Текст книги "Считай звёзды (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 98 страниц)
– Конечно, – нет, поскольку Остин даже и не вспомнит об этом. Он пьян, устал, парень часто несет несуразицу в таком состоянии, как сейчас, поэтому не испытываю скованности, пока накрываю его, умиляясь с того, как русый ерзает, укутываясь в одеяло.
– Спи, – глажу его по плечу, присаживаясь на край кровати, и сижу, продолжив водить ладонью. Иногда поднимаю руку, пальцами касаясь его шеи, чтобы нащупать пульс. Спокойный, но иногда сбивается, начав скакать. Глаза Остин закрывает не сразу, но направленный в пустоту взгляд говорит о глубокой задумчивости.
Медленно, но его отяжелевшие веки закрываются. Робб возвращается из ванной, и я какое-то время тихо разговариваю с ним про его обстановку дома, обсуждая отца, который слишком переживает за его будущее. Согласна с родителями Робба. Парень плюет на учебу. Думаю, если бы он не дружил с нами, то у него вовсе не было бы шанса закончить школу.
На часах почти восемь вечера. Оставляю Остина на Робба. К слову, они оба быстро засыпают, отчего начинаю чувствовать себя их няней, ходящей от одной кровати к другой, чтобы поправить спадающее одеяло.
Мальчики такие дети. Завтра не будет времени говорить. Когда вернемся домой, я попрошу О’Брайена ненадолго уйти, чтобы дать мне возможность пригласить всех моих друзей к себе домой. Мы давно не сидели за пиццей, не смотрели фильмы вместе. Давно не говорили по душам. Нам это необходимо, учитывая не совсем спокойную жизнь каждого.
Агнесс расскажет нам свой секрет, или по крайней мере мне, Остин объяснится по поводу очередной проблемы с отцом, Робб нахаляву покушает, а я… Я хочу вернуть доверие между нами, поэтому расскажу о сожительстве с Диланом, чтобы впредь это не было секретом.
Данный план действий побуждает меня пропускать сквозь тело позитивную энергию, от того покидаю комнату парней с теплой улыбкой на лице.
Конечно, между нами всё сложно. Но перед отъездом в колледж хотелось бы избавиться от всех подводных камней нашей дружбы.
Дружбы. Не любви. И мое сознание повторяет это, пока шагаю по длинному коридору к лифту.
Не любви, Остин. Ты не любишь меня. Мы друзья. Парень просто путает привязанность, нужду в ком-то с совершенно иным чувством.
Любовь… Как это вообще ощущается?
Встаю у дверей лифта, нажав на кнопку вызова, и жду какое-то время, пока не прозвучит тихий звоночек, оповещающий о прибытии. Двери раздвигаются, и я встречаюсь взглядом с тремя девушками, красиво одетыми. Две учатся со мной, а вот третья из параллельного класса, но их объединяет одно – нужда в веселье. Их красивые глаза горят от предвкушения.
– Привет, Райли, – одна из них здоровается со мной таким звонким голосом, что невольно хочу выйти из лифта и подождать другой, но остаюсь внутри, мило улыбнувшись. – Ты тоже на вечеринку?
Приоткрываю рот, полностью развернувшись к девушкам:
– А вас пригласили?
– Всех пригласили, – девчонка с каре довольно виляет бедрами, словно уже слышит громкую музыку в голове.
– Но не все в курсе, – ей поддакивает блондинка с пухлыми формами. – Ты идешь? – трое уставились на меня. Звоночек. Двери лифта закрываются, оставив меня наедине с пожирающими от любопытства взорами. На мгновение в голове рождается исключительно отрицательный ответ, но я успеваю напомнить себе о хорошем отдыхе и, главное, «отрыве», который мне требуется для моральной разрядки, поэтому пожимаю плечами, шире растянув губы от улыбки:
– Почему бы и нет.
Девчонки, по всей видимости, уже неплохо выпили, так что одобрительно верещат, чуть было ни оглушив меня, но не изменяю своему положительному настрою. Конечно, хотелось бы оторваться на вечеринке с Агнесс и парнями, но… Раз уж такое дело… Так, ладно, всё равно хочу выйти из зоны комфорта. Мне это только на руку.
