Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дэн Абнетт,Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Бен Каунтер,Гэв Торп,Стивен М. Бакстер,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Майк Ли,Уильям Кинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 204 (всего у книги 296 страниц)

Сверкающая армия Империи была от них всего в одной лиге. У имперцев было преимущество – они заняли позицию на полях, расположенных чуть выше на обманчиво покатом склоне.

Варвары запыхались от безостановочной скачки, потные лошади шумно раздували бока. Курганцы сняли шлемы и жадно пили из фляг или разукрашивали краской лица и тела. Чегмур с улюлюканьем скакал туда-сюда между рядами всадников. У Карла было такое чувство, что неуемная активность шамана к колдовству не имеет никакого отношения, а происходит скорее оттого, что его тарпан просто не может стоять на одном месте.

Карл сидел верхом на своей кобыле, положив копье на защищенные железом бедра, и смотрел на стоящую перед ними армию. Противник был так близко, что он мог разглядеть цвета их знамен и детали штандартов. Карл пытался разобраться, каким отрядам они принадлежат и кому подчиняются, а еще он старался отыскать знакомые штандарты.

Главный войсковой штандарт. Белый череп с гирляндой вокруг на белом поле. Это…

Слева – скелет с копьем и черным щитом с белым крестом верхом на леопарде перепрыгивает через огонь. На бирюзовом поле. Под штандартом звезда с двумя разлетающимися огненными хвостами. Он знал этот штандарт, точно – знал. Это был… это…

По телу Карла, несмотря на тихое жаркое утро, пробежали мурашки. Он не узнавал штандарты и знамена. Не мог вспомнить ни одного силуэта или герба. Как он мог их забыть?

– В чем дело, Карл-Азитзин? – спросил Эфгул.

Карл заморгал и огляделся вокруг, словно очнувшись ото сна. Дюжий косматый курганец протягивал ему флягу с вином. Карл взял флягу и жадно выпил несколько глотков.

– Боишься имперцев? – добавил Эфгул.

Карл тряхнул головой.

– За эти дни я уже не раз дрался с ними, – сказал он и постучал по новым трофейным кольцам на руке.

– Но не с такой армией, как эта, – фыркнул Хзаер с другого бока от Карла. – Не робей. Ты уже не один из них.

– Если ты отступишь, – сказал Эфгул, – зар приказал нам тебя убить.

– Я не отступлю. – Карл передал флягу Хзаеру, и горнист развернул свой рог на плечо, чтобы он не соскользнул, пока он пьет.

– Да, думаю, не отступишь, – пробормотал Эфгул, разглядывая Карла.

– Я прошел долгий путь, – сказал Карл курганцам и одновременно никому. – Длинный, дьявольски кровавый путь, и теперь мне остается только идти вперед, потому что возвращаться слишком тяжело.

Эфгул кивнул и надвинул свое собачье забрало.

– Я больше не узнаю гербы, – вдруг признался Карл. – Ни одного не узнал. Штандарты моей… штандарты Империи. Я думал, что знаю их, но я ни одного не могу узнать.

Хзаер улыбнулся. Сломанные зубы делали его улыбку похожей на собачий оскал.

– Это Чар сделал, Азитзин, – сказал он.

– Что?

– Он благоволит тебе. Великий Чар изменил твой мозг, чтобы ты легко забывал. Благодари его за это.

Карл был готов благодарить. Память о прежней жизни сделала бы его настоящую жизнь невыносимой.

Загрохотали копыта. Это был Улдин на своем огромном вороном коне. В руке палаш, шлем с волчьим забралом начищен до блеска.

– Передан приказ! – крикнул он горнисту. – Верховный Зар приказал ждать, когда враг пойдет в атаку.

– В атаку? – Карл рассмеялся. – На их стороне высота. Они заняли позицию и ждут, когда мы пойдем на них.

Улдин уставился на Карла:

– Они не пойдут?

Карл фыркнул, а потом, заметив неодобрительные взгляды курганцев, приложил ладонь к сердцу и заговорил более почтительно:

– Они не пойдут на нас. Они и пальцем не шевельнут, пока мы здесь сидим. Их цель – блокировать наше продвижение и наблюдать! Думаю, именно этим они сейчас и занимаются.

Улдин задумался, его конь развернулся вокруг оси.

Наконец он указал на Карла:

– За мной!

Вот так это и случилось. Тем ранним летним утром Карл-Азитзин повстречался лицом к лицу с Сурсой Ленком.

Шатер Верховного Зара стоял по центру за выстроившимися рядами отрядами курганцев. Полотнища шатра были сшиты из дубленой человеческой кожи, удерживающие шатер шесты составлены из позвонков, а канаты сплетены из сухожилий. От шатра исходил запах разложения и благовоний.

Зар Улдин спешился, стянул Карла с его кобылки на землю и потащил его к шатру.

Вход в шатер преградили два здоровенных рогатых варвара с топорами в руках. Улдину потребовалось немало времени, чтобы убедить стражников пропустить его внутрь. И только когда зар потащил Карла в шатер, Карл понял, что на головах стражников нет шлемов. Изогнутые рога росли прямо из их огромных черепов.

Карл почувствовал тошноту.

Но совсем дурно ему стало, когда они оказались внутри. В шатре было темно. Подвешенные к потолку лампады источали едкий, густой фимиам.

Нечто похожее на перья слегка касалось Карла и исчезало в полумраке.

Пол, казалось, был укрыт ковром из змей. Гладкие кольца извивались вокруг ног.

– Входи, Улдин, – тихо-тихо произнес кто-то.

– Мой повелитель, – склонившись, сказал Улдин.

– Это тот изменившийся, о котором ты говорил?

– Да, повелитель, сех.

Карл глянул по сторонам. Его окружали тени, но ни одна из них не была чем-то материальным. Карл понял, что должен стоять низко склонив голову.

– Я чувствую запах перемены. Мне это нравится. Как ты его назвал?

– Азитзин, – сказал Улдин.

– Карл-Азитзин, – поправил вождя Карл.

– О! Смелый! – Тоненький голос звучал уже ближе. – А зачем ты привел его сюда, Улдин?

– Он говорит, что враг не двинется с места, повелитель, сех.

Теперь уже над Карлом возвышалась огромная фигура, облаченная в стальные темно-красные латы. Этот варвар был даже выше, чем Хинн.

– Посмотри на меня, Азитзин, – сказал Сурса Ленк.

Карл медленно поднял голову. К закованной в латы груди гиганта было пристегнуто ремнями скукоженное существо не больше грудного ребенка. Казалось, у этого существа нет туловища, а только раздутое лицо и недоразвитые конечности. Это и был Ленк – омерзительное, обрюзгшее лицо все в бородавках и гнойных волдырях. Один его глаз был карим и вполне человеческим, второй, бледно-голубой и остекленевший, располагался ниже на другой щеке. На шлеме рогатого гиганта не было прорезей для глаз.

Карл еле сдержал позыв к рвоте.

Сурса Ленк рассмеялся. Маленькая розовая щель на его лице задвигалась, из нее послышалось детское хихиканье.

– Смельчаки всегда сникают, увидев меня. Чар щедро одарил меня за мою службу. Разве я не прекрасен?

Карл кивнул.

– Ничто так не радует Глаз Тзина, как совершенно изменившийся человек. Итак… почему враг не двинется с места?

– П-потому что за ними высота. Они не оставят выгодную позицию и не спустятся вниз, чтобы сразиться с нами. Военная тактика Империй основывается на блоках из пик. Это эффективная оборонительная тактика. Они… они не нападут на нас. Пока мы ждем, они будут стоять на месте. И, не пролив ни капли крови, они одержат победу, потому что достигнут своей цели.

Карл умолк. Не наговорил ли он лишнего? Или, наоборот, сказал мало? Сурса придвинулся к нему еще на шаг, и Карл почувствовал на лице его детское дыхание. Рогатый гигант протянул руку вперед и коснулся пальцами щеки Карла. Его неестественно большая рука была человеческой по форме, но двигалась она так, будто была без костей. Ладонь и пальцы изгибались, как слизняки.

Карл понимал – это Верховный Зар касается его лица. Фигура перед ним – гигант и пристегнутое к нему скукожившееся существо и есть Сурса Ленк.

– Я тоже об этом подумал, – прошептал Сурса Ленк. – Мне уже приходилось воевать с армиями Старого Света, и я кое-что знаю об их тактике. Мои шаманы говорят, что, если мы будем медлить, мы спровоцируем врага и он бросится на нас.

Гигант отвел вялую, лишенную костей руку от лица Карла.

– Но твоими устами говорит Чар. Я рад слышать то, что он говорит. Я устал ждать, меня раздражает бездействие. Передашь всем мой приказ. Мы выступаем.

На этом аудиенция закончилась. Улдин заметно расслабился и поволок Карла из шатра на солнечный свет.

Карл оглянулся назад. Он дал себе зарок никогда по доброй воле не входить в этот шатер. Он не раз представлял себе Верховного Зара как уникального человека, командующего несметными силами варваров, способного изменить устройство мира и повлиять на ход истории. Но он ошибался. Верховный Зар не был просто человеком.

Орда зашевелилась. Варвары скрестили копья и стукнулись щитами. Грохот волной прошел по черным рядам. Где-то на левом фланге резко загремели литавры и тут же смолкли. Потом они загремели вновь и уже не умолкали.

Карл и зар вернулись в отряд. Улдин не проронил ни слова.

Карл встал в строй и вдруг ощутил холод. Яркий солнечный свет внезапно исчез. Небо над Аахденом и вражеской армией оставалось чистым и синим, но, когда Карл оглянулся назад, он увидел наползающие с востока темные клубящиеся облака. Тучи летели по небу, словно стремились быстрее укрыть землю черным покрывалом. Над лесом на востоке блеснули молнии. За считанные минуты долину поглотил сумрак. Первые капли дождя застучали по железным доспехам и деревянным щитам. Некий пар, не имеющий ничего общего с туманом, распространился над землей, резко ухудшив видимость.

Теперь Карл лишь смутно различал стоявшую на холме армию Империи. Грозовые облака затянули все небо. Казалось, нервная дрожь пробежала по серебряным рядам воинов Рейка. Карл услышал далекую барабанную дробь и звон цимбал. В сыром воздухе запахло порохом и смолой.

Прогремел гром, и хлынул ливень. Карл глянул на передний край и понял, что орда пришла в движение. Она двигалась медленно, как разлитое на пол масло.

Улдин отдал приказ, и отряд тронулся с места. Барлас и другие лучники вытащили луки из чехлов и зажали между пальцами стрелы.

Бешеная барабанная дробь становилась все громче и вибрировала в каждом воине. А потом спустили боевых псов.

Карл видел, как псы оторвались от переднего края варваров и рванулись вверх по склону. Черные псы, сотни черных зверюг, с леденящим кровь воем скачками неслись вперед.

Продвижение вперед ускорилось, курганцы старались не отставать от своих псов. По всему войску северян пронесся вой, Хзаер задул в свой рог. Курганцы перешли на легкий галоп. Между рядами всадников, сотрясая землю, бежали копьеносцы, они выли, как псы.

Навстречу курганцам поднялась стена копий на три ряда солдат в глубину. Даже специально обученному солдату нелегко управляться с таким оружием. Слишком длинные копья раскачивались на марше, передвигаться с ними по городским улицам или по лесу было крайне неудобно. Иногда даже на привале было непросто найти для них место.

Но все эти неудобства с лихвой окупались в бою. Опытные солдаты превращались в смертельную преграду даже для тяжелой кавалерии противника. Символом Империи был боевой молот, но копье было оружием, на которое опиралась ее репутация.

Курганцы перешли на галоп, и Карл начал просчитывать их шансы. Воины Улдина были свирепыми и неустрашимыми, но у кавалерии нет ни единого шанса против стены из копий, Эти копьеносцы и алебардщики, в отличие от их несчастных собратьев в Ждевке, стоят плотно и не дрогнут. Прольется немало крови курганцев.

И она пролилась. Над полем пронеслось несколько громких раскатов, но это не были раскаты грома. Это заговорили имперские пушки на флангах южан. В рядах атакующих варваров взметнулись фонтаны огня и грязи. В воздух взлетели тела людей и туши лошадей. Затрещали дерево, металл и кости. Залп из мортир обрушился на орду как каменный дождь. Пушки и ружья били горизонтально и разрывали первые ряды северян.

Затем из-за стены копий взлетела волна длинных стрел с белым оперением. Стрелы пробивали шлемы и доспехи атакующих, варвары валились с лошадей и падали на землю. Один удар сердца – и вторая волна стрел с шипением рассекла воздух, а вслед за ней дали залп вынырнувшие между копьеносцами аркебузеры и арбалетчики. Карл ощутил жар пролетевшей мимо уха пули, стрела самострела разлетелась в щепы, отскочив от железного обода его щита. Слева от Карла вместе с кобылой рухнул на землю курганец.

На какой-то момент Карл почувствовал прилив гордости за взрастившую его культуру. Величайшая армия в мире. Он с радостью примет смерть от рук ее воинов. Бросит свою безымянную кобылку на копья и погибнет.

Стена копий была уже прямо перед Карлом. Она не двигалась.

Псы добежали до стены. Собаки не лошади, они не трусят и не сворачивают перед препятствием. Означает ли это, что лошади умнее собак или собаки смелее лошадей, трудно судить. Кроме того, собаки отличаются от лошадей по физическим параметрам: они ниже, меньше и быстрее, их тяжело остановить копьями в четыре пяди длиной. И еще у псов клыки кровожадных хищников.

Несколько псов нарвались на копья. Нескольких подстрелили из ружей и арбалетов, и они дергались и скулили, корчась в грязи. Но основная масса псов, нырнув под копья, бросилась на людей.

В один момент стена копий была прорвана. Люди кричали и отступали назад, пытаясь увернуться от бешеных боевых псов, и наталкивались на ряды стоящих за их спинами копьеносцев. Копья падали в грязь. В некоторых местах, там, где запаниковавшие копьеносцы бросились со своими длинными копьями на разъяренных псов, стена развалилась полностью.

Курганцы столкнулись с первой шеренгой солдат Империи и просочились сквозь «прорехи» в стене копий. Солдат в красной и белой униформе подминали лошадями, рубили мечами варвары в рогатых шлемах. Пропустившие в свои ряды противника южане были вынуждены бросить копья и защищались саблями. У них не было щитов, и противопоставить напору курганцев было нечего.

Карл ворвался в ряды врага вслед за Эфгулом. Его низкорослая кобылка возбужденно ржала и фыркала. Без седла и стремян Карл был лишен опоры и не мог держать копье наперевес и поэтому бил им сверху вниз сплеча. Первый удар пришелся в бедро противнику, второй пробил облегченный шлем. Вокруг поднимались фонтаны грязи, грохот и лязг набирали силу. Эфгул методично прорубал топором поддающуюся шеренгу южан. Вокруг Карла пешие курганцы кололи пиками и рубили топорами. Палаш разрубил копьеносца. Стрела, пущенная из арбалета, с такой силой ударила северянина, что он грохнулся на землю, а его щит взлетел в воздух. Диормак, варвар из отряда Улдина, крошил черепа противника тяжелым цепом, его вороной конь бил врага копытами. В этой толчее сложно было развернуться, а видно было не дальше чем на несколько пядей.

Гатик, еще один курганец Улдина, вдруг взлетел над водоворотом дерущихся. Его пронзили копьем и подняли над седлом. Древко копья треснуло, и труп Гатика рухнул в толпу.

Меч ударил по щиту Карла, он резко развернулся и пробил копьем кирасу южанина. Копье ушло в тело пехотинца и вырвалось из руки Карла. Теперь единственным его оружием была лошадь, и он бросил ее на врага. Мелькающие в воздухе копыта дробили конечности пеших южан.

Дождь превратился в сплошной поток. Молнии сверкали в небе и впивались в тыл армии Империи. Казалось, буря вступила в бой на стороне Сурсы Ленка и мстит за урон, нанесенный артиллерией южан.

На мгновение Карл увидел за потоками воды гигантские тени, нависшие над арьергардом противника. Жуткие твари с воем бросались вниз и рвали когтями солдат Империи. У одного чудовища хлопали за спиной широкие, как паруса, крылья, у другого был огромный птичий клюв.

Щит Карла треснул по центру, бока кобылы были изодраны и исколоты. Карл рванул поводья и наконец, оказался на свободном пространстве за строем копьеносцев. Вместе с ним прорвались Эфгул, Юскил и еще восемь всадников, а следом за ними – Лир, Барлас и сам Улдин.

Солдаты Империи обратились в бегство. Бросая на ходу оружие, они по одиночке и небольшими группами бежали через поле к Аахдену. Некоторых из них настигали и рвали зубами боевые псы курганцев.

– Пусть бегут! – проревел Улдин.

Он развернул своих людей и направил их в тыл противника.

– Азитзин! – крикнул Эфгул. Он подскакал к Карлу и протянул ему седельный меч – короткий изогнутый клинок с деревянной рукоятью.

Карл схватил меч и поскакал вслед за Улдином. Хзаер затрубил в рог.

Отряд ринулся на север, уничтожая на ходу отступающих южан. Карл испробовал меч Эфгула на голове убегающего лучника и убедился в том, что клинок не нуждается в заточке.

Командующий армией Империи послал отряд всадников, чтобы остановить бегущий арьергард пехоты.

Демилансеры. Сверкают доспехи. Несутся вниз по полю, стоя в стременах. У многих лансеров не было копий, но у них были сабли и огнестрельное оружие.

Демилансеры…

Карл-Азитзин взвыл и бросился вслед за вождем в атаку. Банда Улдина и отряд лансеров столкнулись на полном скаку. Палаши и боевые топоры сбивали лансеров с коней. Сабли, кремневые ружья и пистолеты выбивали курганцев из седла.

После точного выстрела из кремневого пистолета Карл лишился щита. Взмахнув мечом Эфгула, он нанес смертельную рану в шею лошади лансера и следующим пронзил грудь самого всадника. Другой лансер, изготовившись к удару саблей, скакал прямо на Карла. Карл отразил удар. Они подняли лошадей на дыбы и сошлись вновь. Карл снова отбил удар сабли и с размаху рассек щиток, прикрывающий плечо лансера. Клинок ушел глубоко в тело. Лансер дернулся и взвыл. Кровь брызнула из раны. Карл выдернул меч, и лансер рухнул на размытую ливнем землю.

Карл жадно огляделся по сторонам. Вокруг с лязгом сталкивались всадники. Из задних рядов прямо на Карла мчался демилансер, в левой руке он крепко держал кремневый пистолет.

Карл увидел искру, из дула пистолета вырвался огонь и белый клочок дыма.

А потом жуткий удар разнес голову Карла на куски.

X. ЗАМАК СПАЕНЬЯ

Задним умом Герлах понимал, что поступил не очень-то мудро.

После дня скачки галопом через степь он почувствовал беспокойство. Вокруг не было никого и ничего. После двух долгих переходов с ротой, особенно после перехода в Либлию, он возомнил, что сможет самостоятельно путешествовать по степи и справится со всеми трудностями и с невыносимым одиночеством в том числе. Он и не предполагал, насколько он зависел от кислевитов, от их поддержки. И опыта.

Он скакал, ориентируясь по солнцу, на юг. Но через час-другой понял, что направление выбрано им наугад. Он не знал точного месторасположения Либлии. Направляясь на юг, он вполне мог вернуться в Империю, но с тем же успехом мог оказаться в Диких Горах Края Света. У него не было карты, не был он знаком и с законами области. Он мог скакать дни, скакать недели, оставляя за горизонтом станицы, в которые кислевиты непременно бы заехали.

Уехав из Либлии, Герлах рассчитывал подтолкнуть роту к действию и опередить кислевитов на два-три дня. А потом, когда они его догонят, Герлах надеялся убедить их скакать вместе с ним на юг. При условии, что они его не убьют, конечно.

Но ни в первый, ни во второй день никаких признаков погони он не заметил.

Знамя оказалось слишком тяжелым, и Герлах положил его на колени поперек луки седла. Он чувствовал себя презренным вором и искренне сожалел о том, что украл знамя роты. Возможно, лансеры поскакали бы за ним, даже если бы он просто уехал из Либии. Они беспокоились о нем. От этого Герлаха еще больше мучила совесть. Кислевиты хорошо к нему относились, они были верными союзниками и добрыми товарищами, а он украл самое святое, что у них было.

Не раз Герлах думал повернуть назад. Жаркие, иссушающие дни сменяли жестокие ночи. Солнце осуждающе смотрело на него с небес, мириады звезд дразнили по ночам.

Наступил и прошел четвертый день, за ним – пятый. Никогда еще Герлах не был в полном одиночестве так долго. Единственной его компанией были облака, но и они, казалось, обиделись и не показывали Герлаху картинки, которые он мог бы читать.

На шестое утро измученный и раздраженный Герлах остановил Саксена и долго смотрел на север, надеясь увидеть на горизонте хоть какое-то движение. Кислевиты просто должны были быть уже близко. Герлах ждал, когда они появятся в горячем мареве вдали, – головы, плечи, лошади. Несколько раз ему казалось, что он их уже видит, но это были всего лишь игры света и воздуха, отражающиеся в его воспаленном воображении.

Герлах запасся едой и водой, но его припасы не были рассчитаны на такое продолжительное путешествие. Витали – видит Зигмар, Герлах был бы счастлив снова увидеть этого улыбчивого воина! – показал ему, как добывать воду и как собирать утреннюю росу в шлем. Но этого было недостаточно, большую часть воды он отдавал коню. Саксен был сильным жеребцом, но он привык к достойной и регулярной кормежке. Он, как и Герлах, был южанином и не был приспособлен к степной жизни. Организм лошадей южан отличался от организма крепких пони кислевитов. Лошадки лансеров, казалось, легко обходились без воды и с удовольствием кормились на привале жесткой травой. Саксен, похоже, считал степную траву несъедобной. Правда, когда он был вместе с пони, он следовал их примеру и жевал сухую траву. Герлах пытался заставить своего коня есть кустарник, но у него ничего не вышло. Саксен захворал.

Герлах чувствовал себя не лучше. Жажда и голод угнетали его физически, а кроме этого, его мучили чувство вины и одиночество. Он покинул Либлию с намерением вернуть роту на поле боя между Севером и Югом. Теперь это казалось неразумным решением. Герлаха больше не волновала судьба Империи. Он удивлялся, почему его вообще это когда-то волновало. Почему он так стремился принять участие в далеком сражении? Разве он не понимал своего положения и не знал, как мало от него зависит?

На шестой, а может, и на седьмой день – Герлах уже сбился со счета – он увидел что-то в траве. Ничего особенного, но на пустынном, безжизненном пространстве любое отклонение от нормы бросалось в глаза.

Это были кости. Разбросанная кучка бледно-желтых костей, над которыми уже потрудились солнце и ветер. Герлах пригляделся к останкам и решил, что они принадлежат лошади и человеку. Они упали здесь вместе, их тела разлагались до тех пор, пока их скелеты не рассыпались, как частички головоломки. Как долго они здесь пролежали? Годы наверняка. Может, десятилетия или даже дольше. Может, он первый человек, который увидел их с момента их смерти.

Герлах решил, что эти кости не принадлежат путнику, заблудившемуся и погибшему в степи. Это были кости всадника, который поскакал навстречу своему року. Или это кости павшего воина, которого похоронили в степи.

Герлах поскакал дальше. Невеселые мысли одолевали его. Может, это был Сорка? Или Кветлай? Птор или Чагин? Как быстро мухи, муравьи и падальщики объедают кости? Может, этот человек умер всего несколько дней назад?

И сколько еще пройдет времени, прежде чем он и Саксен не превратятся в такую же груду костей.

Никто не предупредил Герлаха о звуках степи. Пока он был с ротой, он не обращал на них внимания. Но теперь необычные звуки долетали до него сквозь топот копыт и позвякивание уздечки и доспехов.

Открытое пространство порождало странные стоны и завывания. Герлах решил, что это ветер. Вдруг что-то невидимое щелкало, как затвор пистолета. Назойливое гудение становилось все громче и, когда Герлах, наконец, останавливался, вдруг исчезало. То вдруг раздавался топот копыт, который никогда не становился ближе, а то – журчание воды.

В сумерках по степи раскатывались приглушенные удары. Герлах останавливался и прислушивался, пытаясь определить источник этих звуков. Небо было чистым, значит, это не мог быть гром. Казалось, кто-то через каждые несколько минут бьет в огромный барабан. Герлах напряженно ждал, и когда его терпению приходил конец, и он пришпоривал Саксена, раздавался следующий удар.

Ночь тоже была полна звуков. Пронзительный визг и странный гулкий вой окружали его в темноте. Иногда Герлах слышал голоса, голоса были такими отчетливыми, что он пытался их окликнуть. Но как только он начинал говорить, голоса тут же умолкали. Временами он слышал смех.

Но дневные звуки были хуже. Ночью Герлах, содрогаясь от жути, мог вообразить, что его окружают какие-то существа. Но при свете дня было абсолютно ясно, что вокруг нет ни души.

Однажды в жаркий полдень Герлах услышал звук, похожий на скрежет железных петель. И еще стук, словно кто-то бьет молотом по металлическому листу.

Герлах остановил Саксена. Звуки продолжались. Источник звуков находился где-то неподалеку. Саксен задергал ушами. Конь тоже слышал эти звуки.

Герлах спешился и пошел по траве на звук. На всякий случай он достал заряженный пистолет. Сжимая в руке металл и дерево, он, по крайней мере, защитит себя от злых духов. Звуки стали громче и настойчивее. Казалось, они исходят от камня размером с человеческую голову, который лежал на земле среди кварцевых обломков.

Герлах подошел ближе и с опаской склонился над камнем. Скрежет и стук стали такими громкими, словно он вошел в кузницу. Он обошел камень, кругом, источник звука оставался на месте. Под камнем.

Герлах наклонился и поднял камень.

Скрежет и стук прекратились. Из вмятины в земле, где лежал камень, вырвался жуткий, пронзительный свист. Свист с такой силой взметнулся в небо, что Герлах не устоял на ногах и упал на землю. Саксен сорвался с места.

А потом свист прекратился, и снова наступила гнетущая тишина.

Герлах отбросил камень в сторону. Его трясло. Обезумевший от страха Саксен несся от него в степь.

Он бежал за своим конем и громко, на сколько позволяло пересохшее горло, выкрикивал его имя. Потом остановился и подобрал упавшее с седла знамя роты. Саксен постепенно исчезал в степи, Герлах бежал следом, волоча за собой знамя, и звал:

– Саксен! Саксен! Ради Зигмара! Бейли-Саксен!

Конь исчез. Вернулось гудение. Сквозь гудение, как ветер сквозь листву, прорывался смех.

Герлах бесконечно долго брел по степи, опираясь о древко знамени. Когда назойливое гудение снова начало резать ухо, он развернулся и закричал:

– Кто ты? Кто?

Ему вдруг показалось, что гудение набросилось на него, он вскрикнул и выстрелил из пистолета.

Тишина. Вырвавшийся из пистолета дымок превратился в облачко и поднялся в небо.

На какое-то мгновение облачко приняло форму скачущей лошади и растворилось в степном воздухе.

Наступили сумерки. Небо стало насыщенно-синим, как перед грозой, а трава, наоборот, побелела. Казалось, земля светится под нависшим над ней темным небом.

В одной лиге впереди Герлах увидел неподвижную белую точку.

На заплетающихся от усталости ногах он поспешил вперед.

Саксен стоял без движения. На боках у него выступила соль. Конь поднял голову и неотрывно смотрел на юг.

Он только раз поглядел на приближающегося хозяина и снова отвернулся на юг.

Герлах побросал знамя и пистолет и, вытянув вперед руки и нашептывая успокаивающие слова, тихо подкрадывался к своему коню. Он нарвал пучок самой зеленой, какую можно было найти, травы и протянул его Саксену.

– Бейли… Бейли… Бейли-Саксен. Успокойся. Успокойся, дружище…

Саксен подпустил к себе хозяина и даже понюхал траву, но есть ее не стал. Герлах погладил коня по шее и схватил удила.

– Бейли… Бейли-Саксен.

Герлах повел коня назад и подобрал знамя и пистолет, Саксен пятился и явно хотел повернуть на юг.

Герлах сел верхом и, оказавшись в седле, увидел то, что было вдали.

Клубы пыли. Пыль, поднятая скачущими всадниками.

Герлах стукнул Саксена пятками по бокам и возбужденно крикнул:

– Ятша!

Сначала ему показалось, что это шесть всадников несутся на северо-восток в угасающем свете дня. Но, проскакав немного, он понял, что всадников пять и один. Одного преследовали пятеро.

Герлах понял, что ему их не догнать. Они были слишком далеко и скакали слишком быстро.

Герлах остановился и воткнул знамя в землю рядом с Саксеном.

Преследуемый всадник заметил знамя и повернул к Герлаху.

Герлах зарядил пистолет, убрал его в чехол и достал саблю.

Одинокий всадник мчался во весь опор, поднимая тучи пыли. Степная лошадь. Всадник в рваных шкурах и в кожаных доспехах.

Это был Кветлай. А за ним гнались пять кулов.

Узнав Кветлая, Герлах начал звать его к себе. Шансы были неравными, но Герлах уже принял вызов. Пятеро против одного… или против двух, если Кветлай в состоянии драться. Герлах дал зарок дорого отдать свою жизнь.

Всадники приближались.

Узнав Герлаха, Кветлай завопил:

– Вебла! Вебла! Яха!

Герлах мрачно улыбнулся. Он махнул рукой, посылая Кветлая к себе за спину, и обеими руками поднял пистолет. Коленями Герлах удерживал Саксена на месте.

Кветлай проскакал мимо, выбивая из земли тучи песка и гравия. До кулов было рукой подать. Трое из них были вооружены мечами, один топором и щитом, а самый первый, в облегченном шлеме, раскручивал на скаку цеп.

Теперь целью варваров был Герлах. Кулы мчались прямо на него, а Кветлай исчез где-то за спиной.

Когда до первого варвара оставалось четыре лошадиных корпуса, Герлах выстрелил. Он попал в горло кула и выбил его из седла. Труп варвара покатился по земле, а лошадь, избавленная от всадника, проскакала мимо Герлаха.

Времени перезаряжать пистолет не было. Герлах убрал пистолет и выхватил саблю. Он послал Саксена вперед и изготовился к удару.

Ближайший всадник летел на Герлаха, широко размахивая мечом. В последний момент Герлах отбросил Саксена в сторону и на ходу нанес удар поперек луки седла кула. Окровавленная сабля выскользнула из тела варвара, кул закричал и, выронив меч, повалился на шею своей кобылы.

Сразу два варвара атаковали Герлаха, один с мечом слева, второй с топором справа. Герлах, уклонившись от ударов, проскакал между ними и столкнулся с пятым кулом. Мечи ударились друг о друга, яркие искры брызнули в темно-синее небо.

Противники развернулись и сошлись снова.

Первые двое кулов тоже развернули лошадей и дико взвыли.

Герлах сблизился с последним кулом и снова обменялся с ним ударами. Они потеряли скорость и теперь бились седло к седлу. Два первых кула были все ближе.

Герлах рассек саблей воздух, пытаясь выбить клинок из рук замыкающего кула. Он был вынужден защищать себя и Саксена, так как противник стремился поразить и того и другого.

Появился пятый всадник. Это возвращался Кветлай. На нем не было доспехов, все что у него было – седельный меч. Седельный меч слишком длинный, им неудобно орудовать на скаку и сражаться верхом. Но кулы подставили спины Кветлаю, и он с ходу разрубил хребет вооруженному топором варвару.

Варвар упал, вместе с ним кувыркнулась и его лошадь. Круглый щит кула заскользил по земле.

Герлах заблокировал саблей удар кула и с такой силой отбил клинок, что его острие вонзилось в шею лошади варвара. Лошадь пронзительно заржала, встала на дыбы и сбросила ездока. А потом унеслась прочь в сгущающиеся над степью сумерки.

Варвар начал подниматься на ноги, Герлах подъехал к нему и одним ударом отсек голову.

Единственный оставшийся в живых кул замер на месте. Он опустил вниз грязный железный меч. Герлах направился к нему, по его сабле стекала кровь. Кветлай скакал на варвара с тыла.