Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дэн Абнетт,Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Бен Каунтер,Гэв Торп,Стивен М. Бакстер,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Майк Ли,Уильям Кинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 293 (всего у книги 296 страниц)

Знание не тяготило его так, как когда-то могло бы. Он знал, что живёт в неспокойное время. Он низверг свою душу в самые чёрные глубины, и только благодаря случаю он был спасён от проклятия. «Если это судный день, я не дрогну»-подумал он, а затем улыбнулся собственной помпезности. «Да и в любом случае не похоже, что у меня много времени. Мир разваливается на части, и потребуются большие силы, чем у меня, чтобы удержать его». Он перебросил посох из одной руки в другую и вытащил меч, парируя удар покрытого оспинами клинка. Когда оружие столкнулось, Гельт всадил посох в брюхо чумоносца и послал сквозь него магический импульс. Чумоносец в ужасе дёрнулся, а затем взорвался, когда тысячи тонких золотых шипов разорвали его изнутри.

Гельт взмахнул посохом как булавой и послал постоянно расширяющуюся сферу шипов в плотный строй врагов. Сфера взорвалась множеством металлических усиков, и по его команде гномы отступили, пока их враги были заняты новой проблемой. Когда гномы прошли мимо него, Гельт поставил свой посох и поднял на поверхность скрытые залежи руды у подножия Фаушлага. Огромные баррикады расплавленного металла выросли между Жуфбараком и чумным воинством.

– Это не задержит их надолго.

Гельт повернулся и увидел направляющегося к нему Хаммерсона. Рунный кузнец потерял шлем, и его лицо и борода были покрыты кровью и копотью. Тем не менее он мрачно улыбался.

– Хороший план, кстати говоря. Будет минутка горло промочить.

– Я думаю у нас закончился Багмэн, – сказал Гельт. – Придётся пить воду.

– Значит я умру от жажды, – произнёс Хаммерсон. – Багмэн закончился…это действительно конец света, – он качнул головой, указывая на оставшихся эльфов. – Женщина эльги, Алариэль…она умирает, парень.

Гельт повернулся к поредевшему кольцу эльфийских щитов, которые прикрывали павшую Вечную королеву. Оставшиеся воины окружили её, сражаясь рядом с гномами. Энт, Дурту, стоял над Вечной королевой, убивая всякого демона, который подходил близко. Когда Гельт взглянул на него, древний дух развёл руки и взревел так громко, что полуразрушенная стена неподалёку рухнула, заполнив воздух пылью.

– Что он делает? – пробормотал Гельт, когда Дурту всадил меч в хищное раздутое лицо великого нечистого, проткнув его словно борова над костром. Энт потеснил защитников Алариэль и опустился рядом с её искалеченным бледным телом. Гельт пошёл к ним, но Хаммерсон остановил его.

– Даже не думай об этом, парень. Что бы он там ни делал, всё это направлено на помощь, и твоё вмешательство лишь разозлит его, – сказал гном. Гельт подчинился, но продолжил смотреть, не в силах отвернуться. С трепетом он смотрел, как кора энта начала сохнуть и трескаться, а листья с плеч и головы начали опадать. Гельт чувствовал, как сила течёт между Дурту и Алариэль, и понял, хоть и не знал как, что энт отдаёт свою собственную жизнь, чтобы вылечить Вечную королеву.

Высушенный остов Дурту развалился, когда тело Алариэль наполнилось светом и жизнью. Она поднялась, на её теле не было никаких отметин, её глаза были чисты. Она нежно дотронулась до разваливающихся останков Дурту и отвенулась. Свет Гиран вспыхнул в её глазах, и она развела руки, запрокинула голову и пропела одну совершенную ноту.

Гельт и Хаммерсон прикрыли глаза руками, когда белый огонь, с зелёной короной, наполнил Мидденплац и с рёвом прокатился по Дворцовому кварталу. Он прошёл над головами эльфов и гномов, не причинив им вреда, но там, где он встречал орды демонов, он приносил чудовищные разрушения. Сотни демонов обратились в прах в считанные мгновения, но тысячи других продолжали наступать, ступая по обожжённым останкам своих товарищей. Гельту казалось, что сами Тёмные Боги пытались помешать им, добраться до центра города, любой ценой.

