Текст книги ""Фантастика 2025-48". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Александр Михайловский

Интерлюдия 8

Интерлюдия 8

(Телефонный разговор)

– Митюня, какое хрена, а? Я ж четко распорядился: снять слежку и оставить на пару-тройку дней практиканта в покое! Чего непонятно-то?.. Нужно дать парню выдохнуть и полностью восстановиться после пережитого…

– Борисыч, да погоди ты меня с говном мешать. Сперва до конца выслушай, – перебил ничуть не стушевавшийся под градом упреков собеседник. – В политехе, перед возвращением практиканта нашего, какая-то движуха нехорошая назревать начала. Там после инцидента двухмесячной давности Лизавета несколько датчиков артефактных установила. По твоему, между прочим, наказу.

– Припоминаю. Ну и?..

– Фон хаоса повышенный они последние дни фиксировали. Не критичный. На грани нормы. Но все же с перекосом в хаос. Вот мы и решили подстраховать, так сказать, пацана, по возвращении в институт. Во избежание, так сказать, новых неприятных сюрпризов.

– Так. И?..

– Прикинь, пацанчик наш с порога двум бедолагам бока намял. Те, правда, сами нарвались, и огребли по заслугам. Но практикант даже заговорить с ними не попытался. Прям с хода: НА! Это я к тому, что хаос у парня после многодневного рейда по теневым локациям до сих пор в крови гуляет. А учитывая общий повышенный фон в институте… Борисыч, тебе это ничего не напоминает?

– Не нагнетай. Докладывай по существу.

– Как скажешь, начальник.

– Что с Сергеем?

– Да пока что все с ним в порядке. Сидит на паре. Грызет, с одногруппниками, гранит науки…

– А ты где?

– По коридорам гуляю. Зеркала, на всякий пожарный, инспектирую.

– Обнаружил что-нибудь?

– И да, и нет.

– Митюня, блин! Не беси!

– Конкретно косяков, вроде, нет. Но как-то, знаешь, не по себе мне тут. Вот чисто на интуитивном уровне чую, что тут реально хрень какая-то творится.

– Ладно, продолжай скрытное наблюдение.

– Как скажите, Артем Борисович! Рад стараться, Артем Борисович!

– Не паясничай… Держи меня в курсе.

– Да куда ж я денусь-то…

Глава 28

Глава 28

Я внимательно слушал профессора и добросовестно конспектировал в тетрадь его лекцию, а для контроля этих взаимосвязанных процессов с лихвой хватало мощностей первого потока сознания. Оставшийся же ни у дел второй – параллельно использовался для анализа сложившийся вокруг весьма странной, мягко выражаясь, ситуации.

Лекция по ГИС проводилась разом для всех параллельных групп нашего потока, потому студентов даже в просторном амфитеатре огромной шестьсот тринадцатой аудитории набилось, как селедок в бочке. Прибыв на пару в числе последних, мы с Виктором вынуждены были довольствоваться оставшимися местами на самой галерке. Но, как говорится, нет худа без добра, и с этой наивысшей точки теперь зато открылся моему обозрению практически весь сгрудившийся ниже люд.

Подтверждая витюшины слова, подавляющее большинство скрючившихся сейчас над партами парней (примерно три четверти от общего числа) щеголяли в «новомодном» пятнистом камуфляже. В девчачьем же стане ситуация выглядела не столь плачевно: из примерно трех десятков заседающих с нами барышень в одеждах безликих тонов хаки наблюдалось не больше десятка.

Еще (сейчас это было не так заметно, но, когда вместе с приятелем зашел в аудиторию и стал по боковой лестнице подниматься на галерку, четко бросилось в глаза) меня буквально вогнал в ступор пустой взгляд переодетых в милитари студентов обоего пола. В отличии от соседей и соседок в цивильном, как обычно увлеченно о чем-то болтающих меж собой, камуфляжники, будто манекены, сидели за партами ровно и молча пялились стеклянными гляделками на пустой подиум с лекторской тумбой. Когда же пришел профессор и началась лекция, они синхронно развернули заранее припасенные тетради и стали сосредоточенно конспектировать. Все вместе. Дружно. Будто не люди, а бездушные киборги.

Столь очевидное оболванивание студентов всего за неделю моего здесь отсутствия поначалу просто шокировало. Ведь многие из этих отмороженных бедолаг были мне хорошо знакомы, а с некоторыми сложились даже за первое полугодие учебы вполне приятельские отношения. Тот же пухляш Алик, например, раньше всегда с улыбкой до ушей кидавшийся навстречу, теперь вместе с остальными камуфляжниками, даже не обернулся в мою сторону… От ведь рожа очкастая!

Решение воспользоваться для прояснения ситуации ментальным теневым навыком пришло интуитивно. А стоило активировать Третий глаз, и я едва смог сдержать рвущийся из горле вопль брезгливого изумления.

На шеях и лицах сидящих в аудитории студентов вдруг из ниоткуда проступили контуры десятков (а то и сотен!) полупрозрачных серо-коричневых паразитов, в виде мохнатых гусениц с мизинец примерно величиной. Ползучие твари имелись, разумеется, и на головах ребят, но у большинства паразиты там оказались прикрыты пышными шевелюрами. На редких же лысинах (бритых наголо молодых людей) наблюдалось еще более отвратительное зрелище: здесь гусеницы не ползали, а наполовину забурившись под черепушку торчали эдакими полупрозрачными мохнатыми мини-антеннами. Длительное ментальное воздействие этих непонятных мерзких тварей на людей, вероятно, и привело к постепенному оболваниванию последних.

На некоторых ребятах ползучих «насекомых» было так много, что их открытые кожные покровы головы буквально скрывались под шевелящимся серо-коричневым ковром. Но попадались и счастливчики с минимумом полупрозрачных гусениц на шее или лице – всего в два-три экземпляра. Однако полностью закрытых от ментальных паразитов людей в тесноте наползающих друг на дружку рядов аудитории уже точно не осталось по той простой причине, что мохнатые гусеницы, помимо примитивного ползанья, обладали еще гадской способностью совершать, по мере необходимости, высокие длинные прыжки. Не, как блохи, конечно, то и дело с места на место. А лишь когда концентрация «мохнаток» на голове конкретно «завшивевшего» человека достигала определенного пика, тогда часть паразитов свертывалась в тугие пружины и выстреливала в направлениях сидящих рядом соседей.

Обилие ментальных паразитов, как не сложно догадаться, кишело на шеях и лицах (и торчало под шапкой волос из голов) у камуфляжников. А поскольку эти конкретно оболваненные кадры расселись по аудитории в шахматном порядке, с них избыток мохнатых гусениц планомерно перекочевывал на головы ничего не подозревающих и пока что слабо зараженных соседей.

Справедливости ради должен заметить, что далеко не все «иммигранты» успешно приживались на новом месте. Некоторые паразиты банально развеивались в полете (сталкиваясь, возможно, с какой-то личной ментальной защитой не зараженных студентов). А некоторых, только залетевших на новое место, но не успевших еще надежно зафиксироваться на коже «мохнаток», иногда (повинуясь интуитивному порыву) вполне успешно ребята просто смахивали рукой. Но с остающегося рядом «донора», вместо не долетевших или сбитых, прыгали новые и новые паразиты, так что неизбежный захват чужих кожных покровов «мохнатками» был увы лишь вопросом времени.

Несколько мерзких серо-коричневых гусениц с сидящего рядом ниже камуфляжника попытались даже запрыгнуть и на мой лоб. Но ментальная защита ясновидящего оказалась, разумеется, на высоте, и все полупрозрачные «мохнатки» очень эффектно рассыпались прахом перед моими глазами в воздухе. А вот у сидящего рядом Виктора такой абсолютной защиты, увы, не было, потому на лбу и щеках приятеля (покосившись на него) я насчитал аж три осваивающие новые территории после удачного приземления «мохнатки».

– Не шевелись, бро, – шепнул я приятелю.

– Че? – обернулся ко мне Виктор.

Вместо ответа, бросив ручку, я попытался смахнуть с лица товарища мерзких гусениц. Но Витька, шарахнувшись в сторону от моей руки, сбил прицел. И вместо трех ментальных паразитов смахнуть с испуганной рожи приятеля мне удалась лишь одну «мохнатку». Что характерно, в момент соприкосновенья с паразитом я не ощутил под пальцами материального объекта, однако сбитая иллюзорная сущность вполне реально шмякнулась на парту рядом с витькиным локтем и только через секунду развеялась прахом.

Увы, повторной попытке смахнуть с его лица оставшихся паразитов помешал испуганный вопль самого Виктора, сиреной громыхнувший в тиши аудитории:

– Серый, ты че⁈

– Не дергайся. Для тебя ж, дурака, стараюсь…

Я снова мазанул ладонью по витькиному лицу. Но нескольких секунд заминки уже хватило чертовым паразитам для подготовки к внешней атаке. Гусеницы успели на совесть прилипнуть к лицу бедолаги, и моя рука впустую прошла через призрачные тела «мохнаток».

– Да пошел ты, псих долбаный!.. – отшатнулся от меня словивший повторную плюху Виктор.

– Господа, что там у вас?.. – в наш спор вмешался снизу прервавший лекцию профессор.

Отовсюду стали оборачиваться другие студенты. И я невольно увидел десятки знакомых лиц, облепленных серо-коричневыми «мохнатками». Где-то ментальных паразитов было всего пара экземпляров, но иные лица представляли собой сплошную непрерывно шевелящуюся полупрозрачную маску… Я словно угодил в эпицентр лютого кошмара. И, как в страшном сновидении, теперь вынужден был существовать в рамках навязанного зловещего сюжета, потому что не имел ни малейшего понятия: как помочь всем этим несчастным, обернувшимся ко мне людям… Фак! Я даже с сидящего рядом друга трех жалких паразитов сбить не смог. На лицах же и головах других ребят полупрозрачных «мохнаток» было сотни…

– Капустин, вы срываете мне лекцию, – вывел меня из ступора недовольный голос старика-профессора. – Сергей, будьте так добры, покиньте аудиторию.

Спорить было бесполезно. Даже сдвинувшийся на добрый метр Виктор таращился на меня теперь исподлобья, как на врага. Одна из его «мохнаток», благополучно пережив удар моей ладони, проворно засеменила вверх по лбу, и благополучно скрылась в дебрях витькиной шевелюры… В одиночку с этим непонятным сюром мне было точно не совладать.

Я молча поднялся, сунул тетрадку в рюкзак и быстро зашагал в сторону выхода.

Глава 29

Глава 29

До окончания пары оставалось еще более получаса, и коридор встретил меня ожидаемой пустотой и тишиной.

Скоротать оставшееся время решил в институтском буфете. Не то чтобы я был голодным, мама перед отъездом накормила, разумеется, нас с Наткой сытным завтраком. По после многодневной голодовки в недавнем рейде я до сих пор не избавился от неуемной подсознательной тяги к еде, потому появившуюся возможность дополнительного перекуса воспринял с энтузиазмом.

Мой аппетит даже не перебило наличие знакомых ментальных паразитов на лице скучающей за буфетной стойкой знакомой красотки с внушительными буферами (забыл сбросить действие Третьего глаза, и, как следствие, получил новую порцию шок-контента). Полупрозрачных «мохнаток» на фейсе девушки обнаружилось немного, я насчитал всего три гусеницы: на лбу, над верхней губой и на правой щеке. Паразиты вяло копошились каждый на своем месте, и агрессии на захват новых территорий не проявляли. Мой подсознательный порыв избавить бедняжку от этой мерзости на лице на корню пресекла сама буфетчица, когда, интуитивно что-то почувствовав, почесала пальцем под носом. На моих глазах ее пальцы несколько раз насквозь прошли через полупрозрачное тело затаившейся над пухлой губой «мохнатки», не причинив при этом паразиту ни капли урона. В памяти тут же всплыла собственная неудачная попытка повторного смахивания паразитов с витькиного лица, и пришло осознание того: каким ублюдком я предстану в глазах девушки, если сейчас ни с того ни с сего вдруг шарахну ладонью ей по лицу…

– Молодой человек, вы что-то выбрали? – улыбнулась мне фигуристая красотка.

– Рогалики и кофе будьте добры, – озвучил я стандартный для нашего буфета заказ, и приложил добытую из кошелька карту к считывающему экранчику на кассе.

Красотка за считанные секунды нашаманила мне горку фирменных рогаликов на тарелке и чашку растворимого кофе. Подхватив нехитрую снедь и запивку, я уселся с этим богатством за самый дальний из трех пустующих столов и принялся пировать…

– Ну кто бы сомневался!.. – из навеянной вкусняшками нирваны меня вырвал знакомый женский голос. – Кобелина ты все-таки, Капустин. Вот, как есть, кобелина.

Витюхин прогноз относительно появления Терентьевой к третьей паре, похоже, только что накрылся медным тазом.

Обернувшись, я увидел троицу громил в камуфляже рассаживающихся за соседним с моим столом, и задержавшуюся у буфетной стойки Машку, в непривычном темно-синем брючном деловом костюме и пышным розовым бантом на шее, в тон розовым же сумочке и туфлям на высокой шпильке.

– Че, Катюх, кобелина этот к тебе не приставал? – уловив мой растерянный взгляд, выпендрёжница Терентьева начала откровенно работать на публику.

– Да что вы, девушка. Это очень скромный и тихий мальчик, – заступилась за меня буфетчица.

– Мальчик… гы-гы-гы… – заржали амбалы за соседнем столом. Презрительный хохот этих имбецилов меня, разумеется, ничуть не задел. Но задержать на них заинтересованный взгляд все же вынудила неожиданная реакция «мохнаток» (сплошным ковром облепивших физиономии каждого) на неистовый гогот хозяев. Во время хохота камуфляжников ментальные паразиты на их лицах (до того момента активно шебуршащиеся, ползающие друг по дружке и толкающиеся за свободные участки) вдруг дружно застыли, скрывшись наполовину под лицевой кожей. От чего физиономии гогочущих мордоворотов превратились в сплошь затянутые полупрозрачным ворсом крошечных пушистых антенн дополнительные площади интенсивного ментального воздействия…

– Давай, Катюх, сообрази нам с парнями, как обычно, – распорядилась Терентьева (снова на себя возвращая мое внимание) и, вытащив из брючного кармана внушительную котлету налички, отщипнула пару верхних купюр и небрежно швырнула их на буфетную полку… Лицо и шея самой Терентьевой, кстати, в отличии от ее горилл-охранников и девушки-буфетчицы, оставались идеально чистыми. Как не приглядывался, я не заметил там ни единого ползущего паразита.

– Ну здорово что ль, душа пропащая, – неожиданно крепко для хрупкой девушки хлопнув меня по плечу (без ожидаемого поцелуя, хотя бы вежливого в щеку), Машка по-хозяйски плюхнулась на соседний стул за моим столом.

– И тебе не хворать, – буркнул я в ответ, изо всех сил старясь удержать холодное равнодушие на лице. Но ее глумливая ответная улыбка шутя разрушила все мои отчаянные потуги… Фак! Фак! Фак! Это же Машка Терентьева! Моя Машка! С которой мы всего неделю назад счастливо жили вместе на съемной хате, и спали под одним одеялом. Она снова сидит в шаге от меня. Такая родная и… Такая отчужденная. С какого-то перепуга взирающая на меня уже с высока, как на нашкодившую собачонку.

Словно в подтверждение моих мыслей, Терентьева зло сощурилась и спросила:

– Слышь, чудило, ну и где тебя целую неделю носило?

Я аж рогаликом поперхнулся от столь вопиющего хамства. К счастью, затянувшуюся из-за моего кашля паузу заполнила своим появлением буфетчица. Фигуристая барышня, подрулив к нам с заставленным чашками и тарелками подносом, выставила перед Машкой тарелку с рогаликами и большую чашку зеленого чая.

– Приятного аппетита, – улыбнулась Терентьевой буфетчица.

– Спасибо, Катюш, – хмыкнула Машка и, окончательно взрывая мне мозг, вдруг звонко шлепнула буфетчицу по пышным ягодицам.

Последняя беззлобно пискнула и, стрельнув в меня озорным глазом, переместилась с подхваченным подносом к соседнему столику.

– Че-т не замечал за тобой раньше подобных чудачеств, – проворчал я, невольно провожая взглядом красотку в коротком бордовом платье с белоснежным передником, расставляющую уже тарелки с чашками на столе давно отсмеявшихся и присмиревших камуфляжников.

– Да ты до хрена чего за мной не замечал раньше, – фыркнула Машка, засовывая в рот остатки мигом смолоченного первого рогалика.

– Разве? А я думал у нас…

– Индюк тоже думал, – перебила Терентьева. – Ты зубы мне не заговаривай. На вопрос отвечай.

– Ты о чем вообще?

– Я спросила: где тебя целую неделю носило?

Я уже открыл было рот, чтобы послать обнаглевшую в край деваху куда подальше, но не произнес не звука, ошарашенно наблюдая очередную ментальную метаморфозу.

Из ближайшего ко мне левого уха Терентьевой вдруг стало выбираться наружу непонятное полупрозрачное существо, сходное с уже относительно изученными мохнатыми гусеницами лишь серо-коричневой расцветкой. Этот ментальный паразит был гораздо уродливей, весь какой-то угловатый, от чего показался мне поначалу в разы более мерзким.

– Че тупим-то, Капустин? Я жду ответа, – поторопила прикончившая очередной рогалик Машка и с удовольствием запила съеденное чаем. Терентьеву похоже ничуть не напрягал процесс выкарабкивания из уха непонятной монструозной хрени.

– Что, прости?

– Да ты задрал, чудила! – разозлившаяся Машка, швырнула в меня половиной очередного рогалика. И тут же взмахом руки остановила попытку камуфляжников подорваться из-за стола ей на подмогу.

Параллельно с усаживающимися обратно громилами, выкарабкавшаяся из машкиного уха полупрозрачная уродливая хрень вдруг резким махом раскинула сзади огромные (каждое в мою ладонь величиной) крылья и, обернувшись роскошной бабочкой, стремительно взмыла под потолок заведения.

– Ах вот в чем дело. Ты тоже их видишь, – догадалась Терентьева, заметив мой метнувшийся следом за бабочкой взор.

– Маш, че, вообще, происходит, а? – спросил я, впившись взглядом в хитрые зеленые глаза напротив.

– Расплата происходит, Сережа, – спокойно выдержав мой взгляд, улыбнулась Терентьева и надкусила очередной рогалик.

– Че за чушь? Какая еще расплата?

– Тебя же в записке предупреждали о последствиях. Припоминаешь?..

– Какого…

– Но ты забил на пленницу, – жестом призвав меня к молчанию, продолжила Машка, – как гребаный трусливый ублюдок. Недрогнувшей рукой обрек несчастную подругу на жуткую участь. А теперь лупишь тут буркалами своими, типа невинными, на меня. И скулишь, как целка на оргии: ой-ой-ой, что тут происходит…

– Целка… гы-гы-гы… – снова заржали амбалы за соседнем столом.

– А ну цыц там у меня! – шуганула охрану Машка.

Камуфляжники тут же покорно притихли.

– Да че за хрень⁈ – возмутился я. – Откуда ты знаешь о записке⁈

– А ты догадайся, умник, – в тон мне фыркнула Машка.

– Терентьева, хорош по ушам ездить! Я знаю, что не было на самом деле никакого похищения! Видео со связанной тобой – это монтаж. А на самом деле ты тогда сбежала от меня на репетицию к кавээнщикам, и просидела у них все время, пока эта байда с шантажом раскручивалась.

– Это дружки твои тебе напели. А ты и уши развесил, – возразила Машка. – Ну правильно! Надо же как-то оправдать свое предательство.

– Я тебя не предавал!

– О как!.. Поделись, какого это: ощущать себя конченным ублюдком?

– Не предавал я!

– Ага-ага…

Увлекшись спором, я чуть не пропустил тот роковой момент, когда кружащаяся под потолком серо-коричневая бабочка, сложив на очередном вираже крылья, вдруг стала заваливаться аккурат мне наголову. Интуитивная догадка, что, в отличии от «мохнаток», этой здоровенной полупрозрачной хрени вполне по силам будет пробить мою ментальную защиту, заставила резко выбросить вверх руку на перехват.

Среагировав на мое движение, из-за соседнего стола снова подорвались машкины охранники и, не получив в этот раз стоп-сигнал от хозяйки, в пару прыжков добежали до меня. Но я успел уже отбить тыльной стороной ладони пикирующую бабочку, и продвинутый ментальный паразит развеялся иллюзорной пылью.

Налетевшие со спины камуфляжники заломили мне обе руки, обездвижив на стуле. Однако посыпавшиеся тут же с их лиц «мохнатки» бестолково распылялись о мою ментальную защиту.

– Ловок шельмец, – хмыкнула Терентьева, подхватывая с тарелки последний рогалик. – Но это все равно тебе не поможет.

– Сама горилл своих отзовешь? – прошипел я в ответ, отчаянно борясь с болючими заломами рук бугаями. – Или желаешь поглядеть, как я их сейчас калечить одного за другим начну?

– Че сказал, утырок?..

– На кого хавальник разинул?..

– Ща кровью умоешься!.. – загалдели с трех сторон выкручивающие руки мордовороты.

Я же вторым потоком сознания уже рассчитал оптимальную дистанцию для спасительного рывка, откуда, развернувшись, мне не составило б особых хлопот по очереди перебить ударами по уязвимостям больших, но недостаточно проворных, противников.

Но драться в этот раз не пришлось.

– Оставьте его. Мы еще не договорили, – распорядилась Терентьева.

Камуфляжники в очередной раз безропотно ее послушались, отпустили мои руки и вернулись за свой стол.

– Разумное решение, – буркнул я, растирая помятые кисти и предплечья.

– Короче, Капустин, расклад теперь будет такой, – снова заговорила со мной Машка, вытирая испачканные сахарной пудрой пальцы добытыми из сумочки влажными салфетками. – Ты не суешься в мои дела – это раз. И продолжаешь без фокусов, послушно шестерить на Хозяина – это два. Тогда все будут счастливы, и никто из дорогих твою сердцу людей больше не пострадает. За вышесказанное от меня будешь ежемесячно получать, скажем, по полмиллиона наличкой. Ну и ништяки, там, всякие тебе обломятся уже от Хозяина. Но это ваши с ним терки, и сами потом меж собой обо всем конкретно договоритесь. Сейчас же мне принципиально просто заручиться твоим согласием. Твое слово, Сергей. Ну же, не разочаруй меня.

– Терентьева, признавайся, у тебя рогалики чем-то заряжены были? – хмыкнул я.

– Че?..

– Ты под кайфом что ли, подруга?

– Э-э, попутал что ль?

– Это ты, походу, попутала! Ты кем, вообще, себя возомнила, курица!.. Ультиматумы она еще тут будет мне выставлять!

– Значит, по-хорошему не желаешь, – покачала головой ни разу не опечалившаяся Машка, поднимаясь со стула. – Что ж, Капустин, пеней тогда на себя!

– Да пошла ты… – мой ответ вдруг оказался перекрыт протяжным то ли воем, то ли воплем исторгнутым из глотки направившейся к двери Терентьевой.

Под воздействием этой высокочастотной звуковой волны у меня неприятно завибрировали барабанные перепонки. Для машкиных же подручных, как выяснилось через секунду, этот протяжный то ли крик, то ли плач, как собачье «Фас!», стал призывом к действию.

Дружно повыскакивавшие из-за соседнего стола камуфляжники вместо того, чтоб шагать вдогонку за хозяйкой, вновь дружно набросились на меня. Но на сей раз заломить мне руки у мордоворотов не вышло. Активировав-таки рассчитанный ранее рывок, я исчез под тянущимися ко мне лапами, и тут материализовался снова, но уже стоя с другой стороны стола. Откуда стал беспощадно отоваривать набегающих «горилл» по обозначившимся на могучих телах уязвимостям.

Вся наша драка уложилась секунд в пять от и до, по истечении которых троица маринкиных охранников в отключке «отдыхала» на полу. Мне же пришлось отбиваться уже от нападок красотки буфетчицы, с широким жестяным подносом в руках неожиданно подоспевшей на смену мордоворотам.

Лупить по уязвимостям фигуристую симпатягу – это ни разу не тоже самое, что гасить без пощады давно нарывающихся на драку крепких парней. К тому же бедняжка очевидно только что слетела с катушек от мерзкого завывания Терентьевой, что косвенно подтверждали ее закатившиеся, как у камуфляжников, глаза и наполовину скрывшиеся под кожей «мохнатки» на ее лице. В общем, я не смог пересилить себя и вырубить красотку Катюшу. Потому, рывком переместившись в дверной проем, сбежал от яростной бестии с подносом в коридор.

Здесь, разумеется, снова увидел удаляющуюся и продолжающую пронзительно верещать на одной ноте Терентьеву. Но догнать ее не успел, потому что прямо на моих глазах бывшую подружку буквально захлестнуло потоком студентов, рванувших их распахнувшихся дверей аудитории мимо которой она проходила.

Такие же толпы студентов практически одновременно стали вырываться из остальных аудиторий на этаже. И вся эта стремительно заполняющая коридор толпа ребят в едином порыве понеслась на меня.

Лица набегающих студентов, словно маски, были абсолютно отрешенными от действительности, закатившиеся глаза жутко сверкали бельмами, а ментальные паразиты, скрывшись наполовину под кожей, превратились в крохотные мохнатые антенны. Повинуясь воплю-призыву своей госпожи (по-прежнему не замолкающему ни на мгновенье), сотни безвольных марионеток в камуфляже со всех сторон неслись на меня, грозя через считанные секунды буквально раскатать людской лавиной. И я вдруг осознал, что абсолютно перед ними бессилен.

Я просто морально не мог начать привычный отстрел надвигающихся врагов. Потому что сейчас меня атаковали не кровожадные твари из теневой параллели, а обычные люди. Такие же, как я сам, студенты, по роковому стечению обстоятельств ставшие марионетками в наманикюренных пальчиках чудовища, которое еще вчера я считал своей любимой девушкой.

Дистанция между мной и набегающей со всех сторон толпой стремительно сокращалась…