Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 120 (всего у книги 176 страниц)

С земли панорама разрушений выглядела жутко, но еще более впечатляющей она предстала для тех, кто взирал на город с высоты почти двадцать километров. Беспилотный самолет-разведчик RQ-4A «Глобал Хок», широко расправив свои углепластиковые крылья, продолжал величаво кружить над городом. Несмотря на то, что небо над Нижнеуральском затянул дым пожаров, «взгляд» инфракрасных камер высотного «дрона» проникал сквозь эту завесу, а где не справлялись они, на выручку приходила бортовая РЛС бокового обзора, позволявшая получать изображения почти фотографической точности на огромном расстоянии.

Данные шли на землю в режиме реального времени, непрерывным потоком, и еще не стихло над городом эхо взрывов последней сброшенной бомбы, а генерал Джеффри Клементс, не покидавший свой командный пункт, рассматривал результаты атаки.

– Инфраструктура получила серьезный удар, – заметил командующий, взгляд которого скользил по монитору. На сделанных с огромной высоты снимках были видны черные точки-«оспины», воронки от разорвавшихся бомб, разбросанные по всей территории города.

– Слишком низкая точность, сэр, – пожимая плечами, заметил офицер в форме ВВС, стоявший позади Клементса и тоже не без интереса смотревший на экран. – Несколько бомб легли в считанных сотнях ярдов от передовых позиций Морской пехоты. Удары с такой высоты не могут быть достаточно эффективными.

– Зато они хорошо воздействуют на психику противника, полковник. Мы можем так разрушить город до основания, не подвергая никакому риску жизни наших солдат. Но это займет слишком много времени, а Вашингтон уже торопит. Как там наши «большие дубинки»?

– Уже в воздухе, сэр. Будут у цели в течение часа.

Генерал Клементс согласно кивнул, и, взяв со стола пластиковый стаканчик с крепким, черным, как деготь, кофе, сделал маленький глоток. Ему предстояло подождать совсем недолго, а противник получил краткую передышку, понемногу приходя в себя.

Три транспортных самолета специального назначения МС-130Н «Комбат Тэлон» подготовили к вылету незадолго до полуночи на базе «Кэмп-Рейган» в Раменском. Свободные от работы техники и несколько присоединившихся к ним пилотов наблюдали за тем, как по опущенным на бетон аппарелям грузовых люков массивных «Локхидов», озаренных ярким светом прожекторов, вкатывают уложенные на тележки авиабомбы. Девятиметровые остроконечные цилиндры были снабжены короткими прямыми крыльями и прижатыми к хвостовой части решетчатыми пластинами стабилизаторов. Большинство из зевак впервые вживую видели GBU-43B – самые мощные авиабомбы из арсенала ВВС США, а те немногие, кому уже довелось наблюдать последствия их применения, невольно ежились от нахлынувших воспоминаний.

Закрепив ложементы в грузовых отсеках, оружейники покидали самолеты, а их пилоты, уже занявшие свои места в кабинах, запускали двигатели. Под монотонное жужжание турбовинтовых двигателей Allison T56-A-15 самолеты МС-130, нагрузка которых в этом вылете составляла половину от максимально возможной, один за другим поднялись в воздух, разворачиваясь курсом на восток. Им предстоял долгий полет к уральским горам. Пилоты могли расслабиться, доверив управление своими крылатыми машинами на несколько предстоящих часов бортовой электронике. Крейсерская скорость МС-130 составляла лишь пятьсот сорок километров в час, зато их экипажи благодаря спутниковой и инерциальной бортовым навигационным системам были абсолютно уверены, что выйдут точно к цели.

Полет на большой высоте, когда внизу видны лишь клубящиеся облака, матово светящиеся в лунном свете, а над головой – чернильно-черное звездное небо, не отличается разнообразием, и потому кое-кто из находившихся в кабине ведущего самолета летчиков вздрогнул, сбрасывая с себя сон, когда командир экипажа произнес:

– До цели пятьдесят миль! Автопилот отключен! Снижаемся до двадцати тысяч футов!

