Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 86 (всего у книги 176 страниц)

– Наши товарищи сейчас уже начали бой далеко от этих мест, и ждут, когда мы придем к ним на помощь. И мы явимся, чтобы побеждать!

Прозвучала команда «Разойдись», и строй распался. Было объявлено, что занятия на сегодня отменяются, и бойцы принялись торопливо паковать свои пожитки, готовясь покинуть гостеприимную базу, на которой успели пролить не мало пота и даже собственной крови. Бражников вновь исчез в штабе, вызвав к себе командиров отрядов.

– Скоро начнется! – хмыкнул Олег Бурцев, уставившись в спины офицеров.

Покидавший плац партизан не мог слышать, как штатский, обращаясь к генералу Бражникову, с легкой усмешкой произнес:

– Стадо у нас есть, теперь ему нужен хороший пастырь. И одного такого, кажется, мы нашли!

Максим Громов покинул лагерь через полчаса, еще через полчаса вернулся Алексей Басов. Собрав своих бойцов, он сообщил:

– Выдвигаемся через два часа, транспорт сейчас придет!

Вскоре на территорию лагеря въехало сразу несколько фур, при виде которых партизанам сразу вспомнился долгий путь сюда. Они не ошиблись, и полковник Басов скомандовал погрузку, указав на один из грузовиков, в прицепе которого и предстояло путешествовать его отряду в условиях, далеких от понятия комфорт.

– В пути пробудем не меньше суток, – сказал полковник, стоявший возле фуры, перед строем своих бойцов. – По прибытии нас ждет бой!

– А куда мы едем?

– Вообще-то это пока секретная информация, – усмехнулся Басов, – но ненадолго. Конечный пункт нашего маршрута – Нижнеуральск. Там будем биться!

Едва Олег услышал название родного города, сердце его предательски екнуло. Но предаваться воспоминаниям было некогда. Партизаны быстро грузились в фуру, возле которой в нетерпении курили водители, немолодые помятые дядьки, абсолютно безобидные на вид. Через десять минут с лязгом сомкнулись двери фургона, и тягач тронулся, покидая пределы базы и выезжая на неприметный проселок. Последние часы тишины стремительно таяли, чтобы уступить место грохоту яростной схватки, пережить которую было суждено не каждому.

Внедорожник Тойота «Лэндкрюзер», огромный, словно дом, сверкающий хромированными бамперами и колесными дисками, легко переваливался через ухабы, уверенно пробирался по луже грязи, в которую после затяжных дождей превратилась единственная улочка небольшой деревеньки, отмеченной далеко не на каждой карте. У того, кто сидел за рулем джипа, карты были правильные, и дорогу он нашел безошибочно, не потратив ни минуты лишней и даже не уточняя маршрут у местных, только пару раз сверившись с навигатором. И теперь «Крузер», на черных бортах которого тускло играли блики, медленно ехал мимо покосившихся заборов и кривобоких сараев, меся густую грязь рубчатыми «внедорожными» покрышками.

– Похоже, мы на месте, – произнес водитель, взглянув на сидевшего по соседству спутника, когда по левую руку показался дом, обнесенный новым тесовым забором. В отличие от соседних участков, здесь царил порядок, а небольшой беспорядок был вызван явно подходившим к концу строительством. – Вон он!

Шофер, молодой, коротко стриженый парень в кожаной куртке, настоящий «крутой», которому не хватало для полноты образа массивной золотой цепи на крепкой шее, да пары «гаек», указал на суетившегося возле дома человека. Тот как раз перестал снимать стружку с длинной доски, услышав шум мотора, и теперь смотрел с интересом на нежданных гостей. Одет хозяин дома был не по погоде легко, в зеленую майку и камуфляжные штаны. Рядом, на сложенных штабелем досках, уже оструганных и ошкуренных, лежал камуфлированный бушлат.

– Точно, он, – кивнул пассажир «Лэндкрюзера», с прищуром глянув на выпрямившегося в полный рост крестьянина. – Молодец, Максим! Ну, что, пойдем, поговорим, что ли?

– Так не зря ехали, – пожал плечами тот, кого назвали Максимом, нажимая на тормоз.

