Текст книги "Считай звёзды (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 98 страниц)
– А как иначе? – хотелось бы мне видеть его выражение лица сейчас, чтобы понять, как именно он воспринимает мои слова о заботе. – Ладно, созвонимся, – судя по тому, что сигнал второго телефона замолкает, отец уже отвечает на звонок. Не стану его задерживать:
– Ладно, пока, – прощаюсь, получая мычание в ответ, после чего довольствуюсь монотонными гудками. Убираю телефон от лица, огорченно изучив экран. Отклоняю. Опускаю руки. Медленно верчусь на месте, взглядом исследуя помещение кухни, и понимаю. Мне сегодня не удастся провести день для себя.
Прижимаю ладонь ко лбу, сделав пару глубоких вдохов, чтобы привести мысли в порядок и собраться с силами для действий.
Надо убраться до прихода Лиллиан, а прийти она может в любой момент. И не одна. Совершенно не хочется видеть её здесь после той крупной ссоры, но и пренебрегать просьбой отца страшно.
Страшно? Именно ли это слово я хотела использовать?
Не лгу себе. Я не хочу огорчать отца. И ещё больше не желаю злить Лиллиан. Просто выполню задание, встречу гостей, после чего уйду в библиотеку с учебниками. Позанимаюсь.
Страшно.
Не нравится мне наличие этого чувства внутри.
***
Не торопится. Если честно, он даже не пытается гнать по дорогам, дабы успеть к намеченному времени, поставленному перед ним заместительницей. Дилан знает, она точно его не исключит. Не в этот раз. Парень ведет автомобиль с противоречивым ощущением, мешающим ему сосредоточиться на чем-то конкретно. Начинает думать про учебу – заканчивается все тем, что ему мысленно переносит во вчерашний день. Всячески отгоняет воспоминания, но все попытки дисциплинировать сознание проваливаются, как только парень теряет над собой контроль, отвлекаясь на всякого рода мелочи. То чертова птица проносится мимо, то какой-то идиот несется на красный. О’Брайен с удовольствием бы направил всего себя на размышление о скором выпуске, вот только сегодня разум играет против своего хозяина.
Машина в который раз тормозит на светофоре. Из-за сильного дождя взгляд не натыкается на мирно гулящих жителей. Дилан опирается локтем на край бокового стекла, кулаком подперев висок. Пальцами другой руки стучит по рулю. Шум дождя расслабляет. Смотрит перед собой, но при этом взгляд направлен в полнейшее никуда.
Он неплохо справляется. Дома, в присутствии девушки, ни одной пошлой и колкой шутки, никакой отсылки к произошедшему. И, самое главное, никакой скованности. Дилан будто показывает Райли, насколько его не колышет произошедшее, следовательно, ему плевать.
Смешно то, как яро он доказывал это самое равнодушие себе ночью. Спал ли? Смеетесь? Все темное время суток провел, сидя в кресле в гостиной, щелкая каналы, чтобы, если что, никому в голову не пришло, что парень может о чем-то хмуро размышлять.
Так, что же на самом деле творится внутри тебя, О’Брайен?
Пальцами нервно потирает губы, довольно томно вздыхает, обеими ладонями сжав руль. Не хочет разбирать себя по частям, поэтому сосредотачивается на светофоре. Поднимает спокойный взгляд на красный сигнал. Долго.
Краем глаз за пеленой дождя замечает движение и поворачивает голову, сначала бегло и вовсе незаинтересованно окинув курящих людей, стоящих под козырьком книжного магазина. Вновь внимание на светофор.
И резко в ту же сторону. На тех же якобы незнакомцев. Хмурит брови, приглядывается, слегка подавшись вперед, чтобы рассмотреть.
Компания из мужчин и парней разных возрастов, но объединенных в одну группу. Дилану подобное не нравится, но порой ему приходится стоять в одной массе с придурками, подобным этим, ведь Нейтан числится одним из них. Идиот.
О’Брайен прижимается спиной к сидению, когда один из байкеров, которого парень часто видит, рассекающим улицы на своем байке, поворачивает голову, сильно, до проявления глубоких складок морщин, затягивает никотин, кажется, высасывая его разом из жалкой сигаретки, и обращает свое короткое внимание на автомобиль Дилана, скорее всего признав его, ибо О’Брайен частенько подбрасывает Престона к дому, своего рода, братства. Странное сборище мусора, не находящее себе места в обществе. Знакомы ли вам люди, по какой-то причине не вписывающиеся в рамки социума? Вот эти придурки считают себя особенными. И с удовольствием идут против установок и нравов, будто пытаясь кричать миру о своем индивидуализме.
Дилан хорошо понимает, почему его так злят такие личности.
Именно такие чаще всего и привлекают Лиллиан. Отшельники, бунтари, сорвиголовы. Острые ощущения тебе обеспечены. Еще одна причина не верить чувствам женщины к Митчеллу. Митчелл совершенно не такой. Он не носит банданы, его тело не забито татуировками, он не гоняет по городу на байке. Не устраивает пьяные скандалы, не избивает, не трахает на столе кухни или в прихожей на глазах, например, Дилана, как поступал один из первых любовников Лиллиан, которого она привела после смерти отца парня. К слову, с этим типом она тоже спала. Пару раз.
Такие плохиши… Они нравятся девушкам? Они заводят? Они разжигают пыл, страсть? Всё из-за чрезмерного идеализирования данного образа «крутого и плохого» в кино.
Мужчина, лет сорока, отбрасывает сигарету в сторону, хмуро окинув всех своих взглядом, после его делает первый шаг, выходя из-под козырька.
Дилан нервно сводит брови, переводя внимание на светофор. Красный. Краем глаз видит приближение мужчины. Стискивает зубы. Взгляд становится злее, холоднее.
Красный.
Сжимает руль, готовясь надавить на педаль газа.
Красный.
От напряжения подскакивает давление.
Красный.
Стук пальцами по стеклу.
***
Бегу вниз по лестнице под незатихающий звон, словно кто-то давит на кнопку по ту сторону входной двери, и у меня нет сомнений по поводу того, кто именно тревожит мое беспокойное состояние. Слышу смех и женские голоса, поэтому замедляю шаг, поправляя руками пучок, блузку, проверяю, застегнула ли молнию на джинсах. Если отец попросил принять этих людей, значит, они играют определенную роль, и мне не стоит оплошать.
Набираю кислорода в легкие, натянув улыбку сжатыми губами, и протягиваю ладонь к ледяной ручке, распахнув дверь и увидев на крыльце немного промокших женщин в возрасте. И знаете, что настораживает? Причем я замечаю это сразу же, мне не нужно приглядываться.
Их четверо. И они все похожи между собой внешне. Они все похожи на Лиллиан, которая, кажется, как и они, уже выпила, поэтому широко улыбается, потянув ко мне влажные от дождя руки:
– О-о, – тянет, обняв меня до хруста, чем заставляет внутренне сжаться. – Это Райли, – не успеваю осознать, как она рывком разворачивает меня лицом к подружкам, уставившихся на меня, как на редкое животное в зоопарке:
– Дочка Митчелла, – крепко держит меня за плечи, пронизывая холодными пальцами кожу сквозь ткань блузки. Не дает двинуться с места, будто я должна стоять именно в таком положении, именно в таком ракурсе для гостей.
– Ой, какая милая девочка, – так. Они все выпили. Женщины – их лиц не разбираю, говорю же, это без надобности, они все похожи друг на друга – они начинают трогать мое лицо, пальцами дергая за щеки при этом употребляя по отношению ко мне уменьшительно-ласкательные словечки. В третьем лице, словно меня и нет.
– Какие у тебя щечки! – одна из незнакомых дам с восторгом щипает мою кожу. Та начинает гореть, но всё, что могу выдавить из себя, это:
– Спасибо, – и пальцами начинаю растирать больной участок, когда Лиллиан позволяет мне получить законное освобождение от своей цепкой хватки:
– Девушки, проходите, – она рукой указывает в сторону прихожей. – Мокро и холодно, – да, дождь до сих пор накрапывает, а чернота быстро заполоняет наш округ, опускаясь пеленой мрака на высокие здания города.
Я чувствую себя некомфортно, хотя они приходят в мой дом. Встаю на крыльце, мило улыбаясь каждой незнакомой даме, проходящей в коридор, и потираю пальцами щеки, чувствуя, как покалывает кожу. Больно. Неприятно.