Синхронно три «локхида» клюнули носами, опускаясь ниже к земле. Штурманы выполняли коррекцию курса, и пилоты развернули свои машины на приближавшийся русский город, увидеть который за облаками было совершенно невозможно, но электроника однозначно сообщала, что они находятся именно там, где должны быть.

– Приготовиться, – скомандовал первый пилот. – Открыть грузовой люк!

В корме самолета разошлись в стоны створки люка, и аппарель плавно опустилась вниз, пропуская в трюм ледяной воздух сибирской ночи. Самолет специального назначения, созданный на базе обычного транспортного С-130, был не просто «воздушным извозчиком», но настоящим универсалом. Бортовое оборудование, включавшее радар и инфракрасную обзорную систему, позволяло выполнять полеты на любых высотах, в любую погоду, днем и ночью. Система дозаправки в воздухе делала радиус действия самолетов практически неограниченным, а средства самообороны, представленные станцией радиотехнической разведки, устройством сброса ложных целей и станцией радиоэлектронного противодействия, делали «Комбат Тэлон» непростой мишенью для вражеских ракет. Но сейчас все эти возможности были не нужны, и пилотов, способных вести свои семидесятитонные самолеты на высоте верхушек деревьев, ожидала рутинная, скучная работа.

– Двадцать пять миль до цели! – сообщил штурман, и командир экипажа головного МС-130 приказал:

– Сбросить груз!

Тележку с уложенной на нее бомбой выбросило из грузового отсека. Короткие крылья врезались в разреженный воздух, превращая падение в планирование. Раскрылись стабилизаторы, корректируя курс. Десятитонные авиабомбы МОАВ, «мать всех бомб», как их прозвали американцы, несмотря на свою сокрушительную мощь, обладали еще и высокой точностью, идя к цели по указанию системы GPS.

– Набрать высоту тридцать тысяч футов, – приказал командир экипажа, дождавшись доклада о том, что груз отправился в недолгое свободное падение. – Разворачиваемся!

Три бомбы, ускоряясь под воздействием собственного веса и силы земного притяжения, падали на город, рассекая воздух заостренными головными обтекателями. Целью одной из них была промзона в южной части Нижнеуральска. На высоте нескольких десятков метров объемно-детонирующая боевая часть бомбы BLU-120/B выбросила восемь с половиной тонн аэрозольной взрывчатки, смеси порошкового алюминия и аммиачной селитры. Облако, опускаясь на землю, растекалось, поглощая здания, накрывая улицы и шоссе, затекая в пустые оконные проемы, в щели, заполняя любую пустоту, а затем вспыхнуло, все разом.

Сильный толчок сбил с ног полковника Басова, только спустившегося в подвал районной поликлиники, где разместили временный госпиталь. Взбежав по лестнице, он увидел вздымающийся над заводскими корпусами огненный шар диаметром несколько десятков метров. Разошедшаяся во все стороны ударная волна сметала основательные постройки, скручивая бетонные плиты, точно бумагу.

– Что это?! – партизаны, стоявшие рядом со своим командиром, немигающими взглядами наблюдали за пылающей колонной, уходящей в небеса. – Ядерный взрыв! Они сбросили на нас атомную бомбу!

– Отставить панику, бойцы! Это «вакуумная» бомба!

Алексей Басов вспомнил танковый марш по ставропольским степям и вспыхивающие на горизонте огненные шары, поглощавшие без следа многотонные бронированные машины. Что-то коснулось лица полковника, и он увидел черную снежинку, рассыпавшуюся в ладони, не сразу поняв, что это пепел.

– Командир, нужно спешить! – Олег Бурцев схватил Басова за плечо. – Там наверняка много раненых, им потребуется помощь!

– Поверь, сержант, после такого раненых не бывает!

И все же они двинулись к месту взрыва, ступая по густому слою пепла, укрывшему еще теплую землю. В радиусе нескольких сот метров не уцелело ни одной постройки, все превратилось в руины, под которыми оказались погребены сотни людей, не только партизаны, но и мирные жители, искавшие спасения. Чудом уцелел цех, в котором генерал Буров разместил свой штаб, хотя ударная волна дотянулась и дотуда. Басов одним из первых вошел внутрь, едва не споткнувшись о лежавшее на полу тело. Присев над пострадавшим, он узнал самого командующего.

