355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Завадский » День Победы. Гексалогия (СИ) » Текст книги (страница 112)
День Победы. Гексалогия (СИ)
  • Текст добавлен: 10 апреля 2017, 15:30

Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"


Автор книги: Андрей Завадский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 112 (всего у книги 176 страниц)

– Держать дистанцию две мили! Открыть огонь!

Летчик, которому не так давно приходилось уже сражаться в этом небе, нежно коснулся кнопки пуска ракет. В прошлый раз его эскадрилья, пусть и лишившись половины машин и четырех пилотов, четырех отличных парней, сумела очистить небо от грозных русских истребителей «Фланкер». Нынешняя задача казалась даже проще, чем учебная стрельба на полигоне. Восьмидесятитонные «Геркулесы», двигавшиеся по прямой, опираясь на свои широкие крылья и молотя разреженный на большой высоте воздух лопастями четырех винтов, не могли ни убежать, ни увернуться. Кольцо прицела на индикаторе на лобовом стекле фонаря кабины F-15 замкнулось вокруг крайнего С-130, и летчик утопил гашетку. Автоматическая пушка «Вулкан» выплюнула короткую очередь из своих шести стволов, и между самолетами повисла цепочка алых трассеров.

Находившийся в кабине истребителя пилот видел, как выпущенные им двадцатимиллиметровые снаряды ударили в правую плоскость «Геркулеса», разрывая обшивку и перерубая лонжероны. Крыло отломилось, не выдержав набегающего потока воздуха, и огромный транспортник, беспорядочно кувыркаясь, стал падать, оставляя за собой шлейф обломков и дымный след.

– Вот так, – прошептал пилот истребителя, проводив взглядом уходивший в заднюю полусферу С-130. – Быстро и точно!

Второй самолет оказался в прицеле. Тот, кто сидел за штурвалом, со спокойствием обреченного даже не пытался увернуться, ожидая, когда в обшивку его машины вопьются снаряды.

– Истребители ВВС США, прием, – внезапно раздался в наушниках незнакомый женский голос. – Говорит командир экипажа самолета «Геркулес», капитан Саманта Райт, позывной «Голиаф-два». – Не стреляйте! Мы находимся в заложниках у чеченцев! Вы убьете нас!

– Дьявол!

Рука дрогнула, и палец вновь вдавил гашетку. Пилот рванул рычаг штурвала, разворачивая ставший вдруг каким-то непослушным самолет, и мерцающие багровые шары прошли в нескольких футах от фюзеляжа С-130. В эфире кто-то снова заговорил по-английски, с чудовищным акцентом:

– Американцы, не стреляйте! Нам нужен воздушный коридор до территории Чечни! Никакого эскорта! У нас заложники! Если не подчинитесь нам, они умрут!

– Майк, какого черта? – Ведомый от волнения забыл про позывные. – Мы не можем стрелять по своим!

– У нас приказ! Выполнять! Заложники все равно умрут, когда эти «Геркулесы» приземлятся. Открыть огонь!

– Орел-один, Орел-два, отставить, – внезапно прозвучал голос командира авиакрыла, наблюдавшего за разыгравшейся над приволжскими степями трагедией. – Огонь не открывать! Орлы, возвращайтесь на базу! Прекратить преследование!

Пилот истребителя F-15 выругался, потянув на себя рычаг штурвала и одновременно отдав до упора ручку управления двигателями. Трубины взревели, разгоняя набиравший высоту самолет до сверхзвуковой скорости. Внизу промелькнули крестообразные силуэты продолжавших свой полет к седым вершинам Кавказа С-130.

– Мы будем следить за ними непрерывно, – произнес на командном пункте в Раменском полковник в форме ВВС, обращаясь к командующему. – Над Сочи находится АВАКС Е-3А «Сентри». Дождемся, когда ублюдки сядут, и разделаемся с ними!

– Похоже, чертовы муслимы решили вернуться на родину за счет ВВС Соединенных Штатов. Нужно связаться с командованием дислоцированной в Чечне бригады морской пехоты, пусть готовят теплый прием!

