355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Завадский » День Победы. Гексалогия (СИ) » Текст книги (страница 121)
День Победы. Гексалогия (СИ)
  • Текст добавлен: 10 апреля 2017, 15:30

Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"


Автор книги: Андрей Завадский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 121 (всего у книги 176 страниц)

Капитан Энрике Мартинес, как и остальные морпехи, разбуженный запоздалым сигналом тревоги, стоял на пороге своей крохотной комнаты, где жил, как полагалось офицеру, когда мощный удар сотряс базу. Пол ушел из под ног моряка, на бегу заряжавшего свой карабин, и Мартинес почувствовал, что куда-то летит, а затем мощный удар об стену лишил его сознания на несколько секунд.

Когда капитан пришел в себя, то понял, что большей части казармы просто не существует. Все вокруг затянуло едким дымом, сквозь который были видны отблески пламени, а рядом что-то продолжало взрываться. Темный силуэт возник из мглы, и Мартинес вскинул карабин, забыв, что так и не дослал патрон в ствол.

– Командир, не стреляйте! – раздалось из-за пелены дыма, и Энрике узнал своего старшину.

Бенджамин Коул был полуодет, успев натянуть только штаны и обуться, но не забыл про оружие – в его широких ладонях удобно устроился пулемет М249 «Миними». По лицу темнокожего морпеха текла кровь, его глаза бешено вращались в глазницах, сверкая в сумраке, нарушаемом лишь всполохами взрывов.

– Что происходит, сержант? Где остальные бойцы?

– Сэр, кажется, нас обстреливают из минометов! Многие парни погибли, одного разорвало на куски прямым попаданием, сэр!

– Ты ранен?

– Нет, капитан, сэр, это то, что осталось от этого бедняги!

Снова взрыв ухнул за окном, в проем влетели осколки, и Коул толкнул своего командира на пол, бухнувшись рядом. Кто-то во мгле кричал от боли, высоко, на одной ноте. В дыму можно было разглядеть изрубленные осколками тела.

– Сэр, нужно выбираться отсюда! – Старшина поднялся на ноги, протянув руку капитану. – Если базу атакуют, наше место – на стене!

– Кто командует? Где другие офицеры?

Коул не ответил. Вдвоем они выскочили из казармы, охваченной огнем. Здесь капитан увидел капрала Джиллиса, снайпера из своей роты, сменившего сейчас винтовку Мк-11 на более удобный в ближнем бою карабин М4. осмотревшись по сторонам, Мартинес оцепенел, увидев вокруг только дымящиеся воронки, вокруг которых были раскиданы искореженные машины и куски человеческих тел. За спиной, в руинах, что-то зашевелилось, и оба морпеха, синхронно развернувшись, вскинули оружие. Не сразу Энрике узнал в существе, выбравшемся из-под завалов, чумазом, обгоревшем, Лейлу Дадоеву. Чеченка, спасенная моряками в Урус-Мартане, и с тех пор жившая на базе, едва держалась на ногах. Коул, забросив за спину пулемет, подхватил ее на руки, лишь бросив командиру:

– Прикрывайте нас, сэр!

Капитан и капрал Джиллис встали по бокам от старшины, готовые прикрыть его фланги. Навстречу попалось несколько моряков, таких же растерянных. На вопрос Мартинеса о командирах, один из них лишь махнул рукой в сторону ангара. Там, в компании примерно двух десятков еще живых морпехов, лежал на брошенном на пол одеяле полковник Райс, командующий экспедиционным батальоном, дислоцированным в Грозном. Санитар-латинос, суетившийся рядом, как раз воткнул ему в сгиб локтя иглу капельницы.

– Кто командует? – Мартинес ухватил за рукав камуфляжа пробегавшего мимо капрала. – Кто главный?

Выпрямившись, санитар, державший в руке шприц с обезболивающим, ответил:

– Похоже, сэр, это вы! Вы старший по званию из нас всех!

– А, дьявол! Сколько здесь людей? Кто уцелел?

– Человек сто, из них не меньше трети раненые.

– Нужно собрать всех, кто еще жив. После такого обстрела наверняка последует штурм. Всем найти оружие! И, черт возьми, кто-нибудь знает, что с другими нашими гарнизонами?

