Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дэн Абнетт,Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Бен Каунтер,Гэв Торп,Стивен М. Бакстер,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Майк Ли,Уильям Кинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 284 (всего у книги 296 страниц)

Глава десятая

Поляна Сильвэйл, Атель Лорен

Герцог Джеррод воткнул меч в волосатую спину слюнявого зверочеловека, перерубив позвоночник создания. Он выдернул меч и развернулся в седле, отсекая руку другому. Существо взвыло и отшатнулось, сжимая культю. Его жеребец заржал и встал на дыбы, убив существо единственным ударом копыта.

Звери обезумели. Кровожадность, присущая минотаврам, распространилась на каждого гора и унгора, которые скакали под деревьями. Целыми днями они умирали, бросаясь на копья и мечи эльфов, и на место каждой тысяче убитых приходила ещё тысяча безумных берсерков. В большинстве случаев основная масса противника сдерживалась эльфами, но некоторые мелкие группы просачивались через стену копий и щитов, чтобы броситься в атаку позади статичных порядков. Именно эти изолированные фрагменты орды Воплощения решили убивать самостоятельно.

Эльфы, ведомые Принцем-драконом Имриком, были на грани истощения. Но сдаться, уступить хотя бы одну поляну, значит поставить под угрозу безопасность Королевской поляны. Эта цена была слишком велика даже для часовой передышки. Но последняя атака была такой свирепой, что даже Воплощения были отвлечены от их бесконечной дискуссии.

По крайней мере так казалось Джерроду. Бесконечные часы споров, с той и с другой стороны, не достигающие ничего ощутимого, кроме того, что те, кто должны были быть союзниками, готовы были вцепиться друг другу в глотки. Для него это казалось невозможным, что даже сейчас мужчины и женщины не могли добиться согласия под весом собственного высокомерия.

Хотя, не у каждого была Леди, чтобы наставлять их на путь истинный, как его и его рыцарей. Вокруг него Компаньоны Кнеллей сражались с отвагой и честью, с копьями и мечами красными от крови этих тварей. Он прошептал молитву, когда топор срезал одну из потёртых полос шёлка, украшавшую его шлем, и развернул коня. Он приложил минотавра щитом по виску, откинув его в сторону. Он пошатнулся, а затем упал, когда копьё вышло из его тела сбоку. Зверь упал на четвереньки. Его шкура была утыкана стрелами, и несмотря на копьё в боку, он пытался встать. Бронированный сапог опустился ему на голову, отправляя обратно на землю.

Вендел Волкер схватил древко копья и выдернул его, а затем вонзил в налитый кровью глаз минотавра. Рейксгвардеец посмотрел на Джеррода и улыбнулся. Это было свирепое, неестественное выражение, лишённое всякого веселья.

– Всяко лучше, чем слушать их блеяние, да? – произнёс Волкер.

– Не знал, что ты так жаждешь боя, Вендел, – ответил Джеррод.

Волкер оставил копьё там, куда его воткнул. Он выхватил меч и односторонний топор, висевшие на его поясе, и многозначительно их взвесил.

– А что ещё остаётся? – прохрипел он. – Бежать больше некуда. Может сделаю хоть что-то полезное, прежде чем всё закончится.

Волкер сильно изменился за те несколько недель после прибытия в Атель Лорен, думал Джеррод. Как будто что-то росло в нём, изменяя его по своему образу и подобию. Что это был за образ, и какую форму он в итоге приобретёт, Джеррод не мог сказать. Как бы то ни было, это пугал его. Седовласый рыцарь всегда был храбрым, немного нерешительным человеком, который, по мнению Джеррода, слишком любил прикладываться к бутылке, но за прошедшие несколько недель он стал свирепым воином, охранявшим границы Атель Лорена иногда целыми днями, возглавляя свою банду лесников и скаутов в охоте на зверолюдей, которым удалось проскользнуть через оборону эльфов. Среди людей, которые шли за ним, были жрецы Ульрика и Таала, кричащие флагеллянты и завывающие фанатичные последователи волчьего бога. Безумцы и обречённые, которые были превращены в такую смертоносную банду, что даже самые кровожадные звери не решались переходить им дорогу.

