Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дэн Абнетт,Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Бен Каунтер,Гэв Торп,Стивен М. Бакстер,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Майк Ли,Уильям Кинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 279 (всего у книги 296 страниц)

– Да кто ж поймёт, почему эльфы делают то или другое? У вас у всех с головой не порядок, – сказал Хаммерсон, покрутив пальцем у виска. – И ты не спасал нас. Может быть ты спас людей, но Жуфбараку не требовалась помощь от таких, как ты.

– Нет?

– Нет.

– Мы вообще не должны помогать вам помощь, знаешь ли, – сказал Карадриан, нахмурившись.

– Эльфы никогда не помогают бесплатно. Всему есть цена.

– А твои люди хорошо в этом разбираются, да, гном? – произнёс Карадриан.

Хаммерсон посмотрел на него и уже собирался возразить. Но перед тем, как он смог это сделать, кто-то произнёс: «Цена существует, и она очевидна, Мастер Хаммерсон. Ибо мы все заплатили её за прошедшие несколько месяцев».

Хаммерсон оглянулся через плечо и увидел Императора людей, идущего рядом со своим грифоном. Карл Франц положил одну руку на шею зверя, вилявшего от удовольствия полосатым хвостом, когда человек чесал его шкуру под перьями. – Мы сражаемся друг за друга. Такова цена, которые мы оплачиваем в эти времена. Шанс сражаться рядом друг с другом и друг за друга, защищая всё, что мы знаем и любим.

Хаммерсон поморщился и снова повернулся лицом к тропе.

– Да, – проворчал он. – Правда это не означает, что нам это нравится.

Император засмеялся.

– Нет, и я не буду просить вас об этом. Раздражённые гномы сражаются лучше, чем спокойные, уж это я знаю.

Хаммерсон открыло было рот, чтобы опровергнуть это заявление. Затем он фыркнул, покачал головой и посмотрел на Карадриана.

– А что насчёт эльфов? – спросил он.

– Мы сражаемся лучше гномов в любом состоянии, – ответил Карадриан. Эльф повернулся в седле и посмотрел на Императора. – Мы приближаемся. Когда прибудем, я сопровожу вас одного к Вечному озеру.

– Нет, если я буду возражать, – прорычал Хаммерсон.

– А ты и не будешь, – сказал Карадриан, даже не посмотрев на него. Он говорил пренебрежительно, как если бы Хаммерсон был не важнее гальки под копытами его лошади. Такими уж были эльфы. Они думали, что весь мир танцует под их дудку. Даже сейчас, после всего что случилось, эльфы всё ещё оставались эльфами. А гномы оставались гномами.

Хаммерсон встал на пути лошади Карадриана и развёл руками. Когда лошадь подошла ближе, гном протянул руку и жёстко ударил животное по морде толстым пальцем. Лошадь встала на дыбы и зафыркала. Карадриан выругался и попытался вернуть контроль над скакуном. Всей колонне за его спиной пришлось остановиться. Белые львы заревели от ужаса, лошади заржали, а люди стали задавать вопросы. Эльфы высыпали из леса, словно призраки. Хаммерсон проигнорировал их и стрелы, которые были направлены на него.

Рунный кузнец скрестил мускулистые руки и улыбнулся.

– Похоже что всё-таки буду, парень. А теперь, прежде чем мы отправимся дальше, я думаю мы должны решить кто куда пойдёт и кого куда пригласили.

– Отойди, гном, – произнёс Карадриан. Воздух стал туманным вокруг его головы и плеч, и Хаммерсон увидел слабый контур пламени. Хаммерсон покачал головой.

– Нет, – за спиной Карадриана он видел, что Император наблюдает за стычкой, как и Гельт. Последний выглядел так, словно собирался вмешаться, но Император остановил его жестом. Хаммерсон почувствовал, как расплывается в улыбке. «Да, оставь это гномам, человек»-подумал он.

– Отойди, или мне придётся тебя убрать, – прорычал Карадриан. Он соскользнул с седла и направился к Хаммерсону. Пламя расползалось по его доспехам, а его плоть становилась полупрозрачной, каждая пора сияла красноватым светом. Хаммерсон оставался на месте, хотя все инстинкты кричали ему убраться с дороги. Эльф больше не был эльфом, как и Гельт больше не был человеком. Существовала сила, которую он не понимал, да и не хотел. Но эта сила не шла ни в какое сравнение с тяжестью ответственности на плечах Хаммерсона.

– Нет. Что бы ни случилось, с этих самых пор с моими людьми будут считаться и они будут слушать всё, что говорят. Мы заслужили это право, кровью и сталью.

– Ничего вы не заслужили, гном, – ответил Карадриан голосом, похожим на шипение пламени на камнях. – Того, что ты ещё жив после того, как тебе позволили зайти так далеко в последнее, самое священное место моего народа, должно быть достаточно даже для твоего жадного рода.

– Если ты так думаешь, тогда ты действительно мало о нас знаешь. О чём бы там не говорили, это скорей всего касается и нас, и я хотел бы это услышать, – Жуфбарак, его воины, его братья, это всё, что осталось от Жуфбара. Насколько он знал, это всё, что могло остаться от всей расы гномов. Он нёс ответственность за них, он должен был удостовериться, что их жертва не была напрасной. Удостовериться, что их враги по крайней мере запомнят их. Удостовериться, что бы ни случилось, чтобы они имели право голоса в том, как они встретят свой конец.

– Я должен был оставить тебя умирать, – прорычал Карадриан. Хаммерсон задумался, сколько гнева было в его голосе, и насколько велика была в нём сила. Ангрим был таким же в свои последние дни. Злой на всё и ничего одновременно.

– Было бы удобней для тебя, да, – сказал Хаммерсон. Он бросил взгляд на Гельта, а затем добавил: «Без нашего предупреждения люди попали бы в ловушку, которую вы для них приготовили. Поэтому вы не хотите, чтобы мы услышали это, да?

Карадриан нахмурился.

– Ты ничего не знаешь, – выплюнул он. Пламя вспыхнуло вокруг его сжатых кулаков и поползло по предплечьям. В его свете Хаммерсон увидел странные фигуры, наполовину деревья наполовину женщины, крадущиеся сквозь деревья, нетерпеливо сжимая свои когти. Прибыло ещё больше эльфов, облачённых в цвета леса, и он почувствовал холод, когда узнал диких эльфов и лесных дриад.

– Вот поэтому я хочу услышать всё, – произнёс Хаммерсон. Он подумал о доме, о Черноводной и об огромном водопаде, который каскадом спускался по краю обрыва, на котором стояла крепость. Если ему суждено сгореть здесь, он хотел, чтобы его последние мысли были именно об этом.

– Подожди, – произнёс кто-то за его спиной. Хаммерсон повернулся.

Несколько фигур стояло позади него, окутанные мягким светом, который отбросил тьму, цеплявшуюся к деревьям. Три эльфа – женщина и двое мужчин, двое последних были облачены в броню, первый-из чёрного железа, второй-из золота и серебра. Женщина вышла вперёд, её зелёное одеяние мягко зашуршало. Она носила корону из золота, а её лицо было до боли красивым, даже для Хаммерсона. Карадриан приклонил колено, склонив голову. Его пламя померкло и потухло.

Император встал рядом с Хаммерсоном. Он медленно опустился, разведя руками, склонив голову.

– Приветствую, Алариэль Сияющая, Вечная королева, Служанка Иши. Мы предстали перед тобой, чтобы смиренно попросить убежища и предложить нашу помощь в эти смутные времена, – произнёс Карл Франц. Его голос легко разносился среди деревьев. Он поднял взгляд. – Пригласишь ли ты нас в Атель Лорен?

Хаммерсон вызывающе поднял подбородок, когда взгляд женщины скользнул по нему. Он знал о Вечной королеве и знал, что она может испепелить его на месте одним лишь словом. Руны, вырезанные на его теле начали причинять боль, и он смог почувствовать её силу через них. Но он был гномом Черноводной, и он никогда не встанет на колени перед эльфом.

Её глаза встретились с его, и, спустя мгновение, тень улыбки промелькнула на её прекрасном лице. Она склонила голову.

– Добро пожаловать, путники, – произнесла она. Она подняла руку, и эльфы опустили оружие. Дриады отступили, возвращаясь в лес. – Мир изменился, и старые недоверие и обиды должны быть забыты. Ты отлично справился, Карадриан, – Алариэль жестом приказала Императору подняться. – Идём. Нам многое предстоит обсудить, прежде чем всему настанет конец.

Вечное озеро

Теклис, когда-то Хранитель мудрости ныне разрушенной башни Хоэта, кровь Аэнариона и Астариель, сидел под древним деревом у Вечного озера, закрыв глаза и прижавшись лбом к посоху, который стоял перед ним.

Для его магически настроенных чувств сердцебиение первобытного леса Атель Лорена было практически оглушающим. Лес и Вечное озеро в частности было местом огромной, непостижимой силы. Ему потребовалась бы вечность, чтобы его секреты, если бы он захотел этого. И если бы лес позволил ему.

Шум голосов поднимался и падал вокруг него, по ту сторону его закрытых век. Не только голоса эльфов, к сожалению их было больше. Здесь были и голоса людей, и гномов. Атель Лорен стал последним рубежом обороны как для смертных рас, так и для бессмертных.

Когда Карадриан, капитан Гвардии Феникса, привёл колонну измождённых выживших в Атель Лорен этим утром, он не обратил внимания на то, какой фурор это произвело среди жителей лесного царства. Вместо этого его разум обратился внутрь себя, охотясь, выискивая, изучая, пытаясь найти причины своей ошибки.

«Где именно я ошибся?»

Он не привык задавать себе такие вопросы. Он олицетворял как возможности, так и высокомерие своего народа, и не без причины некоторые – включая и его самого – считали его величайшим отпрыском народа Ультуана с тех самых далёких, мрачных дней, когда демоны просочились через раны в полюсах мира. Он первым признал это и носил это знание как знак гордости. Как и его брат, Теклис был всем лучшим и всем худшим своего народа во плоти.

«Я совершил ошибку. Где-то, как-то…Что я пропустил? Какой фактор я не предусмотрел?» – мысли кружились и кружились, словно листья на ветру. «Где я ошибся?» – он проматывал воспоминание снова и снова, рассматривая его с каждого угла и стороны.

Он всё ещё чувствовал разочарование от этого момента – ветра магии бушевали в Вихре, даже когда Ультуан рушился прямо под его ногами, его древний дом опускался на дно бушующего моря. Он чувствовал как ветры улетают, один за другим, просачиваясь сквозь его пальцы словно угри и оставляя лишь чувство потери. Он поставил всё на единственный бросок кости и пока что он не проиграл, но и не выиграл.

Он крепче сжал посох. Он знал его каждую впадину и контур наощупь, и он насыщал его магией с тех самых пор, как он впервые взял в руки нож, чтобы срезать дерево, в котором он был скрыт. Посох был такой же его частью, как и конечности. Он был тёплым наощупь, а светлое дерево сияло мягким светом. Остаточная сила магии Света, одного из ветров, который не так давно был в его руках, змеился внутри посоха в ожидании момента, когда он найдёт того, кому можно будет его передать. Тому, кого он воскресил и превратил в Воплощение Света, живое олицетворение Хиша, Белого ветра магии.

«О, мой брат, что я сотворил из тебя? Что я сделал с тобой? Что я сделал для тебя?» – на последний вопрос ответить было легче, чем на первые. Из-за этого его грехи выходили на передний план, затмевая мысли. Тирион, его брат, умер, поглощённый проклятием их общей родословной, его тело и душа исказились от безумия Кхайна. И всё это случилось по плану Теклиса.

Стать Воплощением Света – всегда было судьбой Тириона. Но если он стал им всё ещё неся на себе проклятье Аэнариона, то эта сила – сила, необходимая, чтобы спасти мир – подверглась бы порче и подчинилась воле Кхайна…или кому-нибудь похуже. Поэтому Теклис был вынужден манипулировать собственным братом, чтобы привести того, кого он любит больше всего, на путь, который неминуемо приведёт его к смерти. Такой исход, который был единственным способом убедиться, что проклятье исчерпает себя, нисколько не облегчал вину Теклиса. Как и осознание того, что возрождение Тириона в качестве Воплощения света, было краеугольным камнем в его плане, чтобы отсрочить Рана Дандра, чтобы выиграть войну, которую невозможно выиграть. Всё, что имело значение это то, что он убил своего брата и обрёк мир на гибель.

Но Теклис вернул Тириона из царства смерти, он переправил хрупкие, мумифицированные останки своего брата-близнеца через весь мир от самых руин Ультуана, оставив своих людей в руках Малекита.

Он прибыл в Атель Лорен и окропил водой семена Тириона-прежнего в самом сердце Авелорна. Когда Тирион пробудился ото сна смерти, Теклис заполнил пустоту, оставленную исчезновением Кхайна, Пламенем Ульрика, наполнив всё ещё слабые конечности Тириона новой силой. Он обрёк на смерть сам Мидденхейм и всех невинных жителей за его стенами только для того, чтобы подарить своему брату шанс на выживание, и он знал, глубоко в душе, что сделал бы такой выбор снова. Тирион пережил слишком много, и теперь всё находилось в руках его брата, от Теклиса больше ничего не зависело. Затем, когда он удостовериться, что Тирион сможет выдержать это, он отдаст ему силу Хиша и возродит к жизни прах судьбы ещё раз.

Он вернул к жизни своего брата, и Тирион в свою очередь сражался бок о бок с другими воплощениями, Малекитом и Алариэль, чтобы спасти Дуб Веков от посягательств перворождённого сына Хаоса – Бе’лакора – и тех тёмных духов, которых он извратил для своей цели. Теперь, из-за последствий этой отчаянной битвы, немногие выжившие другого, такого же ужасного конфликта пришли искать убежище под ветвями Атель Лорена. И с ними пришли ещё два Воплощения.

Через свой посох он чувствовал присутствие пяти Воплощений, их силу, заключённую в хрупких костях и плоти, и едва уловимый след шестого Воплощения. Мир гудел от их присутствия. Каждое их слово посылало ударные волны сквозь его чувства, и он мог почувствовать грубую силу, которая просачивалась через их поры.

Медленно, не открывая глаз, он повернул посох, драгоценный камень на конце посоха задвигался, словно змеиный язык, пробуя аромат каждого ветра по очереди. Драгоценный камень был почти таким же древним, как сам мир, и Теклису потребовались десятилетия, чтобы изготовить его и придать его граням нужную форму. Своим внутренним взором он видел сияние каждого: ослепляющую ауру Хиша, постоянно меняющуюся форму Улгу, пульсирующий жар Гирана, ревущий гнев Акши, крепкую силу Чамона и последнее, но не по значимости, слабое гудение Азира, Синего ветра магии. Свет, Тьма, Жизнь, Огонь, Металл и слабый след Ветра Небес. Отсутствовали только два…Шайш, Ветер Смерти, и Гур, Ветер Зверей.

Из этих двух он думал, что знает, где находится последний – в самом деле, куда ещё он мог попасть? – но он потерял всякую надежду найти Ветер зверей или личность, в которой он заключён. Другие, однако, были там, где им самое место, и его переживания смягчились небольшим облегчением.

Тем не менее он потерпел неудачу. Он не смог контролировать Воплощения, не смог заключить ветра магии в его избранных воинах и не смог собрать их вместе вовремя. Он подвёл Ультуан, он подвёл своих людей, и теперь мир балансирует на острие ножа от забвения. «Всё, что от него осталось, по крайней мере» – подумал он. Островное царство высших эльфов исчезло, его поглотили бурлящие воды Великого океана; обагрённые кровью камни Наггарота теперь были не более чем пристанищем каннибалов и монстров, а Атель Лорен стал негостеприимным убежищем для остатков эльфийского народа.

Однако, эльфы были не одиноки в своей участи. Древних городов-храмов Люстрии больше не было, их поглотил огонь с небес, судьба их обитателей неизвестна. Гномам повезло не больше, их величайшие крепости были наводнены скавенами и кое-чем похуже, а те, что остались, забаррикадировали свои ворота в тщетной попытке переждать конец света.

Государства людей также пострадали. Бретонния превратилась в пустошь, захваченную демонами и чудовищами, несмотря на все усилия защитников. Земли на юге были потеряны, стёрты с лица земли неистовыми ордами крысолюдов. С Кислева содрали кожу орды Хаоса, его люди были либо жестоко убиты, либо загнаны в мёрзлые дики земли, чтобы умереть там. А Империя, последняя надежда человеческой расы, держалась на последнем издыхании, её величайшие горда были взяты врагов или превращены в чумные руины.

Грандиозность всего этого грозила поглотить его, и так бы оно и было, если бы события не сложились так, что Воплощения наконец собрались вместе. Он приговорил к смерти этот мир своими действиями, своей беспечностью, но шанс спасти хоть что-то ещё был. Всё ещё был шанс пережить шторм Хаоса и отбросить Вечноизбранного. И пока это шанс был, Теклис никогда не сдастся отчаянию. Он просто не мог.

– Теклис.

Теклис открыл глаза. Кольцо ожидающих лиц предстало перед его взором. Он отметил некоторых из них – немногие представители из новоприбыввших, которым разрешили присутствовать. Император Карл Франц. Герцог Джеррод из Кнеллей. Готри Хаммерсон – рунный кузнец из Жуфбара. Бальтазар Гельт – маг и Воплощение. И боловолосый рыцарь, который был телохранителем Императора. Что-то в последнем привлекло его внимание. Человек выглядел холодным, как будто его окатили ледяной водой, а затем он заметил на себе взгляд Теклиса, его лицо исказилось, всего лишь на мгновение, оскалившись. Теклис моргнул и выражение исчезло. Он заколебался, вдруг почувствовав неуверенность.

– Вы что-то хотели от меня, Вечная королева? – спросил он, глядя на Алариэль.

Вечная королева была живым символом Иши, богини-матери эльфов в лучшие времена. Но её красота превратилась в нечто ужасающее с тех пор, как она стала хозяйкой ветра Жизни. Больше не наставница, Алариэль стала воплощением созидания и разрушения, начала жизни и её конца. Деревья Вечного Озера вздрагивали и подёргивались в такт её сердцебиения, её дыхание было в ветрах, а её голос был журчанием и рёвом ручьёв и рек.

– То, что я хочу, Хранитель мудрости, и то, что я требую это две разные вещи, – произнесла Алариэль. Теклис знал, что она не хотела его оскорбить, но даже так, холод в её голосе был практически невыносим для него. С тех пор как она покинула Сердце Авелорна, чтобы помочь возродить Тириона, она замкнулась в себе, как будто любовь, которую она испытывала к его брату обратилась в прах.

– Я не Хранитель мудрости, – ответил он. – Больше нет. Ультуан исчез, а вместе с ним и Башня Хоэта, – он произнёс эти слова с большей горечью, чем собирался. «У тебя нет права на сожаления», – подумал он. «Только не тогда, когда твои действия стали причиной всему этому».

– Но ты всё ещё жив, брат, – мягко сказал Тирион. – Мы ещё живы. Наши люди выжили благодаря тебе. Ультуан пал, но пока хотя бы один из азуров жив, его дух не исчезнет.

– О да, очень мило. И пока жив хотя бы один азур или дручии или азраи раз уж на то пошло, Я всё ещё их король, как впрочем и ваш, – вмешался Малекит, его голос звучал с резким, металлическим скрежетом. Как и Алариэль он обладал одним из ветров магии. Только в его случае это был Улгу, и змеящееся, хитрое знание Тьмы полностью подходило Малекиту. Теперь он был больше созданием Тьмы, нежели плоти, воняя обожжённым железом и излучая холод.

– И как король я требую ответов. Почему ты пришёл к нам, человек? – спросил Малекит. – Как ты посмел прийти в Атель Лорен?

– А куда ещё я мог пойти? – сказал Карл Франц. – Мир стал враждебным, и в нём стало сложно найти убежище. Старые союзники подвергаются одинаковому давлению, – он указал на Хаммерсона и Джеррода. – Наши величайшие города лежат в руинах, а наши люди в смятении. Наш последний рубеж обороны, Аверхейм, обратился в пыль под ногами мирового врага. Я Император без империи, как и ты, – произнёс Карл Франц, взглянув на Малекита.

– Оглянись, человек…моя империя всё ещё стоит, – ответил Малекит. Он выпрямился и развёл руками. – Враги раз за разом штурмуют её. Но она всё ещё стоит.

Карл Франц улыбнулся.

– Если это то, что ты называешь империей, то я начинаю удивляться, почему Финубар боялся тебя.

Тени закружились и закорчились вокруг тела Малекита, когда он напрягся от гнева.

– Ты смеешь..? – прошипел он. – Я сорву твою плоть с костей, король пустого места.

– Да, ведь это всегда было в духе твоего народа. Мир пылает, а ты думаешь лишь о ссорах на пепелище, – Карл Франц резко поднял руку. – Ты скорее убьёшь гонца, чем прочитаешь сообщение. Ты отвернёшься от союзников, потому что в своём высокомерии принимаешь силу за слабость, а поддержку за бремя.

– Да что ты знаешь о нас, человек? – произнесла Алариэль. Теклис посмотел на неё. Её черты были лишены эмоций, но ему показалось, что он заметил тень улыбки на её лице.

– Я знаю достаточно, – ответил Карл Франц. Он повернулся, изучая Вечное Озеро. – Я знаю, что то, что ваш народ называет Рана Дандрой, уже началось, хотя на самом деле это оно началось несколько лет назад. Я знаю, что Ультуан пал, и что Великого Вихря больше нет, – его глаза нашли Теклиса. Теклис вздрогнул. Взгляд Императора ничего не обнаружил, но эльф почувствовал проблеск подозрения.

Почему Азир нашёл Карла Франца? Ветра притягивались к своим воплощениям, как подобное к подобному, но Император, при всём уважении, никогда не показывал и малейшего родства с магией Небес. Теклис выбросил эту мысль из головы. В любом случае сейчас это не имело значения. Сила исчезла, её вырвали из неё. Теклис встряхнулся и сказал:

– А ты знаешь почему?

Карл Франц посмотрел на него.

– Нет, – произнёс он, и Теклис понял, что это ложь.

– О, здорово, ну так пусть Теклис просветит тебя, – сказал Малекит. Откинулся на спинку своего трона, от его гнева не осталось и следа. Теклис бросил на него взгляд, и Малекит сделал жест рукой.

– Как твой король я приказываю тебе рассказать дикарям о твоих преступлениях, махинатор, – засмеялся Малекит. – Расскажи нашим гостям как ты игрался с миром и потерял его.

Теклис посмотрел на тонкую, тёмную форму существа, которое когда-то было Королём-колдуном, сидящую на троне из корней и ветвей позади Вечной Королевы. Существо, которое он помог короновать в Вечного короля, наделённое большей силой, чем оно заслуживает. Малекит встретил его взгляд, и Теклис понял, что бывший правитель тёмных эльфов улыбался за своей металлической маской.

Теклис поднялся на ноги при помощи посоха и собрал остатки своей власти. Он взглянул на гостей. Несмотря на то, что они были перепачканы и окровавлены, они не выглядели побеждёнными, и за это Теклис благодарил падших богов своих людей. Им потребуется каждая крупица силы, чтобы выдержать грядущие испытания. Он прочистил горло и приготовился говорить.

Однако прежде чем он смог произнести хоть слово, над озером прокатилось рычание. Рычание было до боли знакомым и совершенно ужасающим. Он повернулся и его взгляд встретился с жёлтыми, полными ярости глазами. Это были глаза зверя, горящие от желания. Температура у озера начала падать.

– Вор! – проревел седой рыцарь не своим голосом. Рейксгвардеец оттолкнул Императора и бросился на Теклиса, растопырив пальцы, словно когти.

– Волкер-нет! – закричал Император, потянувшись за гвардейцем. Человек выскользнул из его захвата.

Выругавшись, гном Хаммерсон вцепился в Волкера.

– Сдерживай его, парень, или нас нашпигуют стрелами, – проревел гном бретоннцам, ухватившись своими мускулистым руками за ногу Волкера. Рейксгвардеец растянулся на земле и Джеррод вскочил на него сверху, загремев доспехами. Волкер извивался под ними, завывая словно волк. Теклис отшатнулся, прижав одну руку к горлу, его лицо было бледным от шока.

Волкер был холодным, настолько холодным, что Теклис удивился как вообще человек смог существовать и выживать при такой температуре. Воздух вокруг борющихся людей стал серебряным от инея, а трава под ними затвердела и сломалась. Джеррод стучал зубами, а Хаммерсон проклинал всё и вся. Волкер уставился на Теклиса, его глаза были жёлтыми и звериными.

– Вор, – снова прорычал он, и Теклис содрогнулся, закутываясь в плащ. Он ожидал подобного, но до последнего надеялся, что всё будет по-другому. Ульрик был не тем богом, который мирно уходил в забвение, даже если бы это было лучше для всех заинтересованных сторон.

– Да, – произнёс он хриплым голосом. – Да, я вор. И твоё время прошло, старый волк. Ты мёртв, и я не позволю тебе пожертвовать жизнью, только чтобы забрать мою, – он поднял посох, и слова заклинания всплыли в его разуме. Но прежде чем он смог произнести их, Карл Франц встал между ними. Хотя Ветер Небес был вырван из него, всё же в нём оставалось что-то, что заставляло Теклиса опасаться. Скрытая сила, которая в отличие от его собственной была и у Тириона. Он опустил руки.

– Я сделал то, что должен был, – сказал он, даже не зная почему, когда встретил взгляд Императора. – Я сделал то, что было необходимо.

– И ты бы сделал так снова? – спросил Карл Франц тихим голосом.

Теклис замешкался. Он посмотрел на Тириона.

– Без промедления, – ответил он.

Император медленно кивнул, как будто и не ожидал другого ответа. Он повернулся и посмотрел на своего телохранителя. Человек извивался и выл, отбиваясь от схвативши его людей. Вены на его шее вздулись, а на губах выступила пена. Карл Франц снова посмотрел на Теклиса.

– Ты можешь ему помочь? – спросил он.

Вместо ответа Теклис упал на колени. Тело Волкера дёргалось, а его лицо, казалось, удлинилось, став чудовищным и бесформенным. Теклис протянул руки и погрузил пальцы в мокрую изморозь, покрывающую лицо человека. Он пытался схватить осколок эссенции Ульрика, поселившегося в человеке, так же как он схватил Пламя в Мидденхейме. Но это было совсем другое. Это был не бессознательный поток силы, а скорее отчаянный разум, дикий и полный решимости. Он сопротивлялся ему и слышал, как Волкер вопит в агонии.

Образы заполнили его разум. Он увидел пылающий Мидденхейм, ощутил жал пламени и прикосновение холода от засевшей в душе Волкера частицы силы Ульрика. Страх, слабость, усталость, всё было погребено под холодом, поэтому Волкер смог сбежать из окружения и принести предупреждение в Аверхейм. Даже умирая волчий бог был полон решимости оберегать избранных им людей. Зигмар мог быть их величайшим богом, но Ульрик был первым.

Но теперь, когда предупреждение было доставлено, осталась последняя задача. Ульрик знал, что так или иначе, каким-то непостижимым образом, Теклис встретиться с людьми Империи ещё раз, прежде чем всему настанет конец. И он намеревался отомстить. Теклис внезапно почувствовал колющую боль, будто в его плоть впились зубы, и он отдёрнул руку, зашипев от боли. Пар шёл от его посиневшей кожи, когда он прижал раненую руку к груди. Стража Алариэль и Малекита двинулась к ним, но Вечный король ударил кулаком по трону.

– Стоять, – проскрежетал он. – Ни капли крови наших людей не прольётся из-за его махинаций. Пусть сам решает, выжить ему или нет.

Волкер скинул людей, которые его держали.

– Ты убил их, вор, – прорычал Волкер, снова бросаясь на него. Его голос странным эхом разнёсся среди деревьев, со звуком бьющихся обледеневших ветвей. Отпрянув, Теклис увидел, как Тирион направился к нему, держа одну руку на мече. Он махнул рукой, останавливая своего брата прежде, чем тот смог вмешаться. «Это мой бой, брат, моё бремя»-подумал Теклис.

– Ты убил мой город – моих людей – ты убил этот мир. Ради чего? – прорычал Волкер голосом мёртвого бога.

– Ради него, – произнёс Теклис, указывая на своего брата. – Ради них. Я пожертвовал твоими людьми ради собственной цели, и я сделал бы так снова, и ещё тысячу раз, если бы потребовалось, – он выставил посох, чтобы держать Волкера на расстоянии. – Малекит был прав. Я игрался с миром. Но я его не потерял, ибо все вы стоите здесь…Воплощения, боги во всём, кроме имени, готовые остановить конец света, – он сжал кулак. – Я разорвал Великий вихрь и хотел заключить ветра магии в смертных чемпионах, которые могли бы стать достаточно сильными как единое целое, чтобы бросить вызов самим Богам Хаоса.

Он увидел, как кивнул Бальтазар Гельт, как будто ему только что ответили на вопрос. Маг произнёс:

– Но здесь находятся не все ветра. Где Ветра Зверей и Смерти?

Волкер запрокинул голову и завыл, прежде чем Теклис смог что-либо ответить. Воздух задрожал от этого звука. Он выхватил меч из ножен и нанёс мощный удар по Теклису. Звук удара стали об сталь вторил эхом разносящемуся вою, когда сам Император вмешался, поставив свой рунный клинок между обезумевшим рыцарем и его жертвой.

– Нет, – произнёс Карл Франц. – Нет, время для мести прошло.

– Кто ты такой, чтобы мешать мне? – проревел Волкер. Его глаза вылезли из орбит, а пена усеяла пятнами бороду. Он усилил напор на Карла Франца, пытаясь расцепить их клинки.

– Я твой Император, Вендел Волкер. И этого должно быть достаточно, – Император говорил тихо, склонившись над скрещенными мечами. – А теперь верни клинок в ножны, – их взгляды встретились и на мгновение, Теклис задумался, кто из них уступит другому. Затем Волкер сделал шаг назад и упал, его меч упал в траву. Когда он опустился на землю, иней, покрывавший его броню, стал таять. Император опустился на одно колено и положил руку на плечо Волкера. Теклис всё ещё чувствовал гнев волчьего бога, ну или той части, которая от него осталась, отступающего, возвращающегося в укрытие. Он не исчез, но его ярость утихла на какое-то время.

Прежде чем кто-то смог нарушить опустившуюся тишину, деревья издали неожиданный звук, поднявшийся ветер заставил листья издать звук, похожий на бормотание голосов. Теклис застыл. Хотя он и не был уроженцем леса, он знал, что означает этот звук. Это было предупреждением.

Мгновение спустя член Вечной стражи вышел из-за деревьев и подошёл к Алариэль, прошептав ей что-то на ухо. Её глаза расширились, и она резко встала. Она огляделась.

– Похоже, что вы не единственные беженцы, которые ищут укрытия в лесу, – произнесла она. Её голос был напряжён, а кожа бледна. – Армия подходит к краю Вирдриота.

Теклис крепче сжал посох. Он чувствовал присутствие другого Воплощения, который был куда сильнее любого из присутствующих сейчас на Вечном Озере. Вместе они могли сравниться с ним, но по отдельности у них не было шанса. Даже здесь, в живом сердце Атель Лорена, он чувствовал злобную, удушающую пульсацию Шайша – Ветра Смерти – и того, кто стал его хозяином.

– Армия? – прорычал Малекит. – Кто посмел?

– Ветер Смерти, – произнёс Теклис, прежде чем Алариэль смогла произнести хоть слово. Он склонил голову. – Это Воплощение Смерти, – он поднял глаза, встретившись взглядом с каждым воплощением по очереди.

– Бессмертный Король прибыл в Атель Лорен.