– Сэр, я пытался установить связь с передовыми базами, – сообщил штаб-сержант азиатской наружности. – Из Гудермеса только сообщили, что их атакуют джихадисты. В Урус-Мартане никто на связь не вышел, сэр.

– Вот дерьмо!

Взгляд офицера зацепился за человека в летном комбинезоне, и Мартинес окликнул его:

– Парень, ты летчик? Нам нужна поддержка с воздуха и наблюдение!

– Лейтенант Бун, командир звена штурмовиков «Харриер». Наши машины стояли в дальнем конце летного поля и могли уцелеть. Но мне чертовски страшно высовываться наружу!

– Идем! Я с тобой, – решил Мартинес. – Если хоть одна «птичка» цела, ты поднимешь ее в воздух. Коул, Джиллис, за мной!

Обстрел прекратился, но в огне продолжали рваться снаряды и мины, уже свои, американские. Одна из них разорвалась в считанных метрах от горстки морпехов, бежавших по пепелищу, и осколок, точно бритва, срезал одному из них, незнакомому Мартинесу сержанту, половину головы, так что во все стороны брызнуло мозговое вещество. Кого-то шумно стошнило.

– Живее, – подгонял своих людей капитан, сам старавшийся вертеть головой на триста шестьдесят градусов. – По сторонам смотреть!

Обступив пилота, моряки, прикрывавшие его собственными телами, добрались до рулежной дорожки. Несколько вертолетов, стоявших здесь, превратились в полыхающие обломки, как и один штурмовик. Но второй AV-8B «Харриер» выглядел неповрежденным. Энрике заметил подвешенные по крылья бомбы и ракеты.

– Кажется, он целый, – подоспевший пилот подтвердил надежду капитана.

– Давай, парень, взлетай! Ты нужен нам в воздухе!

Летчик еще только карабкался в кабину, когда со стороны контрольно-пропускного пункта донеслась стрельба – сперва несколько очередей из пулеметов, а затем частый стук автоматической пушки. Моряки вскинули оружие, озираясь по сторонам, а звуки перестрелки уже стихли, и им на смену пришел гул моторов.

Въезд на базу был сам по себе маленькой крепостью. Лежащие поперек дороги бетонные блоки заставляли приближающиеся машины снижать скорость, становясь легкими мишенями для часовых. На посту и днем и ночью было не меньше отделения морпехов, не отходивших от пулеметов и автоматических гранатометов, постоянно нацеленных на дорогу из-за мощного бруствера, выложенного из мешков с песком. Но это не спасло американцев, когда реактивный снаряд калибра сто двадцать два миллиметра угодил точно в укрепление. Тела морпехов просто разорвало, залив все внутри кровью. Уцелел лишь один рядовой, пришедший в себя, когда со стороны города донесся звук моторов.

Моряк, глаза которого заливало кровью, на четвереньках подобрался к уцелевшему пулемету М240, и, зарядив его, дал длинную очередь по приближавшимся машинам. Головной УАЗ изрешетили свинцовые осы, убив всех, кто находился внутри. Со второй машины ответили шквалом огня из автоматов, а во тьме уже возникли очертания бортового «Урала». Находившиеся в грузовике чеченцы сбросили брезент, открыв установленную в кузове зенитную установку ЗУ-23-2. Спаренная автоматическая пушка выпустила струю раскаленного свинца, смахнувшую укрепление, и чеченцы ворвались на базу.

Энрике Мартинес, услышав звуки боя, крикнул пилоту, уже устроившемуся в кабине «Харриера»:

– Взлетай! Живее! Прикрой нас! – И, обернувшись к нервно переглядывавшимся морякам, скомандовал: – За мной!

Несколько машин, битком набитых боевиками, миновали расстрелянный в упор КПП, и чеченцы разбежались во все стороны, обшаривая горящие руины и добивая раненых. Увидев перед собой людей с оружием, Мартинес не колебался, вскинув карабин и открыв огонь в упор. Сержант Коул, поддержавший его огнем из пулемета, крикнул:

– Машина слева!

