Текст книги "Истории из жизни (СИ)"

Автор книги: AnitaMidzu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 183 страниц)

– Что ты мне сделаешь, кусок мяса? – усмехнулась женщина. Ей не было нужды швыряться молниями или махать руками. Она потянулась к целителю такими же эфирными нитями, какими касалась его Тея, опутывая и разрывая сознание на куски. Трех минут такой экзекуции хватало, чтобы пациент умер от кровоизлияния в мозг.

Секундой ранее полный решимости целитель замер, распахнув глаза и стиснув зубы. Страшная боль скрутила все мышцы, не позволяя не то что шелохнуться, но даже застонать или крикнуть. Сила наставницы беспощадно вторгалась в сознание, превращая разум в подобие рубленого фарша. «Тея…» – была последняя мысль перед тем, как тело бумажной куклой осело на койку. От носа пролегли две струйки крови

– Не трогайте его… – эфирный поток взметнул шторы на окнах. Девушка, пошатываясь, стояла в дверях, одной рукой опираясь на косяк и вперила горящий серебром взгляд в наставницу. – Не смейте…

Они были почти видимы. Вцепившиеся в разум женщины нити разума оборвали концентрацию и она отпустила целителя. Тея надрывно застонала, чувствуя, как голова едва не лопается от противостояния двух почти равных сил.

Последним, отчаянным усилием, девушка рванула свои сенсоры к себе, не отпуская разума настоятельницы. Жрица захлебнулась криком и рухнула на пол, закатив глаза. В руках Алетеи клубился сгусток эфира. Целительница заторможено глянула на него и отбросила в сторону. На негнущихся ногах дошла до койки. Взяла Юстиэля за руку и заплетающимся языком прочла заклятие тоннеля домой.

Даэвы провалились в портал. Стены храмового лазарета сменились на уют так хорошо знакомого дома. Оставшиеся в зале пациенты, в большинстве своем без сознания, в любом случае не смогли бы ничего рассказать возможным преследователям, а эфирное кольцо-портал не провисело слишком долго и осыпалось серебристой пыльцой. У беглецов было в запасе некоторое время, чтобы прийти в себя.

Да и в конце концов, не будут же храмовники выламывать дверь дома боевого офицера одного из элийских легионов?

Тея кое-как устроила Юстиэля на кровати и активировала защитный контур дома. Теперь в него не мог войти никто без разрешения хозяйки. Конечно, если барьер начнут целенаправленно ломать, долго он не продержится, но от случайных гостей защитит.

– Юс… – девушка осела на постель, протягивая к мужчине руки, искрящиеся живительным светом. Боль по прежнему не отпускала, но волнение за целителя было гораздо сильнее.

Голос Алетейи заставил приоткрыть глаза. Проваливаясь в иллюзорный кошмар, созданный усилиями наставницы, жрец был уверен, что уже не проснется. Сердце болезненно сжалось в приступе робкой радости. Даже если это и сон, пусть он не кончается.

– Не… не трать… силы, – вздохнул Юстиэль и каким-то совершенно неловким жестом умудрился поймать одну из рук девушки, обрывая сияние заклинания. Затем он устроил эту ладонь у себя на лбу и шепнул:

– Голова раскалывается. Не знал… что твоя наставница… ведьма, – уголки его губ дернулись, чтобы изобразить привычную улыбку. Но на фоне слов, произнесенных тихим шепотом с перерывами на вдохи, вышло не слишком натурально.

– Так может каждый из нас… и я тоже… – девушка отвела взгляд, рассеянно поглаживая целителя по лбу, – Я почувствовала, что тебе плохо. Не знаю, что произошло, но я остро ощутила вторжение в твой разум и твою боль. Наверное это последствия прикосновения к печати, не знаю… не важно. Я, кажется, убила их…

– Ты способна убить даэва… окончательно? И теперь придется скрываться ото всех них, Храм не даст тебе покоя… проклятье, – сквозь зубы простонал Юстиэль и зажмурился, – когда я уже перестану просить прощения за то, что порчу тебе жизнь?

Невеселый вопрос-утверждение улетел под потолок.