«А почему они должны поступать иначе? Там находился Архаон и его дьявольский артефакт, и именно там их ждала настоящая битва. Не здесь»-подумал Гельт, оглядываясь по сторонам. Они были отрезаны. Окружены со всех сторон…кроме одной. Северные ворота были очищены огнём Алариэль. Когда она присоединилась к нему и Хаммерсону, он взглянул на неё.

– Мы должны добраться до Храма Ульрика, – сказал он. Она нахмурилась, прижав одну руку к голове.

– Да…Я чувствую это. Там находится артефакт, – произнесла она, поморщившись, как будто мысль доставляла ей боль. – Но у нас нет времени. Наши силы не смогут…

– Нет, – хмыкнул Хаммерсон. – Мы не можем. Но мы можем обеспечить свободный проход и выиграть какое-то время, – рунный кузнец указал рукой, и Гельт увидел, как один из гвардейцев Наковальни Хаммерсона ведёт его пегаса, Ртуть, к нему. Его сердце ёкнуло, когда он увидел гордое животное. Оно было ранено в битве за Королевскую поляну, одно крыло было сильно обожжено. Хотя животное и не могло летать, Ртуть всё ещё был самым быстрым жеребцом по эту сторону знаменитых конюшен Тиранок. Во всяком случае если конюшни или Тиранок всё ещё существовали.

– Я не могу просить вас об этом, – начал Гельт, взглянув на Хаммерсона. Он без раздумий положил руку на плечо гнома. Хаммерсон дёрнулся, как будто собираясь оттолкнуть руку, но в конце концов просто покачал головой.

– И не надо. Нет времени для долгих прощаний, парень, – прогремел Хаммерсон, положив свою тяжёлую руку поверх руки Гельта. – Мы дали клятву, и не нарушим её сейчас.

Гельт замолчал, пытаясь подобрать слова. Хаммерсон нетерпеливо толкнул его, ткнув ему в живот молотом.

– Иди, парень. Шевелитесь, вы оба. Работа ждёт, и лучше бы её сделать хорошо. Не позволь эльги и той шатающейся костяной башне испортить всё, – усмехнулся рунный кузнец. – Мы позаботимся обо всём здесь, так или иначе.

Гельт кивнул и отвернулся. Он схватил уздечку Ртути и вскочил в седло пегаса. Животное заржало и встало на дыбы. Гельт протянул руку Алариэль. Она взобралась в седло за его спиной без промедления.

– Мы должны добраться туда очень быстро, маг, – прошептала она, обнимая его за талию. – Они будут преследовать нас.

– Пусть попробуют. Ртуть уже уходил от демонов раньше. Да и вещей похуже демонов, – уверенно сказал Гельт. Он пришпорил животное, и пегас галопом помчался к северным воротам. Он не оглянулся назад, когда почувствовал укол магии Хаммерсона на ветру и услышал треск ружейного огня. Алариэль прижалась лицом к его спине, когда её люди – эльфы и дриады – сражались и умирали, чтобы расчистить им путь.

Демоны бросились им наперерез, но Гельт вытянул посох над головой Ртути и смёл существ волной мерцающей энергии. Затем они проскочили в северные ворота и галопом помчались по улицам в направлении Ульриксмунда и Храма Ульрика.

Гельт прошептал молитву любым богам, которые могли его услышать, чтобы другие Воплощения уже были там, чтобы встретить их.

Хаммерсон посмотрел вслед удаляющемуся Гельту и печально улыбнулся.

– Хороший парень, ему придётся пройти такой тернистый путь.

– Да, – прогремел Громбриндаль. Хаммерсон не знал, откуда появился белобородый гном, или когда, но он был здесь, и только это имело значение. Если это последняя война гномов, тогда будет справедливо, если Белый гном будет сражаться вместе с ними. Громбриндаль поднял свой топор и провёл пальцем по лезвию. – Но ему и женщине эльги лучше держаться от него подальше, да? Это работа для гнома.

– Да, именно так, – сказал Хаммерсон. Он больше не чувствовал усталости. Хотя усиление Гельта исчезло, его воины выглядели такими же свежими, как в день, когда он вышли из Аверхейма, так давно. Как будто присутствие почитаемого предка придавало им силы.

Он посмотрел поверх стены щитов и увидел орды Хаоса, как демонов, так и смертных, которые готовились к новой атаке. Если Жуфбарак пропустит их, то Воплощения дорого за это заплатят. Хаммерсон поднял топор.

– Установить штандарты, парни, – закричал он. – Я хочу сражаться в тени.

С громким стуком клановые штандарты были воткнуты в землю, создав рукотворный лес из стали и золота. Хаммерсон посмотрел на них и понял, что видит их в последний раз.

– Я выковал некоторые из них собственноручно, – сказал он.

– Хорошая рунная работа, – ответил Громбриндаль.

– Иначе я бы и браться не стал, – произнёс Хаммерсон.

Гончие плоти выли, а кровожады ревели. Кровопускатели кричали, и смертные воины добавляли свои песнопения и крики к демоническому хору. Гномы игнорировали звук. Хаммерсон удовлетворённо кивнул.

– Хотел бы я, чтобы Ангрим был здесь. Ему бы это понравилось.

– Он здесь, парень, – рявкнул Громбриндаль. – Они все здесь, стоят рядом с нами в этот момент. Все короли и их кланы, будь то тан, клановец или Убийца, теперь они с нами. Разве ты их не чувствуешь? Они жаждут возмездия. Сегодня тот день, когда будут удовлетворены все обиды, большие и малые.

Пока Белый гном говорил, Хаммерсону показалось, что он видит их. Призраки его предков двигались сквозь строй живых, чтобы заполнить дыры в стене щитов. И не только мёртвые из легендарных веков, но и более поздние. Он увидел Торека Железнолобого и Ангрима Железного кулака. Он увидел самого Торгрима Злопамятного и многих других. Лица и имена из истории и последних дней. Как будто весь его народ пришёл, чтобы посмотреть на последнее проявление неповиновения.

Он увидел Громбриндаля, стоящего на широком щите, который держали на плечах одноглазый Убийца и рейнджер с пивной кружкой[26]26
  Одноглазый Убийца это никто иной как сам Готрек Гурниссон.
  Гном с пивной кружекой – один из самых старых персонажей вселенной Вархаммер, уступающий разве что самому Белому гному. Это Йозеф Багмэн, знаменитый пивовар, чьё пиво так ценится гномами.


[Закрыть]. Здоровый глаз Убийцы встретился с его собственными, и Хаммерсон почувствовал, как растущую в нём печаль смыло гневом. Из-за того, что весь труд его народа был напрасным. Судьба мира будет решена не здесь, руками людей и эльфов.

Для гномов оставалось лишь это. Вся их история сошлась в этом мгновении. Хаммерсон встретил взгляд Громбриндаля, и Белый гном медленно кивнул. «Если нужно что-то сделать, пусть это будет сделано хорошо»-подумал Хаммерсон. Живые или мёртвые, гномы знали единственный способ, как нужно делать что-либо.

С другой стороны стены щитов орда Хаоса наконец пришла в движение. Хаммерсон поднял оружие.

– Мы стоим здесь, – сказал он, стараясь, чтобы его голос услышали все. – Больше никакой беготни. Мы стоим здесь, за Черноводную, за каждую крепость и весь мир. Вы слышите меня, сыны Жуфбара? Словно камни гор…мы выстоим.

Глава восемнадцатая

Ульриксмунд, Мидденхейм

Карадриан развернул Клинок Феникса, блокируя смертельный удар топором. Чемпион Хаоса, известный как Арбаал Непобеждённый заревел от ярости и рубанул по Воплощению Огня снова. Неподалёку Аштари яростно закричал, вгрызаясь в чешуйчатое тело гончей плоти Арбаала. Демонический пёс взвыл от разочарования и гнева, когда огненная птица втыкала свой клюв в плоть зверя снова и снова.

– Я вырезал целые армии эльфов, – проревел Арбаал. Его топор вонял горячей кровью и оставлял следы багрового дыма, когда он обрушил его на голову Карадриана. – Я ломал хребты драконам и съедал сердца морских левиафанов.

– Твоя кулинарная практика меня не касается, – прорычал Карадриан, парируя удар. Его руки болели, но он крутил своей алебардой так, будто она была лёгкой как пёрышко. Он уворачивался и крутился, заставляя чемпиона Хаоса отступать. – Мне не важно, скольких ты убил, чудовище. Всё закончится здесь.

Быстрее мысли Карадриан бросился вперёд, нанося рубящие и колющие удары, ударяя Арбаала снова и снова. Он знал, что если бы не был хозяином Акшая, у него не было бы шанса выстоять против такого врага, тем более победить его. Но с бушующим внутри огнём, он чувствовал, что нет такой битвы, которую бы он не пережил. Это было опасное чувство. Он провёл века, оттачивая свои тело и разум, и обучаясь контролю ярости, которая была проклятьем всех эльфов. Но огонь взывал к этой первобытной его части и дарил силу. Он гадал, было ли это сродни чувству, которое испытывал Тирион, когда ярость Кхайне ввергла его в безумие и отчаяние. В том, что взывало к нему, была свобода, и он хотел обрести её. Но вместо этого он прошептал мантры Азуриана, пытаясь сосредоточиться.

Арбаал отбил Клинок Феникса в сторону, вырывая его из рук Карадриана. Эльф проклял себя за минутную потерю концентрации и поднырнул под следующий удар Арбаала, пытаясь схватить древко алебарды. Он схватил оружие и перекатился, повернувшись как раз вовремя, чтобы блокировать удар, который мог разрубить его надвое. Расколотые камни мостовой сместились у него под ногами, когда Арбаал всем своим весом налёг на топор и начал теснить эльфа.

Карадриан увёл алебарду в сторону, пытаясь вырвать топор из рук противника, но Арбаал был готов к этому и ударил кулаком эльфу в живот. Карадриан отшатнулся и отпрыгнул в сторону, когда Арбаал попытался сбить его с ног.

Тор полоснул по руке, и Карадриан закричал Его кровь зашипела и закипела, брызнув на кирасу Арбаала, и чемпион Хаоса остановился, подарив Карадриану шанс отойти подальше. Отступая, Карадриан проклинал себя за глупость. Если бы он не ушёл сейчас, то Арбаал отрубил бы ему руку. Он чувствовал огонь внутри себя, который требовал освобождения. Но если он сделает это, то приговорит собственных воинов к смерти. Арбаал бросился к нему, подняв топор. Оружие выло, приближаясь к нему. «Только один шанс»-подумал он.

Карадриан развернулся и прыгнул назад, уходя от удара. Он пролетел по воздуху и приземлился за спиной Арбаала. Когда чемпион развернулся, чтобы встретить Карадриана, Клинок Феникса нанёс удар. Древняя броня, выкованная в собственных кузницах Кхорна, разрушилась, когда огненный клинок пробил её. Арбаал отшатнулся, хватаясь за рану. Он поднял топор, но Карадриан отрубил ему руку по локоть. Арбаал закричал от ярости и бросился на эльфа, протягивая к нему оставшуюся руку.

Карадриан сделал шаг назад и развернулся, ударив лезвие алебарды в зазор между горжетом Арбаала и нижней частью его шлема. Раскалённое до бела прошло через шею чемпиона, и его голова покатилась по мостовой. Карадриан прислонился к стене, оседая на землю и тяжело дыша. Он зажал рану рукой и поморщился, когда прикосновение прижгло кровавый порез.

Он поднял глаза. Гордые принцы утонувшего Каледора бесстрашно парили в воздухе на своих драконах, не обращая внимания на молнии и колдовской огонь, которые словно дождь обрушивались из раздутых облаков, чтобы отбросить врага. На его глазах в дракона ударила порождённая Хаосом изумрудная молния, и его дымящийся труп рухнул с небес и снёс несколько ветхих построек.

Под ними, безрассудно продвигаясь по площадям и улицам Садгартена и Ульриксмунда, шли оставшиеся рыцари Ультуана, Империи и даже холодного Наггарота – Рейксгвардия скакала рядом с Серебряными шлемами и кричащими, чешуйчатыми формами Хладных. Волна брони и конской плоти катилась и сметала врага повсюду. И во главе этой волны скакала сияющая фигура Дракона Котика, его меч сжигал тьму и тех существ, которые прятались в ней. Это была величайшая атака кавалерии в истории мира, ведомая величайшим героем эльфийского народа. И он был не один – вместе с ним был и Император на своём грифоне, Когте Смерти. Там, где появлялся огромный зверь, последователей Хаоса ждала кровь и ужас.