УАЗ, в кузове которого был установлен пулемет «Утес», мчался, огибая воронки. Чеченцы на ходу открыли огонь, обрушив на горстку морпехов град пуль. Нескольких человек, сопровождавших Мартинеса, убило на месте. Капитан выпустил по противнику остатки магазина, крикнул старшине: «Прикрывай!», и сам бросился к машине, с которой зло огрызался пулемет. Пробежав метров двадцать, офицер упал, скатившись в неглубокую воронку и нашарив в подсумке гладкий шар ручной гранаты. Слыша, как за спиной часто стрекочет «Миними» сержанта Коула, Мартинес выдернул колечко чеки, сжавшись, будто пружина. Чеченский пулемет стрелял, не переставая, и было видно, как с дульного среза «Утеса» срываются огненные шары трассирующих пуль. Но вдруг очередь оборвалась – кончилась лента. Стрелок нырнул на дно машины, подхватывая короб со снаряженной лентой, и Энрике Мартинес, вскочив, бросился к УАЗу.

Расчет торопливо перезаряжал «Утес», быстро заправив набитую патронами ленту. Водитель УАЗа, увидев бегущего американца, выстрелил из своего АК-74, и Мартинес вскрикнул от боли, когда легкая пуля калибра 5,45 миллиметра, по касательной задев плечо, вырвала кусок мяса. До вражеской машины оставалось метров пятнадцать, и, размахнувшись, он швырнул гранату М26 и сам упал. Хлопнул взрыв, а затем, когда осколки изнутри пробили бензобак, грохнуло уже более ощутимо.

– Капитан, сэр, да вы рехнулись! – Коул, упав рядом с Мартинесом и убедившись, что тот цел, открыл огонь из пулемета. – У них же пятидесятый калибр! Вас бы разнесло в клочья! Вы ранены?

– Ерунда, сержант! Будем держать этот рубеж, пока не взлетит самолет! Осторожно, слева!

Чеченцы возникали из пелены дыма, один за другим, натыкаясь на кинжальный огонь морских пехотинцев. А лейтенант Бун уже запустил турбину своего «Харриера». Струи раскаленных газов, бившие из подвижных сопел реактивного двигателя «Пегас», ударили в бетонное покрытие взлетной полосы, и штурмовик медленно оторвался от земли, набирая высоту.

Кресло летчика было поднято вверх, и из-под прозрачного фонаря кабины открывался отличный обзор. Пилот увидел то, что осталось от военной базы. Большая часть строений была полностью разрушена, между ними бродили уцелевшие американцы, раненые и контуженные. Вдоль «бетонки» догорали остовы самолетов и вертолетов, а через проем ворот бесконечным потоком вливались чеченские боевики.

Лейтенант Бун коснулся гашеток. Его «Харриер» нес полный боекомплект – три сотни снарядов к пятиствольной пушке «Эквалайзер» калибра двадцать пять миллиметров, четыре ракеты «Мейверки» класса «воздух-земля» и еще зачем-то пару УР «Сайдвиндер». Штурмовик промчался над разгромленной базой, и, когда прямо по курсу оказалось скопление чеченцев, американский пилот атаковал, дав короткую, в два десятка снарядов, очередь из пушки. Трассы уткнулись в землю, устроив мешанину из человеческой плоти и металла. Вспыхнул, взрываясь, автомобиль, с которого гроздьями свисали боевики, а летчик, увеличив обороты, сделал горку, набирая высоту, чтобы повторить атаку.

Взлетевший самолет заметил Султан Цараев. Небольшая колонна с его бойцами, всего пять машин, только выбралась из городских окраин, когда над шоссе с ревом пролетел «Харриер».

– Асфандияр, его нужно сбить! – Полевой командир, сидевший рядом с водителем в роскошном «Лэндкрузере», обернулся к иранскому инструктору. – Уничтожь его!

Джип затормозил, и иранец выскочил наружу, вскидывая на плечо тубус ПЗРК «Misagh-1». Он развернулся вокруг своей оси, сопровождая самолет, и, когда раздался сигнал готовности, и инфракрасная головка самонаведения захватила цель, нажал на спуск. С громким хлопком ракета покинула ТПК, быстро разгоняясь до шестисот метров в секунду. Американский летчик заметил угрозу в последний миг, и из-под крыльев его самолета брызнули искрами тепловые ловушки, ярко вспыхивая в ночном небе.

– Проклятье! – Асфандияр увидел, как ракета разминулась с целью. – Отродье шайтана!

