Текст книги "Считай звёзды (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 90 (всего у книги 98 страниц)
– Я хочу… – Розалин шмыгает носом, откашливаясь с хрипотой в горле. Престон наклоняется к ней, прислушиваясь с хмурым видом:
– Что? Воды?
Агнесс ощущает сухость во рту, но вовсе не это приводит ее в такое сильное негодование. Девушка проглатывает ком, еле процедив из-за сжимающегося горла:
– Я хочу уехать.
Нейтан не меняется в лице. Продолжает смотреть на Агнесс, зная, что ее обрывочные фразы имеют контекст. Она устала. Этот город – тюрьма для нее. Никаких возможностей, даже получить работу в захолустном заведении – целая проблема. А всё почему? По вине «славы» ее родителей. Город маленький. Все и всё друг про друга знают. И косыми взглядами часто осыпают не только Престона. Давлению общества поддается и Агнесс. Нейтан и Дилан относятся к этому нейтрально, но девушка слишком зависима от мнения людей вокруг. Ей правда стоит перебраться туда, где ее никто не знает.
И Престон тот, кто хочет увезти ее.
Потирает ее плечо, оставаясь молчаливым. Она и без того знает. Они обязательно свалят к черту отсюда.
***
«Расследование убийств приобретает мировой масштаб. К делу привлекается всё больше представителей власти, уже из Вашингтона в наш город выслали команду, в числе которой состоит детектив Морган Лерман – бывший офицер местной полиции. По его словам, одной из жертв стала дочь его лучшего друга, именно это подтолкнуло детектива к тому, чтобы собрать специалистов и отправиться в наш город, чтобы…»
Так вот, почему все в доме такие нервные. Хотя домом это место назвать язык не поворачивается. С тех пор, как Роберт вернулся, именно здесь копошится большая часть его подчиненных. Остин не помнит, когда коридоры были пусты. Тут постоянно кто-то бродит, кто-то стоит на стреме, кто-то носится, выполняя поручения Роберта.
А парень тем временем чувствует давление вины. Он здесь. Он всё знает, и он… Он мог бы что-то с этим сделать, но что? Что он может? Они пристрелят его сразу же, стоит ему попытаться сделать шаг в сторону. Остин чувствует себя так мерзко, ведь на экране появляется фото очередной пропавшей девушки. Выключает телевизор, бросив пульт на диван. Стоит. Ему тошно. Но парень испытывает легкую надежду. Новость о привлечении к делу заграничных органов может означать, что власти города хотят вырваться из омута связей и шантажа Роберта. Если вы каким-то образом связаны с происходящим, то для вас не будет новостью – власти города остерегаются Роберта. Именно поэтому ему всё сходит с рук. И, кажется, приходит время что-то с этим делать.
Остин не желает шевелиться. Он давно уже не разговаривает, лишний раз не пересекается с Донбаром, который не просыхает, тратя сбережения на алкоголь и девушек. В доме чувствуется нарастающее напряжение. Остин не встречает Роберта, тот большую часть времени проводит в своем кабинете, но в этом доме ходят слухи.
О том, что бизнес Донбара терпит упадок, из-за чего он тратит впустую деньги Роберта. Остин чувствует – грядет нечто. Нечто, по причине чего всему этому придет конец. Остается только потерпеть, но…
Но вина гложет. Парень слышит, как где-то в доме общаются и смеются люди Роберта. Шарканье ног. В гостиную, еле перебирая ногами, заходит пьяный Донбар. Он целенаправленно двигается к шкафу с алкоголем, значит, опустошил все бутылки, что хранил в своей комнате. Не замечает Остина. Тот искоса наблюдает за мужчиной, кривясь от той колкой ненависти, что пронзает его грудную клетку. Смотрит. А в сознании всплывают обрывочные темные картинки прошлого, ночными кошмарами преследующие его в темное время, полное холодного и близкого сердцу мрака.
– Я видел, это они, – шепчет, окончательно вышибая из русого сон. Робб трясет его за плечо, с паникой сознаваясь в том, что только что стал свидетелем настоящего абсурда, в который ему с трудом верится. Может, всё это бред? Может… Нет, не может, и Остин знает. Он с опасением позволял Роббу остаться в его доме, боясь, что парень увидит лишнего, так оно и происходит.
И что ему теперь делать? Как поступить? Остин опирается локтями на мягкий матрас, смотрит в глаза кудрявого, в которых сквозь темноту разглядывает уместный шок. Робб открывает рот, пихнув парня в плечо, и шепчет с надрывом в голосе:
– Бежим отсюда на хер, – с опаской оглядывается на плотно закрытую дверь. – Сообщим в полицию, – вскакивает с края кровати, дернув друга за локоть, чтобы тот пришел в себя и начал двигаться. Остина парализует не от услышанного. В шок его повергает сама ситуация. Робб. Ему точно надо уходить отсюда, пока никто в доме не заподозрил о его намерениях. Остину слишком хорошо дали понять, что любой его лишний звук приведет к последствиям, но Робб… Робб даже не способен себе представить, во что ввязывается.
Это его ошибка. Ошибка Остина. Он не должен был позволять себе настолько сближаться с ним и, тем более, разрешать оставаться у него дома.
– Давай, – звучит уже грубее и настойчивее. Робб натягивает на себя футболку, видно, как напряженно трясутся его руки. Нет, весь он страдает от судороги. Остин заторможен. Он надевает футболку, раздумывая о том, как им двоим вырваться из воды сухими, но в голове рождается только один вариант-уйти должен только Робб. Иначе им обоим…
– Остин, харе медлить! – он не нарочно повышает голос, подскочив к другу, чтобы самостоятельно застегнуть его ремень на джинсах. Растущая паника лишает тело контроля. Остин по-прежнему молчит. Он сделает это. Он заставит Робба уйти, а сам останется здесь. Никакого шага в сторону.
Робб плюет на остальные свои вещи. Он осторожно открывает дверь, выглядывая в черный от ночной мглы коридор. Прислушивается. Слишком тихо…
В тот день. Остин струсил.
…Сильная хватка не дает сдвинуться с места, а голос застревает в глотке. Страх вызывает паническую судорогу, не дающую проявить хоть малейшего сопротивления. Остин понимает. Им не сбежать. И как ни странно, его больное сознание находит успокоение в том, что теперь их ждет один исход. Общий. Тот, после которого он найдет душевное успокоение.
Но Робб этого не понимал. И не принимал.
Вокруг крупные мужчины. Их лица смазаны, Остин не вспомнит, кто именно совершал захват беглецов. Четко помнит лишь сгущающийся мрак над головой и помутнение рассудка. Скоро конец. Он ждет его с упоением.
Они что-то говорят. С надрывом. Орут в трубку телефона, орут на парней, которых сдерживают, в особенности давление указывают на Робба, который проявляет чертову настойчивость и силу, когда предпринимает попытки вывернуть руки из хватки. А Остин сдался. Но его морального успокоения и принятия хватает ненадолго. Его щекой прижимают к холодной траве, когда приходит она – мысль. Внезапное осознание того, что происходящее не ограничивается влиянием на него лично. Блондин внезапно дергает руками, отчего на него увеличивают давление, не давая сдвинуться. Остин закидывает голову, смотрит на Робба и впитывает то самое желание не сдаваться. Всё равно их конец определен, поэтому он решает биться.
Почему вдруг рождается желание жить, когда сам ты находишься на краю?
Один из мужчин прекращает говорить по телефону. Он получает поручение, только ему известно, чем всё закончится. И Остин готов. И Робб готов. И они оба уже не пытаются. Лишь огрызаются и поливают ублюдков матерными высказываниями, но в одно мгновение оба замолкают, оставляя себе возможность лишь панически глотать морозный воздух. Мужчина вынимает оружие. Остин помнит. Этот звук затвора. Помнит, как им одолевало желание сжать веки и уйти в себя, но по какой-то причине, он не был способен. Он впервые почувствовал неописуемый прилив стойкости, когда понял, что может видеть. Всё.
Робб слабо дергает руками. Не может смотреть на приближающегося мужчину с оружием. Запрокидывает голову, давясь мертвой травой, которая попадает в рот. Его плохо видно. Но дрожание рук Остин улавливает. Смотрят. Эмоций не разобрать, их целый спектр, и они разные, но одно ясно точно – страх. И надежда, что это всё – дурной сон.
Мужчина точно встал ближе к Остину, и блондин не смог выдержать боль в глазах, поэтому до белых пятен сжал веки, не в силах видеть тот безумный ужас, который появился на лице Робба.
Чертов кошмар, всё это – шутка, чтобы запугать их.
Холод. Концентрация на биение сердца. Только его и слушаешь, мысленно продолжая не верить.
Не способен. Он открывает веки. Смотрит. Глаза предательски горят, а дыхание обрывается, когда Робб еле сдерживает желание подать голос, и качает головой, белым паром выдохнув тяжесть из легких.
Ведь это не может быть правдой, ведь…
Самое страшное не в том, что выстрел всё-таки прозвучал.
Ужасно то, что он был один.
Парень смотрит на отчима. Слушает то, что сообщает девушка с экрана. И принимает факт – он не боится. Больше. Ему нечего терять. Мать мертва. Робб мертв. А существование – пустое, бессмысленное. Так, что его держит?
Ничего.
Опускает взгляд в пол, когда Донбар начинает заглатывать алкоголь.
Остин Донбар. Физически остался в живых, но морально сдох.
========== Глава 59 ==========
Я доверяю тебе
Знаете, я сомневалась в правильности такого решения, но оно действительно было лучшим: всем вместе пожить под одной крышей, под одной крышей с теми, от шуток которых у меня живот начинает болеть, а щеки ноют от постоянной улыбки. С теми, кого ты поддерживаешь, и в ответ получаешь такую же поддержку. Так непривычно от осознания того факта, что есть люди, умеющее не только принимать, но и отдавать. И сейчас я говорю не только о Дилане или Агнесс. Боже, никогда бы не подумала, что Нейтан может открыться для меня с такой стороны. Конечно, он остается неизменным засранцем, но они с Диланом точно схожи в одном: оба умеют вовремя переключиться. Уже больше недели мы живем в доме О’Брайена. Всё медленно начинает приходить в норму, напряжение, которым были полны комнаты, сходит на нет. Дилан, кажется, принимает присутствие друзей, его оно даже устраивает. Агнесс всё больше улыбается, хотя видно, что её ещё мучает легкая дрожь в руках, а порой ей тяжело долго стоять на ногах. Нервы или ломка – они сказываются на её здоровье, но, главное, как я думаю, то, что общение помогает девушке уйти от одиночества и дурных мыслей. Как, впрочем, и мне. Я не думаю о себе. Я не размышляю о своем эмоциональном состоянии. У меня нет на это времени, я не пытаюсь выбить на это и секунды, ведь полностью поглощена общением. Пицца и прочая вредная еда, фильмы, даже мультфильмы, которые мы с Агнесс заставляли смотреть ребят, игры в карты и долгие попытки Нейтана научиться играть хотя б одну мелодию на гитаре, пока мы сидим на заднем дворе, разжигая небольшой костер. Всё это… Теперь мне нетрудно представить себя в течении такой жизни. Такого образа жизни с ними. Сложно представить, но даже общение с Престоном наладилось. Конечно, мы с ним еще далеки от звания «хороших друзей», но друзьями нас точно можно назвать. Думаю, неловкость и дискомфорт между нами постепенно пройдут.
– Ты хоть тетрадь взял? – да, учебников у нас нет, но в школу мы собираемся. Знаю, это совсем неуместно, но проблема в том, что осталась всего неделя перед экзаменами, и нам нужно появиться в учебном заведении, чтобы хотя бы сдать вступительные тесты и зарегистрировать себя для допуска к выпускным экзаменам. На фоне всего, что творится в нашей жизни, школа, на самом деле, кажется просто манной небесной. Даже Дилан с Нейтаном не особо переживают из-за учебы, спокойно соглашаясь пойти на занятия. Да и Агнесс только рада дополнительно загрузить свою голову, чтобы окончательно убить возможность думать о родителях и своей зависимости от травки.
А я? Я только «за». Уже ладони чешутся от желания приступить к сдаче экзаменов. Выпуск… Боже, уже так скоро.
Дилан не послушал меня. Он не погладил свою клетчатую рубашку, волосы оставил лежать в полном беспорядке, отчего я постоянно тянусь рукой к его голове, чтобы предпринять попытку уменьшить хаос, пригладив его пальцами. Как бы ни старалась расправить ткань его рубашки, всё равно остается мятой.
– Да, взял, – он выглядит таким сонным. Мне его немного жалко, но надо пересилить себя. Совсем уж не хочется завалить экзамены и остаться на второй год. На кухне горит свет, несмотря на то, что за окном достаточно светло, просто такой яркий свет лампы помогает отогнать остаток сна, а кружка крепкого чая прибавляет энергии. Нейтан и Агнесс ещё возятся в гостиной. Они поселились там, поскольку другие комнаты дома заняты вещами. Я слышу, как подруга ворчит на парня, видимо, тот собирается очень медленно. Без разницы, мы всё равно не успеваем на первый урок, но мне нравится эта знакомая утренняя суета.
Дилан зевает, мешая в своей кружке чай, после чего начинает перемешивать мой. Странно такое подмечать, но не помню, когда я себе сама делала какой-либо напиток. В последнее время этим занимается О’Брайен. Приятно, конечно, но я не хочу принуждать его выполнять какую-то мелкую работу за меня. Беру кружку, начав вертеть в руках.
– Ой… – поднимаю глаза на парня, который обращает на меня сонное, но напряженное внимание. – Моя кружка… Она до сих пор дома, – хмурюсь. – Надо как-нибудь заехать и забрать.
– Только не в ближайшее время, – Дилан всё ещё дурно реагирует на предложение ненадолго посетить дом. Я понимаю, что ему не хочется видеть Лиллиан, но… Я переживаю за отца, поэтому часто звоню ему, чтобы узнать, как он себя чувствует. А чувствует мужчина себя явно нехорошо. Скорее всего, он переживает за Лиллиан, оттого его настроение падает, а желание пить толкает на ежедневное употребление алкоголя. Ладно, сейчас не стану заставлять О’Брайена, но после экзаменов точно заедем домой. Надо будет уже решить проблему с Лиллиан. Хочу, чтобы перед моим… Нашим отъездом в колледж, её не было в моем доме. Так же знаю, что Дилан будет молчать, но ему часто пишет Роберт, который напоминает о деньгах. Уверена, О’Брайен оттягивает возвращение долга по той причине, что хочет успеть сбежать, но в крайнем случае ему придется серьезно надавить на мать. И тогда мы оба атакуем её. И ей придется сдаться. Учитывая, её состояние. Отец говорит, она не вылезает из подвала. Рисует. Творит. Мне уже страшно представить, какими эмоциями она охвачена в процессе творчества.
Ладно. Сейчас не это главное. Прижимаюсь спиной к краю стола, наблюдая за тем, как Дилан прикрывает глаза, подобным образом опираясь на кухонную тумбу, и держит у подбородка кружку, обняв себя свободной рукой. Его покачивает. Меня тоже. Совсем расслабились. Ничего, сейчас быстро войдем в режим. Стресс, стресс и ещё раз стресс.
– Всё, не ной! – визгливый крик Агнесс приводит нас в чувства моментально. Дилан открывает глаза, подобно мне обратив внимание на вошедшую на кухню девушку в яркой и пестрой одежде, от цвета которой больно глазам, но в этом и проявляется настоящая Агнесс. Всё больше и больше света она излучает с каждым днём. Нейтан лениво плетется за ней, ворча что-то о слишком раннем подъеме, но девушка не поддается его нытью, подойдя к чайнику, чтобы заварить бодрящий кофе:
– Смотри, даже Дилан уже собрался, – и поглядывает на настенные часы, приговаривая. – Опаздываем, опаздываем…
Престон сутулит плечи, пока взглядом скачет с меня на друга, и почему-то лишь сильнее хмурится, с непониманием задавая вопрос:
– У вас флешмоб?
Я вопросительно наклоняю голову, окинув вниманием Дилана, который так же исследует меня взглядом, и до меня только сейчас доходит – мы оба надели клетчатые рубашки, причем темно-зеленые, отличные только оттенками. К тому же, и джинсы у нас черные, на голове общий беспорядок из волос. Да, забавно вышло.
– Мы случайно, – улыбаюсь, понимая всю нелепость ситуации, а Дилану, кажется, всё равно. Он вновь прикрывает веки, пользуясь моментом, чтобы дольше отдохнуть.
– О, – Агнесс протягивает Нейтану кружку с кофе, изучая меня и О’Брайен взглядом. – Вы как парочка. Ну, то есть, – сама берет себе пакетик с чаем. – Некоторые парочки одеваются одинаково, чтобы показать, что они вместе, – и смотрит на Престона, хихикнув, ведь тот морщится, выдав с неприязнью:
– Ничего не имею против твоего стиля, но не при каких обстоятельствах не стану одеваться, как хиппи, и нести всякую чушь о мире во всем мире.
Не могу не рассмеяться. Агнесс закатывает глаза, замахнувшись на парня ладонью, а тот лишь подставляет щеку, из-за чего девчонка смеется, быстро чмокнув его в подбородок. Поглядываю на Дилана с улыбкой, а тот с усмешкой наблюдает за происходящим, наконец, делая первый глоток крепкого чая, как поступаю и я. Уверена, ему также нравятся те обстоятельства, в которых мы живем последнюю неделю.
Так непривычно. Такое ощущение, будто мы возвращаемся в школу после долгих каникул. Конечно, так оно и есть, но объяснюсь – я подразумеваю летние каникулы, после которых у тебя ещё целый учебный год впереди. Но у нас всего неделя. И после ждет выпуск. А после него… Неизвестность. Это завораживает и пугает одновременно. Думаю, так себя ощущает каждый выпускник. Он не до конца верит в реальность, не верит в тот факт, что череда школьных семестров подходит к концу. А после них начинается новая фаза его жизни. Это так волнительно, что ладони уже в холодном поту.
Нет, меньше эмоций, Райли. Кстати. Ещё одна странность, замеченная мною. Я уже столько времени не ощущаю никакой нестабильности в плане чувств. Я… Я в порядке. Может, иду на поправку? Такое возможно?
Неважно, главное, я чувствую себя замечательно.
Наш автомобиль паркуется на стоянке школы в момент, когда здание оглушается звонком, оповещающим о конце первого урока. Дилан вынимает ключ из зажигания, звонко сжав в ладони всю связку:
– Мы немного опоздали, – смотрит на Нейтана, что сидит рядом, и они улыбаются друг другу, затем оглянувшись со своими довольными лицами на нас с Агнесс. Мы щурим веки, изогнув брови, и в унисон томно вздыхаем, понимая, что ничего с ленью этих балбесов не поделать. Они нарочно так тянули время, чтобы пропустить химию.
Розалин выдыхает, выбираясь из салона, и я повторяю за ней, вылезая с гордым видом наружу. Погода стоит солнечная, но воздух прохладный. Стоило накинуть кофту. Застегиваю пуговицу у самой шеи, закинув ремень рюкзака на плечо. Слышу, как стены заведения заполняются голосами. Громко. Шумно. Непривычно. Но с другой сторон, я рада вновь оказаться в круговороте нормальной жизни.
– Райли, идем от них, – Агнесс – такая Агнесс. Как же я люблю, когда она включает режим «недовольной девчонки». Если быть честной, я думаю, она делает это нарочно. Что-то мне подсказывает, что это очень даже заводит Нейтана, кхм-кхм, ничего себе, странные предположения рождаются в моей голове.
Подруга хватает меня под руку, большими шагами уводя от автомобиля парней, которые нехотя прячут сигареты обратно в карманы, последовав за нами.
– Что-то мне подсказывает, что твою девушку уводят, – Престон пускает смешок, пока наблюдает за тем, как Розалин тянет меня вперед, желая увести дальше от парней.
– А почему ты улыбаешься? – Дилан не изменяет своему равнодушие в тоне голоса. – Твоя девушка уводит мою.
Я не могу видеть их лица, но уверена, они оба усмехаются, как и мы с Агнесс, приближаясь к ступенькам, что ведут к заднему входу в коридор первого этажа. Уже двери открываются – и народ начинает «вываливаться» на улицу, чтобы пообщаться и покурить.
– Может, это символично? – боже, я не могу перестать улыбаться, ведь понимаю, о чем сейчас заговорит Нейтан, поэтому оглядываюсь, поднимаясь по ступенькам. Престон забрасывает руку на плечо О’Брайена, с довольной улыбкой подметив:
– Может, это знак, что и нам пора перейти к более серьёзным отношениям? – надо видеть выражение лица Дилана, который издает непонятный для меня звук, убирая его ладонь с плеча:
– Я закопаю тебя.
– Любой каприз, крош-ка, – последнее обращение Престон произносит сквозь смех и повысив голос, ведь ему приходится отскочить от друга, который серьезно решает пихнуть его в ребра локтем. Хихикаю, прижимая ладонь к губам, и спотыкаюсь на ступеньке, хорошо, что Агнесс поддерживает меня, не давая рухнуть на колени, и мы улыбаемся друг другу, но я всё равно горю от смущения, когда получаю в спину недовольное:
– Под ноги смотри, – знаете, я очень надеюсь, что таким образом Дилан проявляет заботу, но иногда наше общение напоминает мне взаимоотношения «родителя и ребенка». Оглядываюсь на парня, хмыкнув в ответ, и выпрямляю спину, гордо подняв голову, напоминая ему, что не стоит в таком тоне обращаться ко мне.
Агнесс мое поведение веселит, и она копирует мою гордую походку, поспешив идти со мной в ногу.
Как только мы переступаем порог здания, нас окутывает бушующий поток разговоров и бурная жизнь окружающих людей. Именно сейчас начинаю чувствовать себя потерянной, поэтому крепче сжимаю ладонь Розалин, стараясь не отставать от неё. Девушка двигается уверенно, в то время как я забываю, в какой стороне находится мой шкафчик. Оглядываюсь на парней, и, кажется, Дилан прочитывает скованность и дискомфорт на моем лице, поэтому ладонью отодвигает в сторону человека, идущего перед ним, чтобы подойти ближе к нам. За ним же следует Нейтан, тоже подмечая расстояние, которое неожиданно образуется между нами.
Розалин приближается к одному из шкафчиков, я вспоминаю, что он принадлежит мне, поэтому открываю замок, начав искать необходимые учебники на полках. Агнесс встает рядом, кажется, скорчив лицо в ответ на ворчание Престона о том, что мы зря выбрались из своей конуры. О’Брайена я не вижу, поэтому оглядываюсь на секунду, чтобы понять, где он находится. Не знаю, чем именно это вызвано, просто непривычно не видеть его пред глазами и не иметь понятия, где он находится, в то время как парень топчется в шаге за моей спиной. Ребята начинают обсуждать тот «ужас», который нас ждет в ближайшие две недели, ведь нам нужно сдать множество тестов, которые мы пропустили в силу обстоятельств. Но я не думаю, что это будет уж так трудно. Боюсь лишь того, что учителя не станут идти на уступки Нейтану и Дилану, потому что те числятся в списке упырей.
Чувствую, как кто-то касается пальцами моей спины, начав легонько оттягивать край ткани джинсов. Нет сомнений в том, что данным занимается О’Брайен. Я часто замечаю за ним подобное: чаще всего именно во время разговора с кем-то он занимает свои руки, и нередко даже не замечает за собой слегка нервных жестикуляций. Обычно он сжимает и разжимает ткань кофты в карманах или чешет переносицу, дергает кончик носа, но сейчас он, общаясь с Престоном и Розалин, оттягивает край моих джинсов. Меня это так успокаивает. Постоянный телесный контакт дает мне уверенность в обязательном наличии этого человека рядом, я всегда знаю, что он где-то поблизости. Странно осознавать, что другой человек становится частью твоей зоны комфорта, нет, больше, он и является ею, он – есть твоя зона. Это необычно.
Начинаю перекладывать необходимое в рюкзак, чтобы сотню раз не возвращаться к шкафчику, и улыбаюсь, обращая свое молчаливое внимание на друзей, которые смеются, обсуждая, с каким успехом мы будем за один урок сдавать все нормативы по физкультуре. Да… Я труп.
Закрываю шкафчик, отвлекаясь на суету сбоку. Поворачиваю голову, начав натягивать ремни рюкзака на плечи, и прекращаю двигаться, приоткрыв рот от легкого шока, ведь вижу среди толпы компанию упырей, которые следуют за Остином, пихая его к стене, причем все те, кто раньше подлизывался к Донбару, сейчас наблюдают за этим с равнодушием, а кто-то даже усмехается, о чем-то переговаривая. Моргаю, сильнее хмуря брови, когда один из упырей давит парню на плечо, прижав его к стене, и начинает достаточно громко говорить, чтобы привлечь больше внимания:
– А мне отсосешь, гомик?
– Господи… – шепчу, начав изучать реакцию людей вокруг. Они видят, они наблюдают, они знают. Я подозревала, что после той статьи в журнале об ориентации сына Донбара все начнут предвзято относиться к Остину, но чтобы настолько… Парень отпихивает его руку, предпринимая попытку уйти, но его останавливают другие два парня, толкнув обратно к первому, который со смехом заталкивает блондина в женскую уборную, откуда выскакивают девушки, громко хихикая и смеясь. Переминаюсь с ноги на ногу, ощущая себя некомфортно от мысли, что… Господи, это так неправильно и неуместно, знаю, что мы с Остином через многое прошли, знаю, что он за человек, но… Он был моим другом, и, наверное, это поистине ужасная часть меня, но я не могу забыть светлое по отношению к тому, кто плохо поступал со мной. Пускай Остин в чем-то отвратен мне. Я не могу так просто… Черт.
Активно моргаю, развернувшись к ребятам, и понимаю, что никто из них не заметил произошедшего, поэтому дергаю Дилана за рукав, привлекая к себе внимание, причем не только его.
– Слушай, я знаю, как это сейчас прозвучит, – бросаю быстрый взгляд в сторону двери женской уборной, после вновь смотрю на О’Брайена, который, видно, поглощен моими словами. Он так внимательно слушает, что мне становится совсем неловко от того, что я прошу о подобном:
– Можешь… – стреляю вниманием на Престона, исправляясь. – Можете помочь Остину?
Надо видеть их лица. Они оба активно моргают, после сощуриваются, с подозрением, даже неверием переглядываясь между собой. Агнесс так же смотрит на меня, наверное, считая, что я приболела, но нет.
– Что? – Дилан пускает смешок, думая, что я шучу, но моя аморальность реальна.
– Я просто… – слышу громкий шум со стороны уборной, поэтому дергаю парня за кофту, потянув за собой. – Идем, – пробиваюсь сквозь толпу, и всем приходится следовать за мной, без вопросов. Подбегаю к двери, дернув за ручку, и понимаю, что кто-то с той стороны не дает её открыть, поэтому поднимаю обеспокоенный взгляд на О’Брайена, чем вынуждаю его повиноваться. Сквозь недовольное ворчание, но он бросает взгляд на Престона, как бы намекая, что им придется прикусить язык и просто выполнить просьбу, хотя они вряд ли понимают всей ситуации. Это и поражает. Думаю, так и проявляются особые близкие отношения между людьми. Когда люди, без толкового объяснения, стремятся исполнить твою просьбу, просто разглядывая в твоих глазах тревогу.
Дилан подходит к двери, заставив меня отойти, и сжимает ручку, начав поддавливать на деревянную поверхность. Она поддается, но не полностью, кто-то точно сдерживает с той стороны. Отхожу к Агнесс, которая не задает вопросов, но с хмурым непониманием наблюдает за тем, как Нейтан присоединяется к другу, и они оба принимаются одарять дверь сильными и резкими толчками-давлением. До тех пор, пока кто-то по ту сторону не сдается, наконец, отходя, и парни толкают дверь, открывая плохо освещенное помещение уборной. И меня повергает шок то, что они оба собираются сделать шаг внутрь, но одновременно выпучивают глаза моментально меняясь в лице, что, конечно, вызывает у нас с Розалин равносильный интерес, заставив подойти к парням. И я сама теряю дар речи, когда передо мной открывается такая картина: один из упырей помладше, видимо, держал дверь, поэтому отходит к раковинам, уставившись на нас, пока два других стоят на коленях, не давая Остину встать, причем один из них пальцами держится за пуговицу на своих джинсах, сидя ближе к лицу блондина и сдерживая его за волосы. Открываю рот. Веки широко распахиваю, ведь… Наблюдаю за тем, как кровь медленно сочится из губы Остина, который с дичайшим нечеловеческим моральным изнеможением смотрит на нас. И невольно я провожу параллель, находя точки соприкосновения.
Сейчас он так напоминает меня. И Дилана. И Агнесс. Этот усталый вид.
Одно приходит на ум.
Сдался. Причем окончательно.
Я не могу произнести и слова. Мне и не требуется.
Престон жестким давлением отпихивает меня с Агнесс в сторону, после чего входит в небольшое помещение за О’Брайеном, громко захлопнув за собой дверь. Мы с Розалин остаемся в шумном коридоре. Обе выглядим так, будто нас только что огрели палкой по голове. Девушка переводит на меня взгляд, и я читаю в её лице столько же настоящего шока, сколько сама ощущаю внутри себя.
Тот самый момент, когда не веришь своим глазам.
Что за гребаная херня здесь творится?
Не знаем, куда себя деть. Мы слышим ругань за дверью, но лично я не способна разобрать, кому принадлежит голос. Затем слова смешиваются с грохотом. Я с волнением кусаю ногти, пытаясь найти успокоение, но даже Агнесс выражает крайнюю степень озадаченности, обездвижено стоит на месте, уставившись в пол. Прислушивается. Пытается понять, что происходит по ту сторону, но вряд ли разбирает, оттого молчит, подобно мне.
Стоим. Ждем. Пока, наконец, дверь не распахивается – и трое матерящихся упырей не выходят из помещения, пихнув нас в сторону, с их пути. Я опускаю руки, проводив их злым взглядом, как и Агнесс, после чего мы обе обращаем обеспокоенное внимание на тех, кто остается в уборной. Вижу, с каким знакомым отвращением Нейтан и Дилан смотрят на Остина, который вытирает кровь с губы, самостоятельно встав на ноги. Они молчат. Смотрят на блондина. Взгляд того опущен в пол. Я замечаю это. То, какими особенно необычными кажутся мне взгляды парней, и почему-то перевожу внимание на Розалин, которая стоит рядом со мной. И понимаю. Она смотрит с таким же выражением, что и они. Вам меня сейчас не понять, но… Их взгляды. Они полны знакомого мне раздражения и злости по отношению к Остину, но я впервые вижу неясную мне обиду и… Господи, как глупо. Я вижу тоску. Знаю, как это звучит, но, несмотря на определенное отвращение к блондину, который направляется к нам в сторону выхода, они все смотрят на него так, будто…
Знаю. Как на что-то давнее. Именно так я смотрю на фотографии матери, именно так изучаю её комнату в доме. С теми же чувствами. Их взгляды полны одновременно близкой тоски и враждебным негодованием.
Будто их всех что-то связывает. Что-то, о чем я не подозреваю.
Делаю шаг в сторону, Агнесс остается неподвижной, лишь её взгляд скользит за Остином, когда тот минует нас, выходя из уборной, тонущей в тишине, вопреки окружающему шуму. Чувствую себя лишней, что ли. Эти трое находятся в своем вакууме из мыслей, объединяющих их сейчас.
Оборачиваюсь, находя взглядом спину блондина, которого задевают в толпе, совершенно не замечая. Приходит время, когда этот парень теряется среди других? Его не видят. Больше. Сочувствие. Оно рождается в моей груди из-за того, что мое сердце запоминает теплые эмоции по отношению даже к тем, кто опустил меня лицом в грязь. Я помню что-то положительное об Остине. Вот, почему меня переполняет сочувствие. Краем глаз вижу, как ребята начинают функционировать, возвращаясь из своих мыслей, и двигаются к порогу. Агнесс делает шаг назад, взяв Нейтана под руку, чтобы повести за собой. Молчат. Я опускаю взгляд, без особого трепета отдаваясь размышлениям об Остине, как о бывшем друге, но поток мыслей прерывается, как только О’Брайен без осторожности сжимает мой локоть с такой силой, что я ощущаю весь холод, которым полна его ладонь. Приходится вернуться. Шагаю за друзьями, стараясь успевать и идти в ногу с О’Брайеном. Нехорошо. Мы не говорим. Чувствую груз вины из-за той напряженности, которая овладевает нами, но я бы просто не простила себе, если бы плюнула на увиденное.
