355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Завадский » День Победы. Гексалогия (СИ) » Текст книги (страница 62)
День Победы. Гексалогия (СИ)
  • Текст добавлен: 10 апреля 2017, 15:30

Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"


Автор книги: Андрей Завадский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 176 страниц)

Бывший десантник наблюдал, как часовой идет к его укрытию, останавливается, не дойдя метров тридцать, разворачивается и неторопливо движется назад. Когда противник оказался примерно на середине своего маршрута, Олег махнул рукой замершим рядом, прижимаясь к забору, товарищам:

– Через улицу, бегом! За тот сарай! Прикрываю!

Азамат и Илья, низко пригнувшись, метнулись в ночь, отлично видимые для Олега, но для любого другого почти неразличимые во тьме. Все те несколько мгновений, что потребовались бойцам, чтоб наискось пересечь двадцать метров открытого пространства и нырнуть за покосившийся сарай, Бурцев целился в спину чеченскому боевику, до боли вжав в плечо приклад АКМ. Стрелять было нельзя, ПБС лишь приглушит звук, но кто-то все равно услышит его, и тогда партизан встретят огнем из всех стволов, еще и из укрытий.

Товарищи Олега исчезли из виду как раз в тот миг, когда чеченец вновь развернулся, двинувшись в обратную сторону. Теперь массивный цилиндр глушителя смотрел ему в середину груди, и Олег едва сдерживался, чтоб не нажать на спуск. И вдруг где-то за домой забрехала собака, заставив партизана вздрогнуть, а чеченца – метнуться в проход между строениями, торопливо стаскивая автомат с плеча.

Невидимый пес гавкнул, потом вдруг лай резко оборвался. Чеченец исчез в темноте, оттуда донесся характерный звук, который Бурцев давно уже ни с чем не мог спутать, звук выстрела из оружия с глушителем, из пистолета. Всего лишь хлопок, сопровождаемый лязгом затвора, но именно он стал сигналом к атаке.

Умар Магомадов едва сдерживался, чтоб не уснуть. Его оставили в карауле, но забыли предупредить, когда придет смена, и чеченец не был уверен, что о нем вообще вспомнят до рассвета. И все же спать было нельзя, и потому он ходил из стороны в сторону, порой останавливаясь и вслушиваясь в долетавшие со стороны дальних домов звуки.

Было тихо. Русские, как забились днем в свои дома, так и сидели там, не высовывая носа. А те, кто рисковал, могли увидеть лежавший посреди деревни труп, который Исмаилов запретил трогать. Еще один покойник валялся под стеной дома, наверное, его хозяин, который не захотел пускать амира и его телохранителей к себе на постой. Турпал тогда достал пистолет и выстрелил глупому русскому в голову, тоже запретив трогать его. Для остальных жителей этого урока хватило, чтоб забиться по углам, пережидая ночь.

Кроме Умара в караул заступило еще четверо, из них боевик мог видеть только Ширвани, охранявшего машины. Можно было и поболтать, но Магомадов не решился – вдруг амир решит проверить посты, все может случиться.

Когда загавкала собака, Умар вздрогнул от неожиданности. Псов здесь хватало, в каждом дворе было по лохматой дворняге. Когда отряд входил в село, его сопровождал бешеный лай рвавшихся с цепей псов. Нескольких чеченцы пристрелили, а остальные, словно могли что-то понимать, притихли, попрятавшись по конурам, в точности как и их хозяева. Но теперь собака буквально захлебывалась лаем, и Магомадов, стащив с плеча «калашников», бросился на звук.

Лай вдруг резко оборвался, и когда чеченец обошел дом, то увидел, что на конце длинной цепи, прикрепленной к вбитой в бревна железной скобе, лежит что-то лохматое, тихо поскуливающее и дрожащее. Боевик подошел чуть ближе, заметив, что бок псины блестит от хлещущей потоком из ран крови. Умар, еще ничего не поняв, сделал по инерции еще шаг, и почувствовал, как что-то холодное и твердое уткнулось ему в затылок. В нос ударил запах ружейного масла и пороха.

– Ствол на землю, – прошептал кто-то на ухо оцепеневшего от ужаса чеченца. – Бросай, живо!

Магомадов послушно выпустил из рук АК-74, так и не сделавший ни одного выстрела. С тихим лязгом автомат упал ему под ноги.

