Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дэн Абнетт,Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Бен Каунтер,Гэв Торп,Стивен М. Бакстер,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Майк Ли,Уильям Кинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 262 (всего у книги 296 страниц)

Напротив Мордекола Шиндт победно присвистнул сквозь зубы. С помощью целительницы Элспет Фаррер, священнику-плуту удалось, наконец, вытащить его закованную в кандалы ногу из крепко зашнурованного высокого ботинка. Желудок Мордекола громко заурчал, он был так голоден, что посматривал на свой собственный кандальный ботинок и подумывал о том, чтобы попробовать сжевать его кожу в поисках хоть какого-нибудь скудного пропитания, которое тот мог ему дать. Это была жестокая ирония, что их путь лежал сквозь Голодный лес, учитывая слухи о проходивших в нём запретных пиршествах. Даже деревья выглядели, как старая плоть, обёрнутая морщинистой кожей, ветви – как высушенные и удлинённые пальцы. Так много мяса находится прямо здесь, в подстилке из трупов под ними: гнилого и протухшего, но явно же лучше, чем ничего. И всё это сводит с ума того, у кого достаточно мужества этим воспользоваться…

Молодой жрец вздрогнул и, чтобы отвлечься, обратил внимание на то, чем были заняты его сокамерники. Полностью вынув ногу, Шиндт шевелил пальцами, высовывающимися из дырявого чулка. После того как два крупнейших полностью высунулись из дыры, он осторожно протянул ногу в сторону пера. Он поморщился и вытянулся, но всё же ему не хватало каких-то пары дюймов. Мордекол молча сверлил его взглядом из-под капюшона, втихаря надеясь, что слуга бога мошенников что-нибудь вывихнет в своих лихорадочных попытках достать его трофей. Шиндт потянулся снова, его лицо скривилось от усилий.

Люпио Блазе надул щёки и дунул на перо, усы затрепетали по обе стороны от его рта. Сперва ничего не произошло. Затем Элспет спохватилась и присоединилась к нему, они оба надували щёки и пыхтели как обсчитанные полурослики.

В конце концов, им удалось совместными усилиями придвинуть к Шиндту перо ещё на пару дюймов. Мошенник ухватил его пальцами и резко, словно ужаленный, отдёрнул ногу, а затем подогнул и убрал перо с глаз. Варгейст с красным черепом вместо лица пронёсся над головой, но всё же недостаточно близко, чтобы что-то заметить.

– Ты не сможешь вызвать ещё орлов с его помощью, – прошептал друид.

– Заткнись и смотри, деревенщина, – огрызнулся Шиндт.

– Я не деревенщина, – ответил друид. – Я – Деревенский.

Шиндт проигнорировал его, зажав перо подмышкой так, чтобы его полый кончик был на уровне рта. Он с выражением крайней сосредоточенности начал кусать перо: отгрыз немного здесь, откусил слегка там, всё это время казалось, что его голова просто покачивается в такт движению костяной тюрьмы.

– И… – одними губами произнёс Шиндт, закончив работу, – вашу мать любил Ранальд.

Плутоватый мошенник показал помятый кончик пера на своей ладони, на секунду напомнив Мордеколу уличного мошенника из Альтдорфа, показывающего штирландскому фермеру выбранную тем карту.

– Отлично, – пробормотал он. – Теперь мы можем написать Карлу Францу несколько писем в весьма крепких выражениях.

– Нет, жрец смерти, – тихо проговорил Люпио Блазе, покачав головой и предостерегающе подняв палец. – Подожди.

Как только они въехали под деревья достаточно густые, чтобы скрыть лунный свет, Мордекол услышал слабый металлический щелчок, а затем ещё один. Когда лунный свет вновь осветил их, то Шиндт сидел в, казалось бы, той же позе, но теперь с лёгкой самодовольной ухмылкой на лице.

– Теперь у нас есть шанс, – пробормотала Элспет. – Если мы сможем избавиться от кандалов… С милостью Шаллии у нас будет шанс.

– Без оружия мы ничего не сделаем, – грубовато фыркнул Ольф. – Они – вампиры, женщина. У нас нечем справиться с ними. И ещё эта…тварь в облаках… То, что внутри неё, даже хуже, чем фон Карштайн.

– Просто произнеси это, ты – толстый трус, – едко проговорил Шиндт. – Ты слышал, как вампир говорил это, так же, как и любой из нас. Это – рука Нагаша.

Лес умолк. Стихли даже шелест листьев и жужжание насекомых.

Зигмарит, лежавший на коленях у Элспет, неожиданно разволновался, не приходя в себя, и начал кричать. Его голос звучал так, словно пришёл откуда-то издалека.

– Рука… – невнятно выкрикнул он. – Это начинается… Это свяжет… пески… тройняшки… луна… кровь и огонь… мёртвые боги…

– Тише, тише, – прошептала сестра Элсбет, бросив суровый взгляд в сторону Шиндта, когда положила руку на лоб старика. – Постарайся не шевелиться. Оставайся в покое.

Кудахтающий крик разнёсся по лесу, и Мордекол почувствовал испарину на лбу. Этот крик не мог выйти из человеческого горла.

Его желудок снова заурчал. На этот раз он в отчаянии ударил его, но гложущее ощущение никуда не делось.

Пока костяная тюрьма грохотала и тряслась по лесной дороге, Мордекол со сдержанным восхищением наблюдал за работой Шиндта. Первым в притворном сне он преклонил голову рядом с Ольфом, следующим стал Деревенский, необычный металлический звон упавших оков потерялся за лязгом колёс фургона. Лицо Деревенского загорелось, когда он понял, что стараниями умелых рук Шиндта кандалы были сброшены с него, и потребовались четыре пары безмолвно кричащих глаз, чтобы убедить его не вскочить и не попытаться тут же сбежать. Шиндт прошептал что-то на ухо друиду и медленная, простодушная улыбка появилась на избитом лице Деревенского.

Шиндт не остановился на этом. Вставив перо между пальцев ноги, он вытянул её на всю длину и вставил свой импровизированный ключ в замок оков вокруг лодыжек Блазе. Высунув язык, он шевелил пальцами вперёд-назад. Мордекол неожиданно ощутил, что на этот раз желает вору-ранальдиту успеха.

И он не был разочарован. Хотя к концу Шиндт весь вспотел и крепко стиснул зубы, но его усилия были вознаграждены мягким щелчком.

– Это ничем нам не поможет, вы знаете, – заявила висевшая в углу бретоннская леди. – Мы все уже мертвы.

– Ерунда. Мы увидим, как вы выбираетесь отсюда, живая и здоровая, – заявил Ольф.

– О нет, не увидите, – тихо рассмеялась она, её голос был подобен ножам, разрезающим шёлк.

Мордекол вопреки всему надеялся на рассвет, хотя бы на один единственный лучик света, который мог бы даровать им надежду.

В глубине своего сердца он знал – рассвет никогда не наступит.

С каждым часом лес вокруг дороги становился всё гуще. Единственное, что освещало тюрьму – случайный луч Моррслиб да мягкое лучистое свечение, окружавшее эльфийскую принцессу. За исключением случайных стонов и изредка начинавшего бормотать старика-зигмарита, лежавшего на коленях Элспет, остальная компания не издавала ни звука. Некоторые из них были бледны от потери крови, и запах, который чувствовал Мордекол, говорил о том, что раны уже начали гноиться.

Колесо тюрьмы ударилось о выступавший крупный корень, и весь фургон содрогнулся. Оторванная нога вылетела из задней части покрова из трупов и, перекатившись, остановилась на самом краю видимости Мордекола. Молодой священник резко выпрямился, когда одна из теней, что следовали за ними уже несколько миль, вприпрыжку выметнулась из тьмы и схватила подарок. Бледный падальщик состоял из слишком малого количества мяса и слишком большого – кожи, прежде чем вновь скрыться во тьме со своим трофеем он бросил косой взгляд на молодого моррита. Его лик был опустившийся и безумный, но было что-то, несомненно, человеческое за его глупой, запятнанной кровью ухмылкой.

– Трупоеды… – прошипел Мордекол.

Орден молодого жреца питал особую ненависть к трупоедам. Каннибалы, питающиеся плотью мёртвых, эти твари совершали постоянные набеги на склепы и кладбища, которые не были освящены во имя бога смерти. В своё время молодой жрец своими глазами видел этих созданий, даже прикончил нескольких, защищая святые места. Тем не менее, эти были даже более изголодавшими и отвратительными, чем обычно. Неестественная темнота, лишившая Сильванию жизни и заставившая её людей сбежать из провинции или умереть, лишила и этих приспешников графов-вампиров средств к существованию.

Тут и там их тюрьма катилась мимо кусков тряпья и ржавых доспехов, обглоданных до никчёмного мусора – последние ошмётки наёмников и авантюристов, чья судьба привела их на эту дорогу. Легенды рассказывают, что иногда, заблудившиеся и изголодавшие, они обретали новую жизнь, становясь каннибалами.

Пока Мордекол смотрел, как они приближаются к большому узлу, валявшемуся посреди дороги, рука Шиндта выстрелила из костяной тюрьмы. Быстрый, как змея, он ухватил меч и выдернул его из ножен, костяные прутья вздрогнули, словно шокированные внезапным движением. Шиндт одним плавным движением бросил меч Люпио Блазе и скрестил руки над своим рыхлым насестом. Тилеец с похвальной ловкостью поймал меч и погрузил его в ближайший труп, так что только рукоять торчала в тени колена рыцаря.

Привлечённый резким движением, варгейст, попавший под когти орла эльфийской принцессы, пролетел над лесной дорогой и уселся на крышу костяной тюрьмы. Огромная тварь шарила вокруг, пока, наконец, взгляд его глаз-бусинок на маске красной кости не упёрся в них. Капли кровавой слюны падали между ними, но ни один из пленников не оказался настолько глуп, чтобы встретиться взглядом с тварью. В конце концов, чудовище метнулось прочь, щёлкающим визгом обратившись к крылатому дьяволу, который висел вниз головой на балдахине впереди.

– Отличная хватка, – сказал Мордекол, слегка дрожащим голосом.

– Счастливые пальцы, – ответил Шиндт.

Руины Мудреца, Голодный лес

Постепенно дорога, прорезающая лес, словно рана, стала шире, пока не упёрлась в прогалину, окружённую линией дубов. Под тускло-зелёным светом Моррслиб деревья отбрасывали искривлённые тени, их растрескавшиеся ветви вяло цеплялись за воздух. Мордекол вытянул шею, чтобы выглянуть за могучую тушу Ольфа, расположившегося в передней части клетки, и на вершине небольшого холма невдалеке увидел руины.

– Клинок Морра, – пробормотал он. – Мы здесь.

Ехавший во главе процессии Маннфред фон Карштайн ликующе закричал, снимая Корону Волшебства и вешая её на луку седла. Его конь-скелет пустился вскачь, стук его копыт был неестественно громким в приторной тишине леса.

Башня впереди представляла собой многоярусное нагромождение ветхих стен и разрушенных минаретов. Её замшелые стены были покрыты прожилками ползучих, пульсирующих чёрных усиков, которые не имели ничего общего с нормальной растительностью. Каменные скелеты, облачённые в мантии священников, держащие розы и стилизованные косы в каждой руке, несли бдение вокруг её стен. Когда закованные в латы зомби подтащили клетку поближе, Мордекол увидел иссушенные останки трупа, свисающего с верхних этажей разрушенной башни. Толстая петля из разорванного на полосы бархата туго обвивала его шею.

С грохотом подкатив к стенам, вампир спрыгнул с коня и исчез с глаз, скрывшись в глубине разрушенной башни. Когда фон Карштайн начал спускаться вниз по лестнице, облако летучих мышей, свивших себе гнездо в висевшем трупе, взметнулось в небеса, открыв покойника и то, что он всё ещё был облачён в грязные чёрные одеяния священника. Лицо трупа представляло собой бесплотную костяную маску, однако в глазницы были глубоко вдавлены пенни – жертва в надежде на должную загробную жизнь.

– Галакрист, – простонал Мордекол. – Значит, это правда – фолиант действительно был погребён здесь.

– Один из них, – лукаво проговорила бретоннка. – По моим подсчётам ему нужно еще, по крайней мере, три.

– И откуда же ты столь много знаешь об этом, моя госпожа? – глядя из-под нахмуренных бровей, спросил Ольф.

– Ты перепутал леди с её посланником, – ответила бретоннка, чьи глаза блестели из-под капюшона, выражая насмешливое презрение. – И всё же, подумай ещё.

– Шиндт, смотри, – сказал Блазе. – Шлем.

Среди обломков на краю поляны лежал скелет, и, конечно же, рядом с ним лежал мятый бронзовый шлем. Как только тюремный фургон подъехал поближе, Мордеколу стало ясно, что через некоторое время шлем должен был оказаться неподалёку от слуги Ранальда.

Шинд прильнул к костяным прутьям клетки, оказавшись рядом со скелетом. Как только шлем оказался на расстоянии вытянутой руки, Шиндт вытянул свою бледную конечность и схватил его.

Зазубренные костяные прутья со щелчком сомкнулись, и из обрубка руки ловкача мощной струёй хлынула кровь.

Тюрьма превратилась в бедлам. Шиндт оглушительно завизжал, сжимая обрубок, кровь из которого заливала колени Ольфа. Гигантский ульриканец вскочил, скидывая кандалы, и рванулся вперёд, чтобы впихнуть плечо в образовавшийся в прутьях проём. Деревенский уже был на ногах и встал между прутьями, упёршись плечами и босыми ногами по обе стороны от разрыва и раздвигая прутья так широко, как только мог. Блазе вытащил меч из их трупных ножен и, бормоча молитвы Мирмидии, пытался скинуть свои кандалы.

Их тюремщики-варгейсты взвизгнули и повернули кругом свои странно угловатые головы. Со щелчком расправив крылья, звери взлетели, как только стая трупоедов вприпрыжку вынеслась из леса позади них. Красноватый свет осветил всю поляну, когда низкие грозовые облака сгустились в вихрь, в центре которого была рака с рукой Нагаша. Призрачные хранители Машины Смерти, испустив расщепляющий души визг, начали опускать свой паланкин вниз к заключённым. Мордекол ощутил, как его кожа натянулась и зашевелились волосы на голове, когда гнусная реликвия приблизилась.

– Выбирайтесь! – закричал Ольф, его широкое лицо покраснело от усилий, пока он пытался удержать прутья клетки. Над ним с ног друида, раздираемых зазубренными краями прутьев, закапала кровь. Из глотки Деревенского вырвался стон, но он продолжал бороться с нечестивой силой клетки-тюрьмы. Мордекол рванулся вперёд, но он ослаб от голода, а кандалы по-прежнему удерживали его. Варгейсты уже почти опустились на них, да и жители Голодного леса были уже в паре шагов, вприпрыжку несясь к ним, разинув пасти и вытянув лапы.

– Зигмар Унбероген! – выкрикнул старый зигмарит, лежавший среди трупов, затем поднялся сбоку от Элспет и, схватив свой отброшенный панцирь, тяжело опустил его на повреждённые кандалы Блазе. Удар – и звенья цепи, сковывающей тилейца, разлетелись по сторонам. Сердце Мордекола наполнилось надеждой, когда он понял, что воин-священник был Фолькмаром Мрачным, Верховным Теогонистом и главой культа Зигмара. Но вместо того, чтобы изгонять немёртвых, скопившихся вокруг, священник обнажил зубы в первобытном рыке и начал крушить зазубренным краем панциря головы одного алчного пожирателя плоти за другим.

Сверху раздался визг, и безликий варгейст нанёс Блазе удар когтистой рукой. Его лапа схватила воздух, ибо тилеец пригнул голову и нырнул вперёд в отверстие в прутьях костяной клетки. Рыцарь удачно приземлился, быстро превратив неловкое падение в кувырок, и мгновенно вскочив, насадил прыгнувшего трупоеда прямо на остриё своего украденного меча. Широким взмахом руки он сбросил труп создания с клинка прямо в пикирующего на него варгейста. Удар сбил монстра с небес в шквал кожистой плоти.

– Шиндт! Помоги мне! – закричал Мордекол, махнув кандалами ранальдиту. Цепкие руки просунулись сквозь прутья клетки и, ухватив мантию моррита, попытались подтащить его поближе. Молодой священник вкусил горечь истинного ужаса, представив острые зубы, впивающиеся в его икры. Фолькмар был слишком далеко, круша и крича на другой стороне клетки, словно одержимый.

Внезапно Элспет оказалась рядом с ним и, туго обернув свои собственные цепи вокруг горла мерзкого каннибала, начала душить проклятую тварь. Полулёжа, полустоя на коленях, почтенная жрица упёрлась ногой в голову создания, а затем, опустив весь вес своего тела на спину твари, с резким треском сломала ей позвоночник.

Шиндт полз к Мордеколу, тонкий визг срывался с его губ, когда обрубок его руки ударялся или скрёб по трупам. Из глаз ловкача хлынули слёзы, пока он ковырял огрызком пера в кандалах жреца смерти, удерживающих его левую руку. Не отдёргивая руки, пока это было возможно, Мордекол отбрасывал прочь рыскающие лапы трупоедов, которые угрожали сорвать работу Шиндта.

Рядом последние силы напрягал Фолькмар, пытавшийся отбить атаки безликого варгейста, используя разбитый панцирь как щит. Однако всё ещё не совсем пришедший в себя старик был слишком медленным. Дьявольская летучая мышь ударила ему в грудь с такой силой, что Фолькмар отлетел к противоположной стене и тяжело врезался в решётку рядом с Ольфом.

Даже будучи не в себе, старый жрец всё ещё обладал достаточным количеством здравого смысла, чтобы кувыркнуться налево и вывалиться из клетки через брешь, удерживаемую его товарищами, на примятую траву. Крылатый монстр просунул свою острую пасть сквозь прутья решётки и попытался цапнуть за талию Элспет, пока та отползала прочь.

Шиндт вскрикнул от облегчения, когда кандалы Мордекола, щелкнув, открылись. Молодой жрец схватил тяжёлые цепи, когда те спали с него, и, махнув ими в сторону, врезал в искалеченную морду ближайшего варгейста. Зверь взвизгнул и отлетел прочь, силуэт с крыльями летучей мыши чётко вырисовывался в красном свечении нисходящей раки.

Мордекол бросил мимолётный взгляд на смертельный паланкин, зависший над верхушками деревьев. На его глазах лежавший перед ним Шиндт застонал и съёжился. Невероятно, но кровь, толчками лившаяся из культи, начала подниматься вверх к конструкции из железных костей, как и десятки других кровавых ручейков. Багровые тонкие струйки со всей поляны потянулись к нечестивому устройству, пока оно неспешно опускалось вниз на своём призрачном эскорте.

Отвлёкшись на Машину Смерти, Мордекол оказался не в силах помешать мускулистому трупоеду, схватившему Шиндта и потащившего того по трупной постели к решёткам костяной клетки. Ещё три злобных падальщика вцепились в Шиндта, когда тот оказался рядом с ними. Долговязый ранальдит закричал в муке, когда бледные злобные твари вонзили зубы ему в спину и прогрызли путь к его позвоночнику в потоках хлещущей крови.

В ужасе от творившегося, Мордекол в спешке схватил перо-отмычку ранальдита и сунул в замочную скважину кандалов, сковывающих его ноги. Он должен был освободиться, чтобы спасти принцессу от участи Шиндта. Он чувствовал, как перо скользит и изгибается, но оно оказалось достаточно упругим, чтобы не сломаться.

Снаружи Блазе сражался со вторым варгейстом. Тилеец прошмыгнул под его неуклюжими лапами и попытался достать до горла кончиком меча, однако тварь оказалась ловчей, чем выглядела, и отбила длинный меч рыцаря размашистым ударом. А затем варгейст укусил тилейца за плечо, ломая свои зубы об витиевато украшенную броню слуги Мирмидии.

Мордекол заставил себя сосредоточиться на кандалах, пока его ступни скользили и хлюпали в трупной жиже под ногами. Рядом Элспет делала всё возможное, чтобы удерживать царапающихся трупоедов подальше от эльфийской принцессы. Она обрушивала череп, позаимствованный у одного из трупов, покрывавших пол клетки, на руки и головы нападавших, но тех просто было слишком много.

Один из трупоедов ухватился за балахон эльфийки и потянул на себя, но в следующее мгновение был разорван на части вспышкой ослепительно-чистого света, на секунду ослепившего Мордекола. Какое-то эльфийское колдовство, наверное. Впрочем, в данный момент это не то, чтобы было так уж важно. Шанс есть шанс.

Получив секундную передышку, Мордекол ощутил, как замок его оков щёлкнул, и ощутил, что ноги свободны. Он триумфально вскрикнул, но его голос потерялся за визгом бегущих пожирателей плоти.

Моррит слепо рванулся через клетку и, воткнувшись в Ольфа, вместе с ним вылетел из тюрьмы и упал на траву. Он чувствовал запах пота жреца Ульрика и несвежий запах изо рта. Над ними отчаянно закричал Деревенский, когда прутья костяной клетки сомкнулись, возвращаясь на свои места, и был вынужден отпрыгнуть прочь, размахивая окровавленными конечностями, чтобы избежать участи Шиндта.

Когда Мордекол расцепился с Ольфом и встал на ноги, его зрение прояснилось. Трупоеды бежали, напуганные ослепительной вспышкой. Фолькмар, шатаясь, подобрался к варгейсту, с которым сражался Блазе. Схватив цепи обеими руками, он использовал их как хлыст, раз за разом ударяя крылатую мерзость по спине с рыком гневного отчаяния.

Зверь развернулся и нанёс жестокий удар, его бритвенно-острые когти вонзились в живот зигмарита, а затем тварь рванула их вверх. Старик был отброшен прочь, рассечённый от пупка до грудины. Задыхаясь, Мордекол рванул к нему и, оторвав рукав от своей мантии, попытался кое-как перевязать рану. Бретоннка, по-прежнему висевшая в клетке, выкрикнула какую-то странную фразу, и рана Теогониста затянулась в мерцании багрового света.

– Спасибо! – выпалил Мордекол.

Закованная аристократка изобразила реверанс, однако её улыбка была странно насмешливой.

Тем временем Ольф прыгнул на порезанного мечом Блазе крылатого дьявола. Ульриканец сцепил борцовский захват на шее молотящей конечностями твари.

Мордекол увидел свой шанс. Схватив зазубренный осколок кости, валявшийся под ногами, он рванул к варгейсту и воткнул своё импровизированное оружие глубоко в сердце чудовища. Оно издало тонкий визг боли и неверия, хлопнуло крыльями и рвануло прочь, отбросив Ольфа на землю. Затем тварь пошатнулась, вскрикнула почти с человеческим отчаянием и рухнула.

Деревенский с искажённым лицом схватил упавшую ветку и побежал к безликому варгейсту, который вслепую метался вокруг клетки. Однако в тот миг, когда друид уже собирался воткнуть палку в спину зверя, бледная рука вырвалась из клетки и схватила его с сухим щелчком.

Гулкий смех разнёсся над поляной, звук, который сказал Мордеколу, что они уже погибли.

– Маржиана, моя дорогая, – произнёс Маннфред, подъехав поближе на своём скакуне. В руках он держал гигантский, обшитый человеческой кожей гримуар, все ещё покрытый пылью. – Почему бы тебе не присоединиться к празднованию? Ты, безусловно, заслуживаешь этого, сохранив жизнь моему последнему вложению, пусть и не здоровье. В старике всё ещё остаётся достаточно жизненной силы для моей цели. И я вынужден поблагодарить тебя за нахождение среди этих божественных глупцов столь долго в таком… как бы это сказать, – вампир мгновение смаковал свой разум, как изысканное вино, – неподобающем леди положении.

Фон Карштайн слегка взмахнул рукой. Мгновенно костяные прутья клетки-тюрьмы широко раздвинулись со скрежещущим скрипом, а кандалы, сковывавшие бретоннку, упали в трупную мульчу. Она ловко выпрыгнула из клетки и одним плавным движением подойдя к Деревенскому, вонзила клыки в шею друида. Тот забился и закричал, но Маржиана впилась ещё глубже, широко раскрыв глаза в тёмном восторге. Друид ещё мгновение боролся, а затем разок дёрнулся и затих.

Бретоннка вытащила шёлковый платок из своего изодранного наряда и вытерла кровь, вытекающую изо рта, улыбаясь Мордеколу, словно хищная кошка. Молодой жрец заметил длинные клыки среди её прекрасных белоснежных зубов. Она приложила палец к губам, багровые искры танцевали в её глазах. Внезапно Мордекол вспомнил истории о телепатической связи между вампиром и его сородичами и понял, что она, вероятно, всё это время передавала все их планы своему господину, Маннфреду фон Карштайну.

Процокали копыта – это фон Карштайн подъехал поближе, его проклятый паланкин плавно опустился вниз. Мордекол ощутил, как его кожа скукожилась от отвращения при приближении твари.

Страшная усталость наполнила его. Рядом Ольф споткнулся и упал, его глаза незряче смотрели на красный блеск нечестивой раки.

– Благородные усилия, мои обманутые друзья, – произнёс вампир. – Но недостаточные.

Последнее, что увидел Мордекол перед тем, как красноватый свет поглотил его сознание – Маннфред, поглаживающий пыльный фолиант, баюкая его в руках, словно младенца, и тихо посмеиваясь.

– Нагаш… восстанет.