Текст книги "Считай звёзды (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 98 страниц)
– Вот же… – звучит разочарованно. – Почему мой сын не такой, как все нормальные подростки, занятые делами, волнующиеся о поступлении…
– Не думаю, что эти мысли обходят его стороной, – внезапно подключаюсь к её бывшему монологу, превращая его в диалог со мной. Довольно просто слушать. Женщина опять начинает бросаться словами, толком не подозревая о настоящих переживаниях Дилана. Уверена, они у него имеются и в больших количествах. Он же не совсем пень, чтобы вообще ни о чем не думать? Иногда рождается ощущение, что Лиллиан считает своего сына неподвижной, безжизненной субстанцией.
Раздражает.
– Как-то он этого не показывает, оставаясь допоздна на улице и шлясь с этим дворовым отродьем, – она находит слова в ответ.
Очищаю кабачок от кожуры, пожав плечами:
– Может быть, вы сами не замечаете этого? Он же не обязан что-то вам доказывать, верно?
Наступает молчание. Лиллиан ничего не говорит, я даже перестаю слышать, как она водит ручкой по страницам ежедневника. Но хорошо чувствую, как она смотрит на меня. В спину. Не даю реакции, словно не замечаю. Режу и выкладываю овощи на горячую сковороду. Тишина настолько глубокая, что могу уловить довольно скромный дверной щелчок. Пришедший не хочет быть обнаружен. И это точно не отец, поэтому поворачиваю голову, сделав небольшой шаг от кухонной тумбы, и прогибаюсь в спине, успевая ухватить промелькнувший силуэт парня в прихожей.
Я докажу Лиллиан, что она во многом ошибается. Эта женщина много знает? Нет. Меня так и тянет разрушить её идеальное представление о себе самой.
С чего вдруг во мне столько негатива по отношению к ней?
Не стоило ей говорить так про мамины растения. Не стоило заикаться о ремонте. Не стоило становиться хозяйкой в моем доме.
Раздражает.
– Дилан? – специально громко обращаюсь к парню, чтобы тот от неожиданности притормозил на лестнице. Плюс, хочется обратить внимание Лиллиан на возвращение сына. Оставляю сковородку, схватив тряпку, и спешу в коридор, вытирая ладони. Слышу за спиной пораженное: «Райли, а как же еда?..» – ничего, сама присмотреть сможет.
– Дил? – да, знаю, как это странно. Мы не общаемся. В прямом смысле, а тут я обращаюсь к нему.
Выхожу, продолжив нервно мять пальцами полотенце. Дилан стоит на середине лестницы, держа в руках рюкзак, и хмуро, с легким… Надеюсь, легким смятением смотрит на меня, явно желая задать вопрос: «Какого черта?»
Но я не дам своим мыслям испортить мне настрой на разговор, который, надеюсь, будет подслушивать Лиллиан. Иначе никак.
– Привет, – так, ладно, это настораживает. Неудивлена, что О’Брайен поднимает брови, немного дернув головой в изумлении. Поднимаюсь к нему, оставаясь на ступеньку ниже, и решаю, не тянуть резину:
– Ты видел результаты?
Лицо парня мрачнеет, а с губ слетает недовольное:
– Решила постебаться? – ворчит, уже разворачиваясь, чтобы продолжить идти, но вытягиваю руку, пихнув его в бок:
– Нет, ты ведь прошел.
Дилан щурит веки, с недоверием уставившись на меня. Затем поднимает глаза в потолок. И опять опускает на мое лицо:
– Прошел? – явно не верит. Значит, он даже не подходил к стенду? Неужели, не верил, что пройдет? Странно, с такой врожденной наглостью у него настолько низкий уровень уверенности в своих способностях.
– Да, ты набрал проходной балл, – не улыбаюсь, но проявляю позитивные эмоции, надеясь отдать их парню, который всё так же хмур:
– Окей, – он пожимает плечами. – Круто, чё.