– На колени! – последовал новый приказ.

Чеченец опустился на колени, продолжая чувствовать прикосновение ствола к затылку. Вдруг что-то ударило его сзади с невероятной силой, заставив весь мир взорваться нестерпимым светом. Упавший на землю с простреленным черепом чеченец так и не услышал звука выстрела.

– Давай за мной! – Илья вытаскивая из подсумка светошумовую гранату, уже бежал к дому, увлекая за собой и Бердыева. – Вперед!

С нескольких сторон к избе, в которой устроились на ночлег человек десять боевиков, рванули размытыми тенями партизаны. Часовой, охранявший машины, в последний миг увидел их, бросился наперерез, вскидывая автомат – и нарвался на короткую очередь, выпущенную Олегом Бурцевым. Полдюжины пуль, вошедшие в грудь чеченцу, отбросили его тело назад, а через миг в окна занятого его товарищами дома уже летели светозвуковые «Зори». И в этот же миг открыли огонь укрывшиеся в лесу снайперы, в два точных залпа покончившие с чеченским секретом, расположившимся на краю села. Путь отхода штурмовых групп был открыт, но для них самих все лишь начиналось.

Бросил гранату и Олег, на бегу выдернувший чеку и ударивший в оконное стекло окованным сталью затыльником приклада. Сам прижался к стене, дождавшись, когда внутри громыхнет так, что даже снаружи на секунду заложило уши. Хлопок сопровождался яркой вспышкой, затем внутри кто-то испуганно завизжал не по-русски.

Выбив ногой хлипкую дверь, Бурцев ворвался на крыльцо, едва не споткнувшись о катавшегося по полу боевика, прижимавшего к лицу обе ладони и что-то завывавшего. Короткая очередь, почти беззвучная после взрыва «Зари», сопровождаемая лязгом затвора АКМ – и чеченец затих.

– Илья, Азамат, вперед, – приказал своим товарищам Бурцев, в тесноте деревенского дома сразу лишившийся маневра со своим автоматом. – Прикрываю! Рыжего ищите!

Бердыев распахнул дверь, ведущую в жилую часть дома, и тотчас изнутри загрохотали выстрелы. Пули с визгом впивались в стены, высекая щепу, и длинная, толстая, точно швейная игла, заноза вонзилась в щеку Олегу. Выстрелы сопровождались бессвязными выкриками на чеченском и русским матом, правда, произносимым с явным акцентом.

– К стене! Не высовываться! – скомандовал Бурцев.

Выстрелы стихли, как обрезало. Невидимый стрелок в одну длинную очередь, кажется, выпустил все тридцать патронов из рожка. Наверное, ослепленный и оглушенный чеченец нашарил автомат, но поменять магазин уже не сумел, не оправившись еще от воздействия сразу нескольких светозвуковых гранат «Заря». Азамат первым нырнул в проем и в упор расстрелял вывалившегося прямо на него полуголого боевика, выпустив тому в грудь полмагазина своего ПБ, так что бандита снесло с ног.

В нос партизану ударил запах жженых тряпок. Присмотревшись, Бердыев увидел разбросанные по столу недокуренные самокрутки, тут же лежал пакет с коноплей. Азамат шагнул во тьму, и что-то тихо хрустнуло под ногами. Боец нагнулся, увидев одноразовый шприц, а рядом лежал стянутый петлей резиновый жгут.

– Выродки! – фыркнул Бердыев. – Торчки хреновы!

Чеченцы, ошеломленные атакой, приходили в себя, но медленно, слишком медленно. Кто-то сунулся из боковой комнаты, но напоролся на Илью. Бывший морпех не сплоховал, тремя выстрелами из АПБ свалив беспомощного противника, а затем послав еще пару пуль в кого-то, маячившего в глубине помещения.

– Олег, тут какие-то диски! – Азамат схватил со стола небольшую сумку, сквозь которую прощупывалось что-то твердое, угловатое, но при этом не слишком тяжелое, явно не автоматные рожки. – Оно?

– Больше ничего? Тогда хватай это дерьмо, и сваливаем отсюда! Я прикрою!

Бурцев сделал шаг вперед, став на пороге самой большой комнаты. Здесь вповалку, на полу, на каком-то диванчике, на продавленной тахте, спало с полдюжины боевиков. Натыкаясь друг на друга, они пытались добраться до своего оружия. Одному это удалось, но прежде, чем чеченец успел взвести затвор АКМС, Олег короткой очередью оборвал его жизнь, а затем, сменив магазин, спокойно, точно в тире, принялся расстреливать остальных. Двое ринулись к окну, выбив стекла. Один выскользнул, извернувшись ужом, второму повезло меньше, когда Бурцев крест-накрест располосовал его спину автоматными очередями.

Бердыев с Ильей уже выскочили наружу, прихватив и сумку с кассетами, и Олег, понимая, что запас удачи их группы подходит к концу, бросился следом. Буквально скатившись с невысокого крыльца, он кинулся за своими товарищами, взяв курс к лесу. Пулеметная очередь загрохотала, кажется, над самым ухом, и бывший десантник, как бежал, с размаху плюхнулся на землю, увидев, что так же поступил и Бердыев. А вот Илья чуть помедлил, и свинцовый шквал накрыл его, швыряя на утоптанную землю истекающее кровью тело.

– К забору, ползком, – скомандовал Олег. Приподнявшись, он вслепую выпустил из АКМ пару очередей в том направлении, откуда бил пулемет, стегая ночь мерцающими пунктирами трассеров. – Прижмись!

Пулемет ухал, не умолкая, затем к нему прибавился и треск автоматов. Кто-то из боевиков смог придти в себя быстрее, чем рассчитывали партизаны.

– Вслепую бьют, твари! – процедил Азамат.

– Хоть и вслепую, а если зацепят, так тут и ляжем! Давай, к лесу по-пластунски, за мной!

Где-то рядом, кажется, над головами, захлебывались свинцом десятки стволов. А через пару секунд раздался низкий рык двигателя одной из бронемашин, и Олег, чуть обернувшись, увидел, как ее угловатая туша неуклюже заворочалась в погруженном во мрак проулке между соседними домами.

Турпал Исмаилов вырвался из тяжкого забытья как раз в тот миг, когда все вокруг начало взрываться. Грохот оглушил чеченского командира, яркая вспышка ударила по глазам. Рядом истошно завизжала русская девка, с которой амир развлекался перед тем, как отойти ко сну. Избитая, насильно напоенная водкой, что нашлась у местных в доме, она так и осталась в комнате, и сейчас в ужасе металась, пытаясь укрыться от шума и света.

– А, шайтан!

Исмаилов попытался встать с кровати, но лишь свалился на четвереньки. Он не понимал, что происходит, но чувствовал, что эту ночь может и не пережить. А жить хотелось.

– Помогите! – ввинчивался в мозг испуганный женский крик. – Спасите! Не надо!

– Тварь, заткнись!

Исмаилов на ощупь отыскал девушку, пару раз ударив ее по лицу. И когда он умолкла, услышал донесшиеся из соседней комнаты, где отдыхали трое бойцов из личной охраны, частые негромкие хлопки, сопровождавшиеся звуками падения грузных тел на пол. В груди у Турпала похолодело, и сердце замерло на миг. Кто-то рядом убивал его людей, делая это спокойно и методично.

– Спаси меня, Аллах! – взмолился ослепший и почти оглохший боевик. Но вместо божественной милости явились лишь тяжелые шаги, звучавшие все ближе.

Исмаилов, двигаясь на четвереньках, добрался до стола, на который свалил все свое оружие, даже не думая, что изнасилованная русская девчонка может воспользоваться им, пока сам Турпал будет спать. Чеченец нашарил кобуру с пистолетом и вытащил из нее тяжелый АПС. Передернул затвор, опустив флажок предохранителя, и в тот миг дверь в его комнату открылась.

На пороге из тьмы соткался силуэт человека, в руках у которого угадывалось оружие, пистолет с очень длинным и необычно толстым стволом. А вместо головы у «ночного гостя» был какой-то угловатый нарост. Исмаилов не сразу понял, что его противник надел ночные очки, и теперь видит все происходящее, точно ясным днем.

Боевик подскочил к забившейся в угол русской девушке:

– Вставай, тварь! – Турпал рывком поднял свою жертву на ноги, заслонившись ею от тех, кто пришел, чтоб забрать ее жизнь. – Эй, русские, если выстрелите, убьете свою шлюху, – крикнул в темноту Исмаилов. – Если и умрем, то вместе!

Те, кто стоял на пороге, замешкались, решая, стоит ли жизнь чеченского командира жизни неизвестной деревенской девчонки, которой, возможно, лучше было умереть после того, что с ней сделали бандиты. Исмаилов не стал дожидаться решения. Он выстрелил дважды в перегородивший путь темный силуэт, и, когда тот поник, оседая на пол, выпустил еще четыре пули подряд в того, кто стоял сзади и чуть левее. А затем Турпал бросился бежать.

Ему удалось выскочить из дома, увидев по пути окровавленные тела своих людей. А снаружи уже кипел бой. Строчили автоматы, в ответ тихо хлопало снабженное глушителями оружие русских, звучали крики, отборный мат, божба. И сквозь все это Турпал смог различить низкий утробный звук запустившегося дизельного двигателя.

Кто-то, словно прочитав мысли самого амира, решил удрать из обреченной деревни, воспользовавшись самым подходящим транспортом, и сейчас заводил угловатый. Казавшийся неуклюжим, бронеавтомобиль MRAP. Подарок американцев, не пожалевших дорогую технику для своих новых помощников, был единственным, что могло спасти сейчас жизнь Турпала, и Исмаилов, отшвырнув прочь упиравшуюся русскую девку, со всех ног кинулся к бронемашине.

Малкольм Мейсон проснулся оттого, что мир вокруг утонул во вспышке ярчайшего, нестерпимого света, проникавшего сквозь плотно сжатые веки, кажется, прямо в мозг. А по ушам ударил грохот взрыва, на несколько мгновений поглотившие все прочие звуки.

Бывший морской пехотинец еще не понял, что происходит вокруг него, в занятой отрядом чеченских «охранников нефтепровода» русской деревне, но проснулись вбитые в подсознание инстинкты, и тело начало действовать без участия разума. Мейсона как будто смахнуло с жесткой койки на грязный дощатый пол. Американец закатился под кровать, успев вытащить спрятанный под подушку пистолет. Ощутив в ладони рифление рукоятки девятимиллиметровой «Береты», бывший морпех почувствовал себя увереннее. Что бы ни творилось вокруг, он не был беспомощен и беззащитен, и тот, кто посчитает ослепленного и оглушенного мужчину легкой добычей, сам рискует превратиться в жертву.

– Малкольм? – Голос Роберта Стаута звучал издалека, хотя напарник Мейсона находился в этой же комнате. – Малкольм, ты жив? Что за хрень?!

– Шоковые гранаты! Это чертовы русские! Оружие под рукой?

– Всегда при мне!

Нужно выбираться отсюда, пока про нас не вспомнили, – решил Мейсон, выползая из-под кровати. Он едва успел вслепую схватить висевший на высокой спинке карабин М4А1, когда в соседней комнате, тоже тесной и грязной, кто-то истошно завизжал, а затем вопль стих, уступив место частым хлопкам.

– Оружие с глушителем! Русские здесь!

Мейсон разлепил веки. Перед глазами вспыхивали яркие пятна, но все же он смог разглядеть выросший на пороге комнаты темный силуэт. Неизвестный повел из стороны в сторону стволом пистолета, вздувшимся цилиндрической насадкой глушителя, и в этот миг Мейсон нажал на спуск.

Карабин в руках морпеха вздрогнул, треснула короткая очередь, и того, кто стоял на пороге, снесло с ног потоком высокоскоростных пуль. Не мешкая, Мейсон сорвал с разгрузочного жилета гладкий шар осколочной гранаты М67, выдернул чеку и бросил гранату в соседнюю комнату, одновременно ныряя в дальний угол.

Громыхнул взрыв, полыхнула вспышка, кто-то закричал, а Малкольм Мейсон уже ворвался в комнату, увидев лежавшие на полу тела, брызги крови на стенах и кого-то, кричавшего от боли и катавшегося по полу.

– Вперед! – приказал Мейсон своему напарнику. – Боб, выходишь первым! Я страхую тебя с тыла!

– Как выберемся из дома, куда потом? Есть план?

– Со всех ног к MRAP'у, и валим из поселка! Неизвестно сколько здесь русских и я вовсе не хочу познакомиться с каждым из них!

– Отличный план, – осклабился Стаут. – Ну, я пошел! Прикрывай!

Темнокожий десантник, держа наперевес тяжелый пулемет М60Е4, первым выскочил во двор, и тотчас дал длинную очередь по мелькнувшим впереди темным силуэтам. Свои, чужие – неважно, для двух американцев каждый, кто стоял на пути, был врагом. Пулемет нервно забился в могучих руках американца, харкая свинцом, и Стаут услышал, как за спиной коротко затрещал карабин Мейсона.

– К машине, бегом! – крикнул Малкольм, крутившийся из стороны в сторону, очерчивая круги стволом винтовки.

Кто-то выскочил из-за дома, бросился к американцам, на бегу вскидывая автомат, ствол которого тоже увенчивал толстый цилиндр глушителя. Мейсон вскинул карабин, нажав на спусковой крючок подствольного дробовика ХМ26. Выстрел показался оглушительным, сноп картечи, выпущенной с какого-то десятка шагов, сбил с ног противника, а Малкольм уже со всех ног бежал к бронемашинам.

По поселку уже прокатились звуки боя, пока еще суматошного, неорганизованного. Со стороны одного из занятых чеченцами домов длинными очередями был пулемет, стрекотали автоматы. Хлопки снабженного глушителями оружия, бившего в ответ, были почти неразличимы на фоне этого шума.

Американцы, прежде державшиеся за домом, оказались в проулке, на открытом пространстве, пересечь которое было необходимо, чтоб добраться до техники. Их заметили. Со стороны леса, вздымавшегося впереди стеной непроглядного мрака, полыхнуло дульное пламя, и вокруг засвистели пули. Что-то обожгло плечо Стауту, толкнув его назад.

– Черт, зацепило, – прошипел Роберт, едва не выронивший из рук ставший вдруг неподъемным пулемет. – Я ранен!

– Держись!

Кто-то кинулся наперерез двум американцам, стреляя на бегу, причем звук выстрелов был почти неразличим. Мейсон, на бегу успевший сменить магазин, развернулся, от живота выпустив из М4 длинную очередь. Их атаковали со всех сторон, появляясь внезапно, стреляя сходу и нарываясь на ответный огонь. И когда очередной темный силуэт, соткавшийся на пути, завопил на смеси английского, русского и чеченского, Малкольм едва удержался от того, чтоб пальнут в него из подствольного дробовика.

– Не стреляйте! Это я! Я с вами!

Турпал Исмаилов был то ли полураздет, то ли полуодет, испуган и растерян. Массивный «стечкин», который он сжимал в руках, сейчас был едва ли опаснее обычной палки.

– За машину, живо! – приказал Мейсон, ныряя за борт массивной «Кобры».

Прижавшись спиной к броне, американец перевел дух. Он слышал, как по противоположному борту «Кобры» с грохотом и лязгом ударила автоматная очередь, но не испугался, зная, что теперь надежно защищен.

– В машину! – скомандовал бывший морпех. – Роберт, в десантный отсек! Турпал, с пулеметом справишься? Нужен стрелок! Я за руль!

– Мои люди еще живы! Мы бросим их?!

– Можешь остаться подыхать с ними, если хочешь, – отмахнулся Мейсон. – Это не наша война! Русские здесь из-за вашей кровожадности, они пришли за тобой! Сделай им подарок, свою голову!

Малкольм распахнул тяжелую бронированную дверь, запрыгивая в кабину RG-31, на водительское место. Он знал, что баки полны, можно ехать отсюда хоть до Архангельска без остановок. Оказавшись внутри «Кобры», американец сразу почувствовал себя уверенным – здесь ему почти ничего не грозило. Девятитонный бронетранспортер был непростой мишенью для легкого оружия русских партизан.

– Боб, шевелись! – поторопил Мейсон напарника, неловко карабкавшегося в проем люка, пытаясь одной здоровой рукой подтянуть самого себя и одновременно удержать пулемет.

Стаут оказался внутри в тот миг, когда Малкольм запустил двигатель. Мощный дизель, укрытый под бронированный капотом, похожим на хищную крокодилью морду, завелся с полуоборота, добавив уверенности в недалеком будущем.

По корпусу RG-31 вновь хлестнули пули, оставляя глубокие царапины на бронированных стеклах. Мейсон уже захлопывал тяжелую дверь, когда в проем сунулся Исмаилов.

– Не уезжай, американец! Я с вами!

– К пулемету! У русских в лесу снайперы!