Самолет дальнего радиолокационного обнаружения, мощным бортовым радаром AN/APY-1 просвечивая пространство от Черного до Каспийского моря, сопровождал «Геркулесы» до тех пор, пока они не вошли в воздушное пространство над Чечней. А затем отметки пропали с экранов, заставив операторов РЛС раздраженно выругаться, недоумевая, как могут исчезнуть восьмидесятитонные самолеты.

А в кабине летевшего на бреющем тяжеловесного С-130 командир экипажа обернулась к нависавшему над ней Хусейну Шарипову, почти крича ему в лицо:

– Вы рехнулись! Я не смогу здесь сесть!

Серая лента асфальтового шоссе извивалась внизу, исчезая под брюхом транспортного самолета. «Геркулес», созданный как настоящий «воздушный вездеход», был способен совершать посадку и на худшую полосу, просто на грунт, но дорога слишком часто поворачивала, огибая какие-то возвышенности, чтобы пробег был достаточным для погашения посадочной скорости.

– Ты сделаешь это, – прорычал чеченец. – Сажай самолет здесь! Сейчас!

Джим Уоллес, сжавшийся в углу кабины, крикнул в спину Шарипову:

– Кретин, что ты делаешь? Тебе этого не простят! Как только вы окажетесь на земле, вас уничтожат, затравят, как бешеных зверей!

– Но ты, американец, этого точно не успеешь увидеть!

Стиснув зубы, капитан Саманта Райт обхватила ладонями рычаги штурвала, впившись взглядом в серую полосу дороги, петлявшую меж холмов. Самолет стремительно терял высоту. Покосившись на своего второго пилота, миниатюрную китаянку лейтенанта Чанг, командир экипажа сквозь зубы произнесла:

– Садимся здесь! Воздушные тормоза!

Выдвинувшиеся из пазов на плоскостях щитки врезались в набегающий поток воздуха, увеличивая аэродинамическое сопротивление самолета. Цифры на альтиметре быстро менялись, приближаясь к нулю, а летчица только крепче сжимала штурвал.

– Высота двести футов! Сто! Выпустить шасси!

– Машина! – Второй пилот вдруг вскрикнула, указывая на возникшую впереди помеху. – Грузовик!

Водитель ехавшего из Гудермеса бензовоза едва не умер, когда над его машиной, самую малость не зацепив крышу кабины своими шасси, пролетел громадный самолет. Чеченец ударил по тормозам, высовываясь из окна. Он увидел, как самолет, пузатый транспортник с американскими опознавательными знаками на корпусе, коснулся шасси дорожного покрытия с громким скрежетом, подпрыгнул, снова снизился и вот уже он катится по дороге в клубах пыли и выхлопных газов, бьющих струями из четырех моторов.

Раздавшийся над головой гул заставил чеченца-водителя выпрыгнуть из кабины и кинуться к придорожному кювету. Скатившись вниз по каменистому склону, он увидел, как величаво заходит на посадку еще один самолет, а два других кружили над равниной, дожидаясь своей очереди.

Казавшийся с земли настоящей громадиной «Геркулес», между тем, окончательно остановился, замерев серой рукотворной горой посреди дороги. Хусейн Шарипов встал с кресла, где прежде располагалась девушка-бортмеханик, тело которой каталось по полу, оставляя кровавые мазки.

– Открывай грузовой люк!

Саманта Райт послушно выполнила очередной приказ, а через мгновение, перехватив привязные ремни парой взмахов ножа, чеченец вырвал ее из кресла. Летчица взвизгнула:

– Гребаный чурка! Что ты делаешь?!

– Пора тебе узнать свое место!

Выйдя из кабины пилотов в грузовой отсек, полевой командир крикнул так, что его голос эхом разнесся по гулкому «чреву» самолета:

– Братья, мы вернулись на землю предков! Вы многое пережили, много раз рисковали своими жизнями и заслужили награду. Эта женщина – ваша, как и те, что остались в кабине! Пусть узнают, что такое настоящие джигиты!

