Текст книги ""Фантастика 2025-48". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Александр Михайловский

Глава 9. Донтрийский жеребец

Перед тем как лечь спать, я привычно заглянул в детскую. Ладислав уже спал, Эллис нигде не было. «Спит наверно уже», – решил и тихо толкнул дверь в бывшую спальню Адель, чтобы полюбоваться на спящую девушку. Я делал так каждую ночь с тех пор, как Эллис переехала в эти покои. Как же мне нравилось наблюдать за тем, как спит эта девушка. К моему изумлению, Эллис не было в её новой спальне. Я нахмурился: куда она могла подеваться? На дворе практически ночь.

Попросил подать ужин в собственный кабинет, а когда пришла Анисья с подносом с едой, невзначай спросил:

– Ты не в курсе, где Эллис? Я отпустил Эрлену на несколько дней, рассчитывая, что ночью к Ладиславу будет вставать твоя подруга, но её нет в её спальне.

Рука Анисьи дрогнули, глаза забегали по кабинету.

– Ва-ва-ше Высокопревосходительство, не серчайте только, – залепетала побледневшая служанка.

Я нахмурился, так как вступление мне сильно не понравилось.

– Говори уже! – приказал коротко.

– Она помогает раненому воину Донтрия помыться… – совсем уж шёпотом произнесла Анисья, а руки её мелко затряслись.

– Это была её инициатива? – спросил я, медленно закипая. Неужели нахалка знает про их традиции, и решила, будто помыв волосы одному из донтрийцев, сможет удачно выскочить замуж?!

– Нет, что Вы, – тут же пролепетала Анисья. – Это я её попросила.

Взгляд на перстень истины. Не врёт. И на том спасибо.

– И почему же ты попросила её выполнить свои обязанности? – уточнил я, взяв себя в руки.

В конце концов, мытьё волос – лишь ни к чему не обязывающая традиция в Донтрии, а мы и вовсе на территории Норгеша. Да и вполне может быть, что воин хотел промыть именно рану, а не помыться целиком.

– Ну, – девушка отчаянно залилась краской, сгорбилась совсем уж сильно и прошептала еле слышно, – я просто никогда голых мужчин не видела… ну и… у меня жених есть… я побоялась, что он против будет.

Я с силой скрипнул зубами, отпустил служанку и постарался успокоить себя дыханием. Стало быть, Эллис уже неоднократно голых мужчин видела. Ну-ну. Аппетит пропал полностью и на поднос Анисьи я больше не смотрел. Так и сидел, вслушиваясь в звуки шагов в коридоре, прекрасно понимая, что после того, как Эллис поможет помыться воину, она вернётся в свою спальню. Не хватало сейчас броситься в покои донтрийца и оскорбить его своими подозрениями, тем самым пуская насмарку результаты переговоров.

Торопливо приближающиеся шаги, которые я услышал почти час спустя, стали мёдом на моё сердце, а когда я понял, что шаги приближаются не к спальне Эллис, а к моему кабинету, не сдержал радостную улыбку.

Но дверь распахнулась, а вместо Эллис на пороге показалась заметно запыхавшаяся экономка.

– Ваше Высокопревосходительство! – воскликнула экономка эмоционально.

– Да? – я постарался не показывать своего разочарования.

– Вы не представляете! Я сейчас из покоев донтрийского гостя… – она привалилась к косяку двери и стала обмахивать себя руками, видимо так сильно запыхалась, пока бежала ко мне в кабинет.

Столь вопиюще неподобающее статусу экономки поведение я видел впервые. Что же случилось в покоях раненого гостя?

– Там… там… там… раздавались неприличные звуки… смех… я зашла в его комнату, а там!!!

Я сжал челюсти в ожидании продолжения из уст Зигфраиды и глянул на перстень истины, так как знал, насколько сильно экономка любит всё приукрасить.

– Там на кровати, абсолютно голый мужчина… и эта Ларвине с ним! Это аморально! Это.. Это… недостойно незамужней девушки, в конце концов!

Перстень продолжал светиться зелёным цветом. Я выдержал несколько секунд, чтобы не сорваться на крик. Всё-таки Эллис мне ничего не обещала, и никакого контракта, кроме рабочего, у меня с ней заключено не было, это, во-первых, а во-вторых…

– Уважаемая Зигфраида, а в Вашем представлении люди принимают ванну в одежде?

– Нет, – ошарашенно уставилась на меня горничная.

– А Эллис была в одежде? – снова спросил я, не давая ей опомниться.

– Да… – протянула экономка.

– Так что же Вы находите неприличного в том, что служанка после того, как помогла помыться раненому воину, довела его до кровати?

– Ничего… – пробормотала Зигфраида, а в её глазах я увидел явственное сожаление.

Кажется, она действительно надеялась на то, что я разозлюсь и выгоню Эллис Ларвине. Вот ведь! Раньше я не понимал, откуда у неё такая неприязнь к служанке, но после недавнего замечания Эллис о том, как она ко мне относится, всё встало на свои места.

– Так будьте добры, занимайтесь своими делами, перестаньте строить преждевременные выводы о поступках других людей, а главное – не отвлекайте меня от работы!

– Да-да, конечно, Ваше Высокопревосходительство, – плечи экономки опустились, и она как-то заторможено развернулась в дверях кабинета.

– И да, Зигфраида…

– Да? – женщина обернулась, а я задержал взгляд на её лице. Симпатичная, подходит мне по возрасту и точно согласится стать моей любовницей… вот только она – не Эллис.

– Почему Вы оказались в покоях наших гостей так поздно?

– Так переводчик попросил проверить, – она пожала плечами. – Сказал, что девушка не выходила ещё и переживает за неё, всё ли в порядке.

Я посмотрел на кольцо. Не врёт.

– Зигфраида, скажите, а Вы были в курсе того, что мне изменяла собственная жена? – неожиданно для самого себя поинтересовался я.

– Что? Н-нет, что Вы. Ваше Высокопревосходительство, конечно же, я бы сообщила Вам о таком.

Кольцо светилось насыщенным бордовым цветом.

– Я могу идти?

– Да-да, идите, – пробормотал я, не отводя взгляда от кольца.

Слова Зигфраиды заставили меня волноваться, но умом я понимал, что интриганка давно уже видела в Эллис соперницу, а потому постаралась вызвать во мне максимально возможное недовольство поведением служанки. Вот только время шло, а Эллис всё не возвращалась и не возвращалась из покоев донтрийца, и это заставляло меня сжимать и разжимать кулаки, предполагая худшее.

***

Я уже шла в свою новую спальню, расположенную в противоположенном крыле на третьем этаже, в тот момент, когда меня перехватила плачущая Анисья. Пришлось брать её за руку и вести на кухню, чтобы заварить успокаивающие травы и выяснить, почему она вся в слезах.

– Аня, что случилось? Тебя Зигфраида обидела или донтрийцы? – обеспокоенно спросила я и потёрла руками уставшие глаза.

За окном уже наступила ночь, день оказался очень выматывающим, и всё никак не хотел заканчиваться.

– Нет, – всхлипнула девушка, и только сейчас я увидела в её руках крошечный кусочек бумаги. – Диляр написал, что сегодня не приедет в особняк Кьянто, лишь через неделю.

Я выдохнула. Всего-то! Вот у меня проблемы так проблемы! Попала в другой мир, в чужое тело, привязалась к чужому ребёнку и с каждым днём понимаю, что всё меньше и меньше хочу возвращаться на Землю, где меня никто не ждёт. С другой стороны, здесь меня ожидает перспектива работать служанкой ближайшие восемь лет. Ах, да, забыла добавить, что мне нравится мой собственный господин, и, судя по всему, ему я нравлюсь тоже. Но он обладает магией, а законы этого государства запрещают такого рода отношения, или же мне придётся пройти процедуру стерилизации, на которую я, Эльвира Лафицкая, разумеется, никогда в жизни не соглашусь, поэтому мне точно ничего не светит. Какой-то жуткий тип, обладающей властью в этом мире, намерен добиться того, чтобы выкупить мой контракт с училищем и, таким образом, хочет меня взять фактически в рабство. Ничего не забыла? Ах, да, правящий князь соседнего государства, с которым Норгеш состоит не то в дружбе, не то в военных отношениях, заявил, что я его «Эс хааэль аль шайне».

Анисья, совершенно не догадывавшаяся о моих мыслях, продолжила:

– У него рабочий контракт сегодня истекает, я это точно знаю! А он написал, что ещё целую неделю будет жить у госпожи Гортензии Галитье. Представляешь?! В качестве кого он там будет жить?

– Представляю, – кивнула я, разливая чайник с успокаивающими травами по кружкам. – А ты не думала, что у него может быть список обязанностей, которые он обещал выполнить в срок, но не успел? Или что ему надо собрать вещи для переезда?

Слёзы на глазах Анисьи моментально высохли.

– Ты, правда, так думаешь?

Я так не думала. Если есть контракт и чётко обозначенная дата истечения срока пребывания в доме Гортензии Галитье, то Диляр должен был съехать именно сегодня. На худой конец завтра, если вещей действительно много. Но какие вещи могут быть у лакея? Пара штанов, рубашек, да сапоги… Но Анисья смотрела на меня настолько заплаканными глазами, что я соврала. Я сердцем чувствовала, что это именно тот случай, когда надо соврать несмотря ни на что. Это их отношения, и я просто не имею права их разрушать.

– Ань, не стоит реветь, – строго сказала я. – Ты должна решить раз и навсегда, доверяешь Диляру или нет. Если нет – то просто расстаться, если да – то верить ему безоговорочно. Но просто так реветь из-за того, что возможно твоего жениха и его госпожу что-то связывает, – последнее дело.

Когда я перевела взгляд на дверной проём, то с удивлением увидела облокотившегося на дверь Кристиана. В левой руке он держал знакомую трость с металлическим набалдашником. Мужчина выглядел очень усталым, но почему-то улыбался, глядя на нас с Анисьей. У меня на сердце даже слегка потеплело от его улыбки, никогда его не видела таким. Накатила усталость и осознание, что на дворе уже глубокая ночь.

– Вы что-то хотели? – вырвалось у меня, когда я встретилась с ореховыми глазами мужчины.

– Да, – он кивнул. Затем добавил, – Тебя искал. Ладислав ворочается во сне, зовёт.

Анисья тут же вскочила со своего места, и стала, бормоча себе под нос какие-то извинения, прибирать наши кружки. Я же спокойно поднялась со своего стула и неотрывно глядя на Кристиана, подошла к нему, прекрасно понимая, что последнее предложение лорд сказал больше для Анисьи, чем для меня. Его ореховые глаза говорили о том, что он искал меня, потому что волновался. Похоже, Зигфраида всё-таки рассказала мужчине, где и у кого я была, но Кристиан предпочёл поверить мне, а не врываться в гостевые покои донтрийца. Эта мысль неожиданным теплом разлилась по сердцу.

– Да-да, я сейчас поднимусь, – ответила, улыбнувшись.

Лорд Кьянто кивнул и остался ждать в дверях, когда я помогу Анисье всё убрать, деликатно не замечая мои позёвывания. Мы уже подходили к лестнице в хозяйское крыло, когда я услышала в конце коридора громкое:

– Эллис! Подождите!

Обернулась на смутно знакомый голос и увидела взмыленного и нервничающего переводчика, а также донтрийского воина рядом с ним. Высокий, светловолосый, как и все донтрийцы, он двигался плавно, словно дикий хищник, но напряжение в нём выдавали поспешные шаги. Краем глаза заметила, как напрягся Кристиан. Он тоже немало удивился, что окрикнули именно меня, а не его, хозяина дома.

– Что-то случилось? – уточнила я, полностью развернувшись к мужчинам.

– Да, – юноша, запыхавшись, протараторил на одном дыхании, – там вернулись иррисы с вечерней прогулки и один из них попал копытом в капкан…

– Кто? – я перевела растерянный взгляд на светловолосого воина, а тот, словно поняв, что мне нужны пояснения, заговорил на своё певучем языке.

Юноша мгновенно спохватился и почти сразу же, синхронно с говорящим, стал переводить:

– Наши скакуны особенные, это не простые лошади. Им обязательно каждый день надо бегать. Когда мы где-то пребываем длительное время, то отпускаем их в поле или лес, а они возвращаются, чтобы есть и спать. Сегодня иррисы вернулись слишком поздно, и мы обнаружили, что один из них, жеребец нашего князя, попал копытом в капкан, он истекает кровью. Князь велел позвать Вас, сказал, что Вы сможете перевязать рану…

– Так что же мы здесь стоим! Скорее, показывайте, где раненое животное! – сонное состояние как рукой сняло, когда я услышала, что животное истекает кровью.

– Эллис, подожди, – Кристиан схватил меня за запястье, – это дикий донтрийский скакун в состоянии болевого шока, он просто не подпустит к себе никого, кроме…

– Да какая разница, – я вырвала свою руку из его цепкого захвата. – Воины подержат, пока я буду бинтовать, – и устремилась вслед за светловолосым воином.

Если бы я только знала, что хотел сказать мне Кристиан! Если бы только дослушала его! Много раз я возвращалась в этот момент и проклинала себя за то, что не дослушала лорда, за то, что так некстати во мне проснулся хирург.

Я выбежала во двор особняка прямо в тонком домашнем платье, но, к счастью, ночь была тёплой. Посередине огромного двора гарцевал и не давался ни в чьи руки прекрасный графитово-серый жеребец с серебряной гривой. Надрываясь, он отчаянно громко ржал и пытался сбросить со своей передней ноги громоздкий охотничий капкан, но от его хаотичных движений капкан не соскакивал, а вот кровь текла лишь сильнее. На расстоянии нескольких метров от ирриса, образуя круг, стояли пятеро полуобнажённых донтрийцев, чьи длинные распущенные волосы в лунном свете походили на гриву скакуна. Наверное, при любом другом раскладе событий я залюбовалась бы мускулистыми торсами воинов, но сейчас мне было не до этого. Донтрийцы напевали на своём языке что-то мелодичное, пытаясь успокоить обезумевшего от боли жеребца, но всё было тщетно.

– Эллис, наконец-то ты пришла! – услышала я голос Винсента, и обернулась на звук.

– Я не смогу остановить кровь, пока на животном капкан, – крикнула я, пытаясь перекрыть неистовое ржание животного и пение воинов.

Краем глаза я увидела, как из круга воинов вышел один с волосами до поясницы, а на его животе красовалась свежезашитая рана. Наверно любая другая нормальная женщина подумала бы о том, как же хорош этот мужчина в одних только обтягивающих штанах, но у меня в голове промелькнула мысль: «здорово всё-таки у меня получилось наложить швы местной иглой».

– Элли, мы можем заставить животное не двигаться на несколько секунд, этого хватит, чтобы снять капкан, но тогда кровь польётся ещё сильнее. Вот ткань, – он протянул мне какие-то лоскуты, – твоя задача перетянуть рану на ноге скакуна как можно быстрее сразу после того, как я сниму капкан. Пожалуйста, будь осторожнее. Удерживать ирриса дольше пяти-десяти секунд у нас не получится точно, но думаю, что тебе он дастся.

Я не стала вдаваться в подробности, почему конкретно мне донтрийский скакун доверится, просто кивнула. Дальше всё произошло очень и очень быстро. Воины сомкнули круг и, действуя одновременно, чётко и слаженно, схватили жеребца, кто за что. Валерн, я узнала его среди остальных, придерживал животное за сбрую, трое воинов по отдельности навалились на ноги и с силой сдерживали их. Присоединился и тот, что искал меня вместе с переводчиком. Винсент, слегка поморщившись от боли в боку, наклонился и одним точным резким движением голыми руками разжал гигантские металлические дуги капкана. Я настолько остолбенела от физической силы правящего князя, что потеряла две или три драгоценные секунды.

– Элли, скорее! – вернул меня на землю голос блондина с прорезавшимися стальными нотками.

Я спохватилась, что стою, неприлично раззявив рот, а потому быстро присела на колени и стала накладывать жгут, как учили меня на первом курсе. Рана хоть и имела рваные края, была совершенно неопасной. Охотничьи капканы не имеют целью искалечить или убить животное, лишь поймать его, а человек, поставивший ловушку, уже сам должен решить, что делать с жертвой.

Я настолько сосредоточилась на обматывании ноги жеребца кусками ткани, что не заметила, в какой момент воины Донтрия отпустили животное и отошли в сторону. Когда я подняла взгляд выше, то увидела, как лошадиная морда с подозрением принюхивается к моей макушке, с интересом шевелит ушами, но терпеливо ждёт, когда я закончу. Винсент же стоит рядом и широко мне улыбается:

– Они очень умные животные, особенные, – пояснил он на мой недоумённый взгляд, подавая руку, чтобы я встала с коленей.

– Да, я поняла… Как его зовут? – ошеломлённо протянула, посмотрев в глаза ирриса.

– Вольный Ветер, – услышала я, всматриваясь в умные глаза.

Как тут не удивиться тому, что ещё минуту назад взбешённый жеребец теперь мирно стоит и лишь недовольно всхрапывает. Ещё будучи хирургом, я достаточно равнодушно относилась к животным. На ветеринара идти не планировала, своего питомца у меня никогда не было. Да и сложно завести своего питомца, когда понимаешь, что будешь работать по сменам и можешь просто не прийти домой за сутки или двое, чтобы накормить кота, потому что будешь занят на операциях. И тут, впервые глядя на ирриса, я почувствовала в его глазах какое-то понимание и даже разум. Жеребец слегка легонько толкнул меня в плечо, словно говоря «спасибо» за оказанную помощь.

– Рана несерьёзная, зарастёт быстро, но копыто лучше не нагружать, – прокомментировала, чуть растерявшись и переводя всё своё внимание на отряхивание платья от земли.

Винсент серьёзно кивнул, а жеребец качнул головой, будто бы тоже понял всё вышесказанное.

– Спасибо, что помогла, – поблагодарил князь и сделал знак своим соратникам, что они могут расходиться.

Я кивнула, всё ещё глядя в умные серые глаза животного, а затем перевела взгляд на Винсента и охнула. Похоже, он перенапрягся, когда разжимал капкан. Края раны вновь выглядели худо: нитка всё ещё стягивала их, но слабая струйка кровь потекла по безупречному животу.

– Надо бы тебя тоже забинтовать, – пробормотала я, не отрывая взгляда от торса мужчины и прикидывая, сколько ткани потребуется.

– Ещё ни одна девушка не рассматривала меня настолько откровенно, и при этом явно не в ключе интимных утех, судя по тому, что ты даже не покраснела, – хохотнул князь, возвращаясь к полушутливой форме отношений, установившейся между нами.

Я так же шутливо погрозила ему пальцем, так как к этому моменту времени во дворе уже никого не осталась.

– Пойдём, отведу своего жеребца в стойло, там ты меня и перевяжешь, – предложил Винсент, и я согласилась.

Шли до стойла мы медленно: жеребец припадал на правую ногу, донтриец тяжело дышал, но старался не выдать того, что действительно перестарался с капканом, а я думала о том, что, пожалуй, Легран был прав. Если даже тяжелораненый воин может голыми руками разжать охотничий капкан, то боюсь себе представить, что может обычный здоровый донтриец. Интересно, а какая у них магия? Винсент что-то говорил о том, что у них в Донтрии нет законов, призывающих соблюдать чистоту крови, то есть все донтрийцы в той или иной степени наделены магическими способностями…

Тем временем Винсент завёл жеребца в стойло, а затем тяжело привалился к балке. Я оценила бледность его лица, покачала головой, после чего так же молча, как мы и шли в конюшню, приложила кусок сложенный вчетверо ткани, а поверх обмотала ещё одним длинным лоскутом.

– Ну, всё, вот так должно быть нормально. И давай уже, не геройствуй больше, а то рана вновь откроется, – пробормотала, оглядывая результаты своих трудов.

Винсент улыбнулся и вновь попытался сыронизировать:

– Извини, Элли, – вот как-то легко у него получилось перейти на «ты» и сделать так, чтобы я тоже называла его по имени, – но не геройствовать я не могу. Для меня это как запрет на дыхание.

Я покачала головой. Князь Валерн, старший брат Винсента, произвёл на меня впечатление серьёзного и опасного воина и дипломата, впрочем, как и остальные воины Донтрия, а Винс… ну вот так и хочется сказать, что шут и балбес. Удивительно, что он при всём своём характере ещё и правящий князь Донтрия! Как такое может быть?

– А, в семье не без урода, – ответил Винсент, и я поняла, что произнесла последние мысли вслух.

Стало немного стыдно.

– М-м-м-м… – промычала, просто не зная, что на это ответить.

Понятно, что Винсент говорил в переносном смысле «не без урода». На родной Земле такого мужчину с радостью взяли бы на основной разворот какого-нибудь брутального мужского журнала, типа „Men’s Health”, а цвету, шелковистости и длине волос позавидовала бы любая девушка. Разумеется, младший князь имел в виду, что в их семье, а может и их народе не приветствуется, когда мужчина много улыбается, смеётся или часто шутит. Что я тут могла ответить? Лишь только развести руками.

– Кстати, – Винсент достал увесистый мешочек из седловой сумки, что была здесь же, в стойле донтрийского скакуна. – Здесь твоё вознаграждение за постельную услугу, – сказал он мне, подмигнув.

«Ну и балагур же этот младший князь», – в который раз подумала я и мысленно улыбнулась. Настроение было какое-то игривое, а потому развязав мешочек с деньгами, я достала оттуда одну монету и кинула её в руки оторопевшему мужчине.

– Сдача, – прокомментировала, стараясь не улыбаться. – Мне понравилось.

О-о-о, это стоило сделать просто ради того, чтобы увидеть, как вытянулось лицо правящего князя Донтрия Винсента Торна. Его без того огромные голубые глаза округлились и заняли наверно половину лица, а рот приоткрылся в немом изумлении. М-да, похоже, ещё ни одна женщина не давала ему сдачу, словно это он оказал ей услугу, а не она ему. Я не выдержала и подмигнула, показав, что была шутка уже с моей стороны, а Винсент облегчённо выдохнул, закинул голову назад и расхохотался.

– Элька, ты такая необыкновенная, – сказал он сквозь смех. – Я женился бы на тебе лишь только утереть нос своему чопорному старшему брату.

– Но-но-но! – я погрозила ему пальчиком. – На постельные услуги согласна, а вот на женитьбу нет. Стану ещё какой-нибудь там княжной… фи, как скучно. Я сейчас, вон, какие деньги зарабатываю, – я потрясла мешочком, – сама себе хозяйка, на что хочу, на то и трачу. А муж, небось, тиранить станет. Да и как-то мелочно княжной становиться, вот владычицей мира я бы не отказалась.

Я говорила всё это серьёзным тоном, но по моему выражению лица Винсент прекрасно понимал, что я отшучиваюсь от его завуалированного предложения руки и сердца. Мы оба это понимали. Винсент мне был симпатичен, но в глубине души я уже давно и плотно привязалась к семье Кьянто. Я полюбила Славика, как собственного сына, меня по-мужски привлекал строгий и серьёзный Кристиан, мне нравилось болтать ни о чём с Леандром, давать ему советы, будто он мой младший брат. Я чувствовала себя здесь на своём месте и в то же время понимала, что надо как-то встретиться и переговорить с настоящей Эллис Ларвине. Быть может и ей нравится моя жизнь, моё тело, и она не захочет возвращаться в этот мир? В таком случае у меня появляется пускай и призрачный, но шанс на семью… а с местными законами о смешанных браках разберусь. Дожить бы ещё до этой проблемы.

– Иди, давай, – махнул мне рукой Винсент. – Я вижу, что ты сильно устала за этот вечер, или, точнее, ночь. Я ещё покормить своего жеребца должен.

Я кивнула, поднялась с соломы, положила мешочек с деньгами в карман платья и толкнула дверь конюшни, выходя на свежий ночной воздух. А выйдя, столкнулась с бывшим генералом-главнокомандующим Кристианом Кьянто, который стоял с абсолютно каменным выражением лица, и лишь бешено бьющаяся жилка на шее да побелевшие пальцы рук, вцепившиеся в набалдашник трости, выдавали то, что он еле себя сдерживает.