– Нет-нет…в смысле, я могу, но сейчас нет… – торопливо замотала головой Тея. Та отозвалась очередным приступом боли и девушка поморщилась, – Но в любом случае, некоторое время лучше и правда не высовываться…

Целительница искривила губы в улыбке, зарываясь пальцами в волосы мужчины. Снова тускло засветилось серебряным.

– Без тебя моя жизнь была бы пресной и бессмысленной…

– И спокойной, – жрец улыбнулся и закрыл глаза. Прикосновения целительницы в купе с магией успокаивали боль и прекращали тошнотворное головокружения.

– Тея, – вдруг тихо позвал, – она спросила, знаю ли я, что будет если сломается печать… что будет?

– Я потеряю свой дар, – спокойно отозвалась девушка, не прерывая исцеления, – И, вероятно, сущность даэва. Таких случаев было очень мало, но статистика не утешительная. Глубоко внутри, под печатью, спрятано прошлое, вместе со способностями ощущать эмоции. Я не помню его и ничего не чувствую… не чувствовала, потому что такова расплата за способности целителя душ. Исцеление чужой души не может проходить бесследно, и всё то, что мелькает перед моими глазами – тоже уходит туда, постоянно подпитывая печать. Фактически, это как… хранилище эфира, что ли. Если печати не станет, он вырвется наружу, абсолютно неконтролируемый, и скорее всего уничтожит меня. Но… мне все равно.

Юстиэль прикусил губу. «Чтобы не случилось рецидива… тебе придется исчезнуть… навсегда». На чашу весов лег остаток собственной жизни, которая могла остановится в ближайший год-два и бессмертие целительницы. Он внутренне напрягся, понимая, что выбор очевиден.

И угораздило же, из всех возможных даэвов… именно она. «Поступи по совести хотя бы сейчас», – шепнул здравый смысл.

– Не вздумай, – нахмурилась Тея, словно читая мысли мужчины. А может так оно и было. Образовавшая связь никуда не делась и все чувства ощущались обоими дивами, как свои, – Тебе нужно поспать… А завтра я обязательно что-то придумаю. Только без глупостей, ясно?

– Эй, – он снова приоткрыл глаза и недоуменно вскинул брови, – кыш из моей головы, я хочу пофантазировать про убийц.

Попытка рассмеяться оборвалась коротким стоном. Целитель поморщился, с досадой понимая, что пострадавшее после осады тело еще не готово геройствовать.

– Я буду хорошо себя вести. Но и ты тоже отдохни.

– Извини… – виновато улыбнулась целительница.

Тихо скрипнула кровать. Тея встала, осторожно укрывая жреца покрывалом. Ему надо было сменить повязки, потому Тея тенью заскользила по дому, подготавливая всё необходимое. Бинты, зелья, теплая вода…

– Будет больно, прости… Я уже не могу даже обезболивающие заклятия применять, – девушка осторожно сняла пропитавшиеся кровью и засохшие бинты. На накладывание новой повязки понадобилось минут пятнадцать, и ещё столько же, чтобы наконец закончить дела и позволить себе отдохнуть.

Постель едва заметно прогнулась под весом Алетейи.

– Я лягу на краешке, – поворачиваясь на бок, тихо сказала жрица, – И постараюсь не вертеться..

Она и правда заняла очень мало места, сворачиваясь в клубок и почти мгновенно засыпая. Дыхание стало размеренным, но тело меленько подрагивало, словно ей было холодно.

Узкая тропинка петляла среди гор. Укрытые туманом, они казались необъятными. Где-то вдалеке разгорался рассвет, но здесь ещё царили сумерки. В этом миге до пробуждения застыло всё – птичий щебет, шум ветра, глухое эхо. Во внезапно воцарившейся тишине особенно громко звучали шаги.

Тея продиралась наверх, щуря глаза, вглядываясь в белесое марево и больше угадывая, нежели зная, дорогу.

«Ты уже близко…»

Разума коснулась теплая волна. Этот голос она слышала впервые, хотя он казался до боли знакомым и родным.

«Иди ко мне, дитя моё…»

Тропинка заканчивается, перетекая в широкие мраморные ступени. Целительница недоуменно вскидывает взгляд вверх. Там, наверху, стоит удивительно красоты женщина. В светлых глазах застыла мудрость веков, а губы тронула добрая, всепонимающая улыбка.