Внедорожник, казавшийся посреди запустения настоящим бельмом на глазу, остановился у недостроенного забора. Новые бревна уже были вкопаны по периметру участка, но между ними кое-где зияли большие прорехи, как раз японскому внедорожнику проехать, не поцарапавшись.

Водитель спрыгнул на землю, угодив в неглубокую лужу и печально наблюдая, как грязь засасывает дорогие ботинки с высоким берцем. Обувь была похожа на армейскую, но стоила столько, сколько зарабатывал не всякий офицер, обеспечивая владельца невероятным комфортом. Следом выбрался из теплого нутра дорогого внедорожника пассажир, высокий, прямой, как клинок. Выглядел он лет на двадцать старше водителя, но двигался легко, стремительно и одновременно плавно, перетекая с места на место. Выцветшие волосы и красноватые глаза выдавали в нем альбиноса. Он был одет в камуфляжный бушлат, обычные джинсы и такие же высокие и тяжелые «внедорожные» ботинки.

Хозяин дома, отложив в сторону рубанок, молча наблюдал за приближающимися гостями, которых совершенно не ждал. Его могучая грудь ходила ходуном, щеки раскраснелись от долгой работы на холоде. Он был уже не молод, за пятьдесят, даже старше, грузен, но явно силен, раз один таскал целые штабеля теса и нераспущенные на доски бревна.

– Здравствуй, Сергей Николаевич! – Альбинос шагнул вперед, протягивая крепкую ладонь. – Далеко ты забрался, еле отыскали!

Они обменялись рукопожатием, стоя друг напротив друга, глядя глаза в глаза, и хозяин дома, криво усмехаясь, произнес в ответ:

– От деда домик остался. Давно пора было взяться, да времени все как-то не было. А теперь вот крышу подлатал, забор поправил. Сарай надо еще починить, покосился, того гляди завалится.

– Весь в делах!

– А тебя каким ветром занесло, Сергей Романович? Не ждал, не ждал! Что, чайку, или в сельпо сбегать?

– Заезжали по пути, – хмыкнул альбинос, доставая из-за пазухи пакет, из которого торчало бутылочное горлышко с криво наклеенной акцизной маркой.

– Ну, тогда в дом пошли, чего на пороге базарить! Парнишка с тобой, или подвез только!

– Мы вместе. Максим, знакомься, – альбинос указал на хозяина дома: – Генерал-полковник Сергей Буров, бывший командующий группировкой Федеральных сил в Чечне. А это Максим Громов, – представил он своего спутника.

– Машинку-то на двор загоните, мало ли, поцарапает кто!

По знаку своего спутника Громов вернулся за руль, аккуратно проведя «Лэндкрюзер» через обширную брешь в заборе. Затем все трое прошли в дом, поднявшись на небольшое крылечко, Буров первым, заметно подволакивая плохо гнущуюся ногу, за ним широко шагал Сергей Аляев, а замыкал небольшую процессию Громов, взявший из рук напарника пакет с бутылкой водки и закуской, прикупленной по дороге.

Оказавшись внутри, бывший глава ГРУ с интересом осмотрелся. В доме приятно пахло свежим деревом, под потолком сушились веники каких-то трав, распространявших необычный, но приятный аромат. На столе стоял настоящий медный самовар, а рядом с ним, словно в сюрреалистическом натюрморте, ноутбук в металлическом корпусе. На стене висели сразу два ружья. С древней, почти антикварной двустволкой ТОЗ-Б соседствовал полуавтоматический дробовик «Вепрь-12 Молот» с удлиненным стволом и складной «тактической» рукояткой под цевьем.

– Неплохо ты тут устроился, – хмыкнул Аляев, опускаясь на массивный деревянный табурет.

– Обживаюсь, – пожал плечами Буров. – Ну, что, разливай, Сергей Романович!

На столе появились граненые стаканы, которые тотчас наполнились прозрачной, как слеза, водкой. Максим Громов ловко порезал колбасу, а Буров выставил на стол банку соленых огурцов. Наконец, все расселись. Выпили с удовольствием. Закусили.