«Харриер», маневрируя над крышами домов, увернулся, но тотчас из глубины городских кварталов взвились еще три ракеты, взяв самолет в клещи. Пилот заставил свой штурмовик свечой взмыть ввысь, но времени, чтобы набрать скорость, у него уже не осталось. Первая ракета угодила в двигатель, и AV-8B, будто споткнувшись в небе, стал планировать вниз, когда его настигли еще две ракеты. За миг до того, как штурмовик превратился в огненный шар, в небе раскрылся купол парашюта, и Цараев, высунувшись из окошка джипа, крикнул иранцу:

– В машину! Отыщем эту собаку!

Взревели мощные движки, и машины помчались по извилистым улочкам пригородов. В стороне мелькнул скомканный купол парашюта, и Цараев скомандовал остановку. Передернув затвор АКС-74, он выпрыгнул из внедорожника, бросившись туда, где мелькнул человеческий силуэт в летном комбинезоне.

– Стой! – Чеченец на бегуц выстрелил в темноту. – Стоять, шакал!

Сверкнули вспышки выстрелов, и пуля пролетела возле головы боевика, обдав его горячей волной. Припав на колено, Султан снова выстрелил и увидел, как беглец, неловко пошатнувшись, привалился к забору и стал оседать на землю.

– Взять его, взять! – Цараев командовал бежавшим за ним следом боевикам, точно науськивал стаю охотничьих псов.

Лейтенант Бун, оглушенный при катапультировании, не успевший придти в себя, из последних сил вскинул «беретту», направив ее в сторону набегавших боевиков, и принялся нажимать на спуск, чувствуя, как оружие пытается вырваться из ослабевшей ладони при каждом выстреле. Сухо щелкнул боек, когда опустел магазин, и пилот выронил оружие. Его ударили в грудь, потом стали пинать по ребрам, так, что был слышен хруст ломаемых костей. Вдруг все расступились, и дрожавшему от боли американцу приблизился Султан Цараев. Вытащив из ножен тесак, он обернулся к Асфандияру:

– Хочешь убить его? Перережь его глотку! Нет?! Как хочешь?

Американского летчика поставили на колени. Чеченец зашел ему за спину и, взмахнув рукой, погрузил клинок в его горло. Содрогающееся в агонии тело упало под ноги боевика, и тот, обведя взглядом своих бойцов, мрачно сопевших поодаль, крикнул:

– Эта участь постигнет всех наших врагов! Всех неверных собак! Мы всех отыщем и убьем! Это наша земля! С нами Аллах, братья!

Асфандияр довольно ухмыльнулся в бороду – чеченцы, охваченные жаждой крови, опустошат этот край, весь Кавказ, и сами погибнут во множестве, освободив место под солнцем для других народов, более достойных такой милости Всевышнего. Но пока эти отступники-ваххабиты делают дело, угодное Аллаху, и им следовало помочь, направить их ярость против «правильного» врага.

Морские пехотинцы наблюдали за падением «Харриера», затаив дыхание. Самолет исчез за горизонтом, а затем над домами вздулся огненный «пузырь» и гул далекого взрыва докатился до разоренной базы. Капитан Энрике Мартинес, морщась от боли, пока санитар торопливо бинтовал его рану, произнес, обращаясь к обступившим единственного офицера морякам:

– Нужно отсюда выбираться! Есть связь хоть с кем-нибудь? В Черном море находятся наши корабли, есть американские военные базы в Турции!

– Тишина, сэр, – хмурый сержант-радист обреченно помотал головой. – Кажется, нас глушат.

– Первую атаку мы отбили. Сейчас «тюрбаны» подтянут подкрепление и навалятся всерьез. Тогда никто не уцелеет. А мне не очень хочется валяться в собственном дерьме с перерезанным горлом, господа. Готовьте весь транспорт, который уцелел! Будем прорываться!

– На ходу четыре MRAP, несколько «Хамви», пара грузовиков. И еще LAV-25. хватит, чтобы всем разместиться и погрузить раненых. Но куда нам ехать?

– Двинемся в Гудермес. Возможно, там наши парни еще держат оборону. Нужно спешить!

Морпехи высыпали из ангара, служившего им временным убежищем, встав в оцепление. Раненых, многие из которых были без сознания, торопливо грузили в бронемашины. Взревели мощные двигатели, над базой поплыли едкие клубы выхлопных газов. Энрике Мартинес, вертевший головой по сторонам так, что шея начала скрипеть, и баюкавший карабин на сгибе локтя, остановил пробегавшего моряка, приказав:

– Повесьте на дверцы кабин грузовиков и на борта их кузовов бронежилеты – это даст хоть какую-то защиту их пассажирам. Я видел, так раньше делали русские, когда не хватало БТР.