– Сержант, – Алексей Басов подозвал Бурцева. – Сержант, помоги! Эй, кто-нибудь, санитаров сюда! Живее! Помогите генералу!

– Отставить! – командующий раздраженно отмахнулся. – Спасайте тех, кому действительно нужна помощь! Там целый заводской корпус сложился, как карточный домик, и кто-то живой под завалами еще может оставаться!

Бурова, бережно, но крепко поддерживая под руки, все-таки вывели на свежий воздух, усадив на землю. Мотая головой, командующий осматривался по сторонам, всюду видя жуткую картину разрушений. Над головами суетившихся людей еще не рассеялся дым, затянувший небо над городом серой пеленой. Откуда-то появились санитары, начавшие оказывать помощь на месте, торопливо накладывая повязки, дезинфицируя раны, некоторых отправляя в лазарет.

– Товарищ генерал, – докладывал испачканный в копоти партизан с безумными глазами, сверкавшими сапфировым светом на перекошенном от ужаса лице. – На территории промзоны разрушено четыре строения. Две бомбы упали на жилые кварталы в центральной части города. Полностью уничтожено пять многоэтажных домов. Все, кто может, уже там, разбирают завалы. Число жертв уточняется, но уже понятно, что погибших очень много…

Казалось, рыдания овдовевших жен и осиротевших детей, уцелевших по злой шутке судьбы, и бродивших сейчас на дымящихся руинах, были слышны даже здесь, но командующий понимал, что это лишь обман слуха, последствия контузии. Вокруг метались в растерянности люди, его солдаты, сейчас лишенные видимого врага, с которым можно было вступить в бой. Некоторые затравленно озирались по сторонам, глядя в небо, словно ждали, что с минуты на минуту на их головы снова свинцовым дождем посыплются бомбы. И только сам командующий сидел неподвижно, походя своей невозмутимостью на каменного Будду из какого-нибудь древнего тибетского храма, вот только свежие повязки мешали добиться полного сходства.

– Чего нам ждать теперь, товарищ генерал? – негромко спросил остановившийся рядом со своим командиром Алексей Басов.

– Американцы использовали против нас свое самое мощное оружие, – пожимая плечами, ответил Сергей Буров. – Наверняка за этим последует новый штурм! Всем нужно быть наготове!

– Вряд ли они атакуют прямо сейчас, – мрачно вымолвил Басов, опускаясь на усыпанный пеплом асфальт. – Тактика привычная, мы так часто видели это прежде в выпусках новостей, а теперь придется испытать на себе. Взять город сходу у них не вышло, значит, будут бомбить, разрушая город, уничтожая наши укрытия. И мы ничем не сможем помешать американцам. Они держатся за пределами досягаемости наших ПЗРК, безнаказанно творят, что хотят! Навязывают нам свои правила ведения войны!

– Мы будем держаться столько, сколько нужно, полковник! Американцы разрушают наши укрытия? Значит, зароемся еще глубже под землю, и будем ждать! Рано или поздно американцы войдут в город, и мы должны быть готовы встретить их, заставить платить кровью за каждый сделанный шаг по нашей земле!

– Если только к этому часу хоть один из нас будет еще в силах нажать на курок, – глухо буркнул Басов, с опаской глянув в серое небо, опустившееся на крыши домов.

Полковник не мог увидеть кружащий высоко над облаками на двадцатикилометровой высоте беспилотный разведчик «Глобал Хок», продолжавший нести свою вахту над городом. Оптико-электронные камеры американского RQ-4A осматривали квадрат за квадратом, и отснятая «картинка» немедленно поступала на наземный пункт обработки информации. Один из офицеров ВВС, получив за полминуты до этого очередную порцию данных из поднебесья, указал своему командиру на монитор, встревожено произнеся:

– В квадрате Эхо-четыре большое скопление людей! Возможно, противник!