– Не скучновато тебе здесь, Сергей Николаевич? – прищурившись, поинтересовался Аляев, взглянув на сидевшего напротив Бурова. – В этакой-то глуши?

– Самое то. Тихо, спокойно, никакой суеты. Я свое отвоевал, пора и на отдых, старые раны зализывать!

– А вот кое-кто еще воюет, и останавливаться не собирается.

– Знаю я про вашу войну! – Буров подался вперед, через стол. Из-под старика-пенсионера на миг вновь проступил тот, по чьему слову в атаку шли полки и дивизии, кто сметал целые селения огнем артиллерии. – Сколько уже пацанов молодых под нож пустили?! Сотни?! Тысячи?! Не наиграетесь в спасителей отчизны, мать вашу, а про их матерей, жен, детей и думать не хотите!

Громов, сидевший будто бы в стороне, отстраненно наблюдая за происходящим, вдруг вскинулся, гневно сверкнув глазами:

– О них мы и думаем, не хотим, чтоб те жили под пятой каких-то чужаков! Мы никого не гоним на бойню! Просто еще есть те, кто готов умереть ради великой цели, а не прятаться в глуши, прикидываясь немощным стариком!

– Ты, что, сопляк?! Забылся?

Буров привстал, опершись на кулаки. Громов и глазом не повел, только усмехнувшись:

– Не пугай, я свое отбоялся уже! Не меньше твоего успел под пулями побегать, и не флажки на карте переставлял – в глаза смотрел тем, кого пришлось убивать!

– Ну-ка, остыньте, – повысил голос Аляев. – Сергей, мы потому к тебе и приехали, что дело плохо. Вся эта партизанская война, диверсии, засады, только истощают наши силы. Гибнут наши лучшие бойцы, которых не так много, а враг лишь становится злее, не выбирая средства. Еще немного – и мы сдадимся, потому что некому будет сражаться. У нас есть силы для серьезного удара, но только для одного. И для того, чтобы он достиг цели, нам нужен ты. У тебя одного есть опыт успешной обороны крупного города, и ты нам нужен. Не говори, что устал и хочешь на пенсию!

– Опыт? Успешный? Мои войска раскатали в тонкий блин, не запыхавшись!

Про водку и закуску уже забыли. Это не были посиделки старых и не слишком близких друзей, а нечто уже совсем иное. Судьбоносное.

– И все же ты один из немногих, кто командовал крупными силами в обороне. Причем разнородным. У нас есть и еще люди, например полковник-танкист, выживший едва ли не один из своего полка, но он заточен под выполнение узкого круга задач. Это не то.

– Что же вы задумали, ребята?

– Все просто, – честно ответил Аляев. – Мы захватим город, объявим об этом на весь мир и там будем обороняться от американцев, насколько это возможно. стянем в кулак все силы, всех, кто есть. Дадим генеральное сражение, и посмотрим тогда, у кого крепче нервы.

– Чего-то ты не договариваешь! Давай начистоту!

– Можно и так, – не стал спорить бывший глава ГРУ. – Мы рассчитываем на поддержку из Кремля. Там не все продались американцам, поверь, просто многие колеблются. А если мы оспорим власть и янки, и нынешнего «временного» правительства, игнорировать это будет уже нельзя. Москва должна будет занять чью-то сторону, и у меня есть основания считать, что они поддержат нас. Это будет противостояние не страны и горсти отщепенцев, почти бандитов, а двух держав!

– И нас сомнут еще раз, уже окончательно. Нашу армию разбили за трое суток, когда у нас было все – ракеты, флот, самолеты. Теперь счет пойдет на часы. Засядем в каком-то городе, нас возьмут в кольцо, начнут долить из орудий, бомбить без перерыва день и ночь. Нет, долго это не продлится.

– Тогда, в мае, нам было, куда отступать, каждый чувствовал это подсознанием. Сейчас все, край, шагнем назад и рухнем в пропасть, из которой нет возврата. Мы будем драться до конца!

– Самоубийство. Или ты вновь забыл мне рассказать о чем-нибудь еще? Я угадал?

Генерал Аляев кивнул, а затем принялся говорить. Он рассказывал не долго, четко излагая свои мысли, а Буров молчал, впитывая каждое слово.