Высунувшись из фырчавшего дизелем «Даймлер-Бенц» вхолостую МРАП RG-31, Бенджемин Коул крикнул:

– Капитан, сэр, мы готовы!

Мартинес запрыгнул на узкую подножку, протиснувшись в салон бронемашины. Оказавшись под защитой восьми с половиной тонн брони, офицер ощутил прилив надежды. Лейла Дадоева, сидевшая рядом, прижалась к морпеху, будто он единственный мог ее защитить, и Энрике чувствовал, как она дрожит.

– Никто не погибнет, – капитан шепнул на ухо девушке, так, чтобы это слышали только он и она. – Все будет хорошо!

Напротив ерзал на жестком сиденье капрал Джиллис, уперев в пол прикладом между расставленных колен снайперскую винтовку. Сержант Коул, высунувшись в круглый проем люка, возился с установленным на крыше «браунингом». Пулемет был защищен громоздкой конструкцией из стали и бронестекла, похожей на собачью конуру.

– Сэр, куда ехать? – Незнакомый мастер-сержант, сидевший на водительском месте RG-31, обернулся к Мартинесу. – У ворот полно «муслимов»!

– Поворачивай направо! Пробьем стену и выберемся на пустырь!

Колонна двинулась с места, петляя среди руин. Первым двигался БТР, грозно ворочавший башней из стороны в сторону. Впереди возникла бетонная стена, которая так и не смогла защитить базу от внезапной атаки. Машины остановились и несколько человек, вооруженных гранатометами, выбрались наружу из-под брони. Энрике Мартинес положил на плечо увесистую трубу пускового устройства РПГ SMAW, и, прицелившись, нажал на спуск. От выстрела заложило уши, а реактивная фугасная граната HEDP врезалась в бетон, прогрызая в нем огромную дыру. Под градом гранат преграда поддалась, обваливаясь, и грохочущая металлом лента колонны начала протискиваться в открывшуюся брешь. Под колесами тяжелого МРАП, переваливавшегося неуклюже через груду обломков, несколько раз с громким хлопком взорвались противопехотные мины, плотно вкопанные по периметру базы. Легкие осколки бессильно оцарапали броню, а находившиеся внутри машины люди даже не обратили на это внимания.

Хусейн Шарипов вскрикнул, когда бетонный забор в нескольких десятках метров от шоссе сперва вздыбился, а затем брызнул градом осколков, ударивших по капоту пикапа «Тойота-Халюкс», в котором находился полевой командир с несколькими своими бойцами. А затем из облака бетонной пыли проступили очертания бронемашины, и, увидев, как в их сторону разворачивается тонкий ствол автоматической пушки, чеченец, бессвязно крикнув, распахнул дверцу, выпрыгивая из продолжавшего движение автомобиля.

Боевики покатились по земле, покинув машину прежде, чем в нее ударил поток двадцатипятимиллиметровых снарядов. Шикарный внедорожник взорвался, и волна жара обдала вжавшегося в землю Шарипова. Лежавший рядом с ним чеченец вскочил, бросившись к темневшим вдалеке домам. Заухал спаренный пулемет американского LAV-25, и очередь наискось перечеркнула спину беглеца, сбивая его с ног.

Взревел дизель, набирая обороты, и БТР, выплюнув струю сизого дыма из выхлопной трубы, медленно двинулся по шоссе. А за ним ползла целая вереница машин. Шарипов, поднявшись на ноги и пригнувшись к самой земле, бросился вдоль дороги, туда, откуда доносился грохот очередей ЗУ-23. Он запрыгнул в кузов «Урала», усыпанный стреляными гильзами, крикнув наводчику:

– Неверные уходят! Останови их!

Водитель, не покидавший кабину грузовика, услышал хлопок по кабине, снявшись с тормоза. Переваливаясь на ухабах, «Урал» двинулся наперерез ленте американской колонны. Стволы ЗУ-23 развернулись, опускаясь параллельно земле.

– БТР! – Шарипов, перегнувшийся через невысокий бортик кузова, указал на остроносый силуэт LAV-25. – Уничтожь его!

Энрике Мартинес, прильнувший к широкому окну RG-31, забранному бронестеклом большой площади, первым увидел угрозу. Автоматическая пушка, установленная в мчавшемся наперерез грузовике, могла в упор разнести в дребезги всю колонну, и капитан крикнул старшине:

– Коул, зенитка справа!

Американский морпех успел нажать на спуск секундой раньше чеченского боевика, сидевшего во вращающемся кресле наводчика. Над головой часто застучал «браунинг», пули пятидесятого калибра врезались в борт «Урала», разбивая его в щепу. Закричал, повалившись на дно кузова, наводчик, которому перебило обе ноги. Следующая очередь ударила в кабину импровизированной САУ, при всей своей неуклюжести смертельно опасной даже для легкой бронетехники. Пули лязгали, пробивая автомобильную жесть, прошивая тело водителя. Потерявший управление грузовик мотнуло так, что Хусейн Шарипов, не удержавшись, перевалился через борт, едва не угодив под колеса. Уже лежа на земле он увидел, как «Урал» ярко вспыхнул, когда несколько крупнокалиберных сорокапятиграммовых зажигательных пуль угодили в топливный бак. Грохот взрыва оглушил чеченца, и тот, приподнявшись на локтях, наблюдал, скрежеща зубами, как мимо, одна за другой, проносятся американские машины.

Рядом затормозил огромный, сверкающих хромированными бамперами «Лэндкрузер», из которого выбрался Султан Цараев. Грязный, покрытый копотью камуфляж казался чем-то чужеродным на фоне дорогого роскошного внедорожника. Боевик подошел к Шарипову, помогая тому подняться.

– Американцы прорвались, – прохрипел Хусейн, пошатываясь на широко расставленных ногах. – Нужно их догнать! Никто не должен уйти!

– Перехватим их позже, брат! Дорог не так уж много, я знаю, где их искать!

Свистящий звук работающего на максимальных оборотах дизеля заставил Шарипова повернуть голову. Чеченец вздрогнул, увидев, как из-за поворота появляются хищные заостренные «морды» БТР-80, башни которых с торчащими из них стволами крупнокалиберных КПВТ были направлены точно на группу боевиков.

– Хусейн, успокойся, – Цараев усмехнулся, увидев, как исказилось в ужасе лицо боевика. – Это свои!

– Откуда у вас БТР? – Шарипов увидел развевающиеся над бронемашинами, облепленными десантом, зеленые знамена Ичкерии.

– Оттуда же, откуда и «Грады». «Федералы», после того, как их разгромили американцы, оставили здесь много всякой техники, поврежденной в боях или неисправной. Мы смогли кое-что вернуть в строй! Идем скорее, брат! Поохотимся на неверных!

Султан Цараев первым нырнул в отрытый люк бронетранспортера, за ним в наполненное солярной гарью и запахом давно немытых тел десантное отделение протиснулся и Шарипов. Он едва успел добраться до сиденья, как лихач-водитель нажал на газ, и БТР, движок которого натужно взвыл, буквально прыгнул с места.

Капитан Энрике Мартинес, бросив прощальный взгляд на скрывавшиеся за поворотом руины базы, на которой теперь хозяйничали чеченцы, взглянул на экран навигатора, приказав водителю:

– Езжай на восток по этому шоссе! Поедем в Гудермес через Аргун, это самый короткий путь!

– Слушаюсь, сэр!

Морской пехотинец привалился к борту МРАП, который шел ровно по хорошему шоссе, разогнавшись уже до девяноста километров в час. Впереди по-прежнему катил БТР, ревом мотора распугивая случайных искателей приключений. Сержант Коул, оставив пулемет, уселся напротив своего командира, наклонившись вперед и крикнув сквозь рокот работавшего на максимальных оборотах мотора:

– Капитан, сэр, куда вы нас поведете? Вокруг хозяйничают «муслимы»!

– Если кто-то из наших парней уцелел на базе в Гудермесе, подберем их и двинемся на север, в Россию.

– Полагаю, нас там тоже ждет «теплый» прием, сэр!

– Это единственный шанс спастись. У нас много раненых, а у русских есть врачи и настоящие больницы, они смогут нам помочь, сержант.

– Только захотят ли?

– Все равно выхода нет. – Мартинес устало закрыл глаза, и, уже почти задремав под мерный рокот мотора, добавил: – Хотя бы поживем еще несколько лишних часов.

Напряжение боя схлынуло, уступив место какому-то опустошению. Это, а еще щедро вколотые санитаром обезболивающие, погрузили офицера в какое-то полузабытье. Он вздрогнул от прикосновения водителя, толкнувшего Энрике Мартинеса в здоровое плечо.

– Капитан, сэр, – на лице моряка, сидевшего за баранкой МРАП, ясно читалась растерянность. – Сэр, у нас баки почти пусты. Топлива миль на десять от силы, сэр!

– Где мы сейчас? – Капитан, кое-как проморгавшись, непонимающе вертел головой. За окнами уже светало, мрак отступал, рассеиваемый светом поднимающегося над вершинами далеких гор тусклого зимнего солнца.

– Подъезжаем к Аргуну. Впереди какая-то заправка, сэр!

Бензоколонка, рядом с которой виднелась кирпичная коробка какого-то то ли кафе, то ли автосервиса, выглядела покинутой. На парковке стояло с десяток машин с открытыми дверцами, на некоторых можно было разглядеть пулевые пробоины. Стоявший на обочине рекламный щит был посечен осколками, а поверх пестрой картинки черной краской кто-то размашисто нанес затейливую арабскую вязь.

– Делаем остановку, – произнес в микрофон рации Мартинес, окончательно придя в себя. – Выставить посты! Вести наблюдение на триста шестьдесят градусов!

МРАП, завернув на парковку, остановился, скрипнув тормозами. Капитан, нацепив на голову гарнитуру рации, отвел назад затвор карабина М4, убедившись в наличии патрона в патроннике. Еще двадцать девять были плотно набиты в пластиковый магазин, примкнутый к оружию.

– Сэр, вы же ранены! – Санитар-латинос попытался остановить офицера, уже распахнувшего тяжелую бронированную дверь.

– Так вколи мне еще транквилизаторов, и перестань путаться под ногами!

Морской пехотинец спрыгнул на асфальт, встав возле борта RG-31, корпус которого был высоко поднят на массивных колесах. Угловатые очертания МРАП, словно вырубленного топором, тяжеловесного даже на вид, внушали уверенность своим и страх – врагам, хотя, по сути, это был лишь бронированный грузовик, защищавший свой экипаж только от винтовочных пуль. И потому моряки инстинктивно старались держаться поближе к массивному LAV-25, ствол пушки которого был нацелен на пустынное шоссе.

– Проверьте, есть ли топливо, – приказал Мартинес, перехватывая карабин наперевес. – Заправить машины! Живее!

Сержант Коул, успевший присоединить к своему пулемету М249 новую ленту на двести пятьдесят патронов, стоял рядом с командиром, глядя по сторонам. Морпехи быстро разматывали заправочные шланги, вливая в опустевшие баки машин живительную влагу. Шум и суета действовали успокаивающе, расслабляли, но часовые, стоявшие по периметру, продолжали вглядываться в сумрак.

– Внимание! – Сержант Бенджамен Коул вскинул пулемет. – Движение на пять часов!

– А, дьявол! – раздраженно воскликнул Мартинес, увидев пылящие по шоссе машины, и скомандовал: – К бою!

По рядам морпехов словно пустили электрический ток. Бойцы, бросились в укрытия, направляя оружие на дорогу. Под негромкое жужжание электроприводов развернулась башня LAV-25.

Поднеся к глазам бинокль и увидев торчащие из машин бородатые лица, капитан Мартинес крикнул:

– Это противник!

Машины остановились, не доехав до заправки меньше мили. Энрике увидел торчащий над водительским местом головного УАЗа раструб ПТРК, предупредив:

– Ракетная установка!

Суетившиеся в кузове машины чеченцы уже установили транспортно-пусковой контейнер с ПТУР «Tosan», иранской копией русского «Конкурс-М», на треногу пусковой. Один из них прильнул к прицелу, и, наведя прицельную марку на силуэт американского БТР, нажал на кнопку пуска. Ракета с грохотом покинула контейнер, и, мерцая трассером, промчалась над пустырем, ударив в борт LAV-25. Трехкилограммовая боеголовка превратилась в сгусток пламени, и кумулятивная струя прожгла стальную преграду. С треском взорвался боекомплект, башню сорвало с корпуса, бросив на стоявшую рядом легковушку.

