Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дэн Абнетт,Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Бен Каунтер,Гэв Торп,Стивен М. Бакстер,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Майк Ли,Уильям Кинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 209 (всего у книги 296 страниц)

XIV. ПОГРЕБАЛЬНЫЕ КОСТРЫ

Билидни похоронили вместе с другими погибшими в открытой степи. Лошади уносили их к огню Дазха. Герлах надеялся, что, когда они завершат свой земной путь, у них появятся крылья, которые и поднимут их в небо.

Поздней весной в Чамон Дареке уцелевшие воины из отряда Азитзина, которые отбили его тело, прежде чем отступить с поля боя, прощались со своим вождем.

Они положили тело зара на сакральный холм и разложили вокруг него его оружие и доспехи. Барлас положил рядом с Азитзином целый, неповрежденный лук.

Неустрашимая Лошадь-Карла-Азитзина стояла на страже рядом. Ее круп водрузили на свежевыструганные колья. Зажгли погребальный костер. Хзаер выдул из своего рога долгую прощальную ноту, и Эфгул завопил, обращаясь к небесам:

– Азитзин!

Сошли снега. Война охватила весь мир. В области весна вступила в свои права. Над степью в потеплевшем воздухе кружили тучи мошкары. Рота остановилась в станице Олкан. Всадники смерти зализывали раны и восстанавливали силы.

Вот уже несколько дней Герлах маялся и не мог найти себе места. Его влекло куда-то, но куда, он сам не мог понять.

Как-то на закате дня Герлах стоял во дворе станицы и смотрел на краснеющее над степью небо. И вот тогда он увидел облако, которое было похоже на ягненка, сосущего молоко у матери. Герлах понял – пришло его время. Это облако прошло по кругу, и он увидел его во второй раз. Его путешествие подошло к концу.

Герлах взнуздал Саксена и приторочил к седлу свои пожитки. Вейжа и Витали понимали, что происходит, но не протестовали. Они помогли ему надеть доспехи. Герлах передал знамя роты Кубеху.

– Присматривайте за ним хорошо, – сказал он, выехал за ворота и поскакал в степь.

Сгущались сумерки. За спиной Герлаха Витали и Вейжа, которые остались стоять в воротах станицы, вдруг начали выкрикивать его имя, словно вдруг решили вернуть его обратно.

– Вебла! – кричали они. – Вебла, яха! – снова и снова неслось над степью.

Герлах ни разу не обернулся. Он скакал до тех пор, пока не наступила ночь, а зовущие его голоса не растворились в бескрайней степи.

Дэн Абнетт
Клинки Империи

Не переведено.

Дэн Абнетт
Ший-зар

Забрезжил рассвет в конце зимы. Розовато-лиловая хмурь окрасила небеса, разорванные приближающимся с востока светом нового дня, и двойная луна, похожая на два освещённых пожарами костяных диска, тонула в этом рассвете, уступая место солнцу. «Рассвет – такой же, как и любой другой, – подумал Картхос. – Холодный и неумолимый рассвет». Однако его колдун сказал, что не в этот раз. Это был благоприятный рассвет. Особое время. Время для возвещения грядущего.

Проникшись долгом, Картос рано разбудил парней, сбрасывая ногой укрывавшие их шкуры и громко называя по именам. Угрюмо они поднялись и увидели костёр, что обратился в раскалённые угли к концу ночи. Картхос глотнул бодрящего пойла, приятно согревшего его нутро. Боевые браслеты на его могучих руках были холодны, словно лёд, и обжигали кожу своим прикосновением.

– Что он делает? – спросил Одек. Колдун расположился на возвышенности, с которой открывался вид на лагерь, и медленно ходил кругами вокруг козла, которого привёз с собой из Кхердхега. При этом он что-то неразборчиво бормотал. Козёл, чья обвязанная верёвкой голова лежала в углублении в земле, блеял в ответ.

– Он ходит вокруг этого козла, – сказал Картхос, – и говорит с ним.

Одек усмехнулся.

– О, да благословят боги твои глаза, теперь я вижу, – ответил он. За те девять сезонов, что Одек следовал за заром, он уже успел привыкнуть к флегматичному чувству юмора своего повелителя и его неизменной сухости, и это было одной из причин его верности, так же как и боевое умение зара. Он знал, что многие кургане, что следовали за заром, делали это из страха и повинности, он же шёл за Картхосом из-за уважения и их схожести между собой. Это были отношения, которые максимально близки были к тому, чтобы назвать их дружбой, ну или, по крайней мере, очень близко к тому, что можно было так назвать на мрачном Севере.

– Мне интересно…зачем?

– Я понимаю, что именно тебя интересует, – кивнул Картхос.

– Так…зачем?

Зар Картхос обернулся к своему заместителю.

– Колдун рассказал мне, что это особое время. Заход луны.

– Луны заходят каждый день.

– Действительно. Но это – день среди дней. Одна луна садится, затем само солнце всходит прежде, чем вторая луна может уйти на покой за диском мира.

– Это он тебе сказал?

– Это говорит он, и я не сомневаюсь в истинности его слов. Это делает данное время священным. Свет солнца, говорил он мне, дайте ему побыть между лунами в этот редкий день. Ответы нужно читать там.

– Включая тот, который нужен нам?

– Я надеюсь на это, – ответил зар.

Возбуждённые тем, что должно было произойти, все десять мужчин выбрались из шатра. Корос Кир – знаменосец, Беренг – трубящий в рог, Тнаш – зовущийся Волком, Одагидор, Лок Длинный окорок, Олкор и его брат Олкмар, Гвул Гехар, Збец Красное оперение и Ффорнеш Мечтатель. Одетые в меха, в плащах, накинутых на могучие плечи, они стояли рядом с потрескивающим огнём и смотрели на шамана и его обряд.

Одна из лун ушла за горизонт, её поворачивающийся диск приобретал цвет то светлой слоновой кости, то дымчатого серебра, постепенно опускаясь в туманную дымку, пока вовсе не скрылся с глаз. И в этот момент полоса пламени зажгла горизонт, и взошло солнце, тяжёлое и медно-красное, как будто не до конца раскалившийся кузнечный горн.

Все в отряде знали, что это значит. Это было время Тчара. Время перемен. С холма колдун, голову которого словно нимбом окутывал свет луны, поманил Картхоса, и зар поспешил вверх по склону.

Колдуна звали Югдран Югра. Он был самым старым человеком из всех, кого знал Картхос. Его конечности высохли, а кожа покрылась морщинами от старости. Он был колдуном ещё отца Картхоса, в те времена, когда его отец был заром.

– Возьми нож, – сказал Югдран Югра. Он протягивал нож из заточенного лунного камня вместо обычного серебряного кинжала.

– Куда я должен ударить, – спросил Картхос. Козёл снова заблеял, на этот раз ещё более громко и пронзительно чем ранее.

Югдран Югра ущипнул себя за вялый подбородок, и на мгновение Картхос подумал, что старик хочет, чтобы зар забил своего колдуна.

– В горло, мой зар. В горло, – ответил колдун.

Картхос сделал, как было велено. Козёл прекратил свои вопли. Югдран Югра смешал измельчённую в порошок траву с мелом, и когда выплеснулась горячая кровь, парящая на морозном воздухе, он подбежал и плеснул её на белые стебли.

– Хорошо, хорошо, – сказал колдун, забирая нож. Он нагнулся, чтобы прочитать волю богов.

– Ну, что?

Колдун посмотрел на зара. Любопытный огонь горел в его молочно-белых глазах.

– Ты дашь обет, – ответил он.

Улыбка зажглась на лице Картхоса. У подножия холма его люди, увидев это, начали аплодировать, гиком и криками выражая своё торжество, даже не дожидаясь момента, когда он расскажет им слова богов.

Позавтракав козьим мясом, они вскочили на коней и отправились в разгорающийся день. Кархос мог чувствовать, как отряд объединился, ведомый общей целью. Были времена, когда воины тащились и медлили, без особой охоты, несосредоточенные. Но теперь они были тверды, словно стрела, выпущенная в ясную цель. Они получили веру. Видимый среди лун Тчар благоволил им. Лок Длинный окорок и Ффорнеш Мечтатель затянули воинственные песни, наполнив воздух зимнего дня звучными голосами.

Это были воины, которых желал бы иметь любой зар: энергичные, верные, равнодушные к опасности. Картхос был вынужден отправить коня в галоп, чтобы удержаться во главе группы. Он звучно рассмеялся в морозные небеса.

Они пойдут за ним. Ничто не сможет встать у них на пути. Они пойдут за ним в саму преисподнюю.

В соседней долине, взобравшись на верхушку холма, он остановил коня.

Внизу, за протянувшимися на лигу зарослями дрока, лежало место сбора, столбы дыма из юрт поднимались в чистое небо.

Зар Картхос поднял левую руку с растопыренными пальцами, подавая команду своим людям: – Следуйте за мной.

И они отправились вниз.

Вокруг древнего, расколотого молнией дерева – священного молниевого древа – в большом количестве расположились лошади кланов. Картхос и ранее приводил свою ватагу на собрания, но от масштаба нынешнего у него перехватывало дыхание. Он даже не предполагал, что на диске мира живёт так много людей.

Вокруг участка, по его границе – старому кольцевому рву, что был всегда, сколько он себя помнил – были зажжены костры. В лагере шатались огромные орды поддатых воинов. Он видел склонённые штандарты с метками различных банд. Некоторых он знал. Среди них были зар Хелфил, зар Тзагз, зар Ульдин. Гремели барабаны. Рядом с рассечённым молнией деревом выросла юрта высшего зара.

Предстоит Война. Это было ясно, как день. Не просто ежегодный сбор кланов для набега на земли вялых южан.

Слухи и предзнаменования были правдивы. Архаон явился – освободитель, низвергатель тронов и сокрушитель миров. Он послал слово Своё, слово, пронзившее сердца воинов кланов, призывающее их на пир резни и кровопролития.

Когда высший зар в последний раз объявлял сбор? Когда высший зар в последний раз оценивал кланы, пришедшие на зов своего господина? Ни при жизни Картхоса или жизни его достойного отца не случалось подобного.

Зар Картхос почувствовал, как в такт грохочущим барабанам всё быстрее забилось в груди его сердце. В конце концов, обещанная эпоха завоевания пришла. Буря огня. Конец времён. Буря Хаоса.

Все вместе, собравшиеся на окраинах зимнего мира, верховные зары собрали свои отряды. Энра Смертоносный Меч, Валмир Аэслинг, Свен Кроваворукий, Оккодай Тарсус, Зарос Осаживающий Клинок – все ответили на призыв странного и непостижимого демона-что-был-человеком – Архаона.

Катхос верил, что величайшим из верховных заров Архаона был Суртха Ленк, ради которого все и собрались. Если какой-нибудь военачальник и мог бы взломать границы слабой «империи» и сорвать венец с головы их так называемого императора – как там имя нынешнего? Карл Франц? Если кто и обладал поистине королевским величием и могучим умом, так это великий и злобный Сурта Ленк.

Ватага Картхоса въехала в становище. Корос Кир высоко вздымал череп-знамя. Воины оборачивались и провожали их взглядом. Кулы, кургане, долганцы, хастлинги… великое разнообразие воинов и знамён. Чужие лица в странных и причудливых доспехах, вооружённые необычным и разнообразным оружием смотрели на них, ехавших мимо.

– Будьте осторожны, – внезапно пробормотал Одек. Картхос уже видел приближение проблем. Знамя с кровавым клинком на красном поле. Знамя зара Блайды.

Было бы неверно сказать, что кровь погибших была забыта зарами. Слишком много было убитых в их долгой клановой войне.

Блайда, высокий и худой, в своей смолисто-чёрной пластинчатой броне, с вытравленными на ней свидетельствами его многочисленных побед, вышел на тропу, преградив путь Картхосу. Колдун Блайды, голый, безумно скачущий придурок по имени Онс Олкер, наступал на пятки своему хозяину.

Картхос спешился и бросил поводья Беренгу. Он прошёл по разбитой в жидкую грязь тропе и встал перед лицом вождя в чёрной броне. Блайда выхватил палаш, длинное лезвие меча заблистало в лучах восходящего солнца.

Картхос не стал следовать его примеру, хотя краем уха услышал, как с тихим шелестом меч Одека выскользнул из ножен.

– Ты знаешь закон, что действует здесь? – сказал Картхос, глядя в прорезь чёрного шлема Блайды.

– Я должен напомнить тебе его? – добавил Картхос. – В месте сбора высшего зара ни один клан не может развязать войну.

Блайда опустил меч. – Картхос, ты пожирающий дерьмо ублюдок.

Он намеренно придал своим словам провокационно-оскорбительную форму. Картхос в ответ пожал плечами.

– Я вымочу клинок в твоей крови, а ты станешь новой отметкой на моём шлеме, – добавил Блайда, указывая на верхнюю часть своего барбюта, ещё не имевшую почётных шрамов-меток убийств.

– Может быть. Но не здесь, – ответил Картхос.

Блайда поднял забрало на высоту достаточную для того, чтобы плюнуть под ноги Картхосу, после чего зашагал прочь, ведя кривляющегося и изрыгающего проклятия колдуна на буксире.

Кархос, обернувшись, окинул взглядом своих клановых бойцов. После чего поднял левую руку с растопыренными пальцами.

Корос Кир воткнул древко штандарта в круг свободной земли и отряд начал располагаться на постой. Они встали недалеко от шатра верховного зара. Вода и дрова для костра были доставлены им в лагерь слугами собрания, наряду с мясом для еды, вином и зерном для коней. Картхос дал знак Одеку, который был хранителем кошелька клана, чтобы тот заплатил им достойным количеством золота.

Чуть позже к Картхосу пришёл Тнаш, предложивший купить добротного бойца у работорговца Скаркетаха, чтобы он смог изувечить Блайду в церемониальном бою.

Картхос покачал головой. В данный момент были куда более важные дела.

Бойцы его отряда пили вино и жарили мясо и, наконец, опустилась ночь. В сопровождении двух воинов зар Сколт пришёл к их лагерю. Он обнял Картхоса, как брата, и они налили чары с вином, вспоминая о многочисленных победах, что были одержаны ими рука об руку.

– Неужели ты не бросишь вызов Блайде? – спросил Скольт. – Он мечтает об этом.

Картхос покачал головой. – Нет, Блайда может подождать.

– Кроме того, – добавил Одек, – мы дожны дать обет.

Зар Сколт сел будто ужаленный. – Это правда? Вы дадите обет?

– Знаки были хорошими. Мой колдун сказал, что это так. А твой?

Сколт покачал головой. – Мой колдун не видел столь хороших предзнаменований. Великий Тчар, я вам завидую. Такую честь не смогла бы отвергнуть ни одна ватага.

– Кто ещё может дать обет? – спросил Картхос.

Сколт пожал плечами. – Улдин, как я выяснил. Херфил, Креййя и Логар. А также Блайда.

– Блайда? – задумчиво повторил Картхос. – Неужели.

На протяжении всей первой половины ночи, несмотря на моросящий дождь со снегом, что пришёл с запада, процессии рабов трудились над тем, чтобы окружить молниевое древо в центре становища вереницей костров.

Могучие огни зажглись, и даже снег и дождь не смогли потушить их. Шипение пара, словно сотни змей, раздавалось над центром собрания кланов. В свете от костров, в отблесках мерцающего жёлтого огня, виднелись голые тела и костлявые конечности. Это при свете огней стали видны железные клетки и повешенные, свисавшие с ветвей: жертвы, подношения и трупы врагов.

Ровно в полночь грохот гонгов известил – время дать обет пришло. Картхос спустился в огненное кольцо вокруг священного дерева, вместе с многочисленными зарами и вождями. Ни один не взял с собой оружия, идя к священной земле. Травы и семена, брошенные в огонь, наполняли воздух благовониями и пьянящим дымом. Картхос почувствовал, как покрывается потом от сильного жара. Он увидел Улдина, Логара и других, незнакомых. Чёрная фигура Блайды мрачной тенью возвышалась на другой стороне огненного кольца.

Пала тишина. Из своего шатра в сопровождении двадцати воинов, одетых в белые одежды с гребнями из черного волоса, вышел высший зар. Они несли лампы на высоких шестах, которые раскачивались словно болотные огни, пока процессия приближалась.

Сурта Ленк был чудовищным великаном, облачённым в кроваво-красную броню. Картхос содрогнулся при виде его. Два козлоголовых карлика сновали вдоль всего пути. Картхос не мог сказать, были ли это дети в козьих масках или же зверолюды – рабы высшего зара. Один нёс шкатулку из нефрита и золота, другой – меч высшего зара. Тот был столь большим и тяжёлым, что козлотварь еле тащила его.

Зары раздались в стороны, чтобы их повелитель мог пройти в центр огненного кольца. Сурта Ленк остановился. Латунное забрало его шлема начало поворачиваться, оценивая собравшихся вождей, пока Картхос не почувствовал, что взор из смотровой щели не пал на него.

Ленк, возвышавшийся в своей массивной броне, распростёр руки, облачённые в кольчугу и колючую сталь.

– Вы должны дать обет, – сказал он. Это был первый раз, когда Картхос слышал голос верховного зара, и его внутренности превратились в лёд. Это было словно глас ребёнка, слабого и крошечного, но, казалось, будто он идёт одновременно со всех сторон, с лёгкостью заглушая рёв и треск огня легче, чем самый громкий звериный рёв.

– Тчар смотрит на вас, воины. Это святое изменение, которое вам предстоит, услада Глаза Тзина. Вы понимаете, что это за обет?

– Повелитель сех! – избранные зары покорно вышли из рядов.

Один из козлотварей открыл шкатулку и что-то вынул из неё. Сурта Ленк принял это и высоко поднял, чтобы все могли увидеть. Это был огромный коготь пугающих размеров, полированной кости белого цвета.

– Посмотрите на него, – прошептал высший зар. – Зар, который принесёт такой же ко мне, станет ший-заром, и его воины будут пользоваться всеми привилегиями и почестями, даруемыми этим званием.

Коготь снова убрали в шкатулку. Сурта Ленк взял меч и, высоко держа его одной рукой, направив лезвие в небеса, воззвал:

– Обет!

Один за другим зары подошли к нему и провели обнажёнными правыми ладонями по оголённому лезвию его боевого клинка, не выказывая при этом ни малейшего признака боли. После чего каждый из них повернулся и позволил крови, льющейся с их порезанных ладоней, капнуть в огонь костра.

Картхос сделал то же самое, в свою очередь, не смея показать свою гордость, кинув даже мимолётный взгляд на своего повелителя в когтистом металле. Он смотрел, как его собственная кровь хлынула ключом, чёрная в свете костра, и её капли с шипением сгорали в огне.

Наступил рассвет, серый и хмурый, с хлещущим ливнем и мечущимся ветром, что сотрясал палатки и заставлял священное дерево скрипеть и стонать. Картхос протянул левую руку с растопыренными пальцами. И ватага покинула собрание.

Они не были первыми ушедшими. Некоторые ватаги, из давших обет, покинули лагерь ещё до рассвета, сгорая от желания приступить к выполнению задачи. Одек перечислил кланы, покинувшие лагерь. Блайда был среди них.

Они пересекли пустоши на западе, поливаемые проливным дождём, а затем повернули на север, двигаясь к населённым призраками холмам и миазматическим долинам за ними. Здесь земля превратилась в гранит, и дорогу преградили сосновые заросли, скрытые в тумане и мраке – места, что никогда не знали света солнца, даже летом. Они увидели на западе другой отряд, но тот был слишком далеко, чтобы приветствовать его или же узнать, кто стоял во главе.

Картхос описал коготь своим людям, и его происхождение и сущность вызвало долгие споры. Тнаш утверждал, что это был бивень быка погибели, но остальные заглушили его криками. Это был коготь хищного зверя, рог дракона, осколок упавшей луны, и многое другое в подобном роде было перечислено во время споров.

Колдун предложил самый лучший совет.

– Давайте не будем тратить силы в бесплодных спорах, зар сех, – сказал он. – Давайте узнаем истину и воспользуемся ею.

И таким образом они отправились к Техун Дхудеку.

Техун Дхудек был крепостью в безлюдных холмах, большинство избегали его, считая, что он проклят. Но Югдран Югра, знавший больше мировых тайн, чем большинство, сам был там и насмехался над этими домыслами.

– Там живёт клан магов, – сообщил он отряду, – благословлённый умением ворожбы. И если мы сможем преподнести дары, которые удовлетворят их, то они скажут нам, чей это коготь и где мы сможем найти его.

– Но, проклятие… – сказал Олкор.

– Всего лишь истории, распространяемые теми, кто был у оракула, задавал вопросы и узнал истины, которые им не понравились. Для некоторых, впрочем, это действительно стало проклятием.

Картхос надеялся, что они не станут одними из таких.

Та сестность в холмах действительно оказалась безлюдной. Тропа вела через мрачные гранитные скалы, вдоль глубоких оврагов и узких ущелий. Единственной компанией, что сопровождала их в этом пути, была стайка птиц, видневшаяся в бледных небесах.

– Кто-то прошёл по этому пути, – сказал Одек. Кучке конского навоза на каменистой тропе было не более одного дня.

– Одинокий всадник?

– Нет зар сех. Посмотри внимательнее: тут следы явно более чем от одной лошади. Другая ватага?

– Ещё кому-то в голову пришла та же идея?

Они оправились дальше по узкой тропе, к выходу из наклонного ущелья, где, по словам колдуна, был вход в сам оплот колдунов.

Одек резко оглянулся на Картхоса, но зар уже и сам услышал это. Стук копыт, крики мужчин, разносящие холодным ветром, дующим вдоль ущелья. И там, впереди, звенели мечи.

Картхос выхватил палаш. От резкого движения, его руку охватила пульсирующая боль: рана, несмотря на все старания Югдран Югры, по-прежнему давала о себе знать.

Его людям не нужно было отдавать дополнительные приказы. Их оружие уже было наготове. В основном палаши: длинные, с прямым лезвием, мясницкие мечи. У Локка Длинного Окорока было кавалерийское копьё, а Гвул Гехар приготовил свой излюбленный боевой топор. Збец Красное оперение и Олкмар вытащили свои изогнутые луки и надели на большой палец защитное кольцо.

Картхос поднял левую руку, растопырив пальцы.

Уверенным галопом Картхос повёл отряд по тропе к Техун Дхудеку. Овраг оканчивался проходом в высокой, кольцеобразной стене из нагромождённых камней, окружавшей вымощенную плитами площадку на уступе утёса. На расположенном выше уступе, откуда на площадку спускались каменные ступени, возвышались три длинных дома крепости, а также древняя и грубая башня.

Убийство свершалось здесь. Картхос насчитал, по меньшей мере, девять долганских всадников, штурмовавших это место, рубящих защитников, вооружённых крюкообразными мечами и топорами. Защитники не были воинами. Это были шаманы, слуги и рабы, вооружённые чем попало. Тела многих из них уже валялись в собственной крови у входа и на территории двора. Несколько лошадей без всадников кружились вокруг.

– Беренг! – прогремел крик Картхоса и рог, висевший на левом боку Беренга, издал сокрушительный звук, взвывший в окружающем пространстве, словно эхо быстрорастущего грома.

Долганские воины, казалось, были удивлены прибытию отряда Картхоса. Разъярённый Картхос мог видеть их вождя, заросшую бородой и волосами скотину с оружием в руках, полностью скрытых под рядами воинских браслетов. Картхос не знал его имени или названия банды, но долганцы и кургане были чужими друг для друга, если не врагами, за исключением времени собрания, но он узнал лицо человека: это был один из вождей, что вышли к огненному кольцу в полночь, один из давших обет.

Долганцы быстро рассредоточились, готовясь встретить отряд Картхоса, раскидывая и добивая попавшихся на их пути защитников.

– На них! – вскричал Картхос.

Отряды столкнулись. Отряд Картхоса имел преимущество внезапности и движения. Зажав поводья в зубах, Збец и Олкмар выпустили свои первые стрелы. Гудя оперением, они понеслись по двору. Стрела Олкмара ударила долганца в грудь и скинула его с седла. Збец поразил другого: стрела с чёрно-красным оперением вошла глубоко в грудь воина.

Копьё Лока Длинного Окорока проткнуло щит другого воина и, продолжив движение, скинуло его с коня. Вместе с трупом, застрявшее в теле, пошло и копьё, так что Лок, выпустив его из рук, достал из потёртых кожаных ножен меч, готовясь встретить наскочившего на него другого долганского воина.

Одек скрестил мечи с одним из самых крупных долганцев, лезвия столкнулись с грохотом, испугавшим их коней, и воины начали кружить вокруг друг друга, обмениваясь сокрушительными выпадами. Тнаш, зовущийся волком, аккуратно срубил одного, и, раскрутив свой меч, повернул своего коня к новому противнику.

Картхос, с Гвул Гехаром по правую руку, отправился в сторону вождя, которого сопровождала пара тяжело бронированных воинов. Их дикие глаза вспыхнули огнём под забралами украшенных бивнями шлемов. Они были вооружены мечами и короткими, колющими копьями.

Первый из воинов долганцев бросился на зара курган. Удар мечом, принятый Картхосом на палаш, сотряс руку зара, но долганский воин тут же ткнул левой рукой с копьём, пытаясь проткнуть его. Железный наконечник копья болезненно скользнул по боевым браслетам на руке Картхоса. Зар, изо всех сил сдерживая здоровой левой рукой свою бешеную лошадь, всё же сумел извернуться и перерубить древко копья и крепко вцепившуюся в него руку врага.

Долганец завопил, бешено размахивая покалеченной рукой, из которой во все стороны хлестала кровь. Сумев снова твёрдо усесться в седле, Картхос взмахнул мечом, и противник лишь в последний момент сумел парировать смертельный удар.

Краем глаза Картхос увидел, что вождь подкрадывался к нему с левого фланга, выставив меч. Гвул Гехар был занят противостоянием другому телохранителю, борьба была неловкой и тяжёлой, как и всегда, когда топор боролся с мечом.

Картхос зарычал. Он не мог оторваться от телохранителей, потому что раненный им в руку человек, пришёл в неистовство берсерка и бешено атаковал зара. Картхос понимал, что уже не успеет освободить руку с мечом, чтобы парировать удар вождя.

Поэтому Картхос сделал единственное, что ему оставалось: он прыгнул со своего коня головой вперёд, врезавшись в раненного им воина и опрокидывая и его и лошадь под ним. Муж и лошадь растянулись на каменных плитах двора, ошеломлённо переводящие дух. Одагидор закричал его имя, опасаясь того, что его зар пал от лезвия врага.

Извернувшись, Картхосу удалось вырваться из объятий опрокинутого им воина и подняться на ноги. Телохранитель потерял свой меч, поэтому он уцепился за ноги Кхартоса, окрашивая его кровью, льющейся из раны в боку. Картхос пинком отбросил его в сторону и обернулся как раз вовремя, чтобы встретить атаку ревущего предводителя долганцев.

Изогнутый палаш вождя долганцев с чудовищной силой столкнулся с палашом зара. Мощная лошадь вождя даже была вынуждена отступить на пару шагов, но затем они снова сблизились, и Картхос был вынужден резко отпрянуть, чтобы избежать свистящего лезвия. Он оказался практически сбит с ног, когда раненный, но не добитый им охранник напал на него со спины, с громким воплем заключив зара в медвежьи объятья. Но левая рука Картхоса, с надетыми на неё боевыми браслетами, оказалась свободна, поэтому он резко нанёс удар по своему противнику, сломав тому нос в брызгах крови. Ошеломлённый и ослеплённый собственной кровью, долганец отпустил его. Картхос мгновенно обхватил врага за горло левой рукой и выставил перед собой как щит.

Вождь атаковал снова и, ни на мгновение не засомневавшись, выпотрошил своего человека. Картхос отбросил труп и бросился по плитам двора, стремясь вскочить на лошадь.

Рог Беренга снова заревел. В нескольких шагах от своего нервного коня Картхос оглянулся. Почти дюжина долганских воинов стремглав мчалась в битву от длинных домов. Что ж, это объясняло наличие коней без всадников.

Картхос побежал им навстречу. Ффарнаш и Олкор соскочили со своих коней и присоединились к нему. Одагидор остался в седле и подъехал вплотную к лестнице, подняв коня на дыбы и распугивая пеших воинов бешено бьющими копытами. Раздался свист и один из долганцев, бежавших по ступенькам, осел на землю с красной стрелой в голове.

Картхос достиг нижних ступенек и взмахнул мечом, целясь в ближайшего долганца. Воин был вооружён топором на длинном древке и замахнулся на зара как дровосек на дерево. Картхос отступил в сторону и человек потерял равновесие, когда его чудовищный удар сокрушил пустое место. Палаш Картхоса вскрыл его от паха до подмышек, разбросав разрезанные кольца кольчуги по каменным плитам двора. Человек свалился на двор, с треском ломающихся костей.

Ффорнаш Мечтатель был знаменит своим мастерством владения двуручным мечом. Он был высок и строен и отвергал броню, утверждая, что она замедляет его.

Крепко обхватив рукоять, он, словно танцуя, продвигался вверх по лестнице, ныряя под удары топором и обходя пытавшиеся наколоть его копья, его серебристый меч летал, отрубая головы и вскрывая животы долганцев.

Меч долганца сломался, встретившись с тяжёлым палашом Олкора, после чего воин Картхоса глубоко погрузил его в грудь врага. Но лезвие застряло в теле. Он всё ещё пытался вытащить его, когда на него устремился другой воин, замахиваясь топором. Картхос с криком метнулся вперёд, сумев в последний момент поразить воина с топором, прежде чем его удар смог достичь цели. Долганец упал на ступеньки, топор закружился, падая вниз во двор, когда мертвые руки воина выпустили его.

– Моя благодарность, зар сех, – сказал Олкор, выдёргивая окровавленный меч из мёртвого тела.

Картхос не ответил. Битва была ещё далека от завершения. Теперь Одек, Одагидор и Гвул Гехар спешились и бросились вверх по лестнице, ворвавшись в самую гущу долганской орды. Ещё один враг споткнулся и покатился по лестнице, поражённый меткой стрелой Олкмара. Ступени стали скользким от крови. Умирающие воины из последних сил цеплялись за их лодыжки и голени. Картхос отбил щит в сторону и нанёс удар, сначала поразив руки, сжимавшие топор, а затем и горло долганца. Он меняет жизнь на смерть. Тчар бы одобрил.

Борьба стихла – он добрался до вершины лестницы. Наверху лежали лишь долганские трупы, пронзённые красными и серыми стрелами. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть событие, завершившее битву.

Корос Кир, всё ещё высоко держа знамя зара, жестоким ударом палаша закончил жизнь долганского воина. После чего он крутанул коня и снял предводителя долганцев. Это было великолепно, вся сила руки знаменосца бала вложена в этот удар. Жестоко срезанная голова полетела прочь в кровавом тумане и, подскочив при падении, покатилась как пушечное ядро по каменным плитам двора. Лошадь с сидевшим на ней обезглавленным телом вынеслась за ворота, скрывшись в лощине.

Сломленные, остатки долганцев попытались сбежать, но курганские мечи поджидали их. Боевой топор Гвул Гхара прикончил ещё двоих. Тех немногих, что, плача и причитая, устремились к воротам, безжалостно сняли Збец и Олкмар, что выпускали стрелу за стрелой, твёрдо сидя на своих конях.

Зар Картхос, забрызганный кровью с головы до ног, опустил окровавленный палаш и улыбнулся. Они уничтожили отряд долганцев, не понеся ни единой потери.

Тчар явно благоволит им.

Клан чародеев Техун Дхудека насчитывал шестнадцать человек – большое семейство из детей, отцов и дядьёв. Также вместе с ними жили двадцать помощников и около тридцати человек рабов и женщин. Теперь осталось всего тридцать человек, большинство из которых – женщины, укрывшиеся в пещерах, когда началась атака. Долганцы попытались узнать правду о когте с помощью силы.

Югдран Югра был прав. Истина иногда становится проклятием, ибо долганцы нашли только свою смерть у Техун Дхудека.

Пережившие нападение в крепких стенах твердыни, члены клана с опаской подходили к воинам Картхоса, опасаясь, как бы они не поменяли одних убийц на других. Вместе со своим колдуном Картхос отправился на встречу с самым старшим их оставшихся вождей.