– Никто не должен больше узнать о том, о чем сейчас узнал ты, – настойчиво потребовал начальник ГРУ, глядя прямо в глаза своему собеседнику. – Эта операция имеет наивысшую степень секретности. Нет никаких документов, никаких материальных носителей информации, подтверждающих существование подобного плана. Теперь ты – один из немногих посвященных. Если возникнет угроза разглашения, лучше сразу пусти себе пулю в висок!

Когда бывший глава военной разведки умолк, его собеседник тяжело выдохнул, произнеся:

– Я согласен встать под ваши знамена. Это единственный наш шанс, и если я смогу помочь хоть чем-то, я сделаю это. Если выгорит, это будет безоговорочная победа, а если проиграем, то последствий своего поражения не увидим. Какой же город вы выбрали для этой демонстрации?

– Южноуральск. Городок в Курганской области, недалеко от китайской границы. Сто пятьдесят тысяч населения, несколько заводов, ни один из которых не работает последний год. Самое главное – рядом аэродром, который используют американцы для транзитных перевозок грузов и людей из европейской части страны на Дальний Восток и в Среднюю Азию. Это одна из наших важнейших целей. Враг должен сразу понять, против кого направлен удар!

Аляев протянул карту, и Буров, склонившись над ней, углубился в раздумья, время от времени берясь за линейку, что-то замеряя. Наконец он сказал:

– План неплох. В городе и окрестностях нет крупных сил, способных нам помешать. Захват пройдет без особых трудностей и лишней крови. У нас будет несколько дней форы, пока противник соберется с мыслями и перейдет к контрмерам.

– Американцы не имеют права применять войска вне отведенных им зон ответственности, – напомнил Громов. – Чтобы вмешаться, им потребуется очень серьезный повод!

– Они его найдут. Наши действия поставят под угрозы их могущество, репутацию, так что они явятся в Южноуральск. И нам придется сражаться с самой мощной армией современности. И иного выбора, кроме как победить их, у нас нет. За несколько дней, пока они станут накапливать силы, нужно будет превратить этот город в сплошную полосу укреплений. Каждый шаг по его улицам должен уносить жизнь вражеского солдата. Это будет неприступная цитадель. Главный козырь американцев – авиация, и ее нужно выключить из игры, вывести за скобки уравнения, навязав им ближний бой. Иначе нас раздавят. Бесконтактной войны не может быть. Вторая сильная их сторона – бронетехника, которой мы мало что сможем противопоставить.

– Не совсем так, – вновь встрял Максим Громов. – Наши… союзники, скажем, регулярно поставляют нам тяжелое вооружение. У нас хватит гранатометов и ПТУР, чтобы спалить все их бронемашины. Есть крупнокалиберные снайперские винтовки, тоже серьезная штука. Я сам видел, на что они способны, и не на стрельбище, а в бою. Когда американцы войдут в город, из каждого окна в них будет целиться РПГ.

– И все равно танк – страшная сила, даже накоротке. Нужно подготовить к этому ваших бойцов. Не каждый найдет в себе силы подпустить стальное чудовище весом в полсотни тонн на сто шагов и вогнать потом гранату под башню. Но это нужно сделать. Потери врага в технике должны стать запредельными. Мы должны убедить их, что танки в городе не воюют, заставить идти в бой пешком, окончательно уравняв шансы. Тем более, этих самых танков у американцев не так много сейчас. После того, как они вывели из России Третью механизированную дивизию и Второй отдельный бронекавалерийский полк, свою главную ударную силу, танки находятся только на вооружении Морской пехоты. Около пятидесяти М1 «Абрамс» дислоцировано в Сибири и на Дальнем Востоке в составе Третьей экспедиционной дивизии, и еще полтора десятка на Кавказе, где развернута одна экспедиционная бригада. Это все, что могут противопоставить нам американцы.

– Не так уж много, – хмыкнул Аляев. – Хотя «Абрамс» – не самая легкая мишень, можно запросто обломать зубы об их шкуру из обедненного урана. Но и наши бойцы кое-чего стоят. Мы уничтожим их все до единого! Никто не отступит!