Боевики зарычали и завыли по-звериному. Шарипов бросил американскую летчицу в толпу, и к ней протянулись десятки рук. С треском разошелся по швам летный комбинезон, визг девушки потонул в восторженных воплях двуногих хищников, спешивших скорее дорваться до сладкой и податливой женской плоти, по которой они уже успели истосковаться. Кто посообразительнее, протиснулся мимо командира, торопясь проникнуть в кабину. Джим Уоллес встал на пути боевиков. Первого агент ЦРУ свалил хуком справа, так что голова чеченца с гулом ударилась о переборку. Второй нарвался на удар ногой в пах, и, скрючившись, повалился под ноги американцу. Но охваченных похотью бандитов было больше. Уоллеса свалили и принялись избивать, пока тот не затих, а потому уже занялись членами экипажа «Геркулеса», не имевшими шансов против нескольких десятков крепких мужиков.

Не обращая внимания на рычание своих бойцов и крики насилуемых американок, жить которым оставалось считанные минуты, Хусейн Шарипов легко сбежал по опущенной на землю аппарели, увидев, как заходит на посадку, исчезая за поворотом, еще один транспортник. Рядом, открыв рот и сбив на затылок шапку, стоял, глядя в небо, водитель бензовоза. Двинувшись к нему, чеченский командир окликну земляка:

– Эй, брат, ты откуда? Подойди сюда! Тебя как зовут?

Водитель с опаской глянул на облаченного в американский камуфляж бородача, лицо которого было изуродована багровыми рубцами недавно заживших шрамов, но, неуверенно приблизившись, ответил:

– Я Ваха из Гудермеса. Везу бензин для Султана Цараева.

– Знаешь его? Я должен его найти!

– Я могу тебя отвезти!

– Да, и поскорее! нужно собрать всех братьев! Теперь Чечня станет по-настоящему свободной! Вышвырнем неверных или убьем их всех! Я вернулся, чтобы вести Священную войну!

Чеченский полевой командир обвел взглядом привычный, но уже порядком подзабытый пейзаж. Далеко на горизонте угадывались склоны Кавказа, нависавшие многокилометровой стеной над окрестными городами и аулами. Его земля, за которую Хусейн Шарипов был готов биться до смерти, не щадя ни себя, ни врагов.

Глава 5
Саудовская Аравия – Персидский залив – Вашингтон, США

25 ноября

Тяжелый армейский грузовик М36 ехал по пустому шоссе, серой полосой прорезавшему безлюдную пустыню. В Саудовской Аравии было многое, чего не было у соседей королевства, в том числе отличные дороги, служившие безо всякого ремонта по многу лет. И потому машина шла ходко, ровно, под свист укрытого под капотом стасорокасильного дизеля. Она была окрашена в песочно-серый цвет, как любая стандартная техника королевской армии, и даже тот, кто сидел в ее кабине, худощавый курчавый парень с крючковатым носом, был одет в форму саудовского пехотинца и носил сержантские нашивки. Перед грузовиком, метрах в ста, ехал «Хамви», тоже в пустынном камуфляже. Его водитель и двое пассажиров тоже носили форму вооруженных сил Саудовской Аравии. Но все это являлось не более чем маскарадом, рассчитанным на случайных зрителей.

Полковник Корпуса стражей исламской революции Нагиз Хашеми, лежавший на полу укрытого брезентовым тентом кузова, напряг все мышцы и разом расслабил их, почувствовав, что в тело будто разом вонзили тысячи тоненьких иголок. Диверсант, сейчас тоже облаченный в униформу саудовского солдата, выругался вполголоса, поморщившись от досады – если мышцы слишком сильно затекут, он не сможет стрелять так быстро и метко, как это должно будет делать.

Бросив взгляд на лежавший слева навигатор GPS, Нагиз произнес, обращаясь ко второму человеку, с которым полковник уже час делил душное, пропахшее соляркой, нутро грузовика:

– Приготовься, Махмуд. До цели десять километров. У нас есть еще шесть минут.

Синхронно диверсанты коснулись своего оружия. Все необходимое снаряжение иранцы получили прямиком со складов Королевских Сухопутных войск стараниями генерала бин-Зубейда, командира королевских «коммандос», мстившего за своего казненного друга. Но даже подписавшие себе смертный приговор сотрудничеством с врагом королевства саудовские офицеры не должны были знать, что Нагиз Хашеми привез с собой оружие особого рода.