– Направьте туда «Жнеца», лейтенант.

– Есть, сэр! – Офицер взглянул на соседний монитор, предложив: – «Жнец-два» в пятнадцати минутах полета!

– Действуйте!

Паривший над окариной города, вдвое ниже, чем «Глобал Хок», ударный беспилотник MQ-9 «Рипер», перейдя в режим ручного управления, изменил курс, направляясь к промзоне. Благодаря серой окраске он сливался с облаками, затянувшими небосвод, и те, кто находился на земле, лишь слышали мерный гул его турбовинтового семисотсемидесятисильного двигателя «Хониуэлл», вращая головами и не замечая источник этого звука.

– Низкая облачность у цели, – сообщил оператор, вперивший в экран немигающий взгляд воспаленных от долгого сидения за монитором глаз. – Снижаюсь до двух тысяч футов!

Беспилотник уменьшил высоту, подныривая под слой облаков. Группа партизан, собравшихся на руинах перепаханной американскими бомбами вдоль и поперек промзоны, попала в объектив установленной под фюзеляжем камеры AN/ASS-52(V), и управлявший «Риппером» из безопасного далека офицер сообщил:

– В квадрате Эхо-четыре большая группа людей с оружием. Это противник! Атакую!

А за минуту до этого капитан Народно-освободительной армии Китая Фань Хэйгао, скорчившийся над ноутбуком в каком-то грязном гараже, заваленном ржавыми промасленными железяками, торжествующе вскрикнул, увидев дергающееся, периодически покрывавшееся «крупой» радиопомех изображение на своем мониторе.

– Ваня, порядок? – Сидевший в дальнем углу, обхватив обеими ладонями кружку горячего чая, над которой еще поднимался пар, Азамат Бердыев подскочил, будто ужаленный.

– Порядок! Я вошел в «тактический Интернет» с трофейного компьютера, захваченного в подбитом БТР морской пехоты, и пока для американцев «свой». Мне снова удалось взломать код управления их БПЛА! Мы можем видеть то же, что и они!

Глаза Бердыева загорелись азартом:

– А использовать «дроны» против их хозяев?

Китайский офицер, специалист электронной разведки, печально мотнул головой:

– Если американцы поймут, что кто-то кроме них контролирует их беспилотные самолеты, то просто поменяют код или несущую частоту, и снова придется взламывать их шифры, а это недели, и нет гарантий, что этот труд увенчается успехом! – И тотчас, уже с тревогой в голосе, воскликнул: – Беспилотник перешел в боевой режим! Он над промышленной зоной!

В этот момент невидимое «пятно» лазерного целеуказателя находившегося в пяти километрах от цели MQ-9 уже коснулся груды бетонных обломков, по которым бродили пытавшиеся спасти оставшихся под завалами людей партизаны и помогавшие им жители. Палец оператора, находившегося в десятках миль от цели, утопил кнопку на приборной панели, и управляемая бомба GBU-12, отделившись от подкрыльного пилона, отправилась в свой краткий полет, планируя вниз. Взрыв пятисотфунтовой боеголовки эхом разнесся над промзоной. Алексея Басова сбило с ног ударной волной, и кирпичный осколок ударил его, уже лежащего, по затылку. Рядом кричал, надрываясь, генерал Буров:

– Все в укрытие! Быстрее!

Беспилотный самолет пролетел над головами, порой полностью зарываясь в облака. Кто-то, на бегу вскидывая оружие, выпустил вдогон ему несколько очередей из автоматов. Басову помогли подняться и потащили его в полумрак цеха. Полковник видел куски тел, разорванные взрывом, лужи крови, хлюпавшие под ногами.

– Они не дадут нам поднять голову ни на секунду, – мрачно произнес Буров, закрыв широкими ладонями лицо, по которому струилась кровь из раны на лбу, оставленной каким-то осколком. – Не позволят находиться под открытым небом. Загонят в норы и будут по одиночке уничтожать!

Суета и возбужденные крики людей привлекли внимание генерала. Он увидел, как через толпу перепуганные внезапным авианалетом людей продирается в окружении нескольких партизан, английский репортер, добровольно оставшийся в осажденном городе. И он был один.

– Генерал, мой оператор погиб, – сообщил Гарри Хопкинс. – Его убили американцы. Я видел, как они расстреливают гражданских, которые просто спасаются от войны, пытаясь покинуть город. Видел, как сметают с лица земли жилые кварталы. Мы с Биллом сняли много, и я хочу, чтобы наш репортаж увидели, иначе его смерть окажется напрасной, простой случайностью, а он так не хотел бы, я знаю! Мне есть, что рассказать миру, генерал!

– Мы в осаде, из города не выйти живым.

– Я хочу попытаться вырваться отсюда! Но мне нужна помощь, один я не справлюсь!

Алексей Басов, стоявший рядом, заметил:

– Кольцо блокады не сплошное. Американцы оборудовали несколько опорных пунктов по периметру, между ними движутся патрули. Можно проскользнуть незамеченным!

– Они контролируют все перемещения с воздуха! – Буров указал пальцем куда-то наверх. – Кто готов подставиться под американские ракеты, прикрывая британца?

– Я готов, товарищ генерал!

Олег Бурцев выступил вперед, став по стойке смирно перед командующим. Выглядел он жутко, так, что Бурова даже передернуло. Лицо, багровое от ожогов, было покрыто волдырями, перечеркнуто рубцами наскоро наложенных швов, кое-как смазанных «зеленкой».

– Я выведу его из города, если этот британец действительно выполнит свое обещание, – твердо произнес, уставившись на генерала, глаза в глаза, сержант.

– И далеко вы вдвоем уйдете?

– Вдвоем – недалеко, – согласился вмешавшийся в разговор полковник Басов. – Но я своего бойца одного не отпущу. Мы прикроем! Но нам нужна радиосвязь, хотя бы на несколько минут!

– Все частоты забиты помехами, – напомнил Буров. – Связь полностью подавлена. Мы слепы, немы и глухи, забыл?

– Станции постановки помех американцы используют или наземные, выдвигая их вплотную к городской черте, или размещают на вертолетах, которые барражируют над окраиной. И те и те уязвимы. А наш «военный советник» капитан Фань может определить их координаты. Нужна лишь небольшая «брешь»!

– Что ж, – Буров снова взглянул на хмурого, грязного и оборванного, будто настоящий российский бомж, Гарри Хопкинса. – Ты действительно готов рискнуть? То, что здесь происходит, должно стать известно всем, иначе, американцы, пользуясь полной безнаказанностью, уничтожат нас без колебаний, сровняют с землей город, похоронив под его руинами всех жителей. Нам не выстоять против всей мощи армии США и нескольких дней. У нас уже не хватает медикаментов, запасы оружия наполовину использованы или уничтожены. Едва ли мы сумеем выдержать еще один штурм. Мы поможем тебе покинуть город, англичанин, любой ценой. А ты отправляйся в Москву, найди там человека по имени Максим Громов, он знает, что делать дальше.

Генерал оценивающим взглядом окинул с ног до головы стоявшего перед ним журналиста, упрямо закусившего губу. Иностранец, чужак, оказавшийся здесь случайно, он мог стать воплощением надежды. И не важно, что путь из осажденного города придется вымостить телами самых преданных людей, если этот англичанин все же сумеет добраться туда, куда хочет. Тогда все жертвы окажутся не напрасными. Но сперва следовало покинуть Нижнеуральск, пройдя все круги разверзшегося на его улицах ада. Сергей Буров еще не знал, как не знал никто из защитников города, обреченных, но не отчаявшихся, что у них появился неожиданный союзник, уже нанесший удар, заставивший пошатнуться непоколебимо уверенного в себе врага.

Глава 8

Чечня (формально территория России)

26 ноября

Несколько сотен американских морских пехотинцев, находившихся на базе Кэмп-Индия, как с некоторых пор стал называться аэродром Грозный-Северный, могли чувствовать себя в безопасности, несмотря на то, что вокруг раскинулся враждебный, пусть и не явно, край. Патрули морпехов, выбиравшиеся за охраняемый периметр, постоянно ощущали неприязнь чеченцев, которую чувствовали буквально собственной кожей. Полные ненависти взгляды провожали проносившиеся по улицам Грозного под слитный рев множества мощных моторов вереницы «Хамви». И если здесь, в столице, все этим и обходилось, то в предгорьях вполне можно было нарваться на прикопанный на обочине разбитого шоссе фугас или выстрел снайпера. Но посреди царившего кругом хаоса военная база, на которой расположился экспедиционный батальон Морской пехоты США, оставалась оплотом надежности. Здесь американцы, оказавшиеся за десятки тысяч миль от своей родины, возвращались в привычное окружение, и только часовые, сменяя друг друга, охранявшие покой товарищей, никогда не расслаблялись, исподволь ожидая атаки.

Сигнал тревоги раздался в караульном помещении незадолго до полуночи. Дежурный офицер, метнувшись к монитору, воскликнул:

– Движение на северной стороне!

Датчики AN/GSS-26A сейсмо-электромагнитной охранной системы представляли собой проложенные на глубине около фута кабели, обрамлявшие по периметру всю территорию базы. И сейчас один из этих датчиков подал сигнал, когда давление на почву рядом с ним неожиданно возросло, словно кто-то осторожно ступал по поверхности, подкрыдвваясь к взметнувшейся вверх на высоту десяти футов бетонной стене, по гребню которой извивалась спираль колючей проволоки.

Часовые, ведущие наблюдение с одной из сторожевых вышек, представлявшей собой настоящий крепостной бастион, бросились к своим приборам наблюдения. Морпех с нашивками сержанта взглянул на монитор тепловизора WASTI, сенсоры которого, вынесенные на треножном штативе вверх на шесть метров, позволяли обозревать прилегающую территорию на три тысячи метров, сообщив своему напарнику:

– Кто-то движется вдоль ограждения. Несколько отметок в семистах футах. Черт, это козы!

Несколько тощих, похожих на обтянутые кожей скелеты коз, мекая, брели вдоль стены, позвякивая висевшими на шеях бубенчиками.

– Пугни их, – лениво бросил сержант, продолжавший следить за передвижением «гостей» с помощью тепловизора находившемуся рядом моряку.

Морской пехотинец подошел к установленному на пехотном станке-треноге пулемету М2 пятидесятого калибра, оснащенному ночным прицелом. Дослав патрон, он повел стволом и нажал на гашетку. Загрохотали выстрелы, умчались в ночь трассеры, а гильзы со звоном посыпались под ноги пулеметчику. Одну козу пуля калибром 12,7 миллиметра разорвала пополам, остальные, жалобно блея, бросились врассыпную. Вот копыто коснулось проволочной растяжки контактного датчика цели противопехотной мины М16А1. потревоженный детонатор немедленно привел в действие вышибной заряд, и боевая часть с негромким хлопком взлетела на высоту человеческого роста, а затем громыхнул взрыв. Во все стороны ударили визжащие осколки, прошивая туши животных.

Старый чабан, видя, как ползут по пустоши, истекая кровью, его козы, его единственное богатство, воздел руки к небесам, размахивая суковатой палкой. Стоявший рядом Султан Цараев сказал ему:

– Не переживай, дед Арби, будут у тебя еще козы!

– Шайтаны, что ж вы делаете?

– Настоящий правоверный пожертвует всем ради дела Священной войны, – зло произнес Хусейн Шарипов. – Ступай, старик!

Вполголоса ругаясь себе под нос, чабан ушел, сопровождаемый двумя вооруженными боевиками из отряда Шарипова, а их командир взглянул на Цараева, заметив:

– Значит, мины они действительно поставили. Но мы не знаем, сколько и какие именно. Ближе тысячи метров подходить к стене нельзя, если хотим сохранить столько конечностей, сколько даровано нам Всевышним при сотворении.

– Это и не потребуется, Хусейн. Мы войдем на эту базу через главные ворота!

– Чтобы сделать это, нужно подавить все их гаубицы и минометы за несколько минут, и при этом не дать неверным поднять в воздух свои самолеты и вертолеты.