Вокруг Карадирана его воинство тоже сражалось с врагом. Его воины облачены и защищены огнём, и он срывался с их оружия, чтобы поглотить северян и демонов. И тех и других было достаточно, чтобы питать растущее пожарище. Даже с силами Тириона и Императора им придётся нелегко. Чем ближе они подходили к Храму Ульрика и огромному котловану раскопок, тем отчаяннее сражались последователи Разрушительных сил. «Но они сражаются напрасно»-подумал он.

Не такие фанатичные враги уже начали отступать. Особенно те, которые видели поражение Арбаала. Чемпион зарубил десяток лучших воинов Ультуана перед тем, как Карадриан добрался до него, и если бы он этого не сделал, чемпион мог в одиночку перебить здесь всех. С его поражением его воины начали отступать, и демоны, которые сопровождали чемпиона, дестабилизировались, их слабая хватка на этом мире начала слабеть. К тому же он чувствовал приближение других Воплощений, не только Тириона и Карла Франца, но Нагаша и других. Они скоро будут здесь, и если Теклису можно было верить, никакая сила в мире не сможет им противостоять. Победа казалась не только возможной, но и неизбежной.

Рёв, более низкий и мощный, чем самый громкий раскат грома, пронзил расцветающие надежды Карадриана и смёл их в сторону. Он поднимался с земли и эхом разносился в небе, он проникал через каменную кладку, катился по переулкам и избегал тупиков. Звук резонировал в каждом камне, и эльф схватился за голову от дикой боли, пытаясь найти источник крики.

Мгновение спустя небо разразилось огнём. Горящие метеоры пробили облака и рухнули посреди битвы, убив воинов с обеих сторон. Рёв не утихал, возрастая до невыносимой громкости, когда всё больше метеоров падали вниз, разрушая здания и превращая улицы в руины. Карадриан взмахнул алебардой, вызывая щит огня, чтобы защитить тех немногих своих воинов, до которых смог дотянуться. Но это было бесполезно. Его пламя гасло, и эльфы погибали.

Карадриан зарычал от ярости и свистом призвал Аштари. Феникс поднялся с трупа гончей Арбаала единственным взмахом багровых крыльев и полетел к нему, уклоняясь от града горящего мусора. Он схватил поводья птицы и вскочил ей на спину, когда она полетала мимо.

Его воины последовали за ним, когда он взмыл в воздух, каждый из них знал, что оставаться на месте или искать укрытия было верной смертью. Поэтому они следовали за ним, пробираясь через вражеский строй и пробивая себе путь к цели. Храм Ульрика был виден невооружённым взглядом, и ничто – ни враг, ни гнев самих Тёмных богов – не удержит сыновей и дочерей Ультуана от достижения этой цели.

Тирион взмахнул Солнечным клыком по мерцающей дуге. Демоница, известная как Дечала Отверженная, парировала удар, крича и ругаясь на древнем языке его народа, обвиваясь вокруг него и Маландира. Битва бушевала вокруг них, лучшие воины трёх королевств сражались и умирали против сил Тёмных богов, а небо плакало огнём. Неподалёку то, что раньше было таверной, взорвалось, наполнив воздух горящими кусками дерева и камня.

Множество рук Дечалы осыпали его градом ударов, но он блокировал каждый из них со скоростью, которая шокировала даже его. Он чувствовал силу Хиша, текущую через него, дарующую ему скорость тела и ума. «Что бы ты со мной ни сделал, брат, где бы ты ни был, спасибо тебе»-подумал он. Демоница внезапно бросилась к нему из гущи боя, ударяя словно аспид. Казалось будто она охотилась только за ним, но он подозревал, что сгодился бы любое Воплощение. Он мельком увидел Коготь Смерти, парящего над битвой, и увидел, как рунный клинок Императора мимоходом снёс голову кровопускателю. Несмотря на ситуацию он был рад, что демоница наткнулась на него, а не на человека. Кем бы или чем бы он ни был, он всё ещё не мог сравниться с такой тварью как Дечала.

Дечала выбрала этот момент, чтобы наброситься на него, быстро, как и змея, на которую она была похожа, её прекрасные черты были искажены ненавистью. Её рот был широко открыт, и ему пришлось схватить её за подбородок свободной рукой. Яд капал с её клыков, шипя и дымясь там, где он попадал на его перчатку. Тирион оттолкнул её голову назад, и её плоть начала тлеть там, где он прикасался к ней, а его аура света начала выжигать её саван тьмы. Она вопила и извивалась, молотя по земле хвостом. Маландир заржал от боли, когда её тело, кольцами обвитое вокруг него, конвульсивно сжалось.

Тирион парировал удар, который должен был его выпотрошить, а его ответный удар был куда быстрее реакции демоницы. Солнечный клык был подобен вспышке света, и он пронзил грудь Дечалы до того, как она смогла закричать. Отверженная упала, от неё поднимался дым, а её змеиное тело ослабило хватку и слезло на землю, где его затоптал в кашу Маландир. Тирион пришпорил коня, и животное встало на дыбы, а затем помчалось прочь от растворяющегося трупа демонической принцессы, когда огненный метеор уничтожил то место, где она пала.

Он услышал знакомый крик, доносящийся сверху, и увидел Карадриана, направляющегося к Храму Ульрика, его воины следовали за ним. Горящие мечи и копья пробивали воинам путь вперёд через неорганизованную толпу сил Хаоса. Тирион усмехнулся. «Доверь безмолвному проложить путь»-подумал он. Он потянул поводья Маландира, и жеребец замолотил копытами по воздуху.

– Скачи, – проревел Тирион со всей силой, на которую был способен тем воинам, которые всё ещё сражались, будь то эльфы или люди. – Скачи и не бойся тьмы. Скачи ради этого мира и свержения богов! – копыта скакуна ещё не коснулись земли, а животное уже пришло в движение, помчавшись вслед за Карадрианом. Все, кто мог, последовали за ним, в то время как огненные обломки продолжали утюжить проклятый город с небес. Рыцари Стирланда, Альтдорфа и Остланда, Котика и Каледора, Гронда и Хаг Грефа мчались за ним. Гордые выжившие трёх королевств, которые смотрели на него, ожидая приказов и воодушевления.

Тирион остро чувствовал вес этой ответственности, хотя и находил радость в стуке копыт и копий. В душе он знал, это была последняя атака защитников мира. Даже если они выиграют, даже если Тёмные боги будут отброшены, цвет эльфийского ithiltaen и человеческого рыцарства падёт здесь и никогда не воспрянет вновь. Победа или проигрыш, столпы этого мира были сломаны. «И мы должны удостовериться, что всё это было не напрасно»-подумал он. Он склонился над шеей Маландира и разрубил знаменосца северян.

Храм Ульрика приближался, пока Тирион скакал по узким улицам Ульриксмунда. Здание было пустой оболочкой своего бывшего величия. Оно было осквернено и разрушено слугами Разрушительных сил. Тирион вспомнил, как Теклис рассказывал о городе, когда объединился с человеком по имени Магнус против сил Хаоса. Сам Тирион был занят сражением с дручи после битвы за Финувальскую равнину. Теклис рассказывал, что Магнус был невысоким человеком и на первый взгляд невыразительным, но он был наполнен внутренним огнём, которое могло сравниться лишь с Пламенем Ульрика. Тем самым пламенем, которое теперь струилось в крови Тириона и добавляло свою силу к его собственной.

Он услышал рык и оглянулся через плечо, чтобы увидеть телохранителя Императора, Вендела Волкера, ожесточённо скачущего около его локтя. Рекйсгвардеец выглядил также чудовищно, как и их враги, его глаза были жёлтыми, как у зверя, а его губы обнажили зубы, которые были слишком длинными. Но мгновение спустя он снова был обычным человеком. Тирион отвернулся. Он не мог с уверенностью сказать, что за сила скрывалась в человеке, но какой бы она ни была, она делала его таким же диким, как и любого из великих львов Крейса.

Маландир заржал, и Тирион вынырнул из пучины воспоминаний, выругавшись. Огромные раскопки, которые портили одну сторону храма и где по словам Бе’лакора находился артефакт, уже были в поле зрения, но как только они приблизились, пламя потрескивающего варпового огня неожиданно блокировало им путь. Тирион потянул поводья Маландира, заставляя коня остановиться.

– Можешь сделать что-нибудь? – раздался голос сверху. Тирион посмотрел наверх, когда грифон Императора приземлился рядом. Человек выглядел таким же измождённым, каким его считал Тирион, но он всё ещё крепко держал меч. – У нас мало времени.

– Я…не знаю, – ответил Тирион. Он направил Маландира вперёд, услышав растущее боевое пение, доносящееся с севера. Враг обрёл мужество и перегруппировался, когда огненный дождь ослаб. Тирион почувствовал, как Хиш набирает внутри него силу, когда он протянул Солнечный клык к потрескивающегому пламени. Несмотря на разноцветную дымку, он видел закутанных в робы колдунов Хаоса и скачущих демонов.

Свет вспыхнул, исходя из каждой поры его тела, разгоняя тьму вокруг него. Пламя задрожало, когда свет достиг его, и на мгновение разошлось, но затем разгорелось снова с большей силой. Тирион слез с Маландира и пошёл вперёд, не опуская меч. Пламя расступилось перед ним, но затем взревело вновь, как будто хотело объять его.

Рядом с Солнечным клыком появилась сверкающая алебарда. Тирион бросил взгляд в сторону и увидел, как Карадриан встал рядом с ним. Воплощение огня робко улыбнулся.

– Встретим пламя вместе, отпрыск Аэнариона, – прохрипел Карадриан. Тирион отрывисто кивнул и повернулся к пламени. Вместе, два Воплощения направили свои силы против барьера из варпового огня, пытаясь потушить его. Капли пота покатились по лицу Тириона, когда он вызвал свет и направил его вперёд против неестественного огня. Рядом с ним, собственное пламя Карадриана разгоралось ярче и жарче, чем красочное демоническое инферно. Но барьер из варповго огня всё ещё держался.

За спиной Тирион слышал, как Император выкрикивает приказы, подготавливая смешанную армию к неизбежной атаке. Человек был несравненным командиром. Но также он знал, что в этой битве места для смертных больше не было…Это была Рана Дандра, и только боги могли выстоять в надвигающейся кровавой буре. Он практически повернулся, чтобы помочь, когда Карадриан схватил его за плечо. Он взглянул на бывшего капитана Гвардии Феникса и кивнул. «Ты прав, мой друг…Если мы не потушим этот огонь, мы погибнем сегодня».

Вой становился всё громче и громче, пока не стал бить по ушам. Тирион рискнул оглянуться и увидел кошмарную орду, ворвавшуюся на улицы и кинувшуюся к смешанной армии людей и эльфов. Северные гончие, худые и томимые жаждой, скакали впереди диких зверей, которые когда-то были людьми до того, как падшие силы отняли у них всякий здравый смысл и человечность, превратив их в диких чудовищ. Волна берсерков врезалась в строй союзников и гибли в массовом порядке. Но не все, некоторые умудрялись стащить рыцаря с коня или наброситься на копейщика и повалить его на землю, вцепившись зубами в глотку.

Тирион инстинктивно повернулся, взмахнув мечом. Свет устремился вперёд, и группа завывающих берсерков были сожжены в мгновение ока. Прежде чем он смог снова заняться барьером, Карадриан оттолкнул его в сторону. Тирион ударился об землю и вскочил на ноги, когда чудовищная фигура приземлилась на улицу там, где он стоял мгновение назад. Тирион поднял меч, когда кровожад встал в полный рост и повернулся к нему. Тварь указалла на него молотом.

– Ка’бандха пришёл за тобой, эльф, – проревел он. – Думали, что сбежали от меня, смертные, но от Охотника Кхорна ещё никто не уходил!

– Побег был не моей идеей, уверяю тебя, – прорычал Тирион. Он бросился вперёд и поднырнул под первый удар демона. Когда молот обрушился на улицу, он уже был на ногах. Солнечный клык описал дугу, оставляя огненный след на шее кровожада. Ка’бандха попятился и заревел. Он развернулся, и Тирион был вынужден отпрыгнуть назад, когда топор, который демон сжимал в другой руке, нанёс удар, оставив выбоину в земле. Прежде чем он смог снова атаковать, демон вырвал оружие из земли и пнул его в грудь копытом. Тирион отлетел назад, его грудь болела, а из лёгких вышибло весь воздух.

Прежде чем Ка’бандха смог воспользоваться преимуществом его затруднительного положения, появился Император, разрезав крыло своим рунным клинком, чем вызвал крик ярости. Этот крик вскоре превратился в рык триумфа, когда Ка’бандха развернулся и сбил Коготь Смерти широкой стороной топора.

– Ты…Твой череп принадлежит мне, человек, – проревел Ка’бандха, приближаясь к павшему животному и его всаднику.

– А твой – мне, исчадие бойни, – прокричал Карадриан, когда Аштари пролетел над головой кровожада. Клинок Феникса сверкнул, и Ка’бандха отшатнулся, когда пламя заревело вокруг него, опаляя его неестественную плоть и сжигая медную броню. Но зверь не упал, несмотря на множество ран, которые нанёс ему Карадриан.

Ка’бандха взревел и махнул молотом, ударив феникса, когда тот пролетал мимо. Огромная птица с криком рухнула вниз и кровожад в мгновение ока оказался уоколо него. Молот демона поднялся и опустился со смертельной решимостью, и последний феникс Огненных шпилей умер. Карадриан, который выпал из седла, яростно рубил демона, и его алебарда, раскалённая до бела, обрушилась на череп Ка’бандхы с достаточной силой, чтобы расколоть медную корону демона и рассечь скальп до кости.

Ка’бандха, ослеплённый собственным ихором, в бешенстве замахал руками, пытаясь отогнать Воплощение. Когда Тирион поднялся на ноги, он увидел, как отчаянный взмах молота угодил по ногам Карадриана, и он услышал треск, когда кости эльфа сломались от удара. Карадриан тяжело упал, ударившись о камни Ульриксмунда с сокрушительной силой, и его алебарда вылетела у него из рук, когда кровожад наступил на него.

Тирион, прижимая руку к боку, шатаясь пошёл к ним, но слишко медленно. Ка’бандха поднял копыто над Карадрианом, который не мог дотянуться до древка своего оружия, которое лежало слишком далеко. Демон опустил ногу на грудь Воплощения, и, с оглушающим хрустом, Карадриан, капитан Гвардии Феникса, слуга Азуриана, умер. Тирион с ужасом наблюдал, как искры пламени вырываются из изуродованного трупа и впиваются в плоть кровожада, жадно расползаясь по его конечностям, пока весь демон не был объят пламенем. Ка’бандха выл и метался в очевидной агонии, почувствовав гнев Акшая. Но даже после этого зверь не упал.

Тирион видел, как Коготь смерти бросился к демону снова, Император вцепился в седло, подняв меч. Но прежде чем он смог нанести удар, Ка’бандха набросился на него, как и прежде, и сбил грифона молотом, отправив грифона в кучу развалин храма неподалёку. Император вылетел из седла от удара и пролетел через остатки витражного стекла за пределы храма. Сердце Тириона ёкнуло, когда кровожад повернулся к нему, ухмыляясь сквозь огонь, который пожирал его черты лица. Даже сгорая, его жажда битвы не угасала.

– Беги, кровавое пятнышко, и я заберу твой череп в другой день, – проклокотал Ка’бандха, посмотрев на него. – Беги, маленький эльф, и не пытайся встать между Охотником и его добычей сегодня.

Тирион выпрямился и почувствовал, как в его венах запел огонь. Свет вокруг него начал сиять ярче, и демон поморщился. Он поднял руку, прикрывая глаза. Тирион поднял Солнечный клык.

– Я не торгуюсь с демонами, – произнёс он. – Я убиваю их.

Затем, он с криком бросился на убийцу Карадриана.

Храм Ульрика

Император очнулся во тьме, его лицо были липким от крови, а всё его тело было скоплением боли и мучений. «Забыл, каково это»-с досады подумал он, поднимаясь на ноги. Воздух был тяжёлым, и вонь бойни забивала нос.

Он осторожно осмотрелся. Он потерял свой рунный клинок где-то между сейчас и молотом Ка’бандхы, и он внимательно осмотрел окружение, чтобы найти что-нибудь на замену. В темноте он рассмотрел тело воина Хаоса. Его меч подойдёт. Хотя ему не хотелось дотрагиваться на него, но он был не в том положении, чтобы выбирать. Подойдя ближе, он заметил тела, свисающие с потолка на тяжёлые цепях и крюках.