И собирается вновь отвернуться, так что моргаю, с волнением прибегнув к тому, что точно остановит его. Пальцами сжимаю рукав его кофты, на который Дилан тут же обращает свое сбитое с толку внимание. Поднимаюсь на один уровень с ним, не медля:
– Ты поедешь на мероприятие? – смотрю в глаза. Умело отключаю какие-либо чувства, желая просто обсудить это с ним. Без мыслей о своей обиде на него. О’Брайен сильнее сводит брови, наблюдая за тем, как сдерживаю его за рукав на месте, но нарочно игнорирую:
– Там будет выставка колледжей, сможешь подобрать то, что тебе подходит, – наконец, он переводит на меня взгляд, всё такой же прищуренный, недоверчивый. Плевать. Плевать. Плевать.
– Меня не интересует это, – бросает сухо, повторив попытку «уйти», но дергаю обратно, решаясь выдать настоящую причину этого разговора:
– Слушай, – бросаю взгляд в сторону кухонной двери, и откашливаюсь, продолжив тише:
– Я думаю, это неплохая возможность доказать твоей маме, что ты на хорошем счету в школе. Она будет удивлена, что ты поехал, ведь это будет означать, что ты прошел, следовательно, ты хорошо учишься и…
– Я не собираюсь ей что-то доказывать, – он перебивает.
– Не хочу, чтобы ты пустил всё на самотек, – пихаю его в плечо, что вызывает ответную суровость на лице молодого парня. – Ты ведь мозги и мне, и себе терроризировал, в чем тогда был смысл?
Дилан закатывает глаза, проговаривая жестче:
– Я не буду ей что-то доказывать, – повторяет, вызывая на моем лице настоящую озадаченность:
– Но… – опускаю взгляд, заморгав активнее, и опять смотрю на него. – Зачем ты так парился с учебой?
О’Брайен дергает рюкзаком, ненадолго отводит глаза. И пожимает плечами, после чего я опять становлюсь предметом его зрительного наблюдения. Хмурюсь, качнув головой:
– Не понимаю.
– Просто мне было скучно, плюс, тебя можно было достать, – говорит без задней мысли. Отпускаю его рукав, оставаясь хмурой:
– Я думала, ты хочешь исправить отношения с мамой.
Дилан пускает смешок, начав шагать наверх:
– Чтобы исправить отношения с мамой, нужно чтобы она сама исправилась, – кидает взгляд в сторону кухни. – Кстати, ты уже под её влиянием, поздравляю, – неприятная улыбка, после которой он отворачивается, последовав на второй этаж.
Стою на месте. Смотрю ему в спину. Слышу, как Лиллиан напоминает мне про сковородку и овощи.
Опускаю взгляд, начав вновь вытирать уже сухие ладони о влажную тряпку. А ведь он прав. Этот чертов наглый и нетактичный придурок оказывается правым. В какой раз. Вот, почему я ощущаю, будто мне тяжелее дышать. Словно на плечах вдвое больше груз. Потому что теперь два человека имеют определенное влияние на меня. И самое обидное – я сама позволяю творить со мной всё, что им вздумается.
Ведь терпению меня учила мать.
***
Утро солнечное, но морозное. В комнате прохладно, но мне это не помешало хорошо выспаться. Точнее, проспать вовсе. С вечера не собрала вещи, не было времени, ведь отец яро настоял, чтобы я помогла ему с разбором оригинала его двух книг, что заняло больше часа. Кое-как собрав только необходимое в рюкзак, кое-как приведя себя в порядок, выскакиваю из дома, спеша по морозу к месту сбора, где должен стоять автобус. Надеюсь, я не опоздаю. Не хотелось бы испортить себе выходные. На бегу застегиваю молнию зеленой ветровки. Надо было обмотаться шарфом. Больно прохладное утро.
Пар изо рта взмывает в небо сквозь солнечные лучи, что сопровождают меня до территории школы. Одышка одолевает уже у самых ворот, и позволяю себе перейти на шаг, когда вижу угол автобуса на парковке. Возле раскрытых дверей стоят двое учителей и водитель. Они сверяют списки, а шумный салон уже разрывается изнутри от говора выпускников, радующихся оторваться от каждодневной рутины. Не сложно догадаться. Многие из них едут ради вечеринки. Мне хочется быть такой же, как они. Так же оторваться и нагуляться на славу. Но выставку посещу обязательно. Надо найти что-то подходящее в Нью-Йорке. Если честно, мне так и не удалось выбрать будущую профессию. Музыка? Таланта нет. Может, что-то в естественных науках? Боюсь, совсем загнусь. Надо думать. Главное, чтобы колледж был далеко от дома. Желательно в городе «Большого яблока».
