Текст книги "Венок Альянса (СИ)"

Автор книги: Allmark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 87 страниц)

Президент пригласил её не в кабинет, а в залу, похожую на гостиную, с большими светлыми окнами – видимо, хотел, чтоб встреча прошла в более спокойной, непринуждённой обстановке. Она подспудно промелькнувшей мыслью отметила, осторожно садясь на широкий мягкий диван, как приятно матово переливается ворс его обивки. Что-то такое стояло в их гостиной… Мебель, доставшаяся от бабушки, отцу больших трудов стоило перевезти её, но он ни за что не соглашался продать её и на новом месте заказать новую…

– Я понимаю ваши чувства, мисс Сандерсон. Мне действительно жаль, что всё так печально совпало, но поймите и нас – ситуация не допускала промедления. Корабль, потерявшийся в гиперпространстве, обречён…

– Нет-нет, я понимаю, поверьте… Мой сын и другие пассажиры эвакуированы, это главное, как бы мучительно ни было это ожидание – я помню, что этих бедняг на пострадавшем корабле тоже кто-то ждёт. Они в том же положении, нельзя спасать одних, пренебрегая другими… Я пришла совсем не поэтому. Алан… Я беспокоюсь не из-за себя. Понимаете, они ведь передали, что не стали спасать багаж… Его лекарства остались там.

– Это очень скверно… Без них он может…?

– Нет, он не умрёт. Проблема в другом. Я не знаю, сказал ли он, я надеюсь, что сказал, если нет – свяжитесь с ними, пожалуйста, и скажите… Он должен спать в одиночестве. В отдельной комнате, желательно с как можно более толстыми стенами. Во сне ему тяжело контролировать это, и его кошмары… плохо влияют на тех, кто рядом. А на кораблях часто очень тонкие перегородки, а у него всё же очень высокий рейтинг… Вот почему мне так хочется, чтоб он как можно скорее вернулся ко мне. И… Не знаю, может быть, абсурдом было надеяться, что среди тех, кто отправился в новый мир, найдётся кто-то достаточно сильный, чтобы справиться с этой проблемой, исцелить его…

– Думаю, мисс Сандерсон, не стоит беспокоиться, время, которое потребуется для отбуксировки лорканского корабля… ну, будет не очень велико. Он не успеет уснуть. К тому же, он ведь и сам помнит о своей проблеме… Хотя, конечно, то, что ему необходим постоянный приём препаратов, усложняет дело, и ставит капитана Ли в очень сложное положение…

– Нет-нет, я не готова сказать, что ради одного Алана и его проблем стоило бросить подбитый корабль на произвол судьбы. Просто… нужно соблюдать осторожность, понимая, что…

– Если уж говорить об осторожности… мисс Сандерсон, я вынужден задать этот вопрос. Этот артефакт, из-за которого всё произошло… Вы видели его раньше?

Шеридан понимал, что этот разговор может и не дать толку. Когда он говорил с другими пассажирами, рядом с ним была телепатка, которая могла оценить искренность их ответов, сейчас же он просто не успел никого вызвать. Но он надеялся, что может и сам понять, лжёт ли ему Кэролин.

– Нет… Такого – нет. Конечно, я видела разное в то время, когда… Когда со мной сделали это, вживили эту машину в мою голову. Там, в лаборатории, были различные устройства… Некоторые из них наводили ужас на самих… учёных… Но с тех пор, все эти годы – я ничего такого не видела, надеялась, что не увижу.

Очень похоже, что она говорит правду. Либо она так хорошо играет…

– Что ж, тогда ещё один вопрос… Вы помогали сыну укладывать вещи? Он делал это при вас?

Глаза Кэролин расширились в испуге.

– Вы имеете в виду… Вы полагаете, это Алан пронёс на корабль это отвратительное устройство? Нет, нет… Это невозможно, он бы… Где бы он это взял? Он ведь почти никуда не ходил, только в школу и в больницу… Его круг общения… был невелик, и просто некому бы было… втянуть его в подобное. Я понимаю, вы, может быть, не поверите мне, скажете, что любая мать будет оправдывать сына, но Алан действительно не тот, кто мог бы связаться с подобными вещами… Он даже алкоголь никогда не употреблял! И он… поверьте, он прекрасно понимает, как серьёзно всё то, что с ним происходит, он не станет сам добавлять себе проблем!

