Текст книги "Венок Альянса (СИ)"

Автор книги: Allmark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 87 страниц)

– Мы помогаем дитя строить свою Песню Сознания, но не вмешиваемся в неё. Это запрещено. Мы лишь отвечаем на вопросы. По своей дороге каждый идёт сам.

– Да, да, я вижу, что с ним не произошло ничего страшного. Я этому очень рад. Мне совершенно не хочется, чтоб вы считали меня каким-то сумасшедшим паникёром, просто поверьте, я видел и слышал кое-что…

– Мы знаем, принц Диус Винтари. Но важнее не то, кем мы посчитаем тебя, а то, что происходит с твоим братом. Он слушал песню, он жил в ней, а мы слушали его Песню. Она странная.

– Что вы хотите этим сказать?

Тучанк подошёл ближе и снизил голос, словно боялся, что их кто-то услышит, хотя на рассветном поле они стояли одни.

– Мы знаем, ты боишься, что он сожжёт себя. Что он существо из древних легенд твоего мира… Может быть, ты прав, мы не знаем твоего мира и его духов, но будем знать, если ты поможешь нам. Что-то случилось с его Песней Сознания, но мы не знаем, когда и как. Если ты уверен, что такого не было до того, как он посетил твой мир, возможно, причина из твоего мира. Твой брат слышит Песни, которых не слышим мы все. Его влечёт не огонь, а то, что за ним.

Комментарий к Часть 4. МАК И ВЕРЕСК. Гл. 5. Сила призыва

Мне правда жаль, что название главы нельзя дать на каком-нибудь… тучанкском. Оно должно означать не только “силу призыва”, “но и силу зовущего”, означать и молитву Винтари, и деятельность Гилы, и то, что чувствует Дэвид перед огнём.

Да, я знаю, что коряво называть жилище тучанка юртой. Но так как-то понятнее, чем на пару страниц описаний и объяснений.

========== Часть 4. МАК И ВЕРЕСК. Гл. 6. Слово и таинство ==========

Вижу, что не видят остальные,

Знаю всё, что будет, наперёд.

Вечная река и облака седые,

Горные вершины, безразличный лёд.

Чувствую подобно богу ночи,

Кончиками пальцев и луной,

Став сильнее и намного жёстче,

В знак сливаясь с призрачной тобой.

Слыша наставления свыше,

Следуя тернистому пути,

Цель становится неизбывно ближе

С помощью божественной руки.

Вижу, что не видят остальные,

Кончиками пальцев и луной,

Вечная река и облака седые,

В знак сливаясь с призрачной тобой.

«Невидь»

– А ведь завтра сочельник… – рассеянно проговорил Зак, пройдясь по гостиной.

– Что это значит? – вскинулся Иржан.

– 24 декабря, канун Рождества. Вон оно как бывает… Оно конечно, где только не случалось встречать Рождество, но в таком странном месте – первый раз. Нет, всё бы ничего, но ведь даже не позвонить, не поздравить никого… Просвета в этих чёртовых облаках мы когда ещё достигнем…

– Не беда, так давайте хотя бы сами справим.

Зак обернулся. Ничего бы, может быть, не удивило его в этой фразе, если б исходила она не от Винтари.

– Справим? А… Не обижайтесь, принц, но вам-то это зачем? Центаврианину, земной праздник…

Винтари обижаться и не думал.

– А почему бы нет? Я думаю, всем нам сейчас не помешают… Какие-то элементы объединения, соприкосновения с культурой друг друга. Тем более интересно это будет тучанкам. Мы можем пригласить нескольких из них, рассказать об истории праздника, о каких-то семейных традициях… Конечно, полноценного рождества у нас здесь не получится – здесь ёлку негде достать, не то что Санта-Клауса…

– Ну, растение, отдалённо похожее на ель, я здесь видел, – проговорил из своего угла Майкл, – правда, ростом оно самое большее мне по пояс… Но листья такие узкие, почти как хвоя.

– Может быть, и сойдёт… А где вы это чудо видели? Здесь вокруг, сколько ни ходил, я ничего подобного не замечал…

– Не так и далеко, всего лишь у тех холмов, что на горизонте. Мы гуляли там ночью с Май…

– Гуляли ночью?– Винтари резко обернулся к нему, – которую ночь вы не спите, Майкл?

– Но мне совсем не хочется! Я… мы…

Винтари приблизился к стоящему в углу креслу, схватил рейнджера за плечи, вытаскивая из полумрака на свет.

– Дайте взглянуть на ваши глаза. Разве я вам не рассказывал, как опасно здесь пренебрегать сном? Вы что, не понимаете, что рискуете как минимум зрением?

Парень улыбнулся.

– Его у меня всё равно почти нет. Пока я что-то вижу, я хочу увидеть как можно больше интересного.

– Что?!

– Майкл непреходящий источник нашего удивления и ужаса, – проворчал Зак, – он три года умудрился скрывать, что видит вместо людей размытые силуэты… Боялся, что его не примут, потом боялся, что выгонят… Честно, я не понимаю, как ему это удаётся. Тренироваться, водить истребитель – с такими глазами…

– У меня было время привыкнуть – я таким родился. Вероятно, спасибо аварии на шахте – рванул газ, говорят, очень токсичный, весь городок тогда эвакуировали… Не думаю, что местные токсины намного страшнее.

– А я не думаю, что стоит так испытывать судьбу. Боже, о чём вы думали! Я не специалист, но мне кажется, ваши глаза уже подверглись вредному воздействию. Советую показаться врачу, а для начала – отоспаться. Как следует. Скажите, а тучанки знали о вашем недуге, когда приглашали вас?

– Я так предположил, это было одной из причин, почему меня пригласили.

Последующие сутки Зак продолжал удивляться то энтузиазму Винтари, быстро передавшемуся Дэвиду, Шин Афал и даже, страшно сказать, Ташору и Фрайну Такате, то тем успехам, которые они проявляли в воплощении своей затеи. Растение, условно схожее с елью, было заботливо выкопано, помещено в кадку с питательным раствором, с тем чтоб потом быть высаженным в каком-нибудь из садов, и помещено в самой большой зале дома Фенно. По домам были собраны все безделушки, которые можно было использовать как ёлочные украшения. Величина комнаты и дома вообще позволяла собрать не только всю группу, но и пригласить гостей. Пришли несколько пилотов-инструкторов из центавриан, радист с их же базы вместе с семьёй, среди тучанков так же были и дети. Приготовлением угощений заведовали Рузанна и шиНан-Кой, под бдительным надзором доктора Чинкони и доктора Луффа, следивших за тем, чтоб в меню не попало ничего ядовитого для той или иной расы. Инициативная группа, возглавляемая Дэвидом, долго сверяясь с традициями, приготовила даже небольшие, большей частью символические, подарки.

В общем, то, что лекторами на странном собрании были тоже Винтари и Дэвид, Зака уже не удивляло. Кто тут культурологи не по профессии, так по образу мыслей – тому и карты в руки. Дэвид через плечо подглядывал в блокнотик-конспект – почерк у Диуса, конечно, замысловатый, но он уже научился разбирать. “Рождество – два аспекта”… “Вопросы датировки”… “Догмат о Святой Троице” – зачёркнуто, видимо, Диус так и не смог разобраться сам, и решил этот пункт пока исключить… “Культ Богоматери – как возрождение культа женщины-матери”… “Символ звезды – комета Галлея?”… “Волхвы и традиция новогодних и рождественских подарков”… “Образ Рождества как праздника семьи в литературе и кино”…

– У этого праздника в земной культуре два смысла, мало связанных между собой. Его религиозный аспект восходит к группе главенствующих на Земле религий, объединённых под названием христианство. В разные времена было много дискуссий по поводу природы их основателя и доказанности факта его исторического существования, но между прочим, своё летоисчисление земляне ведут от его рождения, занятно, что этот факт не оспаривается ни атеистами, ни представителями других конфессий. Конечно, во многом это сделано для удобства, и потому, что долгое время научная и политическая жизнь регулировалась представителями именно христианских стран…

Слушали с интересом. И пришельцы, мало-мальски с земной культурой уже знакомые, и тучанки.

– Согласно легенде, Иисус Христос, сын бога-отца, творца мира, родился на земле в человеческом теле, чтобы прожить земную жизнь, понести земные страдания и искупить тем грехи человечества. Расходятся мнения, считать ли его тоже богом, или же только человеком, хоть и сыном бога, или же богочеловеком, существом двойственной природы, существовал ли он до своего земного рождения на небе вместе с богом-отцом, это предмет теологических споров, мало понятных простым смертным… Как и догмат о непорочном зачатии… Согласно этому догмату, мать Иисуса родила его, будучи непорочной, и осталась девственной и после его рождения. Впоследствии учёные и просто образованные люди, стремившиеся примирить науку с религией, выдвинули на этот счёт несколько любопытных теорий… Но различные ответвления христианского веротечения практически едины в отношении к этому событию как к одному из величайших чудес и таинств их веры. В ночь его рождения на небе зажглась новая звезда, возвестившая рождение избавителя, и сияла на небе несколько дней. Эта звезда стала символом рождества, как напоминание, что бог не оставил людей… В частности, так появилась традиция украшать звездой верхушку наряженного дерева. Так же символами Рождества являются ясли, окружённые животными и пастухами, пришедшими поклониться младенцу, ангелы – светящиеся создания с крыльями, способные принимать человеческий облик и являющиеся посланцами верховного бога. Здесь, среди вещей, оставленных моими соотечественниками, мне удалось найти несколько предметов религиозных культов землян…

Иржан и Амина улыбнулись – они знали эту манеру своих соотечественников скупать предметы культа иных рас просто из любви к искусству. Иногда вместе с предметами культа заимствовался, чего добру пропадать, и сам культ, мать Иржана, отправляя его на Минбар, повесила ему на шею медальон Богоматери, как материнское благословение. Хозяйке дома Фенно, похоже, тоже очень понравился культ женщины-матери, теперь тучанки с большим интересом разглядывали статую Мадонны, что-то лопоча на своём…

– Второй аспект этого праздника восходит к дохристианским, языческим культам. Праздник древнего зимнего бога, образ которого и трансформировался в образ добродушного старика в красном костюме, с длинной белой бородой и мешком подарков для хороших детей… Это семейный праздник, торжество семейного единства, очага. Как таковой он больше был традицией западной культуры, в восточной эту функцию на себя брал праздник Встречи Нового Года – чисто светский, выросший, опять же, из древнего календарного, аналогичного западному – те же элементы, украшенное дерево, угощение, подарки, правда, образ белобородого старца в красном имеет некоторые отличия – его упряжка ездит по земле, а не летает…

– Она запряжена лошадьми, а не оленями, – подсказал Дэвид. Винтари хмыкнул, явно сомневаясь, что эта деталь так уж важна, маловероятно, что инопланетяне способны с ходу запомнить характеристики оленей и лошадей. Тем более что некоторым здесь как-то бесполезно показывать картинки в книгах.

– …в сравнительно поздней трактовке его снабдили внучкой Снегурочкой, олицетворением красоты зимней природы… Празднуется Новый Год всего через несколько дней после западного Рождества, то есть, можно сказать, что это один и тот же праздник… Рождество восточной церковью справляется через несколько дней после Нового Года, и здесь этот праздник носит уже чисто религиозную окраску…

Гила слушала, оперев подбородок на сцепленные пальцы, и взгляд её был при этом счастливый и мечтательный. Дети тихо перешёптывались с матерями, кажется, делясь с ними восторгом кто по поводу красоты ёлки, кто по поводу вкусного печенья, которое испекли для них Рузанна и Сумана.

– А почему два Рождества-то? – растерянно спросил Ташор, – человек рождается в какой-то вполне конкретный день, его не так сложно сразу запомнить.

– У них там вышла какая-то путаница с календарями, по всей видимости из-за того, что в разных странах по-разному учитывали те добавочные дни и часы, которые получались из-за невозможности разделить год на равное количество дней… Может быть, слышали, у землян есть такое понятие, как високосный год?

– Дело в том, что точной даты рождения Христа в священных писаниях нет, – вклинился Зак, – тогда как-то никому в голову не приходило, что когда-нибудь этот день будут справлять как праздник миллионы. Есть мнение, что Христос на самом деле родился осенью, есть – что весной… Церкви было удобно приурочить этот праздник к зимним, чтобы заместить языческий обычай. Борьба верований, очень многое делалось именно из этих соображений.

– Праздники смены времён года есть практически у любого народа, насколько я заметила, – проговорила Сумана, когда Винтари закончил обзорную лекцию, – на Шри-Шабе в некоторых регионах в древности был обычай, немного подобный этому… При наступлении весны или осени выбиралось самое большое и красивое дерево в роще у деревни, украшалось, вокруг него пелись ритуальные песни. Что интересно, весной украшения имитировали зрелые плоды, а осенью – цветы, это было, своего рода… программой на будущее…

– Интересно, а у многих народов есть подобные… легенды об искуплении?

– Думаю, только у тех, где верят в первородный грех или что-то подобное, – улыбнулся Зак.

– На Аббе есть несколько… не таких, конечно… Например, в тех краях, откуда родом я, рассказывают такую легенду. Однажды одно племя путешествовало в поисках нового места для жизни. Уже не упомнить, что заставило двинуться в этот путь, может, засуха, может, война с другим племенем… но путь этот был долог и труден. Когда они проходили через болота – эти болота и сейчас занимают существенную часть запада континента – на них напало чудовище, называемое Гуим-Лухса, Владычица Болот – огромное, со множеством кровожадных пастей и ядовитых жалящих хвостов. Племя успело создать защитный круг из священных камней и укрыться внутри круга, но чудовище пообещало, что не отпустит их, им придётся или выйти, чтобы принять быструю смерть от её клыков, или медленно умирать от голода внутри. Всё потому, что в пути они убили и съели труга, бывшего её любимцем. Обычно аббаи не едят тругов – мясо их жестковато, но тут долго голодавшему племени выбирать не приходилось. Прошло три дня и три ночи, Гуим-Лухса держала обещание, стерегла у границы защитного круга. Тогда один юноша племени, разные варианты легенды называют разное имя – вышел к Гуим-Лухсе и сказал, что это он убил её труга, и попросил отпустить остальных. Неизвестно, поверила ли ему Гуим-Лухса, но сделала именно так, как он ей предложил. Она растерзала юношу, а племя смогло беспрепятственно продолжить путь. С тех пор охота на тругов под запретом, а на болотах растут красные цветы, проросшие из крови юноши.

– Прекрасная история, – проговорил Таката, – простая и прекрасная. Как всё предельно простое, лаконичное и поучительное… Прекрасная ещё и тем, что объединяет. Потому что такие истории – о мужестве, о жертвовании собой ради близких – есть в любом мире. Наша раса, ещё 300 лет назад познакомившись с культурой Земли – тогда опосредованно, конечно, путём перехваченных радиосигналов – многое заимствовала у землян… Большей частью, увы, не самого полезного… Так вот, и элементы христианских культов, уже в поздней трактовке, заимствованы были тоже. Я говорил уже мистеру Аллану, что многие мои соплеменники на полном серьёзе называют себя католиками, молятся Мадонне, верят в демонов и ангелов… Их, конечно, несколько смущает тот факт, что Христос не рождался на Бракосе, может быть, они считают, что он промахнулся планетой…

– А сами вы во что верите, Таката?

– Я происхожу из семейства, входившего в мистический Орден Посвящённых, но в чём в точности состоят их верования, мне сказать трудно, сам я посвящения не проходил – к поре своего совершеннолетия я не был готов отдать своё сердце религии родителей. Это несколько расстроило их, но секта никогда не имела большого влияния, и это сочли нормальным для бракири проявлением честолюбия, стремлением примкнуть к более распространённому и влиятельному культу. Несколько лет я изучал различные верования, пытаясь найти среди них своё… Годам к сорока я утвердился в убеждениях как агностик.

– Сдаётся мне, агностиков среди нас много, – кивнул Ташор, – а вот эти ангелы, принц… Светящиеся существа… Это ведь ворлонцы? Можно ли тогда трактовать чудесное рождение Христа как плод их эксперимента?

– А кто их знает, может быть, и можно… Легенды о светящихся существах с неба, о их влиянии на жизнь наших предков есть практически в любом мире. Описания сходны, различаются-то детали.

– И легенды о непорочном зачатии есть не только у землян. У нас сколько угодно историй о чудесных детях, наделённых необычными способностями…

– Телепатах?

– Большей частью, но не только.

– А у нас нет никаких легенд о людях с неба, – задумчиво молвила шиМай-Ги, – мы даже не знали прежде, что за пределом небесного купола что-то может быть… До нарнов нас никогда не посещали гости из других миров. У нас есть истории о людях из-под земли, и людях из воды, и людях из тумана, но о людях сверху – никогда.

– Невероятно! То есть, за этими кислотно-пылевыми облаками вас проглядели даже ворлонцы?

– Или сочли их неподходящим материалом, кто знает… Собственно, упоминалось же, что в некоторых мирах телепатия возникала естественным путём? Вот, пожалуйста, чистый, образцовый пример…

После ужина собрание, закономерно, разбилось на группы – обсуждать всем со всеми было не очень легко, а обсудить хотелось.

– А вы не празднуете день рождения Валена? – спросил Таката у фриди Атала. Минбарец отложил цветные картинки с рождественскими сюжетами, которые Винтари, подумав, всё же распечатал для тех, кто способен видеть плоское изображение, всё же таких тут большинство.

– Нет. Вообще-то, о дне рождения Валена и говорить-то сложно, он ведь родился не на Минбаре… Ну и… Как-то не распространялся о подробностях. Никто не знает, где он родился и какова была его семья. О нём говорят, что он минбарец, рождённый не от минбарца и минбарки, понимай это как хочешь. Может быть, тоже ворлонцы постарались…

– Странно… – Винтари задумчиво теребил свой блокнот, – не так много вообще бесед я имел с любезным Андо Александером, но одна запомнилась мне особо. Он был в такой глубокой растерянности, что заговорил бы, видимо, с кем угодно, не важно, с кем… Он сказал, что при упоминании имени Валена видел в мыслях Деленн странное. Земного человека, распятого на дыбе, и нечто бесформенное, ярко сияющее, в чём с трудом можно угадать скрюченную, как эмбрион, фигуру… И ещё имя Джеффри – это земное имя, я знаю, что это второе имя Дэвида…

– Может быть, это всё же аналогия с Христом?

– Между Христом и Валеном как-то мало общего…

Щёки Дэвида горели – да уж, как ни велик дом, а между членами семьи утаить какую-то священную тайну сложно. Он эту тайну уже знал, и честно говоря, не понимал, почему это тайна до сих пор. Раз миру открыли правду о перерождении душ, почему не открыть и вторую часть? Ему, Джеффри, это не повредит уже никак…

– Амина, а гадания Г’Кван не запрещает?

– Гадания?

– Ну да. Меня вот, честно говоря, очень взбудоражил рассказ о традиции гаданий, это как раз вот в эти предстоящие дни, – глаза Рузанны и правда возбуждённо блестели, – надо бы выспросить у принца или кого-то из землян поподробнее, хотелось бы попробовать…

– Ну, как такового запрета нет… Скорее, попытки узнать судьбу названы делом бесполезным – нет никакого смысла узнавать судьбу, нужно следовать ей, делая правильный выбор. А вы разве верите в гадания, Рузанна? Я думала, ваши взгляды строго научны…

– Разумеется. Я и не говорю, что прямо поверю. Мне просто интересно… Ну, можно же воспринимать это как весёлую игру? А вам разве нет, Амина?

– Ну а почему нет, зеркала и свечи мы тут найдём без особых проблем… Что там ещё? Блюдца, зёрна? Да, надо расспросить подробнее. Мне, правда, гадать на жениха уже смысла нет… Хотя попробую, что там за образина покажется… Кого бы ещё нам с собой позвать? Шин Афал, Штхиукку? Сумана-то, боюсь, до подобных глупостей не снизойдёт…

Штхиукка как раз беседовала с Шин Афал. Чтобы не мешать никому, они отошли к дивану, а вскоре, сами не заметив, сели.

– Я вот всё думаю об этом моменте в лекции принца – догмат о непорочности… Почему именно это слово – непорочность? Почему отсутствие половой жизни у женщины называют непорочностью? Разве это порок? При чём я вижу, такому взгляду в той или иной форме подвержены очень многие культуры.

Шин Афал задумалась.

– Ну, я не слишком хорошо разбираюсь в вопросе, хотя как-то мы с Дэвидом и принцем обсуждали пару книг как раз об этом… Думаю, у землян такое отношение обусловлено влиянием христианской религии, главным образом. То есть, и внутри христианской идеологии происходила эволюция понятий, в первые века пожизненное целомудрие, безбрачие имели большую популярность, так как люди ждали скоро второго пришествия, конца света, заводить семьи казалось как-то ни к чему. А потом, как и до этого… Обычное проявление патриархальных воззрений на обязанности мужчины и женщины, на образ семьи… Женщина должна быть девственной до брака и хранить супружескую верность для того, чтоб мужчина был уверен, что воспитывает своих детей, а не чужих. Да, женщина в этом плане оказывалась в куда более проигрышном положении, чем мужчина… Женщина рассматривалась лишь как приложение к мужчине, как средство воспроизводства. Так было на протяжении многих веков, христианство внесло только некоторые дополнительные оттенки… В частности, вот этот культ девственности, монашества… Воздержания. В разное время считалось почётнее жизнь без брака или жизнь в браке, но секс не с целью деторождения порицался ведущими мировыми религиями однозначно.

Штхиукка сдвинула узкие острые чешуйки над глазами.

– Почему?

– Сложно сказать… Вообще всё это, конечно, весьма антигуманно. Духовные учителя, конечно, пытались объяснить это якобы заботой о благе граждан, но на мой взгляд, благом здесь и не пахнет. Как будто существует лишь две крайности – полное ограничение во всём или полная же распущенность.

– Секс лишь для деторождения… Учёными всех миров давно доказано, что это присуще лишь животным. Для любого существа с интеллектом это прежде всего удовольствие от близости с любимым существом. И мне грустно видеть, как эти существа с интеллектом находят какое-то удовольствие в том, чтоб отравлять себе жизнь стыдом и страхом…

Шин Афал рассеянно сплетала-расплетала пальцы. На её лице перемигивались отсветы с ёлки – ничего подобного гирлянде найти не удалось, и наряжавшие смастерили несколько фонариков со свечами внутри, а так же насобирали болотных фосфоресцирующих цветов, по счастью, сейчас как раз переживавших пик цветения. По отдельности они сияли очень слабым, призрачным светом, но их поросли по берегам болот и островкам являли собой зрелище впечатляющее. как ни удивительно, сорванный цветок сиять не перестаёт, а если поместить его в воду – сияет даже ярче. Так что эти фонари были противоположны свечным – это были пузыри с водой и помещёнными в неё соцветиями.

– Сексуальные табу, облечённые в форму религиозных догм, были обычно призваны оградить вид от вреда, вымирания… Близкородственные связи ведут к вырождению, а при беспорядочном скрещивании сложнее определить, кто чей родственник…

– Это тоже меня удивляет. Мысль, что главное благо – произвести здоровое потомство. Нет, само по себе в этом ничего дурного нет, но… Получается, это главная цель – продолжить род. А зачем? То есть, я понимаю, что это прозвучит эгоистически – жить только для себя, не думая о грядущих поколениях, не беспокоясь даже о том, чтоб они были. Я ни в коем случае не говорю, что так надо, что нужно перестать рожать детей и дружно вымереть. Но почему продолжение и сохранение рода воспринимается абсолютным благом? Почему свои действия непременно нужно сообразовывать именно с этой всеобщей целью? Почему род непременно должен продолжаться? Ведь было немало видов, немало рас, которые вымерли – и ничего… Но все так боятся вымереть – хотя личная смерть безусловным итогом ждёт каждого, и каковы бы ни были наши далёкие потомки – они никак не утешат нас в скорбный час. Словно они все чего-то ждут… От будущего, от потомков… Что-то на них перекладывают, не знаю. Насчёт землян, возможно, ответ есть – они ждали этого своего Спасителя… Но вот, дождались, дальше-то уже можно, вроде бы, просто жить…

Шин Афал посмотрела на неё несколько удивлённо. До сих пор никто при ней не излагал таких соображений. От принца, ещё в ходе подготовки к этому празднованию, она слышала о таких земных верованиях, которые не очень приветствовали сексуальную жизнь и деторождение, стремясь поскорее завершить земной путь и достичь вожделенного рая. Обычно это называют сектами. И если покопаться – такие секты найдутся в истории не только у землян. Почему? Потому что в ком-то, отчего-то, рождается такой вот стихийный протест против… «обязательности деторождения»?

– Я могу уверенно говорить, разумеется, только насчёт нашего народа. У нас, минбарцев, деторождение вовсе не является обязательным. То есть, для нас очень важно, чтобы мы существовали как раса, но в это вовсе не обязан вносить свой вклад каждый. Многие мужчины и женщины, посвящая себя тому или иному религиозному служению или сложной профессии требующей много времени и сил, не заводят семьи. Хотя бы рейнджеры, большинство целителей, отшельники… Никому в голову не придёт осуждать такой выбор – служить обществу можно по-разному. Но ведь такой выбор никогда не сделают все. Люди влюбляются, люди женятся, скорее, не поймут у нас того, кто не принесёт обществу иной пользы, кроме деторождения. Некоторые рожают одного или двух детей перед тем, как полностью отдаться своему основному служению… Да, само собой, для всякого минбарца важно сохранение, существование в дальнейших веках нашей расы, и того, что нанесло б ущерб этой цели, ни один минбарец себе не позволит. Скажем так, мы не считаем себя лучшей и совершеннейшей расой во вселенной, но мы верим в перерождение душ, и душам, грубо говоря, должно оставаться, куда вернуться. Где воссоединиться с теми, кого они любили когда-то… Этот извечный круговорот нельзя нарушать. Но мы не считаем, что от того, что у кого-то конкретного минбарца не родится детей, этот круговорот остановится. Непростительной гордыней было б считать себя столь важным звеном. Гораздо более важным вкладом в наше воспроизводство является не плоть, а дух. Прежде всего каждый минбарец должен развивать свой дух, накапливать мудрость, которая, со следующим рождением, вернётся к нам… Духовное вырождение – то, чего нужно бояться больше, чем вырождения численного. Ну и, надо заметить, в последнее время наша демографическая кривая перестала быть… настолько кривой. Возможно, это в компенсацию военных потерь, но в последние 20 лет детей стало рождаться больше…

– Мне нравится ваше отношение к этому вопросу, – вторую фразу Штхиукка произнесла тихо, в сторону, – пожалуй, больше, чем наше собственное.

– Что же касается землян, то, как я поняла, изучая их культуру, сейчас их взгляды уже нельзя назвать такими… Ты знаешь, вероятно, что у землян поныне нет единых, универсальных религиозных взглядов, хотя не раз появлялись учения, претендующие на такую роль. Но и религии, именуемые традиционными, сохранили силу и влияние… Уже не в той мере, как лет 500 назад, об этом нечего и говорить. Но некоторые понятия живучи, даже когда перестают быть чисто религиозными, они растворяются в том синтезированном мировоззрении, которое формируется, испытывая влияние изменяющейся среды. Нет, сейчас нельзя сказать, чтоб деторождение ставилось во главу угла, как главная ценность. Я имею в виду, лет 200 назад человек, посвятивший себя карьере, научной деятельности в ущерб семейной жизни, получал гораздо больше если не осуждения, то жалости. По-видимому, земляне наконец осознали, что они не вымрут, если той или иной конкретный человек изберёт для себя другой способ принести пользу.

– Это мне понятно. Но отношение к деторождению – не единственный вопрос сексуальной сферы, хотя, не поспоришь, важнейший. Понятно, что генетика большинства рас такова, что беспорядочные связи могут нанести немалый вред… При отсутствии контрацепции, во всяком случае. Однако и после появления контрацепции, победы над большей частью венерических заболеваний земляне, да и многие расы, всё ещё воспринимают сексуальные темы очень… болезненно. Когда мы с моими товарищами изучали земной язык, мы заметили, и долго потом обсуждали, что в языке оставило свой след… достаточно негативное, агрессивное восприятие секса. В основном, конечно, в ненормативной лексике… Это удивляет. Ведь если деторождение так важно, то и языковые средства должны прославлять, восхвалять секс! К слову, мне говорили, в центаврианском языке это именно так. Их ругательства образованы от названий каких-нибудь болезней, несчастий, уродств, и в редких случаях – от понятий из сексуальной сферы, только касаемо постельных неудач, полового бессилия, или такого сексуального акта, который принёс разочарование. Не знаю, доподлинно ли это так…

– Видишь ли, язык меняется несколько медленнее, чем жизнь вокруг нас. В нашем языке тоже немало весьма архаичных понятий…

– Значит, осуждение секса без брака, сексуальной свободы – архаизм? …Вероятно, конечно, я не того спрашиваю. Разумнее было б поговорить об этом с кем-то из землян. И тем более неправильно спрашивать об этом тебя, всё-таки… Ну, вы, минбарцы, как-то совершенно не ассоциируетесь с сексуальной свободой.

– И совершенно напрасно. Действительно, если говорить именно о беспорядочных половых связях… Такого у нас нет. Осмелюсь сказать, что мы и не испытываем в этом потребности.

– С одной стороны – я и не могу представить такого, чтоб у вас это было. С другой – возможно, это только потому, что я вообще не могу представить себе ничего о сексуальной жизни минбарца. Не обижайся, насчёт минбарцев ходит много всяких предубеждений, и вот… ну, с сексом вы как-то совсем не ассоциируетесь. Хотя, наверное, мы у большинства тоже, чего уж там… Но ведь вы, а не мы, известны такой… сдержанностью. И тем, что у вас вступление в брак – это весьма долгий и трудоёмкий процесс, и тем, что рождение ребёнка вне брака у вас – практически невозможная вещь. Создаётся ощущение, что вы просто не получаете от секса удовольствие. Что он для вас – только ещё один долг, необходимое для рождения потомства действо, обойтись без которого вы можете совершенно спокойно. Нет, лично я не верю в это, не представляю, чтоб хоть одна разумная раса действительно была так устроена. Извини, наверное, это с моей стороны уж совсем какой-то бестактный вопрос…

Шин Афал чувствовала, что перед ней во весь рост и во всю мощь вырос он самый – языковой барьер. Хотя она весьма неплохо для своего возраста знала земной – всё-таки общалась с Дэвидом с детства – слов всё же не хватало, или же они были слишком не те. Но Штхиукка знала минбарский на уровне, немногим превышающем туристический разговорник.