Телефон вибрирует. Наверное, Остин с ума сходит от моей несобранности.
Ускоряю шаг, плюя на усталость, и подбегаю к учителю литературы, который оценивающе изучает меня, слегка поразившись:
– Проспали, Янг?
– Извините, – бросаю скромно и коротко.
– Возьмите всё необходимое с собой, – указывает на открытый багажник. – Остальное туда.
– Хорошо, – киваю, пуская облако пара с губ, и быстро шагаю к багажнику, снимая рюкзак с плеч.
– Будьте собраннее, Янг, – учитель просит, на что киваю молча. Учитель говорит, что все на месте, поэтому можно готовиться отправляться. Боже, неужели я последняя? Бывает же.
В салон беру телефон, наушники, хотя понимаю, что скорее всего проведу всю поездку в разговорах с друзьями, но всё равно. На всякий.
«Я последняя? – ни с того приходит в голову. – Дилан предупредил их, что не поедет? Не похоже на него. Слишком ответственный поступок».
Ещё раз извиняюсь перед учителями, проходя мимо, и поднимаюсь в шумный салон, здороваясь с теми, кто обращает на меня внимание и приветствует.
– Райли! – Остин встает со своего места, раскинув руки в непонимании. – Я уже думал, ты не едешь.
Виновато улыбаюсь, проходя между рядами. Робб встает с места рядом с Остином и пересаживается в другой ряд, чтобы иметь возможность говорить с нами, а я послушно сажусь с русым, который остроумно подмечает:
– Этот кудрявый достал спать, – поворачиваю голову, замечая, как Робб клюет носом, держа руки сложенными на груди.
– Бедный, – смотрю на Остина, укладывая телефон на колени. – Его так вымотала неделя тестов.
– Да, – парень ерзает на месте, садясь полубоком, чтобы говорить со мной. – Он никогда так не учился.
– Остался бы дома, – расслабляюсь, предчувствуя временное освобождение от правил и обязанностей, царящих дома.
– Там опять отец и мама ругаются, – русый трет ладонью лицо. Явно не выспался. – Рад, что ты всё-таки пришла. А-то пришлось бы таскаться с этим в одиночку, – кивает в сторону Робба, который лбом упирается в спинку сидения впереди. Всё. Точно уснул. Смеюсь с кудрявого. Да, наконец, могу открыто посмеяться.
– Чувствую, – догадываюсь, – он проведет всё время в номере.
– Ничего, нам и вместе нормально, – Остин говорит с улыбкой, а я немного скованно перебираю наушники, кивнув, и смотрю на него:
– Конечно, – растягиваю губы.
Учитель предупреждает о том, что мы отправляемся, и гул мотора окончательно утешает.
Всё. Пускай всё дерьмо остается здесь. На три дня я полностью переключаюсь.
Скучать в дороге не приходится. К счастью, Робб просыпается, вынимает карты, и мы начинаем играть на желания, подключая всё больше людей к себе. Получаем замечания от учителей, но не прекращаем. Когда карты надоедают, переходим к иным играм. Хорошо, что с воображением у нас порядок. Одноклассники предлагают иные развлечения, кто-то умудряется предложить сыграть в бутылочку, за что сразу получает по голове от одного из проводников. Я уже не вспоминаю о тяжести на плечах, спокойно дышу полной грудью, смеясь и принимая активное участие в общих беседах даже с теми, с кем в повседневной жизни не особо знакома. Подобные вылазки определенно сближают людей. Таким образом, я надеюсь встретить на вечеринке кого-нибудь из музыкального колледжа Нью-Йорка, чтобы всё разузнать подробнее: про общежитие, обучение в целом. Это очень удобно. Главное, не стесняться.
Город, в котором проходит выставка, намного крупнее нашего, хоть и стоит близ высоких гор. За окном большие здания. Бизнес центры покоряют воображения. Архитектура в общих чертах напоминает мегаполис, но даю себе отчет о том, что это, в принципе, такой же провинциальный городишка, как наш. Только перестроенный. Тут так же вокруг лес, но из-за гор идет легкий снег, который недолго лежит на асфальте, исчезая довольно быстро из-за теплого солнца.
В этом году, для выпускников, решили постараться. Нас заселят не в мотель, а в гостиницу, что уже хорошо. Говорят, там в каждом номере свой душ. Надеюсь, нам не солгали. Поскольку Агнесс заранее сообщила, что не поедет, я просчитала количество девочек, поняв, что остаюсь одна без пары на комнату, поэтому сразу попросила одноместную комнату. Жаль, что Агнесс не смогла поехать. Но и против тишины ничего не имею, тем более, буду большую часть дня с шумными Остином и Роббом. Вместе с ними на скуку нет времени.
Крупный автобус с оравой подростков тормозит на парковке гостиничного комплекса, расположенного у парка. Здесь пахнет хвоей. Будто бы не уезжала из своего города. Вокруг жилые дома. Видимо, школа специально позаботилась о тихом месте, чтобы наши неокрепшие умы не привлекали огни и вывески баров в центре города. Но вряд ли отдаленность помешает нам куда-то выбраться.
Медленно, в ряд, выходим из душного салона. У багажника настоящая толкучка. Не протиснешься без давления. Учителя уже начинают всех созывать ближе, чтобы проверить присутствие каждого из списка. Мне не нравится такая суета, надеюсь, нас быстро заселят.
Субботу мы размещаемся. В воскресенье – посещаем выставку. В понедельник – домой. Как раз в ночь с воскресенья на понедельник проходит вечеринка. Где и когда – неизвестно. Обычно кто-то из самых активных любителей тусовок добывает информацию, после чего группы подростков сбегают. В этот раз я хочу быть одной из них. Последний год, как ни как. Можно и вытворить что-то безумное, несвойственное мне.
Мы пробираемся к багажнику. Не вижу своего рюкзака, неужели, затерялся там, в общей куче? Специально ведь положила сбоку, прямо в угол. Вздыхаю, закатив глаза.
– Давай, – еле слышу голос Остина, который до этого держался за моей спиной, а теперь лезет вперед, уверенно взяв меня под руку. Робб очень апатичен. Он стоит вдали от толпы, зевая, и лениво ждет, пока большая масса разойдется.
Русый парень протискивается к багажнику, помогая мне пройти за ним, и я благодарю его, начав исследовать рюкзаки внутри. Где-то тут мой… Наверное. Стараюсь держаться ближе к Остину, чтобы не стать предметом, который можно пихнуть в сторону. А толкаться тут не стесняются. Все торопятся, чтобы скорее подойти к учителям и занять лучший номер. Думаю, они всё равно все одинаковые, в чем толк-то?
Наклоняюсь, опираясь на дно багажника, и пролезаю чуть в него, коленом встав на выступ. Нахожу свой рюкзак, потянув на себя, и выбираюсь наружу, сделав большой шаг назад, из-за чего врезаюсь плечом в стоящего за спиной.
– Прости, – тут же включается вина, поэтому поднимаю на парня взгляд, требующий пощады без его крика. И моргаю, меняясь в лице. Испытываю легкое… Нелегкое удивление, пока слежу за Диланом, который с хмуростью наклоняется, взяв свой рюкзак:
– По сторонам из принципа не смотришь? – ворчит, встав прямо и натянув ремни на плечи. Смотрит на меня, вынув из кармана пачку сигарет:
– Или у тебя просто извилин не хватает? – продолжает давить недовольным тоном, но не воспринимаю его, не подаюсь, всё ещё находясь в неясном состоянии удивления. Приоткрываю рот, чтобы задать вопрос, и закрываю, оставшись молчаливой. О’Брайен поднимает брови, подносит сигарету к губам, и не отводит от меня взгляда, когда на его лице проявляется наглая улыбка, вот только она не вызывает у меня негатива. Моргаю, переступив с ноги на ногу, и с ощущением укола в груди на секунду меняю направление взгляда, после опять направив внимание на парня, который сжимает во рту кончик сигареты. Не улыбается, но выглядит довольным, будто ожидал нечто подобное увидеть на моем лице.
Я даже не заметила его, что не поражает. Он тихий.
Тем более точно дал понять, что не поедет. Опять его шуточки?
Не знаю. Я отчасти рада.
– Привет, – Остин встает рядом со мной, обращаясь к Дилану с его фирменной широкой улыбкой, и я отмираю, возвращаясь в реальный мир из своих мыслей, а так же – разрываю зрительный контакт с парнем, который медленно, не моргая, с прежней надменностью в глазах, переводит внимание на русого:
– Здорово, – как-то недружелюбно.
– Не думал, что ты поедешь, – Остин держится спокойно, разговаривая с О’Брайеном.
– Хотел своими глазами увидеть, как развлекаются неудачники, – Дилан вынимает сигарету изо рта, начав мять пальцами её основание. Чувствую, как атмосфера безразличия меняется. Край губ Остина дергается, но он делает вздох:
– Ничего интересного. Зря поехал.
– Я всё равно уже здесь, – Дилан так же сдержанно процеживает, выдавив такую же неприятную улыбку, как и мой друг. Я начинаю бегать взглядом по асфальту и, прежде чем Остин продолжит говорить, хватаю его за запястье, заставив обратить на себя внимание:
– Ты нашел свои вещи? – встаю к нему лицом, улыбаясь, так как всё нормально. Парень переводит на меня внимание, начав улыбаться с теплотой:
– Да, и захватил рюкзак Робба, – поднимает руку, держа вещи кудрявого друга. – Ему не придется тащиться в толпу, – пока он говорит, я давлю ему на плечо, заставив двигаться с места. Лучше оборвать контакт этих двоих, пока он не перерос в нечто агрессивное. Я не хочу портить себе отдых.
– Думаю, он так и задумывал, – смеюсь, и Остин отвечает тем же, продолжив тему нашего разговора о хитрости общего друга. Не оборачиваюсь, чувствуя, как одна рука русого без смущения обвивает мою спину, притягивая ближе к нему. Ничего не говорю, продолжая активно общаться с ним, но внутри себя всё равно подмечаю, что мне не особо приятен такой контакт с ним.
Быстрого заселения никто не обещает. Всё проходит долго, теперь понимаю, почему на въезд в гостиницу отведен целый день. Я получаю свой одноместный номер с ванной комнатой и на какое-то время становлюсь самым счастливым человеком, поняв, что не буду ждать очередь. Комната небольшая, но уютная. Выполнена в розовых цветах, но мне нравится. Всего понемногу: одна кровать у стены, одна тумба, один шкаф, два окна с плотными шторами.
Конечно, отдохнуть после дороги мне никто не дает – и вскоре меня забирают Остин с Роббом к себе, чтобы провести время вместе перед сном.
Всё не так плохо, даже при наличии поблизости Дилана. Русый не вспоминает о нем, и я молчу, наслаждаясь вкусом холодного пива, что принес с собой один из одноклассников. В прочем, все мы любим собираться в одной комнате. В частности, это комната Остина. Все по привычке тянутся к нему, принося за собой пиццу или выпить. Я не много пью, поэтому хорошо помню, как нетрезвые подростки вспоминают об игре в бутылочку, как играют в неё. Как некоторые смущенно краснеют после активного поцелуя с тем, с кем, может, даже не знаком.
Мы смеемся, общаемся, весело проводя вечер, пока учителя не разгоняют наш «притон».
На протяжении всего времени моего нахождения в комнате Остина, я не могу не заметить, как он, будучи слегка пьяным, липнет ко мне. Конечно, воспринимаю это дружески, не давая повода для собственного волнения. Но… Надеюсь, завтра парень будет вести себя иначе. Да. Думаю, всё дело в алкоголе, ведь мы с ним это обсуждали.
***
…Грозовая ночь. Настораживающая, пугающая кромешной мглой, что охватывает каждый угол дома, каждую комнату, вызывая ледяной ужас. Вспышки яркого света, ненадолго озаряющего помещения, приводит мышцы тела в сокращение, вздрагивание рук, ног, дерганье головы.
Ее комната тонет в темноте. Поздний час – не повод для сна. Сидит на кровати, смотря в сторону двери, и морщась, когда веки начинают нервно дергаться от ярких молний, после которых следует гром, вибрацией пробирающий до костей. Слышит, как взрослые ругаются. Черные коридоры эхом разносят их слова, но ребенок не разбирает их, а лишь подтягивает край одеяла к губам, с дрожью в пальцах сверля взглядом небольшую щель между дверью и ее косяком. Внутри нее темнота.
Быстрые шаги. Приближение. И громкое дыхание. Девочка поднимает голову, когда в комнату убегает девушка. В ее глазах застывают слезы, а лицо корчится от эмоций, что пугают ребенка. Бросается к кровати, укутывая девочку в одеяло, прижимая к себе, и тихо мычит, начав покачиваться из стороны в сторону.
Тяжелая ладонь с грубыми мозолями давит на деревянную поверхность двери, открывает ее под звуки сильнейшего ливня. Девушка сжимает губы, изучая три высокие фигуры, стоящие на пороге, и крепче обнимает девочку, которая высовывает носик из одеяла, без понимания происходящего, с детской невинностью в глазах смотрит на мужчин, когда вспышка молнии озаряет их незнакомые лица.
Большая мужская ладонь сжимает кожаный ремень…
Это утро изначально было «не таким»: Райли замечает, что забыла зубную пасту, поэтому приходится одолжить у друзей, она роняет поднос с едой, помогая ее убирать, она застревает в лифте с каким-то стариком, который пользуется случаем и начинает рассказывать ей о своей религии. Всё пошло не так. Множество мелких событий, на первый взгляд незначительных, смешиваются в один ком, что рушит хорошее настроение, загаданное на этот день. Планов много, и девушка не хочет подаваться своему дискомфорту. Может, дальше будет лучше?
Учителя собирают народ для поездки на выставку, и Янг значительно задерживается. Ей не нравится приносить другим неудобства, поэтому она спешит спуститься, игнорируя звонки Остина. Этот парень… Райли надеялась, что, протрезвев, он начнет вести себя иначе, но даже на завтраке русый проявлял странную заинтересованность, пытаясь как-то коснуться девушки. Финчер была бы не против, ведь они друзья, но, учитывая то, что между ними происходило, всё мнение меняется. И поведение друга настораживает.
К тому же, Остин постоянно стремится выпить. Робб говорит, вина в звонках отца. Что-то между ними опять происходит, и Райли надеется, что ничего серьезного.
Девушка нервно стучит пальцами по кнопке вызова лифта, готовится рвануть вниз по лестничной клетке, но со звоночком двери раздвигаются, а вот желание войти внутрь заметно понижается. Смотрит на Дилана, который прижимается спиной к задней стене и поднимает брови:
– Ты балуешься или собираешься вниз?
Райли откашливается, отводя взгляд, но заходит в лифт, встав у самых дверей, спиной к парню, и ее поведение вызывает у него смешок:
– Ты в зеркало смотрелась? – Да, Райли в курсе, как выглядит: она не успевает привести волосы в порядок, оставляя их немного спутанными, ее майка висит криво на плечах, а капюшон кофты вывернут наизнанку. Девушка кривит губы, хмурясь, и принимается поправлять одежду и волосы. Двери закрываются. Едут вниз. Райли чувствует себя некомфортно в настолько маленьком помещении, но с другой стороны не ожидает от Дилана ничего, что может навредить ей. От пары саркастических замечаний еще никто не умирал.
– И куда ты такая красивая? – парень держит ладони в карманах джинсов. Постоянно, пока говорит с ней. Девушка не оглядывается, фыркая с неуважением:
– Туда же, куда и ты.
– В курилку?
Райли моргает, немного повернув голову:
– Ты не едешь на выставку?
– Это, конечно, предел веселья, но я лучше посижу здесь. Отпросился, мол мне хреново, – О’Брайен наклоняет голову, взглядом скользя по спине девушки, а та остается потерянной:
– И зачем ты тогда ехал?
Дилан переступает с ноги на ногу, немного меняя положение тела, но руки не высовывает:
– Меня не обрадовала перспектива сидеть дома с мамкой, – поднимает глаза на открытый участок шеи Янг. – А тут столько всего интересного.
Девушка хмуро уставилась в двери, выдав с равнодушием:
– Ясно.
Лифт останавливается. Двери раскрываются, и Райли делает большой шаг, заприметив друзей у входа, которые продолжают уговаривать учителя подождать. Девушка невольно пытается пригладить волосы, чтобы выглядеть опрятно, и ее попытка быстро уйти проваливается, когда Дилан сжимает ее капюшон, дернув на себя. Сильно, заставив Янг пошатнуться, кое-как сохранив равновесие.
– Чего ты… – девушка с возмущением оборачивается, готовясь пихнуть от себя руки парня, а тот поднимает ладони, с довольным огоньком в глазах начинает ворошить пальцами ее волосы. Финчер застывает, получая хлопок по плечу, и О’Брайен натянуто улыбается ей, будто издеваясь, после чего обходит, направившись в сторону столовой.
Девушка держит ладони у лица. Смотрит перед собой, тихо пыхтя от кипящего в груди возмущения. Серьезно? Что с этим ребенком не так?
Ругается под нос, отвергая неуместное смущение, рвущееся проявиться румянцем на щеках. И спешит к друзьям, старательно поправляя локоны, а парни уже смеются с ее вида, на что девушка отвечает улыбкой, но сдержанной.
Да, очень смешно, придурок.
Слава Богу, выставка полностью завладевает мыслями. Райли успевает пройти по всем павильонам, рассмотреть сотни предложений, а особое внимание, конечно, уделить колледжам Нью-Йорка, в надежде подобрать что-то подходящее. Выбирает листовки с информацией. Глаза разбегаются, приходится держать себя в руках. Каждое учебное заведение пытается привлечь внимание молодежи. Толпы выпускников с разных школ штата съехались сюда, чтобы выбрать дальнейшую деятельность. Масштабное мероприятие. И Янг получила бы массу удовольствия, если бы не Остин, который на протяжении их «прогулки» держит ее за руку. Конечно, они боятся потерять друг друга здесь, как уже потеряли Робба, но Райли всё равно ощущает себя необычно. К тому же, Остин немного мешает ей.
Девушка тормозит у стендов тех колледжей, которые явно не могут ответить ее вкусам, что и подмечает Остин, пока тянет ее дальше.
Он просто не подозревает. Райли не только для себя место подбирает. Она подсознательно решает выполнить работу за того, кто опять недооценивает себя и свои возможности, что может привести его в яму, из которой он не выберется.
Чертов придурок О’Брайен.
***
Давно стемнело. За окном опускается вечер, причем к шести часам мрак становится непроглядным, но за счет ярких огней город не тонет в бездне черноты, а наоборот оживает, раскрываясь для нас с новой стороны. Отдаленные звуки музыки, льющиеся из центра, шум ночной жизни, гул машин. Кажется, это место никогда не засыпает.
Стою у окна с бутылкой сока в руках, дергаю этикетку ногтями, разочарованно вздыхая. Никто так и не сообщает о вечеринке, и меня расстраивает тот факт, что я не смогу выбраться и нагуляться вдоволь, как задумывала. Хорошо, что есть ребята. С ними не чувствуешь себя так потерянно.
Робб удаляется в ванную комнату. Он спит на ходу, играет в телефон. Его незаинтересованность никуда не пропадает, сколько его помню, он был таким. Даже во время вылазки на берег реки с палатками парень притаскивал за собой игру, чтобы чем-то себя занять, пока мы ловим рыбу или поем у костра. Но это не отдаляет его от нас. Просто каждый по-своему абстрагируется от проблем. Я терплю. Остин уподобляется отцу. Робб уходит в игры. Агнесс борется. Дилан игнорирует. Кому как удобно и проще.
Настроение Остина заметно ухудшается. Ему постоянно названивает отец. Надеюсь, ничего страшного не произойдет, парень-то не отвечает на телефон. Обычно ему за это воздается сполна.
Отхожу от окна, зашторив его, и оборачиваюсь к русому, изучив его внешнее состояние: парень сидит на кровати, прижавшись спиной к стене, сердито смотрит на жидкость в своей бутылке пива. Если честно, настораживает тот факт, что он довольно много выпивает. Чего вдруг так разошелся?
– Остин? – обращаюсь к нему, подходя к его кровати, и ставлю сок на тумбу, залезая, чтобы сесть рядом. Друг мычит что-то под нос, пока потирает одной ладонью лицо.
– Тебе стоит прилечь, я думаю, – аккуратно отбираю у него бутылку пива, отставив в сторону, после чего вытягиваю ноги, спиной прижавшись к стене. Наблюдаю за непонятным ворчанием Остина, который моргает, без остановки растирая веки, будто под них что-то попало. Морщится.
– Что у тебя там? – опираюсь ладонями на кровать, подавшись к нему.
– Я не з… – вздыхает, язык не работает.
– Дай, взгляну, – сажусь ближе, пальцами касаясь его плеча, и Остин опускает руки, без желания повернув голову в мою сторону. Улыбаюсь. Ведет себя, как ребенок, даже щеки надувает. Белки глаз красные, кажется, это просто раздражение из-за отсутствия нормального сна. Робб говорит, отец Остина и ночью названивает. Может, он не разрешал парню ехать, а тот ослушался? Такое впечатление, что русый не всё нам рассказывает.
Пальцами держу его за лицо, приседая на колени, чтобы лучше видеть, и приподнимаю его голову к свету, внимательно разглядывая голубые глаза:
– Вроде… Ничего, – хмурюсь, проводя подушечками пальцев по его нижним векам. – Говорю же, выспаться тебе нужно.
Остин зевает, затылком прижимается к стене, и тяжко выдыхает, надолго прикрыв веки. Сажусь, отпуская его лицо, и слежу за его выражением, пока парень вновь ни смотрит на меня, но уже серьезно. Наклоняю голову, вопросительно кивнув:
– А ты не пробовал успокоительное выпить? – Остин молчит. Выглядит мучительно уставшим. Надеюсь, в скором времени парень расскажет, что творится в его жизни, настолько сильно выматывающее.
Вижу, как сглатывает, как ненадолго отводит глаза в сторону, после чего с болью моргает, пытаясь не отрубиться. Именно так, ибо сном это не назовешь. Лучше посидеть с ним, пока Робб в ванной. Кто его знает, что тут может произойти.
– Райли, – Остин вздыхает. Опять. Я поднимаю на него глаза, приготовившись внимательно слушать, но проблема в том, что взгляд всё равно приходится опустить, поскольку нет сил равнодушно переносить прикосновение. Очередное. Русый осторожно касается пальцами обеих рук моих колен. Скользит ими выше, сжав мои локти. Еле заметно хмурю брови, обратив свое внимание на лицо друга, которому не удается сразу продолжить.
– Может… – он дергается, когда слышит, как в ванной Робб выключает воду, но тут же включает, словно случайно задевая рубильник. Я напряженно ерзаю на коленях, оставаясь сидеть напротив русого, и тот ещё минуту точно хранит молчание, затем переводит взгляд на меня:
– Может, попробуем?
Не меняюсь внешне, полнейшая тишина в голове, которую сильнее клоню в сторону, не понимая:
– Что? – щурю веки, нервно скользнув языком по сухим губам. Изнеможденность не мешает Остину выглядеть серьезно. И его настрой сбивает меня с толку, заставляя сидеть на иголках в ожидании разъяснения слов.
Парень сглатывает, не отводя глаз:
– Будь моей девушкой, – у меня встревает воздух в глотке, а русый добавляет как-то неуверенно. – Пожалуйста.
Уставилась на него в упор. И нет, моя тревожность резко сменяется на нейтральную улыбку, которой одариваю друга, касаясь ладонью его плеча:
– Остин, ложись спать, – растягиваю губы, на что парень сильнее хмурит брови, желая возразить, но качаю головой, начав давить на его плечи:
– Остин, ложись, – приказываю мягким тоном, откидывая его одеяло в сторону. Парень активно моргает, пока еле двигается, слушаясь меня. Поведение странное, неестественное для него. Видимо, всё смешивается. Мне придется заставить его рассказать, что там происходит с его отцом, уверена, это связано с усилившимся употреблением спиртного. По крайней мере, всё не очень хорошо, если даже такой, как Робб начал переживать.
– Ты подумаешь? – парень не укладывает голову на подушку, пытается сконцентрировать на мне свой взгляд, но зрачки дергаются. Думаю, перед его глазами всё плывет.
