Текст книги "День Победы. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 122 (всего у книги 176 страниц)

– Заправить машины, – повторил приказ Мартинес, когда противник исчез. – Шевелись!

– Сэр, вы все еще намерены двигаться в Гудермес?

Взглянув на Коула, капитан вздохнул:

– «Муслимы» захватили эти машины на нашей базе, значит, все, кто там был, мертвы. В Гудермесе нам делать нечего. Сейчас повернем на север, двинемся на российскую территорию. Бойцы, – офицер повысил голос. – Раненым оказать первую помощь! Всем грузиться в машины! Через три минуты выступаем!

Колонна покинула разгромленную заправку, а через полчаса к ней подъехали БТР с боевиками Шарипова и Цараева. Бронемашины остановились, их дизели продолжали негромко рокотать под броней. Хусейн, спрыгнув с брони, оглядел место боя, сгоревшие, расстрелянные машины, еще коптившие, и выругался:

– Шайтан! Неверные собаки от нас сбежали!

– Мы их перехватим на границе, брат, – успокаивающе похлопал главаря боевиков по плечу Цараев. – Они никуда не скроются от гнева Всевышнего!

Чеченцы вновь погрузились в БТР, и небольшая колонна умчалась вслед американцам. Водители выжимали все из изношенных двигателей, работавших уже на пределе возможностей, а Хусейн Шарипов только скрипел зубами в бессильной злобе. Его месть никак не могла свершиться.

Колонна американских морских пехотинцев, обойдя стороной Аргун, повернула на северо-запад, приближаясь с каждой минутой к границе Ставропольского края – и к неизвестности. На полном ходу американцы миновали несколько небольших поселков, видя, как при их появлении стремительно пустеют и так не слишком людные улицы. Трижды колонну обстреливали из автоматов, и водители, не выпускавшие из рук «баранки» несколько часов к ряду, только сильнее давили на газ, слыша, как молотят по бронированному корпусу летевшие вслед пули. Перегревшиеся движки вот-вот должны были закипеть, но никто и не думал останавливаться, выжимая из техники последние крохи ресурса. Они почти сумели вырваться, но, стоило только беглецам вздохнуть с облегчением, колонну атаковали.

Вереница машин, ощетинившись во все стороны стволами «браунингов», двигалась по степной дороге, сжигая последние литры топлива. Голова колонны уже миновала какие-то руины, когда над полуобвалившимся кирпичным забором появилась бородатая голова. Высунувшись из-за укрытия, боевик положил на плечо РПГ-7, из ствола которого торчал конус кумулятивной гранаты. Энрике Мартинес только успел крикнуть своему старшине:

– Слева «базука»!

Коул развернул пулеметную башню, но в тот момент, когда он нажал на гашетку, реактивная граната уже покинула ствол РПГ. Свинцовый шквал ударил в лицо чеченцу, перерезав его тело пополам, а граната разорвалась под днищем массивного МРАП «International MaxxPro», в котором перевозили раненых. Четырнадцатитонную машину тряхнуло, оторвав переднее колесо. МРАП завалился набок, разворачиваясь поперек дороги.

– Продолжать движение, – крикнул в эфир Мартинес. – Мы подберем пострадавших и догоним основные силы!

Бронемашина RG-31 остановилась, и из распахнувшихся люков наружу начали выбираться моряки. К ним присоединились еще четверо морпехов с замыкавшего колонну «Хамви». Пулеметы обеих машин нацелились на закопченные руины, когда-то бывшие большим и наверняка роскошным особняком. Сержант Коул, сменивший «браунинг» на ручной пулемет М249, тоже взял кирпичную коробку на прицел, а Мартинес с несколькими моряками бросился к перевернувшемуся «MaxxPro».

– Вытаскивайте людей, парни, – приказал капитан, запрыгнув на бронемашину и с усилием распахнув смятую дверь. – Санитар, сюда!

МРАП, конструкция которого была предназначена для защиты экипажа от подрывов на минах, почти не пострадал. Массивный корпус принял на себя энергию взрыва, но те, кто находился внутри, были оглушены. В тот момент, когда первого пострадавшего вытащили наружу, и его подхватили две пары крепких рук, со стороны руин ударил длинной очередью ПКМ. Пули веером разлетелись над шоссе, срезав сразу троих. Мартинес, используя корпус подбитого МРАП, как укрытие, открыл ответный огонь одиночными. Через секунду его поддержал Коул, выпустивший из своего «Миними» тучу пуль, а затем в дело включились и крупнокалиберные пулеметы с обеих машин.

Среди развалин мелькнуло несколько темных фигур, и на морских пехотинцев обрушился огненный шквал. Одновременно в упор ударили не меньше десятка АК-74, заставив Энрике Мартинеса сжаться за бронированной «тушей» боевой машины, слыша, как по ней непрерывно барабанят пули. Капрал Джиллис, прижав к плечу приклад снайперской полуавтоматической винтовки Mk.11 Mod.0, на секунду высунулся, и, поймав в прицел «Leupold» силуэт противника, трижды выстрелил, увидев, как фигура врага, в которую угодило не меньше двух пуль калибра 7,62 миллиметра, исчезла. В ответ откуда-то из особняка открыл огонь автоматический гранатомет. Несколько ВОГ-17, выпущенные навесом, как из миномета, разорвались на другой стороне дороги, и Джиллис, в спину которого впилось несколько осколков, вскрикнув, выпустил из рук оружие, оседая на асфальт.

– А, черт! – Мартинес дернул за амуницию своего бойца, подтягивая его ближе и видя, что на земле остаются кровавые потеки. – Держись, парень!

Снайпер зашелся в кашле, захлебываясь кровавой пеной. Снова «ожил» АГС, обрушив свинцовый град на шоссе. ВОГи рвались повсюду, их осколки наполнили воздух, находя тщетно жавшихся за машинами американцев. Металлическая заноза впилась в лицо Мартинеса, и его глаза залило кровью. Сквозь багровую завесу капитан увидел бегущих по пустырю, отделявшему шоссе от разрушенного коттеджа бородачей с автоматами в руках.

– Коул! – Офицер окликнул старшину. – Прижми ублюдков!

В упор ударил «Миними». С каких-то ста метров легкие пули калибра 5,56 миллиметра, разогнанные до девятисот метров в секунду, прошивали тела насквозь. Чеченцы повалились друг на друга, наткнувшись на стену свинца, но не все были убиты, и в ответ затрещали «калашниковы», которых немедленно поддержал не умолкавший ПКМ, бивший с чердака разрушенного коттеджа.

– Надо заткнуть пулемет! – крикнул Мартинес высовывавшемуся из люка в крыше «Хамви» моряку в тяжелом глубоком шлеме и огромных, на пол лица, очках. – Прикрой меня!

Нырнув в душное «нутро» бронемашины RG-31, Энрике схватил пусковое устройство гранатомета Мк-153 и цилиндрический ТПК с реактивной гранатой, крикнув забившейся в угол Лейле:

– Ложись на пол! – Он подал ей бронежилет, велев: – Укройся этим! Только не вставай!

Заученным движением присоединив контейнер к стволу, он вскинул РПГ на плечо, шагнув из-за укрытия навстречу бьющим в лицо автоматным очередям. Мартинес нажал на спуск, и дымная полоса протянулась к особняку. Фугасная граната влетела в чердачное окно, из которого полыхнуло пламя и полетели какие-то ошметки.

Мощный удар сбил Энрике Мартинеса с ног, будто на его грудь с размаху обрушили кузнечную кувалду. Легкая и быстрая пуля, выпущенная из русского АК-74, не пробила бронежилет, увязнув в сверхпрочных кевларовых волокнах, но энергия удара никуда не делась. Старшина Коул подскочил первым, потащив офицера, у которого перехватило дыхание, за «Хамви», весь посеченный осколками и пулями. Над головой звучали частые выстрелы из снайперской винтовки, похожие на удары кнута, короткие, резкие, сухие. Стрелок, вооруженный старой заслуженной М14 DMR, полуавтоматической винтовкой калибра 7,62 миллиметра, опустошал магазин за магазином, пока короткая автоматная очередь не ударил его в грудь, отбросив назад на несколько шагов.

Услышав знакомый рев дизельных двигателей, сопровождаемый грохотом колес тяжелой техники, Мартинес попытался встать, но лишь застонал от боли, спросив:

– Это наши? Подкрепление?

Склонившийся над офицером Коул сморщился, будто от острой зубной боли, выругавшись и сообщив:

– Похоже, сэр, это те, кто нас тут закопает!

Все же выглянув из-за капота «Хамви», Энрике Мартинес лишь выругался:

– Mierda!

Два русских БТР-80 приближались с юго-востока, и над обеими машинами развевались на ветру зеленые знамена. А следом за ними ехало еще три или четыре внедорожника, тоже под флагами джихада.

Возглавлявший колонну БТР открыл огонь с ходу, сначала ударив из спаренного ПКТ, так что капитан Мартинес едва успел укрыться за машиной, по корпусу которой застучали с металлическим лязгом пули, а затем добавив из своего «главного калибра». Крупнокалиберный КПВТ глухо заворчал, выплевывая одну за другой 14,5-миллиметровые пули, под ударами которых «Хамви» содрогнулся. Короткая очередь разорвала металл, прошив машину насквозь, и прятавшимся за ней морским пехотинцам оставалось только вжиматься в асфальт.

– Нужно уничтожить бронемашину! – выдохнул капитан, отыскав взглядом сержанта Коула. – Есть еще ПТУР?

– Нет, сэр! Остались гранатометы!

– Мы подберемся поближе, и сожжем эти БТР!

– Там полно пехоты, – с сомнением заметил Бенджамин Коул. – Нам и на полмили не дадут подойти!

– Не обсуждать! Ты со мной, сержант?

Коул швырнул свой «Миними», ствол которого уже раскалился от интенсивной стрельбы, подбежавшему моряку, взамен вооружившись протянутым тем карабином М4, и подхватил тубус одноразового гранатомета М136, оскалившись в злом угаре:

– Конечно с вами, сэр!

Присоединив к пусковому устройству РПГ МК-153 SMAW контейнер с кумулятивной гранатой НЕАА, Мартинес сполз в тянувшуюся вдоль шоссе канаву. Глубина ее была как раз такой, чтобы мог проползти человек. Оставшиеся на шоссе морпехи открыли шквальный огонь из карабинов и тяжелых «браунингов», отвлекая на себя боевиков. БТР, огрызавшийся огнем из своих пулеметов, остановился метрах в семистах, втрое дальше, чем можно было рассчитывать попасть из ручного гранатомета. «Хамви», уже превратившийся в решето, стал единственным укрытием для МРАП, в котором ждали своей участи раненые.

Американцев заметили, когда те преодолели половину расстояния, вдоволь наглотавшись жидкой грязи, которой было полно на дне канавы. Автоматная очередь взрыхлила землю на расстоянии вытянутой руки от Энрике Мартинеса, и капитан прошипел сквозь зубы:

– Hijo de puta!

Следующая очередь легла еще ближе, а затем несколько пуль прожужжали над головой, словно стайка злых свинцовых ос, и капитан услышал, как бранится ползущий следом Коул, прошипевший:

– Скверное дело, сэр! Ногу зацепило! Бегать теперь точно не смогу!

– А мы ползком, сержант, на брюхе! Открыть огонь!

Морпехи вскочили, и в лицо им ударил стальной шквал. Вскинув массивную трубу пускового устройства МК-153, Энрике Мартинес нажал на спуск, вогнав в борт ближайшего БТР дымную стрелу реактивной гранаты. Кумулятивная боевая часть, рассчитанная на поражение основных боевых танков, способная прожигать плазменной иглой шестьсот миллиметров стали, разорвалась на броне, и пламя выжгло внутренности бронемашины. С треском начал взрываться боекомплект, заставив чеченцев разбежаться.

– Сержант, давай! Огонь!

Обернувшись, Мартинес увидел, как его старшина сползает на дно грязной канавы, пуская кровавые пузыри. Его грудь была разворочена выпущенными в упор пулями русского ПКМ, так что виделись осколки ребер.

– Ублюдки! Выродки!!!

Пластиковый контейнер гранатомета М136, весь забрызганный кровью, лег на плечо капитана. Мартинес спокойно прицелился, видя только бронетранспортер, стальное чудовище, медленно ползущее вперед на своих восьми высоких колесах и плюющееся огнем взахлеб, будто сказочный дракон. Силуэт цели заполнил прорезь прицела, и американец выстрелил, услышав привычный грохот сработавшего вышибного двигателя и увидев, как разматывается над шоссе дымная нить следа реактивной гранаты. БТР, приняв удар лобовой частью, вздрогнул, а затем из открытого водительского люка вырвались языки пламени. Султан Цараев и Хусейн Шарипов прожили еще несколько мгновений, успев ощутить животный страх, когда огонь ударил им в лицо, выжигая глаза и наполняя легкие нестерпимым жаром.

Энрике Мартинес был на виду несколько кратких секунд, но этого хватило противнику для прицельного выстрела. Сильный удар в грудь, такой, что мгновенно перехватило дыхание, сбил морпеха с ног. Бронежилет PASGT-V не смог остановить пулю, выпущенную в упор, но принял на себя часть ее энергии, подарив офицеру несколько лишних секунд. Сразу трое бородачей бросились наискось через дорогу от огромного внедорожника «Гелендваген». Один из них, кривоногий и низкорослый, с зеленой повязкой на голове, размахнулся, и по каменистому склону на дно оврага скатилась граната Ф-1.

Мартинес перекатился через застывшего в посмертной позе своего сержанта, успев за те секунды, что горел запал гранаты. Она взорвалась с громким хлопком, и тело Бенджамена Коула содрогнулось, принимая в себя порцию тяжелых осколков. Выставив ствол карабина, Энрике нажал на спуск, сквозь треск выстрелов услышав крики и увидев, как полусотней метров дальше в канаву скатилось тело чеченца.

Чувствуя, как наливается свинцовой тяжестью тело, из которого, капля за каплей, вытекала жизнь, Энрике Мартинес сжался клубком на дне канавы, в грязи, слыша над головой шаги приближающихся боевиков. Магазин его карабина М4 опустел, но сил перезарядить оружие просто не было.

Лязг гусениц, сопровождаемый натужным воем мощного дизеля, заставил капитана устало выругаться. Он увидел, как с юга по шоссе неторопливо ползет, перемалывая асфальт шипами грунтозацепов, танк Т-62. Над его башней, облепленной «кирпичиками» динамической защиты, полоскался на ветру закопченный выхлопными газами зеленый флаг джихадистов. Тактические номера на бортах были закрашены наспех зеленой краской, и поверх нее кто-то уже успел нанести надписи на арабском и чеченском языках, вперемежку цитаты из Корана и просто проклятия неверным.

Под улюлюканье и вой чеченцев танк поравнялся с горевшими БТР, и над степью разнесся громовым раскатом звук выстрела. Первый снаряд калибра 115 миллиметров ударил в борт многострадального «Хамви», разворотив и так изрешеченную машину на куски, разлетевшиеся вокруг на десятки метров. Башня шевельнулась, длинный ствол танкового орудия шевельнулся, выискивая следующую цель, а затем громыхнуло так, что земля дрогнула. Мартинес, чудом остававшийся в сознании, увидел, как над танком поднимается густой столб черного дыма. Башня, сорванная чудовищно сильным взрывом, лежала на обочине, выставив вверх погнутый ствол пушки.

Снова прогремел взрыв, и на месте одного из чеченских внедорожников появилась дымящаяся воронка, вокруг которой было разбросано что-то, похожее на комки обгоревшей смятой бумаги. Не сразу моряк понял, что это куски обшивки корпуса громадного «Рейнджровера». Еще один взрыв – и в пламени исчез «Лэндрузер» с установленным на крыше в люке пулеметом ПКМ.

Это было последней каплей. Боевики, суетившиеся на шоссе, кинулись в разные стороны. Несколько уцелевших машин, скрипнув покрышками по асфальту, сорвались с места, разворачиваясь и исчезая за горизонтом. С шумом и лязгом в канаву скатился боевик, обезумевшим взглядом уставившийся на еще живого Энрике Мартинеса. Завизжав что-то, он кинулся на американца, забыв про болтавшийся за спиной автомат и просто вытянув вперед руки. Выставив перед собой бесполезный карабин, морской пехотинец из последних сил оттолкнул навалившегося чеченца. Поглощенные борьбой, они не видели, как на шоссе появилась небольшая колонна. Катившая первой БМД-2 резко остановилась, лязгнув траками, и с нее спрыгнули вооруженные до зубов люди. Двое дюжих парней в камуфляже «флора» подхватили ничего не замечавшего вокруг себя чеченца, оторвав его от полузадушенного Мартинеса. Тот мог лишь хрипеть, захлебываясь собственной кровью.

– Батько, тут, кажется, один жив, – крикнул по-русски рослый парень с пулеметом ПКМ на плече и жиденькими усами, придававшими ему вид не солидный, а комичный. – Это американец!

Человек в таком же, как у остальных, камуфляже, с укороченным АКС-74У за спиной, прихрамывая, спустился в овраг. Когда он склонился над раненым, то услышал, как Энрике Мартинес шепчет полузабытую молитву. Обернувшись к столпившимся на обочине людям, командир крикнул:

– Фельдшера сюда, мухой! Этого хлопца я знаю!

Бывший глава сельсовета станицы Осиновская вспомнил американского офицера, чей отряд подоспел в тот самый миг, когда казаки уже дрогнули под натиском пришедшей с юга банды чеченцев. Если бы не внезапная атака, то короткая схватка в степи стала бы последней не только для атамана, но и для всех, кто вместе с ним в тот день взял в руки оружие.

Энрике Мартинеса подхватили крепкие руки, уложив аккуратно на асфальт. Прибежавший от БМД парень с медицинской сумкой не мешкал, злыми окриками отогнав мешавших людей. А тем временем казаки обыскивали окрестности, и время от времени, когда они находили укрывшихся боевиков, звучали одиночные выстрелы.

Морской пехотинец пришел в себя, почувствовав, как нечто касается его рта. Разлепив губы, он глотнул прохладной воды из поднесенной фляги и увидел Лейлу Дадоеву, склонившуюся над офицером. Скосив взгляд, Мартинес обнаружил вокруг множество людей в русской форме, с «калашниковыми» в руках. За их спинами виднелась БМД, а чуть поодаль – угловатая махина танка Т-80, попиравшая асфальт своими широкими гусеницами. Еще несколько минут назад пышущий сейчас жаром работавшей на холостых оборотах турбины танк с точностью отличного снайпера выпускал по чеченцам управляемые ракеты «Рефлекс» с пятикилометровой дистанции из своей пушки.

Атаман, увидев, что очнулся американец, приблизился, подозвав молодого казака-переводчика. Чеченка испуганно отпрянула, пропуская вооруженных людей.

– Мои солдаты, – прошептал Мартинес, не без труда сфокусировав взгляд на лице русского. – Где они?

– Те, что вырвались вперед, живы и здоровы. Мы их встретили на пути сюда, указали путь до станицы. А которые с тобой были, те здесь – все, кто дожил до нашего появления. Вон, Гордееву спасибо скажи, за то, что метко стрелял.

Атаман указал на выбравшегося из-под брони Т-80 казака, спрыгнувшего на землю. С наслаждением потянувшись, тот разминал затекшие мышцы – несмотря на все свои достоинства, высокую огневую мощь и отличную защиту, боевое отделение «восьмидесятки» было слишком тесным для рослого плечистого мужчины

– Гордеев срочную служил в танковых войсках, наводчиком. Вот, вспомнил молодые годы!

– Откуда у вас танки? Вы же простые крестьяне.

– Подарок безвременно сгинувшей Российской Армии. Перед тем, как схлестнуться с вами на берегах Терека, наши проделали долгий путь, и не вся техника выдержала такой марш через степи. У некоторых машин просто закончилось горючее, и их бросили по пути. Ну а мы подобрали, подшаманили, как умели, привели в божеский вид. Москва далеко, у новых властей до казаков, как всегда, руки не доходят. Вам тоже дела нет. Зато Чечня под боком. И лезет оттуда всякое дерьмо. Один раз, американец, ты нас из этого дерьма вытащил, но не всегда же на дядю надеяться. Вооружились, как могли, станицу укрепили. Каждый день ждали, когда начнется, вот и дождались, на ваше счастье. Наш разведдозор стоял на самой границе, как услышали звуки боя – сразу сюда выдвинулись. Так что теперь ты – на территории и под защитой Югороссийского казачьего войска. Ну а я – командир отряда местной самообороны атаман Степан Нечаев.

Не все из сказанного русским было понятно Энрике Мартинесу. Его познания в чужом языке были крайне скудными, да и знакомство переводчика с английским, похоже, ограничивалось школьной программой, пусть это даже была очень хороша школа. Но, дождавшись окончания тирады, офицер спросил, медленно произнося каждое слово:

– Что будет со мной и моими людьми?

– Пока побудете у нас. Разумеется, без оружия. Кому нужно, окажем помощь, благо, есть у нас доктора. Потом передадим вашим – если они про тебя и твоих людей вспомнят. В Чечне полыхнуло вмиг и всюду сразу. Ваххабиты спустились со своих гор и подняли мятеж по всей республике. Похоже, все ваши гарнизоны уничтожили за минувшую ночь, заодно перерезав чуть не половину своих братьев-чеченцев. Звери. Стоит только почуять кровь, их уже не унять. Вот потому мы и стоим возле границы в полной готовности. Вас заметили вовремя, и то еле успели. Хотя, знай мы, что тут американцы, хлопцы бы, пожалуй, и не стали за вас встревать. Ну да что уж теперь.

– Все равно спасибо, – пробормотал Мартинес, не ожидавший такой откровенности.

Атаман лишь кивнул, промолчав, и направился к своим бойцам, переминавшимся ноги на ногу возле бронемашин. Подлетевший с юга легкий кроссовый мотоцикл, треща маломощным движком, резко затормозил, развернувшись поперек шоссе.

– Малой, что там?

Атаман, растеряв изрядную часть солидности, чуть не бегом подскочил к едва успевшему спрыгнуть с мотоцикла мальчишке-подростку в натовском пустынном камуфляже и сбитой на затылок панаме с загнутыми полями.

– Батько, видел чеченов! Верст с полста отсюда, на шоссе! Их там с сотню, танк, две БМП, «саушка» и несколько машин. Пока просто стоят, базарят о чем-то.

– Молодец, Сашко! – Развернувшись к подобравшимся разом казакам, атаман рыкнул: – Бойцы, по машинам! Отойдем к станице, «духов» будем ждать там! Рома, свяжись с Кондратом, пусть выдвигают бронегруппу навстречу! Хватит его хлопцам в хатах лавки просиживать! Шевелись, братва!

Над дорогой разнеслась зычная команда, и казаки вскарабкались на плоскую крышу БМД, а Гордеев, натягивая на бегу шлемофон, взлетел на башню танка, ловко ввинчивая тело в открытый люк. Сам Мартинес опомниться не успел, как его подхватили двое парней, не слишком аккуратно уложи на пол микроавтобуса УАЗ с красными крестами на бортах. Рядом, на узком сидении, устроилась Лейла, закутавшаяся с головой в русский камуфлированный бушлат с воротником из искусственного меха.

Водитель «уазика» что-то крикнул. Изношенный двигатель со скрежетом завелся, и американец по усилившейся тряске догадался, что они-таки едут. Позади, лязгая гусеницами, ползла БМД-2, а замыкал колонну завывавший мощным газотурбинным двигателем танк Т-80У. Из широкого сопла в корме сорокашеститонной машины била горячая струя выхлопных газов.

Погружаясь в сон, засасывавший, будто бездонная трясина, капитан Корпуса морской пехоты США Энрике Мартинес почувствовал, как к нему прижимается горячее девичье тело. Обняв едва слушавшейся его рукой Лейлу, американец закрыл глаза, и, убаюканный мерной тряской мчавшегося по разбитому шоссе УАЗа, уснул. Его не разбудил даже донесшийся с неба гул мощных турбин, заставивший казаков, разинув рот, уставиться в небо, иссеченное, будто шрамами, белыми полосами инверсионных следов летевший на большой высоте самолетов.

Несколько десятков тяжелых транспортных С-5 «Гэлакси» и С-17 «Глоубмастер», взлетевших с американской авиабазы в Раменском, величаво плыли в облаках, а в полумраке грузовых отсеков, тесно прижатые плечами соседей, дремали бойцы Восемьдесят второй дивизии Армии США. Кровавый хаос, охвативший раскинувшуюся под широкими крыльями самолетов Чечни их не заботил – хорошие американские парни пытались урвать еще хотя бы пару часов спокойного сна, прежде, чем вступить в бой среди песков Саудовской Аравии, в который раз защищая интересы своей страны, без колебаний приносившей любые жертвы ради сохранения собственного могущества.