На полу, опираясь на сошки, стояли снайперские винтовки с длинными толстыми стволами, увенчанными массивными насадками дульных тормозов-пламегасителей, продольными ребрами на ствольных коробках и регулируемыми по длине прикладами, чтобы их можно было подогнать под кондиции конкретного стрелка. Австрийские HS-50 калибра 12,7 миллиметров фирмы «Штейр», признанного лидера производства стрелкового оружия, были закуплены Исламской Республикой в небольшом количестве сравнительно недавно. Их наличие не афишировалось, вместо этого на всех открытых выставках демонстрировали монструозную «Шахер» местной разработки, но для предстоящей акции Хашеми выбрал действительно надежный инструмент.

Находившиеся в кузове люди не могли видеть, как следовавший впереди «Хамви» прибавил ход, но зато почувствовали, как их грузовик понемногу сбавляет скорость. Это было сигналом. Отведя назад затвор, Нагиз Хашеми вложил в ствол увесистый длинный патрон. Махмуд, точно зеркальное отражение, повторил действия командира. Единственным недостатком мощного «штейра» было то, что винтовка являлась однозарядной, но когда дистанция между стрелком и его противником превышает тысячу метров, с этим можно было смириться.

Хусейн, тот самый «сержант», что управлял сейчас грузовиком, чуть притормозил на повороте, и Нагиз Хашеми, сдвинув в сторону панель в деревянном борту, сквозь узкую, едва ладонь просунешь, щель смог увидеть цель своего путешествия.

За поворотом, всего в километре начиналась особо охраняемая территория – военно-воздушная база Принц-Султан. Именно здесь, посреди безжизненной и безжалостной пустыни, раскинулся настоящий город, в котором с недавних пор размещался самый многочисленный в Королевстве контингент Морской пехоты США. Каждые пятнадцать-двадцать минут с аэродрома взлетал или садился самолет или вертолет с надписями MARINES на серых бортах. Здесь, в самом сердце королевства, неверные, точно ядовитые змеи, свили себе гнездо, собираясь с силами для смертельного броска на ничего не подозревающую жертву. И здесь же, среди барханов, обдуваемых жарким ветром-самумом, предстояло воплотиться решающему и самому ответственному этапу операции «Гнев Пророка», уже охватившей полмира, от Персидского залива до Атлантики.

Полковник покосился на своего напарника, увидев, как тот, закусив губу от напряжения, впивается ладонями в пластик приклада винтовки. Уловив на себе взгляд командира, Махмуд прошептал, словно кто-то мог услышать его сейчас:

– Я готов!

Прильнув к мощному оптическому прицелу и прижавшись к упору-«щеке» на прикладе, Нагиз изучал свою цель – пропускной пункт, на котором несла вахту целая дюжина американцев, морских пехотинцев. Им, полностью экипированным, в касках, бронежилетах, обвешанным подсумками с магазинами, было намного хуже, чем иранцам, укрытым от палящего солнца брезентовым полотнищем. Часовые постоянно прикладывались к флягам, сплевывая себе под ноги. Но не люди привлекали внимание полковника – на въезде на территорию базы, за невысоким бруствером из мешков с песком, возвышался восьмиколесный бронетранспортер LAV-25, нацеливший на пустое шоссе, уходящее за горизонт, тонкий ствол автоматической пушки «Бушмастер», спаренной с пулеметом. И здесь же стоял массивный «Хаммер» в пустынном камуфляже, на крыше которого, на турели, был установлен короткоствольный автоматический гранатомет «Марк-19».

Дверцы внедорожника были распахнуты, демонстрируя его пусто нутро, а вот из люка бронемашины торчала чья-то голова, утопавшая в глубоком сферическом шлеме. Остальные члены экипажа находились снаружи, рядом с часовыми, предпочитая палящее солнце и горячий ветер, порывами прокатывавшийся над пустыней, духоте боевого отделения своего БТР, но могли занять свои места в несколько мгновений. Этому Нагиз Хашеми и должен был помешать.

– Сначала нужно вывести из строя технику, – приказал полковник. – Махмуд, твоя цель – «Хаммер». Я уничтожу БТР. Потом добьем солдат, тех, кто выживет.

Второй диверсант кивнул, снова приникнув к прицелу своей могучей винтовки. Тем временем «Хамви» с опознавательными знаками армии Саудовской Аравии притормозил, не доезжая метров тридцать до пропускного пункта, и из него выбрался человек в форме национального гвардейца, неторопливо двинувшись навстречу подобравшимся при его появлении часовым. Вот он приблизился метров на десять, навстречу шагнул один из морских пехотинцев – а через миг американца начали умирать.

Ганнари-сержант Морской пехоты США Стивен Доббс чувствовал, что еще немного – и он сварится заживо, прямо здесь, на своем посту, на чек-пойнте базы Принц-Султан. Видя над собой только блеклое, будто выгоревшее небо, сложно было поверить, что в родном Иллинойсе каждый день идет снег. Столбик термометра упорно держался у отметки «тридцать» по Цельсию, и если в помещениях было еще терпимо, тем более, при работающем кондиционере или хотя бы обыкновенном вентиляторе, то под открытым небом становилось хуже, наверное, чем в адском пекле. Глаза щипало от пота, струившегося из-под каски по лбу, по щекам, стекавшего по шее за воротник, отчего форма уже насквозь промокла, а кожа зудела от выступившей соли. На зубах скрипел песок – он был здесь повсюду, в этой чертовой пустыне.

Доббс, как и остальные парни из его отделения, заступившие на пост два часа назад, нес службу в полной экипировке, готовый вступить в бой в любую секунду. На голове – кевларовая каска, ставшая для морпеха сейчас чем-то вроде кастрюли-скороварки, в которую он добровольно засунул собственную голову. Грудь сжимала кираса легкого бронежилета, поверх которого в подсумках модульной подвесной системы MOLLE болтались запасные магазины, гранаты, прочие мелочи. Самой важной из них сейчас была опустевшая на две трети фляжка – именно от ее наличия, а не от патронов, зависела боеспособность морских пехотинцев, сменивших пусть тесные, но вполне комфортные кубрики универсального десантного корабля, и сейчас бороздившего воды Персидского залива не так далеко отсюда, на эту проклятую пустыню.

– Чертова сковородка! – Стивен Доббс выругался, зло сплюнув себе под ноги. – В аду, наверное, и то приятнее! С радостью бы там отдохнул, черт возьми!

– Идиот! – Капрал Фернандо Манчино, первый номер пулеметного расчета, оторвался на секунду от своего FN M240D, с которым заботливо возился, не обращая внимания ни на жару, ни на что иное вокруг себя. – Дьявол, не каркай!

Установленный на треножном станке пулемет, укрытый за невысоким бруствером из мешков с песком, вполне способных защитить от близкого разрыва гранаты, или остановить выпущенную даже с близкой дистанции очередь из «калашникова», смотрел раструбом пламегасителя на пустое шоссе, уходившее за горизонт, растворяясь в колышущемся мареве раскаленного воздуха. Кроме М240 туда же были направлены стволы пушки могучего LAV-25 и автоматического гранатомета, установленного на «Хаммере». Но мгновенно открыть огонь могли только пулеметчики, не оставлявшие свой пост несмотря ни на что. Остальные морпехи, в том числе и экипаж бронемашины, укрывались от жары под брезентовым тентом.

Контрольно-пропускной пункт на въезде на территорию базы, форпоста американских сил на Аравийском полуострове, был оборудован так, что морпехи, успевшие побывать в Ираке – таких здесь оказались считанные единицы – только плевались. Поперек дороги – пара бетонных блоков, проезжая меж которых, приближающимся машинам пришлось бы сбавлять скорость, становясь хорошими мишенями. Это было неплохо, если не считать, что по обе стороны дороги – гладкая, как стол, пустыня. Сама база была обнесена забором из колючей проволоки, но порвать его не слишком сложно. Ни о каких минных полях по периметру не было и речи – не хватало еще, чтобы какой-нибудь безграмотный бедуин, не умеющий читать ни по-арабски, ни, тем более, по-английски, подорвался бы здесь. А сами часовые были кое-как укрыты только от палящего солнца, но никак не от огня гипотетического агрессора.

– Проклятье! – Доббс снова выругался, посмотрев вверх – ни облачка на небе, черт возьми, да и не бывает их здесь, облаков – и в который уже раз отцепил фляжку. Встряхнул ее – что-то еще плещется внутри, но, кажется, до конца смены воды точно не хватит. Ну как тут не сказать: – Проклятье!