– Открыть огонь! – Мартинес, упав на колено, прижал приклад карабина к плечу, дернув спусковой крючок.

Сухо защелкали карабины, затрещал «Миними» сержанта Коула. Сотни скоростных легких пуль калибра 5,56 миллиметра со свистом полетели над полем. Не теряя убойности даже за тысячу метров, они заставили чеченцев, уже успевших перезарядить ПТРК, укрыться. Ухнул крупнокалиберный пулемет, установленный на турели «Хамви», выпуская огненную струю. Тяжелые пули свинцовым градом ударили в борт УАЗа, перемалывая в фарш находившихся в нем боевиков. Вторая машина, длинная пятидверная «Нива», резко сдала назад, но следующая очередь из «браунинга» хлестнула по лобовому стеклу, убив водителя и того, кто сидел рядом. Неуклюже вильнув, машина скатилась в кювет.

– Движение на три часа! – раздалось в эфире, и Мартинес, взглянув в указанном направлении, увидел, как по шоссе с северо-востока движется небольшая колонна.

Сержант Коул, прищурившись, воскликнул:

– «Хамви»! Это наши парни, сэр!

Два бронированных армейских внедорожника бодро катили по дороге под рев моторов. Мартинес навел на них бинокль, тотчас выругавшись:

– Гребанные ублюдки! Это «муслимы»!

Над «Хамви» развевались на ветру зеленые знамена ваххабитов. А позади них, громко лязгая по асфальту гусеницами, ползла знакомая до боли русская БМП-2, тоже под зеленым флагом. Из-за ее низкой круглой башни были видны головы сидевших на броне десантников.

Чеченская колонна была километрах в полутора от заправки, когда боевики на ходу спрыгнули на землю, а БМП, не прекращая движения, открыла огонь из автоматической пушки 2А42. Первая очередь накрыла МРАП. Тридцатимиллиметровые снаряды разнесли вдребезги не рассчитанную на обстрел таким калибром машину, и чеченский наводчик перенес огонь на стоявший рядом «Хамви», буквально перерубив пополам его корпус. Морпехи кинулись, кто куда, ища укрытия, а БМП на полном ходу продолжала плеваться огнем. Несколько снарядов разнесли кабину грузовика, из которой не успел выбраться водитель. Очереди ложились все ближе к емкостям с топливом, угрожая в любой миг превратить все вокруг в филиал ада.

– Эта «жестянка» нас перебьет, как в тире! – Энрике Мартинес прижался к одной из колонн, поддерживавших навес над заправкой. Вокруг рвались снаряды, выпускаемые пушкой русской – теперь уже чеченской – БМП со скоростью триста выстрелов в минуту. И хотя каждый такой снарядик весил примерно как ручная граната, а взрывчатки в нем было даже меньше, чем в «лимонке», когда десятки их сыплются на головы тщетно ищущих укрытие бойцов, каждая очередь подобна гигантской косе. – Старшина, уничтожь ее!

Сержант Коул, вскочив, бросился к уцелевшему МРАП. Подхватив лежавший в салоне RG-31 противотанковый комплекс «Джейвелин», морпех присел, опустившись на колено, и закинул на плечо пусковую установку с примкнутым ТПК. Тепловая головка самонаведения захватила цель, находившуюся на удалении не более полутора тысяч метров, и Коул нажал кнопку пуска. С негромким хлопком стартовый двигатель вытолкнул ПТУР FGM-148 и транспортно-пускового контейнера, а затем, на безопасном от стрелка расстоянии, включился маршевый двигатель, разогнавший управляемый снаряд до скорости двести девяносто метров в секунду.

Ракета взвилась вверх, и, описав в воздухе дугу, спикировала на БМП почти отвесно. Головная часть коснулась брони позади башни, и кумулятивная струя прошила тонкую преграду. Бронемашина взорвалась, рассыпав вокруг фонтан искр и пылающего топлива, и морпехи встретили это воплями ликования.

Захваченные чеченцами «Хамви», огрызнувшись из пулеметов, попятились назад, но Коул, при помощи капрала Джиллиса успевший перезарядить ПТРК, выпустил им вслед еще одну ракету. Огненная капля упала на плоскую крышу машины, прожигая броню и превращая пассажиров в пепел.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю