Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дэн Абнетт,Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Бен Каунтер,Гэв Торп,Стивен М. Бакстер,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Майк Ли,Уильям Кинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 223 (всего у книги 296 страниц)

Глава 9

Стефан фон Кессель стоял в своей палатке, раздетый до пояса, перед столиком, на котором находились небольшое зеркало и таз с теплой водой, и осматривал рану в боку. Хирурги сделали все возможное, но кровь никак не останавливалась. «По крайней мере, рана не загноилась», – подумал он. На его груди и животе и так уже хватало рубцов, зато ни одного на спине: это он отметил не без гордости.

Окунув лезвие в теплую воду, фон Кессель начал бриться. Шрамы на лице затрудняли и замедляли процесс. Они уродовали его, и старый Альбрехт как-то вообще усомнился в целесообразности бритья – борода многое скрыла бы. Фон Кессель тогда ответил, что скрывать ему нечего, и вот теперь он думал, так ли это на самом деле.

Каждый раз, глядя в зеркало, он вспоминал о позоре своего деда. Позоре, который придется нести до смертного одра, но он-то хотя бы был жив, а вот можно ли то же самое сказать о его отце? Мать Стефана умерла родами, отец был ослеплен и изгнан за предательство своего отца. Охотники на ведьм обожгли ему лицо и дали тридцать дней, чтобы покинуть Империю навсегда. Если бы по окончании этого срока его обнаружили на имперских территориях, то казнили бы как предателя.

У Стефана не было ни братьев, ни сестер. Он был последний в роду. Милосердный выборщик Грубер, призванный народом Остермарка, не позволил убить Стефана и его отца. Он страстно спорил об этом с охотником на ведьм, который хотел выжечь на корню весь род предыдущего выборщика. Грубер позаботился о Стефане и вырастил его в своем доме. Каждые два года из Вуртбада прибывал охотник на ведьм, он осматривал Стефана, пытаясь найти на его теле следы порчи, и подолгу говорил с ним, проверяя состояние его рассудка. Фон Кесселя спасала лишь его вера в Зигмара.

Прогнав мысли об этом, Стефан закончил бриться и вытер лицо. Он быстро оделся, облачился в доспех, погасил фонарь и покинул палатку. Было уже темно, и лагерь освещали бесчисленные факелы. Капитан направился к шатру Рейксмаршала Тренкенхоффа. Двое рыцарей из легендарного Рейкландгарда несли стражу. При его приближении они кивнули. Стефан подождал снаружи, пока маршал не выйдет, и отдал ему честь.

– Хорошо, значит, встретимся с этими эльфами, – сказал Рейксмаршал, и они пошли по лагерю в сторону руин замка на холме. – Помните, это важные союзники Империи. Они горды и высокомерны, но, повторяю, это очень ценные союзники. Вы же знаете, что без их помощи в Великой Войне нас ждало бы полное поражение. Вы резки и прямодушны, фон Кессель. – Лицо Стефана запылало, он почувствовал себя как в школьные годы. – Я это ценю, но, кроме того, вы легко поддаетесь гневу и часто говорите не думая. Сегодня так поступать нельзя. Эльфы – не люди: у них совершенно другие ценности. Их легко оскорбить, а сейчас мы не можем ставить под угрозу наш союз. Так что, смотрите, что вы делаете, и, ради Зигмара, не говорите необдуманно, – сказал он, приближаясь к воротам. – А лучше вообще поменьше говорите, капитан.

У ворот стояли двое эльфов. Замок освещался, но не оранжевым светом факелов. Рядом с воротами висели изящные фонари, без огня излучающие холодный голубой свет. Мост был опущен, решетка поднята. Стефан пристально смотрел на эльфов, которых никогда раньше не видел так близко.

Они были высокие и стройные, выше, чем он, но намного более хрупкого телосложения. Казалось, хороший удар может раздробить их тонкие кости. У них были длинные изящные руки и ноги, высокоскулые лица с тонкими чертами и миндалевидными зоркими глазами. Чешуйчатая броня эльфов опускалась почти до земли, их головы защищали высокие серебряные шлемы. В левой руке каждый держал большой продолговатый щит, украшенный изображением зеленого дракона в бурных волнах, в правой – длинное копье с белым древком. Металл, из которого было изготовлено их снаряжение, действительно походил на серебро, но необыкновенно светлое – Стефану ничего подобного видеть не доводилось. Эльфы холодно взглянули на людей и молча пропустили их.

Фон Кессель и Рейксмаршал прошли через ворота с опускающейся решеткой, направляясь во двор, также освещенный голубым светом фонарей. Выйдя из темноты привратной сторожки, они замерли на месте.

Огромный дракон, которого им уже случалось видеть, сидел по-кошачьи, обернув тридцатифутовый хвост вокруг лап и сердито подергивая его кончиком. Крылья были сложены за спиной, голова высоко поднята. Он сузил глаза, злобно глянул на людей, зашипел и сжал когти, выворачивая булыжники из мостовой.

Показались двое – эльфийская колдунья, которую Стефан видел на укреплениях, и тот, что летал на драконе, все еще в полном вооружении. Они шагали легко и грациозно, словно танцуя. Женщина что-то сказала мужчине, но он не ответил. Она повторила вопрос громче и резче, на этот раз ее спутник тихо отозвался.

Она подошла к маршалу и капитану, в то время как мужчина остался и что-то пропел дракону. Зверь все еще угрожающе поглядывал на людей, пуская из ноздрей дым и утробно ворча, как сотня сердитых собак. Эльф что-то строго сказал, и дракон обернулся на его голос. Он моргнул, зарычал, расправил за спиной огромные крылья и исчез в ночи.

– Приветствую вас, люди Империи, – сказала эльфийка без малейшего акцента, чистым голосом, тщательно проговаривая слова. Она обладала какой-то призрачной, пугающей красотой: глаза нежнейшего фиалкового цвета, безупречно белая, почти прозрачная кожа.

– Приветствуем вас, миледи, – низко поклонился маршал.

Стефан последовал его примеру, но как-то скованно.

– Я Аурелион. Это мой кузен, принц Каланос.

– Вольфганге Тренкенхофф, Рейксмаршал и главнокомандующий имперской армией, госпожа. Это капитан Стефан фон Кессель.

Аурелион ответила изящным кивком, принц остался недвижим: в его холодных серых глазах было невозможно прочитать хоть какие-то эмоции.

Наступила неловкая тишина, и Стефану стало не по себе. Принц Каланос взглянул сначала на него, затем на маршала. Фон Кессель не знал, стоит ли смотреть эльфу в глаза – это может быть воспринято как грубость, а обратное – показаться трусостью. Он покосился на Аурелион, бесстрастно его разглядывающую, и встретился взглядом с ее кузеном, решив, что лучше все-таки казаться грубияном, чем трусом.

– Приятно было снова вместе с вами выступить против общего врага, принц Каланос, – сказал маршал, нарушив тишину. Стефан с облегчением заметил, что тот отвлек на себя внимание эльфа. – Как всегда, ваш народ может гордиться мастерством и храбростью.

Принц молча кивнул.

– И мы благодарим вас, Рейксмаршал и капитан, за то, что вы сделали сегодня. Без вас эльфы понесли бы намного более тяжелые потери.

– Помочь вам – наш долг, который мы исполняем не без удовольствия, леди Аурелион, но жаль, что мы не прибыли раньше и эльфам пришлось расставаться с жизнью на землях Империи. Выражаю наше глубочайшее соболезнование тем, кто выжил, и уважение и благодарность тем, кто сегодня отправился в мир иной.

– Ваша страна лежит в руинах, – сказала Аурелион. – Война, может быть, и выиграна, но ваш народ страдает.

– О да, для нас настали трудные времена. Силы Хаоса рыщут по нашей земле, сея смерть и разрушения. Людей губит мор. Многие голодают. Мы в высшей степени признательны за то, что сегодня вы были с нами.

– Впереди еще более тяжелые испытания, – сказала Аурелион. – Надвигается Великая Тьма. Враги Империи сильны и многочисленными ваша страна беззащитна.

– Не беззащитна, миледи. Даже сейчас наши солдаты обыскивают леса в поисках укрывшихся там врагов. Их банды многочисленны, но разрознены и не имеют над собой единого командования, после гибели своего предводителя они обречены на самоуничтожение. Они убивают не только нас, но и друг друга.

– Появился некто, способный их объединить. Он собрал почти девять тысяч воинов, и они не так далеко на севере, в границах Империи.

– Быть такого не может!

– И тем не менее, боюсь, что это правда. Грядут темные времена.

– Миледи, скажите мне, где эта армия, и мы вступим с ней в бой.

– Они вышли в море. Их предводитель ищет источник древнего могущества, и ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он его нашел.

– Враг покинул Империю? – спросил Стефан. Это были первые слова, которые он произнес за все время встречи.

Аурелион обратила к нему раскосые фиалковые глаза.

– Да, капитан.

– Но это же хорошо для Империи, госпожа?

Аурелион холодно взглянула на капитана.

– О нет, напротив. Если позволить врагу найти то, что он ищет, тогда для вашей Империи и для всех врагов Хаоса наступят страшные времена.

– Что они ищут? – спросил маршал, сердито покосившись на своего спутника.

– Нечто, дарующее великую силу. То, что никак нельзя им отдать.

– И что будет, если у них все-таки получится?

– Тьма, огонь и смерть. Я не могу в полной мере выразить это… на языке вашего народа.

– Если так, госпожа, мы должны их остановить. Мы, имперцы, всегда доверяли Совету эльфов Ультуана. Так будет и на этот раз.

– В самом деле, было бы неразумно не внять моему предупреждению.

– Вам известно, где силы Хаоса ищут этот источник?

– Да.

– И как, по-вашему, будет лучше всего бороться с этим врагом? До имперского порта Мариенбург несколько дней пути. Чтобы отправить туда гонца с приказом прислать корабли, уйдет неделя. За это время противник успеет ускользнуть.

Аурелион повернулась к своему спутнику и едва заметно кивнула ему. У того сузились глаза и напряглись желваки на скулах.

– Я много лет не говорил на вашем грубом наречии, – резко сказал принц. – Буду краток. Ночью прибудут еще корабли моего флота – я послал их биться с проклятыми норскийцами. Много эльфов уже пали. Их будут оплакивать в Ультуане. Завтра в полдень мои корабли покинут этот берег и отправятся на поиски врага. На нижних палубах можно разместить две тысячи ваших солдат вместе с лошадьми. Я сегодня потерял много воинов, и я возьму ваших, если они не боятся моря.

– Вы чрезвычайно любезны, принц.

Он лишь кивнул.

– Вы не возьмете с собой на корабли Ультуана эти ужасные пушки. Гномьим изобретениям нет места на эльфийских судах.

– Честно говоря, я с неохотой позволяю своим солдатам оставить земли Империи в столь опасное для нее время, но если так должно случиться – пусть так и будет.

– Для человека вы мудры, Рейксмаршал Тренкенхофф, – сказала Аурелион.

– Но я – главнокомандующий имперскими войсками. Я не вправе покинуть Империю без согласия Императора Магнуса. Вместо меня войско поведет капитан фон Кессель.

– Как пожелаете, – отозвалась Аурелион. Стефан ощутил на себе холодный взгляд принца. – Я тоже не буду участвовать. Мне нужно отправиться в город Альтдорф и присоединиться к лорду Теклису, чтобы помочь ему обучать людей магии.

Стефан прочистил горло, и все обернулись к нему.

– Скажите, господин, разве разумно допускать, чтобы наши солдаты покидали пределы Империи в такое время?

Маршал явно рассердился, но сдержался.

– Мы давно доверяем Совету эльфов, капитан, – дипломатично сказал он. – Вы, конечно, правы, что беспокоитесь за Империю, но мы должны действовать именно так. Сегодня ночью я пошлю к Императору Магнусу гонца и проинформирую его о нашем решении. А теперь, господа, мы желаем вам доброй ночи и уходим готовить войска к отплытию.

– Откуда у тебя эти шрамы, человек? – спросил принц Каланос, но ответом ему было молчание.

Стефан потемнел лицом, маршал нахмурился.

– Они… я получил их в раннем детстве, – сказал, наконец, капитан.

– Ожог? – холодно спросил принц. – Несчастный случай?

– Нет. Я… мой дед опозорил нашу семью. Его сожгли у столба за это преступление, а я ношу знак вечного стыда.

Эльф нахмурился.

– Сожгли у столба… Разве не так у вас казнят тех, кто предался силам тьмы? – спросила Аурелион.

– Да, – быстро ответил маршал, – но фон Кессель беззаветно предан Империи и нашему делу, к тому же он – пламенный почитатель Зигмара, уверяю вас.

Эльфийка слегка покачала головой.

– Я в этом не сомневаюсь. – Ее нежные губы едва заметно искривились, немигающие глаза смотрели на Стефана. Он не нашел в себе сил не встретиться с ней взглядом, одновременно любуясь и испытывая неловкость. – Вы, капитан, не несете в себе следа порчи, и ваша семья тоже.

Сказав так, она повернулась на каблуках и ушла, оставив человека озадаченно думать над ее словами. Принц драконов Каланос кивнул маршалу и тоже удалился…

Рейксмаршал хлопнул капитана по плечу тяжелой рукой.

– Пойдем, сейчас не время размышлять над тем, что сказала эльфийская провидица.

Стефан автоматически кивнул и последовал за своим командиром в лагерь.

– Это раса грубых варваров, – повторил принц Каланос, на этот раз на мелодичном языке своей расы.

– В них есть… жизненная сила, – заметила Аурелион.

– Все потому, что они мало живут. Зачем ты сказала человеку, что он не тронут порчей?

– Он боялся, что носит в себе семя Хаоса, но ведь это не так.

– А зачем ему говорить? Это не наше дело.

Она пожала плечами.

– Он вправе знать. Ты сможешь воспрепятствовать врагу обнаружить тело полководца сил Хаоса?

– Может, да, а может, и нет. Люди нам помогут, но будет ли этого достаточно? Не знаю. Люди не должны узнать, что именно эльфы обязаны были охранять это самое тело. Что бы ни случилось, никто не должен узнать, что наши стражи не справились.

Аурелион встретилась с ним взглядом. Она все поняла, и его слова опечалили ее. Если тайна откроется, тогда может стать известно и то, что стражи благословенного Ультуана тоже вот-вот падут. Надо было, чтобы Теклис вернулся в Ультуан, но он твердо решил помочь людям. Ей оставалось отправиться в имперский город Альтдорф и помочь ему основать Магические Коллегии, работая изо всех сил, чтобы Теклис смог вернуться домой как можно раньше.

– Я пойду, кузен. Завтра утром я уезжаю к лорду Теклису. Спи спокойно.

Аурелион приподнялась на цыпочки и чуть коснулась поцелуем щеки принца, прежде чем удалиться.

Принц остался один. Он живет на земле уже восемь веков – и вот теперь приходится ввязываться в войну союзником этих варваров. Ему не хотелось выступать на стороне людей.

«Предоставим их самим себе», – говорил он и слышал в ответ: «Их судьба – это наша судьба».

Ему хотелось надеяться, что это не так, ведь род людской способен сгинуть довольно быстро – десять лет, сто, может, триста – и все. Пустота и забвение.

И все же он никому не позволил бы утверждать, что один из благородных принцев Кейлдора забыл о своем долге. Сам король Феникс объявил, что эльфы помогут людям, и принц Каланос приложит к этому все силы.

Подняв голову к темным небесам, он издал резкий вибрирующий свист, разнесшийся далеко по воздуху. Через несколько минут показалась огромная змеящаяся тень. Сегодня ночью он полетит по небу.

Когда маршал и капитан вернулись в лагерь, оказалось, что их ждет гонец. Двое прошли в маршальский шатер. Стефан беспокойно ждал, пока рыцарь развернет перед ними на столе запечатанные воском листы пергамента. Прошло несколько минут, пока маршал читал донесение, нетерпеливо перелистывая его. Наконец Тренкенхофф тихо выругался.

– Что такое, сэр?

Маршал молча протянул ему лист пергамента. Стефан медленно прочел документ, потом просмотрел его еще раз, поднял глаза и вспыхнул.

– Трусливый пес!

– Граф Грубер отступил, – сердито сказал маршал. – Он увел армию от Срединных гор «ввиду растущей угрозы на севере и опасаясь эпидемии, распространяющейся по северному Остланду» и ушел в Остермарк. Какого черта? Он оставил открытый коридор вдоль Срединных гор до самого сердца Империи! Если армия, о которой говорил эльф, движется на юг, ее ничто не остановит! – бушевал он. – Армия пройдет в центр Империи, не встретив ни малейшего сопротивления!

– Я не могу присоединиться к эльфам и покинуть Империю, Рейксмаршал. Это было бы глупостью, – сказал фон Кессель.

– Нет, вам придется отправиться. В подобных вещах мы всегда доверяли эльфам. Они мудры, Стефан, и мы не можем игнорировать их Совет. Нет, мне нужно немедленно уезжать. Ублюдок! Я поскачу во весь опор, возьму под командование его армию и сам поведу ее обратно на север, чтобы дать отпор врагу.

– Он этого так не оставит, – предупредил Стефан.

– Да наплевать. Если он будет сопротивляться, его в цепях приведут в Нулн пред очи Императора. Еще не хватало, чтобы после нашей победы на севере Империя пала по милости этого жирного труса-вырожденца. Я не допущу, чтобы вновь началась гражданская война. Так что, присоединяйся к эльфам, а я отправлюсь на юго-восток.

Стефан вошел в палатку уже перед рассветом. Он провел ночь в приготовлениях к плаванию Зигмар знает куда и устал как собака. Маршал уже давно покинул лагерь, забрав с собой половину Рейкландгарда и оставив другую часть элитного полка под командованием капитана фон Дитера в распоряжении Стефана.

Еле волоча ноги, фон Кессель уже был готов упасть на тюфяк в полном облачении, когда вдруг заметил на стуле скрепленное печатью письмо. Он нахмурился и негнущимися пальцами вскрыл его, затем быстро прочел раз, другой, чтобы убедиться, что все верно понял. Так и не присев, он подался к выходу и вызвал стража.

– Приведи Альбрехта.

Сержант прибыл в плохо освещенную палатку и осторожно раздвинул завесы.

– Сэр?

– Входи, – донесся из темноты напряженный голос Стефана.

Наконец сержант разглядел, что Стефан сидит на стуле прямо перед ним с письмом в руках, а на столе стоит початая бутылка. Вот черт. Он уже видел Стефана пьяным, но чтобы прямо в походе… Капитан знал, что в нетрезвом виде становится мрачным и не вполне управляемым, но именно поэтому ему хватало ума пить в одиночестве.

– Что случилось?

– Я только что получил письмо из Остермарка. Зигмар знает, как долго оно шло.

Он говорил сквозь сжатые зубы, но вполне ясно, не запинаясь. Хорошо, подумал Альбрехт. Уж лучше злой, чем пьяный.

– Да? И как обстоят дела на родине?

– Плохо. Эпидемия охватила весь север. Вымерли тысячи людей, целые деревни и города. Большие города закрыли ворота, чтобы никто не мог войти, и еще тысячи людей замерзли прямо там, тщетно ожидая помощи.

– Да, очень скверно.

– Очень скверно, – повторил Стефан. И тут его голос стал неожиданно жестким – сержант даже вздрогнул. – Наш народ страдает, но теперь я знаю, что в этом виновен один человек!

– Что? О чем вы говорите, капитан?

– Грубер в ответе за этот мор – он и его адские приспешники.

– Стефан… тебя могут повесить за такие слова.

– Это письмо из храма Зигмара в Остермарке. Вот печать жреца и подпись личного врача графа.

– Его врача? Генриха? Того, что исчез несколько месяцев назад?

– Его самого. Он не исчез, а сбежал. Он знает правду.

– Правду? О болезни старика? Капитан, я ничего не понимаю.

– Жаль, что он не умер много лет назад! Ублюдок! Я сам его убью.

– Убьете его, капитан? Что вы такое говорите? Это же безумие. Остыньте.

– Безумие, Альбрехт? О да, это безумие, но отнюдь не мое. Мерзавец! Он наградил меня этим шрамом. Он дал мне… эту… эту печать Хаоса. Он убил моего деда и изгнал моего отца.

– Это не он, Стефан, – попытался увещевать разбушевавшегося друга сержант. – Твой дед сам выбрал свою судьбу.

– Сам? Нет, Альбрехт, это ложь, которой нас так долго кормили.

– Как так?

– Вот, прочти. Прочти!

Альбрехт, смущенный и встревоженный, пробежал глазами письмо. Печать внизу и правда принадлежала жрецу Зигмара – молот с двухвостой кометой, – и подпись была-таки подписью доктора Генриха. Вчитавшись, Альбрехт онемел.

«…раскрыл секрет, который проклятый выборщик надеялся предать забвению много лет назад – правду о казни твоего деда – Великого Выборщика Питера фон Кесселя, несправедливость, призванную отвести вину от настоящих преступников – придворных Остермарка под предводительством главного предателя – Отто Грубера, истинного поклонника падших богов Хаоса…»

– Что это значит? – мрачно спросил Альбрехт.

– А то, что моего деда несправедливо осудили и приговорили. Что Остермарк находится под властью предателя, разрушающего Империю изнутри. Теперь понятно, почему Грубер увел армию! Он хочет, чтобы силы Хаоса атаковали нас!

– Откуда ж нам знать, что в письме чистая правда? Может, это враг сеет раздор среди нас?

– Вот знак Зигмара! Ни одно вражеское отродье не смогло бы им воспользоваться.

– Этот жрец, Гунтар… Откуда мы знаем, что ему можно верить?

– Откуда… Он жрец Зигмара, дружище! Да что с тобой, Альбрехт? Как ты можешь сомневаться в словах жреца?

– Знаешь, Стефан, я никогда не был особенно религиозен. Пойми правильно, я прошу милости Маннана, когда всхожу на корабль, и молюсь Зигмару перед боем, но… Жрец – это всего лишь человек, а я не привык верить людям, которых не знаю.

– Вот как! Да разве это важно, если в письме – правда! Мое сердце знает это! – Стефан тяжело дышал.

Альбрехт вздохнул и приложил ладонь к виску, чувствуя неумолимое приближение головной боли.

– Пойми, Стефан, я как раз и боюсь, что в письме правда. Твой дед был хорошим человеком. Мы все пришли в ужас, когда… когда ему было предъявлено обвинение. Он был порядочнее, чем Грубер. Но то, о чем ты говоришь, парень, может привести к гражданской войне. Такие войны чуть не сгубили Империю. Они длились веками, Император Магнус едва справился с ситуацией. Теперь, когда Империя все еще под угрозой, ты хочешь начать очередную гражданскую войну?

– Я ему это так не спущу, Альбрехт. Ты же знаешь.

– Знаю, – вздохнул сержант. – А ты знаешь, что твои солдаты пойдут за тобой воевать с кем угодно, хоть с самим Грубером. Но разумно ли это?

– Я не собираюсь ломать голову, разумно это или нет, я просто убью его.

– Тебе придется стравить людей Остермарка друг с другом. Знакомых, друзей, даже родственников – и они будут убивать друг друга.

Лицо Стефана стало жестким.

– Но если Грубер и правда в союзе с темными силами, это не вопрос. Его нельзя щадить.

– Ага, понимаю. Но эльфы, капитан… Вроде бы наши люди отплывают с ними сегодня утром.

– Мы с ними не поплывем. Мы не покинем землю Империи, пока по ней свободно разгуливает Грубер.

– А приказ маршала?

– Но он же не знал всего этого. Сейчас он едет к Груберу – маршала надо догнать и предупредить.

– А-а, но ведь можно предупредить его и все же поплыть с эльфами. Думаю, Тренкенхофф справится.

– Как, хотел бы я знать? Остермарк и Остланд лежат в руинах, их армии уничтожены Великой Войной. Те, кто остался, уже присоединились к нам! Талабекланд? Да что там – их солдат едва хватит, чтобы защитить стены Талабхейма. Где ж маршалу взять армию? В Миденланде? В Рейкланде? Там, конечно, есть армии, но до Остермарка они будут добираться не один месяц, и сердце Империи останется совсем беззащитным. Так что выхода нет, а я не позволю никому отнять у себя радость убить этого толстого мерзавца!

Альбрехт нахмурился.

– Если мы не присоединимся к эльфам и потащимся через всю Империю, а враг нападет именно здесь, что тогда, а? Думаешь, тогда Империя не будет поставлена под угрозу?

– Враг уже в Империи, и мы должны его уничтожить!

Аурелион стояла на крепостном валу, глядя, как последние колонны солдат исчезают за горизонтом.

– Слепые идиоты, – ворчал Каланос. – Не видят, что они сегодня натворили. Это грозит нам лишь тьмой, огнем и смертью.

«Знаю», – подумала Аурелион. Но все же ей было жаль капитана с изуродованным лицом. Он кипел яростью и, похоже, знал какую-то ужасную правду. Он сделал свой выбор и должен был теперь жить или умереть с ним.

– Ты уделяешь людям слишком много внимания, – заметил принц драконов.

– Мне жаль их и их короткие жизни. Как они могут понимать, что действуют неразумно, если живут так быстротечно? Капитан считает, что действует правильно.

– Ты слишком молода, Аурелион. Ничего такого он не думает. Он ослеплен яростью. Когда-нибудь, сестра, ты поймешь, что люди недостойны нашей жалости.

– Они не знают, какую великую силу ищут воины Хаоса! А мы не можем им сказать – ведь мы должны были охранять ее!

– Что ты такое говоришь, кузина? Неужто, по-твоему, мы виноваты в людской слепоте?

– В общем, это не их битва, Каланос. Это наша битва. И я не могу их ненавидеть за то, что они не присоединились к тебе, – отрезала она и тут же пожалела, что утратила контроль над собой. – Что ты собираешься делать?

– То, что должен делать. Мой флот отправится на бой с силами Хаоса.

– Без имперских солдат твоих воинов будет слишком мало, кузен.

– Знаю, но их надо остановить. Ты же понимаешь. Молись, чтобы безрассудство этого капитана не погубило нас всех.

И он зашагал прочь. Аурелион не могла ненавидеть людей за их непокорность, и капитана ей было действительно жаль, но она знала, к каким последствиям может привести его поспешное решение.

Она стояла и смотрела, как принц Каланос взмывает в воздух на спине огромного дракона, а корабли уходят в море на охоту за силами Хаоса. Она молилась за них, но в глубине души чувствовала, что больше их не увидит. По бледной щеке скатилась одинокая слеза. Она повернулась и пошла вниз. Белые паруса кораблей исчезли из виду, словно их поглотила темная буря, собирающаяся над горизонтом.

Карандриан, ее верный мечник, телохранитель и спутник, ждал ее. Она кивнула, и они вместе покинули замок, чтобы присоединиться к лорду Теклису в Альтдорфе.