ниже ватерлинии. Взрыв двух полутонных боевых частей был подобен удару гильотины, практически перерубив корпус в районе миделя пополам. В пробоины хлынула вода, заполняя отсеки, где метались в ужасе теряющие рассудок моряки, и эсминец, неуклюже заваливаясь на левый борт, начал медленно погружаться.

Экипаж подлодки Б-345 к этой секунде был уже мертв. Противолодочные торпеды проломили корпус субмарины, сокрушив прочную сталь, и потерявшая плавучесть «варшавянка» куском холодного металла рухнула в бездну, падая на океанское дно. Чудовищная масса воды, нависавшая над ней, крушила металл, корежила его, комкала, будто бумагу, и жуткий лязг был слышен на десятки миль вокруг. Слышали его и на борту Б-187, лихорадочно пытавшейся увернуться от «своих» торпед. Две из шести труб русской подлодки были заряжены имитаторами «Корунд», и сейчас русский капитан приказал выпустить их, один за другим.

Первый прибор противодействия, работая в режиме постановки помех, «забил» ложными сигналами головки наведения приближавшихся «Марк-46», позволяя подлодке выполнить маневр, уходя из захвата. Атаковавшие торпеды перешли в пассивный режим, и нацелились на второй «Корунд», движущийся в противоположном от субмарины направлении, имитируя производимые ею шумы. Эхо двух взрывов, прозвучавших почти одновременно, заставило полсотни человек, запертых в отсеках Б-187, выдохнуть, а затем, когда океан наполнился грохотом и ревом – разразиться ликующими возгласами. Гибель их товарищей на Б-345 была отомщена.

Находившиеся на палубе «Кунисаки» моряки видели протянувшиеся к их кораблю из-за горизонта пенные следы торпед, но ничем не могли помешать атаке. Вахтенный, принимая доклады наблюдателей, закричал, с трудом сдерживая ужас:

– Три торпеды по правому борту! Еще четыре – по правому!

– О, Аматэрасу, – негромко произнес капитан десантного корабля, – прими наши души!

Едва разогнавшийся на единственном работоспособном дизеле до десяти узлов транспорт не мог ни убежать, ни увернуться от удара. На его борту не было противоторпедных ловушек, как не было ничего подобного русским реактивным бомбометам РБУ-6000, и морякам во главе со своим командиром оставалось лишь ждать смерти.

Полдюжины торпед – еще одна просто утонула, выйдя из строя, – ударили в борт «Кунисаки», одна за другой, и над палубой поднялась стена воды. Чудовищный взрыв едва не выбросил корабль из воды, вскрывая его корпус по все длине, от носа до кормы, словно гигантским консервным ножом. Из пробоин наружу хлынуло топливо, которого на борту оставалось еще немало, растекаясь вокруг радужным пятном. А внутрь вливались сотни тонн воды, заполняя трюмы. Лишь немногим морякам из команды «Кунисаки» и находившимся на борту солдатам, следовавшим на Камчатку, удалось выбраться наружу, и они без раздумий прыгали в воду, из последних сил барахтаясь в волнах и затем, когда сил больше не оставалось, делая глубокий выдох и просто уходя под воду. Команды борьбы за живучесть делали свое дело, включив помпы и пытаясь осушить затопленные отсеки, но вода добралась до генераторов, и для лишенного энергии корабля началась агония.

Моряки с фрегата «Сендаи», дрейфовавшего по волнам в нескольких милях, видели, как десантный транспорт все больше оседает в воде. Несмотря на то, что многие члены его команды оставались на постах и пытались удержать «Кунисаки» на плаву, с пробоиной длиной в две трети корпуса это было невозможно. В отсеках воцарился ад, солдаты, не слыша команд своих офицеров, рвались к трапам, ведущим на палубы. Кое-где вспыхивали драки, люди выдавливали друг другу глаза, по звериному вгрызались в глотки зубами, лишь бы вырваться из превратившихся в смертельную ловушку кубриков. А стоявшие на грузовой палубе танки «Тип-90» и пусковые установки крылатых ракет SSM-1 тащили корабль ко дну, сводя на нет все усилия пытавшихся до конца выполнить свой долг моряков. И, наконец, показав, будто на прощание, корму, искореженную подводными взрывами, десантный корабль исчез под водой. Огромная воронка, образовавшаяся на месте его гибели, утягивала следом тех немногих, кто только что поверил, будто сумел спастись. От уже лежащего на борту, готовясь последовать за «Кунисаки» эсминца направлялись спасательные плотики, и кое-кому, единицам, удалось добраться до них, еще не веря собственному счастью. Вскоре на поверхности океана остался только фрегат, непрерывно посылавший в эфир призывы о помощи, а бесформенные пятна мазута, растекшиеся по водной поверхности, и качавшийся на волнах мусор отмечали места гибели остальных кораблей.

Передача с японского фрегата, ставшего игрушкой океанских волн и ветров, была перехвачена самолетом радиотехнической разведки российских ВВС Ил-20М, уже несколько часов подряд кружившим над Курильской грядой. Покачивавшийся в восходящих воздушных потоках самолет, ощетинившийся антеннами станций радиоперехвата «Ромб» и «Квадрат», непрерывно сканировал эфир, и радиограмма японцев, давно ожидаемая, была немедленно перенаправлена в штаб флота, где вызвала настоящее ликование.

– Это победа, – довольно произнес начальник штаба, взглянув на контр-адмирала Лямина. – Полный успех! Мы разгромили япошек наголову!

– Какой ценой? По меньшей мере, одна «варшавянка» потеряна, а они для нас на вес золота, не говоря уже об экипажах, каждый человек в которых попросту бесценен. Нет, мы просто выиграли время, очень недолгое, и нужно использовать его с толком, чтобы жертвы не были напрасны!

Победные реляции кочевали от штаба к штабу, подбираясь все ближе к Кремлю, а тем временем противник готовился к ответному удару. Призыв о помощи с «Сендаи» был принят на борту флагмана поисково-ударной группы Морских сил самообороны Японии, крейсировавшей у южной оконечности камчатского полуострова, и командующий эскадрой вызвал командира авиагруппы эсминца «Хиуга», приказав ему:

– Поднимайте в воздух все вертолеты! Мы болтаемся здесь, между Камчаткой и Курилами, ожидая прорыва русского флота, а гайдзины уже у нас за спиной. Конвой, направлявшийся на Камчатку с подкреплением для генерала Такаги, атакован русскими подлодками в сорока милях от Командорских островов. Найдите эти подлодки и пустите их на дно!

– Погода портится, надвигается шторм, господин адмирал, – с сомнением произнес офицер. – Можем потерять машины и пилотов!

– Не смейте возражать! Выполняйте приказ! Отомстите за погибших братьев!

Эсминец-вертолетоносец DDH-181 «Хиуга» разворачивался на север, набирая полный ход, а следом, прикрывая флагман, мчались, разрезая форштевнями волны, три казавшихся крохотными на его фоне эсминца. Сдвинутая к правому борту надстройка-«остров» и просторная, гладкая, как стол, палуба длиной две сотни метров делали восемнадцатитысячетонную «Хиугу» похожим на авианосец, и японцам стоило немалых усилий убедить всех – и самих себя в том числе – что это именно эсминец, хотя сомневающиеся оставались и поныне. Но в этом походе в огромном подпалубном ангаре стояли, борт к борту, только противолодочные вертолеты, и сейчас платформа подъемника поднимала очередной из них наружу. Массивная надстройка заслонила часть палубы от порывов ветра, крепчавшего с каждой минутой, и техники могли готовить винтокрылую машину к вылету в относительном комфорте, цепляя на короткие пилоны по бортам объемистого фюзеляжа геликоптера МСН-101 сигары противолодочных торпед. Эсминец находился слишком далеко от места боя, но его авиакрыло, состоящее из тяжелых многоцелевых вертолетов, позволяло достать противника, и сейчас пилоты готовились отправиться навстречу надвигавшемуся шторму.

