Текст книги ""Фантастика 2025-48". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Александр Михайловский

– Будет спокойно работать у меня, вытирать пыль и что там ещё делают служанки, – пожал плечами Первый Советник. – Мне просто жаль девчонку. Убьёшь её ещё ненароком.

Я был намерен выполнить любое желание Эллис, помочь ей, а также разобраться, откуда взялась Эльвира Лафицкая. Но в сознание закралась мысль: а вдруг лорд Тандэр прав? Вряд она захочет жить со мной под одной крышей после всего, что произошло. А Первый Советник богат и преспокойно может позволить себе ещё одну горничную. Чем не выход из сложившей ситуации? Эх, если бы я удосужился смыть кровь с рук, то смог бы увидеть, как реагирует перстень истины на предложение Первого Советника, но, к сожалению, под слоем засохшей крови камня просто не видно.

Лорд Тандэр выжидательно смотрел на меня, и когда я уже собрался дать ответ, в столовую зашла Анисья с подносом и стала расставлять чашки к чаю. Пока она наливала заварку в чашку благодушно улыбающегося Тандэра, к завтраку присоединились лорд Валерн и его люди. Пришёл даже тот самый раненый воин, который, как оказалось, знал норгешский язык. Донтрийцы стали рассаживаться за стол, чтобы позавтракать. Анисья ойкнула и метнулась за стопкой блюдец и чашек, Гронар с независимым видом внёс кастрюлю с ароматной кашей. Зашёл в столовую и Легран с его помощником.

Каждый заходивший в помещение отметил мой непристойный вид, разбитые кулаки и запёкшуюся на костяшках пальцев кровь, но никто не рискнул спросить, что у меня случилось. Прислуга боялась гнева своего хозяина, Кэрин и его помощник неодобрительно покачали головами, но тоже ничего не стали говорить, а донтрийцы замечали слишком многое, но при этом являлись в этом доме всего лишь гостями, чтобы задавать неудобные вопросы и требовать ответа у его хозяина. Трусы! Все трусы… А если я убил кого-то этой ночью и закопал труп на заднем дворе?

Я молча отставил стакан с бренди и уставился перед собой, обдумывая слова Первого Советника. Донтрийцы несколько раз хмуро переглянулись. И хотя переводчик всё ещё не присоединился к завтраку, как-то сама собой завязалась беседа. Раненый воин Донтрия взял на себя обязанности переводчика.

– Мы передаём благодарность Его Величеству за организацию переговоров и выражаем надежду, что лорд Леандр Кьянто приедет навестить свою будущую невесту на её семнадцатилетие, – перевёл донтриец слова князя Валерна.

– Уверяю, Его Величество не меньше рад тому, что Вы почтили Норгеш своим присутствием, да ещё и в таком составе, – лживо распинался лорд Тандэр. – Спешу передать извинения от нашего короля, что он сам не смог приехать на столь значительную для наших государств встречу. Вы, наверно, знаете, что Его Величество уже стар, и ему тяжело даются поездки.

Донтрийцы покивали в знак согласия, оскорблёнными они не выглядели, да и сам лорд Тандэр многократно подчёркивал, что является чуть ли не правой рукой монарха. Я презрительно скривил губы. Да Его Величеству просто дела нет до этих переговоров, у него новая фаворитка появилась или даже две… Он всегда был слишком падким на женщин.

– Что касается Леандра, – Первый Советник мазнул по мне взглядом, но я никак не отреагировал на вопрос о моём старшем сыне. В конце концов, Леандр уже взрослый мужчина и воспитывать его поздно. Брак с Лиланинэль выгоден Норгешу, но если Леандр будет и дальше сопротивляться, ничего не получится, – то, разумеется, он приедет навестить свою будущую жену на её день рождения.

Сам Леандр и Лиланинэль на завтраке не присутствовали, так что лорд Тандэр посчитал себя вправе ответить в данной ситуации.

– Мы планировали выехать сегодня сразу же после завтрака, – откладывая салфетку в сторону, произнёс Винсент.

– Да, так рано? – наигранно удивился Первый Советник. – Мы думали, что после нескольких дней напряжённых переговоров Ваш князь хотя бы полдня уделит осмотру достопримечательностей Шекрама.

Что? Какие ещё достопримечательности Шекрама? Это наплаканное озерцо-то полдня осматривать? Что он вообще такое несёт? Я сжал подлокотники кресла сильнее, понимая, что лорд Тандэр слишком тонкий политик и слов на ветер не бросает. Да, я был слегка пьян, но не настолько, чтобы не разгадать, к чему ведёт старый интриган. «Вот ведь, мразь, – вдруг меня осенило, – ведь специально пытается задержать донтрийцев, чтобы те увидели, в каком состоянии находится Эллис. Хочет прилюдно обвинить меня в неподобающем отношении к собственным слугам, чтобы мне пришлось согласиться с тем, чтобы она перешла работать на него».

Дальше я уже не вслушивался в слова донтрийца о том, что они уже нашли новую карету для своей принцессы и достаточно здесь и так задержались. Как только Леандр и Лиланинэль вернутся с утренней прогулки, будут собираться в путь. Завтрак плавно подходил к концу, а напряжение внутри меня нарастало всё сильнее и сильнее. Мне начало казаться, что Первый Советник загоняет меня в угол, специально подстраивая всё так, чтобы якобы не особо интересующая его девушка перешла работать в служанки именно к нему. Что-то здесь не так…

И неожиданно я услышал:

– Князья же попрощаются с младшим лордом Ладиславом Кьянто? – спросил Первый Советник, в упор глядя на меня.

И только я понимал истинный смысл этого вопроса: «Выбирай, либо ты добровольно соглашаешься на моё предложение, либо я сделаю так, чтобы тебя вынудили отпустить Эллис, да ко всему ещё пострадает твоя репутация, а быть может и помолвка Леандра с Лиланинэль. Ты же не хочешь этого?» Первый Советник не скрывал торжества, задавая этот вопрос. Он понимал, что если я прикажу вынести Ладислава, то явится и Эллис, как его няня.

Наступила абсолютная тишина. Все как-то разом стихли, и больше не раздавалось даже позвякивания приборов. Хотя Винсент не перевёл ни слова Первого Советника на родной язык, донтрийцы как-то нутром почуяли, что сейчас лорд Тандэр задал мне очень серьёзный вопрос. Воины выпрямились и с недоумением переводили взгляды с явно очень разъярённого меня на почему-то улыбающегося и крайне довольного лорда Тандэра.

Наступившая тишина казалась бесконечной. Я чувствовал, что меня припёрли к стенке, но соглашаться на предложение Первого Советника ни в коем случае нельзя. И вот тогда, когда казалось, молчать больше уже просто неприлично, послышалась звонкая дробь женских каблуков, а несколькими секундами позднее двустворчатые двери распахнулись, и в столовую вошла, нет, величественно вплыла Эллис Ларвине.

Она вплыла точно корабль, разрезающий своей кормой льдины Мёртвого океана. Она ослепляла точно солнце в зените своей утончённой красотой и грациозной походкой. Эллис вошла в столовую с безупречно ровной спиной и гордо поднятой головой и оглядела всех собравшихся, как истинная королева оглядывает своих вассалов. Элегантное чёрное кружево на платье подчёркивало её молочно-белую кожу, а строгая причёска делала взрослее. У меня непроизвольно остановилось дыхание, и я снова восхищённо подумал, что совершенно не знаю эту женщину, но безумно хочу её узнать. Сейчас я слишком хорошо понимал, что передо мной далеко не Эллис Ларвине, а загадочная Эльвира Лафицкая. На руках девушка несла Ладислава, но на ребёнка никто не обратил внимания, так как все мужские взгляды притягивала сама Эллис.

Донтрийцы тут же повставали со своих мест и склонили головы, будто бы она здесь действительно являлась не служанкой, а как минимум хозяйкой дома. Взгляд девушки медленно скользил по собравшимся, она почему-то слегка усмехнулась, встретившись глазами с Первым Советником. И в этой усмешке не было ни грамма страха или принятия поражения, скорее она усмехнулась как хищница, которая решила сегодня не гнаться за дичью. Лорд Тандэр оторопело вглядывался в точёную фигурку девушки в чёрном, пытаясь найти малейшие признаки насилия, но не мог. В полнейшем изумлении он оглянулся на меня, совершенно не понимая, что происходит. Я, набравшийся с утра пораньше бренди с запёкшийся кровью на руках и без своей трости, выглядел полнейшим идиотом на фоне сияющей точно гранёный алмаз Эллис Ларвине. Она приветливо улыбалась всем собравшимся, поочерёдно здоровалась, а затем уничижительно взглянула на меня. И не смог выдержать её презрительного взгляда. Отвернулся. Мне было безумно стыдно перед этой девушкой, которая даже в такой ситуации смогла повести себя как истинная аристократка. Я просто не мог найти в себе сил, чтобы посмотреть ей в глаза. Рука вновь потянулась к бокалу с бренди, потому что стоило мне увидеть эту девушку, как в груди болезненно сжалось сердце, заныла травмированная нога и вообще, я почувствовал себя так гадко, как давно не чувствовал.

Винсент предложил свой стул для Эллис, и она согласилась, всё так же держа на руках Ладислава. Я обратил внимание, что малыш доверчиво прижимается к девушке и весело улыбается, сидя на её руках. Каким-то удивительным образом Эллис умудрилась понравиться всем. И суровым донтрийским воинам, во взглядах которых появилось уважение, после того как она помогла одному из их людей. И Леандру, который стремился по вечерам провести как можно больше свободного времени с Ладиславом и его молодой няней, но при этом, как оказалось, даже не планировавшему завязать постельные отношения с последней. И даже Первому Советнику, который, не скрываясь, буквально пожирал вошедшую девушку глазами. В Эллис, во всех её неторопливых движениях, уверенной походке, спокойных взглядах чувствовался некий внутренний стержень, исходящая от неё сила духа, которую ощущали все, кто с ней хоть раз разговаривал.

Девушка приветливо улыбалась и с удовольствием принимала ухаживания Винсента, который, уступив своё место и отослав Анисью, стал класть ей кашу в тарелку. Она тихо рассмеялась на какую-то шутку Кэрина и что-то сказала ему в ответ, на что тот в свою очередь засиял как начищенный медный таз. Вот только как бы доброжелательно ни вела себя Эллис, я заметил, что на стул Эллис опустилась чересчур поспешно, будто стоять ей было физически тяжело. Да и когда Ладислав слишком сильно наваливался на её хрупкую фигурку, она чуть поджимала губы. Я прекрасно понимал, что на Эллис несколько слоёв косметики, маскирующих последствия этой ночи. В отличие от меня эта девушка обладала воистину непревзойдённым самообладанием и сумела сохранить лицо.

Хватит заниматься посыпанием головы пеплом! Я решительно отставил бокал с бренди и в этот момент Первый Советник, отделавшись от шока, ядовито поинтересовался:

– И с каких это пор в особняке Кьянто сажают прислугу за один стол с чистокровными аристократами Норгеша и князьями Донтрия? Или же служанка теперь занимает какое-то иное, более почётное место в этом доме, чем кормилица Ладислава?

Вот ведь падаль вонючая! Сразу решил напасть, заклевать девочку, поставить её на место. Но Эллис не нуждалась в моей защите. Прежде, чем я успел что-либо возразить, она бесстрастно возразила:

– Господин Тандэр, там, откуда я родом, считается неприличным, чтобы мужчина сидел тогда, когда дама заходит в помещение, – она обвела взглядом собравшихся, подчеркнув, что донтрийцы встали в её присутствии. – Простительно лишь хромым и убогим не вставать со своего места. Вы себя к какой категории причисляете?

Первый Советник покраснел и взбешённо вскочил со своего кресла, прекрасно понимая, что его завуалированно назвали «убогим», но он так и не нашёлся со словами, так как Эллис тем временем продолжила:

– Что касается Вашего вопроса, то никакого особого положения я в этом доме не занимаю, разве что являюсь гостьей, как и все донтрийцы. Со вчерашнего вечера я разорвала контракт с господином Кристианом Кьянто. Полагаю, что именно из-за этого он так сильно расстроился и перебрал с алкоголем, ведь я проработала в этом славном доме почти два года.

Зашедший в столовую вслед за Эллис переводчик стал торопливо переводить всё светловолосым воинам. Те с интересом слушали, и их взгляды прояснялись, а с лиц пропадало наряжённое выражение лица. Я чувствовал, что они верили во всё, что говорила Эллис-Эльвира, и не мог ею внутренне не восхищаться. Ловко она и моё состояние объяснила, и выкрутилась, почему за стол села, и даже самого Первого Советника по носу щёлкнула.

– О, так Вы разорвали контракт со своим работодателем? – голос лорда Тандэра вдруг стал до удивления слащавым. Он смотрел на служанку как удав, предвкушающий пиршество.

– Да, – не замедлила Эллис с ответом, и я вновь перевёл взгляд на неё. – Официальное письмо о разрыве контракта с моим работодателем и обоснование причины была передано лорду Кристиану этим утром.

Я торопливо пытался сообразить, когда это мне что-либо передавали, как вспомнил, что с утра Анисья настойчиво просила меня проверить корреспонденцию, вкладывая какой-то конверт в руки. Я же отмахнулся, бросив всё на рабочий стол… Неужели она, и вправду, разорвала со мной контракт?

– Так Вы теперь более не связаны контрактом с лордом Кьянто, но должны выплачивать долг училищу? – Первый Советник не смог скрыть нотки ликования в своём голосе.

Услышала эти ноты и Эллис. Она едва поморщилась, будто от дурного запаха протухшей рыбы.

– Князь Винсент Торн был настолько любезен, что щедро расплатился со мной и за услуги штопанья его раны, и за перевязку ноги скакуна редкой породы, после того, как тот попал в капкан. Этих денег хватило, чтобы закрыть долг перед училищем. Кстати, они уже прислали своего человека с благодарственным письмом и рекомендациями о моей платёжеспособности, если я вдруг надумаю брать кредит в другом месте на дополнительное обучение. Но думаю, что я не буду пользоваться этой услугой впредь. Знаете ли, не люблю кредиты.

Лицо лорда Тандэра побелело как мел. Эллис уничижительно усмехнулась, глядя ему в глаза и продолжила, как ни в чём не бывало, завтракать. Переводчик старательно перевёл весь диалог на донтрийский.

***

Я держала на одной руке Ладислава, а другой придерживала подол платья, когда столкнулась с кем-то. Анисья сказала, что переводчика должны были поселить именно в этих покоях, но всё равно мне не хотелось встретиться с кем-либо другим.

– Эллис? Вы кого-то ищите? Вам нужны услуги переводчика? – удивлённо отреагировал юноша. Вихрастый, нос весь в веснушках, совсем ещё молодой.

– Да, – кивнула, – я вообще-то шла именно к Вам.

– К-ко мне?! – карие глаза юноши округлились от удивления, но он сделал несколько шагов назад и открыл дверь в свои покои, из которых только что опрометью выскочил, чуть не снеся меня с Ладиславом с ног. – К-конечно, проходите. Только имейте в виду, у меня не так много времени, я должен присутствовать в столовой буквально через пять минут…

– Это не займёт много времени, – сказала я, решительно заходя в его комнату.

Комната оказалась небольшой, не чета покоям Винсента или же бывшей спальни Адель. Скорее по своим размерам напоминали комнатушку, в которой раньше я жила вместе с Анисьей. Разве что мебель здесь была посвежее, да кровать пошире. Интересно, является ли переводчик аристократом или нет? Отношение к нему практически как прислуге в этом доме.

– Киллофий Майстер, сын купца, к Вашим услугам, – представился юноша, словно прочитав мои мысли.

Ах, вон оно что, оказывается. Киллофий – сын купца, то есть обычного горожанина, а потому аристократом с магической кровью не является. Именно поэтому его поселили в весьма скромные покои и относятся без всяких «лорд» или «господин». С другой стороны, быть переводчиком очень почётно, хотя бы потому, что мало кто из горожан мог бы скопить столько денег на обучение своему сыну, поэтому покои всё же отдельные и отношение предупредительное даже со стороны прислуги особняка; панибратства за всё время пребывания юноши здесь я не наблюдала.

Киллофий явно мялся, не зная, как ко мне должно обращаться. Моё чёрное с мягким кружевом платье, никак не соответствующее статусу ни кормилицы, ни служанки, дело не упрощало, а наоборот усложняло. К тому же переводчик знал, что я жила в покоях, в которых ранее проживала жена лорда. Я решила задачу юноше не упрощать, так как в моей ситуации было выгодно, чтобы он считал себя в этом доме ниже меня по социальному статусу. Гордо расправив плечи и сев в ближайшее кресло вместе с малышом, точно хозяйка этого дома, я закинула ногу на ногу и спросила:

– И кто же подал Вам идею, что стоит проверить, как служанка, отправленная в покои князя Винсента, справляется со своими обязанностями?

Конечно, я спрашивала наобум. Просто догадывалась, что Анисье такое в голову бы не пришло, да и не стала бы она меня так сильно подставлять, посылая за мной Зигфраиду. Особенно после того случая, как не вовремя позвала её, когда Леандр вздумал меня охмурить. Сама Зигфраида побоялась бы вот так без спроса врываться в покои важных гостей. Я предполагала, что её кто-то науськал, но не понимала, что именно. Мне очень хотелось разобраться, кому я обязана своим не самым приятным времяпрепровождением этой ночью. Анисья обмолвилась, что именно переводчик передал слова о том, что раненому воину требуется помощь. Выходит, он наверняка был в курсе, почему Зигфраида ни с того ни с сего решила побеспокоиться о сохранении чести какой-то там служанки. То, что дрянная экономка с радостью отправилась проверять, чем занимается ненавистная ей служанка и красивый донтриец, сомнений не вызывало. Уверена, её даже уговаривать не пришлось, но идею явно кто-то подал, сама бы она до такого не додумалась.

Юноша покраснел так, что веснушки его заалели, а уши приняли размеры и оттенок спелых помидоров.

– А почему вы спрашиваете об этом меня? – спросил он тихо, но отведённый смущённый взгляд и общая реакция говорили о том, что я попала точно в цель.

– По-моему, всё очевидно. Вы – единственный, кто мог бы выяснить, что донтриец недоволен работой служанки, и требует, к примеру, другую, и сообщить об этом, – я деланно напустила на себя максимально строгий вид и постаралась говорить как можно более туманно, так как понятия не имела, как всё обстоит на самом деле. – Вы также единственный, кто мог бы намеренно изменить перевод слов или же передать не совсем то, что нужно в силу своего неполного образования или, что гораздо хуже, Вам кто-то заплатил, чтобы Вы передали всё не совсем так, как надо. Или, быть может, Вы помогаете тем, что хочет и вовсе развязать войну между Донтрием и Норгешем?

Мои слова возымели действие. Юноша из красного вдруг стал бледным, а его глаза наполнились слезами.

– Нет, всё не так! Умоляю, только не говорите ничего лорду Кьянто, – он опустился передо мной на колени, а мои брови взлетели вверх.

Так-так-так, что-то новенькое. На колени передо мной ещё никто не вставал.

– П-п-понимаете, – юноша так волновался, что начал заикаться. – Я не специально! Вначале князь Винсент обратился ко мне с просьбой позвать служанку. Неважно какую, главное чтобы она помогла ему принять ванну. Ну, я и послушно передал всё Вашей экономке, чтобы так вызвала служанку в покои князя. Лорд же Тандэр мне с самого первого дня, как мы сюда приехали, велел наблюдать за Вами и докладывать о Ваших действиях.

Мои брови от удивления поднялись ещё выше. «И с какого перепугу ты должен был обо всём, связанным со мной, докладывать Первому Советнику?» красноречиво говорил мой взгляд.

– Не спрашивайте, умоляю! – юноша взмолился так неистово, что даже заикаться перестал. – Это не имеет отношения к Вам, честное слово. Лишь к секретам моей семьи. Первый Советник шантажировал меня… пришлось согласиться на требования лорда Тандэра.

Я кивнула. Меня не интересовало, что там накопал Первый Советник на семью купца, главное было разобраться в том, почему Зигфраида оказалась на пороге покоев Винсента.

– В общем, когда Вы, а не та девушка со светлыми бровями пришла в покои раненого воина, я обо всём доложил лорду Тандэру. Ему очень не понравилось, что пришли именно Вы, а не другая служанка. Он, выслушав меня, тут же вскочив, забегал по своей комнате, что-то бормоча про то, что надо убедить кого-то зайти в Вашу комнату, но так, чтобы это не вызвало подозрений, и затем отослал меня. Через некоторое время меня вызвал к себе лорд Валерн, и хмуро сообщил, что раненый воин приходится ему младшим братом и, по совместительству, является правящим князем Донтрия. К сожалению, князю Винсенту стало хуже, поэтому приходится раскрывать его инкогнито, он очень беспокоится за него, а потому попросил вызвать кого-нибудь из прислуги якобы в помощь служанке с омовением, но также попросил о том, чтобы о его просьбе не узнали. Вот я и позвал Зигфраиду… сказав, будто бы сам переживаю, всё ли с Вами в порядке, а то Вы долго не выходите из покоев князя, – смущённо закончил свой рассказ парень.

Я чуть застонала, схватившись прохладными пальцами за виски. О, да здесь история с двойным, если не с тройным дном! По всему выходит, что лорд Тандэр не хотел, чтобы о его участии в этой истории узнали. Наверняка, он знает о перстне истины на пальце лорда Кьянто, и позаботился о том, чтобы, если последний заподозрит что-то неладное и станет расспрашивать переводчика, на вопрос «кто попросил проверить покои князя Винсента?» последний ответил «лорд Валерн», а не «Первый Советник». Скорее всего, лорд Тандэр навешал какой-то лапши на уши князю Донтрия, а может даже и приправил эту лапшу правдой, но добился того, чтобы старший брат стал переживать за младшего. С учётом оговорки Винсента, что он женился бы на мне даже ради того, чтобы посмотреть на выражение лица своего братца, я была уверена, что лорд Тандэр нарассказывал про меня кучу гадостей, в том числе и о том, как я виртуозно соблазняю мужчин. Ежевечерние посиделки с Леандром и проживание в покоях бывшей жены лорда Кьянто лишь прибавили весу словам лорда Тандэра. Разумеется, лорд Валерн не мог пропустить всё мимо ушей, а охрана, что стояла у дверей Винса, подтвердила, что именно я, а не Анисья вошла в эти двери. Но и ссориться с младшим братом, заходя в его покои в самый пикантный момент и диктуя условия, с кем он должен спать правящий князь, Валерн не стал. Он перехитрил лорда Тандэра, и вместо того, чтобы заходить в покои самому, вызвал переводчика к себе, попросив того по любой надуманной причине, позвать экономку. В итоге всё получилось одновременно и лучше, и хуже, чем изначально планировал сам Первый Советник. Лучше – потому что экономка обо всём побежала докладывать своему господину, а хуже – потому что переводчик стал слабым звеном во всей этой гнусной истории.

– Умоляю, только ничего не говорите лорду Тандэру, он меня живьём съест, он… он… – юноша заплакал. – Только не говорите ему, пожалуйста. Никому не говорите.

Я нахмурилась. Мстить Киллофию мне точно не хотелось, он во всей этой цепочке событий оказался лишь пешкой. Но если я дам понять Первому Советнику, что знаю обо всём, то вывод о том, откуда я всё узнала, напрашивается сам собой.

– То, чем шантажирует Вас Первый Советник, настолько серьёзно? – уточнила, прикидывая, какие у меня есть варианты.

– Да, – всхлипнул юноша. – Из-за этого могут убить моего отца.

Мне неожиданно вспомнились жестокие слова Леандра о том, что при появлении детей от смешенных отношений казнят и мать, и ребёнка. Но если мать – аристократка, то с бо́льшей вероятностью казнят отца.

– Киллофий, – позвала я юношу по имени, – а кто твоя мать?

Я увидела, как плечи юноши вздрогнули, а он отвёл взгляд куда-то в бок и проговорил чересчур ровно, как будто заучил эти слова уже давным-давно:

– Мой отец вёл слишком бурную молодость, у него было так много любовных связей, что все свои пассии он даже не запоминал. Однажды на порог его дома подкинули младенца с запиской, в которой говорилось, что это его сын.

– Вот так просто? Взял и поверил, что ты его сын? – мои брови от удивления поползли вверх. Неужели кто-то верит в это притянутое за уши объяснение?

– Вначале не верил, конечно, – Киллофий смотрел куда угодно, но только не мне в глаза. – Но прошло несколько лет и внешнее сходство с отцом стало очевидным.

Ага, выходит, артефактов, позволяющих установить родство, здесь нет, а о таких вещах, как генетический тест на отцовство здесь, разумеется, не слышали.

– М-м-м-м… и неужели твой отец не пытался узнать, кто твоя мать? – продолжала задавать я неудобные вопросы.

– Нет, не пытался, зачем ему это? Она отказалась от меня, значит, не хотела, – пожал он плечами.

– Или же она была аристократкой, каким-то образом смогла утаить свою беременность и родить так, чтобы в обществе не поползли слухи. А родив, отдала ребёнка отцу, – высказала я вслух своё предположение и увидела, как побледнел Киллофий. Мне не требовался ответ, так как я и так понимала, что угадала.

Наступила долгая минута молчания.

– И почему же он не выкупил её у её семьи? Ты сказал, что он купец, наверняка, преуспевающий, судя по тому, что смог оплатить тебе образование переводчика. Неужели ему было настолько наплевать, как сложится судьба женщины, подарившей ему сына?

Юноша вскинул голову и посмотрел на меня прямо в упор, а в его глазах пробежали искры настоящей ярости.

– Да что Вы можете знать о любви? Вы… да Вы…

– Попрошу без оскорблений! – резко пресекла я.

Киллофий опомнился и тут же поменял тон. В его голосе уже больше не было гнева, но поселился холод.

– Мой отец настолько сильно любил мать, что не стал предлагать её роду выкуп, хотя мог бы. Он понимал, что если она окажется с нами, то над ней всегда будет угроза разоблачения, не говоря уже о том, что ей придётся пройти процедуру стерилизации и больше не иметь детей. Сейчас она счастлива в браке и у неё есть дети от другого мужчины. Отец же так и не женился.

Любить женщину настолько, чтобы смотреть, как она своё стоит счастье с другим мужчиной – действительно заслуживает уважения. Я прониклась к поступку купца и поняла, что не имею никакого морального права подставлять ни юношу, ни его отца.

– Хорошо, я ничего не скажу, – озвучила я вслух своё решение, и слёзы на веснушчатом лице юноши стали сами собой высыхать.

– Спасибо, спасибо, – забормотал Киллофий, вставая с колен. Всё это время он просидел на коленях передо мной, ничуточки не стесняясь этого.

– Умойся, и пойдём завтракать, – сказала я, поднимаясь и беря на руки сползшего на пол Ладислава. – Да, кстати, – я обернулась на переводчика, решив проверить ещё кое-что – а ты знал про особенности иррисов?

Киллофий кивнул, совершенно не почувствовав подвоха в моём вопросе:

– Вы про то, что в состоянии беспокойства они готовы подпустить к себе лишь хозяина или того, кого считают неспособным нанести вред? Ну да, это всем известно.

Весь вид юноши был совершенно невозмутимым. Он красноречиво посмотрел на Ладислава на моих руках, и я поняла, что юноша совершенно уверен в том, что я являюсь кормилицей. К тому же все дни, что донтрийцы и переводчик гостили в особняке Кьянто, я заперлась с Ладиславом в детской комнате, а, следовательно, никто и не видел, чтобы я кормила малыша из кондитерского шприца, а не собственным молоком.

– А какой из князей велел позвать меня? – я вдруг стала крайне подозрительной. Помнится, вчера вечером Киллофий сказал просто «князь», не уточняя, кто именно это был. Я тогда подумала, что это Винсент, которого я заштопала, но вдруг я ошиблась, и ранение ирриса тоже неслучайно? Вдруг князь Валерн такой же интриган, как и лорд Тандэр? – Валерн или Винсент?

Юноша посмотрел на меня с удивлением, но ответил на мой вопрос:

– Так князь Винсент и позвал. Его же иррис.

Он произнёс это, думая, что всё итак очевидно. Я же была готова застонать, вспомнив диалог с Винсентом. «Эллис, а у тебя есть семья?» – «Уже нет». Небо! Винсент попросил меня позвать, будучи уверенным, что я – кормилица Ладислава, и его иррис меня подпустит к себе. Я же фактически сама подтвердила то, что у меня был ребёнок, но он умер! А князь, разумеется, подумал, что молоко осталось, и потому я устроилась кормилицей в особняк Кьянто. Я же ответила на этот вопрос донтрийца от лица Эльвиры Лафицкой, а не Эллис Ларвине. Винсент даже представить себе не мог, что на самом деле разговаривает с душой другого тела! И всё-таки я застонала. Я поплатилась за свою откровенность.

***

Завтрак подходил к концу, а я всё думал, как же попробовать переговорить с Эльвирой наедине? Как извиниться за содеянное? И сможет ли она меня вообще когда-нибудь простить? В тоже время в голову неожиданно пришли мысли о том, что, оказывается, служанка умеет не только готовить, но и имеет навыки целителя, что ещё более редкая профессия в наши дни. Боги, да мне даже в голову не могло прийти, что князь Винсент отблагодарил Эльвиру золотом не за интимные услуги, а именно за то, что она помогла ему с его раной, как, собственно, и его иррису. Девушка-целитель в Норгеше – нонсенс, ведь обычно магия проявляется лишь у мужчин. Как Эллис-Эльвира смогла вообще помочь князю? Возможно, она вообще не из Норгеша, в здесь потому, что скрывается? Сквозь алкоголь в мозгу вдруг вихрем стали возникать несостыковки и множество вопросов, касающихся девушки, что с идеальной осанкой держала на руках моего младшего сына и улыбалась донтрийцам.

Я бессильно сжал кулаки. А ведь совсем недавно, ещё разговаривая на кухне с Анисьей, она смотрела и совершенно искренне улыбалась мне. Мне!

Наверно я был настолько погружён в собственные мысли, что просто не услышал, как Зигфраида сообщила, что ко мне пришли архангелы. Экономка сочла моё молчание за знак согласия принять гостей в общей столовой. Впрочем, архангелы были не теми людьми, которых можно было бы попросить подождать или прийти в другое время. Так что мой отказ ни на что не повлиял бы, архангелы просто зашли бы в мой дом без приглашения. Я поднял взгляд на магов в тёмно-синих мантиях с королевскими нашивками в виде золотой короны, уверенным шагом вошедших в самое большое помещение моего особняка.

И что же забыли королевские архангелы в моём доме? Неужели Адель уже сообщила королю о нашем разводе? Архангелами называли магов на службе Его Величества, отдельные боевые единицы, личная гвардия короля. Когда-то давно и мне предлагали стать архангелом, но я был настолько амбициозен, молод и глуп, что хотел, чтобы мной восхищались, обо мне говорили, моё имя вошло в историю, а потому отказался, выбрав стезю генерала-главнокомандующего. Архангелов же, как правило, никто даже в лицо не знал. Эдакие безликие тени, следящие за порядком в столице и выполняющие личные поручения Его Величества, не принимающие важных решений, не вырабатывающие стратегий ведения боя, никогда не участвующие в войне, не имеющие своего мнения. Но при этом являющиеся сильнейшими магами королевства и имеющими право действовать от лица Его Величества.