– Это вовсе не будет просто. Потери окажутся чудовищны. Сколько бойцов вы можете выставить?

– Часть сил придется использовать для отвлекающих ударов, да и скрытная переброска крупных сил с севера, из зоны строительства нового нефтепровода, сопряжена с рядом трудностей. Но на три-четыре тысячи можно рассчитывать в любом случае.

– Удерживать город такими силами не просто. Враг будет обладать свободой маневра, сам выберет направление удара. Вы хоть представляете возможные потери? хорошо, если уцелеет один из четырех ваших солдат!

– Жертвы неизбежны, – кивнул Сергей Аляев. – Многие погибли, и многим еще предстоит умереть. Но они знают, на что идут. Иначе нельзя. Либо мы сейчас нанесем удар, либо нас перебьют поодиночке спустя недолгое время. Вам нужно будет продержаться всего несколько дней, неделю, ведь это не так много, верно? Вы сможете сделать это?

– Да. Мы выстоим. Или погибнем все, но не отступим ни на шаг. Пора дать решающий бой!

Сергею Бурову потребовалось лишь полчаса, чтобы собраться в путь. Нехитрые походные пожитки привыкшего к полевому быту офицера легли в вещмешок, и вскоре «Лэндкрузер» вновь пробирался по разбитому проселку. Генерал, бросив прощальный взгляд назад, лишь вздохнул с сожалением:

– Сарай так и не поправил, да уж когда теперь сподоблюсь!

Больше Буров, расположившийся на заднем сидении мощного внедорожника, не проронил ни слова. Громов, пару раз обернувшись украдкой, увидел на его лице отрешенное выражение. Генерал уже мысленно возводил оборонительные рубежи, строил систему огня, представляя воочию стальную лавину, сметающую никому не известный город в глуши. Он молчал всю дорогу, молчал на борту грузового Ан-26, вылетевшего в Свердловск, и позже, в тесном салоне неприметного УАЗа, забравшего всю троицу прямо с летного поля и двинувшегося кратчайшим путем в Курган. Лишь когда на окраине города, в обычной квартире неприметной пятиэтажки его встретили командиры партизанских отрядов, стягивавшихся отовсюду в Нижнеуральск, Сергей Буров, вперив тяжелый взгляд по очереди в каждого из десятка суровых крепких мужчин, медленно произнес:

– От вас требуется немногое, господа офицеры, всего лишь победить врага, никогда прежде не знавшего поражений. Цена не имеет значения, как не имеют значения жизни, ни ваши, ни моя. Все, что угодно ради победы. Мы войдем в этот город и превратим его в неприступную крепость. У нас не будет превосходства над врагом в численности или огневой мощи. Но это не имеет значения тоже. Мы дошли до края, пора остановиться и взглянуть в лицо смерти. И я знаю, что вы сможете выполнить приказ!

Никто ничего не сказал в ответ, но во взглядах этих решительных, отбросивших всякую ненужную суету людей Буров прочитал многое. Те, кто пришел сюда, переступили ту черту, за которой смерть еще может страшить. Генерал, обведя пристальным взглядом ставших плечо к плечу людей, отступил на шаг назад, подойдя к столу, и, указав на разостланную на нем карту города, произнес:

– Прошу всех сюда! Я предлагаю следующий план обороны города.

Партизаны, встав в круг, склонились над картой, испещренной множеством условных символов. Началось обсуждение предстоящего сражения. Каждый из присутствовавших знал, насколько велики будут потери, но каждый при этом истово верил, что именно его смерть обойдет стороной. Они готовились воевать, еще не зная, что их братья далеко от этих мест уже начали свой бой.

Генерал Арнольд Флетчер помассировал виски, чувствуя, как их сводит от тупой ноющей боли. Зажмурившись, командующий Третьей экспедиционной дивизией Морской пехоты США несколько секунд сидел неподвижно, откинувшись на спинку глубокого кресла. Затем, резко выдохнув, открыл глаза, уставившись на лежавший перед ним на столе отчет. Несколько минут генерал вчитывался в ровные строчки текста, порой перечитывая какие-то отрывки заново. Разведка постаралась на славу, подготовив эту выжимку из множества донесений, поступавших из десятков источников, сваливаясь настоящей лавиной на головы безвестных аналитиков.

