Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дэн Абнетт,Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Бен Каунтер,Гэв Торп,Стивен М. Бакстер,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Майк Ли,Уильям Кинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 275 (всего у книги 296 страниц)

Когда хаосопоклонники бросились к нему, он поднял руки. Он прорычал несколько гортанных слогов, и воздух загудел, дёрнулся, а затем превратился в завывающую метель. Ближайшие к нему дикари были моментально заморожены на месте, превратившись в ледяные статуи, так же как Малофекс. Мартак свёл руки в громовом хлопке, и новоиспечённые статуи взорвались штормом блестящих осколков. Сотни пали от ледяного вихря. Зверолюди, скавены и воины Хаоса были изрезаны на куски зимними клыками Ульрика.

Мартак поднял руки, превращая выпавший снег и лёд в щёлкающую, хрустящую волну, и мгновение спустя Манндештрассе была заблокирована твёрдой стеной льда. Маг опустил руки и повернулся. Испуганные люди попятились от него, их дыхание превращалось в иней на морозном воздухе, которых исходил от него. Только Грейсс не отступил, когда Мартак подошёл к нему. Тем не менее, старый рыцарь вздрогнул, когда взгляд Мартака пал на него.

– Твои глаза…они изменились, – произнёс Грейсс.

– Да, – ответил Мартак. – Мы должны отступить. К Храму Ульрика, туда, где всё ещё бьётся сердце города. Вальтен встретит нас там, как и остальные выжившие, – он прошёл мимо Грейсса, не дожидаясь ответа.

– Откуда ты знаешь, что он будет там? – потребовал Грейсс. – Как ты сделал то, что ты только что сделал? – он догнал Мартака. – Отвечай мне, маг!

Мартак остановился и развернулся. Грейсс застыл. Старик посмотрел на него, и его лицо побледнело, когда он начал понимать, на кого он смотрит.

– Твои глаза жёлтые, – пробормотал Грейсс. – Волчьи глаза…

Мартак ничего не сказал. Он отвернулся. Мгновение спустя первый из его людей последовал за ним. Ряды разделились вокруг Грейсса и последовали за Мартаком, оставляя Великого Магистра Ордена Белого волка смотреть им вслед.

Ульриксмунд

Вендел Волкер отбил в сторону грубый деревянный щит и вонзил меч в вонючие меха северянина. Воин издал сдавленный кашель, соскальзывая с лезвия. Волкер упёрся в труп ногой и выдернул меч.

Тяжело дыша, он осмотрелся. Битва, в какой-то степени, стихала. Несколько десятков пытались заманить в засаду его маленький отряд стрелков и алебардщиков, и получили по заслугам. Мама всегда говорила ему, что у северян нет ни страха, ни здравого смысла, и это сочетание было тем, что делало их опасными. Волкер был вынужден согласится, учитывая всё то, что он видел до сих пор. Они словно обезумели, все разом, и были спущены с поводка каким-то покровителем со скверным характером.

А может их безумие было простым признанием неизбежного. Горизонт пылал колдовским огнём, и странного оттенка дым поднимался над восточной частью города. Он слышал странные звуки, скользящие по улицам, похожие на кудахтанье или хрюканье свиней. Тени без тел, которые могли бы их отбрасывать, двигались вдоль стен, будто в насмешку, по обеим сторонам от побитой колонны людей Вальтена, и иногда, когда Волкер быстро бросал на них взгляд, они словно тянулись к нему.

«Призраки»-подумал он. Теперь город был полон призраков. Станет ли он таким, как был Прааг до того, как его окончательно снесли, или как Талабхейм сейчас-пристанищем монстров и демонов, непригодным для нормальных людей? Во всём присутствовала частица старых историй, застрявших в памяти Волкера ещё с детства. Даже когда люди выигрывали, они проигрывали. Это не казалось таким уж честным для мальчишки лет шести, и мир не так уж изменился, по его мнению, с тех пор.

– Ладно, парни, обратно в строй, – позвал он остальных. Они были одеты в целую коллекцию униформ из разных провинций и вооружены пёстрым ассортиментом оружия, среди них даже была одна женщина, узколицая воровка по имени Флейшер.

– Сомкнуть строй, смыть кровь с лица и не разделяться. Если потеряетесь, я, чёрт бы меня побрал, не буду возвращаться за вами.

– Если только мы не попадём в таверну, – хмыкнул один умник, грозного вида мужчина по имени Бруннер. Он носил деформированный шлем с забралом, который закрывал большую часть лица, и помятый комплект панцирной брони. Патронташи метательных ножей и пистолеты из боги знают откуда висели на его громоздком торсе.

Волкер ткнул мечом в сторону Бруннера.

– И если ты найдёшь ту, которая всё ещё стоит, и не сухую, как Арабийская пустыня, не забудь сказать мне, – остальные засмеялись, как и ожидал Волкер. Даже Бруннер выдавил улыбку. Он знал людей, которые командовали через страх, как покойный печально известный капитан Кросс, с которым он служил в Хельденхейме, и тех, кто, казалось, был рождён для этого, как Курт Хельборг. Но для всех Венделов Волкеров мира, которые не были особенно пугающими или авторитетными, юмор был рычагом командования.

Острые шутки и высмеивания служили для того, чтобы окружить вас друзьями, нежели обиженными подчинёнными. Дисциплина была необходима, но немного доброты здорово ему помогло. Это было полезно, учитывая тот факт, что его пёстрая команда была небольшой частью сотни или около того людей, следовавших за Вальтеном от северных ворот или подобранных по пути. Северяне наступали со всех сторон, и разрозненные остатки защитных гарнизонов отступали под их натиском.

Почему именно он вызвался возглавлять колонну и действовать в качестве наконечника копья, Волкер не мог сказать. Вальтен и не спрашивал, хотя у него были люди явно больше подходящие для такой задачи. Но ему нужно было сделать это. Ему нежно было доказать себе что-то, возможно, или, может быть, ему просто нужно было хоть что-то сделать. Что-то, что заняло бы его ум, что-то, на чём можно сосредоточиться, чем можно было заняться, пока приближалась тьма. Когда придёт конец, Волкер не хотел его видеть. У него было чувство, что ничего приятного в этом не будет. Геройская смерть не для него. Что-то тихое и относительно безболезненное подошло бы ему больше.

Он потянулся, чтобы размять плечо в попытке облегчить боль, растущую в нём, и выругался, когда больно задел им за броню. Он всё ещё не привык к этому. Он не знал, почему принял назначение в Рейксгвардию. Волкеры всегда были стойкими Фейербашистами, нежели сторонниками семьи Хольсвиг-Шлистейн. «До самого Талабекланда»-как часто говорил его отец, громко и в неподходящее время. Да и чего стоило политическое разделение, когда волк был у ворот мира?

Волкер очистил меч от меха поверженного противника, сморщив нос от отвращения. Вложив меч в ножны, он снова подумал о Гоэтце и Дубнице. Ему хотелось, чтобы они были здесь. Храбрость легко приходила в их присутствии. Они были похожи на него-нормальные люди, попавшие в ненормальные времена. «Вымирающий вид»-подумал он, глядя на колонну, которая продвигалась по бульвару с Вальтеном во главе.

Он поймал его взгляд и быстро кивнул. Вальтен кивнул в ответ и поднял покрытый кровью молот, призывая людей поторопиться. Он говорил о Храме Ульрика как об источнике спасения, а не месте последнего боя, и его слова вселяли отвагу и убивали усталость. Он был не похож на Волкера. Волкер был не прав, раньше. Вальтен был чем-то ещё, не просто человеком, но идеей, ставшей реальностью. Надежда, которой придали форму, власть. Империя во плоти. Ненормальные времена порождали ненормальных людей. Только боги и чудовища смогут пережить грядущее, думал Волкер. Где всё это кончится для него, или для кого-либо из обычных людей, он не знал, да и не хотел знать.

Он встряхнулся и посмотрел на своих людей.

– Пошли. Между нами и Храмом ещё добрая половина Ульриксмунда, а волки севера кусают нас за пятки. Трёхглазому королю потребуется какое-то время, чтобы заставить их двигаться в одном направлении, но я бы предпочёл оказаться под защитой пушек, когда это всё-таки случится. Бруннер, вперёд.

Здоровяк кивнул и пошёл вперёд вдоль разрушенного бульвара, с фальчионом в одной руке и пистолетом в другой. Волкер где-то слышал, что Бруннер был охотником за головами до того, как естественный порядок вещей был отвергнут. Кем бы он ни был аньше, он точно был прирождённым разведчиком-скрытный, хитрый и очень злобный.

Волкер и остальные последовали за Бруннером. Волкер не спускал глаз с окружающих зданий и аллей в поисках всего, что могло сигнализировать о нападении. Он слышал звук битвы, эхом доносящийся со всего города, а воздух провонял от тысячи пожарищ. Такая большая масса людей, как у него за спиной, должна была привлекать внимание. Вопрос был не в том, если их атакуют, а когда, не говоря уже о том, во что всё это превратится.

Кроме атак случайных банд северян, которые были заняты резней и грабежами, колонне приходилось иметь дело с вещами куда более ужасными. Существо, называвшее себя Графом Мордреком, было всего лишь первым в длинной очереди. Другие, все чемпионы Тёмных богов, кидались на Вальтена из гущи боя, пока тот вёл людей по городу. Волкер ничего не мог поделать, кроме как вести счёт, ибо некоторые имена были кошмарами, которые пугали его ещё ребёнком: такие имена как Рагнар Приносящий боль, Свет Кровавая рука, Энгра Слово смерти, Виго Триждыпорочный и Сурта Ленк. Имена, которые будоражили воображение, полководцы и практически демоны, и все пытались заполучить голову Вальтена до того, как он положит глаз на Архаона.

Независимо от их имён и титулов Вальтен сразился со всеми. Гхал Мараз стабильно взимал плату расколотыми черепами и сломанными костями, и после каждого убийства свет в нём сиял всё ярче и ярче. Как будто сила, направляющая его, крепла. Вашар Мучитель пал у Мидденплаца, а огромный свирепый воин, называвший себя Кхарграс Кочевник, был оставлен умирать на руинах пивоварни Драконий эль. Последний из них, Эгликсус, самопровозглашённый Палач Трехаграда, остался причитать со сломанным позвоночником в пыли Фрейбурга, в то время как Вальтен целеустремлённо вёл своих людей к Храму Ульрика.

Волкер услышал свист, доносящийся спереди. Бруннер появился из дыма, его лицо было бледным под шлемом.

– Сколько? – спросил Волкер.

Бруннер показал три пальца.

– Три, – выдохнул он.

– Три чего? Три десятка? Три сотни?

Бывший охотник за головами покачал головой.

– Только трое, – он посмотрел на Волкера, а затем мимо него. Волкер повернулся, когда Вальтен подъехал к ним.

– Что случилось? – спросил он.

– Три человека, – сказал Волкер. Он посмотрел на Вальтена. – Хочешь, чтобы мы пошли вперёд? – спросил он, молясь о том, чтобы Вальтен сказал нет.

Вальтен покачал головой.

– Нет, – он улыбнулся, и на секунду показалось, что что-то древнее и бесконечно более дикое посмотрело на мир его глазами. – Нет, я думаю они ждут меня, – он повернулся и сигнализировал колонне остановиться. Затем он повёл коня вперёд в дым. Волкер посмотрел на Бруннера и остальных, покачал головой и сделал жест рукой.

– Ну, чёрт бы нас побрал, не может отпустить Вестника Зигмара одного, не так ли?

– Говори за себя, – пробормотал Бруннер. Но он последовал за Волкером, когда тот повёл отряд вслед за Вальтеном. Далеко идти не пришлось. Они просто шли на звук сталкивающегося оружия и суровые проклятия сражавшихся. Большое здание, когда-то величественное, теперь разрушенное и осквернённое, выросло перед ними из дыма.

Волкер подавил вздох, когда узнал Храм Верены. Купол крыши был разрушен, и из него торчала Норскийский баркас. Как он туда попал, Волкер не мог себе представить. Широкий проспект перед ступенями храма был завален телами в ливреях трёх провинций, похороненных под облаками гудящих мух. Трупы уже начали раздуваться и лопаться, как будто они лежали под солнцем несколько дней, а не часов. Он прижал тыльную сторону ладони ко рту, пытаясь контролировать подкатившую к горлу волну желчи.

Два человека сражались среди кучи тел. Один из них был настоящим монстром в человеческом обличии, облачённый в чёрную разбитую броню, вооружённый трёхглавым цепом. Второй, волосатый северянин, облачённый в побитую броню и больше черепов, чем должно быть у уважающего себя человека, сражался с норскийцем длинным мечом и тяжёлым изогнутым щитом. Они не обратили ни малейшего внимания на вновь прибывших, целиком поглощённые своей дуэлью.

– Они сражаются уже несколько часов, – произнёс вялый голос. Спина Волкера зачесалась, когда слова достигли его ушей. Только сейчас он заметил человека с золотым волосами, развалившегося на ступенях храма, скрестив ноги на трупе изувеченном трупе жреца Верены, его отполированный щит лежал рядом. Человек был чрезмерно красив. Слишком красивым. Волкер почувствовал, как в нём что-то дёргается от чистой, чудовищной красоты говорившего.

– Вы должны простить Валнира и Вульфрика, – продолжил человек. Вокруг него расходилось свечение, как будто тысячи светлячков кружились вокруг его головы и плеч. – Иначе они не умеют. Эгоистичные варвары, коими они и являются, не могут понять, какими скучными кажутся другим их игры, – он широко улыбнулся и сел. – К счастью для вас, я не занят.

Вальтен выпрямился. Он положил руку на молот, привязанный к седлу, будто успокаивая древнее оружие. Человек на ступенях нахмурился, и Волкер почувствовал, как внутри у него всё похолодело.

– Ты не собираешься спросить, кто я? – спросил человек.

– Я знаю, кто ты, Принц-кастрат. Сигвальд, мальчик-принц уничтоженного племени, монстр, каннибал и демон, – странное свечение, окружавшее человека, казалось, померкло от слов Вальтена, а когда он взял в руки Гхал Мараз и поднял его, свет исчез полностью, оставив лишь призрачный след.

– Не демон. Ещё нет. Возможно никогда. Эти демоны такие уродливые. Функциональность важнее внешнего вида, как они говорят, – произнёс Сигвальд. Его улыбка вернулась. – Боги поручили нам троим убить тебя, но, похоже, это не та честь, которая даётся легко, – промурлыкал он, любуясь собственным отражением в отполированной поверхности своего щита. Он посмотрел на них, и Волкер почувствовал холод, когда его светящиеся глаза скользнули по нему. – Я, конечно, чувствовал, что эта честь достанется мне, но мои…товарищи были не согласны. Поэтому Жнец и Странник сражаются. Победитель получает тебя, Вестник Зигмара.

– А ты? – спросил Вальтен.

Сигвальд засмеялся, и Волкер поёжился. Он был не одинок в такой реакции. Даже Бруннер казалось чувствовал себя неуютно, а Флейшер бубнила проклятия себе под нос. Звук смеха Сигвальда был настолько совершенным, таким прекрасным, что один из людей Вальтена заплакал кровавыми слезами, бросил оружие и схватился за уши. Он упал на пыльную землю и начал рыдать. Сигвальд улыбнулся, как будто звук приносил ему радость.

– Ты мне не интересен, сын кометы. Ты всего лишь лёгкий перекус перед славным банкетом, а я не из тех, кто портит аппетит такими крохами. Это очень вкусный мир, и не стоит размениваться по мелочам, не так ли?

Он потянул носом и грациозно встал.

– Нет, Избранный сын Слаанеш не должен испортить себя Вестником, когда он может отведать настоящих вещей. Разве я не заслуживаю такой чести? – его губы дёрнулись. – Ответ, кстати, несомненно да. Я совершенство, и я не трачу свои дары на несовершенных. За сим я удаляюсь. В этом движущемся празднике ещё остались удовольствия, в которые я нырну с головой, в ожидании короля.

Вальтен смотрел, как Сигвальд идёт по улице, насвистывая весёлую мелодию. Только когда существо скрылось в облаках тёмного дыма, окутавших улицу, он обратил внимание на дуэль. Битва продолжалась, даже когда он говорил с Сигвальдом, и ни один из воинов, казалось, не заметил вновь прибывших или стал одерживать верх в драке.