Глаза Волкера вспыхнули, и конь Джеррода нервно заржал, когда температура начала резко падать. Он проследовал за взглядом Волкера и обнаружил, что тот смотрит на эльфйского мага Теклиса. Маг сражался рядом с Лилеат, эльфийкой, которая не была ни Воплощением, ни благородной, насколько Джеррод мог судить. По правде говоря он не мог сказать, кто она такая. Лилеат Лунная и Ладриэль Покрова – так она себя называла. Но что значили эти имена? Почему они казались ему знакомыми, как будто он уже слышал их раньше? «Во сне, возможно»-подумал он. Волкер направился к ним, подняв оружие. Джеррод заставил коня встать между ними, блокируя линию обзора Волкера.

– Твой Император сказал, что этому магу нельзя причинять вред, мой друг, – произнёс он.

Волкер хмыкнул.

– Так и было, – он вздрогнул и посмотрел на Джеррода. На мгновение его лицо показалось лицом того человека, которого Джеррод впервые встретил в Аверхейме так много месяцев назад. Затем маска снова заняла своё место, и что-то дикое посмотрело на Джеррода глазами Волкера. Он кивнул Джерроду и повернулся, поднимая своё оружие. Он завыл. Конь Джеррода отошёл в сторону, когда банда безумцев Волкера появилась на поляне, следуя за своим командиром. Они плавно направились к месту, где эльфийскые боевые порядки начали прогибаться, и сошлись с зверолюдьми с воем и дикими криками.

Джеррод увидел, как враг дрогнул от такого внезапного нападения. «Ещё одна атака может обратить их в бегство»-подумал он. Он подал знак одному из Компаньонов рубить в рог. При первой же дрожащей ноте Бретоннские рыцари вышли из рукопашной схватки с лёгкостью, приобретённой тяжёлым боевым опытом, и собрались вокруг него. Джеррод потерял своё копьё в первой сокрушающей атаке, но оно ему не понадобится. Темп наступления и благословление Леди помогут ему. А если нет, ну…он не умрёт трусом.

Он пустил коня кентером, и Компаньоны последовали за ним, перестраиваясь в боевой порядок за его спиной, действуя инстинктивно без его команды. Лошади начали набирать скорость, приближаясь к передовой. Кровь пела в его венах, когда кентер плавно перешёл в галоп. Прошло слишком много времени с тех пор, когда Компаньоны Кнеллей встречали противника в лоб. Они слишком долго отсиживались за стенами и на полянах, так дела не делаются, и он наслаждался шансом показать высокомерным обитателям Атель Лорена, как сражаются истинные сыны Бретоннии.

Эльфы повернулись, когда топот копыт загремел над поляной. Они сами были рыцарями, но их жеребцы двигались с грацией и безмолвием утреннего тумана. Боевые кони Бретоннии наоборот сотрясали землю и небо при наступлении. Они не были изящными или тихими. Они были силой разрушения, бронированный кулак, направленный в живот противника. Они были гордостью Бретонии, и звук их копыт был рёвом обречённых людей, заявляющим, что они не сойдут во тьму покорно.

Джеррод наклонился в седле, когда эльфийский строй плавно разошёлся перед ними, как он и ожидал. А затем рыцари Бретоннии столкнулись с врагом в грохоте копыт и ломающихся копий, углубляясь в недисциплинированные порядки звериных вождей со звуком лавины. Те существа, которым не посчастливилось оказаться перед ними, просто испарились, разорванные на части или затоптанные копытами в момент столкновения. Те, что стояли за ними, были сметены секундой позже или насажены на копья. Ближайшие к Джерроду звери были отброшены в сторону, поваленные на землю или затоптанные его конём, когда он рубил врага. Рыцари наступали, их строй разворачивался, словно разжимался кулак. За ними эльфы перегруппировались.

Джеррод рубил направо и налево, пока не заболела рука, а сердце не задрожало в груди. Звери начали отступать, но не все сразу, и не так, как он задумывал. Они были слишком неорганизованными для этого, как он понял. Одно стадо мало заботилось о то, что случилось с другим, и какое бы безумие не вело их в битве, оно ещё не отпустило их чахлые умы. Проклиная, он отдал сигнал к отступлению. Они вернутся и атакуют снова.

Его конь встал на дыбы, когда несколько унгоров направили на него копья. Одно из них отскочило от бедра, а другое полоснуло по ремню его седла. Прежде чем он сумел остановиться, он уже соскальзывал с коня. Он жёстко ударился об землю, и вынужден был откатиться в сторону, чтобы избежать участи быть затоптанным собственным конём. Копья чуть не проткнули жизненно важные органы, и он отчаянно взмахнул мечом, отбивая их в сторону. Волосатые руки схватили его, и грубые свежевальные ножи или короткие мечи застучали по его броне, когда существа прорвались через лес топающих копыт и падающих тел.

Кто-то крепко схватил его за табард и потащил вверх. Рука, облачённая в чёрную броню, протянулась мимо него, сжимая длинный меч. Унгор насадил себя на этот меч, и его уродливое тело ссохлось за считанные мгновения. Меч вспыхнул на мгновение красным цветом, а затем вернулся к своему первоначальному оттенку, когда его владелец выдернул его из трупа. Джеррод посмотрел на улыбающееся лицо Влада фон Карштайна.

– Я подумал, что тебе нужна помощь, – произнёс вампир, когда Джеррод парирова топор и вскрыл брюхо его владельца.

– Я был неподалёку и не увидел причин не вмешиваться. Ты ведь из Кнеллей, не так ли? Мне показалось, что я узнал твою геральдику.

– Так и есть, – сухо ответил Джеррод. Он взял меч двумя руками. Он потерял щит при падении, а его бедро и плечо болели. Но боль подождёт, пока он мог двигаться, хоть и с трудом, он мог сражаться. Влад занял позицию рядом с ним.

– Ах, Кнелли…такое красивое место. Я провёл там много ночей в компании прекрасных дам. А клёцки, ах… – Влад поцеловал кончики пальцев в знак высокой оценки. Он обезглавил зверочеловека лёгким взмахом меча. – Я учил юного Танкреда, как правильно держать меч. Это был первый Танкред, конечно же. Он давно уже мёртв, бедняга. Перешёл дорогу какому-то отвратительному некроманту, как я понял.

Джеррод сражался молча. Вампир двигался слишком быстро, чтобы Джеррод смог за ним уследить. Влад разрубил шею зверя и повернулся к Джерроду.

– Мне сказали, что ты последний, кто удостоен чести быть герцогом. Я знаю эту боль быть последним правителем падшей провинции.

– Кнелли не пали, – сказал Джеррод.

– Конечно, конечно, – произнёс Влад. – Как же иначе? Но людям придётся столкнуться с многими трудностями в грядущие дни, мой дорогой герцог. Рассматривали ли вы возможность союза в будущем? – он нырнул под удар дубиной и отправил зверочеловека на землю почти что театральной пощёчиной.

– С тобой?

– А с кем ещё? Мы оба люди королевской крови, разве нет? И в последующие годы и Империя и Бретонния будут нуждаться друг в друге – человечество должно держаться вместе, Джеррод.

– Человечество? – выпалил Джеррод, когда зверочеловек бросился на него. Он отошёл в сторону и вонзил меч в спину существа. Он услышал топот ног и увидел, что эльфы наступают, выставив копья. Они воспользовались мгновением затишья, которое принесла атака Бретоннцев, и теперь старались вернуть позиции, которые они потеряли. Джеррод поднял меч, сигнализируя своим рыцарям об отступлении.

– Я был человеком, как и ты, когда-то, и в отличие от некоторых, я никогда не забывал об это, – спокойно сказал Влад. Он отступил на шаг, когда эльфы промаршировали мимо них. – К тому же я выборщик Империи, и с этой точки зрения моим долгом является выдвигать идею о союзе, который приведёт нас к окончательной победе.

– Ты настолько уверен в нашем выживании? – спросил Джеррод. Его конь рысью подбежал к нему, его бока тяжело вздымались, его губы покрывала кровь. Он остановился, чтобы проверить животное, радуясь, что оно выжило. Влад смотрел на него какое-то мгновение. Он протянул руку, как будто хотел щёлкнуть коня по морде, но конь отдёрнул голову. Влад опустил руку и немного нахмурился.

– Конечно, – произнёс вампир. – Как сказал Император, мы сражаемся за будущее. Думать о поражении всё равно что принять его. А я зашёл слишком далеко, и добился слишком многого, чтобы принять гибель всего, – он посмотрел на Джеррода. – Мир выстоит, Герцог Кнеллей, – он положил руку на плечо Джеррода.

– И я хотел бы увидеть, что так будет продолжаться ещё много лет.

Готри Хаммерсон ударил молотом о топор, вызывая огонь и тепло. Зверолюди падали, сожжённые и превратившиеся в пепел, когда атаковали строй Жуфбарака. Руны огня погасли, когда он опустил оружие. Гномы заняли фланг, не спрашивая разрешения. Эльфы, в редком приступе понимания, не стали возражать. Теперь пушки и хорошая Черноводная сталь отбрасывали Детей Хаоса снова и снова.

Звери валили из-за деревьев неорганизованной толпой. Гигантские, высокие формы горгон и цигоров ревели и расшвыривали древние дубы, следуя за своими меньшими кузенами, а группы кричащих минотавров прокладывали себе путь через собственных сородичей, чтобы добраться до гномов. Всех их отбрасывали снова и снова.

– Ха! Мы размазали их так же, как Железный кулак в Голодном Лесу, Мастер Хаммерсон, – рявкнул один гном из Гвардии наковальни, его широкое лицо было покрыто пороховыми ожогами и кровью. – Они запомнят Жуфбарак, это уж вернее верного, – он крутанул топором и обезглавил унгора, который безрезультатно царапал его щит.

– Ага, и если ты не обратил внимание, Улго, они будут единственными, кто это сделает, – прорычал Хаммерсон. Он обрушил свой молот, разбив грубый клинок, который был направлен ему в живот, и воткнул топор в череп его владельца в ответ. Когда он вытащил своё оружие, он повысил голос.

– Я хочу устойчивый темп стрельбы. Я хочу, чтобы их размазало по плодородной почве ровным слоем, парни, и дополнительная кружка лучшего Багмэна тому, кто свалит ту Гримнир бы её побрал горгону, – ритмичный рёв ружейного огня ответил его, когда строй пришёл в движение, свежие Громовержцы выступили вперёд, чтобы занять место тех, кто только что выстрелил. Жуфбарак стал мельничным жёрновом, перемалывающим врагов. У них было много пороха и боеприпасов, и целое море целей. Однако некоторые зверолюди неизбежно переживали залпы огня, и когда это случалось, приходило время для остальных заработать своё пиво.

Земля дрожала. Он вытянул шею и увидел, как Джеррод и его рыцари врезались во врага, как молот ударяет по наковальне, и не смог сдержать улыбку.

– Хорошо парень, – прохрипел он. Бретоннцы сражались так, словно были рождены для этого, и били они почти так же, как хорошая канонада.

Краем глаза он заметил вспышку и повернулся. Его улыбка померкла. Гельт стоял посреди боевых порядков, возвышаясь на голову и плечи над двумя гномами, которые охраняли его, они были членами личной Гвардии наковальни Хаммерсона, облачённые в броню из громрила и вооружённые тяжёлыми щитами, отмеченные рунами сопротивления и защиты. «Стромни и Горги, хорошие ребята»-подумал он. Жёсткие парни, словно ходячие валуны, да и мозгов у них столько же, но как только они упрутся ногами в землю и сомкнут щиты, ничто кроме смерти не сдвинет их. Гельт был с ними в безопасности.

«Не то чтобы ему нужна была защита»-подумал Хаммерсон, когда волна мерцающего света сорвалась с руки Гельта и превратила нескольких зверолюдей в твёрдые золотые статуи. Около Гельта руны раскалялись до бела, а пушки Громовержцев становились до невозможности точными. Топоры рубили, не затупляясь, а молоты сокрушали даже самую крепкую броню и раскалывали самые крепкие кости.

Свет рун привлёк внимание Хаммерсона. Они окаймляли изорванный плащ, который окружал фигуру, стоявшую там, где бой был особенно тяжёлым. Гном был стар, даже старее самого Хаммерсона, если судить по снежно-белой заплетённой бороде. Его лицо было скрыто под капюшоном плаща, а на броне не было никаких опознавательных знаков клана. Топор в его руках гудел от едва сдерживаемой силы, срубив голову зверочеловека. Таинственный гном повернулся, чтобы разрубить бросившегося на него зверочеловека, и в этот момент его глаза заметили Хаммерсона.

На мгновение грохот боя стих, и Хаммерсон слышал только звуки Черноводной и ритмичный шум великих кузниц Жуфбара. Он услышал раскатистые рабочие песни своего клана и почувствовал запах кузнечного дыма. Он увидел сияние тысячи клановых штандартов, сверкающих на солнце, и блеск рунного оружия, поднятого для защиты древних клятв и старых друзей. Всё это и даже больше он увидел в глазах белобородого гнома, и имя непроизвольно слетело с его губ.

– Смотри вперёд, Мастер гном, – промурлыкал вкрадчивый голос. Хаммерсон развернулся на каблуках, имя улетучилось у него из головы, когда он лицом к лицу столкнулся с огромным зверочеловеком. Его зубы были сжаты, а глаза дико вращались, но он был остановлен пятью бледными пальцами, которые были погружены на глубину кулака в плоть его спины точно между плечами. Влад фон Карштайн улыбнулся в своей добрососедской манере, а затем, подмигнув, вырвал кусок позвоночника существа. Оно повалилось вперёд с единственный стонущим блеянием, и Хаммерсон инстинктивно размозжил ему череп сапогом.

Вампир подбросил кусок кости на ладони за мгновение до того, как швырнул его через плечо.

– Я думал, что такой воин как вы не позволит отвлечь себя во время боя, Мастер Хаммерсон, – произнёс он.

– А я думал, что ты не спасаешь тех, кто на дух тебя не переносит, вампир, – хмыкнул Хаммерсон. Улго наконец заметил вампира, и Гвардеец Наковальни угрожающе поднял топор. Хаммерсон посмотрел на него, и гном опустил оружие. «Ага, мы ещё поговорим позже, парень, о том, почему это вампир спас меня, а не ты, да?»-с досады подумал он.

– Даже после того, как я остановил зверя от того, чтобы он размозжил вам череп?

– А кто тебя об этом просил? Я тебе ничего не должен, – сказал Хаммерсон. Он огляделся, пытаясь заметить странного, белобородого гнома, но старик исчез в вихре боя. Хаммерсон покачал головой, пытаясь избавиться от неожиданно нахлынувшего беспокойства.

– Возможно я сделал это не для тебя, а? – спросил Влад. Он перешагнул через существо и плавно занял место рядом с Хаммерсоном в стене щитов. Ближайший гном искоса посмотрел на вампира, и не одно ружьё тут же было направлено на него. Хаммерсон сделал жест рукой. Не было смысла начинать вторую драку, когда они находились посреди первой. Он приказал ближайшим гномам отступить на шаг.

– Тогда зачем ты это сделал? – Хаммерсон снова сомкнул оружие. Огонь взревел, предоставив им мгновение передышки. Он посмотрел на вампира. – И почему ты не со своим хозяином?

– С которым? – спросил Влад. – Я такой же сын Империи, как и дитя смерти, Мастер Хаммерсон. И это мой долг, как выборщика…

– Кто сказал, что ты выборщик? – выпалил Хаммерсон. – Последнее, что я слышал, выборщики носят рунные клинки – хорошее оружие гномов надо заметить – а не этот ужас, – он указал на меч в руках Карштайна.

Влад ухмыльнулся.

– Я выборщик, потому что так сказал Император. И это значит, что мы союзники, связанные старой и крепкой клятвой.

Хаммерсон не ответил. Сквозь дым он увидел, как Гельт ударил посохом об землю. Земля скорчилась, когда огромные колючие лозы из драгоценного металла вырвались из неё и схватили зверолюдей.

– Он довольно талантлив для смертного, – мягко сказал Влад. – Он служил мне когда-то, ты знал об этом? А теперь он спасён и является хозяином сил, которые даже больше, чем наши, рунный кузнец.

Хаммерсон не знал, и эта мысль его не обрадовала. Старые сомнения насчёт Гельта, которые он когда-то отбросил, вернулись ещё сильнее, чем прежде. Он взглянул на Влада.

– Что ты имеешь в виду? – прорычал он.

– Всё меняется, гном, – ответил Влад. – Мир, который мы вырвали из пасти уничтожения никогда не будет прежним, каким мы его помним. И старые враги даже могут стать новыми друзьями, в один прекрасный день.

– Говори прямо, пиявка, – выплюнул Хаммерсон.

Влад шмыгнул носом.

– Ладно. Император всего лишь человек. Он умрёт, в своё время. Возможно даже на этой войне. Как единственный оставшийся выборщик, я займу его место. Я позабочусь о том, чтобы древние клятвы между Империей людей и империей гномов были соблюдены, несмотря на старые обиды.

Хаммерсон уставился на него. Затем он засмеялся. Громогласный возглас радости вырвался из него, и он согнулся пополам, хватая ртом воздух. Влад с ужасом посмотрел на него. Улго и остальные присоединились к Хаммерсону, хохоча. Вампир обернулся, прищурившись.

– Ох, наверное это самая смешная шутка, которую я слышал за последние дни, – прохрипел Хаммерсон. Он улыбнулся Владу. – А ты ещё заставил меня обратить столько внимания на такую чушь. Ха! Люди начинают делить тушёное мясо ещё до того, как горшок разогреют. Видимо даже со смертью они не теряют такой привычки, – Рунный кузнец покачал головой. – Да, вампир, мы чтим старые клятвы, что бы ни случилось. Мы защитим империю от всего, что попытается навредить ей, – он встретил взгляд Влада и ткнул пальцем ему в грудь. – Будь то живое, или мёртвое. Запомни это, кровосос, – он отвернулся. – А теперь проваливай. Это время битвы, а не болтовни. Нам надо держать строй, и я не хочу, чтобы ты крутился тут и отвлекал моих ребят.

Хаммерсон не удосужился посмотреть, как удаляется вампир. Он мрачно улыбнулся. «Одна битва за раз, Готри»-подумал он. «Одна битва за раз».

– Это пустая трата времени, – сказала Лилеат. Она взмахнула посохом, сокрушая черепа и раскалывая кости с силой за пределами той, на которую, казалось, было способно её хрупкое тело. Теклис стоял у неё за спиной, протянув руки, воздух сгорал от его магии. – Каждое мгновение, которое мы проводим в нерешительности, это потерянное мгновение, – продолжила она. Её посох вылетел вперёд, пробив морду рычащего гора в потоке крови и сломанных клыков.

– Я согласен, но ничего не могу поделать, моя леди, – ответил Теклис. – Другие не поведутся на красивые слова и обещания – особенно на мои. Не сейчас. Мои преступления слишком многочисленны, мои предательства слишком свежи, – его меч прогудел, проливая кровь и вызывая крики агонии врагов. Он поставил посох, и молния сорвалась с его навершия, по дуге ударившая в ряды зверолюдей. Изуродованные тела подбросило высоко в воздух, их дымящиеся останки упали на перепаханную землю мгновение позже.

– Тогда тебе следовало бы скрывать свои преступления лучше, – выпалила она. Теклис почти ответил, но вовремя прикусил язык. Хотя она и отдала последние свои силы, чтобы замедлить порчу Хаоса, Лилеат всё ещё была одной из древних богинь эльфов. И она всё ещё была ближайшим существом на роль проводника на пути, по которому он теперь шёл.

По правде говоря, именно Лилеат направила его по этому пути. Это её посох он носил, и её сила, которая перетекла через него, когда-то, в Теклиса. Как богиня, она обладала даром предвидения, и она предсказала Конец Времён и какую он примет форму задолго до его рождения. Это она предупредила его о проклятье Аэнариона, и как оно повлияет на Тириона и судьбу его людей. Именно она убедила его в легитимности Малекита и необходимости Воплощений. И это она показала ему, как вернуть Тириона к жизни, и какие для этого потребуются жертвы.

Всё это сделала Лилеат, и он выполнил все её поручения, кроме одного – он не смог удежать ветры магии. Уничтожение вихря провалилось, и теперь восьмой ветер был потерян где-то на востоке. Если он напрягал свои чувства, он едва замечал его. Он нашёл хозяина, он знал это, но тем не менее не мог сказать, что это был за хозяин. Единственное, что он знал, это то, что Воплощение Зверей неуклонно двигалось на запад, влекомое каким-то магическим сигналом, который привлекал все Воплощения. Но хозяин ветра, кем бы или чем бы он ни был, не настигнет их вовремя. Если конечно они не пойдут ему навстречу.

Затем, объединившись, Воплощения смогут победить Хаос раз и навсегда. Или Лилеат убедила его в этом. Однако, даже сейчас он не был до конца уверен. Он наблюдал за ней, пока думал, изучал её. Её уверенность была неимоверной, больше, чем у любого, кроме разве что Нагаша, но действительно ли она была направлена на службу их делу? Действительно ли она сражалась за эльфов, или существовала какая-то другая игра? Какая-то глубинная причина, которой бывшая богиня не торопилась делиться со своими слугами.

Его рот скривился в печальной ухмылке. Это всё, чем он стал теперь? Слугой судьбы? Мысль не давала ему покоя. Судьба всегда была его врагом, с того момента, как он узнал о проклятье, которое скрывалось в его с Тирионом родословной. Инстинктивно он сразу же нашёл своего брата. Как всегда Тирион был в самом эпицентре боя, его силуэт пылал ярко, когда он скакал верхом на Маландире через толпу, разя зверолюдей с каждым ударом. Император был рядом с ним на своём визжащем грифоне, и хотя человек не излучал силу, его меч и когти с клювом его зверя компенсировали это.

Этим двоим помогали Имрик и его верные Драконьи принцы, которые врезались во вражеские ряды и пробивались сквозь них словно молния. Лучшая кавалерия во всём Ультуане, была практически невозможно заставить их держать правильный боевой строй. Бретоннцы тоже присоединились к ним, оставляя за собой кровавую просеку в сердце племени. А над этой атакующей массой парил Карадриан и его Гвардия Феникса. Капитан выпускал вихри пламени, которые сжигали только зверолюдей и не причиняли вреда эльфам, людям и деревьям.

И всё же этого было недостаточно. Теклис чувствовал ужасный пульс тёмной магии, которая шипела в крови врагов. Дети Хаоса всегда были пушечным мясом тёмных армий, и в Атель Лорен их прибыли тысячи, наконец-то объединённые общей целью. Они и не ожидали победы, он понимал это. Они были расходным материалом, посланным на убой, чтобы держать последний рубеж обороны под осадой до тех пор, пока Вечноизбранный не соизволит пойти в последнюю битву.

Вопрос был в том, почему Архаон до сих пор этого не сделал? Почему он всё ещё сидит на севере Серых гор, а не спустится и не наводнит Атель Лорен пламенем и сталью? Почему бы не покончить со всем этим?

Было что-то, что они упускали, какой-то кусочек мозаики не вставал на своё место. Разочарованный, Теклис взмахнул посохом над головой и опустил его вниз. Потрескивающие когти молнии выстрелили вперёд, поймав ближайших зверолюдей. Дымящиеся существа упали на землю. «Что мы упустили?»-подумал он. Он услышал звук сигнального горна и увидел, как Драконьи принцы и Бретоннцы отступают. Они проскочили через ряды копейщиков, которые сомкнули за ними строй, когда зверолюди перешли в наступление. Он слышал, как эльфийская знать выкрикивает приказы и передаёт их по цепи командования. Они потеряли устойчивость, и никто, даже Воплощения, не смогут ничего с этим поделать. «А проживём ли мы достаточно долго, чтобы узнать это?»

Он увидел, как знаменосец Имрика проскакал мимо. Копейщики отступали в строгом порядке, их прикрывали лучники и Теневые воины Алит Анара, а также Громовержцы гномов, но позади осталось слишком много тел в белом и серебряном. Строй прогнулся внутрь, когда давление врага стало слишком сильным. Теклис поставил посох и приготовил заклинание. Это не закончится здесь, но они потеряют Сильвэйлскую поляну, и враг подойдёт ещё ближе к сердцу лесного царства.

Затем волна холодного, испорченного воздуха прокатилась над поляной. Зверолюди, только что блеющие в триумфе, начали отступать в нерешительности. Теклис повернулся и почувствовал, как кровь застыла в венах. Нагаш наконец решил действовать. Великий некромант стоял в тылу армии вместе с Аркханом Чёрным и, казалось, просто наблюдал. Но теперь Бессмертный король двигался медленно к центру поляны. Тела мертвецов дёргались и выпрямлялись, когда он проходил сквозь них, а вслед за ним тянулись завывающие души. Его девять книг срывались с цепей и хлопали страницами, словно дикие звери челюстями.

Минотавр, взревев, бросился к ним. Когти Нагаша схватили зверя за глотку. Без промедления и всяких видимых усилий он сломал шею зверя и отбросил его в сторону. Прогремели горны, и эльфы отступили подальше от лича. Теклис пошёл вперёд. Он сомневался, что Нагашу нужна помощь, да он и не собирался её предлагать, но ему было любопытно, что задумал Воплощение Смерти.

Нагаш поднял свой посох обеими руками и опустил его. Земля застонала, и круг мёртвой травы разошёлся от того места, которого коснулся посох. Аметистовый свет засиял в разломах в земле. Он становился всё ярче и ярче, и там, где он проходил, зверолюди умирали в огромных количествах. Сотни пали в мгновение ока, и страх поразил тех, кто выжил. Вскоре те, кого не коснулся свет, бежали обратно к деревьям. Племя было сломлено. Теклис с содроганием выдохнул.

Нагаш опустил посох и повернулся.

– СДЕЛАНО.

– Мы…благодарим тебя, – сказал Теклис. Тишина воцарилась над поляной вслед за заклинанием Нагаша. Нагаш пролетел мимо него, не ответив. Аркхан следовал за ним в шаге позади. Влад остановился. Он огляделся с небольшой улыбкой на лице и вложил меч в ножны. По крайней мере вампир выглядел так, словно участвовал в бою.

– Ну, теперь я верю, что вы цените наше присутствие, – произнёс вампир. Он взял Лилеат за руку и низко поклонился. – Миледи, – прошептал он. Он отпустил её руку и поклонился Теклису. – Хранитель мудрости, – сказал он. Затем он выпрямился, развернулся на каблуках и отправился вслед за Нагашем.

– Хоть ты и не выбирал его, должна признать он впечатляет, – пробормотала Лилеат. Она прижала руку к груди, и на мгновение Теклис задумался, о ком она говорит, о Нагаше или Владе.

– Он бы произвёл на меня большее впечатление, если бы сделал так с самого начала, – прозвучал грубый голос. Теклис развернулся и увидел, как знакомая фигура, облачённая в синие с серебром доспехи, подходит, ведя за собой лошадь.

– Здравствуй, Имрик, – сказал Теклис. Принц-дракон Каледора выглядел таким же уставшим, как и чувствовал Теклис, и даже хуже. Его когда-то гордая осанка согнулась под тяжестью изнеможения, а его славная броня была порезана и иссечена и покрыта кровью. Имрик коротко кивнул.

– Звери отступают, на этот раз, – сказал он. Его голос был хриплым от напряжения. Он снял шлем и провёл рукой по мокрым от пота волосам. – Однако, они вернутся. Через считанные дни, а может даже часы, – он повертел шлем в руках. – Их с каждым разом становится больше. Как будто каждый оставшийся в мире зверь сошёл с ума и пришёл в Атель Лорен.

– Ты не далёк от правды, – ответил Теклис. Он посмотрел на сверкающее небо, где облака, казалось, застывали в виде злобных лиц, но тут же исчезали, если он обращал на них внимание. – Тёмные боги призвали их силу для решающего удара, который, я боюсь, они нанесут здесь и очень скоро, – он посмотрел на Имрика. – Сможешь сдержать их, когда они придут снова?

Имрик отвернулся, окинув взглядом поляну.

– Да, – сказал он спустя мгновение. – Однако после такого… – он замолчал и покачал головой. – Твой брат храбро сражался, маг. Он помог переломить ситуацию здесь, как он это сделал, когда отродье демонов атаковало Дуб Веков. Трудно поверить в то…кем он был. Как будто этого никогда и не происходило.