– Не глотай, сержант, – произнес негромко Манчино, любовно перебиравший снаряженные в ленту патроны, весело блестевшие на солнце. – Только потом прошибет. Прополощи рот и сплюнь! И так каждые десять минут бегаешь отлить! А кто тогда будет нас охранять?

Фернандо Манчино был ветераном, повоевав и в Ираке, и в Афганистане, пусть и не долго, к нему прислушивались и старшие по званию, попавшие сюда, в эту проклятую страну, из «учебки» Туэнтинайн-Палмз, и знавшие о том, что такое война, только по книгам и рассказам инструкторов. Но сейчас Доббсу на это было плевать.

– Пошел к черту, капрал! – И ганнери-сержант сделал большой глоток, чувствуя, как теплая, уже почти горячая вода стекает по пересохшему горлу.

– Есть движение! – Один из морпехов выпростал руку к горизонту, указывая на приближающийся столб песчаной пыли, неизменно сопровождавший здесь любое транспортное средство, движущееся хотя бы чуть быстрее, чем бедуинский верблюд.

– По местам! – приказал немедленно подобравшийся Доббс, взяв наперевес карабин М4А2 и передвинув рычажок предохранителя в положение «огонь одиночными».

– Это саудовцы! – глазастый моряк увидел на бортах вырвавшегося из-за песчаной завесы «Хаммера» местные эмблемы. – Саудовская армия!

– Это Национальная гвардия, – поправил Доббс, будто это имело какое-то значение. – Они тут сами по себе.

Желто-коричневый М1025А2 «Хаммер» – бронированная версия с пулеметной турелью на крыше – приближался, причем, не снижая скорость. Визиты местных военных были редкостью для американцев – после казни заговорщиков, содержавшихся именно здесь, на базе Принц-Султан, саудовцы окончательно уступили эту территорию чужеземцам. Потому, увидев чужой «Хаммер», Стивен Доббс насторожился.

– Внимание!

Морские пехотинцы, уже взявшие наперевес оружие, рассредоточились, готовые открыто огонь в упор по приближавшемуся «Хаммеру». Лязгнул затвор пулемета – это капрал Манчино изготовился к бою, поводя стволом своего М240. В этот миг «Хаммер» все же сбросил скорость, аккуратно вписавшись между двумя бетонными «надолбами», прикрывавшими подъезды к базе.

– Эй, стоять, – Доббс выступил вперед, опустив карабин стволом вниз и предупреждающе вскинув левую руку. – Выйти из машины! Назовите себя!

Внедорожник притормозил, и из него выбрался наружу заросший густой щетиной араб – в камуфляже и сбитом на затылок берете, с кобурой на правом бедре, сдвинутой чуть вперед, на живот.

– Майор Аль-Хассем, Национальная гвардия Саудовской Аравии, – представился араб по-английски, с ужасным акцентом. – У меня сообщение для вашего начальства. Кто здесь старший?

– Я ганнери-сержант Доббс, Корпус Морской пехоты США. Все, что хотите сказать, можете сказать мне, майор!

– Мне нужен ваш офицер! Это очень важно и очень срочно!

Саудовский майор двинулся навстречу Доббсу, и сержант успел понять, что с этим парнем что-то не так. Если катившийся по лицу пот, прилипший к телу потемневший от влаги китель, еще можно было списать на жару – и это при том, что каждая местная машина обязательно оснащалась кондиционером, а иначе тут никак! – то лихорадочно блестевшие глаза и странную бледность климатом объяснить было уже сложнее. К тому же существовали инструкции, но, с другой стороны, перед сержантом был представитель дружественных сил, да и, в конце концов, они, американцы, никого здесь не завоевывали, они явились, чтобы помочь, так что ждать угрозы может только параноик. Но этот парень, саудовец, был явно не в себе, продолжая неторопливо шагать вперед.

– Стоять! – приказал злой на самого себя, на овладевшую им растерянность сержант, положив правую ладонь на рукоятку карабина М4А2 – теперь он мог вскинуть оружие и произвести выстрел за секунду, не больше. – Что вы хотите сообщить?