Мейсон отжал рычаг переключения передач, и «Кобра», басовито рыкнув дизелем, тронулась с места. И в тот же миг дом, тот самый, где ночевали в компании чеченских боевиков оба американца, исчез в пламенном шаре взрыва. Вспышка ослепила тех, кто находился в бронемашине, а по бортам «Кобры» застучали разбросанные в стороны щепки и останки тел тех, кто так и остался в здании.

– О, черт!!!

– Это «Шмель», реактивный огнемет с «вакуумной» боеголовкой, – опознал примененное оружие Исмаилов. – У русских есть такие, точно!

– К черту русских, – прохрипел из глубины десантного отсека Стаут. – Малкольм, вытаскивай наши задницы отсюда живее!

Мейсон вывел «Кобру» на единственную деревенскую улицу, здраво рассудив, что в темноте по бездорожью на такой тяжелой машине он уедет не дальше деревенской околицы, пока какой-нибудь русский не всадит им в борт еще один заряд из «Шмеля» или еще чего-то подобного.

Турпал Исмаилов, кажется, забывший, что рядом умирают его бойцы, его братья, встал к пулемету, прильнув к небольшому экрану прицельной системы. Повинуясь его движениям, установленный на дистанционно управляемой турели над головами беглецов «браунинг» М2 вращался из стороны в сторону, посылая в направлении леса короткие очереди с низким уханьем. Слышно было, как со звоном ссыпаются с крыши стреляные гильзы, падая под колеса «Кобры».

В тот миг, когда со стороны Кремлевки раздались хлопки гранатных взрывов, полковник Басов вздрогнул так, словно гранаты рвались рядом с ним, а не почти в полукилометре от наблюдательного пункта.

– Снайперам – огонь! – приказал стряхнувший с себя оцепенение партизан.

Сухо защелкали винтовки СВД, посылая тяжелые пули в сторону поселка. Глушителями они снабжены не были, но сейчас скрытность не имела значения, зато важно было, что каждый из пяти снайперов смотрел на мир сквозь электронно-оптические преобразователи ночных прицелов НСПУ-5. Благодаря ночной оптике, работавшей безотказно, партизаны видели чеченские посты, расположенные со стороны подступавшего к поселку леса, и теперь били точно в метавшихся в растерянности часовых.

– Всем внимание, – скомандовал Басов, нажимая тангету рации. – Прикрывать отход штурмовых групп! Отсекайте от пацанов «зверей»!

Со стороны поселка донеслись звуки стрельбы, слишком энергичной, чтоб быть осознанной и эффективной. Захваченные врасплох чеченцы просто палили во все стороны, отовсюду ожидая нападения, но именно этот беспорядочный огонь и грозил наибольшими потерями партизанам. Кто-то из боевиков уже выскакивал из домов, и тотчас по ним, суматошно бегавшим из стороны в сторону, открывали огонь снайперы.

– Первый, это Пятый, груз на месте, – раздалось в нацепленной на голову гарнитуре у Басова. – Мы отходим! Обеспечьте прикрытие!

– Вас понял, Пятый, отозвался полковник. – Прикрываем! Маршрут отхода по плану!

Дело было сделано лишь наполовину, партизаны захватили видеоархив боевиков, и теперь им предстояло вынести его из села под огнем приходивших в себя чеченцев. Бойцы штурмовых групп, вооруженные через одного пистолетами и светозвуковыми гранатами «Заря», совершенно бесполезными в настоящем бою, отступали, отстреливаясь из всех стволов, а вслед им били пулеметы, молотили автоматы, кое-где уже рвались гранаты.

– Пулеметчикам – фланговый огонь, – приказал Басов. – Отсекайте «чехов» от наших пацанов!

Оба пулемета, ПКМ и легкий РПК-74, заговорили наперебой, и ночь разрезали мерцающие нити трассеров. Нескольких чеченцев, пытавшихся преследовать партизан, срезало сразу, остальные отступили к домам, продолжая вести шквальный огонь.

– Они в избах, как в дотах, – нервно крикнул один из снайперов. – Там не достать!

– Давай «Шмеля» им!

Двое партизан вскинули на плечи десятикилограммовые тубусы реактивных огнеметов РПО-А, самого мощного оружия, что было в арсенале партизан. Оружия, предназначенного как раз для такого случая. Выстрелы прогремели почти одновременно, и к одному из занятых чеченцами домов устремились огненные стрелы реактивных гранат. Мгновение – и партизаны зажмурились от яркой вспышки. Огненный шар вспух на месте дома, когда пришли в действие термобарические заряды, испепелившие всех, кто находился не только за стенами, но и рядом в радиусе нескольких метров.

– Броневик! – тот же самый снайпер указывал на темную громаду МРАП, сорвавшуюся с места, направляясь за оклоицу, куда-то в сторону шоссе. – Они уходят!

– Никуда не уйдут, – спокойно усмехнулся Басов, видевший, что чеченцы загоняют себя в ловушку.

В тот миг, когда бронемашина оказалась за деревней, пришел в действие сейсмический взрыватель противотанковой мины ТМ-83, установленной в двадцати метрах от проселка еще два часа назад, приводя ее в боевое состояние. Он передал исполнительный сигнал на второй, инфракрасный взрыватель противобортовой кумулятивной мины, и в ту секунду, когда МРАП поравнялся с ней, «адская машина» пришла в действие.

Мина, воздействовавшая на цели на расстоянии, по принципу «ударного ядра», взорвалась, выбросив в сторону МРАПа сгусток огня и расплавленного металла, разогнанный до сверхзвуковой скорости. Возможно, многослойная танковая броня и выстояла бы, но тонкий борт бронемашины, не рассчитанной на такое оружие, поддался. Алексей басов видел, как американский броневик перевернуло на бок, сбрасывая с шоссе, когда по его внутренностям прокатилась волна пламени.

Они все же вырвались из охваченной агонией русской деревни. Позади еще шел яростный бой, взрывались расстрелянные из гранатометов дома, а двое американцев вместе с неудачливым чеченским командиром были готовы кричать от радости. За ними не погонятся, конечно же, нет, русские убьют тех, кто остался в поселке, и уйдут, растворятся в бескрайнем лесу.

– Мы это сделали! – осклабился Мейсон, мертвой хваткой вцепившийся в баранку и не снимавший ноги с педали газа, утопленной заподлицо с полом кабины. – Сделали!

– Гони, – кричал сзади Стаут, которого швыряло по всему десантному отсеку, впрочем, довольно тесному, к тому же заваленному всевозможным снаряжением. – Жми!

«Кобра» перла вперед, сминая заборы, подпрыгивая на ухабах, перепахав по пути чей-то город. Под колеса летела лента разбитого проселка, дизель под бронированным капотом надсадно ревел, таща тяжелый броневик вперед. и никто не ожидал, что ночь вдруг озарится вспышкой взрыва, а затем что-то невидимое ударило в борт с такой силой, что машину толкнет на обочину.

Руль вдруг перестал слушаться Малкольма, и неуправляемая «Кобра», скатившись в овраг, начала заваливаться на бок. А внутри уже все горело, кричал Стаут, выл чеченский командир. Малкольм Мейсон, по привычке пристегнувшийся, как только оказался в кабине на водительском месте, беспомощно повис на ремне, оглушенный и испуганный. Он чувствовал, как сзади разгорается пламя, и понимал, что оно скоро доберется до топливных баков, превратив МРАП в крематорий.

– Американец, ты жив? – прозвучал сдавленный голос Исмаилова. – Надо выбираться отсюда!

– Помоги ремни расстегнуть!

Чеченец подполз к Мейсону, и, не желая возиться с пряжками, выхватил боевой нож, в два взмаха перерезав широкие ленты ремней безопасности. Малкольм с натугой распахнул дверь, порадовавшись мимоходом, что ее не заклинило, и вывалился наружу, буквально упав на руки собравшимся вокруг горящего броневика людям.

Исмаилов, выбравшийся из МРАПа следом, что-то неразборчиво закричал, вскинув автомат, но был мгновенно скручен и разоружен. Руки его заломили за спину, связав ремнем его же АКМС, и толкнули прочь от бронемашины.

– Тащите эту падаль подальше, – прозвучал голос с командирскими нотками. – Этот драндулет рванет с минуты на минуту!

Мейсон обмер, поняв, что сказаны эти слова были по-русски. А между тем его уже толкали в ночную тьму, в лес, в этом месте с обеих сторон стискивавший дорогу. Люди, что вели его, довольно грубо подгоняя ударами прикладов в спину, были похожи меж собой. Небритые, на лицах не то грязь, не то маскировочная краска, как у каких-нибудь рейнджеров. На всех потрепанный камуфляж, разгрузочные жилеты, подсумки которых были набиты магазинами, в руках новенькие «калашниковы» разных модификаций, у некоторых еще и с подствольными гранатометами.

– Стоп! – скомандовал тот же голос. – Ну-ка, посмотрим, кого мы выловили!

Пленников вытолкнули в центр живого круга, образованного дюжиной вооруженных людей. Малкольм Мейсон впервые видел тех самых русских террористов, что называли сами себя партизанами. Крепкие мужики лет сорока или моложе, спокойные, суровые, во взглядах ожидание… и интерес. Один из них, на вид чуть старше, коренастый, как и остальные, до зубов увешанный оружием, такой же небритый, растолкал своих товарищей, подойдя к американцу и его спутнику.

Под пристальным, пронизывающим взглядом русского Мейсон поежился, а Исмаилов затрясся мелкой дрожью. Сейчас, стоя на коленях, он выглядел как затравленный зверь, боязливо озирался по сторонам, всюду натыкаясь на мрачные взгляды поглаживающих оружие русских.

– Это Исмаилов, их вожак! – воскликнул кто-то из партизан, указывая на чеченца.

– Большая удача! А точно он? – Командир русских обернулся к кому-то, произнеся: – Посмотри на своего брата!

Сквозь строй прошла девушка, тоже одетая в камуфляж, правда, безоружная. Ее Мейсон сразу узнал. Снайпер из отряда Исмаилова, якобы переметнувшаяся к русским и убившая при побеге немало боевиков. А еще спасшая от насильников русскую девчонку, с которой вместе и покинула банду.

– Это он, – сухо произнесла чеченка, словно не услышав ничего про «брата», и, развернувшись, ушла, растворяясь во тьме.

– Ну, а ты кто такой? – русский взглянул на Мейсона, будто не слыша, как скулит от страха чеченский командир, враз утративший свой грозный вид. – На «духа» не похож вроде.

– Я гражданин Соединенных Штатов, работаю в «Юнайтед Петролеум», служба безопасности! Не убивайте меня, лучше обменяйте на своих пленных, потребуйте выкуп! За меня заплатят, очень хорошо заплатят! У компании много денег, просите, сколько захотите!

Малкольм Мейсон говорил, захлебываясь словами, и понимал, что все тщетно. Те, кто спокойно, с каким-то странным интересом его разглядывали, не убирая рук от оружия, не польстятся на деньги, да и не поверят его испуганному лепету.

– Американец? Один из тех, что разрушили мою страну, убивали моих друзей? Ради чего? Ради нашей нефти, руды, еще чего-то? Неужели какая-то нефть стоит человеческих жизней, тысяч жизней?! Зря ты пришел на мою землю, американец. Зря вы все пришли сюда!

Русский развернулся и направился прочь, но вдруг остановился, и, взглянув на кого-то из своих бойцов, коротко, на выдохе, бросил:

– Расстрелять. Обоих. И уходим отсюда!

Мейсон оцепенел, услышав этот приказ, и в полной неподвижности наблюдал, как двое партизан выступили вперед, вскидывая АК-74. Турпал Исмаилов завизжал, повалился на землю, извиваясь и крича, кажется, он даже плакал, пытаясь не смотреть на русских. Малкольм Мейсон не стал молить о пощаде. Он просто смотрел, как партизаны взводят оружие, неторопливо целятся, а затем ствол одного из «калашниковых» полыхнул пламенем, и что-то ударило американца в грудь, с такой силой, что душу его вырвало из оков плоти и потянуло куда-то в темное ночное небо, бесстрастно мерцавшее бриллиантами высоких северных звезд.

Алексей Басов не сразу разглядел генерала Бражникова среди толпившихся на перроне железнодорожного вокзала Коноши местных. Региональный координатор партизанского движения ничем не выделялся из десятков крестьян, ожидавших прибытия пригородного поезда. Камуфляжный бушлат, разумеется, без знаков различия – в таких ходила полвоина сельских жителей – джинсы и утепленные резиновые сапоги. За плечами – пухлый рюкзак. Разве что выглядел генерал крепче и сильнее запойных мужиков, куривших и глотавших пиво из стеклянных бутылок под пристальными взглядами полицейского патруля.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю