Текст книги "Истории из жизни (СИ)"

Автор книги: AnitaMidzu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 88 (всего у книги 183 страниц)

====== Приручение ======

В считанные минуты троица даэвов очутилась в прохладе лесных теней. Птичьи трели переливались в ветвях, а над головами порхали золотистые огоньки светящихся насекомых. Храм, как и всегда, встретил новых гостей умиротворением и спокойствием.

– Добро пожаловать, – один из жрецов поздоровался первым. Местные целители были больше похожи на монахов: они носили серо-коричневые мантии с глубокими капюшонами, скрывающими лица. А на груди у многих висел символ покровительницы жизни. – Добрый вечер, – вежливо произнес Адонис. – Мы оставили у вас своего друга, стража… как его самочувствие? – Я проведу вас, – жрец повернулся и зашагал вглубь храма, так что компании не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. Спустя несколько поворотов и коридоров перед даэвами распахнулась белая дверь. – Ши! – Сольвейг улыбнулась очнувшемся стражу. – Ты как? Шисей сел на койке, упираясь спиной в подушку.

– Солли! Ребята… – на его лице тотчас просияла широкая улыбка, но быстро исчезла: от неловкого движения потянуло закрытый плотной повязкой ожог на боку. – Я н-нормально, ну почти.

Страж понизил голос до шёпота: – Меня тут обкололи чем-то, голова едва соображает, – подняв руку он потёр свой лоб. Теперь стало видно и бинт в пятнах засохшей крови, опоясывающий правое запястье. Там, судя по всему, кинжал Аскольда проехался сильнее всего.

– Это ничего… – Сольвег плюхнулась на постель рядом со стражем и сочувственно глянула на него. – Ты хоть что-то помнишь со вчерашнего?

– По идее, не должен, – встрял Аскольд. – Я спросил наставников. Это редкая форма заболевания, в основном активируется воздействием сильных негативных артефактов. Не представляю, правда, что Ши мог надыбать, но…

Шисей отрицательно мотнул головой.

– Я помню только, как мы разошлись в Элиане в разные стороны, – он нахмурился, – потом было так больно, как будто кто-то раздирает меня изнутри и… и всё, дальше я очнулся уже здесь. Увидел какого-то монаха с иглой и бинты на себе. Я… много дров наломал, да?

Страж поднял виноватый взгляд на зашедших к нему друзей. В мыслях он перебирал все свои трофеи за прошедшее время. Большую часть он просто разбивал на эфирную пыльцу, поскольку считал бесполезным хламом. Некоторые образы он мог скопировать и продать ценителям, но чтобы оставить что-то себе… что-то редкое и ценное. Глаза вдруг ослепила непонятно откуда взявшаяся ярко-жёлтая вспышка. Вместе с гулявшим в крови сильным успокоительным, она устраняла всё желание сопротивляться и думать о чём-то, а уж тем более вспоминать.

– Ума не приложу, – в итоге развёл руками Шисей.

– Это может быть как-то связано с той странной смертью в Библиотеке? – предположил Адонис. – Когда все чары шли мимо.

– Возможно, – пожал плечами Аскольд. – В любом случае, Ши, тебе нужно знать. Ты болен особой формой оборотничества. Как ты знаешь, перекидываться в зверей умеют следопыты. Я в том числе умею. Но мы делаем это осознанно, и никогда разум зверя не затмевает наш собственный. В твоём случае превращение зависит от фазы луны и твоё сознание полностью вытеснено сознанием монстра… Так что все эти происшествия в Элизиуме твоих рук, точнее, когтей и клыков, дело…

– Вчера был первый день полнолуния, – кивнула Сольвейг. – Ты ушёл от нас, а потом напал на Вельскуда в саду… мы за тобой гонялись всю ночь, Аскольд подрезал сухожилия… Но как только взошло солнце, ты превратился обратно.

Шисей открыл и закрыл рот. Услышанное было подобно ведру ледяной воды, вылитой за шиворот. Страж хмуро посмотрел на забинтованное запястье, надеясь вспомнить хоть что-то. Но всё было тщетно. В волчьем облике разум даэва отключался и не отдавал отчёт действиям.

– Ох, Создатель… скольких же я убил, скольких искалечил, – Шисей вцепился обеими руками в свою алую шевелюру и некоторое время сидел ссутулившись. А затем опомнился и глянул на гостей исподлобья. В таком положении его янтарный взгляд отчасти напоминал волчий, но был лишён жажды убийств.

– Это лечится? – осторожно спросил воин, хотя и сам уже представлял ответ. Возможные варианты развития событий замелькали в разуме, и каждый новый был неприятнее следующего. Все они так или иначе сулили неизбежное одиночество.

Аскольд отрицательно мотнул головой.

– Нет. Но я хочу тебя обрадовать, это можно научиться контролировать. Я тебе тут не помощник, так как мой зверь – каллиф. Тебе нужен наставник-лучник, который поможет научиться осознавать себя и контролировать твоего волка. Придётся научиться уживаться с ним и показать, кто в доме, в данном случае, в твоей голове – хозяин.

– У меня есть знакомая лучница, – задумчиво пробормотала Сольвейг, болтая ногами. – Попробую её уговорить.

Адонис, который волей случая выпал из разговора, зевнул.

– Ребят, я думаю, что Ши тоже надо отдохнуть. Давайте расходиться.

Шисей кивнул.

– Спасибо, что возитесь со мной после всего, что натворил, – поблагодарил он и замялся. В мыслях явно было что-то ещё, что страж не решался озвучить вслух.

– Солли, а можешь… остаться со мной ещё немного? Хоть полчаса, – вдруг попросил Шисей и неловко улыбнулся. – Тут одни монахи кругом. Монахи и уколы… я уже соскучился по живой беседе.

– Да, конечно, – начавшая вставать девушка улыбнулась и села обратно. – Могу даже сказку на ночь рассказать.

Аскольд окинул взглядом сестру, но ничего не сказал. В самом деле, ничего же не случится, если Сольвейг немного посидит тут.

– Только давай до ночи домой, ладно? – попросил убийца. – Мать наверняка будет волноваться. Я тебя прикрою, но ты же сама понимаешь…

– Хорошо, – согласно кивнула бардесса. – До завтра, Адонис!

– Пока-пока, – чародей произнёс слова заклинания и перед ним засиял портал перехода домой. Аскольд поступил точно так же, так что через минуту страж и артистка остались вдвоём.

В присутствии бардессы Шисей заметно расслабился. За все годы знакомства именно эта острая на язык девушка умудрилась вызвать сильную привязанность. Страж чувствовал в ней родную душу и совершенно спокойно реагировал даже на самые ехидные подколы.

Разговор полился сам собой, уйдя от неприятной темы. На какое-то время Шисей даже забыл о нависшей над головой проблеме. Время пролетело совершенно незаметно. Небо снаружи потемнело, свидетельствуя о наступлении ночи.