– Неверные псы! Сдохните! Аллах Акбар!!!

Араб оказался мастером. Пока Доббс, ошарашенный выкриком, поднял карабин, его противник успел выхватить из кобуры массивный «Браунинг Хай Пауэр», и прежде чем американский сержант выстрелил – дважды нажал на спуск.

Две пули ударили Стивена Доббса в грудь, свалив его на землю, выбив воздух из легких. Уже падая, американец все же выстрелил – не прицельно, палец непроизвольно вдавил спусковой крючок. Он был еще жив, отделавшись, в худшем случае, отбитым нутром и парой сломанных ребер – кевлар с керамическими вставками задержал выпущенные в упор пули. Неуклюже ворочаясь на земле, Доббс попытался встать, а араб уже пробежал мимо, не обращая на эти потуги ни малейшего внимания. Морпехи на посту замешкались всего на секунду, а когда пришли в себя – человек в форме саудовской Национальной гвардии стоял в паре футов от них.

– Огонь!!!

Фернандо Манчино нажал на гашетку пулемета, чувствуя, как вздрогнул, выплюнув первую порцию свинца, тяжелый М240, и в тот же миг наперебой затрещали карабины и винтовки опомнившихся моряков. Но прежде, чем рой пуль разорвал в клочья нападавшего, тот успел одним движением пальца замкнуть цепь электродетонатора, зажатого в левом кулаке, и взрывная волна смела американцев.

Диверсант-смертник был настоящей «ходячей бомбой», причем бомбой направленного действия. На груди его были укреплены брикеты пластиковой взрывчатки, в которые подрывник вдавил шурупы, шарики от подшипников, рубленые гвозди. Но взрыв оборвал жизни не всех часовых – все же два килограмма «пластита» С-4 под одеждой, это не так уж много. Хватало легко раненых, а многие были только лишь контужены, чтобы придти в себя, им требовалось не так много времени. Но у людей, катавшихся по земле, сжимая головы, не было больше ни секунды.

Двигатель «Хаммера» с затейливой арабской вязью, тянувшейся по обоим бортам, победно взревел, и внедорожник, сорвавшись с места, влетел на территорию американской базы. Сумевший кое-как подняться на ноги ганнери-сержант Доббс оказался как раз на пути кровожадно рычавшего джипа. Отступить в сторону, сделать хотя бы шаг, морской пехотинец не успел. Радиаторная решетка «Хаммера», похожая на злобно оскаленную пасть, врезалась ему в живот, вмяла внутрь ребра, осколки которых пронзили сердце и легкие, а затем потом по тому, что еще подавало признаки жизни, проехала пара колес, перемалывая плоть и кости в кровавую кашу.

Сигналом к действию для Нагиза Хашеми был взрыв на пропускном пункте. Американцы, хотя и делали вид, что готовы к бою, расслабились – отсутствие реальной опасности всегда скверно действует на дисциплину. Обманутые формой и опознавательными знаками, они слишком близко подпустили к себе «Хаммер», всего полчаса назад и впрямь принадлежавший Национальной гвардии Саудовской Аравии, но теперь захваченный боевиками «Хезболлы» – прежние его хозяева лежали где-то в придорожной канаве с прострелянными черепами и перерезанными глотками.

Исмаил бин-Зубейд, между присягой и верностью тому, кому был обязан жизнью, выбравший последнее, постарался на славу для Хашеми и его бойцов. Палестинские террористы, получившие форму саудовской гвардии – та, что была на настоящих гвардейцах, пропитавшаяся кровью, точно не годилась – подобрались достаточно близко к американцам, лишив их минимального запаса времени. Смертник, живая бомба, привел в действие адский механизм, отправившись к Всевышнему в компании полудюжины «кафиров», а джип, в котором оставалось еще двое, ворвался на базу. В этот момент полковник Корпуса Стражей Исламской революции открыл огонь.

Выжав до конца спусковой крючок «штейра», Хашеми ощутил привычный толчок приклада в плечо. Звук выстрела оглушил несмотря на мощный многокамерный дульный тормоз, а через секунду вольфрамовый сердечник подкалиберной бронебойной пули M903 SLAP с лязгом ударил по броне. Нагиз целился в башню LAV, из которой торчала голова американца. Когда прогремел взрыв, морской пехотинец инстинктивно нырнул под броню, и его голова как раз оказалась на линии огня, лопнув веером кровавых брызг, когда в нее ударил двадцатиграммовый кусочек металла, разогнанный до сверхзвуковой скорости.

