Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дэн Абнетт,Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Бен Каунтер,Гэв Торп,Стивен М. Бакстер,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Майк Ли,Уильям Кинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 296 страниц)

Заросший бородой лесник, его топор был заткнут за пояс, вытащил верёвку с завязанной на одном её конце петлёй из седельной сумы и перебросил её через одну из нижних веток омерзительного дерева.

Хоффенбах продолжал своё наблюдение, когда петля была небрежно передвинута таким образом, что оказалась примерно над головой по-прежнему лежавшего без сознания пленника.

Внезапно человек начал шевелиться, качая головой в попытке стряхнуть с себя оковы сна, он неуклюже вцепился в кузнеца, который как раз в это время пытался накинуть петлю ему на шею. Постепенно, с осознанием грозящей ему смертельной опасности, пленник начал отбиваться более активно, размахивая кулаками, лягаясь и извиваясь, пытаясь вырваться из хватки своих похитителей.

«Ну что ж, вот и настал момент, – решил Хоффенбах, – сделать свой ход». Подняв молот над головой, он бросился на поляну, под его ногами хлюпала покрытая гнилью земля и хрустели кости жертв.

Глаза Герхарта широко открылись, когда он почувствовал верёвку, затягивающуюся на шее. Инстинктивно реагируя, он пнул ногой, пытаясь освободиться от хватки рук, державших его снизу. Он услышал болезненный стон, после чего хватка разжалась, а затем, с сотрясшим всё его нутро ударом, он упал на мокрую землю, почувствовав неприятный треск в правом плече, и на мгновение потерял сознание. Когда он очнулся, то услышал смутно знакомые голоса людей: один, словно клич воина, бросающегося в битву, остальные же представляли собой смесь гнева и замешательства. Чародей поднял руки к узлу, стягивающему шею, и после некоторых усилий ему удалось ослабить петлю и освободиться.

Кашляя и задыхаясь, он приподнялся на колени и подтянул к себе освободившуюся верёвку. Ну, это было что-то новенькое. Люди пытались его утопить, обжарить до хрустящей корочки или застрелить, но никогда ещё, до этого дня, они не пытались его повесить.

В бледном лунном свете и сиянии стоявшего неподалёку фонаря, он смог разглядеть, что находится на лесной поляне, укрытой тенью от огромного перекрученного дерева, нависавшего над ним. И, спустя мгновение, висящие на его ветвях тёмные фигуры. Услышав ржание, он сообразил, что кроме мужчин где-то неподалёку была лошадь. Он мог чувствовать запах её пота. В трёх футах от него в грязи на спине лежал человек. Это, должно быть, тот самый, которого он пнул.

«Как они посмели? – его ярость зажглась ярким пламенем. – Эти наглые крестьяне пытались покончить с ним, с боевым магом благородного Огненного Ордена Колледжей Магии!»

Маг огня поднялся на ноги. Листья и веточки вцепились в подол его испачканной мантии. Другой человек также поднялся на ноги и Герхарт узнал его: это был человек из таверны, которого он посчитал за деревенского кузнеца. Кузнец, скользя по мокрой земле, бросился к могучей шайрской лошади. Со звоном стали он что-то вытащил, и Герхарт увидел в руках кузнеца свой собственный меч, который был приторочен к седлу. Вместе с его посохом.

С гневным криком кузнец бросился на волшебника. Герхарту едва удалось увернуться от выпада разъярённого человека. Кончик меча с глухим стуком вонзился в то место, где мгновение назад была его нога, срезав кусок коры с выступавшего из-под земли корня дерева. Краем глаза Герхарту показалось, будто он увидел, что дерево втянуло корень перед ударом, словно животное, отдёргивающее лапу от капкана.

Кузнец, возможно, здорово управлялся с молотом и наковальней, но фехтовальщиком он явно не был. Увернувшись от нового размашистого удара, Герхарт метнулся к лошади и отцепил от седла свой посох. Следующий выпад кузнеца парировало сучковатое дерево.

Волшебник заметил, что патрульный уже обменивается ударами с лесником, молот против топора, в то время как жирный трактирщик трусливо старался держаться подальше от схватки.

И, наконец, последний из линчевателей – измождённый печальный человек, которого Герхарт видел пьющим в одиночестве. В этот миг он бросился на него, замахиваясь зазубренным кинжалом и вопя, как взбесившееся животное, как будто последние остатки человечности покинули его.

Маг огня замахнулся на обезумевшего человека посохом, но его движения всё ещё были неуклюжими и нескоординированными, хотя адреналин уже разгонял кипящую кровь в его венах, заставляя последние остатки наркотического сна покинуть его тело. Он врезал по руке мужчины обожжённым до угольной черноты концом своего посоха, но недостаточно сильно, чтобы обезоружить. Однако возвратным ударом он треснул мужчину с печальными глазами в подбородок, и тот упал на колени, выплёвывая кровь изо рта.

Герхарт пошатнулся, почувствовав, как его голова закружилась, и на него снова бросился кузнец, оскалив зубы в гневном вызове. Герхарт отшатнулся и столкнулся с фыркающим шайром, который заржал и, сорвавшись в галоп, отбежал к краю поляны.

Меч чародея, который всё ещё был в руках кузнеца, столкнулся с посохом, послав через него импульс боли в запястья Герхарта, державшие оружие. Если бы не годы закалки в пламени и впитанная сырая магическая энергия, упрочнившие посох, то этот удар, безо всякого сомнения, расколол бы его.

Герхарт понимал, что даже несмотря на то, что кузнец был не самым великим фехтовальщиком, долго сдерживать его могучие удары он не сможет. Ему следует использовать иные силы, бывшие в его распоряжении, чтобы положить конец этому бою.

Он быстро отступил, пытаясь максимально увеличить расстояние между собой и кузнецом, и закрыл глаза, отринув хаос, творящийся вокруг. Искра вспыхнула в темноте его разума. Герхарт снова открыл глаза, но теперь он смотрел с помощью своего магического зрения.

Ветры магии кружились и скручивались над поляной, Герхарт видел их, как истерзанные потоки и закручивающиеся вихри, ярко светящиеся волны силы. Чёрные тени-следы сходились к дереву. Изумрудные языки пламени скользили по лесной подстилке. Косые аквамариновые нити колдовского света танцевали в небе над лесом, напоминая легендарное Северное сияние. Потом он, наконец, увидел то, что искал. Парящий в воздухе над забытым фонарём, левее одного из линчевателей, лежащего на земле, нимб красного и оранжевого света, мерцавший, как пламя свечи.

Он привлек себе его очищенный свет. Глубоко дыша, он позволил каждой клеточке своего организма впитать в себя эзотерические энергии, чувствуя, как с каждым нематериальным глотком они прогревают его до самых глубин души, исцеляя и даруя новые силы. Многолетний опыт боёв, в которых ему довелось биться в разных областях Империи, позволил ему сосредоточиться. Внутри его разума пламя, яркое и интенсивное, набирало силу, подпитываемое растущей яростью Герхарта, и строки заклинания заплясали в его яростном огне.

Краем глаза Герхарт увидел, как лесник обрушил топор, и как, спустя мгновение, патрульный парировал режущую дугу, образованную сверкающим лезвием, а затем обратным движением впечатал молот в череп своего противника.

Затем заклинание окончательно сложилось в его голове, и волшебник, более не в силах сдерживаться, выпустил в мир его сокрушающую мощь.

В мгновение ока покачнувшийся кузнец оказался охвачен пламенем: тело, одежда, волосы были в огне, источник которого был как будто внутри него. Человек запнулся, приостановив свой бег, но в следующий миг выкинул меч и бросился вперёд, пожираемый пламенем. Размахивающий руками, охваченный всепожирающим пламенем мужчина издал пронзительный вопль.

Герхарт получил огромное удовлетворение, услыхав панические крики остальных.

Зрелище того, что волшебник сделал с самым храбрым из их компании, окончательно лишило мужества оставшихся двоих похитителей. Герхарт увидел сквозь языки огня, охватившие вопящего кузнеца, как трактирщик взобрался на спину лошади, на которой они привезли своего пленника, и отчаянно пиная пятками в бока как коня, так и печального человека, который с воплями пытался взобраться позади него, направил конягу в сторону деревни. Герхарт мог слышать жалкий скулёж, сопровождавший этот процесс. Радостно заржав, конь устремился в лес, его копыта выстукивали частую дробь, напоминавшую отдалённый гром, и вскоре деревья поглотили звуки побега.

Кузнец сделал ещё два неуклюжих шага, рухнул на землю и замолк. Только один звук нарушал тишину ночного леса – плачущий вой, шипение и треск огня, поглощавшего тело человека.

Герхарт почувствовал опустошение. Измученный маг огня упал на колени, опустившись на истоптанные листья, покрывавшие поляну. Он почувствовал, как патрульный неспешно подошёл к нему, и, подняв усталые глаза, посмотрел на человека, замершего перед ним, рука патрульного всё ещё сжимала рукоять молота. Чёрный силуэт дерева-виселицы возвышался позади патрульного, зловещее, искажённое варпом создание, его ветви (больше похожие на кожистые щупальца, чем на ветви дерева) царапали покрытое слоистыми облаками небо. Из-под железного края шлема патрульного бежала струйка крови.

Если бы не вмешательство патрульного, то вполне вероятно, что Герхарт к этому времени уже присоединился бы к остальным, обглоданным воронами-падальщиками тушам, висящим в хищнических объятиях ветвей дерева, подобно мерзким смертельным трофеям. Теперь патрульный смотрел на волшебника глазами, в которых читалось потрясение от увиденного – возможно, даже ужас – зрелища сожжения кузнеца, которому он стал свидетелем. Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти Герхарта от участи быть принесённым в жертву омерзительному дереву. На лице Хоффенбаха отражалась происходившая внутри него борьба: с одной стороны, он ощущал, что был прав, спасая жизнь магу, но с другой – было зрелище разрушительных сил, явленных миру спасённым чародеем. Было ли это мудрым решением – оставлять в живых столь могучего мага?

Герхарт Бренненд уже видел это выражение. Патрульный так же подозрительно относился к волшебникам, как и обыкновенный суеверный крестьянин.

Чёрные щупальца-тени зашевелились в темноте в неестественном подобии жизни. Хоффенбах открыл рот, собираясь что-то сказать, но вместо слов из его горла вырвался булькающий предсмертный хрип. Звук повторился, и Герхарт почувствовал тёплую, приторную влагу, плеснувшую на его лицо. В ноздри резко ударил горячий, тяжёлый запах железа. Кровь. И тогда волшебник увидел выступающий из шеи мужчины обломанный конец ветви дерева, прямо над воротом кольчуги.

Герхарт в ужасе смотрел, заворожённый, как другие ветви обхватили оружие, тело и ноги патрульного, плотно обернувшись вокруг с отвратительным скрипом, словно натягиваемый тисовый лук. Стальная решимость утекла от него, сменившись на сковывающий холод, когда он, едва осмеливаясь поверить своим глазам, смотрел на происходящее. Лишившись своей жертвы, само дерево-виселица обрело хаотическое подобие жизни. Дерево легко подняло задушенного патрульного в воздух, а затем в единственном насильственном усилии разорвало человека на куски. Ошмётки Хоффенбаха упали на землю, оставив небольшие кусочки плоти и одежды болтаться на извивающихся ветвях. А потом дерево потянулось за волшебником.

Герхарт мгновенно пришёл в себя, плачевное будущее, грозившее ему, вдохнуло в него новые силы. Его меч по-прежнему лежал рядом с тлеющим телом своего незадачливого похитителя. Реагируя почти инстинктивно, Герхарт увернулся от хватки ветвей-щупалец, протянул руку и схватил покрытый сажей клинок. Он был ещё тёплый на ощупь.

Дерево вновь бросилось за Герхартом, но в этот раз он смог парировать атаку, заблокировав мечом удары нижних ветвей. В месте, где его меч столкнулся с ветвями, выступил густой, тёмный, словно кровь, сок.

Ветви отпрянули от жалящих ударов волшебника, позволив Герхарту вновь подняться на ноги. Он попятился, убираясь за пределы досягаемости твари. Магу казалось в скрипах и стонах бешено извивающегося и корчащегося дерева, будто оно рычит на него.

Однако дерево-виселица ещё с ним не закончило. С протестующим лязгом и звоном заржавевших цепей, дерево выкорчевало само себя, выдрав из земли поляны-могилы могучие растопыренные корни, с которых стекала грязная земляная жижа, и потащило свой массивный ствол к волшебнику. Валуны, к которым оно было приковано цепями, также пришли в движение. Вырванные деревом из прогнившей болотистой земли камни, покрытые пятнами оранжевой грязи, потянулись за древесной тварью, оставляя глубокие борозды в гнилом суглинке.

Герхарт за свою жизнь не раз сталкивался со всевозможными ужасами – скользкими, порождёнными Хаосом почкующимися тварями, живой демоном-пушкой, иными существами, порождёнными кошмарами, которые, по справедливости, вообще никогда не должны бы были существовать в реальном мире – но никогда ранее с чем-то настолько первобытным, настолько древним и настолько ужасающим, как это дерево-виселица. Он чувствовал, как пагубные энергии Хаоса, придавшие дереву неестественную энергичность, распространяются вокруг. Он чувствовал сгустившийся от них воздух, чувствовал их разгорающуюся ярость на своей шее, ощущал, как холодеет его позвоночник, как замораживается мозг в его костях, чувствовал во рту их горький желчный привкус. Он чувствовал их холодное, развращающее прикосновение в тёмных глубинах своей души.

Оно вызывало и иное – иное чувство, пагубное ощущение, царапающее на краях его сознания. Сверхъестественные чувства Герхарта показали ему вспышки видений… воспоминаний…

Он видел обмазанных кровью, татуированных людей древних племён, предлагающих дереву в жертву поверженных в бою врагов… Он чувствовал силы тёмной энергии, скапливающиеся в дереве в течение веков, с каждым кровавым ритуалом, что продолжались и поныне, когда кровожадные племена варваров сменили жители Фидорфа… В своих видениях разделяемой памяти он увидел момент, когда в результате воздействия накапливающихся изменяющих сил, дерево получило некое подобие самосознания…его влияние стало распространяться через почву под лесом, словно корни, охватывая деревню, развращая умы её жителей настолько, что они даже не задумывались о прекращении жертвоприношений, по-прежнему скармливая дереву души, наполняя его силой и мощью, укрепляя его влияние. В свою очередь, эта раковая опухоль держала в страхе все остальные угрозы его могуществу, в непрерывном цикле разложения, жертвоприношений и пожирания душ…

Герхарту удалось подслушать разговор, состоявшийся между трактирщиком и патрульным в «Телёнке». Теперь он понял, почему растущая Буря Хаоса обошла это место стороной. Хаос уже был здесь.

Его разум был переполнен будоражащими видениями, поэтому Герхарт не увидел, как во тьме корень пробился из земли и схватил его за лодыжку. Он упал и кубарем покатился вниз по склону, начинавшемуся у края поляны, кувыркаясь через колючие заросли, будучи не в силах остановиться. Корни и камни оставляли синяки на его теле, колючки запутались в бороде.

Он катился вниз по склону, пока не остановился в зарослях крапивы, стукнувшись головой о выветрившийся камень. Удар на мгновение оглушил его, но и позволил вырваться из оков зловредного влияния дерева. Дерево-виселица рванулось к нему, подминая молодую поросль своей тяжёлой поступью. Тела дико качались на ветвях или отрывались, зацепившись за ветви-крючья вязов и седых берёз.

Это было уже почти на краю поляны. Покрытая слизью челюсть отвалилась от одного из висящих высоко на ветвях скелетов и упала к ногам Герхарта, не выдержав тряски, создаваемой деревом Хаоса при движении.

Не было никакой возможности одержать здесь победу, особенно имея только меч, осознал Герхарт. Только одна вещь могла его спасти. Герхарт снова открыл своё магическое зрение, и в душе его затеплился огонёк надежды. Лощина, в которую он упал, была насыщена закручивающимися потоками магической энергии. Существовали места, которые привлекали к себе ветры магии сильнее, чем остальные, подобно магниту, притягивающему железные опилки.

Маг огня посмотрел на камень, о который ударился головой. Древние узоры на его поверхности всё ещё можно было разглядеть под содранным лишайником. Возможно, их авторами были представители первых племён, ставших поклоняться дереву в незапамятные времена. Концентрация магических энергий была здесь велика, притягиваемая к этому месту древним камнем. «Интересно, – подумал Герхарт, – те первобытные люди осознавали, к чему может привести установка камня именно в этом месте?» Этот магический потенциал только и ждал, чтобы его использовали.

Дерево потянулось за Герхартом. И это был конец – отсюда уже некуда было бежать. Когда оно пришло в движение, он выдохнул и вновь сконцентрировал свой разум, не обращая внимания на ноющую боль в затылке.

Столь насыщенно магией было это место, что вливаемый в волшебника поток сил раздул огонёк пламени в его разуме во всесокрушающую огненную бурю. Герхарт вскинул руки, направив их в сторону дерева, и они словно бы взорвались потоком огня. Колдовские силы взревели на кончиках его пальцев, образовав кипящий шар жидкого огня, который он метнул в дерево-виселицу. Жёлтые пожары полыхали в его глазах, когда Герхарт бросил заклинание в отродье Хаоса, принеся дерево в жертву ярости своих магических сил. Он не чувствовал такую силу со времён Вольфенбурга.

Пламя охватило сразу весь ствол дерева, гротескно раздутый, словно разжиревший от бесчисленных пожранных душ. Тварь испустила какофонический крик, когда треснула древесина, как будто мириады голосов завопили в унисон с сердитым рёвом пламени. Дерево корчилось в агонии, пламя пожирало его, гниющие трупы на ветвях искривились, словно бы кланяясь, когда их охватил огонь. Когда их верёвки прогорели, скелеты рухнули на лесную подстилку в снопах искр. Бушующий ад осветил вершину холма и окружавший его лес.

Мощь заклинания забрала все его силы, но Герхарт отчётливо понимал, что дерево умирает. За пределами досягаемости его предсмертных конвульсий волшебник удовлетворённо смотрел, как дерево пылает в очищающем пламени. Пока оно горело, ему показалось, что он видел исказившиеся в агонии лица, что проявились на коже-коре дерева, добавив свои голоса к предсмертным агонизирующим воплям твари.

Убедившись, что его работа здесь закончена, и подобрав меч и посох, Герхарт пошёл по тропе, по тропе, которую избрала лошадь с двумя оставшимися в живых похитителями. Маг шёл по следам отпечатавшихся в сырой земле копыт обратно, к «Забитому телёнку» и развращённой деревне.

Дерево само показало Герхарту, что жители Фидорфа были соучастниками его зла. Земля не сможет очиститься от заразы, которой являлось нарастающее развращающее влияние Хаоса, доколе порча, которой благодаря сему корню зла позволили нагнаиваться здесь, не будет вычищена, а рана – прижжена.

Прежде чем наступит рассвет – Фидорф сгорит.

Дэвид Бишоп
Маринбург

Убийство в Маринбурге

Не переведено.

Резня в Маринбурге

Не переведено.

Джеймс Валлис
Печати Хаоса

Печать Проклятия

Не переведено.

Печать Ереси

Не переведено.

Да не будет покоя для нечестивцев!

Не переведено.

Слишком длинная ночь

Не переведено.

К.Л. Вернер
Матиас Тульман: Охотник на Ведьм

Выбор ненависти

Не переведено.

Труповозка

Не переведено.

Ведьмов труд

Не переведено.

Охотник на ведьм

Не переведено.

Искатель ведьм

Не переведено.

Убийца ведьм

Не переведено.

Дариус Хинкс
Лесные эльфы

Зимние убежища

Не переведено.

Слёзы Иши

Не переведено.

Совет зверей

Не переведено.

Гэв Торп
Рабы Тьмы

Когти Хаоса

Не переведено.

Клинки Хаоса

Не переведено.

Сердце Хаоса

Не переведено.

Нейл Макинтош
Стефан Кумански

Звезда Эренграда

Не переведено.

Прикосновение зла

Не переведено.

Хранители пламени

Не переведено.

Путь воинов

Не переведено.

Буря магии

Дариус Хинкс
Склеп Разумова

Не переведено.

Крис Райт
Драконий маг

Не переведено.

К.Л. Вернер
Час теней

Не переведено.

Брайан Крейг
Истории об Орфео

Загароз

Не переведено.

Демон чумы

Не переведено.

Воины Бури

Не переведено.

Свет трансфигурации

Не переведено.

К.Л. Вернер
Танкуоль и Пожинатель костей

Серый прорицатель

Не переведено.

Храм змеи

Не переведено.

Рок Танкуоля

Не переведено.

Танкуоль-Победитель

Затмевая звёзды и луны, с небес со свистом валился камень в четыре тонны весом. Его громадная тень распласталась по земле, будто ладонь какого-то злобного божества. От сотен напуганных скавенов поднялась мускусная вонь страха, ибо, давя всё на своём пути, на них неслась смерть.

Серый провидец Танкуоль заворожённо смотрел, как гигантский валун подмял под себя дюжину скавенов и теперь катился вниз по склону прямо на него. Царапаясь и взбираясь друг на друга в отчаянной попытке спастись, клановые крысы побросали оружие и с испуганным писком разбежались кто куда. Их визгу вторил жуткий, отвратительный звук ломающихся костей.

Скованный страхом Танкуоль беспомощно глядел на приближающуюся глыбу. Он видел, как валун одного другим перемалывал скавенов в кашу, и его железы выбросили мускусный запах. С каждым оборотом поверхность камня всё больше покрывалась расплющенными крысиными останками, и эта липкая масса из крови и меха жирными полосами тянулась вслед за ним по земле.

Очередная крыса, отчаянно пища, угодила под булыжник, и на морду провидца брызнула чёрная скавенская кровь. От резкой вони оцепенение спало с Танкуоля, но все его мысли по-прежнему были поглощены надвигающейся громадиной. Его хватило лишь на то, чтобы зажмуриться, поднять свой посох, и, повизгивая, воззвать к Рогатой.

Спустя несколько секунд Танкуоль осознал, что остался жив. Он открыл глаза и, недоверчиво прищурившись, оглядел огромный булыжник, который остановился в нескольких футах от его носа. По всей видимости, налипшая каша из раздавленных крысиных тел, в конце концов, затормозила его. Серый провидец торопливо зашептал хвалы Рогатой Крысе и принялся оттирать кровь с мантии.

От осознания того, что он только чудом избежал гибели, его железы переполнились дикой злобой. Танкуоль гневно смотрел на снующих туда-сюда напуганных клановых крыс. Пищащие мышелюбы, вшивые пожиратели приплода! Как посмели они бросить пророка Рогатой Крысы? На дыбу их, содрать с них шкуру живьём. Повыдёргивать им усы да пообрубать хвосты тупым тесалом. Трусливые изменники, паразиты дерьмоносые!

Хотя удивляться было нечему. Воины клана Ползунов давно прославились своей бесстыдной трусостью. Чтобы заманить их на поле боя потребовалось сплести такую сложную паутину лжи и интриг, что при одной только мысли об этом у Танкуоля начинала болеть голова. Провидец-владыка Критислик не зря хотел стереть этот клан с лица земли. Если Ползуны объединятся с кланом Морс, они могут серьёзно ослабить позиции серых провидцев. С другой стороны, мёртвый трус уже никому не сможет помешать.

Танкуоль поднял морду и принюхался к ветру. Он уловил запах отборных штурмовых крыс Ползунов, сошедшихся в тесной схватке с самым жестоким орочьим воинством, которое ему доводилось видеть. Зеленокожие чудовища возвышались над закованными в броню скавенами, в своих ручищах они сжимали грубо выкованные мечи, каждый весом с крысолюда в полном доспехе. Орки вырезали лучших бойцов вождя Фисска – совсем скоро в одурманенные наркотиками головы штурмовиков вселится непреодолимый страх, и крысы побегут. Когда это случится, остатки армии Фисска превратятся в беспорядочную толпу, и, гоняясь за ними, орки на славу повеселятся.

Тех, кому удастся добраться до туннелей, будет поджидать ещё один сюрприз в лице работорговцев из клана Черепастых. За поставку такого количества рабов Танкуоль намеревался содрать с них хороший процент. Критислик велел устранить угрозу, исходящую от Ползунов, но в то же время нажиться на этом Танкуолю никто не запрещал.

Провидец заскрежетал резцами и принялся потирать лапы от удовольствия. Безмозглый Фисск угодил прямо в танкуолеву ловушку, купился на лживые пророчества, сулящие ему победу над орками в их же собственном лагере. Вождь настолько уверовал в благословение Рогатой, что решил лично сопровождать своих штурмовиков в бой. Самонадеянный болван. Будто Рогатой было хоть какое-то дело до этого жалкого мешка с потрохами.

Внезапно Танкуоль заметил, что звёзды снова погасли. Его глаза полезли на лоб – ещё один булыжник нёсся к земле – и снова в его направлении! Запищав от ужаса, серый провидец вспрыгнул на первый камень и покрепче прижался к нему. Его согревала мысль о том, что мир не видывал ещё орка, попадающего дважды в одно и то же место. Согревала ровно до тех пор, пока он не сообразил, что первый камень приземлился совсем не здесь.

Когда булыжник с грохотом обрушился вниз, земля задрожала. Танкуоль возбуждённо замахал хвостом и принялся с интересом наблюдать, как приземлившаяся вдалеке глыба несётся вниз по склону, подминая под себя несчастных рабов и клановых крыс. Неожиданно его валун пришёл в движение. Удар второго камня высвободил первый из липких объятий перемолотого крысиного мяса и крови. Танкуоль с ужасом обнаружил, что соскальзывает прямиком под катящуюся громадину.

Провидцу сдавило мускусную железу. Зажав в зубах посох, он цеплялся за окровавленную поверхность камня, боясь в любую секунду сорваться. Лишь чудом он сумел вскарабкаться на верхушку катящегося валуна. Не медля ни секунды, Танкуоль спрыгнул со своего ненадёжного насеста и приземлился позади булыжника.

На одежды серого провидца налипла расплющенная крысиная плоть и кусочки костей. Его буквально трясло от ярости. Уже дважды мерзкие зеленокожие пытались убить его из своей поганой камнеметалки. Это уже слишком!

Воздев свой посох, Танкуоль призвал ветры магии. Крохотные злобные глазки нащупали в темноте примитивную катапульту. Рыкнув Слово Злобы, провидец швырнул в неё трескучую зелёную молнию. В тот же миг военную машину объяло пламя, и орки разбежались от неё прочь, словно блохи от тонущей крысы.

На морде Танкуоля растянулась торжествующая ухмылка, и он зашёлся безумным хохотом. Тем временем горящая катапульта завалилась на бок, и с неё сорвался огромный валун. Смех застрял в горле провидца – замирая от ужаса, он наблюдал, как булыжник, переваливаясь из стороны в сторону, покатился к сражающимся со штурмовыми крысами оркам. Сотни зеленокожих были расплющены вырвавшейся на свободу глыбой, которая остановилась лишь после того, как подмяла под себя огромного орочьего вожака.

Громкие крики замешательства и страха разнеслись над рядами некогда грозного орочьего воинства. В смятении твари начали разбегаться с поля боя, а вслед за ними неслись пылающие яростью Ползуны. Минуту назад их гибель была неминуема, но вот скавены одерживают убедительную победу.

Если бы в его железах осталось хоть немного мускуса, Танкуоль немедленно опустошил бы их. Как он будет объясняться с Критисликом? Кого будет винить?

Хитрый огонёк зажёгся в глазах провидца, когда он услышал, как его имя выкрикивают сотни ликующих крысолюдов. Отчего же, его гениальный план сработал безупречно. Он обеспечил вождю Фисску победу и заставил умных-храбрых Ползунов ещё глубже уверовать в могущество Рогатой Крысы и серых провидцев, её апостолов.

Итак, всё вышло даже лучше, чем планировал Критислик, и в том полностью была заслуга Танкуоля.

Если Владыка не скажет иначе, разумеется…