– Покровительница… – ахнула Алетейя, догадываясь, кто именно перед ней. И торопливо склонила голову, не смея так бесцеремонно разглядывать богиню.

– Подойди ко мне, не бойся… Ты звала меня и я услышала твою молитву.

Целительница взлетела по ступеням, поравнявшись с Юстиэлью.

– Я…

– Погоди, – качнула головой женщина и протянула руку, осторожно подцепляя даэву под руку, – Пойдем внутрь.

В Храме было светло. Он был белым, а на полу сиял золотом причудливый узор. Но долго разглядывать убранство Тее не дали. Богиня подвела её к огромному шару в центре зала. Там клубилась чистая энергия, эфир в первозданном его виде. Целительница никогда не видела его раньше, но почему-то знала.

– У тебя мало времени, Алетейя. Какой бы не была твоя наставница, она не хотела зла тебе. Пусть цели её были корыстны, но помыслы отчасти чисты.

– Я знаю, покровительница, – уважительно ответила девушка, не в силах оторвать взгляд от завихрений внутри шара, – Но я хочу распорядиться своей жизнью сама.

– Что же… – кивнула богиня, – Тогда слушай. У тебя есть шанс спасти твоего возлюбленного, но расплата за это высока. Как ты помнишь, даэвы сотворены из эфира, в эфир они и возвращаются. Его сущность, сдерживаемая в целостности мантрой чародейки, вновь начинает распадаться, так как силы её не вечны. Чтобы жить, ему необходим постоянный поток эфира и большой резерв его внутри, чтобы подпитывать эфирный рисунок.

– Что я могу сделать? – голос целительницы дрогнул от волнения, – Я готова на что угодно…

Женщина помолчала, словно раздумывая, говорить или нет, но всё же вздохнула и продолжила.

– У тебя есть этот резерв эфира, твоя память. И он постоянно пополняется, в силу того, что ты исцеляешь души. Тебе необходимо передать это ему. Сорвать печать и заключить высвобожденную силу в теле твоего жреца, закрепив её новой печатью. Ты можешь погибнуть, поскольку твое собственное тело привыкло к избытку силы и лишившись его, ты можешь раствориться в потоке, а он обретет не только твою память, но и твои способности…

– Мне все равно! – перебила Тея, – Я сделаю это!

– Не спеши, – возразила покровительница, – Если же ты выживешь, ваши души будут навеки связаны. Ты больше не сможешь утаивать от него ничего, равно как и он от тебя. Его боль станет твоей, и наоборот.

– Я сделаю что угодно, лишь бы он выжил… – опустив голову, отозвалась целительница.

Богиня улыбнулась ей в последний раз, касаясь рукой лба.

– Тогда иди.

Тея судорожно хватанула ртом воздух, просыпаясь. Она неведомо каким чудом не разбудила спящего Юстиэля, подпрыгнув на кровати. За окном была глубокая ночь, сияние звёзд пробивалось сквозь редкие облака. Целительница перевела взгляд на мужчину. Сейчас, спящим, он казался на диво спокойным и умиротворенным. Словно ничего не было…

«Прости, что решаю за двоих», – мысленно извинилась жрица, потянувшись к разуму целителя и погрузив его в более глубокий сон. Теперь он не проснется, пока она не захочет этого или не умрет. Чары рассеются, если их владелец погибнет.

Девушка перебирала в мыслях разговор с покровительницей и вложенные ею знания. Ритуал казался совершенно не сложным и не требовал каких-то дополнительных условий или подготовки.

В лунном свете блеснуло лезвие, в следующий момент становясь черным. Тее пришлось взрезать залеченную ею же рану на груди, чтобы добраться напрямую до сердца. Щедро плеснуло кровью, но девушка даже не обратила на это внимания. Сейчас это не было важно, потому что после завершения обряда его тело будет полностью восстановлено.

Зеленые линии на сердце тускло светились и пульсировали. Алетейя коснулась пальцами бьющегося сердца и сосредоточилась, ныряя в общее сознание.

«Тея? Что ты делаешь?!», – Юстиэль выглядел взволнованным. Он не до конца понимал, что происходит. Но окружающее синеватое пространство было знакомым и это отчасти успокаивало.

«То, что должна», – отозвалась девушка, со смесью тоски и надежды вглядываясь в лицо целителя, – «Доверяй мне»

Более не слушая, жрица подлетела к центру печати и прикоснулась к ней пальцами, шепча что-то на древнем языке.

«Тея…», – синева вокруг заволновалась, пошла волнами. Откуда-то появился странный гул, который постепенно нарастал.

«Тея!»

Печать оглушительно взорвалась, разлетаясь на осколки и разметав даэвов в стороны. Там, в реальном мире, с рук девушки сорвался неудержимый поток сияния, который мгновенно перетекал в тело жреца, окутывая его свечением. Свет втянулся в кровь, вместе с ней разносясь по венам и артериям, насыщая эфиром непрочную материю, подпитывая разум и душу.

Перед глазами девушка с сумасшедшей скоростью проносились видения, она чувствовала, как они покидают её разум и вместо них образуется тянущая пустота. Вместе с ними уходила сила.

Когда поток иссяк, полностью поглощенный целителем, Алетейя произнесла последние слова ритуала. Новая печать сияла в закутках сознания Юстиэля незыблемыми хрустальными гранями.

Обессилев, девушка рухнула на целителя. На его груди не осталось и следа от ожогов, как и по всему телу.

– Что ты натворила… – с ужасом прошептал жрец, обхватывая Тею руками.

– Скажи… что любишь меня… – хриплым шепотом произнесла целительница. Её голос был не громче ветерка за окном, а тело постепенно таяло.

– Я… – Юстиэль растерялся, всматриваясь в лицо девушки. Она с надеждой вскинула взгляд, но было поздно. Фигура Теи осыпалась ворохом серебристых искр, мгновенно исчезнувших в воздухе. Пальцы мужчины зачерпнули пустоту.

====== Целитель душ ======

Прошло несколько месяцев с момента, как Алетейя осыпалась серебряный пепел на глазах у Юстиэля. Она не нашлась ни на одном кибелиске, не было её и в Храме, в который опальный целитель украдкой заглянул, прячась в просторной мантии с глубоким капюшоном. Сильно ссутулившись и неловко ковыляя, он довольно умело изобразил старца и остался неузнанным.

Однако стоило покинуть тяжелые каменные своды, мужчина понял, что плечи не хотят распрямляться, возвращая привычную осанку. Ноющая пустота в груди оплела сетями все мышцы. Юстиэль сделал ещё пару шагов, тяжело привалился плечом к стене Храма Изобилия и медленно сполз на пол, обхватив себя руками. Солнечный свет нещадно резал глаза даже под капюшоном, и жрец зажмурился. Несколько волн крупной дрожи сотрясли тело, и он замер, осторожно, мелкими порциями вдыхая теплый весенний воздух.

«Тея…», – пальцы судорожно вцепились в ткань плаща напротив груди. Он до сих пор чувствовал прикосновения целительницы, легкие, сияющие серебром лекарских чар и давшие ему эту проклятую, одинокую вечность. Полученная от жрицы память покорно возвращала сознание в моменты, которые пара целителей проводила вместе. Он упорно жил прошлым, распаляя старые раны, боясь забыть и потерять то сильное чувство, что пробуждали в нем глубокие синие глаза.

Мимо сновали даэвы, мельтешили питомцы. Совсем рядом остановился байкрон, усердно коптя голубое небо выхлопом. К реву двигателя примешался звон монет. «Щедрый» волшебник, восседавший на стальной машине, бросил милостыню скорчившемуся у аукциона попрошайке. Юстиэль поморщился и проследил прыжки мелких монет по камням. Они брякнулись совсем рядом, и звон болезненным уколом отозвался в голове.

В последнее время это случалось всё реже – вспышки неконтролируемых воспоминаний, спонтанно рвавшиеся наружу и словно рассказывавшие, что следовало делать и как пользоваться обретенной силой. «Целитель душ», – мысленно хмыкнул жрец, загипнотизированный блеском кинар перед собой.

– Кто успел, тот и съел! – крикнул незнакомый голос. Монетки смела ловкая, затянутая в рваную перчатку рука. Сам от себя не ожидая подобной прыти, Юстиэль подскочил на ноги, сгребая незнакомого даэва за грудки и впечатывая спиной в стену, к которой секундой ранее прислонялся сам. С головы слетел капюшон, и налетевший ветерок охотно забрался в спутанные светлые пряди, напоминавшие наспех собранный сноп соломы.

Лишь пронзив взглядом наглеца, жрец опомнился. Ему эта мелочь была совершенно ни к чему, и все же… Мальчишка-даэв, на деле оказавшийся начинающим стрелком, испуганно воззрился на ожившую горку тряпья. Молчаливый нищий, битый час сидевший около аукционного почтового ящика, оказывается, был даэвом последней ступени посвящения. А теперь взгляд почти лишенных цвета глаз, в которых едва-едва угадывался зеленый, не сулил горе-воришке ничего хорошего.

– В-вы чего? .. Я пошутил же! Пустите, – выдавил юноша и покорно высыпал в протянутую костлявую ладонь украденные монеты. Сухие губы мужчины растянулись в неприятной улыбке, а вторая его рука проворно легла парню на лоб, без особых усилий удержав в том же положении – прижатым к стене.

Парнишка лишь сдавленно охнул, когда терзаемый пестрыми бесконтрольными образами Юстиэль ослабил контроль над собой, позволяя эфирным сенсорам метнуться к его разуму. Секундного контакта было достаточно для струйки крови из носа и подкосившихся коленей. Жрец убрал от юного даэва руку и с презрением посмотрел, как тот осел на камни мостовой.

– На целителя душ, – усмехнулся мужчина и бросил юноше ранее украденные им кинары. А затем накинул на голову капюшон и поспешил прочь, понимая, что своей выходкой привлек слишком много внимания. Да и боль в голове усиливалась с каждой секундой, проведенной в большом скоплении даэвов.

До вылазки на Дерадикон ещё было прилично времени, которое нужно чем-то занять. Из всех свитков руки нащупали именно бертронский. Мягкое солнце в крепости ласково коснулось темного капюшона и попыталось огладить лицо Юстиэля. Вопреки обыкновению, целитель плотнее запахнул плащ. За его спиной возникла пара белоснежных крыльев.

Уже поднимаясь к Вратам Бездны, он бросил мимолетный взгляд на кибелиск. Неопытные даэвы попадали туда после схваток с волками, огромными медведями и краллами. Тяжело дыша, новички обменивались впечатлениями и восстанавливали силы прямо там, на прогретых солнцем камнях.

Целитель сделал последний сильный взмах крыльями и вытянул руку вперед к порталу, зажмурившись, чтобы не видеть картины внизу.

Легкое головокружение сменилось на полутьму Бездны. До осад ещё было около часа, но на главную площадь уже начали стягиваться бойцы альянсов. Жрец повел плечами и бегло глянул по сторонам, на несколько мгновений задержавшись в их рядах. Новое «зрение» позволяло ощутить их волнение, страхи, а у кого-то – даже боль от наспех залеченных ран, что получили в миновавших походах по подземельям.

Дыхание сбилось и стало тяжелым, а сердце замедлило свой ритм, еле-еле сжимаясь в груди. Целитель упорно касался каждого даэва эфирным импульсом так, чтобы «подопытный» даже не подозревал. Юстиэль одернул себя, лишь когда руки и колени начали слегка дрожать. Но смутно знакомое чувство согрело сознание, когда он понял, что стер отголоски боли у большинства бойцов.

Снова распахнув крылья, жрец направился вглубь Бездны, не пользуясь услугами привратника. Он помнил путь наизусть и мог преодолеть его с закрытыми глазами, что и сделал, позволив капюшону слететь с головы. Целитель подставил лицо прохладным потокам ветра, огибавшим его и трепавшим опостылевший плащ. Недолго думая, Юстиэль завис в воздухе, избавляясь от него. Темная материя ломанным силуэтом полетела вниз, а её бывший хозяин – вверх, направляясь на тускло светящиеся в золотистом тумане огоньки таверны.

А дальше все шло по накатанной – вежливый жадный шиго. Кружка эля и небольшая колба с мутно-зеленой настойкой, которую жрец тянул маленькими стопками. И густой молочно-белый дым прикуренной самокрутки. Помещение крутанулось перед глазами, но тоска и злость не хотели отступать. «Я ведь не должен ничего чувствовать? .. Или должен?»

Целитель поставил локти на стол и уронил лоб на раскрытые ладони, носом втягивая пропахший алкоголем и тлеющей травой воздух. Совершенно неожиданно на спине оказалась чья-то ладонь. Юстиэль невольно вздрогнул, пребывая в плену усиленных выпивкой чувств, он даже не заметил, как к нему подсел рыжеволосый асмодианин.

Кончики когтей скользнули по кольчуге, и рука обняла за поясницу. Губы склонились к уху элийца, шепча что-то. Целитель оторвал голову от ладоней и уставился в смотревшие на него серые глаза. Дурацкое чувство хождения по граблям кольнуло точку в спине, куда давным-давно вошел кинжал этого паршивца. Жрец сощурился и с улыбкой ткнул кончиком пальца в середину лба асмодианина, проверяя можно ли использовать эфирный сенсор против него.

Северянин удивленно округлил глаза, ощутив болезненный укол внутри черепа от такого, казалось бы, безвредного прикосновения. «Драться хочешь?» – недоуменно осведомился он, но объятий не разжал. Юстиэль отрицательно мотнул головой, скользнув пальцами со лба по скуле и щеке мужчины и закопавшись в рыжую шевелюру.

Ватные ноги и сильная когтистая рука увели на второй этаж таверны. Логичное завершение вечера, коим ветреный жрец не брезговал вот уже не первый год. Ласка в смеси с болью – вот чего так хотелось. Какой-то частью себя, целитель надеялся, что коктейль ощущений позволит забыться и хоть на краткий период снова стать собой. Но ленивая истома после всего случившегося в мешанине света и тени не помогла уснуть. Не смогли сделать это и сердитые серые глаза.

– И впрямь… я ничего не чувствую, – флегматично вздохнул Юстиэль, игнорируя горячие губы, скользящие по своему плечу. А затем и вовсе отмахнулся от рыжего любовника, как от навязчивого комара, и встал с постели.

Элиец наспех оделся, удостоив асмодианина лишь беглым взглядом, и покинул таверну.

Потоки эфира окутывают Атрею. Они всюду и хранят память о всех тех, кто ушел и не вернулся. В них заложены их эмоции, их чувства, их души. Стоит только прислушаться к шепоту ветерка и возможно будет разобрать отзвуки родных голосов. Они зовут, когда крылья окутывают уютным пологом, отдаляя боль и горечь поражения. Они помогают, приходя с силой эфира, облеченные в заклятия. Они всегда рядом, даже если нам кажется, что мы одни.

– Тебе пора уходить, – в храме как всегда светло. Тее казалось, что ночь наступает только снаружи, а здесь всё сияет в любое время суток. Будто бы само понятие времени не касается этого священного места.

– Чем я это заслужила, покровительница?

Богиня протягивает руку, ласково оглаживая по волосам, как несмышленую девочку.

– Разве это важно? Тебя ждут.

Алетейя украдкой вздыхает, не решаясь поднять взгляд. Разум захватили совершенно неподобающие эмоции – смятение, неуверенность, горечь. С изнанки всё было видно, как на ладони, и увиденное выбило девушку из колеи. Тея не была уверена, что ей стоит возвращаться.

– Перестав быть целителем душ, ты не перестала быть собой, – с улыбкой отзывается покровительница, – Не дай своему страху сбить тебя с пути.

– Хорошо, – послушно кивнула целительница, – Но ведь… я не буду помнить ничего, верно?

– Верно. И это к лучшему. Ну же, иди…

Тея не знала, сколько прошло времени. Сознание проснулось словно само собой, а тела не существовало. Девушку окутывало ощущение свободы и странной, невыразимой тоски. Будто она потеряла что-то важное. Постепенно воспоминания возвращались. Вместе с ними обретала иллюзорную материальность и её душа. Целительница понимала, что это лишь эфир, что её не существует на самом деле, что она умерла. Но так было проще. А потом она очутилась у ступеней уже знакомого Храма. Алетейя не знала, почему богиня так ей благоволит, полностью покорившись судьбе. И когда та завела разговор о возвращении в материальный мир, девушка почти не удивилась.

Теперь перед ней сиял золотистый портал, в котором виднелась площадь Элизиума. Тея знала, что стоит ей шагнуть туда и все воспоминания, все сомнения и тревоги растворятся в спасительном забытье. Как и её чувства.

Ни любви, ни тоски, ни жалости.

Но выбирая между памятью и шансом попробовать ещё раз, Алетейя конечно же выбрала жизнь.

«Мы обязательно встретимся снова…», – подумала девушка, рисуя в мыслях образ зеленоглазого целителя, – «Даже если я тебя не узнаю…»

По столице живо расползались слухи. Видано ли, неизвестно откуда взявшаяся девушка всего лишь за неделю добивается последней ступени посвящения и должности офицера! А ведь ни роду, ни племени – на все расспросы отмалчивается, и досье на неё нет. Странно…

– Тея? – целительница на мгновение отвлекается от избивания тренировочного манекена и оглядывается. Занятие прервал высокий даэв, закутанный в мантию. Он был смотрителем в библиотеке мудрецов, а сама девушка – его частой гостьей. Она читала запоем, засиживаясь допоздна, словно пытаясь узнать всё на свете.

– Здравствуйте, – вежливо склонив голову, жрица ждала продолжения.

– Не могла бы ты оказать мне услугу? Нужно доставить в Башню Света кое-какие бумаги, а у меня совершенно нет времени.

– Хорошо, – на секунду задумавшись, кивает девушка, – Забегу перед осадой Силлуса.

– Спасибо, – даэв улыбнулся, глядя на свою подопечную.

Он был первым, к кому обратилась эта странная девушка, растерянно бродившая по городу. И единственным, кто знал истинную причину её молчания и отсутствия каких-либо документов – она не помнила ничего из своей жизни, ни кто она, ни сколько ей лет, ни откуда она. Всё, что знала блондинка – своё имя, Тея. И то оно ей не нравилось и целительница морщилась каждый раз, когда к ней обращались.

Тея отвернулась, посчитав разговор законченным, и продолжила. В ладонях соткалась очередная молния.

Обучение давалось ей легко. Будто бы она проходила всё это раньше и теперь только восстанавливала навыки. Может так оно и было, жрица, поглощенная активной жизнью, совершенно об этом не задумывалась.

Только по ночам, проводимым в маленькой комнатушке в Элиане, она периодически ворочалась с боку на бок, не имея возможности сомкнуть глаз от смутной тревоги. Что-то было не так… Что-то очень важное, что она должна сделать. Но что?

====== О вреде болезней и женщинах. ======

Закованный в бутафорскую броню конь описал очередной круг, обходя фонтан в крепости Тиамаранты. Знамя легиона на боку жеребца отчаянно вздрагивало в такт неровной, раздраженной поступи животного. Эфирная узда, привязывавшая магическое существо к владельцу, вполне позволяла такую прогулку.

Хозяином, судя по всему, был блаженно сопевший на бортике фонтана светловолосый целитель. Притом его не волновали ни брызги довольно холодной воды, уже обильно вымочившей доспех, ни ругань возвращавшихся с Дерадикона даэвов. Умудрившись боком улечься на неширокий парапет, жрец положил согнутую в локте руку под голову, а вторую крепко прижал к груди.

Вельскуд неопределенно хмыкнул и вздернул бровь, наблюдая как маявшийся от скуки конь подошел к спящему и склонил голову. Мягкие губы коснулись макушки незнакомца, затем втянули часть закрывавших лицо волос. Жеребец звонко чихнул, отфыркиваясь, и ударил копытом оземь, а его хозяин даже ухом не повел.

Элементаль ветра нетерпеливо рыкнул на замершего заклинателя, но мужчина лишь приложил палец к губам, скрытым темной полумаской, и покровительственно потрепал зверя по гриве. Его уже начала забавлять рисовавшаяся перед глазами картина. Неунывающий жеребец перебрался с волос на «рогатый» обруч своего хозяина. Пожевав железку, животное снова осталось недовольно и мотнуло головой, сдернув оную с головы целителя.

Гулко брякая, вещица укатилась прямиком к ногам Вельскуда. Маг наклонился и подхватил обруч, повертев в руках. На проверку он оказался трофейным головным убором из Рунадиума. Заклинатель медленно поднял взгляд обратно на непутевого жреца и его лошадь. И как раз вовремя: замученный скакуном блондин нервно махнул рукой, отбиваясь от животного, и решил перевернуться на другой бок, что грозило падением в фонтан.

Несколько размашистых шагов помогли заклинателю очутиться рядом. Конь сверкнул на незнакомца недобрым взглядом и тихо заржал, всхрапнув. Вельскуд уже наклонился, вытянув руку вперед, чтобы поймать целителя хотя бы за шкирку, но не успел. Мужчина благополучно перекатился со своей импровизированной лежанки прямиком в воду.

– Твою мать! Да чтоб тебя… ахр… ах… мфф… – задыхаясь от негодования и попавшей в нос воды, тотчас зафыркал целитель. Пробуждение явно ему не понравилось. Мало того, напротив склонился какой-то подозрительный тип, чье лицо закрывала маска, и протягивал руку. Так, словно он и столкнул спавшего в воду. А попытка схватиться за конскую шею и выбраться из фонтана не увенчалась успехом: строптивый жеребец попросту укусил своего хозяина и, гордо вздернув голову, ускакал нарезать очередной круг возле фонтана.

Вельскуд предусмотрительно отдернул руку от багровеющего жреца и выпрямился. Верный элементаль ветра проворно отступил за своего хозяина, свернувшись за подолом иссиня-черной мантии. Маг тяжело вздохнул, глядя на поднимающегося из воды жреца. На тот момент он сильно походил на какого-нибудь анклотля, неловкого и громко сопящего. Холодная вода ручьями стекала с тяжелого доспеха и волос.

– Ну, и зачем ты меня… ааа! – начатая было гневная тирада беловолосого была прервана кусочком коварной скользкой тины, так неудачно попавшейся под ногу. Целитель округлил глаза и отчаянно взмахнул руками, отклоняясь назад. Он готов был снова рухнуть в воду, но на этот раз Вельскуд успел ухватить того под локоть и рывком вернуть в вертикальное положение.

– Я тебя не толкал, – прошипел маг и сунул в руки горе-лекарю потерянный ранее обруч. Заклинатель не отпустил жрецовского локтя, пока его обладатель не переступил бортик злосчастного фонтана и не оказался «на суше». Теперь целитель стоял рядом и отчаянно клацал зубами: тяжелый доспех вымок и остыл настолько, что распространял волны холодной дрожи по всему телу.

– Отвратительно, – только и застонал жрец, ссутулившись. Под его коваными сапогами уже натекла приличная лужа, от которой Вельскуд аккуратно отступил. Мокнуть самому в его планы никак не входило. Маг забыл о притаившемся за спиной элементале и наступил бедолаге на лапу. Создание громко и протяжно заскулило, подхватилось и рвануло прочь. В тон вою эфирного пса заржал и жеребец целителя. Взвившись на дыбы, конь некоторое время молотил передними копытами воздух, а затем вприпрыжку устремился за элементалем.

Маг и жрец одновременно коснулись ладонями своих лиц и тяжело вздохнули. Жесты получились настолько похожими, что их владельцы недоуменно замерли и стали медленно опускать ладони со лбов, открывая обзор и убеждаясь в синхронности.

– Неудачный Дерадикон? – вдруг буркнул Вельскуд, чтобы разбить затянувшееся недоуменное молчание. Эти почему-то напуганные зеленые глаза целителя, буквально впившиеся в его лицо, начали напрягать.

– Угу, – отозвался блондин и медленно убрал руку от лица, но затем быстро поднес обе ладони к губам и носу, зажмурился и звонко чихнул. Недавно возвращенный на голову обруч Грендаль снова со звоном укатился в сторону.

– Будь здоров, – машинально выдал маг и, ловко поддев вещицу носком сапога, подкинул ее вверх, а потом легко поймал уже рукой и протянул обратно владельцу.