Рывком отведя назад затвор и увидев, как выскакивает пустая гильза, иранец вложил заранее припасенный патрон, толкнул рукоятку вперед и, замерев на миг, снова выстрелил. Вторая пуля угодила под башню бронемашины, заклинив ее. А тем временем Махмуд, стрелявший, пожалуй, точнее и быстрее, чем его командир, первым выстрелом разбил турель с гранатометом на крыше «Хамви», а вторым разрушил его двигатель.

– Прикрывай машину, – крикнул Нагиз Хашеми. Какая-то часть его сознания, наследие древних предков-номадов, была охвачена азартом боя, но часть сознания сохраняла кристальную ясность, отмечая любые изменения мгновенно. – Огонь по солдатам!

Взрыв не убил всех часовых – глупо было бы на это рассчитывать. «Хаммер» только въехал на территорию базы, а какой-то морской пехотинец уже подхватил с земли пулемет, едва не запнувшись о змеившуюся под ногами ленту, и развернулся вслед джипу. В спину этого неверного Нагиз Хашеми и послал следующую пулю.

Не имея снайперских патронов стрелять за километр по такой малой цели, как человек, да еще и подвижной – это лотерея, здесь законы баллистики уступают место везению и чутью стрелка. И оно не подвело иранского диверсанта. «Штейр» содрогнулся, выплевывая каплю раскаленного металла, а через секунду американец завалился лицом вперед, когда пуля вошла ему в спину, пройдя навылет и разорвав грудь.

Другой морпех, опустившись на колено, вскинул свой карабин М4А2, открыв огонь по бронированному джипу, и полковник Корпуса Стражей исламской революции видел, как пули высекли фонтаны искр – броня надежно защищала экипаж от такой угрозы, и контуженный, может быть, даже раненый боец только зря тратил патроны. Но еще двое американцев, спотыкаясь и мотаясь из стороны в сторону, уже бежали к бронетранспортеру, призывно распахнувшему люки, а от огня его автоматической пушки М242 калибра двадцать пять миллиметров «Хаммер» не спасло бы даже чудо.

Чуть довернув утяжеленный пламегасителем ствол, полковник Хашеми вновь плавно потянул спусковой крючок. Резкий толчок отдачи в плечо – и пуля устремилась к намеченной цели.

– Шайтан!!!

Нагиз Хашеми промахнулся – пуля лишь выбила крошево у ног американца. Тот упал от неожиданности, вновь вскочил, а его товарищ уже карабкался на броню LAV-25. Нагиз Хашеми почти не целился, понимая, что времени нет, что он проигрывает – но руку своего верного воина направлял, наверное, сам Аллах. Очередная пуля попала точно, и голова американца взорвалась фонтаном кровавых брызг.

– Аллах Акбар! – выдохнул полковник, взяв на прицел заметавшегося в панике неверного, единственного, оставшегося в живых.

Американец, почувствовавший, наверное, что на него охотится снайпер, замер лишь на мгновение – и прилетевшая с километровой дистанции бронебойно-зажигательная пуля оторвала ему левую ногу.

– Слева, у пакгауза, – прокричал тревожно не успевавший зарядить свое оружие Махмуд, вокруг которого тоже каталось уже немало стреляных гильз. – Джип!

Управляемый людьми Хашеми «Хаммер» мчался меж казарм, и один из боевиков, распахнув люк в широкой крыше внедорожника, встал к пулемету. Американцы, еще не понявшие, что произошло, бежали к чек-пойнту, многие – без оружия. Бежали, и падали, сметенные очередями из мощного «браунинга» пятидесятого калибра, ударившего в упор по незащищенным людям. Пулеметчик понимал, что его минуты сочтены, и не экономил боекомплект. Нагиз Хашеми видел, как падали сбитые выстрелами фигурки в камуфляже, как тяжелые пули отрывали руки и ноги, буквально перерубая конечности.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю