Текст книги "Венок Альянса (СИ)"

Автор книги: Allmark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 87 страниц)

Да уж, кивнул Винтари. Тут может быть достаточно пары паникёров, чтоб у Альянса, практически, добавились внутренние проблемы к очень ожидаемым внешним.

– Ну, вряд ли дракхи обрались на увеселительную прогулку или решили торжественно покончить самосожжением на ближайшей звезде.

– Разумеется. Поэтому наши посты у всех миров извещены и приведены в готовность. Ближайшие потенциальные цели снабжены всеми имеющимися видами антидракхианского оружия. Но нам нужно больше информации. Кроме того… нам стало известно кое-что ещё. Ещё в 2262 году дракхи разместили на Центавре несколько своих бомб – этим они шантажировали Моллари, угрожая взорвать планету, если он не подчинится. Тогда это, возможно, и было блефом, но сейчас… похоже, со стартом они планируют привести свою угрозу в исполнение.

Амина не сдержала восклицания ужаса.

– Мы не знаем, почему они хотят это сделать. Может, не хотят, чтоб в наши руки попала какая-то информация. А может, это их способ закрывать очередную страницу своей истории. Мы не знаем, где размещены бомбы, и даже не знаем их точного количества. Мы не знаем, реально ли это предотвратить, но мы надеемся попытаться. Я собираюсь послать на Центавр диверсионный отряд.

По цветущей физиономии Винтари окружающие поняли, что он ждал этого и даже, видимо, какой-то разговор об этом у них с президентом был.

– Я так полагаю, детали операции…

– Будут позже. Как ни крути, мы готовились немножко не к такому, уж точно не к таким временным рамкам. Кое-что приходится переигрывать… В следующие три дня окончательно формируем состав группы, после этого ориентировочно две недели на подготовку. Для не-рейнджерской части команды такой срок – что-то около ничего, но время – не тот ресурс, которым мы можем свободно располагать. Спасибо и на том, что дракхи стартуют явно не через месяц. Но когда – через три, через полгода… мы не знаем. Первый этап подготовки пройдёт в храме Валерии в Йедоре, затем вас перебросят, предположительно, в Эльх… Итак, для начала, состав команды…

– Я, конечно, вхожу?

– Разумеется, принц. Отказать вам в участии в освобождении родины я не имею морального права. Вы полетите. И Амина полетит.

На лице девушки отразились облегчение и радость.

– Спасибо, господин Шеридан.

– Неужели вы думали, что я могу вас не включить? Кроме вас и Винтари, с вами будут ещё двое ваших соотечественников – Иржан Каро и Милиас Нерулия. Они, конечно, первогодки, но некоторую подготовку имеют.

– Подтверждаю, – кивнул Рикардо, – имеют.

– К сожалению, вашими соотечественниками в рядах анлашок пока небогато. Послать новичков я не могу, и это не имело бы смысла. Кроме того, обычный состав рейнджерской команды здесь так же мера недостаточная. Всё-таки вы направляетесь не просто в тыл неведомого противника, а наследников Теней. Необходимо быть предельно осторожными… что осложняется ещё и особым положением Центавра. Поэтому я не могу послать представителей других рас. Ни одного минбарца, ни одного нарна. Только центавриан и тех, кто максимально похож на них – людей. В центаврианской одежде, с центаврианскими причёсками вы по крайней мере не будете привлекать внимания на улице.

– Несерьёзно я буду выглядеть с центаврианским гребнем, – хмыкнул Рикардо, – ну да где наша не пропадала.

– Никого лучше тебя, Рикардо, на роль руководителя группы я просто не представляю.

У Винтари создалось ощущение, что не только для него дальнейшее не будет слишком удивительным. Только наивный может не понимать – это не спонтанное решение, не лихорадочные действия с нуля, подготовка велась. С того самого разговора с отцом Амины велась. Если не раньше. Отработка антидракхианских тактик, курсы центаврианского, которые вели и он, и Амина… Каким был первоначальный план – сказать сложно, и был ли чёткий план, или только необходимые меры подготовки на всякий, примерно вот такой случай, но изменения, внесённые новыми данными, вряд ли будут слишком значительны.

– Я так понимаю, с остальным составом намётки уже тоже есть?

– Намётки – да… тем из желаемого списка, кто не рейнджеры, я всё-таки не могу приказывать. Даже своему сыну.

Как же он ошибался…

– Я?!

– Дэвид, благодаря Винтари, хорошо знает центаврианский. Кроме того, у него… гм… иммунитет к инвазии Стражей. Более того, он способен почувствовать присутствие других Стражей и дракхов поблизости, хотя это, конечно, пока не проверено…

– Господин президент, – не выдержал, вскочил Андо, – это безумие! Вы не можете… послать Дэвида туда!

На Шеридана-старшего это заявление не произвело ни малейшего впечатления.

– Глупо было бы не использовать такое преимущество. Разумеется, это опасно. Но опасно это для всех, не вижу причин, по которым я должен беречь своего сына больше, чем кого-то ещё.

– Но посылать его вместе с этим… созданием… В самое сердце тьмы… прямо в лапы дракхов!

– Результаты лабораторных сканирований…

– Убедили вас, что этой твари можно доверять?

– В кои-то веки я согласен с Андо, – вмешался и Винтари, – для Дэвида это слишком опасно. Даже если ненадолго допустить, что Страж не врал и действительно намерен служить теперь Дэвиду – сможет ли он это, когда попадёт туда, где есть другие тёмные? Это ж всё равно, что поднести его им на блюде!

– А может быть, меня тоже кто-то спросит? Я не хотел бы оставаться здесь, в то время, как Диус…

– По-моему, сама мысль ничего, – задумчиво проговорил Маркус, – такой троянский Страж… С ним ведь Дэвид сможет вычислить других… остраженных… и коль скоро мыслей они не читают – они могут принять его за своего и выдать нужную информацию. Правда, как его там примут за своего с его-то гребнем… Рога, конечно, можно спилить, а основания гребня на висках…

– Энтил‘за, ну хотя бы вы!

– А что я? Я бы главным образом озаботился средством вырубить, если что, этого Стража…

– Тогда я тоже лечу! Уж поверьте, я его вырублю сразу и навсегда, пусть только шевельнёт щупальцем невовремя!

Шеридан кивнул, на его лице мелькнуло что-то наподобие довольной улыбки. Интересно, это и было его планом? Спровоцировать Андо, сильного телепата, тоже присоединиться к кампании? По идее, впрочем, не стоило и стараться спровоцировать – Центавр как таковой, положим, Андо до лампочки, но ведь распылялся он, что по слову обожаемого лидера рванёт куда угодно?

– Ты следующий, кому я хотел это предложить, Андо. На сегодняшний день ты наше самое мощное оружие против дракхов. И ты уже сделал некоторые шаги на пути овладения своей силой. За отпущенное на подготовку время ты должен сделать максимум для того, чтоб уметь использовать свои способности не только как бомбу мощностью в килотонну, но и как микроскальпель, понимаешь? Ты, конечно, не сможешь быть рядом с каждым из твоих друзей в каждый момент… Но твоя задача – там, где будешь ты, обеспечить, чтобы дракхи, если случатся поблизости, вас не засекли, а если засекут – чтобы они были устранены раньше, чем успеют что-то сделать. Ты должен держать ментальный купол. Твоя мать это умела. Конечно, одного тебя маловато… И это самая трудная часть плана подготовки. У нас есть рейнджеры с пси-способностями, и некоторые из них проходили необходимую подготовку, но их недостаточно. И это телепаты невысокого рейтинга. Есть, конечно, ещё один вариант, думаю, многие здесь догадываются, какой…

– Телепаты Ледяного города?

– Да. Несколько юношей и девушек, решивших выйти из изоляции, посещали по рейнджерской программе курсы центаврианского. И они готовы лететь…. Но есть один фактор. Членами анлашок они не являются. И как граждан Минбара, я не имею права куда-то послать их без согласия их кланов. То есть – старейшин их поселений. В общем, переговорить с телепатами Ледяного Йедора я поручаю вам – тебе, Андо, Рикардо и ещё одному человеку, которого вы все, хотя бы шапочно, знаете.

В кабинет стремительным шагом вошла статная черноволосая женщина в минбарском учительском одеянии. Шеридан встал было ей навстречу с приветствием, но женщина только отмахнулась от ненужных церемоний.

– Господин президент, я настаиваю на включении в группу!

Господин президент устало вздохнул – видимо, этот разговор происходил не в первый раз.

– Алиса, об этом не может быть речи, у тебя, ну будем честны, слишком нетипичная для Центавра внешность. И это то, чего никаким гримом не скроешь.

– Но…

Было забавно смотреть на это противостояние – маленькая Алиса теснила Шеридана напором, даже маленькие серёжки в её ушах, кажется, позвякивали значительно и грозно, но он не отступал. Так они и переругивались через стол…

– Есть такая штука, господин президент, как ментальная иллюзия. Я могу внушать окружающим иной образ моей внешности.

– Как долго и какому количеству окружающих, Алиса? Если б была вероятность, что вы всё время будете на глазах небольшой, ограниченной группы… Ваш пси-уровень, конечно, высок, но боюсь, вы быстро выдохнетесь, если вам придётся поддерживать такую иллюзию в большой толпе народа. Не говоря о том, что вы никогда не практиковали ментальные иллюзии на центаврианах.

– Остальные участники команды тоже!

– Принц, скажите ей…

– Подтверждаю. Ни женщин, ни мужчин с подобными вашим раскосыми глазами на Центавре никогда не было. В вас сразу вычислят землянку.

Женщина сникла, но ненадолго.

– Хорошо. Тогда я направляю в диверсионную группу мою дочь.

– Алиса, это безумие, ей двенадцать лет!

– У неё П12, вот что имеет значение. К тому же, может ли быть шпион удобнее, чем снующий по улицам ребёнок? Господин президент, вы, конечно, можете своей личной волей запретить. Но если демократия и уважение к несогласным для вас не пустой звук, я хотела бы всё же полноправно участвовать в формировании своей части группы. Вы приказываете своим людям, а я своим. А поскольку собственно людей-то в подчинении у меня немного…

И она скрестила руки на груди, показывая, что с этой позиции не сойдёт.

– Алиса, это война, неэтично отправлять на войну детей! Ада – ваша единственная дочь, вы понимаете, что можете больше её не увидеть?

– Господин Шеридан, вы родили Дэвида не для того, чтобы держать его под колпаком, я свою дочь, уверяю, тоже не для этого. Я люблю Аду, но то, что ныне совершается – возможно, лучшее, что она сумеет сделать в жизни. А я мать и хочу для своей дочери лучшего. Если я не буду готова пожертвовать самым дорогим, если поставлю своё выше общественного – кто же я буду, какой подам пример?

У Шеридана, определённо, заканчивались аргументы.

– Хорошо, хорошо… Но она сама… Она сама на это согласна? Имейте в виду, я никуда её не пошлю против её воли!

– Моя дочь – стопроцентный человек, но воспитана на Минбаре. Поверьте, она держится правильных идеалов. Это самое малое, что я могу сделать… Кроме разговора с телепатами Ледяного города.

– Алиса, Рикардо, только умоляю, не давите на них! Мы обещали им, что их больше не заставят воевать, и я хотел бы, чёрт возьми, сдержать слово! Войн с них уже хватило. Мне нужны только добровольцы. Если они все откажутся… Пожалуйста, дайте им понять, что никто не осудит их за это. Помните, я посылаю конкретно вас троих потому, что именно вы являетесь теми, кто для них значим, кому они верят… Мне кажется неуважительным посылать кого-то, кто им чужой. Но в то же время именно этого я и опасаюсь, вашего… авторитета, вашего влияния на них.

– Да уж не преувеличивайте вы его, авторитет этот… Скажете тоже…

– Что ж, пойду распоряжусь о подготовке транспорта и скажу Аде собираться, – дверь за Алисой закрылась.

– А Рикардо-то каким боком? – брякнул Ше’Лан, – я понимаю, Г’Андо – он сын их пророка, я понимаю, Алиса – она учитель телепатов и она отвечает за связи с Ледяным городом, но учителя рейнджеров-то они и не послушают! Раз уж эти молодые люди пока не вступили в анлашок…

– Рикардо с самого начала сказал, что если контакт с Ледяным городом планируется – это его дело. У него там, понимаете ли, знакомцы, есть хотя бы предположения, к кому с чем можно обратиться.

Вопросительные взгляды учеников, Дэвида и Винтари скрестились на Рикардо, всё это время с невинным видом теребившем мочку уха, и были столь однозначны, что он понял – придётся рассказать.

– Я там бывал, конечно, всего один раз – сопровождал Алису… Но точно знаю – знакомые мне там есть. И сколько-то тех, кто слышал обо мне – я имею в виду, до попадения сюда.

– Слышал – что?

Рикардо потупился, потёр щетинистый подбородок.

– По сути, это ж история о том, как я рейнджером стал, ребятки. Ну, не история, предыстория. Историю я рассказывал, а предысторию ни к чему было… Хотя до чего славное было времечко.

– Мы слышали, что вы были контрабандистом, потом помогли одному рейнджеру, и его жизнь и смерть так повлияла на вас… Вы рассказывали эту историю, когда мы с Тжи’Ла прибыли.

– Вот… А как я дошёл до жизни такой – я не рассказывал… На самом деле, я незаконным промыслом только три года своей жизни и занимался, и не по своей воле, просто выжить как-то нужно было. Начинал-то я как простой правильный парень… Тоже, может, упоминал, что родом-то я с колонии Тау Кита, из славной семьи потомственных гражданских пилотов? Алваресы в числе первых начали водить грузовые суда от Земли к колониям и обратно, дед мой водил, мать с отцом познакомились на корабле – он там пилотом был, она бортмехаником, меня назвали в честь корабля, на котором они летали, как раз когда я у них появился – «Ричард Львиное сердце», громковатое имя для старой посудины, но отец её обожал. Я сам мечтал «Ричарда» водить, да не дожил он до меня – списали раньше. В общем, пошёл я по стопам отца, возил грузы с Земли и между колониями – в основном продукты, предметы первой необходимости… На «Вавилон» пару раз заворачивал, нравилось мне это местечко… Вот один раз, когда я, как обычно, загрузился на Земле и уже был готов к отправке, ко мне подошёл странный человек. Предложил щедрую плату за услугу – вывезти с Земли нелегалов.

– Телепатов?

– Ну да. Места у меня в трюме было не так чтоб много, среди всех этих ящиков комфорт не ахти, но они, сказал, не в претензии. Ну, кто ж от денег отказывается? Согласился я. Да и по правде, интересно было… Молодой парень, риск привлекает, грузы по одним и тем же маршрутам возить не больно-то весело. Всё прошло без сучка, без задоринки, высадил я их на одной зачуханной станции, дальше они уж сами куда-то…

– И теперь вы встретили их здесь?

– Погодите, это ж ещё не вся история. Я ещё несколько рейсов так совершил, увлекло это меня. Опять же, не особо я вникал, чего они там не поделили с Корпусом, но как по мне – люди просто так в трюмах, как крысы, не бегут. Попросту лестно мне было себя спасителем чувствовать – эти люди на меня надеялись, смотрели, как на бога. Я их «мои зайцы» называл. Но вот в очередной раз фортуна ко мне задом повернулась – на одной заправке наведался к нам пси-коп. Рядовая проверка – поняли ж, что на грузовых бегут, вот и организовали досмотры. «Зайцы» мои сидели тихо, но он дотошный оказался. Сам всё обшарил. И нашёл. Говорит мне: парень ты, мол, вижу, хороший, что на деньги купился – так с кем не бывает… Я не буду тебя сдавать, что ты им помогал, летай себе дальше, мне твоя погибель не нужна. Ты мне только их выдай без шума, да сдай того, кто их на тебя вывел. Корпусу огласка не нужна. И вот смотрю я на него… И кажется мне, слышу, как там у «зайчиков» моих сердечки тук-тук-тук. И понимаю – это ж вот сейчас либо я его, либо он их всех. Говорю ему: пройдём вон в отсек, присядем, обмозговать надо, как это поаккуратней сделать. Он повернулся – и я ему из бластера в голову… Впервые человека убил. Ну, и по газам, конечно… Высадил я моих «зайцев» – не там, куда сперва вёз, конечно, пришлось пункт назначения поменять… А сам в бега ударился. Понимал – найдёт меня Пси-Корпус, это только вопрос времени. Это 2263 уже был, 3 года где-то я мыкался, нелегальные грузы возил – мелкую всякую контрабанду… Пришлось поскитаться-то, следы старался запутать. Потом пересеклись мои пути с одним пареньком, он-то и посоветовал мне в рейнджеры податься. Я его сперва на смех поднял – какие рейнджеры, нужен я там, я ж практически бандит нынче… А он всё ходил за мной и доказывал, что нет большей любви, чем если кто жизнь положит за ближнего. А я и положил – не животную свою жизнь, жизнь тела, так жизнь свою честного человека, который мог властей не бояться. Ну… встряли мы с ним в одну пустячную переделку с пиратами, их в том секторе было тогда пропасть… Прорваться прорвались, да приятель мой тяжело ранен был, умер у меня на руках. Его донесение на Минбар я доставил… да так здесь и остался.

– Достойная история, – молвил Тжи’Тен после недолгой тишины, – и не понимаю, почему вы её нам не рассказывали. Нахожу её очень вдохновляющей и поучительной.

– Одно мне удивительно, – задумчиво проговорил Дэвид, – как вам удалось так быстро… То есть, как он не успел понять… Ну, то есть, пси-коп… ваши намеренья… Они, конечно, формально слушались запрета на незаконное сканирование, но на практике-то нарушали его где и как могли.

– А вот этого не знаю, ребятки. Может, не додумался, на слова мои положился, а может – господь хранил, уж не знаю, меня или их.

– Волнуетесь, Амина?

– Напротив, Диус. Как никогда я спокойна. Я чувствую, что вся моя жизнь шла к этому. Волнуюсь я только об одном – утешить Тжи’Тена, который так переживает, что не сможет быть рядом… Такая ирония – я в тыл врага, а он остаётся. Что поделаешь, не вышел расой, нарнов на Центавре нынче нет.

– Ну, им с Ше’Ланом, я так понял, президент тоже какое-то задание приготовил, зря, что ли, вызвал… А я вот очень хорошо понимаю, как мы рискуем. Половина состава – конечно, рейнджеры, к тому же знающие язык… А половина – телепаты. Андо сильнее всех известных ныне психокинетиков, и неплохо подготовлен физически, а вот на центаврианском говорит ещё хуже, чем на земном… И честно говоря, я не представляю его с гребнем. Дочь Алисы, подозреваю, не владеет вовсе – откуда бы. К тому же, ей 12 лет. То есть, воин из неё тоже сомнительный.

– Зато она может пройти там, где не пройдём мы.

– Ну да. Но телепаты Ледяного города… Я видел их. Едва ли они согласятся. Как ударной силы, конечно, и Андо много… Да мы туда не бить летим. А действовать тонко ему пока трудно даётся.

– Думаю, президент не случайно упомянул его мать. Он научится. Теперь это для него дело чести.

– Это то, что мне знать не положено, да?

Дэвид закусил губу. Как ни отвечай, ответ – и разговор вообще – лёгким не будет.

– По крайней мере скажи, – вздохнула Шин Афал, – это связано с Центавром, так? Излишне, думаю, говорить, что дальше нас двоих не уйдёт ни одно слово.

– Распоряжение о секретности – не для того, чтоб мы понимали эту секретность по своему вкусу и своевольничали. Я только сказал, что не смогу принять участие в церемонии, но объяснить тебе это не имею ни возможности, ни права.

– Значит, да. Если б это было не так, ты б просто сказал «нет». …Извини, я знаю, что это запрещённый приём – ты не мог солгать. А если б и солгал – я поняла бы это, лгать ты умеешь ещё меньше, чем любой из нас. Я – не все, не кто угодно. Я не буду настаивать и расспрашивать, я только хочу знать – почему ты?

– Не только я. Ты ведь не считаешь, что как сын своих родителей я должен быть на особом счету?

– Я как раз боюсь, что это именно так! Мне давно не пять лет, и я многое вижу. То, что было много лет назад, то есть и сейчас, и часть нашего прекрасного, духовного, справедливого общества не прочь от тебя избавиться!

– Афал, ты не права!

Минбарка села на низкий диван и закрыла лицо руками.

– Очень хотела бы ошибаться. Ты можешь обманываться иллюзией видимого хорошего отношения, ты считаешь людей лучше, чем они есть, как твои отец и мать, они и не могли воспитать тебя другим. Но у некоторых своё понятие блага. Ты думаешь, что ты сын президента и духовного лидера, но ты так же сын отступницы и Убийцы Звёзд. И готовность пожертвовать собой – ради чьих бы то ни было интересов – это у тебя тоже наследственное. И поймать тебя на этом очень легко. И то, что ты улетаешь так и не выбравшим касту, им тоже вполне удобно…

– Я выберу касту, когда вернусь.

– Если ты вернёшься.

– Афал, ты говоришь неподобающие вещи! Доверие и послушание – основа нашего общества. Не наше дело рассуждать, не наше дело заботиться о своих интересах. К чему мы придём, если будем делать так? Ты не знаешь всего, а я не могу тебе объяснить. Сейчас не могу. Когда вернусь – объясню, и ты признаешь, что твои упрёки мелочны и беспочвенны, что иначе было нельзя.

– Не потому ли ты так говоришь, – тихо проговорила Шин Афал, – что хочешь быть таким, но не являешься? Ты хочешь, чтоб это и к тебе относилось – про доверие и послушание, хочешь, чтоб общество приняло тебя, как равного, ты так боишься остаться вне… Тебе уже 16, а ты не выбрал касту. Долго ли ещё можно тянуть?

– Временных ограничений нет – потому что никто в истории, насколько известно, не оставался без касты. И вовсе не обязательно тянуть вместе со мной, чтобы я не оставался один в этой неопределённости. Касту не выбирают из солидарности, это выбор всей жизни.

Шин Афал встала, подошла к нервно прохаживающемуся Дэвиду.

– Не только я вижу твои колебания. И позволь, я буду всё же колебаться вместе с тобой. Не потому, чтоб надеялась, что выбор наш будет одинаковым. Но я не знаю, как повлияет на твой выбор то, что тебе предстоит. И как повлияет на мой выбор, каким я увижу тебя после твоего возвращения. Быть может, это перевернёт всю нашу жизнь. Должно быть, ты полагаешь, что моя жизнь не должна переворачиваться, раз я остаюсь здесь? Тогда ты ошибаешься.

– Не знаю, может ли твой выбор быть иным, чем воинская каста – ты собираешься быть врачом, а врачи традиционно воины. Но представляешь ли ты, чтоб воинскую касту выбрал я?

– Представить-то я многое могу. Если так смотреть, жрец ты по матери, но по отцу воин. Но я знаю так же, от чего ты бежишь.

– Подслушиваете, принц Винтари? – раздался за спиной знакомый акцент.

– По себе судите, гражданин Г’Андо? Путь в малую библиотеку лежит через этот зал. Прерывать чужой разговор я не хочу, а возвращаться обратно тем более, я под этим благовидным предлогом убежал от Лашуда. Можете прикрыть меня, отвлекая внимание на свою персону, буду благодарен.

– Кто такой Лашуд? – нахмурился Андо.

– Дразийский проповедник, из тех, кто прибыл на эту конференцию… съезд… как его…

– А… Я его не знаю, точнее, я плохо различаю их пока что. Что же ему нужно от вас?

– Хороший вопрос. Конечно, я сам виноват, сам завёл с ним разговор, я ж читал это самое «Поучение о Пятом Священном Свойстве Дрошаллы», и в довольно хорошем переводе. Теперь, по всей видимости, он жаждет рассказать мне об остальных четырёх… Или сколько их всего. Он проповедник, этим всё сказано, не так ли?

– Но вы ведь центаврианин!

– И это должно его останавливать? Ладно б, я слышал это не от землянина, чтущего Г’Кван.

– Это другое. Я так воспитан.

Винтари рассмеялся.

– В самом деле, другое! А для меня так разница невелика. Вам же ваша человеческая природа не мешает придерживаться вероучения другой расы, так почему кому-то его природа должна мешать принять вероучение другой расы в более зрелом возрасте? Примеров-то масса. Другое дело, что я пока не чувствую в себе почитателя Дрошаллы, мне и собственные-то боги надоели.

Андо неодобрительно покачал головой.

– Вы, центавриане, давно утратили веру. Вы духовно мёртвая раса, и неудивительно, что свою духовную нищету пытаетесь исправить сокровищами других рас. Если вы хотели сказать об Амине Джани, так разве и не она тому пример? Вы полагаете, может быть, что мне лестно, что её выбором был именно Г’Кван, и это так отчасти, но…

– Да при чём тут непременно Амина… Хотя тут я мог бы заметить, что она куда более ревностно религиозна, чем вы. Что же вы скажете о духовной нищете землян, у которых есть секты последователей религий минбарцев, нарнов, хаяков, наверное, и дразийских тоже? Да практически у любой расы есть такие заимствования, у бракири вон, кажется, половина католики…

На лице Андо светилось плохо скрываемое превосходство.

– Кроме нарнов. Не все нарны последователи Г’Квана, есть придерживающиеся древних традиционных верований, но никто из нарнов не принимает веры иных народов.

Винтари пожал плечами с самым недоверчивым выражением лица.

– Возможно, это просто вы ни о чём таком не знаете? Ну даже если и так, вы не единственные. Минбарцы к подобному прозелитизму тоже не склонны, вероятно, потому, что у них вообще многое наособицу. Их религия – это больше философия, чем религия.

– И поэтому она вам симпатичнее?

– Ну во всяком случае, более симпатична, чем поклонение древним сказкам. Я могу с интересом читать сказки, но я не согласен по ним жить.

– Это вы про религию центавриан? – спросил Андо, кажется, прекрасно зная ответ.

– Про все. Все, где есть какие-либо боги или пророки, подробности их биографий и списки того, чего они хотели бы от ныне живущих. Это детство мира, в детстве нормальны такие истории, но человека, застрявшего в детстве, в народе дурачком зовут, почему же дурачками можно быть целым народам?

– Вы готовы объявить идиотами миллиарды тех, кто думает иначе, чем вы?

Винтари ухмыльнулся.

– Да мне, честно говоря, плевать, как это выглядит и воспринимается. Тех, кто думает подобно мне, тоже миллиарды. А те, кто не мыслит жизни без древних сказок, едиными миллиардами не являются. Они слишком противоположны в том, какие имена носят персонажи этих сказок. И вы можете говорить, конечно, что всё это разные имена единого бога, так многие говорят, но немногие на самом деле в это верят, немногие откажутся от соблазна полагать, что их сказки самые лучшие, их способ поклонения доставляет богу больше всего удовольствия.

Андо смотрел на него изучающе, склонив голову.

– Каждый идёт к богу своим путём, говорят ещё об этом.

– Это мне тоже не интересно. Я вообще не хочу ни к какому богу идти, если захочет, пусть сам ко мне приходит.

– Уверены ли вы, что хотели бы так?

– Вас сложно понять, Андо. На типичного религиозного фанатика вы не похожи, их я насмотрелся. Кажется, вы придумали какого-то своего собственного бога.

– Мне не нужно ничего придумывать, он есть. Забавно, что вы говорите всё это перед тем, как и вам, и мне предстоит отправиться туда, где царствует тьма. Забавно потому ещё, что вы пришли оттуда, пришли без веры, без знания и о свете, и о тьме. Может быть, шаг обратно с открытыми глазами кое-что изменит в вас?

– Если вы о том, начну ли я призывать бога, встретившись со Стражами и их хозяевами, то однозначно нет. Я предпочту иметь оружие против них, чем мощнее – тем лучше. А вы, Андо – начнёте? И как, с учётом, что оружие – это вы? Наверное, это мне и непонятно. Зачем вера во что-то эфемерное тому, кто сам, непосредственно, обладает силой, не сопоставимой ни с чьей больше? Какой помощи вы можете ждать от бога? И что же ваш бог – Джон Шеридан или всё же что-то иное? Джон Шеридан не может и малой доли того, что можете вы.

Они некоторое время молчали, и Винтари полагал уже, что разговор завершён.

– Что вы думаете, – проговорил наконец Андо, – о том, что вам ведь предстоит возвращение на родину, где вы не были долгие годы? Чего больше – радости, или неловкости, или страха? Ведь наверное, и родина изменилась, и вы. И вам теперь принимать в гостях многих людей и Дэвида…

Ему стоит ещё долго учить язык, чтобы находить для своих мыслей такую форму в словах, которая произведёт то впечатление, которого он желал, подумал Винтари. В таком неуклюжем виде это не задевает нисколько.

–Сомневаюсь, что у нас будет возможность отдохнуть в моём фамильном поместье, а остальной Центавр мне не принадлежит. Я понимаю, что вам хотелось бы меня уколоть, и в другое время это даже получилось бы. Когда я был в вашем возрасте и на многое смотрел примерно как вы, мог гордиться тем, что я центаврианин, потому что думал, что не гордиться – автоматически означает стыдиться. Что чувство сопричастности и ответственности достаточно себе внушить, даже при фактической невозможности на что-либо влиять. Я не Создатель, некогда поднявший Центавр из пучины тёмных вод, я не могу гордиться его достоинствами и краснеть за его недостатки. Мы отправляемся туда вместе бороться неведомо с чем, и вы, и я, и все, кто ещё с нами будут. Наверняка, я желаю спасения Центавра значительно больше, чем вы. Но больше ли, чем Дэвид, при его степени эмпатии и сострадания? Как ни тяжела для вас мысль, что вам придётся погрузиться в мир зла в ваших понятиях и притворяться одним из нас – вы сами выбрали это, вы не можете даже прикрыться приказом, ваша фраза была первой. Так что желать утешиться тем, что и мне это тяжело – как-то мелко. Просто берите пример с Дэвида, его ноша тоже нелегка.

Они соперничают за Дэвида, пришла в голову нелепая мысль. Нарн и центаврианин не могут не соперничать. Соперничать напрямую за внимание и одобрение Шеридана-старшего и тому, и другому сложно и неловко, это верно. Он легко раскусит такое соперничество и воспользоваться им сумеет. И страшный подарок с Центавра, который Дэвид отказался уничтожить, кажется Андо очком в пользу Винтари, как ни глупо это. Надеется, что Центавр, тем более опутанный мерзкой дракхианской паутиной, оттолкнёт воспитанного на Минбаре… То есть, это он надеется, что Нарн бы не оттолкнул? И прежде-то Винтари не всегда мог похвастаться владением жизненно важным для центаврианина навыком – понимать, чего хочет его собеседник. Чего хочет Андо – не всегда можно было понять по его словам, что говорить о его истинных намерениях.

========== Часть 2. ДЖАТИЛ. Гл. 6 В неизвестность ==========

Пользуясь неожиданно предоставившимся свободным временем – утомлённая визитом врачей Таллия спала, и лишь изредка посылала своей опекунше разрозненные бредовые, но по крайней мере не кошмарные видения – Сьюзен Иванова сидела перед экраном связи. Сейчас на нём было лицо приятной немолодой женщины с большими, немного печальными глазами с поволокой. Видеомост между Землёй и Минбаром был для неё полной неожиданностью, а повод – и тем более.

– Я не могу описать вам, что я чувствую, миссис Коул…

– Пожалуйста, просто Сьюзен.

– …Какого огромного туда вам стоило… – она всхлипывала, в кадре иногда мелькала рука, отчаянно комкающая платок, – найти меня, обеспечить этот сеанс… И всё, что вы сделали для… Господи, я была уверена, что больше ни от кого не услышу её имени! Я знаю, что после… распада Пси-Корпуса… многие телепаты воссоединились с биологическими семьями. Но я подумала, что если она не нашла нас – значит, не хотела этого сама. Ведь у них-то для этого были все возможности, доступ к информации, поддержка государственных служб… Просто… Не всем ведь это уже было нужно… И я не стала искать её сама…