И вдруг страж осёкся и напрягся. На его шее вздулась вена. Он тяжело вздохнул и застонал сквозь зубы:

– К-кажется… снова…

Страшное чувство рвущегося наружу зверя накрыло его разум и погасило сознание, оставив тело корчится на глазах Сольвейг. Обратный процесс девушка уже видела, теперь её взгляду предстала иная картина. Руки и ноги даэва с треском и хрустом вытягивались, обретая когти. Тело увеличивалось, меняя форму, и покрываясь шерстью. Это должно было быть балаурски больно. Лицо Шисея вытянулось в клиновидную морду. Медленно выросли огромные клыки. Из взгляда исчез малейший намёк на разум. Недовольный неудобной позой волк прыгнул из полулежачего положения на четвереньки, перевернув койку. Из его горла вырвался глухой вибрирующий рык.

Сольвейг подхватилась с постели очень вовремя. Уперевшись спиной в стену, девушка поражённо наблюдала за происходящим. В горле пересохло, а мысли позвать на помощь даже не возникло.

– Шисей… – стоящая перед ней зверюга мало напоминала добродушного стража. Бардесса затравленно оглянулась по сторонам, но поняла, что до ближайшей двери и окна слишком больше расстояние – зверь с легкостью перехватит её, стоит сделать хотя бы шаг. Перед глазами замаячила перспектива встречи с кибелиском.

«А потом мы с ним на пару будем пушистые бегать…» – даже в такой ситуации девушка не удержалась от ехидства.

– Шисей, ты меня слышишь? Это же я, Сольвейг, – преодолевая сухость во рту, артистка попыталась дозваться до разума друга.

Волк склонил голову набок, не прекращая при этом рычать. Впервые «еда» попыталась с ним заговорить. Это ставило зверя в подобие ступора. Он легко перескочил через опрокинутую койку. Острые когти клацнули по полу.

Никому из местных жрецов, уверенных в силе своего успокоительного, не пришло в голову зайти проверить пациента.

Зверь шумно втянул большим чёрным носом воздух и подобрался для прыжка. Шерсть на его загривке встала дыбом.

– Шисей, ты ведь не хочешь причинять мне вред, я знаю… – девушка старалась не шевелиться, чтобы не провоцировать зверя, только говорила, спокойно и медленно. – Ты ни в коем случае не причинил бы мне вреда. Я понимаю, что тебе очень хочется есть, но давай ты съешь не меня? И не кого-нибудь другого, я… я тебе мяса принесу, большой-большой кусок… только не надо ни на кого нападать, хорошо?

Добыча оказалась какой-то удивительно разговорчивой. Волк на мгновение даже позабыл о том, что собрался прыгать. Это позволило Сольвейг бочком преодолеть большую часть расстояния до окна. Однако стоило ей умолкнуть, и рычание возобновилось. Оборотень снова оскалил клыки и бросился на добычу, вытянув передние лапы и оскалив зубастую пасть. В его глазах горел и переливался расплавленный янтарь.

С воплем Сольвейг выпрыгнула из окна, чувствуя, что зверь ухватил за подол туники и ткань с треском осталась у него в зубах. Это осознание на миг затмило всё, и о крыльях девушка вспомнила только когда земля оказалась удивительно близко. Остановить падение не удалось, перья вывернулись, кости и мышцы отозвались болью, но замедлиться бардесса все-таки смогла. А потому не расшиблась, а просто покатилась кубарем по земле, набивая синяки и ссадины.

Волк сиганул следом. Издав хриплый лающий звук, он приземлился на все четыре лапы и рванул за девушкой. Царившая вокруг ночная тьма только добавила ему сил уверенности. Теперь стало ещё лучше видно горящие злостью и голодом глаза.

Стоило девушке начать шевелиться и пытаться спастись, это подстегнуло охотничий азарт. Зверь припал к земле, принюхиваясь, а затем вскинул к небу заострённую морду и громко, протяжно завыл, оглашая округу своей боевой песней.

Вой придал Сольвейг сил. Она подхватилась на ноги и рванула прочь, куда-то в лес, особо не разбирая дороги. Это было не слишком разумно, но бардесса не могла соображать здраво, когда за ней гонится огромная зверюга. Ветки хлестали по лицу, оставляя алые отметины. Рано или поздно силы у неё кончатся, и что потом?..

Зверь облизнулся и неторопливо засеменил следом, постепенно ускоряя шаги. Преследование вусмерть перепуганной добычи тоже было удовольствием для ночного охотника.

Девушка либо не знала лес, либо была слишком напугана, чтобы правильно выбирать дорогу. Она бы могла выйти к гарнизону Турсинов, а через него – на подступы к бертронской крепости. Но тропки петляли, ветки цеплялись за оборванную юбку. А погоня буквально дышала в спину. Волку определённо нравилось гонять запыхавшуюся бардессу по лесу. Несколько раз он выныривал из кустов, чтобы клацнуть зубами совсем рядом с её ногой или рукой, и снова прыгал обратно в колючую темноту. Всё это сопровождалось порыкиванием и шумным дыханием зверя.

Наконец Сольвейг выбежала к полянке. Не успев обрадоваться, она поняла, почему лес редел в этом месте – за деревьями были отвесные скалы. К этому моменту силы бардессы были на исходе. Она совершенно не привыкла столько бегать, тем более, по лесу. Девушка развернулась, упираясь спиной в скалу и с тихим вздохом сползла по ней.

– Ну давай, выходи уже, – устало позвала артистка. – Убей меня, только быстро… хотя ты вряд ли успеешь насладиться, я довольно быстро отправлюсь к кибелиску…, а ещё знай, что я не вкусная… – фразы перебивались частым хриплым дыханием. От долгой беготни нещадно кололо в боку. – Я не буду в обиде, Ши, я понимаю, что это не ты… мы… мы обязательно разберёмся со всем этим и такого больше не повторится, я обещаю…

Секундами позже из зарослей показался зверь. Серая с чёрными прожилками шерсть лоснилась в тусклом свете луны, а глаза горели двумя золотистыми угольками. Морща нос и вздёргивая верхнюю губу, он беспрестанно скалил клыки и предостерегающе рычал. Волк явно наигрался, и теперь вздумай Сольвейг снова бежать, он наверняка настигнет её в два прыжка.

Но девушка снова заговорила. Её голос будил что-то непонятное в сердце зверя, вынуждая рычать тише и почему-то поджимать хвост. В жёлтых глазах всё чаще мелькало недоумение, замещая собой голод.

– Думаешь, я убегу?.. – продолжила Сольвейг, глядя на появившегося из кустов зверя. – Да нет, можешь не волноваться… Знаешь, я так устала, что не то что бежать, я подняться вряд ли смогу… Но это не страшно…ничего страшного… наверное, я даже не расскажу тебе об этом. И никому не расскажу. Это будет маленький секрет, мой и твоего зверя. Не хочу, чтобы кто-то волновался. Или чтобы ты терзался чувством вины. Ведь ты не виноват, это просто инстинкты… Хотя, конечно, мне очень не хочется умирать…

Пока девушка говорила, волк внезапно уселся напротив неё и обвил пушистым хвостом лапы, склонив голову набок. Он окончательно перестал рычать и теперь просто слушал. Трудно сказать, понимал ли зверь что-нибудь. Но когда даэва умолкла, он плавно поднялся и подошёл к ней. А затем вдруг улёгся рядом, положив огромную голову ей на руку и распластал уши, глянув на элийку по-собачьи снизу вверх.

– Ши… – не веря собственным глазам, Сольвейг осторожно подняла вторую руку и ладонью погладила его между ушами. – Ты что, решил меня не есть?

Она поняла, как глупо прозвучал её вопрос, и слегка истерично хихикнула. Потом ойкнула, боясь, что может рассердить зверя снова, а дальше просто глубоко вдохнула и выдохнула.

– Ты хороший, я всегда знала, что ты хороший… – ласково продолжила говорить бардесса, – балауры тебя дери.

Волк тихо заворчал в ответ на реплики девушки, не сводя с неё глаз. Её голос ставил в ступор и будил в зверином разуме даэва, пусть слова были и непонятны в облике хищника. Но тон и прикосновения артистки навевали ворох иных эмоций, отличных от злобы. Они напоминали зверю о том, что в его жизни было что-то ещё, кроме вечной охоты и жажды чужой плоти.

Так он и остался лежать рядом с Сольвейг, почти как домашний пёс. С тем лишь отличием, что этот пёс был намного крупнее обычного и мог запросто откусить голову. Но больше зверь не проявлял агрессии, смирившись с тем, что этой двуногой он не сумеет причинить вред.

– Ши, давай просто спать ляжем, а? – тихо предложила девушка. Сидеть на камнях было не очень удобно, острые грани начали впиваться в кожу, но всё же это было лучше безумного бега с погоней. – Отдохнём, а завтра поговорим… как цивилизованные даэвы… Правда, тогда придётся тебе всё рассказывать, но… Я вот вообще не понимаю, неужели ты не спишь всё полнолуние? Днём занимаешься делами в облике человека, а ночью бегаешь в облике волка? Это ж какие силы надо иметь для этого?..

Зверь заёрзал так, если бы намеревался встать. Ему вполне могла прийти в голову идея поискать еду в другом месте. Однако нет. Волку в бок тоже впивались камни, потому он просто решил подвинуться так, чтобы было удобнее.

При этом рука, да и сама Сольвейг оказались слишком далеко. Зверь повернул голову и тихо рыкнул в сторону девушки, а потом вытянул шею и открыл пасть. От подобного зрелища даже у мужчины-даэва сердце ушло бы в пятки. Мощные челюсти обхватили тонкое запястье бардессы. Но хватка была едва ощутимой, такой, как бывает на загривке щенков. Волк удивительно аккуратно потянул руку девушки к себе, будто без слов соглашаясь с озвученным ею предложением.

Бардесса, мысленно попрощавшаяся с конечностью, удивлённо воззрилась на зверя и, повинуясь, подползла поближе, чтобы можно было без усилия дотянуться до него. В том месте и впрямь было удобнее.

– Ты мне отдашь мою руку? – тихо спросила Сольвейг, пытаясь улечься на холодных камнях. Ночь и впрямь предстояло провести тут, но где даэвская доля не пропадала?

Волк покорно разжал челюсти, когда Сольвейг оказалась рядом. На её коже остались лишь едва заметные розоватые отметины его клыков. Ни ран, ни крови. Полежав так немного, зверь снова недовольно заворчал. В итоге он поднялся на все четыре лапы, повертелся вокруг каменной полянки на собачий манер. Правда круги были значительно больше в силу размеров самого хищника. И снова улёгся рядом с бардессой, свернувшись кольцом вокруг неё. Внутренняя сторона живота у волка оказалась удивительно пушистой и тёплой. Не в пример шерсти не спине, которая была очень жёсткой.

Сольвейг прижалась к зверю, так было гораздо теплее. Подняв одну руку, она легонько перебирала шерсть, удивляясь тому, как зверь умудрялся быть таким шелковистым. С виду жесткая, она распадалась на отдельные волосинки, в которых не было ни веточек, ни репейника. Словно зверь не мчался по лесу около часа, чтобы потом упасть в пыль, а только что сошёл со страниц страшной сказки.

– Спокойной ночи, – рассеянно пробормотала девушка, закрывая глаза. Если её и сожрут, то перед этим она выспится.

*

– Ну, Ма, не волнуйся, она наверняка в таверне с Адонисом сейчас, – оправдывался Аскольд, хотя у самого тоже сердце было не на месте. Сестра уже давным-давно должна была вернуться. На мысленный зов Сольвейг не откликалась. Девушка могла быть либо пьяна, либо…

О втором Аскольд старался не думать, беззаботно улыбаясь Алетейе.

– Не волнуйся, я схожу за ней и приведу, – рука юноши в ободряющем жесте коснулась плеча старшей бардессы. А в следующий миг он использовал свиток телепортации. Только не в Элизиум, где была таверна, а в Бертрон, где оставил Сольвейг и Шисея.

Не здороваясь и не объясняясь, молодой убийца стрелой пролетел по коридору храма и свернул в сторону белых дверей. Аскольд распахнул их без стука и замер на пороге. Кажется, его худшие опасения подтвердились. Лежанка была перевёрнута, а окно выбито. Сквозняк трепал сиротливо обвисший кусок тюля.

Аскольд без раздумий проворно выпрыгнул в окно, перекатился по земле и вскочил на ноги, устремляясь в лес. О том, что может быть уже поздно, юноша не хотел думать. Круглый диск луны освещал ему путь и напоминал о том, что не стоило оставлять сестру с оборотнем.

Сейчас ему как никогда пригодились навыки следопыта. Юноша нашёл несколько обрывков ткани – очевидно с одежды Сольвейг. А неподалёку во влажной земле виднелись следы огромных звериных лап. Пропетляв весь их путь, Аскольд вышел на поляну, где лес значительно поредел. Впереди возвышался отвесный кусок скалы, а рядом с ним…

Молодой убийца открыл рот и округлил глаза. Грозный зверь, державший в ужасе весь Элизиум, меховым клубком обвил мирно спящую Сольвейг. При этом рука девушки покоилась у него на боку, закопавшись пальцами в мех.

Ступая совершенно бесшумно, чтобы не разбудить парочку, Аскольд отошёл к деревьям и сел на мох, привалившись спиной к стволу. «Мам, я её нашёл. Всё в порядке», – мысленный зов юноши был спокойным. Хотя по факту он до сих пор не мог вернуть свою челюсть в исходное положение, глядя на открывшуюся картинку.

Тея выдохнула и благодарно отозвалась:

«Спасибо… Так вы возвращаетесь?» – в голосе бардессы скользила теплота, постепенно вытесняющая тревогу.

Аскольд, который не мог отвести взгляд от картины «красавица и чудовище», отрицательно мотнул головой, хотя мать не могла его видеть.

«Не, наверное, останемся. Ты не сильно расстроишься, если мы немножко отдохнём и развлечемся?»

«Ну… ладно, развлекайтесь», – мысленный импульс Теи был чуть удивлённым, но бардесса давно приучала себя не ограничивать взрослых детей, и не контролировать каждый их шаг. Получалось так себе, потому в этот раз, собрав волю в кулак, она решила ничего больше не спрашивать.

Следопыт тихо выдохнул. Лгать и придумывать дальше не хотелось. Стоило бы ещё связаться с Адонисом, чтоб тот их прикрыл, но… чародей наверняка уже спал, потому убийца решил положиться на волю случая.

Сон сморил его незаметно. Сказалась и общая усталость, и волнение за судьбу Сольвейг. Впереди была вся ночь, однако показалось, что пролетела она всего за секунду. Тишину поляны нарушило сначала недовольное ворчание зверя, а затем и болезненный стон самого Шисея.

С наступлением рассвета чары начали спадать, зверь прятался в глубины разума стража, уступая право главенства даэву. Метаморфозы были довольно болезненными, они изгибали тело, выворачивая мышцы и кости, придавая им нужную форму. Последний вой улетел в светлеющее небо и плавно перетёк в хриплый крик. Меховой покров уступал место смуглой коже и всклокоченной алой шевелюре.

Сольвейг, которую разбудило вначале шевеление, а потом и вой, в ступоре наблюдала за происходящим, лишь чуть приподнявшись на локтях. До сонного разума не сразу дошло, что если не отодвинуться, то они со стражем окажутся в довольно компрометирующем положении. А когда дошло – было уже поздно.

– Ребята… – Аскольд встрепенулся, заморгал и рывком подхватился на ноги, делая несколько шагов в сторону даэвов. – Сольвейг, Шисей!

Шисей несколько раз непонимающе хлопнул глазами. Его сон был ещё более глубоким, чем у Аскольда и Сольвейг. Только по прошествии нескольких мгновений он встрепенулся, посмотрел на юношу, потом на девушку и опустил взгляд на себя, обнажённого и тесно прижимающегося к младшей артистке.

Если бы не цвет кожи, лицо стража сейчас бы сливалось с гривой волос. Проехавшись задом и поясницей по камням, он торопливо отстранился и ладонями прикрыл самое сокровенное.

– Я что… опять? И не спасли уколы…, но разве я не должен был, ну… сожрать тебя… э… вас тогда? – полное отсутствие воспоминаний о миновавшей ночи вгоняло в ещё больший стыд и ступор. И тут желудок оставшегося голодным стража отозвался грозным бурчанием. Шисей удивлённо округлил глаза.

– Ничерта не понимаю!

Сольвейг смущённо хмыкнула, поднимаясь и отряхиваясь от каменной крошки.

– Не помогло… Ну, мы с тобой резво побегали по лесу, а потом решили, что лучше выспаться, – туманно изрекла девушка, а потом повернулась к брату. – Сколли! А ты тут… как?..

– За тобой, дурёхой, пошёл, – фыркнул следопыт. – Мать вся извелась. О чём ты только думала? Хоть бы позвала кого!

– Мне не до этого было, – на лице бардессы промелькнула тень чувства вины.

– Зверски хочется есть, – в унисон с новым приступом ворчания в животе произнёс Шисей. Судя по появившейся на лице улыбке, ему явно полегчало, когда узнал, что не причинил вреда Сольвейг.

– И видимо мне стоит держаться подальше от людных мест, пока не разберусь с этим, – вздохнул страж, – от Храмов толку никакого.

На одну чашу весов в разуме даэва лёг подвал и цепь, а на другую – снежный лес в Белуслане. Почему-то мысль загрызть кого-то из асмодиан не казалась Шисею такой уж плохой.

– Глупости, – недовольно мотнула головой Сольвейг. – Бегство, это не выход! Аскольд, дай ему что-нибудь… прикрыться. И пойдём обратно. Надеюсь вы, мальчики, помните дорогу, потому что я понятия не имею, где мы находимся.

Убийца, побурчав немного, выудил из куба запасной комплект брони. Ею он пользовался на тренировках.

– Держи. Поесть найдём что-нибудь попозже…

– Спасибо…

Кожаный дублет был немного тесноват в плечах, но в целом аскольдов доспех отлично сел на фигуру стража. Пусть это были и не латы, но по крайней мере Шисей стал чувствовать себя увереннее.

– Я тоже дорогу не помню, – признался он, когда подтянул последний шнурок. Непривычные доспехи слегка скрипели в некоторых местах.

– Я помню, – вздохнул следопыт. Он развернулся и зашагал прямо через чащу, напролом. Видимо, там был кратчайший путь. Сольвейг зашагала следом, стараясь не отставать и не потеряться. Даже при свете дня густые заросли выглядели не очень дружелюбно.

Спустя минут 15 они вышли к храму. Девушка понятия не имела, как ночью они со зверем умудрились набегать по лесу час, прежде чем очутиться у скал.

– Какая короткая тропа, – озвучил её мысли Шисей и невольно оглянулся, всматриваясь в густые заросли. Лес выглядел очень недружелюбно. Хотя страж внезапно ощутил странное ноющее чувство в глубине груди. Он никогда особо не любил тенистое переплетение ветвей и заросли колючих кустов, а тут что-то словно тянуло его обратно. Засмотревшись, Шисей невольно отстал. Он очнулся только когда его окликнул кто-то из ребят. Ускорив шаги, воин догнал парочку из брата и сестры.

– Ага… – согласно кивнула девушка. – Надо будет запомнить.

В Храме жрецы, обнаружившие пропажу только под утро, картинно заламывали руки. Сольвейг послала их к трироновой бабушке и радикально заявила, что «своего стража они из этого клоповника забирают». Спорить с ней особо не стали.

– В Истар, – мрачно возвестила девушка, – познакомлю тебя кое с кем. Только оденься аккуратнее, пожалуйста…

Шисей рассеянно кивнул. На тот момент он, привалившись спиной к стене, надевал свой второй сапог. Страж рассудил, что офицерские латы вполне сойдут за приличный вид, учитывая, как трепетно он к ним относился, постоянно начищая и «умасливая» места сгибов. А ещё на них был зачарован облик доспехов, добытых в далёком Подземном Каталаме. Так что этими латами Шисей особенно дорожил. Чёрный с синеватым отливом панцирь смотрелся весьма внушительно. Но всё же, закончив одеваться, страж посмотрел на Сольвейг и спросил:

– Нормально?

– Ты отлично выглядишь! – улыбнулась девушка. – А теперь пойдём, она уже ждёт…

Бардесса повела Аскольда и Шисея по окутанным полумраком коридорам святилища.

– Она восхитительная, правда, – рассказывала по ходу Сольвейг, – мы познакомились на осаде Келькмароса, она командовала отрядом разведки. Чудо, а не лучница, с 50 метров угодила в глаз гладиатору, через прорезь шлема!

– Хватит нахваливать меня, Солли, а то я начну стесняться, – бархатный низкий голос окутал компанию. Девушка соткалась из Теней прямо напротив, ехидно ухмыляясь. Сияющая ледяная броня подчеркивала стройную фигуру, а каштановые волосы кудрями рассыпались по плечам. Карие глаза оценивающе окинули мужчин, и лучница протянула руку стражу. – София. Я буду твоим наставником.

– Значит, Элиосу очень сильно повезло иметь такую союзницу на своей стороне, – с улыбкой кивнул Шисей, – ох…

Внезапное появление незнакомки едва не заставило вздрогнуть. Обычно в мирной зоне, защищённой надёжным кордоном из стражи, не требовалось пользоваться боевыми навыками. Но у лучницы, похоже, был свой взгляд на это.

– Шисей, – представился воин и аккуратно пожал протянутую руку. Изящная девичья ладошка, затянутая в кожаную перчатку, буквально утонула в латной рукавице. – Ты уже обо всём знаешь?.. – осторожно поинтересовался он.

– Сольвейг мне рассказала, – кивнула девушка, протянув руку уже Аскольду. – Вкратце.

– Аскольд, – юноша во все глаза смотрел на лучницу, отмечая, насколько же она хороша. – Великий генерал Аскольд.

Шатенка со снисходительным удивлением вскинула брови.

– Можно было не уточнять, мне плевать на ранги. Пойдём, Шисей, я тебе кое-что покажу…

====== Калека ======

Следующее пробуждение Корунда было гораздо спокойнее. Зашитое лёгкое пусть и не было защищено каркасом рёбер, но вполне сносно исполняло свою роль и позволяло пострадавшему убийце нормально дышать.

Рыжий проснулся не только от боли, но и он непривычного ощущения. Ему стало… холодно. За годы тесной связи со стихией огня следопыт настолько привык к вечному источнику тепла, что почти забыл, каково это – мёрзнуть. Кожа моментально покрылась мурашками, они колючей волной побежали вдоль спутанной и склеившейся от крови гриве. Лоб покрылся бисеринками пота, а зубы невольно клацнули друг о друга.  – Хаора, – сипло позвал Корунд. – Ты проснулся? – девушка мгновенно возникла в комнате, услышав зов. Оказалось, что она успела принять ванну, и теперь с мокрых волос капала вода. – Как ты себя чувствуешь? Что болит? Целительница приблизилась к следопыту, ощупывая того эфирными сенсорами. На первый взгляд его состояние было лучше, чем до этого, хоть и эфирный рисунок до сих пор был изломан. – В груди… немного, – ответил Рыжий, поняв, что если делать между словами паузу на вдох, то так говорить гораздо проще, и голова не начинает кружиться. – Мне… ужасно х-холодно. Последняя фраза прозвучала не очень внятно из-за клацнувших зубов. Взгляд следопыта устремился к Хаоре. Теперь она могла видеть, что заполнявший его оранжевый цвет стал будто тусклее, как если бы внутреннее пламя высшего даэва попросту погасло или было на грани этого. – Сейчас… – жрица выскользнула из комнаты, а потом вернулась с тёплым стеганным одеялом и накинула его поверх. – Должно стать теплее. Ты потерял очень много сил и эфирного запаса, потому телу не хватает на собственный обогрев. Если будет по-прежнему холодно, скажи мне, я принесу ещё. И тебе нужно поесть, сейчас я тебя накормлю. Хаора вновь исчезла из поля зрения следопыта. По дороге на кухню, жрица подкинула пару дров в огонь, горевший в камине. Дом Хаоры был в Белуслане, неподалеку от деревни Весфер. Достаточно цивилизованно, чтоб жить в комфорте и при этом уединенно. Рядом располагалось ещё несколько домиков, также принадлежащих даэвам. Корунд поёрзал, спускаясь с подушки чуть ниже. Пусть подобные движения и вылились в новую порцию болезненных ощущений внутри всего покалеченного тела, но оно того стоило: замёрзший нос следопыт тоже спрятал под одеялом. Краем уха он уловил потрескивание огня. Неужели камин? Рыжий невольно улыбнулся и прикрыл глаза. Он любил огонь, вот такой – прирученный. И Белуслан тоже. «А причём тут Белуслан?» – подумал убийца, ныряя в подобие дрёмы. Ощущение мягкого тепла и полной безопасности буквально за пару секунд отправили его блуждать в красочный сон, где он вернул себе любимый дом в заснеженный горах. Когда Хаора вернулась – с подносом и миской тёплого бульона на нём, кормить было уже некого. Девушка с усталой улыбкой поставила еду на тумбочку, а потом осторожно присела на кровать рядом со следопытом и коснулась кончиками пальцев его лба. Под ними тускло засияло – эфир впитывался в тело убийцы с поразительной скоростью. – Приятных снов, балбес… Веки спящего слегка подрагивали, он явно видел сон. Но Корунд не стонал и не ёрзал, как бывало из-за кошмаров. Полученное в достатке тепло и порция лекарских чар Хаоры настроила его разум на спокойный лад. Убийца видел заснеженный лес, слышал треск поленьев в камине и ощущал чьи-то ласковые объятия. Своеобразный побег от реальности растянул его спрятанные под одеялом губы в улыбке. Решив, что у неё есть ещё запас времени, жрица тихонько покинула комнату. Следовало пополнить запас трав и аделлы, а также заняться приготовлением зелий. В этой жизни Хаора тоже была неравнодушна к алхимии, хоть и до мастерства себя-элийки ей было пока что далеко. В общем-то, как и до мастерства в исцелении. Но всё это должно было искупиться опытом и старанием. А пока что ей оставалось делать то, что она умела, и надеяться на чудо. Рыжий постепенно поправлялся, если можно так сказать о даэве, лишённом руки и части рёбер. Вопреки прошлому разу, он был удивительно послушным пациентом и не порывался изучить жилище Хаоры. Хотя причиной тому была скорее невозможность ходить, чем собственная покладистость. По прошествии нескольких дней усилиями целительницы удалось снова разжечь его внутреннее пламя. Убийца перестал постоянно мёрзнуть и кутаться в одеяло. – А ты же умеешь выращивать кости? – однажды спросил Корунд. Теперь в течение краткого времени он мог говорить без запинок и перерывов на вдохи: сил вполне хватало. – Я так хочу уже встать на ноги, Кошка… Следопыт знал, о чём просит. Эта магия была довольно сложной и болезненной. Далеко не все целители брались не то что растить кости с нуля, но и сращивать переломы. Не у всех получалось. Но в талант Хаоры Рыжий искренне верил, стараясь до поры до времени не смотреть на огрызок своей левой руки. – В теории – умею, – со вздохом отозвалась Хаора, откладывая в сторону книгу, которую она читала. – Мне всего 18 лет, Рыжий, я пока не обладаю всеми нужными знаниями и умениями. Вначале меня вообще не хотели обучать целительской магии, желая, чтобы я была целителем душ. Но устроив парочку показательных «выступлений», я добилась этого права. Да, я стараюсь, много читаю и практикую, но… пока что это мне не по силам. Прости… – С чего-то надо начинать, – с лёгкой улыбкой произнёс Корунд и упрямо уставился на целительницу. – Давай я побуду твоим образцом для практики… мм… Он протянул руку, кончиками когтей коснувшись книги девушки. – Не всё же получать знания с мудрых страниц, – пожал плечами убийца и не без труда вернул свою руку в исходное положение. Без движения мышцы ослабевали. Рыжий очень боялся окончательно превратиться в овощ. – Ага, а если я всё неправильно сделаю? Прикажешь ломать и заново растить? – буркнула девушка, подбирая под себя колени. – Лучше я приведу тебя в подобие порядка и сдам в Храм Маркутана… там должны разобраться. По крайней мере, местные жрецы значительно опытнее меня и вряд ли причинят вред. Но для начала надо бы выправить тебе эфирный рисунок. – Вертел я эти храмы вместе со всеми местными жрецами на… кхах, – гневная тирада Рыжего была прервана приступом кашля. Всё-таки говорить много, без вдохов и на повышенных тонах он был пока что не в состоянии. Своды Храма Пандемониума до сих пор помнили истошный вопль мальчишки-следопыта, которому пришлось ломать неправильно сращенную руку. Тогда потребовалось двое жрецов, чтобы удержать бившегося юнца. Сейчас эта парочка ушла бы со сломанными носами, как минимум. – Не надо храмов, Кошка, – чуть не сквозь слёзы и кашель взмолился следопыт, – ты справишься сама. – Упрямец! Ты не знаешь, о чём просишь и чем тебе это грозит! – вспылила девушка, вскакивая с кресла и принимаясь нервно расхаживать по комнате. – Я тебе не двухсотлетний пятый офицер, которая знала всё на свете и умела что угодно. Я всего лишь 18-тилетняя соплячка, которая только в теории понимает, что надо делать, но я понятия не имею, получится у меня или нет, хватит мне сил или нет. Мой целительский дар слабее из-за силы исцелять души, пойми это! Я никогда не сравнюсь с ней… – Кошка… – тихо вздохнул Рыжий, следя взглядом за мечущейся целительницей. – Я понимаю, о чём прошу. Я смогу выдержать всё и даже чуть больше, чем те овощи, которые тебе достанутся при обучении в Храмах. Убийца умолк, чтобы перевести дыхание. В горле пересохло. – Я находился в трюме корабля, сбитого охранными иконами Маргоса, рухнув вместе с ним на площадь. Меня скормил нежити взбешённый целитель душ. И я подрался с пилотом так, что он превратил меня в фарш, – с убийственным спокойствием перечислил Рыжий, не сводя усталого взгляда с мечущейся целительницы. – И поверь, я не сдохну от пары неправильно выращенных костей. Хаора несколько раз открыла и закрыла рот, силясь опровергнуть утверждение рыжего следопыта, но потом обессилено рухнула в кресло, закрывая лицо ладонями. – Я тебе руки на жопу перешью, честное слово, – невнятно пробурчала девушка, – и скажу, что так и было. А потом ещё раз сломаю, и ещё раз пришью. Корунд расхохотался от души, пусть и довольно хрипло. – Я согласен и на такое, если их будет две, – он вздохнул и умолк, а потом хитро сощурился, добавив: – И если сначала поцелуешь, прежде чем мучить. Убийца закрыл глаза и облегчённо вздохнул. Одну маленькую битву ему удалось выиграть, и теперь не придётся валяться в огромной холодной палате под руками безразличных жрецов. – Обойдёшься, – фыркнула Хаора, отнимая ладони от лица. – Ты скорее пинка заслужил, за своё идиотское поведение. Но твоё счастье, что я пока добрая и не бью своих