Каждый раз, когда бронированный громила, вооружённый цепом, сбивал волосатого гиганта с ног, тот вставал секунду спустя, проклиная и атакуя врага, его удары отлетали от покрытого личинками доспеха соперника.

Наконец, цеп выбил тяжёлый изогнутый щит из рук его владельца. Последний отпрянул назад, по-видимому, потеряв равновесие. Его оппонент приблизился.

– Падай, Странник, во славу Отца Нургла, – прохрипел чемпион Хаоса.

– Ты первый, Валнир, – ответил Вульфрик. Он увернулся от следующего удара, и вонзил широкий клинок в покрытый гнойниками зазор между шлемом и кирасой Валнира. Вульфрик с ворчанием повис на мече, протаскивая его через шею противника. Острие меча появилось в порыве вонючего газа и прокажённой грязи. Валнир заорал и уронил оружия, потянувшись к мечу.

– Ну нет, ты этого не сделаешь, – прорычал Вульфрик. Он упёрся ногой в бедро чемпиона и вырвал меч с противоположной стороны шеи Валнира.

Голова Валнира упала с его раздутого тела и покатилась по мостовой. Вульфрик оттолкнул дёргающееся тело и плюнул на него.

– Передай от меня привет Отцу ворон, – сказал он, поднимая щит. Вульфрик повернулся к Вальтену. – Ну, я люблю внушительных людей, – сказал он на грубом Рейкшпиле, разведя руками. – Вестник Зигмара, я-Вульфрик Мироходец, Тот от кого не сбежать, требую, чтобы ты сразился со мной. Боги хотят видеть твой череп на своём камине, и я собираюсь дать им то, что они хотят.

Вальтен ничего не сказал. Он слез с коня и жестом приказал Волкеру и остальным посторониться. Это было команда, которой Волкер был рад подчиниться. Вульфрик улыбнулся.

– Я слышал о том, что ты сделал со старым Модреком. Я тоже однажды убил его, – он моргнул. – Даже дважды, теперь, когда я подумал об этом.

– На этот раз он останется мёртвым. Ты желаешь того же и для себя? – спросил Вальтен, встречая чемпиона Хаоса. – Смерти? Я знаю тебя, Странник, хотя не пойму откуда. Я знаю твоё имя и твою судьбу. Я знаю зачем ты здесь и знаю, что ты не остановишь меня. Моя смерть…уже предначертана, – Вальтен остановился, будто в нерешительности. Затем он произнёс.

– И я паду не от твоей руки.

– Нет, не может быть такого, или может? – прорычал Вульфрик. Он сделал глубокий вдох, а затем громко произнёс. – Аааааа. Нет, я чувствую вес твоей судьбы отсюда, Вестник. Тебе уготована не великая смерть. Просто смерть. Глупая и мелкая, – он посмотрел на Вальтена. – Как считаешь, в конце останется хоть кто-нибудь, чтобы петь о нас саги?

Вальтен молчал. Вульфрик засмеялся.

– Нет, думаю нет, – произнёс он. Он ударил щитом по мечу. Вальтен поднял молот. Вульфрик атаковал первым. Он бросился вперёд, намереваясь сбить Вальтена щитом. Вальтен увернулся, но прежде чем он смог ударить молотом, меч противника царапнул его броню. Вальтен отшатнулся, его глаза расширились от удивления.

Вульфрик снова сверкнул улыбкой и осторожно начал обходить противника, держа меч на кромке щита.

– Давай, парень…Долгие битвы мечта поэтов, – прорычал он.

Вальтен крутанул Гхал Мараз и атаковал. Вульфрик резко засмеялся и поднял щит, но Вальтен не изменил траекторию удара. Мгновение спустя Волкер понял почему-Гхал Мараз соприкоснулся со щитом, и тот разлетелся на раскалённые до красна куски. Вульфрика отбросило назад силой удара, и он прокатился по трупам. Секундой позже он уже был на ногах, его ожерелье из черепов дребезжало.

– Вот теперь это похоже на бой, – взревел Вульфрик. Он схватил меч двумя руками и бросился вперёд, разбрасывая трупы. Вальтен встретил его на полпути. Меч и молот соприкасались снова и снова, звук эхом катился по улицам. Вальтен махнул молотом, заставив Вульфрика отступить. Странник отступил, но только на секунду, развернувшись на полушаге и крутанув мечом, намереваясь обезглавить противника. Вальтен пригнулся, избегая удара мечом, но из-за этого потерял равновесие. Он упал на землю, загремев бронёй, и откатился в сторону, когда меч Вульфрика опустился вновь, высекая искры из мостовой.

Вальтен, всё ещё лёжа на спине, махнул Гхал Маразом. Навершие молота ударило в ладонь Вульфрика. Волкер услышал, как трескаются и ломаются кости в руке человека, но Вульфрик не подал виду, что чувствует боль. Вместо этого, его сломанные пальцы сомкнулись на молоте, когда он пнул Вальтена ногой в грудь. Когда Вальтен откинулся назад, Вульфрик вырвал молот из его рук и швырнул его в сторону.

Вальтен оттолкнулся локтями, когда Вульфрик подошёл ближе.

– Это было больно, – прорычал чемпион. – Может быть твоя судьба была вовсе не такой тяжёлой? – он поднял меч одной рукой и обрушил его на Вальтена.

Вальтен выбросил вперёд руку и поймал лезвие. Он держал его крепко, даже когда оно врезалось в его ладонь. Тонкие ручейки крови побежали по клинку. Вульфрик отступил на шаг, когда Вальтен подобрал под себя ноги и начал медленно вставать, всё ещё держа меч. Металл треснул, когда Вальтен и его противник встретились друг с другом на длине клинка. Ухмылка Вульфрика превратилась в гримасу от прилагаемых им усилий.

Меч сломался. Вульфрик упал вперёд, с широко раскрытыми глазами. Вальтен, держа в руке кусок меча, воткнул его в глотку чемпиона Хаоса, проходя мимо. Вульфрик упал и схватился за шею. Вальтен поднял молот и повернулся к врагу. Вульфрик задыхался и захлёбывался, опустив руки в ожидании. Он снова улыбался, его зубы были покрыты кровью.

– Хороший бой, – пробулькал он, когда Вальтен навис над ним. Он закрыл глаза. Гхал Мараз ударил.

Вальтен вернулся к остальным. Кровь на его руках уже высохла. Волкера вдруг внезапно обуяло желание встать на колени. Такое же желание посетило и его людей, и они идин за другим последовали ему. Даже Бруннер. Вальтен безмолвно посмотрел на них. Затем медленно на его лице появилась печальная улыбка.

– Встаньте, – мягко произнёс он. – Храм Ульрика впереди. И хорошо это или плохо, там мы примем бой.

Район Графсмунд-Норгартен

Хорват умирал медленно и был очень злым, о чём свидетельствовал его полный разочарования вой. Рыцари Пантеры, облачённые в их пятнистые одежды и тёмную броню, выскочили из тупика, когда ода прошла мимо, преследуя отступающих солдат. Хорват оказался в числе тех, кому не повезло быть насаженными на копья при первой же атаке. Но до тех пор, пока к Рыцарям Пантеры не присоединились алебардщики, копейщики и арбалетчики, заняв широкий бульвар, до Канто не доходило, что Палачи и банды, идущие за ними, попали в ловушку.

Мидденхейм хоть и был разрушен и обречён, всё ещё являлся полем боя. Каждый дом, каждый храм, каждая ратуша и таверна была крепостью, заполненной отчаянными, смертоносными врагами, полными решимости заставить заплатить последователей Архаона кровью за каждый сантиметр улицы. Адские пушки палили из открытых дверей, а стрелки вели огонь из-за перевёрнутых вагонов и партеров с другой стороны бульвара.

Воины Хаоса бросались вперёд прямо под пули, потому что больше ничего поделать не могли. И потому что сам Вечноизбранный смотрел на них. Канто парировал алебарду и зарезал её владельца, краем глаза заметив боевой штандарт Мечей Хаоса, реющим над битвой. Он не мог сказать, откуда они взялись, или когда они прибыли, но они были здесь, сейчас, а там где были Мечи, был и Трёхглазый король.

Свинцовая пуля угодила в его броню и отлетела в гущу битвы. Канто развернулся и ударил мечом в открытый дверной проём, убив стрелка. Он пробился в почти пустую таверну. Женщина с ребёнком прятались за баррикадой из столов, а двое мужчин в ливреях Стирланда бросились ему наперерез. Канто выпотрошил первого и обезглавил второго. Меч разлетелся от удара об его выкованную демонами броню, и он развернулся, схватив владельца меча за горло. Он толкнул мужчину назад, и тот ударился об опорную балку.

Канто запрокинул голову, посмотрев вверх. Он учуял дым, идущий сверху. Какой-то дурак поджёг солому. Он снова посмотрел на человека, которого он держал. Мечник напрасно пытался вырваться из его захвата. Он безрезультатно молотил кулаками по его руке. Канто решил сломать ему шею. Затем, не понимая почему, он отпустил его.

– Бери свою женщину и ребёнка и уходи. Через чёрный ход. Найди какую-нибудь дыру и спрячься, если сможешь. Или сдохни. Мне без разницы, – сказал он, делая шаг назад. Мечник уставился на него. Канто развернулся и вышел на улицу. Как только он ступил на мостовую, он тут же пожалел о своём милосердии.

А было ли это проявлением милосердия? Мидденхейм обречён, и его люди вместе с ним. Не будет достаточно крепкой двери, достаточно глубокой норы, чтобы спастись от последователей Тёмных богов, когда битва будет выиграна. Когда падут последние защитники, вот тогда начнётся настоящий ужас. Архаон обещал город богам, а слово Вечноизбранного было законом.

Как будто боги услышали его мысли и решили наказать его, копьё врезалось ему в бок, заставив опуститься на одно колено. Его броня была выкована демоническими кузнецами Жарр Наггрунда, и оружие смертного просто раскололось, отлетев прочь после того, как попало в него. Тем не менее сила удара была достаточной, чтобы встряхнуть ему мозги, и он пошатнулся, потеряв равновесие. Рыцарь проскакал мимо, отстегнув утреннюю звезду от седла. Шипованный шар обрушился на шлем Канто. Он повалился назад, врезавшись в дверь здания. Лошадь встала перед ним на дыбы, размахивая копытами. Канто прорычал проклятие и бросился вперёд, ударив плечом в солнечное сплетение животного. Лошадь с визгом упала, утянув всадника за собой. Канто быстро расправился с обоими. Но когда он вырвал меч из дрожащего тела рыцаря, он увидел, что атаковавший его человек был не один. Рыцари Пантеры пробивали себе дорогу через плотные ряды орды, оставляя за собой след из растерзанных тел. Это было самоубийством, но оно имело свою цель. Большинство из них уже стащили с сёдел, но некоторые всё ещё были на лошадях, намереваясь заполучить свою добычу-самого Архаона. Один из рыцарей проревел вызов, направив лошадь вперёд и подняв односторонний топор, готовый нанести смертельный удар.

Вечноизбранный ехал верхом на угольно-чёрном кошмарном животном с горящими словно угли глазами и копытами, которые раскалывали камни. Его клыкастая пасть жадно грызла железные удила, когда Архаон потянул поводья и развернул животное, чтобы встретить того, кто вызвал его на бой. Но исходящая от коня угроза была ничем по сравнению с той, что исходила от его всадника. Это был первый раз, когда Канто видел Вечноизбранного во плоти.

Ахаон был выше и шире большинства воинов, сражавшихся под его знаменем, а его броня была богато украшена, её пластины покрывали строчки текста, странных рун и осквернённых знаков, которые заставляли рыдать от страха даже самых могущественных колдунов. Она, казалось, была окрашена во все цвета и в тоже время была бесцветной, словно свет разложился в спектр оттенков полностью неизвестных человеку. Канто слышал, что броня принадлежала Моркару Объединителю, Первому избранному Хаоса, в древние времена.

В руке Архаон держал тяжёлый меч-печально известного Убийцу королей. Клинок корчился от еле сдерживаемой силы, и злобные лица то появлялись, то исчезали на его поверхности, когда он занёс его и одним ударом пробил щит и тело своего соперника. Рыцарь выпал из седла и его лошадь умчалась прочь. Однако его смерть не смутила его товарищей. По правде говоря она лишь подстегнула их.

Канто с недоверием смотрел, как Вечноизбранного окружили и отрезали от его телохранителей оставшиеся рыцари. Те, кто вызвался сдерживать Мечи Хаоса, сражались безрассудно и яростно, не думая о собственном благополучии. Остальные рыцари напали на Архаона. Двое зашли на него с обеих сторон, в то время как третий зашёл со спины. Как только Архаон повернулся, чтобы разделаться с его товарищами, рыцарь пришпорил коня и помчался к Вечноизбранном.

Время остановилось. Мир замер и затих. Канто задержал дыхание. Апхаон был избранным Хаоса, человеком, перед которым склонились все демоны мира. Но всё же он оставался человеком. Его всё ещё можно было убить, и воткнутый в спину меч сделает своё дело так же хорошо, как и пушечное ядро или боевой молот в руках самого Вестника Зигмара.

Вопреки здравому смыслу, Канто поднял глаза. Небеса всё ещё двигались. Облака корчились и превращались в лица, прежде чем распадались и становились снова облаками. Боги наблюдали. Теперь было самое время притвориться, что он ничего не видел, что он был в другом месте. «Представь, что ты не здесь»-прошептал он сам себе. «Пусть боги присматривают за своими».

Но только мысль пришла ему в голову, Канто бросился вперёд. Его меч полоснул по ногам лошади, и животное с криком повалилось на землю. Её всадник вывалился из седла, но тут же вскочил на ноги. Его меч столкнулся с мечом Канто и стали сражаться на теле умирающей лошади, но схватка продлилась всего лишь мгновение. Человек был ранен, может быть даже при смерти, когда его рука подвела его, а меч Канто врезался в его плечо, заставив рыцаря встать на колени. Выкованный дави жарр меч с лёгкостью прошёл через тяжёлую броню рыцаря, и он замертво упал на тушу своего скакуна.

Канто выдернул свой меч из тела.

– Прими мою благодарность, воин, – прогремел голос. Канто повернулся. Трёхглазый король смотрел на него сверху вниз, и Канто задался вопросом, насколько далеко отсюда находился Кислев. Архаон посмотрел вниз на тело рыцаря, а затем снова на Канто, разглядывая его лишённую украшений броню. Канто попятился, вдруг осознав отсутствие знаков верности на его броне из чёрного железа. Его звали «Непоклявшимся» не просто так. Он никогда не взбирался на восемьсот восемьдесят восемь ступеней, ведущих к Трону черепов, и не прорубал себе путь в садах Нургла в поисках их хозяина. Богам нельзя доверять. Они дают человеку всё, что тот захочет, даже тогда, когда он молит их остановиться.

– На колени, – приказал Архаон.

– Вынужден отказаться-больное колено, – произнёс Канто, но он уже опускался, как только слова слетели с его губ. Битва всё ещё бушевала вокруг них, но в этот момент, он почувствовал вес ужасной тишины, опускавшейся на него. Звон войны был приглушён. Он отказывался поднять глаза, потому что знал, если он сделает это, что-то будет смотреть на него с обширных, голодных небес. Впервые боги обратят на него внимание. «Ты добился своего, идиот»-подумал он. «Ты привлёк их внимание, и ты знаешь, что это значит».

За исключением того, что он не знал, ну не совсем. О, он видел, что может случиться, но он провёл века, избегая взгляда богов. Он всегда делал достаточно, но не слишком много. Достаточно, чтобы выжить, но недостаточно для процветания. Словно крыса, скрывающаяся в навозной куче. Его сердце сбилось с ритма, а броня загремела.

– Канто Непоклявшийся, – произнёс Архаон. Он выглядел изумлённым. Канто даже не пытался понять, откуда Архаон узнал его имя. Скорей всего боги нашептали ему в ухо.

– Ты сражался вместе с Кровавым волком, а до этого-с Тзерпикором Неписанным, – Архаон склонил голову. – Они говорят, что великая черепаха Тзерпикора из стали и кристаллов всё ещё бродит по Пустошам в поисках своего хозяина.

– Да, говорят, – произнёс Канто. – И да, бродит.

– В эти дни осталось не так много людей, не нашедших убежища в тени того или иного бога. Но ты остался в стороне. Интересно, это из-за страха или из-за гордости?