Пока мы едем вниз, девушки пытаются объяснить мне, где проходит вечеринка, кто её устраивает, как много там людей, но говорят они все одновременно, при том, что наш лифт ещё пару раз тормозит на этажах, забирая таких же молодых ребят, которые присоединяются к нашей группе.
В итоге, из гостиницы сбегает целая толпа подростков с бушующими гормонами и страстью к приключениям, и я почти чувствую себя частью этой ненормальной бушующей энергией субстанции. Старательно не замолкаю, поддерживая разговоры даже с незнакомцами, но между тем изучаю улицы ночного города, усыпанными яркими огнями. Шумно. Мы двигаемся по незнакомым дорогам близ окраины леса. Темного, высокого, непроглядного. Один из парней, имя которого мне не удается запомнить, говорит, что вечеринка проходит в одном из домов у подножья самих гор, где течет горная река.
Что ж, дом в лесу. У гор. Значит, ночка будет громкой. Обычно пьяным подросткам плевать на то, что они своим ором мешают людям вокруг, но здесь мы будем одни. Значит, никто не вызовет полицию, и не придется сбегать в чащу, скрываясь от легавых.
Долгое время следуем по темному переулку, после чего сворачиваем целой группой в лес, по протоптанной дорожке из хвои поднимаемся вверх, на склон. Через темные кроны разглядываю горы, верхушки их утопают в тумане. Воздух становится морознее, пар крупными облаками льется с губ. Ребята говорят громче, ведь слышат эхо музыки, разрывающей басами уши. Я шагаю вместе со всеми, смеясь, когда кто-то шутит или творит какую-то чушь, будучи пьяным. Принимаю протягиваемую мне бутылку пива, не отказываясь немного согреться.
И среди всего этого шума улавливаю журчание. Опускаю бутылку, притормаживая. Ноги начинают постанывать от подъема в горы. Стою на месте, оглянувшись на звук воды, и приглядываюсь, замечая за тонкими стволами хвойных деревьев мерцающий поток. Быстрый. Громкий. Над поверхностью ледяной воды подымается пар. Такой сильный поток вниз. Сразу видно, что река горная.
– Эй, – какой-то парень весело улыбается, отвлекаясь от разговора с друзьями. – Не отставай.
И я забываю о реке, поспешив за основной массой. Идем на звучание музыки – и выходим на огромную, расчищенную территорию с серой травой, оставшейся здесь гнить после зимы. У самого подножья гор, на этом выступе стоит довольно большой дом, а толпа людей в нем является виновницей уничтожения природной тишины.
Целый особняк из каменной кладки. Я встаю возле распахнутых ворот, пораженно его изучая, поэтому отрываюсь от толпы, с которой пришла. Все уже расредотачиваются, теряясь из виду. Здесь так много людей. Глаза разбегаются, но свое внимание дарю больше самому строению. Богатые имения. Чей это дом?
Прохожу на территорию, отпивая немного пива. На траве общаются незнакомцы, танцуют особо напившиеся. Невысокая ограда демонстрирует вид сбоку. Вижу только верхушки деревьев и сверкающий город вдали. Ближе не подхожу.
С таким же поражением пересекаю порог дома, кажется, еле сдерживая челюсть, чтобы та не отвалилась. Всё из дуба. Светло-оранжевые тона стен. Темные паркетные полы. Множество вычурных деталей на простых перилах лестницы, ведущей на второй этаж. Огромная прихожая-зал с большой сверкающей люстрой на потолке. Пробираюсь сквозь плотную толпу танцующих и пьющих людей. Свет приглушен, отчего чувствую себя потерянно в незнакомом месте, но пытаюсь отогнать дискомфорт, чтобы насладиться «свободой» от домашних обязанностей.
Подхожу к гостиной, тут же распахнув рот. Здесь всё настолько элегантно и со вкусом. Вот только чучела животных пугают. Голова лося на стене, шкура медведя на полу, кроличьи мордочки над камином. Душно, жарко, темно. Неудивительно, что многие разделись практически догола. Сама расстегиваю молнию кофты, делая глоток холодного пива. На диване уже вовсю развлекаются двое. Причем, не пойму, парень и девушка, или парень с парнем… Впереди стеклянные двери, раздвинутые в стороны и открывающие выход на задний двор, с которого можно разглядеть весь склон. Подхожу к порогу. Красота этого места поражает. Темное небо, усыпанное звездами, местами плывут облака. Верхушки хвойных деревьев, город и горы. Привстаю на носки, морщась, так как кто-то увеличивает громкость и без того орущей музыки. Вытягиваю шею. В конце участка, у самого резкого обрыва расположен… То ли причал, то ли… Не знаю, для чего это. Вижу, как снизу поднимается пар. Там течет та самая река? С самой горы? Её поверхность в метрах шести, если не ниже, от причала, по которому ходят люди. Боюсь представить, выдержит ли такой вес древесина, но все спокойно танцуют там, распивая напитки. Кто-то в шутку подталкивает друг другу к краю причала, который, кстати, не имеет перегородок. Только в конце имеются перила, чтобы не рухнуть. Думаю, летом этот выступ используется для прыжков в воду, поэтому перегородки здесь особо не требуются. Но такой длинной конструкции, опора которой тонет в рвущейся на полной скорости воде, не доверяю. А вдруг не выдержит?
– Привет, – слышу со стороны, отвлекаясь от изучения природы вокруг, и встречаюсь взглядом с парнем в белой рубашке, верхние пуговицы которой расстегнуты. У него довольно приятная внешность, но мне она кажется какой-то больно модельной. Сразу ясно, что этот человек очень печется о своем лице и теле. А эта вальяжная походка? А поза? Очень самолюбивый человек, но улыбкой я отвечаю на улыбку.
Светлый брюнет с коротко стриженными волосами протягивает мне свободную руку, во второй он сжимает стаканчик со спиртным:
– Я Марк, – наклоняется ко мне, представляясь, а я вжимаюсь спиной в дверной косяк, пожав его ладонь:
– Очень приятно, – не называю своего имени, но на это не обращает внимания парень, что так открыто встает ближе, явно надеясь разрушить любые барьеры между нами:
– Ты здесь одна? – интересуется, забрасывая одну руку мне на плечо, делает глоток. Моя улыбка не уходит с лица, но чувствую себя скованно, пока соображаю, что сказать:
– Нет, я с друзьями, – смотрю на свою бутылку.
– Я могу составить тебе компанию? – парень настойчиво предлагает свою кандидатуру. В моей голове проносит одно тяжелое отрицание, а губы произносят:
– Конечно, – поднимаю на него взгляд, улыбаясь. – У вас тут есть, где достать выпивку? – фальшиво-игриво наклоняю лицо, подняв брови, и Марк кивает, выдавая активно:
– Конечно, – он доволен. Думает, я клюнула. – Сейчас принесу, детка, – подмигивает, удаляясь в сторону гостиной.
Детка? Серьезно?
Улыбаюсь, покачиваясь с пяток на носки, не прерываю нашего зрительного контакта, пока мой новый знакомый не пропадает в толпе. Тут же выдыхаю, с раздражением закатив глаза, и делаю крупный глоток, закинув голову.
Тоже мне, альфа-самец.
Оглядываюсь на дворик, решаясь бежать подальше, пока этот тип не пристал вновь. Или, как говорит Агнесс: «Тикаем, хлопцы». Начинаю смеяться с её фразочки, пока спускаюсь от террасы к траве. Обожаю эту девчонку.
Шагаю по влажной поверхности, протискиваюсь сквозь сформировавшиеся группы людей, от количества которых разбегаются глаза. С кем заговорить? При наличии такой толпы остаюсь с ощущением одиночества. Но его не отвергает мой организм. Наоборот, как-то привычно держась внутри.
Мои ноги пробирает тянущая боль, когда приближаюсь к краю. Внизу бушует вода. Под наклоном, она спешит с гор вниз, пропадая где-то в чаще леса. Удивленно наблюдаю за парнями, которые отваживаются прыгнуть вниз. Они визжат громче смеющихся девушек, крича о том, как им холодно. Вода буквально сносит их в сторону склона, но парни хорошо сложены, поэтому преодолевают поток, хватаясь за балки, на которых держится выступ. Им помогают выбраться, тащат наверх на берег, на котором стою я. Боже, на какое безумство только не толкает наличие алкоголя в крови. Делаю большой глоток.
Оглядываюсь на хорошо проводящих время подростков и вздыхаю. Хочется стать частью этого балагана, но, увы, видимо, ничего общего между нами нет. Жаль. Трудно мне будет на новом месте, среди новых людей. Уже предвкушаю свою чертову обыденность в полном отрешении от общества.
Стучу ногтями по стеклу бутылки, заприметив показавшегося из гостиной Марка, начавшего озираться по сторонам, и в голове опять звучит фраза Агнесс, призывающая к побегу, поэтому давлюсь пивом, поворачиваясь к длинному причалу. С недоверием изучаю деревянную поверхность, качнув головой.
А к черту. Там столько людей. Он вряд ли обвалится, главное, уйти подальше от этого хренова самца с весенней течкой мозгов.
Ступаю осторожно по причалу, протискиваясь ближе к центру, чтобы не стоять у опасного края. Приходится протолкнуться, помешав людям общаться. Извиняюсь без остановки, постоянно оглядываясь назад, на дом, понимая, что этот тип всё ещё ищет меня, выглядя очень недовольно.
Что? Обломалось, придурок?
Передергивает от ударившего головокружения. Опускаю взгляд на бутылку, пальцами касаясь лба, пока медленно перебираю ногами к концу причала, где сосредоточенно чуть меньше народу. Вот и алкоголь сказывается. Главное, не переборщить, а то вдруг потеряюсь и не смогу вернуться в гостиницу.
Подхожу к перегородке у самого края причала, и с тянущей болью между ног опираюсь на неё руками, поддавшись немного вперед, дабы разглядеть бешенный поток внизу. Два моих сильных страха: вода и высота. Комбо для организма, который начинает реагировать тошнотой и давлением в висках. Избегаю издевательства над сердцем и поднимаю глаза, концентрируясь на разноцветном, ярком городе вдали, дабы не дать сердцу возможности скакать, как безумное. Сначала не удается расслабиться. Постоянно переживаю о возможностях древесины под ногами, но чем больше глотаю пиво, тем меньше меня беспокоит состояние причала. Укладываю руки на перегородку, стуча горлышком бутылки по влажным губам. Смотрю перед собой, начиная замерзать. Ветер сильный. Морозный кислород бьет по легким. Сто процентов заболею, но вид, открывающийся отсюда, того стоит.
Так и стою. Молча и тихо, пока позади кипит активная жизнь. Слышу, как очередные добровольцы, лишенные извилин в мозгу, плюхаются в воду, визжа от холода. С одной стороны, вокруг слишком шумно. С другой… Этот шум уходит на задний план. Я вовсе его не воспринимаю, изучая сверкающие звезды на небе.
Вдруг что-то ледяное касается моей щеки, и от неожиданности я вздрагиваю, ощутив сильное давление в глотке из-за встрявшего там воздуха, что вынуждает меня кашлять. Поворачиваю голову, прижав ладонь ко рту, пока прочищаю горло, и своим озадаченно-хмурым взглядом нахожу лицо парня, который убирает бутылку пива от моего лица, нагло усмехнувшись:
– Дети должны спать в такое время, – Дилан остается доволен моей реакцией. Опирается бедром на перегородку, делая глоток алкоголя, и с издевкой в глазах повторяет за мной кивки головой, пока я кашляю, сдерживаясь, чтобы не треснуть ему по лицу. Придурок.
Наконец, в горле перестает першить, поэтому запиваю сухость горьким пивом, одной рукой держусь за перегородку, чтобы уберечь себя от потери равновесия, ведь алкоголь неслабо так бьет по мозгам.
– Что ты здесь делаешь? – О’Брайен спокойно заговаривает со мной, а получает в ответ мое презрительное фырканье. Встаю к нему боком, всем видом показывая, что не совсем настроена на игнорирование его шуток. Дилана это только раззадоривает. Он делает шаг, встает ближе ко мне, локтями опираясь на деревянную перегородку:
– Девочка пошла в отрыв?
Закатываю глаза и хочу сделать глоток, но обнаруживаю бутылку пустой. Черт.
– А ты? – без надежды на тишину вокруг себя заговариваю, обращаясь к парню с ворчанием. Поворачиваю голову, взглянув на него в упор:
– Ты что здесь делаешь?
– Ну, – О’Брайен стучит краем горлышка бутылки себе по подбородку. – Мне было скучно. Узнал про вечеринку. Пришел, – коротко и ясно. Пожимает плечами:
– В принципе, всё, – опять на его лице читается наглость. – Ты здесь с друзьями-неудачниками?
– Сам ты неудачник, – фыркаю, отвернув голову, и складываю руки на груди, начав постукивать бутылкой о дерево.
– Они здесь? – Дилан не оставляет данный вопрос, поэтому качаю головой, замечая, как довольная ухмылка парня становится «ярче» на бледном лице.
– Ясно, – он смотрит перед собой, делая глоток, но она глупо надеяться, что на этом наша «милая» беседа подходит к концу. От алкоголя голова становится тяжелой, мысли канут в омут сознания, но не даю себе потерять бдительности, от того выгляжу так серьезно, что вызывает смешок со стороны парня:
– Лицо попроще, крольчатина, – сильнее хмурю брови, стрельнув косым взглядом в его сторону. – Что за напряжение?
– Вот хотела отдохнуть, – с уколом процеживаю. – А тут ты.
– Обожаю разочаровывать людей, – странно, но, кажется, Дилан в отличном расположении духа. Думаю, тут, среди шумной музыки и толпы, с бутылкой алкоголя, он ощущает себя комфортно. Даже завидно.
– Не новость, – опять фыркаю в его адрес, по привычке поднося бутылку к губам, и шепчу короткое «чёрт», опуская её от лица. О’Брайен продолжает улыбаться и протягивает мне свою бутылку. Поворачиваю голову, с недоверием взглянув на него исподлобья, и парень поднимает брови, хмыкнув:
– Будешь? – его не пошатывает, значит, несильно пьян. Может, он только пришел?
– Нет, – корчу ему рожу, видимо, алкоголь говорит вместо меня, подчиняя себе мускулы моего лица, по этой причине веду себя необычно. Дилан лишь усмехается, пожав плечами:
– Как хочешь, – отпивает, вновь направив взгляд в сторону леса. Продолжаю стоять рядом, опустив свою пустую бутылку на поверхность причала. Начинаю пускать теплый пар на красные ладони.
– Тебе уже удалось войти в режим «кухарки-горничной»? – парень поглядывает на меня. Не даю его словам задеть мои чувства, так что остаюсь внешне непоколебимой:
– Вполне.
– Уже чувствуешь, как мамка схватила тебя за яйца?
Вдох-выдох. Перевожу взгляд на парня, который всё так же улыбается, отпивая из бутылки:
– Что? – щурит веки. – Ещё нет?
– Отстань, – шепчу, опустив лицо в ладони. Усталость накатывает. Это реакция на алкоголь. Меня постоянно клонит в сон после выпитого. Запускаю пальцы в волосы, хорошенько потрепав их, и вскидываю голову, уставившись на гипнотизирующий поток воды внизу, один вид которого вызывает мурашки.
– Мы тут с Нейтаном… – Дилан не оставит меня в покое, нет? Подпираю ладонью щеку, продолжая следить за рвущейся вниз ледяной водой, пока парень рядом собирает слова в голове в целое предложение:
– Мы зашли в подвал, – он будто спрашивает. – Это же подвал? – локтями опирается на перегородку, сутулясь, и вертит бутылку перед лицом, якобы задумчиво взглянув на меня.
– Да?
Хмурю брови, скованно вдохнув:
– Типа того, – отвечаю неуверенно. – Подвал, – продолжаю, чтобы скрыть от самой себя нежелание заикаться о том помещении. – Отец складывает там хлам, – объясняю, боясь возможного вопроса, что может последовать далее. Поэтому говорю и говорю. Неважно, что именно. Главное, не давать парню прервать меня.
– Там тарелки, всякая мебель, – в голове каша, и еле её разбираю, вытягивая из себя поток чуши. – Там есть детские вещи. Кажется, краски и ещё мамины сумки. Она любила эти… Кожаные. А ещё…
– Что за комната? – перебивает, и его голос больше не пронизан наглостью или подобием издевки. Мой взгляд упирается в шею парня, его голова повернута в мою сторону. Чувствую пристальный и внимательный взгляд на себе, но не поднимаю глаз. Нервно чешу пальцами щеку до красноты, стараясь не пропускать темных мыслей, но сердечный ритм вне моего контроля.
Сбивается дыхание, что приводит к хрипоте и активному заглатыванию кислорода.
– Что? – моргаю, изображая непонимание, но Дилан не воспринимает его, повторяя жестче:
– Для чего предназначена та комната в подвале?
Мой взгляд начинает метаться по поверхности, активно моргаю, чем выдаю свое смятение:
– Ну… Это же подвал, – нервно облизываю губы, говорю таким тоном, будто это всем известный факт. – Там хранят обычно ненужные вещи…
Дилан встает прямо, и я делаю шаг от него, всё так же сохраняя взгляд опущенным.
– Чья это комната?
– Я-я не знаю, – запинаюсь, отрицательно покачивая головой.
– Ты бываешь в той комнате? – он будто подводит меня к итогу, о котором подозревает. Ему необходимо получить моё подтверждение. Сглатываю, начав отступать назад, что вынуждает Дилана приподнять ладонь, потянув ко мне. Не могу видеть его лица. Не хочу видеть его лица.
Он словно знает.
…Сильный удар по голове ремнем…
Но он не может знать.
…Попытка защитить руками лицо…
Это невозможно.
– Райли? – О’Брайен касается моего плеча, и я реагирую с агрессией, грубо пихнув парня от себя. Бью в грудь, заставив отойти. Поднимаю голову, до жути расширенными зрачками цепляюсь за лицо Дилана, который замирает на месте, держа ладони перед собой:
– Спокойно, – в моих ушах, будто полно воды. Я практически не слышу его слов. Перед глазами всё искажается. Темные пятна проявляются, вызывая резкую боль в висках. Опускаю руки, глубоко и тяжело дыша.
– Всё нормально? – я не вижу его. Не слышу. Только глухое эхо в голове, вызывающее раздражение в качестве ответной реакции.
Он не имел права врываться туда. Он не имел права врываться в мою жизнь без моего дозволения. Он не имел…
Глотаю воздух.
Задыхаюсь.
Резко разворачиваюсь, быстро шагая сквозь толпу, уловив тихо произносимое имя за спиной, что придает мне скорости. Пихаю людей, пробираясь. Вокруг темно. Я теряюсь среди незнакомых лиц, преследуя одну цель – бежать.
Бежать от этого.
… «Покажи мне свое лицо!»…
От этого.
… «Покажи!» – размах. Громкий шлепок кожаным ремнем по рукам…
Учись терпеть. Учись терпеть. Учись терпеть. Мои губы шепчут это без остановки, пока грубо толкаю попадающихся на пути людей. Учись терпеть. Учись, Райли. Дыхание перехватывает. Голова отказывается работать, а импульс приводит кровь в кипение.
Бежать. От. Этого.
Врезаюсь в высокого парня с широкими плечами, который разливает пиво из стакана на блузку своей подружки. Не сразу осознаю, что натворила, пока девушка не верещит, а парень не оглядывается, со злостью обратив на меня свой взор:
– Ты вообще смотри, куда прешь, блять!
Не успеваю пробормотать извинение, как получаю сильный толчок в грудь, откидывающий меня в сторону на значительное расстояние. Слышу, как девушка пытается успокоить разгневанного молодого человека, который явно перебрал с алкоголем, и спешу рвануть дальше, пока этот тип не добрался до меня. Но один рывок в сторону – и врезаюсь в следующего человека, не ориентируясь из-за темноты в глазах.
– Простите! – тут же прошу, но мой хриплый голос не добирается до адресата, в связи с чем получаю второй удар в плечо, но на этот раз не такой сильный. И моя озадаченность достигает предела, когда слышу, как тот незнакомец резко меняет тон голоса, предупреждая:
– Осторожно! – перекрикивает музыку, надрывая глотку, и не сразу понимаю, о какой опасности он говорит. Нахожу точку равновесия, встав прямо. Краем глаз вижу приближение, но мое состояние мешает среагировать быстро, поэтому в следующую секунду двое парней, со смехом пихающих своего друга к краю причала, задевают и меня, не нарочно толкнув в сторону водной бездны.
И все мысли вдруг становятся невообразимо легкими. Как и тело. А с влажных губ слетает громкий выдох.
Когда земля уходит из-под моих вялых ног.
***
Всплеск воды внизу. Хохот зрителей, следящих за тем, как один за другим парни начинают выныривать, крича о том, как им до ужаса холодно. Дилан даже не торопится подойти к краю, хотя видел всё детально. Он подносит бутылку к губам, разглядывая волнующуюся поверхность воды, наивно полагая, что мороз приведет девчонку в чувства. И тогда они смогут спокойно всё обсудить. О’Брайену не дает покоя эта комната, и ему нужно как-то вытащить из этой ненормальной правду. Неспроста Янг так всполошилась, верно же? Или Дилан всё надумывает?
Мокрые парни начинают выбираться из воды, и за ними в поток холода прыгает следующая партия таких же молодых и отчаянных. О’Брайен делает один глоток, второй. Взгляд пока ещё спокойно мечется по бурлящей поверхности.
Глоток.
Наклоняет голову.
Глоток.
Хмурит брови.
Убирает бутылку от губ, кончиком языка слизнув капельки пива. Смотрит. Люди всплывают, борясь со стихией, что способна разорвать их на части, но они справляются на потех зрителей.
Дилан моргает, подняв запястье к лицу. Время. Взгляд на реку. Время. Опускается на одно колено, осторожно отставляя бутылку с алкоголем в сторону, и теперь выражение его лица меняется. Поверхность воды. Райли показывалась?
Время.
О’Брайен дергает головой, всё ещё не веря в происходящее, ведь… Ведь все всплывают, чего она… Почему она не всплывает?
И впервые за вечер глаза выражают неописуемый страх, больше похожий на полное отсутствие понимания. Дилан пальцами сжимает край причала, подавшись вперед, и выдает тихо, пока спешно скачет вниманием по воде:
– О мой Бог, – начинает активно сдергивать с себя кофту, вскакивая на ноги, и повторяя громче себе под нос. – Чёрт тебя… – рывком отбрасывает сковывающую его телодвижения вещь, готовясь совершить прыжок.
Райли нигде нет.
========== Глава 24 ==========
В сумбурном потоке ты перестаешь чувствовать. Буквально. Тебя может бросать из стороны в сторону, тебя может рвать на части, пронзать боль в разных частях тела, ломать кости, но ты останешься с ощущением онемения, ведь это именно то, что делает с человеком ледяная вода. Охватывающая, несущая прочь, в той, в которой тонешь сразу, не успевая проявить желание спастись. Ты даже не задумываешься о возможной помощи себе, отдаешься полностью обезумевшей стихии, что, будто, вымещает на тебе всю скопившуюся злость к человечеству. Меня ломало, кидало. Я билась головой, спиной, плечами, ногами, раздирала кожу в кровь. Словно меня пустили через все круги Ада, и эта чертова череда боли не имела конечной точки. Хруст костей. Нехватка кислорода, вызывающая сильное давление в висках и глотке. От морозной воды сдавливало легкие, чувство, будто кто-то пропускает тебе иглу сквозь ребра, после чего пальцами вырывает их, желая добраться до скачущего сердца.
И темнота. Вокруг. Она практически забирает твое сознание, омертвляя организм, и ты не стараешься противостоять, ведь обессилена. Полностью. И я бы отдалась мгле в своем разуме, если бы не покарябала спину в кровь об острые речные камни.
С губ, обретающих синеватый оттенок, срывается громкий кашель вперемешку с белым паром, и тот исчезает в темноте, пока окоченелые пальцы с хрустом сжимаются, щупая грубую поверхность.
Мелководье.
Лежу на животе. Противный поток воды продолжает рваться дальше, но теперь её недостаточно, чтобы сдвинуть меня, только и может, что забиваться в распахнутый рот, попадать в нос, вызывая неприятное ощущение покалывания. Глотаю воздух с ожесточением, с чувством голода, словно отрываю часть мира, с жаждой его поглотить. Весь. За один раз. Все тело мокрое, но на отдельных участках ощущается жжение и легкое, неприятное тепло. Вода, попавшая под веки, вызывает раздражение. Как будто кусочки льда оседают внутри, карябая яблоки глаз. Шмыгаю носом, приоткрывая веки, и морщусь, стараясь пошевелиться, чтобы оторвать свое избитое рекой тело от камней.
И тут же испытываю весь спектр боли, в ту же секунду разразившись жалким плачем. Кашляю. Давлюсь. И меня тошнит речной водой, часть которой вытекает через ноздри, когда приподнимаю голову, носом замерев над тонким слоем жидкости. Рыдаю от боли, охватывающей до кончиков пальцев, но пытаюсь двигаться, вызывая у всего организма болевой шок, что приводит только к темноте в глазах. И их сжимаю, кое-как отжимаясь от камней и воды. Колени сгибаю. Плач настолько громкий, что оглушает меня. Сажусь, трясущимися от холода руками сжав плечи. Ветер бьет по телу, каждую клетку взрывает от дикости того, что ощущаю. Всё плывет. Кажется, тело покачивает от нестабильности в голове. Щурю веки, продолжая сидеть с опущенной головой. Слезы без остановки капают на колени. По коже стекает вода. Вокруг темный лес. Свистит, шумит река. Слышу эхо громкой музыки. Где-то там, высоко, возле горы, и меня ужасает расстояние, которое пришлось преодолеть.
Сквозь сжатые разбитые губы, сдерживаю мычание, концентрируя взгляд на коленках с ободранными джинсами. Кровь. Что-то теплое стекает по спине, я пальцами щупаю плечо, после поднося окровавленную ладонь к лицу, и сутулюсь, громче рыдая. Лбом с ссадиной прижимаюсь к коленям, продолжая покачиваться и крепко обнимать себя. Всё ноет. Всё болит. Кровь. Я чувствую, как кровь покидает тело, вызывая слабость. Локти содраны, ладони изодраны. Привкус металла во рту. Дыхание не приходит в норму. Сердце хочется вырвать в груди, настолько невыносимо терпеть его пульсацию.
Я продолжаю сидеть. Продолжаю плакать. Потому что не знаю, что мне делать. Мне больно до ужаса, больно, как никогда раньше, и эту физическую боль не перетерпеть. К ней не привыкнуть по одному желанию, для её принятия нужно время, а мне кажется, что такого у меня нет. Я будто медленно погибаю. Морозный ветер сосет жизненную энергию, оставляя только дрожащие синие губы и стучащие зубы. Не могу ни о чем думать, кроме ощущения сломанных костей. От ледяной воды немеют ноги, и я рыдаю громче, пытаясь сменить положение, пытаясь как-то уберечь их от безжалостной жидкости, но боль притягивает меня обратно, отчего чуть было не валюсь лицом в мелководье, но удерживаюсь на трясущихся руках, помогая себе присесть.
Мне так больно. Будто я уже мертва, а вокруг остается один Ад.
Хрипло втягиваю кислород, калечу горло, сдирая его стенки морозом. Опять тяну руки к телу, обнимая себя, и пальцами вытираю кровь с губ, вновь и вновь прерываясь на плач. Меня никто не услышит, но я вовсе не взываю о помощи. Сознание пребывает в таком шоке от произошедшего, что не думаю о том, как поступить дальше. Есть только холод. Теперь холод во мне. Мои пальцы красные. Я их не чувствую. Абсолютно. Пытаюсь пускать на них пар. Но не могу прекратить рыдать, а слезы лишают меня остатка сил.
Не пойму, как в моем состоянии вообще можно за что-то ухватиться, но я слышу голос. Он исходит со стороны, и мне сложно определить, где именно его источник, могу только предпринять попытку поднять голову, но грудная клетка тут же сдавливает легкие, вынуждая меня задыхаться.
«Девушка, вам нужна помощь?» – мне незнаком этот голос. Не вижу человека, обращающегося ко мне, поэтому кричу больше от переизбытка ужаса, чем от страха, когда незнакомый человек касается моего плеча.
«Я местный смотритель, – он старается успокоить меня, говоря ровным тоном. – Я вызову вам скорую», – думаю, он опускается на корточки, ладонью накрывая мою спину, а второй рукой держит телефон, набирая номер больницы. На его запястье покачивается фонарик, блик света отражается в поверхности воды. Сжимаю веки. Меня сейчас стошнит.
Ладонями упираюсь в камни. Способность дышать исчерпывается. Я практически не могу доставить в организм достаточный объем кислорода, отчего голова неприятно кружится.