Отложив документ, командующий взглянул на собравшихся в кабинете офицеров, все это время терпеливо ждавших. Здесь были не только морские пехотинцы, но и моряки в ранге не ниже коммандера. Когда-то здесь, в этом просторном кабинете, как и во всем здании, хозяйничали офицеры русского Тихоокеанского флота. Теперь эти стены привыкали к другим владельцам.

– Итак, господа, новости с Сахалина не слишком радужные, – произнес Флетчер. – Японцы продолжают укреплять свою оборону. К его берегам направляются еще два эсминца с зенитными ракетами «Стандарт». Когда они займут свои позиции, противовоздушная оборона острова станет непроницаемой.

– Наша авианосная группа через двенадцать часов окажется на рубеже атаки, – сообщил представитель ВМФ. – Это уравняет силы на море. А с выходом на позиции ударных подлодок «Лос-Анджелес» мы вернем утраченное превосходство. Истребители и «Томагавки» перемелют японскую оборону в пыль!

Неожиданно подал голос начальник разведки дивизии, чьи подчиненные и составляли лежавшую сейчас на краю стола аналитическую справку:

– Сэр, не думаю, что японцы сейчас решатся на агрессивные действия. Они захватили острова, убедив самих себя в собственной силе, но на большее пока не станут претендовать. В любом случае, мы за ними присматриваем, и сможем упредить любые их ходы, генерал.

– Там, на чертовом острове, мой пилот! Он до сих пор жив, прячется где-то от хреновых джапов! А мы не можем его оттуда вытащить!

Арнольд Флетчер крепко, до боли сжал кулаки, с трудом удержавшись, чтобы не ударить по столу. При упоминании о пилоте сбитого японцами F/A-18E «Супер Хорнит», остававшегося на вражеской территории, остальные офицеры тоже помрачнели. Судя по сигналам радиомаяка, периодически появлявшимся в эфире, летчик оставался на свободе, перемещаясь по острову. Не в традициях Морской пехоты было бросать своих, но пока спасательная операция казалась невозможной.

– Для того чтобы вытащить нашего парня, нужно нанести масштабный удар по острову и крейсирующим у его берегов кораблям, – заметил один из штабных офицеров. – Необходимо подавить глубоко эшелонированную противовоздушную оборону. С моря Сахалин прикрыт эсминцами с ЗРК большой дальности «Стандарт» SM-2, кроме того, на нем развернуты несколько батарей зенитных комплексов «Chu-SAM» и «Tan-SAM», а в воздухе постоянно патрулируют истребители F-15 «Игл», поддерживаемые АВАКСом.

– Черт, мы неплохо вооружили этих узкоглазых! – выругался командующий, не испытывавший радости от того, что его парням вскоре, возможно, придется гибнуть от своего же, американского оружия.

– Вашингтон не даст санкцию на вторжение на Сахалин. Тем более, пока мы не навели порядок в собственном тылу, – напомнил начальник штаба. – Атака террористов на ядерный арсенал – это очень серьезно!

От напоминания командующий дивизией морской пехоты сморщился, точно проглотил горькое лекарство.

– Есть новая информация?

– Никак нет, сэр, – отрицательно мотнул головой начштаба. – Поиски похищенных боеголовок ведутся непрерывно, на них брошены все силы. Все дороги перекрыты, транспорт досматривается. В воздухе находятся вертолеты, оснащенные специальной аппаратурой, реагирующей на радиоактивное излучение. Думаю, русские спрятали свои бомбы в каком-то бункере. Они не могли их провезти мимо всех кордонов, сэр!

– Мне не важно, что вы думаете! Три боеголовки – это серьезно! они могут рвануть в любой момент, вы понимаете?! Обстановка и так накалена до предела, мы и японцы готовы вцепиться друг другу в глотки! Найдите чертовы бомбы! Я должен что-то доложить генералу Камински, он ждет от меня результат, а я жду его от вас!

– Мы их найдем, сэр!

Совещание закончилось, офицеры разошлись, получив новую порцию инструкций от генерала Флетчера. Весь Дальний Восток России уже много часов жил в состоянии чрезвычайного положения. Похищение ядерных зарядов вызвало настоящий шок в штабах всех уровней. Призрак ядерного шантажа встал в полный рост, здорово перепугав большезвездных генералов. Мысль о том, что где-то, возможно, в считанных шагах, могут лежать готовые к взрыву атомные бомбы, многих заставила потеть и испуганно дрожать. Поисковые группы буквально землю носом рыли, сбиваясь с ног, но результат, несмотря на все усилия, оставался пока нулевым. Об этом Арнольд Флетчер и сообщил генералу Камински.

– Террористы вывезли с территории арсенала три атомных снаряда калибра сто пятьдесят два миллиметра, относящиеся к классу тактических боеприпасов. В принципе, они готовы к применению в любой момент. Боеголовки такого типа не имеют сложных предохранительных механизмов.

– Без средств доставки террористы мало что смогут сделать с этими снарядами, – возразил вовсе не казавшийся впавшим в панику командующий американским оккупационным контингентом. – Вряд ли у них есть подходящая пушка.

– Они могут сделать «грязную бомбу» вроде той, что взорвали на территории арсенала. Террористы вскрыли оболочку одной боеголовки и взрывом разрушили сердечник. Урановая пыль накрыла приличную территорию, вызвав радиационное заражение в радиусе мили. Ничто не помешает им поступить так же еще раз.

– Значит, у вас есть лишний повод отыскать чертовы бомбы, Арнольд! В любом случае, боеголовки не должны покинуть подконтрольную вам территорию! Подумайте, что будет, например, если русские смогут взорвать бомбу на Сахалине или где-нибудь на японских островах?

– Возможно, Мэтью, в таком случае стоит сообщить о пропаже боеголовок, чтобы избежать провокации?

– Исключено! В Белом Доме и Пентагоне настаивают на полной секретности! Вы должны найти бомбы, генерал! Сделайте это, и как можно быстрее! И никакой огласки, Арнольд!

Камински отключился, и Флетчер еще несколько минут сидел перед объективом камеры, хмурясь и сжимая кулаки. Его отвлек вошедший в кабинет флотский офицер. Судя по тому, как бесцеремонно лейтенант ворвался к командующему, что-то произошло.

– Докладывайте! – вскинулся генерал, в нетерпении подавшись чуть вперед.

– Сэр, чрезвычайная ситуация! В районе Сахалина исчезла русская подлодка. Субмарина класса «Кило» шла из базы на Камчатке во Владивосток для утилизации. На ее борту находилось отделение морских пехотинцев. Около часа назад с ее борта было получено сообщение о терпящем бедствие судне в квадрате Чарли-шесть. Туда был направлен спасательный вертолет. Его пилот успел выйти в эфир, он сообщил, что атакован, после чего исчез. Подлодка на связь тоже не выходит, сэр!

– Атакован?! Кем? Японцами?

– Не могу знать, сэр! По крайней мере, в воздухе в этот момент никакой активности не наблюдалось!

Флетчер задумался, пытаясь привести в порядок спутанные мысли. Смутная тревога, появившаяся в душе, была скверным признаком. Генерал чувствовал, что неприятности, начавшиеся с похищения атомных боеголовок, и не думают заканчиваться.

– Поиски подлодки уже начались?

– Сэр, в ста милях от квадрата Чарли-шесть находится патрульный самолет «Орион». Можем направить туда также еще один вертолет.

– Отправьте туда авиацию немедленно! У русских есть патрульные корабли, пусть они пошлют в этот квадрат что-нибудь! Обследуйте всю акваторию, каждый дюйм!

Лейтенанта как ветром сдуло. Чтобы отправить радиограмму, ему потребовалось несколько минут. Противолодочный самолет Р-3С «Орион», круживший над северной оконечностью острова Сахалин, немедленно изменил курс, на полной скорости направившись на юг. Луч бортового локатора лизнул водную гладь, пока не встречая на пути никаких препятствий. А из Находки в открытое море вышел патрульный катер береговой охраны «Мираж» проекта 14310, самая мощная боевая единица воссоздаваемого русского флота. Стремительно разгоняясь до пятидесяти узлов, он тоже направлялся в квадрат, из которого последний раз вышла на связь пропавшая подлодка.

Арнольд Флетчер, прилагавший немалые усилия, чтобы заставить себя считать происходящее случайностью, стечением обстоятельств, не мог и представить, как близко уже находится беглая субмарина.

Подводная лодка Б-464 «Усть-Камчатск» бесшумно кралась к своей цели, отделенная от поверхности моря восьмидесятиметровой толщей морской воды. При скорости десять узлов субмарина была практически не слышна, буквально не существуя для вражеских сонаров. Зато ее акустик, имевший в своем распоряжении надежный и мощный гидролокатор МГК-400 «Рубикон», очень хорошо слышал шум винтов чужого корабля.

– Цель надводная по пеленгу двадцать, – доложил лейтенант, сидевший перед консолью. ГАС работала сейчас в режиме шумопеленгации в целях обеспечения предельной скрытности подлодки, и потому акустик не мог определить точно дистанцию до неизвестного судна. – Следует малым ходом.

– Подвсплыть на перископную глубину, – приказал капитан первого ранга Владимир Шаров. – Продуть балласт! Уменьшить скорость до четырех узлов! Поднять перископ!

Субмарина, приобретая положительную плавучесть, устремилась к поверхности, словно спеша вырваться из холодной бездны. Всплытие прекратилось на глубине пятнадцать метров. Над волнами поднялась труба перископа.

Владимир Шаров приник к экрану. В отличие от старых оптических устройств, командирский перископ «Варшавянки» ПК-8.5 был намного более сложным электронным комплексом. Он обеспечивал круговой обзор днем и ночью при увеличении от полутора до шести крат. На мониторе мелькнул чуть размытый силуэт корабля – скошенный форштевень, орудийная башня в носу, две пирамидальные надстройки, наклонная мачта с множеством антенн, длинный полубак с посадочной площадкой для вертолета.

– Это «Арли Берк! – Капитан Шаров хищно оскалился: – Тревога! Все по местам! Торпедные аппараты к бою!

Подводная лодка находилась в полусотне миль от побережья, следуя курсом на Владивосток. Эти воды давно и безраздельно принадлежали врагу, но именно сюда направил свой корабль Владимир Шаров. «Усть-Камчатск» был готов к бою, и сигнал тревоги застал немногочисленный экипаж на своих местах. Акустики непрерывно прослушивали окружающее пространство, торпедисты стояли у своих пультов. В двух из шести торпедных труб подлодки покоились в кромешной темноте восьмиметровые сигары противолодочных торпед ТЭСТ-71М с телеуправлением. Еще два торпедных аппарата были заряжены противокорабельными 53-65К, несколько примитивными, но идеально подходящими для того, для чего их когда-то создавали. А в двух других находились приборы гидроакустического противодействия МГ-74М «Корунд-2М».

– Пеленг двадцать пять, дальность сорок семь кабельтовых, – сообщил стоявший у перископа Шаров, и один из подводников быстро ввел данные в систему управления торпед. – Третий и четвертый аппараты товсь!

– Третий и четвертый есть товсь!

Моряков охватило какое-то лихорадочное возбуждение. Каждый чувствовал приближение боя, но не все могли справиться с неизбежным волнением. И, тем не менее, подводники действовали четко и слаженно, готовясь нанести неотвратимый удар из глубины.

– Убрать перископ! – приказал капитан. – Погружение пятьдесят!

Массивная труба скользнула в ограждение рубки. Каким бы маленьким не казался перископ, его вполне мог обнаружить вражеский радар. Для того, чтобы избежать этого, конструкторы приняли некоторые меры, например, головка перископа была облицована радиопоглощающим материалом, к тому же на нем установили приемник системы радиотехнической разведки, предупреждавший об облучении чужими РЛС. И все же Владимир Шаров предпочел не рисковать. Теперь, когда цель была опознана, он заставил подлодку вновь скрыться в спасительной бездне, продолжая сближаться с вражеским эсминцем.