пациентов. Пока что. Целительница потянулась в кресле, а потом подошла к кровати, поправляя на рыжем одеяло. – Давай спи. Завтра надо повторить экзекуцию в ванной. А то ты мхом покроешься. Купание оказалось то ещё задачкой. Хаора намаялась, пока отволокла следопыта в ванную и обратно, но всё же умудрилась смыть с него всю кровь. И теперь повтор мероприятия был совсем близок, в целях профилактики. Рыжий поёжился. Ходить без нескольких рёбер даже на такие короткие дистанции было тем ещё испытанием. Под конец убийца был уверен, что выплюнет одно из лёгких… или оба сразу. А кроме того, ослабшие за время бездействия ноги, в одной из которых была сломана бедренная кость, никак не хотели нормально нести своего хозяина. – Хорошо, – тихо ответил убийца, – а чистого поцелуешь?.. Его губы разъехались в лукавой ухмылке. – Пинка дам, сказала же! Прямо под жопу! – фыркнула черноволосая целительница. Она пока ещё не понимала, какие именно чувства испытывает к Корунду. Он определённо нравился ей-нынешней, а она-прошлая его, видимо, даже любила…, но Хаору раздражало, что следопыт воспринимает это, как должное, само собой разумеющееся. И всеми силами жрица противилась этому, ершилась и всячески демонстрировала презрение. Корунд умолк. Его дыхание стало размеренным, а улыбка сползла с физиономии. Невзирая на всю браваду, в текущем состоянии следопыта «выключало» почти моментально, стоило только позволить себе расслабиться, сбросив привычную ехидную маску. Уютный кокон из выданного Хаорой одеяла только способствовал сну, в котором убийца проводил большую часть времени. «А с чего бы ей тебя целовать? Ты не удержал её в прошлой жизни. Ты не уберёг её. И здесь не сумеешь», – вдруг хмыкнул внутренний голос, который, как доводилось, был самым строгим судьёй для Рыжего. Ажурные кружева снежных хлопьев, которые Корунд снова видел во сне, осыпались пеплом. Улыбавшаяся ему девушка с яркими зелёными глазами тоже исчезла. Но всего на миг, чтобы потом появиться на крохотном парящем островке земель Пангеи. Мелкие камешки осыпались из-под её ног в пропасть. Рыжий беспокойно заёрзал во сне, а рукой невольно сдёрнул с себя одеяло. Голова мотнулась по подушке влево-вправо. Оранжевое осеннее сияние окутало хрупкую фигурку, а за её спиной распахнулись белоснежные крылья. Лёгкие перья трепетали на ветру и медленно сгорали в этом сиянии, осыпаясь в пропасть таким же чёрным пеплом, как и снег до этого. Девушка закрыла глаза и раскинула руки в стороны. Рукава золочённой кольчуги загорелись, и жрица отклонилась назад, рухнув с островка. Корунд проснулся от собственного полузадушенного крика и рывком сел. Слишком резкое движение отозвалось болью почти во всём теле и моментально сбитым дыханием. Убийца ссутулился, хватая ртом воздух, и невидящим взглядом уставился перед собой. – Корунд, что случилось? – заспанная Хаора в одной ночнушке ворвалась в комнату следопыта. Как оказалось, он разбудил её. Девушка в кои-то веки решила поспать не в кресле рядом, а на диване в гостиной, и тут… – Ты в порядке? Хаора встревоженно окинула взглядом убийцу, но эфирные сенсоры не ощутили ничего, кроме боли от движения и стресса, вызванного, видимо, кошмаром. – Приснилось плохое? – сочувственно поинтересовалась девушка. – Ты меня напугал, я думала, умираешь тут… – Хаора… – Рыжий выдохнул имя целительницы, как заклинание. Оковы кошмарного сна постепенно отпускали его. Он медленно повернул голову в сторону девушки. В этот миг она могла разглядеть неподдельный ужас в его глазах. Но что могло до такой степени напугать 400-летнего даэва, который испытал на своей шкуре почти всё, что только можно?.. Корунд моргнул и облизал пересохшие губы. – Балаурщина какая-то приснилась, – тихо пробормотал он и потёр лоб. – Прости… прости, что разбудил. Убийца выглядел взлохмаченным, виноватым и… испуганным, он совсем не походил на себя обычного. – У тебя точно всё в порядке? – нахмурилась девушка, подходя ближе и присаживаясь на постель. Совсем как к маленькому больному ребенку. – Я не лезу в твою голову, это не этично, но чувствую страх. Если хочешь, могу посидеть рядом, пока ты опять не уснешь… Хаора уже попрощалась со спокойным сном и прикинула, что будет, если диван перетащить в спальню. Спать на кресле порядком задолбало. – Порядок, – шёпотом отозвался Корунд. – Я тебя итак замотал за все эти дни. Иди ложись отдыхать… – он протянул руку нащупав ладонь целительницы и ласково погладил её. Кончики когтей невесомо коснулись кожи. – Тебе стоит восстановить свои силы. А я… меня сейчас отпустит. Это просто сон… дурацкий бред из ушибленной башки. Убийца тряхнул головой и, будто опомнившись, попытался улыбнуться в своей хитрой манере. Правда вышло не слишком натурально. – Или я подвинусь. Эта кровать велика для одного меня, – также тихо заявил он. – Я брыкаюсь во сне, ещё пришибу тебя ненароком… Спи давай, посижу просто рядом. Все равно спать уже не хочется, – это была, конечно, ложь. Спать хотелось отчаянно, и Хаора украдкой зевнула в ладошку. – Спи и ни о чём не думай. Всё будет хорошо. Это мифическое «всё хорошо» напоминало чародейскую мантру. Жрица смутно верила, что когда-нибудь всё действительно наладится. Но к этому стоило приложить много усилий. – Да ну брось, – фыркнул Рыжий и вопреки указаниям Хаоры, стал отодвигаться на другой край кровати. Получалось ужасно медленно и неловко, ведь при этом он держал руку жрицы. В итоге убийца замер на половине пути в полусогнутом состоянии. – Я не… не буду приставать… не смогу просто, – в таком положении ему было не только неудобно, но ещё и довольно больно сидеть. – Просто побудем рядом… ну, кошка, я сейчас упаду мордой вперёд и не смогу встать. Сжалься… – зубастая ухмылка Корунда не заставила себя ждать. В присутствии Хаоры ему определённо полегчало. – А ну ляг немедленно, – возмутилась целительница. Отдёрнув ладонь, она ухватила Корунда за плечи и насильно уложила обратно на подушки, – Ты тут все мои старания на нет сводишь такими темпами, придурок! Тебе вообще лишний раз шевелиться нельзя! Только устроив следопыта в нормальном положении, Хаора перестала ворчать и сквозь зубы материть его.  – Не будет он приставать… идиота кусок… Убийца сцепил зубы, чтобы подавить болезненный стон. – Ладно-ладно, – буркнул он, – не ругайся, кошка. От потревоженных ран мигом бросило в жар, лоб покрылся потом, который ручейками заскользил по вискам склеивая рыжие пряди. – Я буду паинькой, честное слово, – продолжил Корунд. – Что скажешь – всё сделаю… завтра… кроме визита в Храм. Под конец фразы слова зазвучали совсем тихо. Сердцебиение следопыта успокаивалось, потревоженные раны переставали ныть. – Что-то я тебе не верю, – вздохнула девушка, касаясь ладонью лба следопыта. Тихо зазвучало очередное заклятие, призванное снизить температуру. Когда результат был достигнут, Хаора тихонько вздохнула. Оглянулась в сторону выхода из комнаты, подумала немного…, а потом осторожно прилегла на краешек кровати и закрыла глаза, надеясь, что не заденет пострадавшего случайным «выпадом» и сама не рухнет на пол, разбудив его грохотом. Остаток ночи выдался спокойным. Если Рыжему и снились кошмары, то он научился бороться с ними, завернувшись всё в то же одеяло до самого носа. С наступлением темноты он с досадой чувствовал какую-то пустоту внутри себя, как будто его родная стихия гасла с приходом ночи, оставляя хозяина наедине со своими мыслями и непривычным холодом. Следопыт скосил взгляд вбок и, увидев свернувшуюся на краю кровати целительницу, тихо улыбнулся. А потом он без лишних ёрзаний провалился в сон и так же спокойно из него вышел, стоило утреннему свету коснуться закрытых век. Приоткрыв глаза, Рыжий скосил взгляд вбок, посмотреть, спит ли ещё Хаора. Девушка спала. Пробуждение посреди ночи, да и прошлые бессонные несколько суток здорово её вымотали. Во сне жрица выглядела беспомощной и очень наивной. А может так оно и было на самом деле, ведь в свои 18 она толком не успела узнать жизни. Чёрные волосы разметались по подушке, а ресницы подрагивали. Было заметно, что она вот-вот проснётся, если солнце ещё чуть-чуть посветит прямо в глаза. Рыжий без раздумий высунул руку из-под одеяла и потянулся к шторе. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы совершить задуманное. Но к его счастью, он лежал на стороне кровати, ближней к окну. Ещё чуть-чуть и… коварная полоска золотистого света, разбудившая самого Корунда, была отгорожена куском плотной ткани с вышивкой. Теперь сон Хаоры не могло потревожить ничто. Убийца тихо вздохнул и снова спрятал руку в убежище из одеяла. Повернув голову вбок на подушке, он принялся украдкой рассматривать спящую целительницу. Хаора что-то сонно мурлыкнула и повернулась на бок. Дыхание вырывалось сквозь приоткрытые розовые губы, на щеках был лёгкий румянец. Так она ещё больше была похожа на элийку. Девушке снилось явно что-то приятное, потому что уголки губ изогнулись кверху, как если бы она пыталась улыбнуться. «Как же я люблю тебя, кошка», – сердце Рыжего переполнила нежность. Ему до одурения захотелось перекатиться набок и поцеловать асмодианку, как две капли воды похожую на погибшую элийку. «Я надеюсь, что однажды ты вспомнишь это», – взгляд следопыта очертил каждый изгиб губ девушки, едва заметно улыбавшихся во сне и таких манящих. Но будить её поцелуем Корунду не позволила совесть и отголоски здравого смысла. Потому оставалось только лежать рядом и наслаждаться хоть такой близостью. Хаора заёрзала, словно ощущая на себе чужой взгляд. Ресницы вновь дрогнули, и девушка сонно захлопала глазами. А потом резко подхватилась в сидячее положение. – Я уснула?! Вот идиотка, собиралась же… прости, я тебя разбудила или ты давно уже не спишь? – целительница с тревогой посмотрела на следопыта, но тот вроде был в нормальном состоянии. – Наверное, есть хочешь? – Я недавно проснулся, – не моргнув и глазом, соврал Рыжий. – Открыл глаза и вижу, что ты решила всё же воспользоваться моим вчерашним предложением. Он довольно ухмыльнулся. Убийца до сих пор не мог понять, что заставляло его каждый раз нарываться и всячески ехидничать. Корунду ужасно нравились те огоньки, которые каждый раз загорались в зелёных глазах жрицы, когда она злилась на него. – Я просто устала, – мгновенно нахмурившись, буркнула девушка. – Это ж ты у нас валяешься, а я вокруг тебя прыгаю с бубном. Поднявшись, Хаора деловито переплела растрепавшуюся за ночь косу и только сейчас осознала, что стоит перед Корундом в ночнушке, которая хоть и прикрывала самое сокровенное, но все же была не самой подходящей одеждой для общения с мужчиной. Мгновенно вспыхнув, жрица унеслась из комнаты, ничего не поясняя. – Принеси попить потом! – вслед упорхнувшей жрице крикнул Корунд. – Пожалуйста! Оставшись в одиночестве, он поёрзал на своём месте. Кусок простыни впивался в бок, но это было сущим пустяком на фоне грядущих водных процедур, на которые убийца согласился накануне вечером. А ещё Рыжий вспомнил, что весь день обещал быть паинькой. Теперь ему придётся во всём слушаться жрицу. Хаора принесла. И не только попить. Вернувшись в комнату уже нормально одетой, целительница помогла рыжему устроиться поудобнее и поставила на постель поднос с едой. От бульона уже сводило зубы, но жрица настаивала на его употреблении – говорила, что добавляет каких-то целительских травок вместо специй. Правда это была или нет, но у следопыта не было иного выхода, кроме как оставаться голодным. Ужасно хотелось нормальной еды. Особенно любимых стейков с кровью, но Корунду хватало здравого смысла, чтобы не жаловаться. Да и гордость не позволяла. А кроме того, у бульона был один несомненный плюс – убийца мог пить его сам, удерживая пиалу единственной рукой. Запах пряных трав щекотал нос и уже порядком надоел, но Хаора говорила, что так надо. Что это лекарственные растения. А чтобы встать на ноги, Рыжий был готов даже лягушек глотать: настолько следопыта утомило быть овощем. Каждая такая трапеза вызывала жуткое ощущение дежавю. – Спасибо, – Корунд с неизменной довольной улыбкой возвращал жрице пустую плошку. Кончик языка слегка пощипывало от пряностей, но они же разливали по всему телу волну приятного тепла. – Пожалуйста, – эхом откликалась Хаора, после чего забирала всё и относила обратно на кухню. За неделю там умудрялась скопиться гора из посуды, которую девушка потом мыла пол-дня, но после каждого обеда заниматься этим ей было лениво, да и некогда. Дни превратились в бесконечную череду перевязок-заклятий-приготовлений еды и муторного, беспокойного сна. Это выматывало даже больше, чем ежедневные походы и осады, которые девушка забросила. Пару раз до неё пытался дозваться Янтарь. Однажды даже заявился без приглашения, но Хаора с руганью спустила его с крыльца и велела больше не появляться. – Кошка, – однажды обратился к ней Рыжий. Было очевидно, что девушка не может нянькаться с ним вечность. В конце-концов, ей было так мало лет, вечность только начиналась. А весь мир, суливший массу событий, свёлся к одному искалеченному телу. – Ты не хочешь и нервничаешь из-за этого, я знаю, но… я даю слово, что больше ни о чём не стану просить, – продолжил убийца, стараясь аккуратно подбирать слова, что в принципе не было его сильной чертой. – Сделай мне пару рёбер… пожалуйста. И пара оранжевых глаз с такой мольбой вцепилась в целительницу, что следопыт стал похож на побитого и лохматого рыжего щенка. – Рыжий! – Хаора, которая в этот момент делала ему перевязку, вновь вспылила. – И что ты будешь делать, скажи мне? Побежишь с несросшимися костями в ногах бегать? Чтоб снова всё к трироновой бабушке сломать? И лежать ещё месяца эдак три? Заебал, сил нет, я же тебе уже объясняла, что у меня не получится! Я не могу брать на себя ответственность за такое! – Получится, – упрямо нахмурился Корунд. – А я буду осторожен и не полезу никуда потом. Попробую просто… походить и выйти на улицу. Рыжий невольно скосил взгляд вбок, на окно, через которое он каждый день наблюдал снегопад, но не имел возможности ощутить его по-настоящему. – Я знаю, ты справишься, – то ли от переизбытка эмоций, то ли от перенапряжения голос следопыта снова зазвучал хрипло. Память тотчас нарисовала перед глазами картинку прошлой жизни. «Так трогательно… эта твоя забота», – хрипло кашлянул асмодианин на балаурском.Тогда он выглядел немногим лучше, чем сейчас – бледный, с нездоровым блеском в глазах и весь перемотан бинтами. «Затолкать бы тебе булаву в задницу за такие штучки, – пробурчала зеленоглазая девушка-элийка, подходя поближе. – А ну укладывайся нормально. Не то привяжу к трироньей бабушке, чтоб с места не рыпался». – А если нет?.. – устало и как-то обреченно спросила Хаора, которую порядком утомили просьбы следопыта. Он верил в неё. А она в себя – нет. И боялась не оправдать это доверие, боялась не справиться. – Если нет – что тогда? Если я всё сделаю только хуже? Ты не понимаешь, чем это грозит тебе… Если кость прорастет неправильно, она может опять задеть легкое. В твоём положении это может быть летально. Я не хочу, чтоб ты умер из-за моей ошибки, рыжий. Корунд вздохнул. Он не мог предоставить жрице никаких более весомых аргументов, кроме «я верю, я знаю, ты сможешь». Препираться с женщиной на повышенных тонах убийца всегда считал глупостью, но сейчас его подстёгивало внутреннее пламя и собственное нетерпение. Возможно будь он магом или таким же жрецом, из Рыжего вышел бы более спокойный пациент. Но для следопыта с вечным шилом в одном месте лежать пластом было невыносимо, стоило боли уйти на второй план и чуть забыться. – Да пойми уже наконец, кошка! – Корунд повысил голос и приподнялся на локтях, хмуро глядя на девушку. – Напыщенные индюки в храме ничем не лучше тебя, а скорее всего и хуже. Откажешься ты, возьмутся они и прикончат меня, что уже однажды делали. Я тебе верю, а не погрязшим в церемониях и запутанном лабиринте лжи столичным крысам! Договорив, Корунд распластался на подушке и тяжело выдохнул. На мгновение в его оранжевых глазах мелькнули язычки пламени. Взбесившийся жрец не самый лучший вариант для исцеления. А убийца за пару фраз умудрился довести Хаору до точки кипения. – Ты ёбанный придурок, какого хуя я вообще тебя подобрала, надо было бросить нахуй на той раздолбанной мостовой! Ты бы сдох быстрее и не трепал бы мне нервы своими претензиями! Заебал уже, если тебе так хочется поскорее отдать концы – пожалуйста, я тебе это обеспечу, могу даже безвозвратно! Плафоны светильников опасно задребезжали, реагируя на высокую концентрацию сил целителя душ. Так было всегда, когда Хаора злилась. – Знай, ты сам напросился! – мстительно произнесла девушка, а потом её эфирные сенсоры метнулись к сознанию Корунда, погружая его в подобие сна. Лишь с той разницей, что он осознавал себя в этом сне. Оба даэва очутились в глубинах его сознания.