– Это не так сложно, – пожал плечами Цараев. – Я наблюдаю за этой базой уже долго, и внутри этих стен тоже есть мои глаза и уши. Американцы нанимают обслуживающий персонал из местных, и хотя те и живут на базе почти безвылазно, все же иногда сообщают мне нечто нужно. Мы уже неплохо представляем расположение зданий внутри, примерно знаем, где находятся их орудия.

Чеченцы наблюдали американской военной базой из разрушенного здания, отделенные почти полуторакилометровым расстоянием. Вместе с ними были и иранские инструкторы, вот уже который месяц тренировавшие бойцов Цараева в его родном ауле близ границы с Грузией. И сейчас они сноровисто распаковывали два массивных вьюка. Обернувшись, Султан Цараев увидел в руках Асфандияра, старшего из трех иранских «коммандос» что-то наподобие игрушечного самолета. Чеченец и сам в далеком детстве часто возился с такими, а теперь с интересом наблюдал за действиями чужаков. Самолетик имел почти прямое двухметровое крыло и был оснащен компактным мотором.

– Это беспилотный разведчик Bird Eye 400, израильский, – пояснил второй иранец, Али, специалист по минно-взрывному делу. – Может находиться в воздухе час и подниматься на три километра. Сможем подглядеть за неверными!

За несколько минут иранцы собрали самолет, подключили пульт управления, и вот, Асфандияр, размахнувшись, с силой подбросил шестикилограммовый «дрон». Маломощный электромотор работал почти бесшумно, и беспилотник, покачиваясь на своих широких крыльях, медленно полетел в сторону американской базы. Иранцы склонились над переносным пультом, внимательно изучая картинку, поступавшую с бортовой инфракрасной камеры «Micro POP». С высоты нескольких сотен метров были отлично видны позиции артиллерийских орудий, шестидюймовых облегченных гаубиц М777, длинные стволы которых склонились параллельно земле. Эти орудия держали под обстрелом весь Грозный и окрестности.

– Пушки нужно уничтожить в первую очередь, – заметил Цараев, протиснувшийся между иранцев.

– Здесь еще минометы, – Асфандияр указал на экран. – Это батальонные М29 калибра восемьдесят один миллиметр. Посылают четырехкилограммовую фугасную мину почти на пять километров. Если расчеты успеют до них добраться, нечего и думать, чтобы приблизиться к американской базе.

– У них ничего не выйдет, – уверенно бросил Цараев. – Мы сметем их первым же залпом!

Беспилотник, никем не замеченный, продолжал кружить над погрузившейся в тишину базой, где бодрствовали лишь часовые. С высоты птичьего полета были видны выстроившиеся вдоль взлетной полосы вертолеты и самолеты. Их очертания легко угадывались под брезентовыми полотнищами. Когда аккумуляторы разрядились, «дрон» просто упал на пустыре в паре километров от стены. Собрав свое снаряжение, иранцы, охраняемые чеченскими боевиками, покинули свой наблюдательный пост – в скором времени находиться так близко от базы морских пехотинцев будет слишком опасно.

Тепловизоры и датчики движения вкупе с минными полями и пулеметными гнездами по периметру были последним рубежом обороны базы Кэмп-Индия, но не единственным. Беспилотный вертолет CL-227 «Сэнтинел» кружил над городскими окраинами, четко фиксируя все происходившее внизу бортовыми сенсорами. «Дрон», охранявший дальние подступы, внешне походил на поставленную вертикально гантель высотой чуть больше полутора метров, на грифе которой вращались два соосных трехлопастных винта диаметром почти три метра, поддерживавших это сооружение в воздухе, на высоте три километра. Отсюда открывался обзор на большую часть города, позволяя операторам, с земли контролировавшим полет беспилотника, замечать любую угрозу.

Разведчик поднялся в воздух чуть больше двух часов назад, и теперь описывал круги над базой, пока не закончится топливо в баках. Внимание оператора привлекла вереница автомобилей, медленно двигавшихся по окраине города, там, где еще заметны были следы давних боев.

– Сэр, – лейтенант-морпех окликнул старшего офицера. – Сэр, эти машины движутся в обход центральных улиц. Похожи на армейские. Они в пяти милях от нас.

– Три «Урала», обычные грузовики, – пригляделся старший смены. – И два джипа УАЗ, командирские или связные машины.

– Они могут нести оружие – тяжелые пулеметы или ПТУР.

– Пусть «дрон» снизится и пройдет над ними.

«Сэнтинел» опустился к земле, облетая по кругу неожиданно остановившуюся колонну. Из «уазиков» высыпали люди в камуфляже. В руках у некоторых из них морские пехотинцы отчетливо видели оружие. С двух грузовиков стащили брезентовые тенты, и наблюдетали, замершие возле экрана, выдохнули в один голос:

– Дьявол! Это «Грады»!

За кабинами грузовиков были плотно уложены, одна к другой, трубчатые направляющие. Каждая боевая машина 9К51 реактивной системы залпового огня «Град» несла по сорок труб, внутри каждой из которых покоился реактивный снаряд калибром сто двадцать два миллиметра. И сейчас пакеты направляющих плавно разворачивались, нацеливаясь на базу.

– Объявить тревогу! – Дежурный офицер подскочил, как ужаленный. – Передать координаты на артиллерийскую батарею!

Сигнал тревоги разнесся над базой, грубо прерывая сладки сны скучавших по дому морпехов. Люди вскакивали с постелей, и, еще не проснувшись толком, торопливо натягивали камуфляж и шнуровали берцы. Но они не успевали. Позиция чеченских «Градов», не так давно состоявших на вооружении российской армии и принадлежавших Сорок второй гвардейской мотострелковой дивизии, окуталась клубами пороховых газов. Из серого марева взвились огненные стрелы НУРС. Реактивные снаряды были лишены какой-либо системы наведения, казавшись настоящим анахронизмом в век «умного» оружия, но невысокая точность с лихвой компенсировалась количеством.

Две реактивные установки выпустили за двадцать секунд восемьдесят снарядов, каждый весом по семьдесят восемь килограммов. Последние из них еще едва сошли с направляющих, а первые, описав пологую дугу над пригородами Грозного, обрушились на постройки американской военной базы. Мощи фугасных девятнадцатикилограммовых боеголовок хватало с избытком, чтобы разрушать быстровозводимые постройки, сменившие здания, разрушенные во время непродолжительных боев за аэродром между русской пехотой и американскими десантниками. И теперь десятки морских пехотинцев погибали, так и не успев понять, кто их враг, не успев даже добраться до оружия.

Казармы и хозяйственные строения горели, а волна взрывов уже катилась по летному полю, уничтожив за несколько секунд готовые к взлету ударные вертолеты «Кобра» и многоцелевые «Ирокезы» и повредив большинство штурмовиков «Харриер». В пламени исчезли станции управления беспилотниками, и остававшиеся в воздухе «дроны» лишились контроля, продолжая полет по запрограммированному маршруту, тупо пялясь на землю объективами инфракрасных камер. Вал огня смахнул суетившийся вокруг гаубиц и минометов расчеты, а когда продолжавшие сыпаться с неба реактивные снаряды добрались до боекомплекта, земля задрожала от слившихся в один оглушительный рык взрывов.

Жители Грозного, разбуженные канонадой, выскакивали на улицы, с замиранием сердца глядя на мерцавшее над северной окраиной города багровое зарево – это выпущенные боевиками ракеты поразили хранилища авиатоплива, залившего большую часть аэродрома огненной рекой. Все же разброс у неуправляемых снарядов был велик, часть из них разорвалась на пустыре, окружавшем военную базу, а несколько упали на жилые кварталы. Люди поспешили укрыться в подвалах, создававших хотя бы видимость защиты. «Грады» тем временем отстрелялись, израсходовав боекомплект, и их расчеты, попрыгав в УАЗы, двинулись к разгромленной американской базе, над которой продолжали греметь взрывы – ракетный обстрел запустил настоящую цепную реакцию.