– Там кухня, а на втором этаже ванная комната, если нужно привести себя в порядок, – Лиллиан хозяйничает, общаясь и хихикая с подружками, пока они снимают с себя пальтишки. – Идите, умойтесь, – просит, плавным движением руки указывает на лестницу, и её подружки, в веселом настроении, шагают к ступенькам, покачиваясь с ноги на ногу. Боже, сколько они выпили? Я думала, подобные Лиллиан, отдыхают культурно.
Переступаю порог, поборов дрожь холода, и закрываю дверь на замок, не успев как следует осознать, что в моем доме опять переизбыток чужих людей.
– Райли, – веселый голос Лиллиан привлекает внимание, но её приподнятое настроение никак не располагает. Знаете, почему я оборачиваюсь и слушаюсь её? Не хотелось бы оправдывать свою слабохарактерность, но после той ссоры, после того, как она ударила меня, я не хочу препираться с ней. Лучше выполню её поручения, избегая лишней ругани.
Терпение. Словно у меня появился второй отец. Человек, подобный ему. Это пугает.
– Да? – мне стыдно за свое поведение. Мне тошно. Но что я могу?
Поворачиваюсь лицом к женщине, сцепив ладони в замок у низа живота. Смотрю с покорностью на Лиллиан, которая, такое чувство, не испытывает никакого укола совести за то, что ударила меня. Для неё это в порядке вещей? Или же она вовсе не обращает на подобное внимание? В любом случае, я вижу, что между нами нет никакого барьера. Женщина говорит со мной с простотой, словно мы давние друзья:
– У нас есть чего-нибудь? – потирает красные от холода ладони, с игривостью в глазах смотрит на меня, и моя голова переваривает мысли и предположения. У нас? С каких пор «мое» стало «нашим»? Ах да. О чем я вообще?
– А что они любят? – пытаюсь угадать. – Чай, кофе или…
– О, Райли, нам нужно кое-что покрепче, – довольная улыбка озаряет её румяное от алкоголя лицо, а ледяные пальцы касаются прядки моих волос, вылезших из пучка. Я не подаю вида, еле перенося очередное прикосновение неприятного мне человека. Лиллиан убирает локон мне за ухо, наклонив голову:
– Случай того требует, – костяшками проводит по пульсирующей после щипка щеке.
Случай?
Звон сверкающих на свету ламп бокалов, полных дорогого вина. Женщины громко общаются, смеются, их обсуждение меня не интересует, так что всячески абстрагируюсь, хоть и обязана какое-то время находится с ними в одном помещении. Меня никто не принуждает открыто, но морально я понимаю, что должна обслужить гостей, после чего меня оставят в покое. Пока женщины активно опустошают бокалы, закусывая и забывая о любых нормах приличия, ибо говорят с полным ртом, я стою у дальней стены, рядом с чайником, и держу в руках бутылку вина, мирно ожидая очередной просьбы наполнить «сосуд». Большую часть времени провожу с опущенным в пол взглядом, в своих мыслях, и с изводящим волнением. Нет, я не переживаю о том, как долго мне придется терпеть эти муки. Меня волнует каждый шум со стороны коридора. Не хочу, чтобы Дилан возвращался. Парень не будет рад видеть мать. Боюсь очередного скандала. Пускай погуляет еще немного. Поднимаю голову, искоса изучая часы на стене. Уже семь вечера. За окном темень. Конечно, мне интересно, где именно О’Брайен пропадает. С другой стороны, пускай. Может, к его возвращению гости вместе с Лиллиан залягут спать?
– Милая девочка, – одна из женщин поднимает бокал, что покачивается в её неустойчивой руке. Сколько можно пить? Я уже еле разбираю их слова.
Натягиваю улыбку, подходя к столу, и наливаю гостье вина, понимая, что алкоголь заканчивается.
– Спасибо, – она дергает меня за щеку. Кожа той давно покрылась ненормальным красным оттенком, опухла. Молчу. Терплю.
– Не за что, – отвечаю, повернувшись к женщине спиной, и шагаю обратно на свое место, внезапно начав улавливать их слова.
– Да-да, – Лиллиан еле проговаривает, уже никакая. – Я ему говорю… – смеется, ведь одна из подруг чуть было ни роняет бокал. Вино немного проливается на стол.
– Церемония будет шикарной, – наконец, заканчивает свою мысль мать О’Брайена. Хмурю брови, оставаясь в стороне. Опускаю взгляд, задумчиво поглощая обрывки информации, которую удается понять.
Они говорят о церемонии? Свадебной? Так… Так они только обручились? Но, откуда у нас деньги для масштабного празднования, о котором сейчас толкует и которое воодушевленно расписывает Лиллиан? У нас нет денег для оплаты счетов. Серьезно, я не понимаю.
– А зал для банкета?! – самая звонкая гостья приносит своим крикливым голосом боль ушным перепонкам, из-за чего морщусь.
– И банкет! Банкет! – дважды повторяет Лиллиан, поднося бокал к губам и разочарованно изучая его. Пуст.
Это всё… Всё, о чем говорят, – очень дорого обойдется. Учитывая, что они ещё собираются провести полный ремонт дома. Откуда возьмут столько денег?
Лиллиан дорого стоит моему отцу.
– Райли, принесешь нам что-нибудь получше из погреба? – мать Дилана обращается ко мне, выводя в реальность. Сжимаю губы, кивнув, сдержанно улыбаюсь. Начинаю шагать к двери, а в спину бьет целый сумбурный поток из пожеланий:
– Да, не надо поить нас дешевкой! – кто-то из дам явно недоволен моим обслуживанием.
– Доставай всё самое-самое! – а вот эта незнакомка хочет лучшего алкоголя, но ирония в том, что у нас его просто нет. И никогда не было. Понятия не имею, какие красочные фантазии Лиллиан расписала этим дамам, но у нас нет денег. Мы вовсе не богачи, а в погребе хранится несколько бутылок, которые достались отцу случайно. И оставляет он их для особого случая.
Выхожу с кухни под смех незамолкающих балаболок. В прихожей прохладно, есть, чем дышать. На кухне душно, кислорода явно не хватает. Прикрываю за собой дверь, аккуратно коснувшись спиной её поверхности, и прикрываю веки, устало выжидая, пока моя голова перестанет трещать. Этого не происходит. Давление пропадет только после душа. Отталкиваюсь от двери, медленным шагом направившись в гостиную. Знаю, гостям не понравится столь долгое ожидание, но мне охота дольше оставаться на расстояние от такого шума.
Вожусь в погребе. Пытаюсь найти оставшийся алкоголь. Проблема в том, что я не разбираюсь в спиртном, поэтому мне тяжело принести «самое лучшее». Хорошо, что у отца не такая большая коллекция алкоголя. Нахожу только две бутылки… На этикетке что-то на другом языке, понятия не имею, что это, надеюсь, не водка. Беру одну бутылку, с сожалением о зря потраченном времени иду обратно по узкому коридору к гостиной. Правда, мне жаль, что этот день проходит таким образом. Ничего не поделаешь, верно?
Прикладываю бутылку ко лбу, дабы немного остыть. Женщины включили музыку. У кого-то дурной вкус.
Выхожу в гостиную, прикрыв за собой дверь в погреб, и хочу ещё немного постоять на месте, но шум со стороны прихожей приводит меня в движение. Оборачиваюсь, напряженно прислушиваясь к звукам. Точно. Дверь. Входная.
Дилан?
В голове тут же рождаются миллионы мыслей тревог и не одной идеи, как бы избежать скандала, который, уверена, произойдет между парнем и его матерью. Единственное, что делаю, это ускоряю шаг, поспешив в коридор для перехвата внимания О’Брайена. Прижимаю бутылку… Чего-то, я так и не поняла, что вообще взяла, и выскакиваю в прихожую, еле удержавшись на ногах, ибо, по вине неуклюжести, спотыкаюсь о порог.
Взгляд натыкается на парня, который повернут ко мне спиной, ведь вслушивается в голоса, льющиеся со стороны кухни, и мне страшно, что сейчас он с яростью распахнет дверь, налетев со словесной атакой на пьяных женщин, но, слава Богу, парень делает большой шаг в сторону лестницы, повернувшись ко мне боком.
– Ди… – встаю на месте, желая обратиться к нему по имени, а в итоге язык сворачивается, как только могу полностью изучить его лицо. Ссадина на скуле, ещё кровоточит. Небольшой ушиб на брови, где кожа преобретает сиреневый оттенок. С особой скоростью перевожу оторопевшее внимание на его руки, которые он не успевает спрятать от моих глаз в карманы, пока шагает к ступенькам. Разбитые костяшки. Что вообще…
– Дилан, что с твоим лицом? – откидываю всё свое смятение, до сих пор главенствующий стыд перед парнем, и с хмурой озадаченностью подскакиваю к Дилану, без скованности схватив его за локоть. Тяну рукав, вынуждаю его немного притормозить, думаю, все дело в боли, которую он испытывает в теле, так как лицо его заметно искажается, а губы сжимаются. Не хочу казаться грубой. Не рассчитываю с ним выходить на контакт сегодня. Но всё идет своим сумбурным чередом. Вселенная, как обычно, плюет на мои желания. Провести день одной? На тебе не просто Лиллиан, а целую группу женщин, которые похожи на неё. Намеревалась немного перевести дух и привести себя в моральный порядок, чтобы избавиться от неловкости перед Диланом? Вот тебе и он. С синяками.
– Это… – нарочно игнорирую то, как он закатывает глаза, раздраженно скользнув кончиком языка по нижней губе, когда вынуждаю немного развернуться к себе. – Это кто-то в школе? – дергаю его одежду, приходя в больший шок от того, что она вся в пыли, поэтому начинаю сильными хлопками отряхивать. – Опять подрался? – нехорошо. Заместительница будет недовольна. Поднимаю глаза на его лицо, неосознанно ругая, как ребенка:
– Ты хоть понимаешь, что…
– Чем ты занимаешься? – внезапно прилетает мне в лоб. Замолкаю, изучая еле сдержанное выражение лица Дилана, смотрящего на бутылку в моей руке, что прижимаю к груди. И мне не нравится его взгляд. Он будто… Сердится, но простой злостью это не назовешь. Ярость? Раздражение? Разочарование?..
– Ам… – сбито выговариваю слова, начав нервно сжимать бутылку с алкоголем, изучая её этикетку. – Это, – поднимаю глаза на О’Брайена, окончательно убедившись.
Сейчас будет взрыв. И в моих интересах сделать всё, чтобы предотвратить его, так что принимаю совершенно обыденное выражение лица, без тяжести пожав плечами:
– Твоя мать приехала. С подругами, – говорю спокойно, без намека на усталость. – Попросила принести выпить, – смотрю на него, вновь умолкая. Дилан уставился. На меня. Причем, мне неприятно переносить столь грозный и холодный взгляд, разъедающий мой психологический барьер. Один долгий взгляд – и выстроенная стена поддается давлению, осыпаясь. С боязливым беспокойством замечаю, как О’Брайен начинает шевелить губами, правда не успевает ничего выдавить из себя, как Лиллиан, уставшая ждать алкоголь, высовывается в коридор, схватившись за дверной косяк, чтобы не упасть. Музыка с кухни врывается в прихожую. Женщина долго концентрирует внимание на Дилане, который не переводит на неё взгляд, медленно опуская его на бутылку, что теперь обеими руками прижимаю к груди.
– О! Это он! – Лиллиан вдруг звонко восклицает, оглянувшись на своих подруг, и рукой указывает на Дилана, призывая женщин посмотреть на него. – Мой сын! Смотрите! – даже я перевожу напряженный взгляд на женщин, появившихся на пороге кухни, которые рассматривают парня, начав охать о том, как он подрос. Кажется, самого парня это не совсем интересует. С опаской возвращаю внимание на него, заметив, что он продолжает глубоко и ровно дышать, сверля взглядом бутылку. Может, хочет забрать и выпить? Я не удивлюсь. Судя по его состоянию, день выдался трудный. С удовольствием позволю ему выпить немного и…
Болезненный рывок, выдергивающий стеклянный сосуд из моих рук. Не успеваю оценить столь агрессивные действия, как Дилан размахивается, со всех сил бросив бутылку со спиртным на пол. Всё тело содрогается от рвущего уши звона. Мои руки дергаются, ладони касаются щек, а веки распахиваются шире. Чувствую, как осколки разлетаются в стороны, осыпав мои ноги, оттого отступаю к стене. Голоса со стороны женщин затихают. Все замолкают. Только музыка продолжает наигрывать эхом. Не слышу, как дышит Дилан, но, подняв напуганный взгляд, вижу, как активно движется его грудная клетка. Мне не интересно, какой шок играет на лице Лиллиан. Смотрю только на парня, отходящего назад и бросающего на меня полный недовольства взгляд. Отворачивается, тяжелым шагом начав подниматься по лестнице наверх. На второй этаж.
– Дилан? – шепотом обращаюсь к нему, теперь уже откинув чувство паники, заменив её тревогой. Ну дела…
– Боже, с каждым годом он только агрессивнее! – пьяно восклицает одна из дамочек, когда О’Брайен пропадает за стеной. Опечалено опускаю глаза на растекающийся по паркету алкоголь.
– Верно, совсем от рук отбился, – вторая подхватывает.
– Весь в отца, – гогочет ещё одна представительница, а Лиллиан только качает головой, прикладывая ладонь ко лбу, и вздыхает:
– Да, не знаю, что и делать, – бедная овечка.
– Бедняжка, – женщины начинают гладить её по спине, плечам, осыпая своим сожалением.
– Давайте не будем о грустном, – одна из них решает напомнить о событии, ради которого они собрались сегодня.
– Верно, возвращайтесь, я принесу выпить, – Лиллиан начинает подталкивать подруг обратно на кухню, при этом улыбаясь, и разворачивается ко мне всем телом. – Райли, – зовет, но продолжаю наблюдать за жидкостью, проникающей в щелочки между паркетными досками. – Прибери, иначе впитается, – указывает. Моргаю, хмуро взглянув на второй этаж, и игнорирую желание послушно выполнить сказанное Лиллиан. И, чтобы избежать моего повиновения, ускоряю шаг, практически переходя на бег во время подъема по ступенькам. Но женщина не отстает:
– Точно, скажи ему, – по-хозяйски одобряет мое поведение. – Пускай за собой уберет.
Не оглядываюсь, забегая на второй этаж, и не могу почувствовать облегчение от избавления от надзора Лиллиан. Словно она видит меня сквозь стены. Нервно шагаю вперед, пытаясь сбросить с себя моральные оковы. Приближаюсь к двери комнаты парня, без разрешения распахивая её, и открываю рот, чтобы повторить попытку быть услышанной. И затыкаюсь.
О’Брайен находится у стола и не ожидает моего присутствия, оттого рывками натягивает кофту обратно, скрывая руки. Не специально, но успеваю рассмотреть их кожу. Её состояние.
Не хочу думать об этом.
– Ой, – выдавливаю покачнувшись на носках, и опускаю виноватый взгляд в пол, крепче сжав ручку двери. Дилан ворчливо хрипит:
– А если бы я был голый? – странно то, что не слышу сильного негатива. Только раздражение.
– Стучать не учили? – застегивает молнию кофты, явно испытывая некоторую эмоциональную нестабильность по поводу моего внезапного появления, к тому же застала его практически без верхней одежды. Он ведь не открывает руки. Обычно. Поэтому сейчас держит руки в карманах, иногда вынимая одну, чтобы нервно почесать кончик носа.
Я чувствую себя не менее уверенно. Всё равно обязана спросить о волнующем, иначе то, что я бесцеремонно ворвалась к нему в комнату, будет выглядеть ещё нелепее:
– Что это было? – тихо спрашиваю, переминаясь с ноги на ногу на пороге.
– Что? – включает дурака, пальцами стирает кровь с брови и хмуро изучает её, пока я прохожу в комнату, прикрыв за собой дверь:
– Ты понимаешь. Я про твой приступ агрессии, – складываю руки на груди. Скованно ощущаю себя в стенах этого помещения. Дилан стучит костяшками по краю стола, будто с непринуждением отвечая:
– Это не было агрессией, я просто дал ей кое-что понять.
– Просвяти меня, – прошу. Сохраняем довольно большое расстояние между нами, но это не помогает почувствовать прилив уверенности.
Дилан смотрит на меня, и мне кажется, что ему не хочется говорить о своих тайных замыслах, поэтому готовлюсь махнуть ладонью, как парень с серьезной миной выдает сокровенное:
– Ничего не будет идеально.
Со вниманием изучаю его холодное выражение лица, сводя брови к переносице:
– Идеально?
– Она расписывает идеальную картину, – О’Брайен поворачивается боком, начав перебирать вещи на столе, и вынимает учебники из рюкзака, продолжая с легким равнодушием. – Ты заметила? Она создает иллюзию. Хочет, чтобы всё было, как задумано в её голове, – бросает тетрадь на стол, та падает с его края. Никакой реакции. Хмуро слушаю, понимая, о чем он толкует.
– Ты не жила с ней столько, сколько живу я. Ты не знаешь, что значит поддерживать её идеальную фантазию. И в этот раз я хочу, чтобы она поняла, что ничего не будет, как ей хочется, – думаю, он немного нервничает, отчего так дергает пальцами ремни рюкзака, пока ставит тот на стул. – Немного заебала.
Замолкает, опустошая карманы кофты. Бросает связку ключей на стол, телефон на кровать. Слежу за ним, медленно опуская взгляд на пол. Что ж, теперь понимаю его реакцию. Мне самой не нравится то, о чем говорит Лиллиан. Считает, что всё будет складываться по её желанию, но такового не будет. И не только потому, что мир не устроен таким образом, чтобы отвечать на любые пожелания. Материально отец не способен выполнить её заказы.
– Ясно, – шепчу, намереваясь на этом окончить допрос, и оставить парня одного.
– Ты что делала? – внезапно он обращается ко мне, всё так же держа ладони в карманах кофты, и уверенно смотря мне в глаза. Скрываю растерянность за хмуростью:
– Я?
– Что это было? – повторяет мой вопрос.
– О чем ты? – теперь мой черед строить дурочку.
– Это всё, – Дилан дергает локтями, растягивая карманы кофты. – Ты их обслуживала, – констатирует факт, но его я отрицаю, качнув головой:
– Вовсе нет, я просто хотела отвязаться.
– Оправдываешься, – парень закатывает глаза, спорит со мной, и подозреваю, что проиграю, а противиться не прекращаю:
– Нет, – ничего другого на ум не приходит.
– Да. В идеальном мире моей мамки ты выступаешь в качестве прислуги, – знаю. – Умница, отвечаешь её запросам, – сарказма полон тон. Сильнее хмурюсь, повторяя бессмысленные качки головой:
– Нет.
– Тобой опять пользовались, – он указывает на меня ладонью, делая короткие и медленные шаги в мою сторону. Не двигаюсь, с усталостью отрицая:
– Нет.
– Это раздражает. Почему ты не можешь просто отказать ей?
– Я могу, – вскидываю голову, дабы сохранить наш с ним зрительный контакт. Не делаю шаг назад. Дилан встает напротив, может, в метре от меня, раздраженно выпаливая с намеком на злость в голосе:
– Пошли меня.
Поднимаю брови. Моргаю. Смотрю на него, еле приоткрыв рот, ибо за меня сейчас говорит удивление:
– Что?
– Скажи: «Пошел на хер, мудак», – приказным тоном давит на мое сознание, но всё ещё не поддаюсь, не совсем понимая:
– Зачем? – бред какой-то.
– Сядь! – он повышает голос, и я не осознаю, как начинаю опускаться вниз, не имея понятия, куда мне сесть, на что Дилан реагирует ещё большим криком:
– Господи! Не слушай меня!
– Ты сказал мне сесть! – вскакиваю на ноги, разводя руки в стороны. Но задним числом осознаю, что повышенный тон принуждает меня на автомате слушаться и выполнять поручения. Видимо, привычка с детства.
О’Брайен пальцами ерошит свои волосы, еле пробивая место ухмылке на своем лице:
– Блять, серьезно? Просто пошли меня!
– Не кричи на меня! – срываюсь, не понимая, что он хочет.
– Пошли меня! – Дилан несильно пихает меня в плечо, теперь больше улыбаясь, чем злясь. – Давай!
– Но… – всё ещё борюсь, начав отступать к стене.
– Райли, пошли меня! – О’Брайен просит, и не успеваю в очередной раз отказать, как он внезапно касается пальцами моей блузки, начав выдергивать её край из джинсов, чем вызывает у меня приток жара и возмущения:
– Эй! – перехватываю его руки, спиной прижавшись к холодной стене. – Хватит! Что ты делаешь?!
– Ты ведь не хочешь? – он улыбается, встав ещё ближе, и я сгораю от смущения и злости, ногтями впиваясь в кожу его запястий, пока он пальцами выдергивает ткань, касаясь нижней пуговицы блузки. – Тогда пошли меня, – наконец, мне становится понятна логика его действий.
Применяет радикальные методы, чтобы выполнила желаемое.
Чувствую, как Дилан пальцами касается моего живота, что вынуждает меня со стыдом выпалить из себя:
– Всё! Иди к черту! – пихаю его в грудь, тяжело и громко глотая комнатный воздух.
О’Брайен отступает назад, окидывая меня довольным взглядом, и сует ладони в карманы.
Смотрит на меня с… Легкой гордостью или… Не хочу разбираться. Пыхчу и топаю ногой, разъяренно и обиженно ворча:
– Что с тобой вообще?! – смущенно заправляю блузку, рванув к двери, чтобы покинуть комнату.
– Что не так, Райли? – не оборачиваюсь, понимая, что он опять смеется надо мной, поэтому рявкаю:
– Пошел на хер! – распахиваю дверь.
– Умница! – он кричит в ответ. Разворачиваюсь, с краснеющим от стыда лицом хлопаю дверью, успев схватить взглядом его довольное лицо. Наглый придурок.
Мычу под нос, громко топая к своей комнате, и трясущимися руками заправляю блузку, чувствуя, как внизу живота щекотливо пробирает. Мурашки.
К горячей щеке прикладываю влажную ладонь, хлопнув дверью. Брожу по темной комнате, бубня под нос о том, какой О’Брайен всё-таки кретин. Стыжусь своего смущения. Открываю окно, дабы освежиться, и опираюсь на подоконник руками, выдохнув.
Времени обдумать произошедшее нет, поскольку тишину вокруг одолевает вибрация. Я с огорчением выпрямляюсь, скользнув в карман джинсов, и вынимаю телефон, приложив ладонь ко лбу. Смотрю на экран и откидываю мысли о Дилане, прочитывая повторно имя звонящего.
Хмурюсь:
– Агнесс?
***
Горячий душ расслабляет. Шум воды глушит музыку. Женщины перебрались в кабинет, поэтому их голоса намного громче, смех звонче, и Дилану впервые плевать на усиленный источник внешнего раздражения. Всё, что его сейчас волнует, – это сон. Хочется скорее рухнуть на кровать и проспать до полудня. Плевать на школу, плевать на заместительницу. О’Брайен давно нормально не отдыхал, и он вряд ли будет отвлекаться на громкое веселье со стороны кабинета. Отключится. Забудется. Знаете это состояние, когда тело мякнет, ноги еле держат, а голова идет кругом? Вот сейчас Дилан держится, чтобы не уснуть в ванной.
Умывается холодной водой, приводя себя в чувства. Поднимает голову, схватив полотенце со стиральной машины, и изучает свое лицо, рассматривая синяки и ссадину. Прекрасно. Только начинает быть похожим на нормального человека, как вот тебе – хреновы отметины. Выпрямляется, вытирая напряженные руки, скользя тканью по старым шрамам на коже.
Слышит сквозь шум голосов и музыки, как закрывается дверь. Поворачивает голову, прислушиваясь к шагам. Райли куда-то идет?
Бросает полотенце на стиральную машинку, застегивает пуговицу на джинсах и хватает футболку, быстро натягивая на влажное тело, и тянет вниз ткань, приоткрыв дверь. Выглядывает, но не полностью, чтобы скрыть руки, и видит в темном коридоре Райли, которая шагает к лестнице. В куртке и с рюкзаком на плечах.
О’Брайен хмурит брови, находя возможность побороть усталость, и спрашивает:
– Куда ты?
Девушка оглядывается, сохранив спокойствие:
– По делам, – коротко. Отворачивается, продолжив идти, и Дилан немного подается вперед, но остается молчаливым. Янг исчезает за стеной, спускаясь вниз на первый этаж, и парень выпрямляется, сунув ладони в карманы.
Ясно.
Лежит. Его ничего не волнует. Шум за стеной? Плевать. Его будто поглощает бессилие, и он не сопротивляется, отдаваясь слабости. Никаких мыслей. Тяжесть приковывает тело к кровати. Слышно, как смеется Лиллиан, Дилан даже не моргает, оставаясь безразличным. Веки прикрыты, дыхание ровное.