– Однако же, получается, добавил, когда взял в руки этот артефакт.

Кэролин облизнула пересохшие губы.

– Видите ли, господин президент, как раз в том и дело. Алан… он ведь понимает, что его сознание уязвимо перед… этими технологиями. Он не стал бы так рисковать, и он… Если б он коснулся этой вещи хоть раз до того момента – я б знала об этом, поверьте. Боюсь, что и много кто знал бы… из новостей.

Шеридан кивнул. Звучит разумно. Если Алан не способен устоять перед притяжением этих технологий – может быть, Кэролин излишне высокого мнения о благоразумии сына, полагая, что он не мог бы ввязаться ни в какую авантюру, но то, что в таком случае соединение с артефактом и последующие проблемы случились бы раньше – мысль, заслуживающая внимания. Может быть, Сандерсонов и рано сбрасывать со счетов, но круг подозреваемых, как бы то ни было, всё более сужается, по мере того, как он переговорил уже почти со всеми спасшимися пассажирами. Нужно, конечно, дождаться ответа на запрос – обо всех пассажиров и экипаже, и желательно до возвращения «Белой звезды» и до отправки рейса к новому миру. Возможно, одному из этих людей надлежит отправиться совсем в другое место…

Андо медленно шёл по кораблю, касаясь пластиковых серых переборок и прикрыв глаза. Коридоров на «Белой звезде» было всего три, и, кажется, во время своей прогулки он шёл уже по последнему неизученному им. Его окружали звуки, жужжание сплетённых систем двух кораблей, треск электричества, гул голосов и мыслей тех, кто был поблизости. Если закрыть глаза, можно было представить тот самый, первый сон, который Андо видел ещё совсем маленьким. Песнь корабля, рыжие кудри, полуулыбка на губах матери, меняющиеся картинки на стенках каюты, и блики в графине с водой. Если закрыть глаза и просто отдаться этому ощущению, то можно почувствовать себя дома, в странном месте, которое сердце определяет, как родное. Технология Минбара и Ворлона тоже пела, голосом, который слышал Андо, словами, которые понимал Андо. Сквозь пелену этого почти счастья телепат почувствовал присутствие, совсем рядом, и распахнул огромные серые глаза. Прямо перед ним на скамье сидел Алан.

– Здравствуй, Алан, – остановившись рядом с ним, проговорил рыжеволосый телепат, – Ты, наверное, не помнишь меня. Наша первая встреча не была из тех, какие можно назвать «приятными», но я всё же рад с тобой познакомиться.

Улыбка Андо далась почти легко, только уголки губ дрогнули, словно в спазме, но в целом он справился. Если смотреть на мальчика вот так, то можно и не замечать тёмного, враждебного внутри него. Алан не виноват, одернул себя Андо. Вспомнился Центавр, голос дракхианских командиров в громкоговорителе, маслянисто переливающаяся кожа Стражей. И это только то, что знал и видел сам Андо, стараясь не «вспоминать» корабли Теней и их самих. Переборов желание сейчас же залезть к мальчику в голову и выжечь ко всем чертям этот черный, оседающий на сознании дым – рано, рано, нельзя действовать на порыве, безрассудно, он должен быть готов, он должен довериться – Андо присел с ним рядом. Брюки и пиджак, что он в спешке даже не переодел на Минбаре, были не самой удобной одеждой, но парень не позволял себе думать о подобной ерунде, а просто расстегнул верхние пуговицы рубашки, а пиджак и вовсе снял, перекинув через руку.

– Меня зовут Андо. Как ты себя чувствуешь сейчас?

– Я… Думаю, ничего, спасибо. Нет, я помню… почти всё. Помню, что это вы уничтожили артефакт. Как вы смогли это сделать? Для этого ведь нужна невероятная сила…

Андо улыбнулся, созерцая свои руки, сжимающие пиджак.

– Мои способности гораздо выше того, что ты видел. Этот дар передался мне от матери. Странно видеть перед собой телепата, которому не показалось знакомым моё лицо. Впрочем, это хорошо, мы сможем начать знакомство с абсолютного нуля. Если говорить моё полное имя, то Г’Андо, сын Гкара, другое имя – Андо Александер.

– Мне знакомо ваше лицо. Точнее… я просто понимаю, о чём вы говорите. То есть… всё это должно, конечно, рождать очень много вопросов, но я не привык задавать такие вопросы, обычно мне просто… не до этого. Поэтому я просто не знаю, что сказать. Кроме благодарности за то, что спасли нас всех, не убив при этом меня.

– Не я один спасал, если уж быть честным, то я как раз не спасал, а деактивировал. Некая ударная сила, пока остальная группа помогает гражданским, должна отвлекать или же разбираться с угрозой. Вот я – такая сила. Выводили пострадавших рейнджеры, им нужно говорить спасибо, или Джону Шеридану, за возможность мне помочь вам всем. Я часто думал о тебе, пока летел сюда, думал, каким будет наш разговор, оказался он… другим. И, раз уж мы разговариваем, хочу сказать тебе нечто важное, для меня, да и для тебя тоже. Теперь мы с тобой не чужие друг другу, хотя, думаю, для любого телепата его брат не чужой. Но мы отныне родственники, ведь твоя сестра, Офелия, является с недавних пор моей женой.

Алан обратил к Андо огромные глаза.

– Офелия?

– Да.

– Я не имел с нею связи… очень давно. Где вы нашли её?

– На Земле. Я очень хотел с ней познакомиться. Как и с тобой.

– Да, наверное… Наверное, это странно – то, что вы, при вашем происхождении, этого захотели. Но странного вообще слишком много. Наверное, я не верю до конца, что всё это реальность. Лучше б это было сном.

Андо посмотрел на Алана, осторожно сканируя его ментальное поле. Немного помолчав, он коснулся руки мальчика, переплетая свои пальцы с его – холодными, словно он замёрз, хотя здесь было совсем не холодно.

– Все будет хорошо. Ты не виноват в том, что произошло, – заглядывая в глаза Алану, тихо произнес Андо, – Ты не мог знать, и тем более не мог предвидеть. Не стоит винить себя, лучше подумай о том, кто действительно мог это сделать. И, если уж тебе так нужно, вини его. Это не ты пронёс устройство на корабль, я знаю это, так почему ты сам не совсем уверен в своей невиновности? Кроме того, будь это сном, мы, возможно, не смогли бы встретиться никогда. Ваш корабль направлялся в Новый мир, а наш с Офелией путь туда не лежал, так что это не неудача, а наоборот. Попробуй думать об этом в таком ключе, и, возможно, мир вокруг тебя перестанет быть черно-белым, как сейчас.

Приглашение остаться на корабле, впрочем, Виргиния восприняла с радостью – как потому, что хотела ещё раз увидеть лорканского принца (если он действительно говорил о себе правду, то теперь она прониклась к нему нереальным сочувствием), так и потому, что добровольцем на починку вызвался Андрес, который, как все, кто долгое время жил, мягко говоря, на не очень легальном положении, умел много что, и заявил, что хоть эти синерожие и бесят его своим ханжеством, у него уже руки ноют без дела. Алан же вернулся на «Белую звезду», сказав, что не мытьём, так катаньем намерен выклянчить у Далвы какие-нибудь стимуляторы – дорога, из-за чудовищной нагрузки на двигатели «Белой звезды», обещает быть долгой, и он не уверен, что сможет не спать всё это время.

– Оно точно, – улыбнулся Андрес, – иди уж. Мне, например, тоже и своих психозов хватает.

И Виргиния, и Алан уже знали, что говорится это совершенно беззлобно. Андрес бывает своеобразен в выражениях, но это особенность натуры, которая шокирует разве что с непривычки. Поэтому, напросившись к нему в подмастерья, она охотно слушала байки о его бурной юности, между делом грустно вспоминая, как первое время думала – ведь и он, будь чуть постарше, мог бы быть её отцом…

– Так вот, Лаура… Мы её называли просто Малышка. Знаешь, такая вот… Росту полтора метра с кепкой, отваги – вагон. Я, когда Марат мне её в напарники назначил, пальцем у виска покрутил, он говорит – увидишь… Ну и увидел. Ну, проникли мы туда благополучно, Малышка загодя форму спёрла у какой-то санитарочки, меня под стекольщика, значит, переодели… Но на втором этаже нас остановили, тоже всё же у них охрана не дремала… Ты бы видела, как она у них под ногами проскочила! Они на полу так и растянулись оба… Ну, добрались мы до щитка… После этого у них проблем и без нас хватило, там все психи повыбегали… Малышка ещё возле щитка дымовую шашку взорвала, всё вслепую… Ну, нашли мы Диего, Салли нашли… Диего с нами связь держал, говорил, к Салли почти получилось подобраться, пока у него передатчик не отобрали, за ручку приняли, подумали, он ею заколоться хочет, придурки… А мы уж там не знали, что и думать, чего Диего замолчал… А как выйти – там уже на выходе… Ну, тут Диего помог, конечно, вырубили там парочку, раздели… Мы с Салли через чёрный ход, Малышка с Диего через главный. Диего говорил, ещё разоралась там, вроде как, чего вы здесь столпились, там пожар, там люди без сознания… И Диего у неё на плече, якобы без чувств, дыма наглотался… Их в «скорую», они на той «скорой» к точке встречи и приехали – водителя выкинули по дороге… Марат потом сказал: у вас без нахрапа бы это не получилось, а больше нахрапа, чем у Малышки, ни у кого нет. Пошёл бы кто не такой отмороженный – десять раз бы успели схватить. Нас, конечно, ещё Луис прикрывал, у чёрного хода ждал – мне одному Салли б нипочём было не дотащить, пристрелить проще сразу… Но думаю, Малышка б и одна справилась, да вот Салли в лицо только я знал.

– А Салли – он кто? Тоже из ваших был?

– Ага. У него способности проснулись уникально поздно – в тридцать лет. Таких случаев раз-два и обчёлся, обычно или сразу, или в подростковом возрасте, а тут – в тридцать лет. Представляешь, мужик успел жизнь построить, образование получить – гениальный химик, между прочим, как химик он и их, и нас интересовал… И ведь всего П3, тьфу, а жизнь сломало…

– А как он в клинику-то попал? Я, вообще, думала, у Пси-Корпуса свои клиники.

– Обычно свои. И вот из них чёрта с два так просто сбежишь. Салли просто… ну… когда у него всё это началось… В общем, сплохело ему малость, его туда и забрали. Там-то разобрались, копы к нему приходили, но с него толку, он не в кондиции, решили подождать, пока в себя придёт… Мы, к счастью, успели раньше. Нормальным он так до конца и не стал, но человек хороший был… Диего тоже так и не оправился после той операции, через два года с печенью окончательно загнулся, он же, чтоб попасть туда, столько галлюциногенов выжрал…

– И всё ради того, чтоб вытащить одного человека?

– Ну ты шутишь! Какую-никакую, но жизнь мы этому человеку спасли, не там, так в Корпусе его б доконали, а так всё же… Домой-то ему всё равно не судьба было вернуться… А какие бомбы мастерил! Вот такая, со спичечный коробок, а как рванёт… Это уж как того стоило. Ох, это что, как мы в одну конторку через вентиляцию ползли… Малышке-то хорошо, а я там едва не застрял, всю операцию чуть не провалили… И самое противное, обратно тем же путём пришлось. И шустро, тут уже таймер подгонял. Я вот тогда понял, что такое клаустрофобия.

Виргиния смеялась.

– Да, не поздоровилось бы мне, узнай твоя мамочка, какой романтикой я тебя тут кормлю.

– Да ничего такого, она по молодости тоже чудила будь здоров, поверь.

– Да теперь уж верю, в кого-то ж ты такая уродилась.

Виргиния долго колебалась, рассказывать ли ему… Но Андрес, при всех своих особенностях, внушал странное доверие. И, мало ли… Всё же он знает об этом мире много…

– Не, я корпусовскую верхушку не так хорошо знаю… Вживую, сама понимаешь, не знаком был. Не наш уровень, ты что. Местных своих мы, конечно, всех знали… Ровно настолько, чтоб своевременно прореживать их ряды, – Андрес хищно вонзил отвёртку в гнездо, – оно конечно, если б кого-то из них положить – за такое ни один из нас жизни б не пожалел… Да вот не почитали они наши края своим сиятельным визитом. Так что, конечно, кое-какую информацию имели, от товарищей из других регионов.

– Ну да, глупость с моей стороны, конечно, мы ведь даже жили… очень далеко друг от друга. Хотя это не особо аргумент, вообще-то, они-то везде ездили, по всему сектору, не то что по всей планете. То есть, ты… ты с самого начала среди нелегалов был? Тебя даже не забирали в Корпус?

– К счастью, нет. Мне удалось сбежать сразу, как почуял, чем запахло.

– А… почему? Ну, я понимаю, вопрос может звучать глупым и даже кощунственным, но ведь были и те, кто вступали. Тем более, тебе было только 15, ты ведь мог ничего ещё не знать, а с их психологической обработкой задурить мозги ничего не стоило. Многие же верили…

– Ну как сказать, – зло усмехнулся Андрес, – может, потому, что 17 детей, зачатых в одной и той же клинике искусственного оплодотворения, выросли чем-то явственно похожими друг на друга? И 10 из них – с телепатическими способностями… Трое из них – два телепата и один нормал – жили в нашем районе, мы ходили в одну школу. Каково это было для моей матери, женщины глубоко религиозной, кристальной чистоты, которая вышла замуж девственницей, которая и помыслить никогда не смогла бы об измене мужу? Она всего лишь хотела подарить своему мужу хоть одного ребёнка, да вот увы, естественным путём это всё никак не получалось!

– Боже, они что…

– Да-да, так точно! Разумеется, это вопиющее нарушение, и врачебной этики, и правил Корпуса, наверное, тоже, только вот знаешь, что? Никто так и не понёс за это наказания! Того врача, разумеется, не нашли – я полагаю, не очень и искали. Двое из тех детей всё же попали в Корпус, потом умерли в лагере «меченых», одна девушка покончила с собой сразу после пробуждения способностей, ещё двое вместе со мной ушли в подполье. Остальные выбрали приём лекарств… Сейчас из этого выводка остался, насколько знаю, только я.

– Какая же жуть…

– Корпус – это воплощение двуличия. На словах они стояли на страже порядка, помогали и телепатам – раскрыть и отточить способности, и нормалам – защититься от неподконтрольных телепатов, которые, конечно же, все как один будут им угрожать… А на практике они не против посоздавать эту угрозу сами, и не было такого, чего б они погнушались ради своих целей. Больше телепатов – больше их сила. Так что незаконнорожденные дети – это и правильно, и прибыльно, главное, конечно – не спалиться. А почему твоя мать сама не узнала? Подать запрос, после падения Корпуса, было ведь не сложно, тем более при её связях, она б его из-под земли достала.

Виргиния вздохнула.

– Ну, она материалы судебных дел просматривала – среди них его не было вроде… А глубже копать боялась. Прямо запросто официальный подавать…

– Чего тут бояться?

– Ну как… самого интереса такого боялась. Мы с ней до последнего ругались на эту тему, пока я её не переломила. Да, она боялась… Раскрытия этой истории боялась, и не только… Она ж не знала о нём ничего, что из него там могло вырасти! Вдруг, решил бы меня отобрать? Корпуса уже нет, а наследие осталось.

– Тут она, конечно, права, девочка. Война долго бывает не закончена после того, как объявят об её окончании.

С помощью Андреса она, когда чинила автоматику в коридоре, сделала для себя копию карты для комнаты, точнее, камеры лорканского принца.

Первым делом, конечно, она забежала навестить Алана. Он, в отличие от лорканца, похоже, обрёк себя на заточение добровольно. Ему пошли навстречу, выделив отдельную каюту – учитывая, что кают всего 10, а население увеличилось более чем вдвое, это сильно. Остальным предстояло размещаться по двое, а кому и по трое.

– Далва сказала, что не даст мне стимуляторов.

– Ну, наверное, Далве виднее, она всё-таки врач. Стимуляторы садят сердце, развлекаться подобным смолоду не стоит. Хотя и в старости не стоит…

– Далва ничего не понимает! Лучше одно испорченное сердце, чем десяток спятивших мозгов! Мало вам Дерека?

– Ну, строго говоря, у тебя нет никаких доказательств, что ты что-то там усугубил в состоянии Дерека. Знаешь, то, что он пережил… Я б тоже свихнулась, даже без всякого тебя рядом.

Алан покосился на неё с тоскливо-иронической усмешкой.

– Ты ж, помнится, сказала, что ничто не способно свести тебя с ума?

– Так и есть, а то, что тоже свихнулась бы – речевой оборот. В том смысле, что парня можно понять. Короче говоря, хватит психовать, мы уже скоро прибудем к Лорке, может, у них там есть что-то наподобие твоих лекарств? Ну, ребят с приветиком у них там, как посмотрю, навалом, должны ж как-то выживать, как раса?

– Не смешно.

– Да это вообще неблагодарное дело, тебя веселить. Но смотреть на кислую рожу, знаешь…

– Не смотри, не приглашали.

– Я всё равно буду помнить, что она у тебя кислая. Настройся на позитивный лад, а? Скинем это синее недоразумение с себя – и на всех парусах на Минбар, там наши мамочки хороводом по потолку ходят…

Нервное напряжение, видимо, сказалось, и Алан зашёлся хохотом.

– Зачем ты это сказала? Ой, не могу… я ж представил!

– Заткнись, я теперь тоже!

Атмосфера немного разрядилась, и Виргиния сумела свернуть на привычную и любимую струю – азартной и беспечной болтовни. Да и всё же, тем, кто оказался заложником одной и той же страшной и непонятной ситуации, неизбежно хочется поделиться друг с другом, поговорить о жизни, о семье, о страхах и привязанностях, обо всём, что на душе и хорошего, и плохого. И как бы Алан ни старался дистанцироваться и оберегать всех от любого лишнего соприкосновения с ним – ему это на самом деле тоже совсем не чуждо.

– Вот такие дела, ага. Побочных детей у моего отца куча – от секретарш, официанток, горничных… До женского пола папаша всегда был охотник, а избавлялись от последствий далеко не все – папочка относился к этому своеобразно, щедро выплачивал алименты, пристраивал байстрюков в хорошие школы… Что его имя треплют, так это его не волновало… Ну, мать ему, конечно, скандалы устраивала, но как-то без огонька – видимо, потому, что сама не без греха, хотя об этом отец так и не узнал. Искренне удивлялся, откуда в семье телепат, сроду такого не было…

– А у меня только одна сводная сестра – Офелия. Мы мало общались. Теперь жалею.

– Ой, думаю, и не одна. Может, и в этом корабле какие-нибудь твои родственники есть. Ни у одного нормала нет столько внебрачных детей, как у телепатов, это все знают. Потому что им положено размножаться строго по регламенту и с кем прикажут, а сердцу, да и другим органам, на пси-уровни плевать. А что эта Офелия? Она уже улетела, не ждала, как вы, до последнего?

Алан вздохнул.

– Офелия… Пытаюсь осознать, что её тоже увижу, когда вернёмся на Минбар. Такой бред, на взгляд нормального человека – я услышал о ней от незнакомца, который, оказывается, её муж. Вообще-то, должно быть стыдно. Она моя сестра, а мы почти не общались. Мама стеснялась её лишний раз трогать, и Офелия нас, кажется, стеснялась тоже. У Офелии своя жизнь, муж, и скоро вроде как будет ребёнок… И с одной стороны, незачем мне с нею общаться, я не та родня, которой можно радоваться. С другой – я всё же должен с нею встретиться. Должен, и всё. Просто чтобы она не думала, что мне наплевать… Отец так и умер, думая, что мне плевать на него. Нельзя так поступать с ней. Интересно, встретилась ли с нею мама… Ей всегда было тяжело даже говорить об Офелии…

– Ну, это бывает, когда у одного мужчины две семьи… Женщины при этом как-то не знают, как себя вести. И ты тоже не стыдись этой неловкости. То, что вы брат и сестра, не значит, что вы обязаны обожать друг друга, как бы жестоко это ни звучало. Вы не выбирали личную жизнь ваших родителей. А у тебя девушка есть? А хоть была? Ой, ну не смотри на меня волком! Ладно, побегу я посмотрю, что там у лорканцев. Хоть свет наконец нормально отладили, и с криокамерами наконец никаких сбоев, а то уже хотели перетаскивать ихние трупы к нам, а они б наверняка разорались, что наши криокамеры совершенно бездуховные…

– Ого, я смотрю, они тебя развязали… Прогресс в отношениях.

При виде вошедшей Виргинии арестант просиял.

– Да… Они решили, что теперь, на подлёте к дому, я уже никуда не денусь…

Землянка удовлетворённо хмыкнула, отметив, что эффект от их занятия по языку есть.

– …К тому же, мне необходимо молиться сейчас, а это делать следует только стоя подобающе.

– О, извини, я не вовремя зашла, пойду, не буду отвлекать…

– О нет-нет, Виргинне, прошу, остаться, отвлекать меня!

– Что?!

Видимо, от волнения у лорканца снова начались трудности с подбором слов, не говоря уж о грамматическом построении.

– Это очень хорошо, если ты делать чтобы отвлекать меня. Это проверять, что крепкая вера. Когда крепкая вера, ничто не отвлекать от молитвы на Наисветлейший. Но как я знать, крепкая ли моя вера, если ничто и не отвлекать?

– Чудно… Ну ладно, если что, ты сам это предложил. А твои надсмотрщики не заявятся совсем некстати? Хотя они вроде бы заняты там…

Лицо принца стало грустным.

– Они говорят, что я ещё молод и некрепок, они б очень рассердились, если б узнали, что ты здесь. Но это оскорбительно для меня. Я уверен, что это мне не во вред.

Через некоторое время, впрочем, Виргиния с некоторой улыбкой подумала, что взрослые были насчёт юного принца правы. Сосредоточиться на молитве он так и не смог. И ведь вроде бы под благовидными предлогами.

– А ты веришь в бога, Виргинне?

– Да не знаю. У меня как-то не было времени подумать об этом.

– Как это – не было времени?!

– В том смысле, что моё воспитание не предполагает выделение в день какого специального количества времени на размышления о боге, как это делают у вас, да и не только у вас… И вообще… Мы, конечно, не атеисты, нет, некий религиозный минимум у нас всегда был… Но подчинять этому всю жизнь… Это для фанатиков. Говорят, конечно, человек обращается к богу в трудную минуту… Не знаю. Я вот в эти часы на корабле, охваченной этой жуткой хренью, не обращалась. Наверное, просто было совершенно не до таких мыслей, или просто недостаточно отчаялась… Мама вот говорит об этом, что у бога и так дел предостаточно, и не стоит его беспокоить по каждой нашей проблеме. Раз мы дети божьи, так вот, хорошие дети – это которые справляются со своими проблемами сами, а не дёргают родителей по каждому поводу.

– У твоей матушки странные взгляды.

– Пожалуй… Ну, какое-то время в юности она религией баловалась, тусовалась там с какими-то… Не то кришнаитами, не то ещё кем… Но не пошло ей это, говорила, скучные они. Ну нельзя нормально общаться с людьми, настолько обеспокоенными душой, чистотой и прочей там лабудой… Ты вот сейчас что-то из того, что я сказала, понял?

Лорканец нахмурился.

– У вас вера не передаётся от родителей к детям, нет соблюдения традиций…

– Вера – не сахарный диабет, чтоб по наследству передаваться. Хотя вообще ты не прав, есть у нас и семейные традиции, и религиозное воспитание… Иной раз чересчур даже религиозное, фанатиков и у нас хватает, они везде, по-моему, есть… Но это личное дело каждой семьи, а так религия у нас отделена от управления обществом, что обществу только на пользу пошло.

– Чем же вы руководствуетесь в управлении обществом?

– Законом. И гуманизмом. По-моему, это сочетание оптимально. Если человеку так уж нужна религия – пусть верит во что хочет, хоть в бога, хоть в чёрта, главное, чтоб его религия другим не мешала.

– А к тебе кто-то уже сватался? – вдруг спросил принц. Виргиния даже пришла в некоторый шок от такого поворота.

– Ну… Прямо свататься – в общем-то, нет.

– Почему? Ты ещё не достигла брачного возраста? Или по мнению ваших мужчин считаешься непривлекательной? Ты ведь, как я понял, достаточно высокородна, многие семьи могут хотеть породниться.

Виргиния растерянно почесала за ухом.

– Ну, то, что я дочь бывшего министра и семья у меня богатая – это, конечно, аргумент, не спорю… Но таких мы с маменькой отшиваем на подлёте. Вообще, брак – это дело серьёзное, тут должно быть и сильное чувство, и единство взглядов, и характерами надо сойтись… Я, конечно, дружила с несколькими… Но это ничего серьёзного, так, лёгкое увлечение.

Лорканец посмотрел на неё с явным осуждением.

– Как можно пренебрегать своей девичьей чистотой, своим добрым именем как будущей жены и матери?

Землянка аж присвистнула.

– Ничего так ты выразился! Ну… во-первых, если твои старшие тебе нарассказывали, что у нас кругом разврат и пороки, и наши мужчины и женщины совокупляются со всеми без разбору и удержу – то они несколько приукрасили! А во-вторых… А кому от этого плохо? Семья, муж, дети – это всё прекрасно, но в своё время, когда подходящий человек встретится. А до тех пор почему не дружить, ходить вместе в кино, гулять по красивым местам, болтать о чём-то приятном, ну и… ну да! Ну вот может, не такой это человек, с которым я хотела бы прожить всю жизнь, но он собой красив, и говорить с ним интересно… Почему просто не позволить себе в жизни удовольствие? Небо от этого не рухнет, проверено. Мама об этом говорила: «Если бог и правда добр и создал вот это всё, то ему не будет абсолютно нисколько неприятно, если я за обедом съем добрый кусок мяса или если пересплю с понравившимся мне мужчиной. Он ведь всё это создал и для меня тоже». Бог ведь дал нам тела и вещественный мир, чтобы мы могли получать удовольствие – иначе одной только души было б достаточно. Вот ваш Наисветлейший, ты говорил, увёл вас из погибающего мира в новый, и подарил вам эту прекрасную планету, богатую и ресурсами, и наследием прежних обитателей, так что вам не пришлось испытывать трудности, обживаясь на новом месте, начиная опять с каменного века. Значит, он любил вас, хотел, чтоб вам было хорошо. Мог бы и похуже куда привести. Значит, он хотел бы, чтоб вы наслаждались.

Юноша посмотрел на неё с сомнением.

– Наши Великие Вожди, через них говорит сам Наисветлейший, учат нас…

– А, ну это-то да. Знаешь, сколько у нас таких за всю историю было, через кого сам бог говорил и делал? Ни насчёт кого из них бог пока не подтвердил.

– Капитан, подходим к Лорке, – возвестил с экрана первый помощник Талес.

– Слава богу.

– На экране неопознанный корабль…

– Нас встречают. Сейчас этот корабль возьмёт нас на буксир и доставит на планету, а вы сможете отсоединиться и продолжить свой путь. Если, конечно, о достойный капитан Ли, вы не пожелаете спуститься в наш мир и принять подобающую награду из рук Великих Вождей, озарённых светом самого Наисветлейшего.

– О нет, благодарю, капитан Лауноскор, помочь вам было само по себе честью для нас, и вдобавок к той небывалой щедрости, с которой в дороге вы просвещали наши тёмные умы светом Наисветлейшего, нам ничего не нужно, кроме разве что приветственной открытки к Рождеству.

– Капитан, посмотрите! Я никогда в жизни ничего такого не видел!

На экране возник корабль – гладкая золотая капля, двигающаяся с поразительной быстротой.

Капитан Лауноскор так и просиял.

– О благородный капитан Ли, я буду иметь честь представить вам генерала Аламаэрта, величайшего и достойнейшего воина нашей армии! Заслуги и доблесть его так велики, что ему был доверен один из лучших, совершеннейших кораблей, настоящее чудо техники.