Взвыли турбины, широкие лопасти винта врубились в наполненный солеными брызгами воздух, и пятнадцатитонный вертолет медленно оторвался от палубного настила. Одновременно еще три винтокрылые машины взмыли в небо, освобождая место для второй волны, которую уже готовили к вылету техники в тесноте ангарного отсека, наполненного шумом, грохотом и криками. Внезапно налетевший порыв ураганного ветра качнул зависший над палубой вертолет, швыряя его на возвышавшуюся справа серой стеной надстройку, и пилот в последние мгновения, рванув изо всех сил рычаг штурвала, сумели избежать столкновения, увидев, как суматошно бегают внизу перепуганные матросы и техники.

Выстраиваясь редкой цепью, вертолеты направились на северо-восток, навстречу колышущейся серой стене грозовых туч, затягивавших небо между Чукоткой и Аляской, неумолимо двигаясь на юг. Геликоптеры выполняли сложные маневры, время от времени зависая в нескольких десятках метров над гребнями волн и опуская под воду излучатели ГАС, маятником болтавшиеся под днищами винтокрылых машин. Преодолевая сопротивление усилившегося ветра, прихотливо игравшего вертолетами, словно бумажными самолетиками, швыряя их из стороны в сторону, японские пилоты искали, и, наконец, нашли.

Подводная лодка «Чита», удалившись от места боя, насколько позволил остаток заряда аккумуляторных батарей, всплыла под РДП, двигаясь параллельно побережья Камчатки. Труба «шнорхеля», вспарывавшая волны, всасывала наполненный влагой воздух, означавший для субмарины возможность двигаться, а для ее команды – шанс выжить. Мерно рокотали дизель-генераторы, наполняя опустошенные аккумуляторы энергией. Командир, чувствуя, как руки и ноги наливаются тяжестью, а голова наполняется пустотой от изматывающей усталости, не покидал свой пост, отдавая приказы таким же вымотанным до предела морякам.

– Мы выполнили приказ штаба, уничтожив противника, но, только вернувшись домой живыми, снова ступив на родную землю, станем победителями, – произнес капитан. – И мы обязаны это сделать!

Японский вертолет, пролетев в десятках метров над головами русским моряков, доверившихся океанской пучине, в очередной раз завис, опуская в волны толстый кабель, увенчанный набалдашником ГАС. Импульсы сонара коснулись корпуса «Читы», частью поглощенные обтягивавшим его прорезиненным покрытием, действовавшим подобно губке, но все же отраженный сигнал был достаточно силен, чтобы оператор, увидев на экране внезапно возникшую отметку, воскликнул с азартом:

– Цель обнаружена!

– Сонар в активный режим, – приказал командир экипажа, крепче стискивая рукоятку штурвала. – Уточнить координаты цели!

Импульсы ГАС ударили по корпусу «Читы» барабанной дробью, а вслед им через несколько секунд направились две торпеды, отделившиеся от днища вертолета. В это время командир «Читы», срываясь на крик, отдал новый приказ:

– Срочное погружение! Перейти на аккумуляторы!

Принимая балласт в почти пустые цистерны, «Чита» нырнула под воду, преследуемая торпедами. Гребной винт бешено вращался, разгоняя подлодку водоизмещением больше трех тысяч тонн до максимальной скорости. Ее командир с четкостью механизма отдавал приказы, заставляя своих людей верить в счастливый исход.

– Самый полный вперед! Зарядить торпедные аппараты ложными целями!

«Варшавянка», даже набрав предельные семнадцать узлов, не имела никаких шансов оторваться от настигавших ее торпед «Марк-46», имевших большую почти втрое большую скорость. Первый самоходный имитатор МГ-74 «Корунд» покинул торпедный аппарат, излучая шумовые помехи, заглушившие шум самой субмарины и буквально ослепившие системы наведения торпед. Потеряв контакт с целью, те мгновенно перешли в поисковый режим. Головки самонаведения переключились в пассивный режим, и торпеды принялись описывать круги на глубине, словно пытаясь взять след врага. А «Варшавянка», снизив ход до четырех узлов, парила в толще воды сотней метров глубже, и ее акустик с замиранием сердца вслушивался в шум турбин рыщущих поблизости торпед.

Японский вертолет, продолжая вычерчивать причудливые зигзаги над волнами, снова завис, погружая в бурлящие волны ГАС, и через несколько минут испускаемые ею импульсы отразились от неожиданно возникшей преграды, заставив командира экипажа приказать:

– Сбросить торпеды!